Текст книги "Договор, или наследие Смерти (СИ)"
Автор книги: Надежда Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Annotation
Жила была ведьма. Ну как сказать ведьма... Как в Криворожках назвали подкидыша так и пришлось соответствовать. Так вот, жила себе вполне счастливо, горя много не знала, потихоньку училась, колдовала, себя познавала, вроде влюбилась, но даже себе не признавалась, но тут пришлось лес спасать вместе с его охранителем. Оказалось, что вот отсюда и начались настоящие беды. И договор со слугой смерти не самое страшное, что с ней случилось...
Светлая Надежда
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Светлая Надежда
Договор, или наследие Смерти
Договор, или наследие Смерти
Шаг влево – топь, шаг вправо – пропасть.
Назад дороги нет, там смерть.
Идти вперед осталось ночью
За светом, что мерцает в темноте.
Глава 1
– Дове-е-е-риться. И снова встре-е-е-титься. Влюбится в встре-е-е-чного. И вновь пропа-а-асть...
– Карррр... ар... ар... – пронеслась над головой птичья трель, вторя моему прекрасному пению.
Ну, каково пение такова и трель, да... Остановилась и проводила взглядом скрывшуюся за могучими старыми соснами ворону. Эх, вестница мрака! Не оценила, что ль? Ну и Багорская топь с ней!
Поправила тяжелую вязанку хвороста, удобней располагая ее за спиной, вздохнула и, стараясь не обращать внимания на привычно ноющую спину и боль в затекших мышцах, продолжила свой путь по тропинке. Знакомая с самого детства дорожка вилась между могучими стволами юркой змейкой, не позволяя заблудиться в Криворожском лесу. Из-за летней жары в воздухе вкусно пахло смолой. Этот запах я любила больше всего на свете. Ну, не считая аромата только что испеченных румяных пирожков бабки Фрони. Пышные, с малиновой начинкой... Или с капустой и тмином! Ммм... От таких вкусных ярких воспоминаний в животе громко заурчало. Эх, а до Криворожков еще топать и топать.
И что мне неймется, спрашивается? Река Рожка не угодила? Мутная? Всем нормально, ан нет же, озеро лесное – гиблое! – мне подавай. С водичкой студеной даже в жару, искристой, свежей... А что гиблое, так это подход просто надо знать. С чистыми помыслами надо идти, а не рыбу удить да раков вылавливать. И днем надо купаться, а не ночью, как некоторые, уже утопленники, делали. Ну, зато там тихо, пустынно, никто не подсмотрит. Можно не таясь прохлаждаться. Путь, правда, не близкий. А в окрестностях деревни весь хворост давно выбрали, значит, и дорога оправдана.
Горестно вздохнула и снова принялась за любимое занятие. Жаль только, что никто больше его не ценил, только в лесу и оставалось предаваться возвышенному да творческому.
– Любовь нагря-я-янет вновь. Оставит сле-е-ед в душе. И плюнет сно-о-ова...
– Юланка, хыр, ну, хватит уж, а? – проскрипело где-то справа, прервав мое пение, – пожалей ты старика, хыр, не мути тишины.
Ой, пень старый, покоя ему захотелось! А как по кувшинам да банкам пред рассветом греметь, так тишину он не мутит! Остановилась и, придерживая вязанку одной рукой, быстро поправила второй съехавшую на глаза серую шапку, прикрывающую темную головушку с неровно обрезанными короткими волосами. Скосила глаза вбок, никого не увидела, ухмыльнулась и продолжила свой неспешный путь, добавив громкости и драматизма в голос.
– И плюнет сно-о-ова вдруг. В колодец мне-е-е...
Последнюю ноту я потянула, как следует, с душой! А то, что нота сорвалась на визг, так это так и надо. Да, и никак иначе!
Раздраженный булькающий рык присоединился к моей высокой идеально чистой ноте, заставив меня довольно лыбится во весь рот. Достала, родимого! Моя месть удалась.
– Смешно ей, хыр, – досадливо проскрипели уже слева. – А если я тропку те закручу? Да зверье натравлю? Фррр!
На эту угрозу я уже засмеялась во весь голос, перебив обиженное сопение, раздавшееся на этот раз сзади.
Ой, напугал! Ха-ха! Неужель забыл, чем окончилась его последняя забава с тропками? Напомнить что ль, как я, тогда еще девчушка семи годков, взбаламутила весь лес, и как после этого выглядел он сам? Ни один охранитель не узнал бы. Зато шальники за своего приняли бы – такой же взлохмаченный, взмыленный, голосил что-то дурным голосом, носился, как ашалелый. Как итог, вместо желания меня напугать, ему пришлось спасать. Нет, не меня. Зверье. А что? Мне всегда было интересно, как, что и для чего все устроено в мире. Если нора, то надо проверить, кто в ней живет. Вот и я тогда... Узнала, проверила и вынесла для себя мудрое и полезное знание. Что борги не любят маленьких детей. И не потому, что весной они еще спят. И не потому, что горка с орешками – это его завтрак после зимней спячки. А еще у него мех такой красивый, песочный, особенно хвост. Был у борга хвост пушной, с девой малой он ушел. Да... Пошалила я тогда. Уже как десять летов меня борги сторонятся, хвосты поджимая, хоть я их и не трогаю с тех пор. Даже подкармливаю иногда. Орешками. Так, издалека бросаю. Меткость, правда, у меня не очень, потому, небось, и не ценят борги мои дары. А как вспомню их клыки! Острые, длинные, беленькие такие. Интересно, насколько они крепкие? Эх, зависть... Хорошо хоть борги не умеют мысли читать. А то лишился бы Криворожский лес своих грозных редчайших представителей, переселившихся из опасных краев. А клыки все ж красивенькие...
Видимо, на моем лице что-то такое проявилось кровожадно-мечтательное, ибо сам охранитель внезапно преградил мне дорогу, поднимая мою шапку, опять съехавшую на глаза, и заглядывая под нее.
Я резко остановилась, отчего моя вязанка колыхнулась вперед и стукнула охранителя по путанной сизой макушке. Тот взвыл и отскочил, растеряв часть листьев с живой одежки, но исчезать не спешил. Ну и вид у него... Я аж рот открыла от удивления. Даже мне не удавалось еще довести его до такого состояния – совесть не позволила бы. Да какой тут шальник! Вылитый мертвяцкий упырь! Да и те сбегут, решив, что это новый вид переродка.
– Юланка, ну смилуйся, а? Я ж совсем умаялся! Нет мочи с тобой шутить, хыр. Дай старику тишины, не гони сон, – выпучил огромные желтые зенки под кустистыми бровями, ловя мой взгляд. И так мне его жалко стало! Ещё и неожиданный зеркальный блеск лупаток меня по-настоящему напугал. Аж вылетела из головы мысль сторговать для себя тишины по утрам. Хотя если припомнить, то утром давненько уж подозрительно тихо было...
Присмотрелась к охранителю повнимательнее. В волосах просматривались засохшие комья то ли грязи, то ли... кхм... грязи. Листочки одежки местами пожелтели, местами скрутились и пошли бурыми пятнами. Малейшее движение вызывало настоящий листопад, застилая тропку цветным полотном, которое тут же рассыпалось в прах вместо того, чтобы дать жизнь новому деревцу или кустику. Еще немного и я увижу, как выглядит голый охранитель. Конечно, мне еще с детства хотелось узнать, это у него одежка или что-то наподобие шерсти из листьев. Но сейчас было совсем не до смеха. Однако осторожность не помешает. Все же не раз попадалась на жалости к этому хитрецу в юном возрасте. Потом то нору его вычистить надо, то прополоть колючий сартанник. И ни одной сладкой ягодки при этом даже лизнуть нельзя было!
– Это кто ж тебя так? Не высыпаешься что ль? – попыталась осторожно выведать причину такого необычного состояния охранителя Торха, продолжив свой путь, будто мне и вовсе не интересно.
– Ээх... – раздался тяжелый горестный вздох, а я увидела краем глаза, как тот махнул короткой толстой то ли рукой, то ли лапкой с чёрными ногтями-когтями, потеряв еще кучку листочков. В душе моей начало скручиваться в тугой клубок волнение.
– Источник... – шепот-шелест. – Отдых нужон... Сторожить надысь тьмой...
Последнюю фразу я чудом различила среди шелеста осыпающихся листьев. Та-а-ак... Петь мне перехотелось, а хорошее настроение совсем уплыло в те самые Багорские топи.
Это еще что значит? Надо отдохнуть тому, кто никогда даже не спит? И зачем источник то охранять ночью? И вообще – охранять?! Остановилась и сняла вязанку, положила ее у смолистого ствола. Солнце припекало все сильнее, спина взмокла, и ручейки пота липкими дорожками противно щекотали кожу. Захотелось вернуться к лесному гиблому озерцу и опять искупаться. Если бы не странный вид Торха.
Так, моя вязаночка, тут побудь, а я к источнику сбегаю. Проверю, зачем это ручей охранять надо. И от кого, интересно? Люди из него воду берут только в праздники, почитая лесного хозяина. Каждый знает, что нельзя его гневить, а то быть засухе да чему пострашнее, чем мелкие пакости. А нечисть чистой силы его подавно не терпит, стороной обходит за сотню мер. Так от кого такого страшного надо защищать место, которое само себя защищает не хуже заклятия света ибо и есть его порождение?
Торха не было видно. Ушёл, наверное отдыхать, а я припустила ровным неспешным бегом на зов. Я слышала магию света, как тихие переливы капели по весне, видела сияние белоснежных нитей, оплетающих лес и приходящихся путями охранителю. Нужно было только приоткрыть немного стену, что возвела внутри себя от чуждой мне силы. И жаль, что не только светлой... Вспомнился тот день, когда я коснулась того, что дремало во мне. Тугой шевелящийся клубок чёрных и серебристых нитей. Или тумана? Живой... Передернуло, словно молнией шибануло. Впрочем, как и всегда, стоило вспомнить. Хорошо Торх был рядом, помог. Научил. А потом и учитель... Так, его не вспоминать! А то совсем расклеюсь. А ну, мысли, пошли строем в другую сторону! Мысли послушались и вернулись к пугающему клубку и источнику. Я старалась пореже пользоваться этой силой. Слишком пугающей она была и манящей одновременно.
Всего секунда – и я знала, куда бежать, сново выстроив стену. По мере приближения к источнику, зелень становилась пышнее, попадались редкие травы, цветы, которые никто не рвал из уважения к силе леса. Звери безбоязненно занимались своими делами, не боясь охотников. Так было раньше. Теперь казалось, что все вокруг давно покинуто, а то, что осталось – умирает...
– Стой!
Охранитель так резко появился передо мной, что я от испуга подскользнулась на опавшей листве, больно потянув ногу и потеряв при этом шапку.
– Совсем что ли! – Возмутилась, сдувая упавшую на глаза челку. – Ты меня покалечить решил? Нехорошо быть таким злопамятным. И вообще, это не я.
У Торха округлились глаза, став ещё больше, а на лице проступила какая-то мысль.
– Что "не я "? – Уставился удивлённо на меня, а я прикусила язычок. Варенье из сартанника за день простуду прогоняло, за два – кашель. Постаралась выглядеть кристально честной и вообще ни в чем не замешанной.
– Юланка, не ходи, – грозно свел кустистые брови Торх, забыв о вопросе. – Беги домой. А лучше совсем покинь Криворожку.
Что? Вот ещё! Я все ж ведьмАчка деревенская, али как? Встала, нашла шапку, и, чуть прихрамывая, начала обходить лесного хозяина. И тут передо мной взвилась колючая зелёная стена кустарника. Стоило сделать шаг вперёд и ноги оплело лианами.
– Не хо...
Договорить Торх не успел, его резко втянуло в созданную им же стену, оставив взамен кучку листочков, обратившихся в прах. Как и стена, которая должна была меня остановить. Я тут же сорвалась с места, лианы тоже больше не удерживали. Промелькнула мысль сбежать куда подальше, но я отмахнулась от неё, хотя становилось страшно. За лес, за его охранителя. Что ж за сила такая-то?
Источник был на месте, но слабел с каждой минутой. Ручеек тоненькой ниточкой вился между камнями, мхом и пожухлой травой. Вокруг потемнело, словно на землю резко опустились сумерки, хотя полдень был в самом разгаре. И везде было Зло. Я не видела его, но чувствовала кожей, ощущала его гнилостный привкус на кончике языка, отчего хотелось сплюнуть и прополоскать рот. Неведомая темная сила вытягивала жизнь и становилось больше, сильнее, злее. Но как?! И тут что-то тёмное появилось возле источника. Чёрное облако, которое все уплотнялось, приобрело форму шара, а затем вытянулось, смутно напоминая человека. Там, где вроде как должно быть лицо, вспыхнули две алые точки и уставились на меня. Сглотнула ставший в горле ком, а в следующий миг чёрное нечто стремительно бросилось ко мне, окутало, начиная душить и словно вытягивать жизнь, саму душу. Я ничего не успела сделать... Одновременно услышала глухой рык, а стена внутри меня рухнула, выпуская то, что таилось за ней. На грани сознания удивлённо поняла, что Зло будто остановилось, оценивая, присматриваясь. А через секунду я снова смогла дышать, оказавшись на четвереньках.
"Договор" – раздалось в голове, разрывая болью виски. На пожухлую траву упало пару капель крови. Шмыгнула носом, пытаясь встать. Это со мной что, торговаться решили? И чем я обязана такой чести, интересно? Подняла голову, чтобы в морду Злу посмотреть, и куда подальше послать. Картинка расплывалась и когда смогла сфокусировать взгляд, тут же вскрикнула. Возле чёрного облака в воздухе висел Торх, оплетенный жгутами-щупальцами. Его глаза были блеклыми и какими-то злыми, колючими. Видимо, происходящее ему не по нраву. Мне, надо сказать, тоже. От зла добра не ищут, это все знают. Да и условия договора могут быть весьма неприятными. Легкомысленно посылать Зло я тоже передумала. Оно сильнее меня. Хотя где-то внутри я знала, что умей я владеть своей силой, и я смогла бы побороться.
– Что ты хочешь? – Мой голос оказался хриплым и тихим, будто я долго кричала.
Чёрное нечто словно ещё больше уплотнилось, окончательно приняв форму человека с красными глазами и провалом вместо рта. И оно двинулось ко мне плавной походкой хищника. Что-то странное шевельнулось в душе, отчего холодок страха и какого-то узнавания прошили насквозь. Я не сразу заметила протянутую ко мне руку. Перевела взгляд и увидела на раскрытой чёрной ладони кровавую каплю на серебристой цепочке. Грани кулона переливались, а внутри словно горело пламя, запертое в камне.
"Не снимать. До окончания исполнения договора" – сново отозвались болью во всем теле слышимые только мной слова.
Проигнорировав снова закапавшую из носа кровь, прошептала:
– Условия...
"Жизнь. Твоя и леса. Взамен на услугу"
От этих слов мне становилось все хуже. Хотелось на все согласиться, лишь бы больше не слышать этого голоса, не чувствовать, как ускользает жизнь. Но остатки здравого смысла, удерживаемые неимоверным упрямством, заставили промолчать.
– Какая... услуга? – Выдавила, зная, что ответ могу не вынести.
"Найти призрачный остов Алтарраира. Отдать сердце таллилари смерти..."
Сил хватило только чтобы выхватить треклятую подвеску. В сознании пронеслось "какой бред... зато лес спасу" и я с каким-то облегчением провалилась в вязкую тьму, уже не видя, как ухмыльнулась чернота, стремительно растворяясь под вновь выглянувшим солнцем. Но печальный и какой-то осуждающий взгляд потрепанного охранителя на бессознательную меня успела заметить.
Глава 2
– Юланка... Девонька, очнись...
Ой как же мне плохо-о-о... Голова просто раскалывается. Будто на меня чугунный горшок напялили и постучали так хорошенько.
Я села, согнув ноги в коленях и сжав виски. Сквозь приоткрытые веки видела, как то появляется, то исчезает, чтобы явиться в другом месте, Торх.
– Чего мельтишишь? И так тошно... – простонала и бочком так поползла к источнику. Хотела зачерпнуть ладонью немного целительной водички, но просто без сил и совсем не почтительно плюхнулась мордой в лужу, да простит меня источник за такое нелестное сравнерие.
Как хорошо-то... По телу начала разливаться приятная прохлада, забирая боль. Вставать не хотелось. И если покалывание кожи лица и её онемение от ледяной воды ещё ничего, терпеть можно, то нехватка кислорода чревата неприятными последствиями. Но сил то все равно нет, потому я просто кульнулась на спину, вымачив заодно и затылок. Красиво... Небо голубое-голубое, облачка-кораблики, солнечный лучик бродит по лицу...
– Юланка, зачем жаж ты согласие-то дала, хыр? – Начал причитать охранитель. Вот не даст отдохнуть, совсем оборзел уж. – Ты ж себя погубила, ты ж...
– Лес спасла, одного вреднючего пня и себя заодно, – перебила, вставая. – Не за что.
Обвела взглядом полянку, которая на первый взгляд совсем и не изменилась, будто и не было зла, выпивающего светлую силу источника. Те же зелёные пушистые елочки по краю, мягкая трава и раскиданные яркие пятна цветов. Но я ощущала остатки тёмной силы, которая зудела на коже, как укус комара. Я начала чесаться, таким сильным было это чувство. Что все-таки тут произошло?
– О-хо-хох, девонька... Так ты договор с Заклятой душой заключила, – вздохнул Торх, отвечая на вопрос, который я видимо вслух произнесла, а заметив мой непонимающий взгляд, сел на землю, поглаживая подскочившую к нему белку, и начал свой рассказ, который оказался до жути занятным.
Оказывается, Заклятые души – бывшие сильные тёмные маги, четверо круга поклонения смерти, не пожелавшие просто умереть и передать силу ученикам. Жадность и желание власти сыграли на руку властителю Туманной Грани. Тому ведь тоже не нравилось сидеть взаперти, никак не влияя на жизнь живых, а тут такая возможность. И в мир выйти, и родственничкам божественным, в темницу заперевшим, отомстить. За что Адалар, как называем его сейчас мы, был поставлен отвечать за мир мёртвых, а заодно приобрёл такую вот милую жутенькую тюрьму, уже никто не помнил. Вот и заключил он договор с магами. Те согласились служить ему, а взамен он сохранил им силу и подобие жизни. Но маги, как наивные дети, не увидели двойного смысла и не озаботились условиями, посчитав, что им нечего терять. Все равно ведь умирать, а так ещё поживут, Смерти послужат. Но это сильно сказано, да и маги скорей всего пожалели бы о своём желании, если бы память при них осталась. Сила их стала даже больше, а вот зависимость от жизни осталась. Вот и поглощают они жизнь. Любую, будь то живое существо или белая магия. А у властителя Туманной Грани появились слуги в мире живых, выполняющие его поручения, взамен питаясь жизнью. По словам охранителя, поручений не так и много, а то бы ничего живого в мире не осталось. Последний раз он видел заклятую душу очень давно, ещё и поселений рядом с лесом и впомине не было.
Осознание того, что я заключила договор со слугой смерти, чуть не вырубило то самое сознание. Но чтобы я в обморок падала? Ха! Последние события не в счёт. Только вот в остальном было не до смеха. Что я там наобещала? Найти какой-то там остов? Отдать какое-то сердце смерти? Надеюсь, не моё имелось ввиду? О присветлая Литара, богиня жизни, и что бы это значило? Но ведь сроки не были оговорены, да? Но это и не значит, что их нет. А если вообще не найду, что будет?
Сердце вдруг нестерпимо больно сжалось и тут же отпустило. А я аж дышать перестала, раздирая ворот рубахи. А вот и подарочек. Кровавая капля на серебряной цепочке мерцала сокрытым в ней огнём. И вдруг исчезла, оставив под грудью – сильно сказано! – след от ожога, который стремительно светлел и уже напоминал небольшое родимое пятно. Ясно, забыть о договоре не дадут. Значит, придётся искать неизвестно что. И если про богов я слышала от сельчан и учителя, то подробности о Заклятых душах узнала только что. Спросила заодно про остов и сердце таллилари.
– Об этаком мне неведомо, девонька, – с грустью вздохнул Торх. – Надысь у магов спрос вести.
– Пустил бы меня еще кто к ним...
О, шапка моя! Быстро подползла под куст можжевела, заприметив пропажу, которая и заняла законное место на ещё чуть влажной головушке.
– Так наставника свойго попытай, – внёс ещё одно предложение Торх.
– Это конечно хорошо, и я бы с удовольствием его "попытала", так он же шляется неизвестно где и появится неизвестно когда. Ещё и неизвестно в каком состоянии, – пробурчала, а сердце предательски заныло, стоило вспомнить синие, как грозовое небо, глаза. Глаза, в которых всегда было только какое-то снисхождение и тьма знаний. А иногда я видела усталость. И вообще много видела, по его словам. Почему-то разозлилась.
– Все Торх, я пошла. У меня еще куча домашних дел, тьма несваренных зелий, горка недоделанных оберегов и один ма-а-аленький договорчик.
Так, в какую сторону идти? Только хотела обратиться к скрытой силе, как услышала:
– Спасибо великое, светлая дева Юлания. Век тебя не отблагодарить лесу за силу духа твою.
Повернулась и увидела, как Торх в землю кланяется, а затем протягивает мне ладонь, на которой лежал крупный желудь. Ох тыж ведьмины седины... Как он меня назвал? Это я то светлая? Ещё и дева? Во завернул! Как высочайшей какой!
– Прими этот дар жизни, пусчай он хранит тебя и подмогу окажет в трудный час.
Протянула ладони, все ещё находясь под впечатлением, и в них упал желудь, который при ближайшем рассмотрении оказался сосудом. Неужели это то, о чем я думаю? Бережно сняла шляпку-пробку и из-под неё вырвались искристые радужные блики. Живая вода... Это же... Ох... Слов не было, только бескрайнее удивление и восторг. Это же ожившая легенда!
– Ты прямо иди, скоро и к вязанке своей выйдешь, – махнул рукой Торх, указывая направление.
Зажала в кулаке бесценный подарок и поклонилась в пояс, благодаря охранителя и источник. К вязанке шла неторопливо, пытаясь подумать о всем, что произошло со мной. Но разве ж мне это позволят?
Стоило выйти за границы поляны и сделать с десяток шагов, как меня снесло с пути, приложив спиной об землю так, что весь воздух из груди вышел. Нет, ну точно не мой день! Так, разлеживаться нельзя! Нашарила рукой палку, которая очень кстати тут лежала, вскочила и приготовилась защищаться. Напротив меня на коленях стоял мальчишка. Видать тоже не слабо приложился, вон как тяжело дышит. Хотя так бежать, чтоб ничего не видеть, и не так запыхаешься. От его жалкого затравленного вида даже исчезло желание бить. Наметанным взглядом определила, что не местный. Слишком добротное одеяние, слишком бледная кожа, слишком большие голубые глаза. Среди жителей Криворожков преобладали карие, и зелёные. А вот эти глаза к тому же были полны такого сильного страха, что невольно стала оглядываться, что такое за ним гонится. А вдруг и мне убегать придётся? Если так, то даже не удивлюсь. Или это я так плохо выгляжу?
Каким-то непонятным чутьем подумала, что мальчика надо спрятать. Я не видела в нем зла, хотелось помочь, вернее, я уверена была, что моя помощь нужна. Встала и осмотрелась. Ель, ель, сосна, ещё одна, опять ель... О, дубок! Просить о чем-то лесную дочь не приходилось раньше, как-то мы не ладили особо. Она мой отказ не смогла простить, а я её просьбу тогда не приняла. Ишь чего удумала, наставника моего в родители звала! Видите ли достойных раньше не было род продолжить. А я что, сваха что ли? Пусть к нему бы и шла. Он не мой и я не я. Все! Однако ей моё одобрение почему-то важно было, а я... Ну не смогла. А сейчас хотела её же просить помочь. Можно было и Торха попросить, но того я никогда позвать не могла, сам приходил.
Подошла к дубку и скромно так постучала тайным знаком, наученным охранителем. Тишина. Постучала сильнее. Тихо. Занесла ножку и долбанула по стволу так хорошенько, причём ещё и ритм нужный сохранила.
– А ну выходи, нежить древесная! Сватать буду!
– Головой постучи, – высунулся курносый носик, а затем и вся недовольная головушка с каштановым водопадом волос до самых пят. – Чего тебе? Я занята.
Красивая, ничего не скажешь. Только цвет кожи все портил. Кора дубовая она и есть кора.
– Жуков гоняешь? Так я тебе отварчик сделаю, потом только волосики прочешешь от трупиков.
Дева обиженно-брезгливо сморщила носик, не сводя заинтересованного взгляда с потенциального женишка, а я продолжила, поглядывая искоса на мальчишку, который уже этак попытку пятую пытался сбежать. Встанет, шаг сделает и падает. Ещё и стонет, бледнеет, чуть не в обморок ложится. Вывих или чего похуже, ежу понятно. Вот что значит ведьму сбить, у которой день не задался с обеда.
– И что мне с ним делать? Он же хромой, – вылезла лесная дочь из дерева целиком, явив миру стройное нагое тело, прикрытой лишь дубовыми листочками, а затем растворилась в воздухе и появилась рядом с мальчиком, который с удвоенной прытью пытался сбежать. Наверное и о преследователях своих успел забыть. – И тощий, – тыкнула босой ножкой, отчего тот пискнул и ещё активней попытался уползти в кусты. Затем схватила тонкими пальцами за подбородок, но не удержала, юнец вырвался.
– Симпатичный, – улыбнулась дева и вздохнула, – жаль молодой да неопытный. Хотя...
– Так, не пугай мальчика, я пошутила, – сама испугалась её реакции, а то мало ли, совратит ещё. – Спрятать его надо ненадолго от погони.
Дочь леса как-то поникла. Опять разочаровалась и опять из-за меня. Даже стыдно стало. На секунду. Пришлось пообещать найти достойного. Дева притворно печально вздохнула и, одним рывком подняв мальчишку, потащила того к дубу. Надо же, не отказала, а её ноша даже не сопротивлялась. Вернее малец пытался вырваться и даже закричать, но магия дщери леса имеет хорошие снотворные свойства. А чего это у неё так глаза загорелись зеленцой? И улыбочка такая предвкушающая, а? Прям картина "хищник поймал дичь и тащит в нору".
– Эй, ты поосторожней! – Решила предупредить. – Не вздумай приставать! А то Торху нажалуюсь!
Плечики девы напряглись, затем послышалось презрительное хмыканье, за которым я все же смогла обнаружить тщательно скрываемый страх – с охранителем не шутят. А затем дочь леса и её ноша растворились в дереве. И как раз вовремя.
Собачий лай я слышала давно и он все приближался, а теперь начала различать и глухой стук конских копыт о лесную подстилку. Мальчишку стало жалко, ведь травили, как зверя какого. А звуки погони становились все ближе. Ну вот, сейчас точно допрос будет, не видела ли кого. А я что, могу разве? Ухмыльнулась и собралась идти, да опять не знаю куда. Эм... Ну не умею я ориентироваться в лесу, не видя протоптанной тропки. Мне только дай волю – заблудиться как раз плюнуть. Огляделась и уткнулась взором в тот самый дубок. Подошла и легонько постучала. Листва как-то недовольно шевельнулась, из ствола показалась изящная ручка и раздраженным жестом указала направление. Ну надо же, какие мы нервные. И все то мы знаем да понимаем. Стоило повернуться в нужную сторону, как по шапке прошелся град из желудей, а пониже спины просвистела ветка. Ууу! Гадина! Не простила! Ну и ладно. Обижаться не стала и продолжила путь. Определенная закономерность сохранилась – десяток шагов и передо мной выскочили собаки-ищейки, оглушительно лая, а через несколько секунд выросли ноги. Лошадиные. Опустила пониже голову и незаметно скосила глаза из-под шапки в одну сторону, в другую. Ног с копытами оказалось много, лошадей на пяток наберется. Вот это погоня!
– Ты, оборванец! – "вежливо" обратились ко мне ноги, вернее их владелец. Всмысле, хозяин ближайшего ко мне коня. – Не видел ли здесь кого?
Ну, что я могу сказать? Стою, молчу, травинки разглядываю, а вдруг это не мне? Вон, и обращение как не к девушке. Ну, подумаешь в штанах, подумаешь, кос до земли не имею, так разве это оправдывает обладателя коня?
– Ты что, глухой? – Послышался уже другой голос, с другого коня. – Отвечать, когда тебя тарлэн спрашивает!
Ого! Это ж надо какие в погоне личности состоят. Очень хотелось взглянуть в лицо тому, о ком столько слухов ходит. Но нельзя, я ж ещё и глухая, то есть глухой. Хи-хи... Хотя чего это я веселюсь? При таком господине обычно все трясутся и мечтают о быстрой смерти. Наверное, после встречи с Заклятой душой страха не осталось. Интересно, кого я так безрассудно спрятала, если сама Рука Возмездия царства ловит беглеца?
Тут этот великий коневладелец решил спуститься ко мне лично.Ой-ёй. Не сдержалась, подняла голову, заодно выдав, что совсем не глухая, и уставилась вникуда. Ну, это со стороны так казалось, а сама все успела заметить. Как дрогнула на мгновение жёсткая маска на довольно красивом для мужчины лице, которое даже шрам через всю правую половину оного не портил, как исчез злой блеск серых глаз и отразилось едва заметное разочарование, а затем на щеках заходили желваки. Тарлэн ещё несколько секунд вглядывался в моё лицо, посмотрел на палку в руках, которую я так и не выпустила и сейчас опиралась на неё, затем опять прямо в глаза. Обычно люди отводят взгляд, а он будто что-то ищет. Как-то все очень станно...
От мужчины веяло силой, мощью, властью. Никакой магии не ощущалось, но его боялись даже наделенные ей, ведь по слухам почему-то любая ворожба отскакивала от него, как от мощного щита. Потому, видать, и ценил его властитель царства Ясенного. Теперь даже я решила поверить во все слухи о нем. Ну, в большинство точно. Почему-то стало совсем неуютно под этим острым взглядом, даже начал проклевываться оставленный у источника страх. Уже показалось, что мужчина все понял, но... Резкий разворот, грациозный лёгкий взлет в седло и злое свозь зубы для своих людей: "слепое отродье".
Через мгновение о погоне напоминала только примятая трава, да местами вывороченная конскими копытами земля. Фух... И чем мне придётся платить за такую помощь? Как бы не головой. Впервые порадовалась своему наследию, которое ненавидела с детства. Мои глаза...
Да, именно из-за них сельчане причислили меня к роду ведьминскому, ведь дом, на пороге которого меня нашли, принадлежал как сороковницу почившей деревенской ведьме, которая и взаправду была слепой, что ей совсем не мешало. Но вот я то все видела, я была зрячей. Даже свои нормальные глаза в отражении зеркального осколка видела. Такие же, как у всех, правда тоже не местные карие или зелёные. Мои были цвета закатного неба. Синие, а с недавнего времени ещё и с красно-оранжевыми всполохами. Но для остальных – белесые глаза слепой ведьмы, которая по их словам возродилась в теле семилетней девочки, не помнящей ничего о прошлой жизни до момента, как её нашли спящей на крыльце старой избы, ставшей ей домом.
Оказывается, у ведьмы с деревенским старостой был договор. Сельчане носили ей продукты, а та помогала им. Традицию не стали нарушать. Так я не умерла от голода. Правда помощи от меня ещё долго не было. Но и сельчане не расчитывали на неё, растили пока ведьму. А бабка Фроня мне ещё и за мать стала. Она единственная, кто не чурался приглашать в дом необычную девочку. И даже предлагала насовсем у неё остаться. Но один взгляд на сжавшихся у печи бледных родственников, которые на такие слова побледнели ещё больше, и уже тогда поняла, что мне не все в доме будут рады. Я отказалась, но в гости захаживала на пирожки да наваристые супы. Заодно и науку жизни сельской познавала. Бабка Фроня многому научила, что должно знать девушке. О домашнем хозяйстве, живности на подворье, торгу на базаре, основам лекарства, богам да как все устроено в мире... Ну и известия из города да байки всякие рассказывала, которые ей внук, служивший в горнизоне Ивороси привозил.
