Текст книги "Конец света сегодня"
Автор книги: Надежда Первухина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Не страшись меня, я святая мученица Надежда и прислана к тебе, чтобы показать по воле Господа, что случится на земле в последние времена. То, что увидишь, запиши и передай властям церковным. А теперь идем.
И увидела я, что тело мое почивает на постели, а душа отделилась от него и взяла за руку святую Надежду. Мы вышли из кельи и понеслись над землей высоко-высоко. И привела меня мученица в страшное место. Были тут высокие башни из стекла и железа, повозки, едущие без лошадей, железные птицы с большими крылами, ужасно гремевшие. И ни одного-то деревца, ни одного-то цветика нет!
– Что сие за место? – спросила я, и святая ответила:
– Сие есть град, именем Новый Вавилон, а эти две башни, в которых люди занимаются торговлей, куплей и продажей, воистину башни вавилонские. И гибель их будет страшна.
И увидела я гибель эту. Железные птицы устремились прямо на башни и пронзили их. Башни стали рушиться, облака огня и дыма поднялись, сколько людей погибло! И спросила я мученицу, зачем мне это видение. А она сказала:
– Знай, что сие произойдет незадолго до конца света и Второго пришествия Христова. Запомни сие и следуй далее за мной!»
…Сидор оторвался от книги. Голова его кружилась, перед глазами сверкали огненные полосы. Журналист осторожно захлопнул книгу, и тотчас свет ее померк.
– Вот это да! – прошептал Сидор. – Вот тебе и бестселлер!
Он снова запрятал книгу в сумку, лег в постель, но спать не мог. Перед ним открывались самые радужные перспективы, он мечтал на полную, что называется, катушку.
– Прочту пророчества, – шептал Сидор, глядя в темный потолок. – Обработаю их, переложу на современный язык – и готов бестселлер. Назову «Пророчества о конце света». Нет! Книг с такими названиями было уже немало. Вот как будет звучать название: «Новое видение конца света, открытое простому журналисту». Да! Точно! Теперь-то уж ко мне будут относиться с уважением, поймут, что Сидор Акашкин – настоящая звезда!
– Сидор! – раздался из-за закрытой двери голос бабки Наталки. – Милок, ты спишь?
– Не сплю, – буркнул Сидор и встал. Натянул старый спортивный костюм и вышел из комнаты.
Бабка глядела на него с некоторым испугом.
– Ты чего, бабуль?
– Да не спится мне, а тут еще твой голос услыхала. Подумала: раз ты не спишь, может, чайку попьем? Я самовар быстро поставлю.
– Хорошо. Попьем чайку, – воодушевленно сказал Сидор. – Я не против.
Но до чая ли! Лишь мысль о книге его томила, мучила и жгла.
Впрочем, чай – тоже неплохо.
Бабка раскочегарила самоварчик, поставила на дощатый стол кружки, сахарницу, кувшинчик со сметаной и стопочку блинов, оставшихся от ужина. Порыскав в буфете, нашла и пряники мятные, и клубничное варенье.
Сидор сел за стол, бабка Наталка налила себе и ему чаю, пододвинула вазочку с вареньем. В ночной тишине было особенно слышно, как потрескивают половицы дома, как что-то шуршит по стенам.
– Старый у тебя дом, бабуль, – сказал Сидор, макая блин в варенье.
– Старый, милок.
– А кто его строил? Муж твой?
– Муж… Эхе-хе! Этот дом был построен тогда, когда я еще косички заплетала да гусей пасла!
– И кто в нем жил?
– До революции в нем три сестры жили. Имен их не помню. Хорошие были девушки. Отец с матерью у них померли, наследство кой-какое осталось, вот они и жили, замуж не выходили, хотя многие к ним сватались.
– Чего ж они замуж-то не шли?
Бабка Наталка усмехнулась:
– Замуж не напасть, а как бы замужем не пропасть. Не хотели, и все тут. Все состояние свое они пустили на дела милостыни, в доме открыли школу и лазарет. А потом революция случилась, сестер этих красноармейцы расстреляли как классовых врагов, а в доме сделали революционный музей.
– Да дом-то вроде небольшой, где тут быть музею!
– Однако ж был. Но недолго. При нэпе музей перевели в город, а в этом доме поселили актрису. Старую. Уж на пенсии. Она была очень одинокая и надменная, всех ниже себя считала. Бывалоча, идет за водой с ведром, меха наденет, платье парчовое, а народ вокруг только насмехается. А потом уж моим родителям, как актриса померла, дом отдали. У нас детей много было. Не заживались, правда.
– Бабуль, – Сидор от волнения проглотил сушку, не разжевав, – а те сундуки, что на чердаке, может, от актрисы остались?
Старушка жалостливо поглядела на Сидора:
– Нету там никаких сундуков, Сидорушка. Помстилось тебе. Ты чай-то пей, родимый.
Ночь Сидор провел смутно, а едва рассвело, он уже полез на чердак.
Здесь было пыльно и пахло остывшей за ночь черепицей. Сидор огляделся.
Черт!
Сундуков, прятавшихся в пыли и тени, не было!
Сидор бросился в угол, где они стояли, но ничто, ни одна пылинка не свидетельствовала о том, что здесь размещались три неподъемных сундука.
– Глюки у меня от бардюжки, что ли, – прошептал Сидор.
Нет. Ничего. Пустота и пыль.
Сидор спустился вниз – бабка ушла пасти коз – и стремительно рванул в свою комнату. Расстегнул сумку…
Книга была. Она снова выглядела старой и поблекшей, но главное – существовала. А это доказательство того, что Сидор не шизофреник.
Он расстегнул железные скобки и уже собрался было открыть книгу, как вдруг голос за спиной приказал ему:
– Не открывай.
Сидор сжался в ужасе. Бабуля пасет коз, но, значит, кто-то пробрался в дом в ее отсутствие и видел все Сидоровы манипуляции с книгой.
Он вскочил и затравленно оглянулся. Книга трепетала в его руках как живая.
Журналист поначалу никого не увидел, а потом…
Потом из стены вышла женщина с красивым и строгим лицом, с золотыми глазами, со взглядом змеи. Она немного напоминала экранную версию Хозяйки Медной горы, только одета была во все черное.
– Вы кто? – прошептал Сидор. – Чего вам надо?
Женщина подняла руку, призывая Сидора слушать.
– Ты хотел славы, и слава к тебе придет вместе с этой книгой. Перепиши все пророчества, явленные в ней, и опубликуй их под своим именем…
– Но это плагиат!
– Пророчества должны быть услышаны, и неважно, кто будет их автором. Я выбрала тебя.
– Почему?
– Потому что ты глуп и разум твой как незаполненный сосуд. Пусть же в нем сохранятся пророчества о грядущем. Людей надо предупредить.
Сидор, которому очень не понравилось, как незнакомка отозвалась о его разуме, тем не менее счел ее слова справедливыми. Что уж говорить – он не гений. Но кто она?
– Кто вы? – повторил Сидор свой вопрос.
– Этого тебе знать не надо. Знай вот что: открывать книгу и переписывать из нее пророчества можно только по ночам. Днем книга должна быть закрыта и спрятана. Иначе с тобой будет беда.
– Понял, – кивнул Сидор. – Приму как святую истину.
Журналист спрятал книгу и увидел, как его собеседница растворилась в пространстве – словно превратилась в сотни жужжащих мух.
– Господи, – сказал ошарашенный Сидор. – Вот уж чего не чаял…
Остаток дня Сидор посвятил труду на чердаке. Прожил в деревне еще пару дней и вернулся в город – к верному компьютеру. И заперся в квартире на целый месяц, выходил только изредка – за соком, пивом и булочками под названием «сырная палочка».
Каждую ночь, едва стихал шум будней Щедрого, журналист включал настольную лампу и плотно завешивал шторы. Компьютер у Сидора работал круглосуточно и ждал его, как верный конь доблестного рыцаря. Рыцарь пера и ноутбука залезал в свой тайник (в углу за кушеткой очень удачно отстали обои) и доставал завернутую в рубашку книгу. Та начинала светиться приглушенным светом, это означало, что она готова к работе и послушна воле своего переписчика.
И вот что было странно: те строки, которые Сидор заносил в память своего компьютера, в книге бледнели постепенно, словно размывались, и исчезали. И Сидор трясся за каждое слово, чтобы, не дай бог, оно не пропало.
«И сказала мне святая Надежда: «Иди за мной, и увидишь то, что будет незадолго до конца света и Второго пришествия Христова». И взяла меня за руку и привела в большую темную комнату. Вдруг комната озарилась, но не свечами, а какими-то мигающими разноцветными огнями. Громко зазвучала сатанинская музыка, и я, грешная раба Агния, воочию увидела, как стала комната заполняться людьми – мужчинами и женщинами в ярких, богатых одеждах. Все они стали выламываться, словно припадочные, и я поняла, что это они так танцуют. А один толстый мужчина в блестящей рубахе как закричит: «Ну сегодня мы зажжем!» Все – ну хохотать, да плясать, да пить. И вижу я – огонь в комнате вспыхнул. Все веселятся, думают – так надо, а уж потом, как огонь разгорелся, поняли, что это самый настоящий пожар. Огонь по стенам скачет, люди валом валят к выходу, друг друга давят, в гари задыхаются, огнем обжигаются, падают, их топчут. Хруст костей и крик стоит страшный! Я глаза закрыла, плачу, молюсь, а святая мученица Надежда говорит мне: «Не закрывай глаза. Ты свидетельница того, что в последние времена люди примут великие страдания, но так и не покаются пред Господом…»
«И ведет меня мученица Надежда в другое место. Большой блестящий зал с огнями, много народу всякого. Голоса звучат разные и шум, как будто гудение пчел в улье. И вижу я за окнами, как садятся на землю и взлетают железные крылатые птицы, и понимаю, эти люди пришли кто сесть на птицу, кто встретить тех, что с птицы сошли. Много, много народу! И вдруг грохот страшный, и огонь, и дым! И все кричат, кричат! О ужас! Как преисподняя разверзлась! Кто погиб, кто ранен, кто от страха окаменел. Все кричат, бегут, плачут! И я плачу, и говорю святой мученице: «Как же Бог попускает такое?» А она отвечает: «Потому что чаша нечестия людского переполнилась. А те, кто погибли, окажутся в раю».
И вот ведет меня мученица к высокой башне, сделанной из стекла и злата. Двери распахиваются, и мы входим внутрь. Тут много людей, стоят рядами и кричат: «Слава великому целителю!» Вижу я как бы престол, накрытый парчой, и на нем сидит мальчик лет двух. Одет он в золотые одежды, держит четки, голова его лысая, а во лбу моргает третий глаз! По обе стороны от мальчика стоят крепкие мужчины с непонятными палками и внимательно за всеми глядят. «Смотри, – говорит мне Надежда. – Этот мальчик – великое зло, но Бог попустил ему появиться и исцелять людей от всяких болезней, потому что время кончается». Я посмотрела на мальчика, а он своим третьим глазом узрел меня и улыбнулся. И увидела я, что зубы у него не как у людей, а волчьи, и это потому, что он пьет кровь тех, кого исцеляет…»
День за днем, точнее, ночь за ночью открывались Сидору тайны книги, пророчества о последних временах. А когда в компьютер было занесено последнее пророчество и поставлена точка после слова «Аминь», книга рассыпалась прахом.
Для Сидора это была великая ночь. Он посчитал количество знаков – свыше шестисот тысяч. Его бестселлер оказался весьма солидным по цифровым показателям. Его прочтут. Его обязательно прочтут! Надо только найти хорошего издателя и запросить приличный гонорар…
Сидор вышел на кухню и достал пакет с соком. Конечно, сошло бы шампанское, но раз его нет…
Сидор вылил сок в бокал и сказал:
– Пью за твой успех, гений!
И, выпив, не разбил стакан, а аккуратно засунул его в переполненную грязными тарелками мойку.
На следующее утро Сидор принял контрастный душ с гелем «Акс», выбрал лучшую рубашку и костюм-двойку, побрился, освежился и, скопировав книгу на флешку, отправился в местное книжное издательство, специализирующееся на мемуарах известных вампиров, приключениях оборотней и поучительных эссе умертвий.
Сидор в издательстве был известен. Несколько раз он предлагал для публикации свои романы. Он считал, что его творчество (помимо статей в газеты) заслуживает внимания. Но увы. Романы неизменно отклоняли. Сидор обижался в лучших чувствах, но все равно верил в свою звезду.
Ему повезло. На месте была зам главного редактора, и Сидор толкнулся прямо к ней, минуя возмущенные вопли секретарши.
– Добрый день! – сказал Сидор заму, которая в это время, сидя за столом, внимательно разглядывала в маленькое зеркальце большой карбункул на подбородке.
– Какого черта вы врываетесь без доклада?! – возмутилась зам главного редактора, пряча зеркальце и прикрывая ладонью карбункул. – Вы, вообще, кто?!
– Я Сидор Акашкин, – сказал наш храбрец. – И я принес вам потрясающую книгу.
– Да? – скисла зам. – К нам тут по двести человек за день приходит, и все с потрясающими книгами. Неужели вы меня и впрямь удивите?
– Удивлю, – оптимистично заверил Сидор.
– Хм. Ну и как называется книга?
– «Новое видение конца света».
– И о чем?
– О конце света, разумеется.
– Э-э, поправьте меня, если ошибусь: это насчет двадцать первого декабря сего года?
– Двадцать третьего.
– Почему двадцать третьего? Календарь майя ясно говорит о катастрофе двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года.
– Все врут календари, – хмыкнул Сидор.
– Серьезно? Нет, вы положительно меня заинтересовали. Нам о конце света приносили рукописи человек тридцать, но ни один не вел себя так нахально, как вы. Вы чем-то отличаетесь.
– Наверное, талантом, – соскромничал Сидор.
– Да уж. Так почему же, на ваш взгляд, врут календари и катастрофа ждет нас двадцать третьего декабря?
– Все просто. Нужно учитывать разницу часовых поясов. Конец света начнется с Запада, и это будет двадцать первое декабря, а закончится Востоком, и это будет уже двадцать третье.
– Интересный взгляд на проблему. И что же, об этом есть в вашей книге?
– Да.
– Дайте-ка рукопись, я бегло просмотрю.
– У меня на флешке. Зип-файл.
– Это ничего. – Дама взяла флешку, вставила ее в компьютер, подождала, пока откроется файл, и переспросила: – Сидор Акашкин?
– Именно.
– А вы в газете не работаете?
– Уже нет. Я отдал все свое время работе над книгой.
– Да? Ну посмотрим, посмотрим.
Зам главного редактора погрузилась в чтение. По мере того как она прочитывала все новые страницы, лицо ее из рассеянно-надменного становилось сосредоточенным и внимательным. Такое лицо могла бы иметь боеголовка, выпущенная в цель. Наконец она оторвалась от чтения и спросила:
– Откуда у вас эта информация?
Сидор свел ладони и указал взглядом наверх:
– Оттуда.
– Но вот здесь у вас присутствует некая монахиня Агния… Это вымышленный персонаж?
– Конечно.
– Тогда кто же получал откровения от мученицы Надежды?
– Я.
– Серьезно?
– Абсолютно. Я пережил тяжелейший стресс, получая видения о конце света. За мою жизнь боролись пять участковых врачей. Но я выжил, сумел написать книгу и теперь хочу, чтобы она принесла пользу людям.
– Что ж… – Заместитель главного редактора теперь смотрела на Сидора совсем другими глазами. – Попробуем издать ваши пророчества. Тем более что времени до гипотетического конца света осталось совсем мало. Если все просчитать, книга выйдет в ноябре.
– Отлично.
И тут на Сидора что-то нашло.
– Сударыня, я вижу, что этот карбункул портит вам не только внешность, но и настроение. Позвольте мне…
И Сидор осторожно коснулся карбункула кончиками пальцев.
Мерзкий прыщ, коим и был карбункул, исчез.
– О боже, – ахнула заместитель главного редактора. – Так вы еще и целитель?
– Есть маленько, – ошарашенно прошептал Сидор. Ему самому было невдомек, что он умеет исцелять.
Но, оказывается, на него снизошел этот удивительный дар.
«Вот это мне везет, – подумал журналист. – Не было ни гроша, да вдруг доллар!»
Договор на публикацию книги был заключен немедленно и с самым выгодным для Сидора гонораром. Выдан был также нехилый аванс. Счастливый, бывший журналист отправился из издательства прямо в ресторан.
В ресторане «Пти Аннет», расположенном в одном из фешенебельных районов города, Сидора, конечно, не знали. Тут околачивались нувориши Щедровской области и люди из бизнеса. Поэтому на Сидора, когда он сел за свободный столик, люди из обслуги посмотрели с удивлением. Впрочем, официант подошел незамедлительно.
– Добрый день, – сказал официант. – К сожалению, у нас не приняты бизнес-ланчи…
– А мне и не нужен бизнес-ланч, – сказал гордо Сидор. – Мне нужно шампанское брют, волованы с паштетом из индейки, рисовые крокеты и форель на пару. Понимаю, что такого заказа у вас давно не было, и поэтому готов подождать. Но немного. У меня масса дел.
Официант записал все в свой блокнот, поклонился и бросился на кухню. Тут и родилась легенда о великом Сидоре-книгописце, собирающем злато и стригущем купоны за каждый свой бестселлер.
Сидор попивал шампанское и размышлял о дальнейшем своем счастливом будущем, как вдруг на стуле напротив него материализовалась фигура давешней золотоглазой красавицы. Сейчас красавица была в дорогущем брючном костюме от Дольче Габбана, туфельках от Версаче и в руках держала сумочку явно от Шанель. Тонкий аромат духов красавицы окончательно добил Сидора. Это было что-то пряно-восточное и в то же время напоминало церковный ладан…
– Сидор! – воззвала к нему красавица.
– Что? – вышел из ступора журналист.
– Перестань пялиться на мою грудь и налей мне шампанского.
– О да, конечно, простите!
Тут же был принесен второй бокал, и Сидор, трепеща крылышками, налил своей благодетельнице игристого напитка.
– Что ж, – сказала красавица. – За твой успех, Сидор!
Они чокнулись и выпили.
– Итак, – заговорила дама, когда шампанское было выпито. – Книга написана и отдана в издательство.
– Да.
– И договор заключен. Когда выходит книга?
– В ноябре.
– Отлично. Пиар-акция будет обеспечена. Только ленивый не прочтет твои пророчества, Сидор.
– Это значит, что мою книгу переведут на иностранные языки?
– Уже переводят. Книга распространится по всему миру. Во всяком случае, мы сделаем все, чтобы так было.
– А кто это «вы»?
– Общество, которому небезразлично будущее Земли и человечества. Мы хотим предотвратить катастрофу двадцать один двенадцать.
– То есть? Что, конец света действительно будет?
– Разумеется.
– По календарям майя?
– Да.
– Погодите, я не понимаю. Что, в декабре этого года катастрофа…
– Да, в декабре этого года. Сроки выверены, убийцы подготовлены. Сера и смола уже кипят в небесах. Человечество обречено.
– Тогда какую пользу принесет моя книга? Раз уж…
– С этой книгой человечеству дается последний шанс покаяться и обратиться к Богу с молитвой о спасении Земли.
– Я не могу в это поверить.
– Сидор, Сидор… Твоя рука написала несколько глав, посвященных уникальному мальчику с третьим глазом во лбу, не так ли?
– Ну… да.
– Этот мальчик – великое зло. Он уже начал свою деятельность и привлекает к себе все больше и больше людей. Резиденция его в Дели, туда стекаются миллионы паломников, чтобы поклониться ему.
– Он что, Антихрист?
– Он? Нет. Но можно сказать, что он предтеча.
– Как же людям спастись от конца света?
– А вот об этом ты напишешь свою следующую книгу. И на твоем месте я бы не рассиживалась по ресторанам, а шла бы на свое рабочее место.
– Но если я не знаю, как и о чем писать?
– Я буду с тобой. Я продиктую. Теперь ты член нашего общества.
– А как оно называется?
– «Предвестники зари». Именно так будет называться твоя новая книга.
– Звучит красиво. А чем вы занимаетесь?
– Этого я пока тебе сказать не могу. Мы просто солдаты Бога. Рыцари истинной веры. Мы огнем и мечом пройдем по тем странам, которые не примут твое – наше! – учение. Тебя ждет великое будущее, Сидор.
– Кстати, я вот что хотел спросить…
– Да?
– У меня целительские способности вроде как проявились. Это тоже вы?
– Нет, это закономерная реакция твоего организма на то положение, которое ты отныне занимаешь.
– И какое же это положение?
– Ты – мессия, Сидор.
– Не понял!
– Тебе предстоит сражаться со злом всего мира!
– Но я же не Шварценеггер!
– Конечно. Ты сильнее. Помнишь мои слова о предтече Антихриста? Тебе надлежит встретиться с ним и побороться.
– Значит, я еду в Дели?
– Да.
– Когда?
– Двадцать первого декабря сего года. Мы доставим тебя нашим транспортом.
– Замечательно.
– Сидор, ты не должен бояться и малодушествовать. Тебе отведена великая роль, миллионы людей будут жить и умирать с твоим именем на устах… Впрочем, это пока тебе не стоит знать. Идем отсюда. Пора писать новую книгу.
Они вышли из ресторана (Сидор и за даму расплатился, и хорошие чаевые оставил). Даму поджидала машина с молчаливым шофером, которого Сидор определил как умертвие. Они сели в машину, Сидор почему-то сразу начал дремать, и в этой дремоте он едва слышал те речи, которые изливала на него собеседница…
Скоро парочка оказалась в квартире Сидора. Дама, чье имя он так и не потрудился узнать, уложила его спать на кушетку и прикрыла пледом, а сама всю ночь просидела за стационарным телефоном, делая кому-то звонки и разговаривая при этом на совершенно неизвестных языках.
…Первого ноября вышло из печати «Новое видение конца света», и моментально эта книга стала бестселлером. Буквально через неделю ее переиздали миллионным тиражом и заключили с Сидором новый договор, буквально осыпающий его новенькими хрустящими банкнотами. Сидор, конечно, договор заключил, но деньги его уже не заботили. Он жил на попечении «Предвестников зари» и получал все необходимое и даже больше. Сидор понимал, что ему не нужны деньги; куда их тратить в мире, катящемся в пропасть? Он стал самым известным в России меценатом и спонсором. Детские дома и больницы молились на него, директора картинных галерей верили в Сидора, как в Бога, да и вообще…
Сидор получил славу и известность. Но это его не радовало. Его вообще ничего не радовало, кроме книги, которую он писал. Именно поэтому он чуть не забыл приехать на презентацию «Нового видения конца света» в Санкт-Петербург.
Презентацию решили проводить не где-нибудь, а в Русском музее, где сами стены были, можно сказать, освящены присутствием великих мастеров.
Большой зал был заполнен почти до отказа. Отражения гостей двоились и троились в огромных зеркалах. Играл струнный квинтет. Публика была самая представительная: несколько президентов стран третьего мира, наш премьер, мэр Санкт-Петербурга и прочие всякие помельче. Сидор сидел в первом ряду, его лорнировали дамы, но наш бывший журналист никого не замечал. Юдифь (а именно так звали загадочную даму из общества «Предвестники зари») не приехала, оставив Сидора самостоятельно отвечать на поклоны и дифирамбы. Сидор кланялся, говорил ответные комплименты, но делал это не от души, а как-то механически.
Когда он порядком устал от шума презентации и халявного шампанского, он решил выйти в фойе. Здесь было прохладно и полутемно. Сидор присел на банкетку и задумался. До конца света времени осталось с гулькин нос. Когда же он поедет в Дели?
Вдруг что-то ужалило его в шею.
– Пчела, что ли-и-и-и, – успел изумленно пробормотать Сидор, и тут его накрыло темным облаком.
Очнулся он в темноте и духоте.
– Я ослеп, – перепуганно прошептал Сидор. – Ой, мамочки, я ослеп!
Тишина была ему ответом. Сидор приподнял руки, до этого мертво лежавшие вдоль тела. Руки повиновались ему, но плохо. Сидор коснулся пальцами глаз, но пальцев не увидел.
– Ослеп! За что мне это, Господи?!
Духота давила на него. Сидор почувствовал, как по телу текут струйки пота.
– Помогите! – прокричал Сидор. Голос прозвучал жалобно и с каким-то мальчишеским писком. И что еще важно, голос эхом отразился от стен. Значит, журналист был в каком-то достаточно большом помещении.
Сидор поводил руками в пространстве. Ничего. Духота и тьма. Он ощупал себя и понял, что лежит совершенно обнаженный. Даже туфли, его новые туфли Прада пропали!
– Помогите! – снова закричал несчастный журналист. – Кто-нибудь! Хелп ми! Я пить хочу! Ай вонт ту дринк! И потом, где моя одежда?!
Неожиданно для себя Сидор понял, что готов заплакать.
– Крепись, гребаный писатель, – проговорил он себе грубо и по-мужски. – Давай разберемся в ситуации.
Сидор попробовал сесть. Получилось. Он похлопал ладонями вокруг себя – ладони встретили гладкий каменный пол.
– Так, – выдохнул Сидор. – Одно хорошо – это не гроб.
Тогда, может быть, склеп?..
Сидор покряхтел и осторожно встал в полный рост. Тоже получилось. Тогда он предпринял жутко смелую попытку: вытянул одну руку вверх, надеясь достать потолок. Но потолка он не достал и вообще каким-то дцатым чувством ощутил, что помещение, в котором его держат, огромно – высокий потолок, почти что купол, далеко расположенные стены.
Наш герой никогда не считал себя героем. И поэтому довольно долго просто стоял на месте, трепеща от давящей на него тьмы. И первый шаг ему сделать было очень нелегко.
Но он его все-таки сделал.
Дальше стало легче. Второй шаг, третий… Ноги вроде слушаются. Правда, кружится голова и шея болит в месте укуса предполагаемой пчелы. Сидор потер шею и обнаружил небольшую припухлость. Что же все-таки с ним случилось?
Он пошел вперед, вытянув руки, каждую секунду содрогаясь от того, что может коснуться чего-то страшного и неведомого. И тут пришел голос:
– Остановись, чужеземец.
Сидор замер в жуткой темноте.
– Кто говорит? – дрожащим голосом прошептал он.
Как ни бил его страх, он сумел проанализировать услышанный голос – говорили по-русски, но с чудовищным акцентом. И еще было пришепетывание, как будто у говорившего во рту было больше зубов, чем полагалось.
– Остановись, чужеземец! – повторила тьма. – Узри.
– Узри? – шепотом же переспросил Сидор. – Ох, значит, я не ослеп?
И в подтверждение этой догадки вспыхнул свет. Это не был свет солнца или электрических лампочек, нет, это был свет живого огня, запылавшего в десятках факелов.
Сидор увидел в этом свете, что находится он в огромном помещении и что он не один. Факелы держали десятки людей, одетых в очень странные одежды, напоминающие доспехи. Один из них, облаченный в золотую кольчугу поверх длинной, простого кроя рубахи, подошел к Сидору и, посветив тому факелом в глаза, велел:
– Преклони колени, чужеземец, ибо ты в храме великой богини.
– Я, конечно, преклоню, – заторопился Сидор, опускаясь на колени. – Но, может быть, кто-нибудь объяснит мне, как я сюда попал?
Никто ему ничего не объяснил. Сидор лишь увидел, как на него надвигается фигура огромной лоснящейся темнокожей бабы. Поверх голых мощных грудей бабищи висело ожерелье из человеческих черепов, в руках она держала по отрубленной голове, а бедра ей (не бедра – бедрищи!) украшала связка отрубленных человеческих рук.
– Кали! О Кали, великая! – закричали все хором, словно помутившись в рассудке.
Факелы пылали, от жара все плыло перед глазами несчастного журналиста.
– Кали? – пискнул Сидор. – Я что, Индиана Джонс?
– Кали!
– Кали!!
– Кали!!!
Лицо бабищи оказалось на уровне глаз Сидора. Она открыла рот и высунула длинный отвратительный язык. Ее зловонное дыхание повергло Сидора в шок. И он просто упал в обморок, когда своим языком Кали облизала его лицо.
– О Кали, прими эту жертву! – на санскрите сказал тот тип, что бросал Сидору фразы на русском.
– Приму, – прохрипела бабища.
Откуда-то в храме взялся операционный стол с аппаратом наркоза и бестеневой хирургической лампой. Тут же возле стола образовалась докторша в белом халате и подобная ей ассистентка. Они разложили инструменты и воздели вверх руки в стерильных перчатках.
Не подающего признаков жизни журналиста возложили на стол. Тут же надели ему маску наркоза. Лампа вспыхнула ярче; над Сидором склонились хирург и ассистент. Под завывания толпы «о великая Кали!» они оскопили несчастного Сидора и прижгли ему рану. Отрезанную часть тела журналиста Кали тут же с удовольствием сожрала. Сидора сняли со стола и закутали его бесчувственное тело в нечто вроде савана.
И снова грянула тьма.
Когда Сидор очнулся во второй раз, вокруг стоял солнечный день. Прохладный кондиционированный воздух овеял его лицо и привел в чувство. Сидор застонал и открыл глаза. Взгляд его долго не мог сфокусироваться, но потом он увидел, что лежит напротив большого окна, наполовину закрытого белыми пластиковыми жалюзи. В незанавешенную часть окна была видна крона дерева, и не просто дерева, а пальмы.
Сидор немного полюбовался пальмой, а потом оглядел себя. Он лежал на кровати, до подбородка укрытый белой простыней. К правой руке была прикреплена канюля капельницы. Сама капельница стояла рядом. Свободной левой рукой Сидор ощупал свое лицо. Вроде бы нормально, только вот щетина. Сколько дней он не брился и где он?
Ему на миг вспомнилась тьма и бабища Кали. Он содрогнулся – что это было, видение или реальность? Сердце Сидора забилось сильнее, и тут же он услышал прерывистый писк – так пищат кардиомониторы.
– Я в больнице… – прошептал несчастный. – Я попал в аварию?
И тут он увидел, что открывается дверь, доселе неразличимая со стеной.
В комнату, или, лучше сказать, в палату, вошел высокий смуглый мужчина в белоснежном халате. Голову его украшала пышная иссиня-черная шевелюра, вишнево-карие глаза смотрели внимательно и заботливо. Он подошел к постели и, взяв руку Сидора, стал проверять его пульс.
– Доктор? Вы доктор? – по-английски спросил Сидор.
И услышал английское, но с акцентом:
– Конечно. Позвольте представиться: я доктор Раджниш Капур. Вы находитесь в частной клинике неподалеку от Калькутты.
– Калькутта? Как меня сюда занесло?
– Этого я не знаю. Как, впрочем, не знаю, кто вы. Как ваше имя?
– Сидор Акашкин.
– Хорошо, что вы помните свое имя.
– А не должен?
– Вы были в шоке, – уклончиво сказал доктор и продолжил спрашивать: – Национальность?
– Русский.
– О, вы русский! Прекрасно. Тогда я с вами могу говорить на вашем родном языке, я ведь учился в Москве! Ваш возраст?
– Н-не помню.
– Как вы попали в Калькутту?
– Не знаю, не знаю!
– Не волнуйтесь, вам вредно волноваться. Я распоряжусь, чтобы вам ввели рисперидон.
– Доктор, скажите, ради всех богов, как я попал к вам в больницу?
– Вас обнаружили полицейские, совершающие ночной объезд района Санаджай нашего города. Вы лежали, истекая кровью и не подавая признаков жизни, неподалеку от храма Воинствующей Кали. Когда полицейские увидели вашу рану, они вызвали наших специалистов, потому что у нас есть необходимое оборудование и разработан процесс реабилитации.
– А какая у меня рана? – задыхаясь от страха, спросил Сидор.
– Бедняга… – пробормотал врач. Потом легонько стиснул руку Сидора. – Держитесь. Вас оскопили.
– Ч-что?! О нет! Как? Почему? Кто?
– На эти вопросы я не могу вам дать ответов. Скажу лишь, что долгое время вы находились между жизнью и смертью. Ваша рана, неумело прижженная, воспалилась и загноилась. Нам пришлось много потрудиться, чтобы вытащить вас с того света. Не отчаивайтесь! Жизнь продолжается. Кстати, по факту вашего оскопления возбуждено уголовное дело. Полиция ищет негодяев, сделавших это. А вы помните, как попали в Калькутту?
– Нет! – плача, воскликнул Сидор. – Я помню лишь презентацию моей книги в Санкт-Петербурге, потом словно пчела ужалила… И еще помню, как оказался в жутком месте… Сначала я не понимал, где я, потом мне сказали…
