Текст книги "Танец В Небесах (СИ)"

Автор книги: Надежда Михайловна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

–Но я не помню, чтобы мы были в небе… – растерянно произнесла Нинка. – Мы же с Ленкой… Ленка, где она?? Что с ней??

–Кто такой Леенка? – Спросил этот мужик, а Нинка вдруг вспомнила – как-то урывками: они с Ленкой вылетают из Москвы, куда-то на острова, с какими-то старыми толстыми мужиками… зачем? А потом всплыло из глубины – девушки для сопровождения. Она летела первый раз, так сказать, на стажировку. А Ленка была самой опытной из всех девушек агенства, и самой противной в плане общения, новенькие шептались за её спиной, обзывая бездушной стервой. Но дело она знала как никто другой, была самой востребованной из всех десяти девушек. И никогда не пыталась совместить деловые отношения и постельные. Эммочка, хозяйка их агенства, заранее предупреждала бизнесменов о сопровождающих их девушках, и все знали, что Ленка, эта ледяная, равнодушная стерва, не станет пытаться таким образом заработать себе на булавки. Поговаривали, что в молодости, а ей было уже за тридцать, у неё была сумасшедшая любовь, но что-то произошло, и она стала вот такой.

Ленка и Эмма не опровергали и не поддерживали эти слухи, а молодые девчонки, недавно взятые в агенство, завидовали умению Ленки говорить твердое ‘нет!’ заказчикам, а те относились к ней с большим уважением.

В этой последней поездке они задержались на несколько дней, типа отпуска для Ленки, и Нинка выпросила у Эммы отпуск – несколько дней… в счет будущего. Очень райское местечко оказалось, Нинка отрывалась с горячим испанцем Луисом, Ленка же где-то пропадала, хмурилась, бурчала что-то, а потом враз успокоилась, стала такой умиротворенной. И полетели домой… тут Нинку накрыл ужас-она вспомнила, вспомнила этот самолет, панику, дикие крики, перекошенные в страхе лица и – невероятно спокойную – Ленку.

–Ленка? Боже мой! – зарыдала Нина. – Это получается я одна как-то спаслась? Верните меня домой, прошу Вас! – она вцепилась в странное одеяние этого ястребинного мужика. – Я не хочу, не хочу здесь быть!

Истерика набирала обороты, она кричала что-то бессвязное, умоляла отпустить её, просилась домой к маме, Сель с размаху влепила ей пощечину:

–Ты почему такая непонятливая? Мы тебя сюда не затаскивали, вы сами свалились на наши головы, мы виноваты лишь в том, что подобрали вас – не дали утонуть в холодном море.

–Ввас? – икнула Нинка.

–Вторая твоя, Леенка, как ты её называешь, ещё совсем не живая. Если и она такая же, то лучше бы вас и не спасали. Пользы никакой, а возни много! – припечатала Сель.

Фейх совсем приуныл, поговорив с комендантом Ликтом, посоветовал ему пристроить куда-то эту неуравновешенную девицу.

–Пусть живет среди людей. Может, и станет кому парой. Вторую, если очнется, тоже куда-то пристроишь. Жаль, самочки из другого мира оказались тоже непригодны.

Нинка, порыдав пару дней, навестив неподвижную коллегу, успокоилась.

Ниинка, как стали звать вскоре её жители крепости, быстро как-то освоилась среди жителей, конкретной пользы от неё пока не было, пристроили помогать местному котловому, который умел приготовить из любых, даже самых простых продуктов, вкуснейшее кушанье. Ниинка пока помогала ему, но особо не вникая, она всерьез положила глаз на коменданта, стараясь почаще попадаться ему на глаза, злясь, что он пока не реагировал на неё.

Про Ленку она вспоминала все реже, и только взбодрившаяся Сель, постоянно навещала свою вторую самочку – Леенку, цветы зюм все так же не опадали.

Сегодня Сель привычно вошла в пещеру и ахнула – увидев вторую самочку, еле стоящую на ногах, но упрямо пытающуюся удержаться и не упасть.

–Стой спокойно! – Сель осторожно приобняла её и, потихоньку подталкивая, повела к выходу.

–Эта, похоже, совсем другая – поупрямее, может, не начнет скандалить??

Вывела на солнышко, посадила в тень и, жестами показав, чтобы эта Леенка не дергалась, посеменила в хижину.

Там уже давно стояло приготовленное питье, быстренько забрала его и поспешила назад. Налив в небольшую чашу, жестами показала, что надо выпить, Леенка послушно выпила, посидела, помотала головой и хрипло спросила:

–Кто Вы и где я? -Я – Сель, вот присматривала за тобой, пока ты оттаивала?

–Как оттаивала?

Сель рассказала, что её принесли грурги совсем замороженную, поймали в небе.

Леенка помолчала потом спросила:

–И сколько времени я такая, свежезамороженная была?

– Долго, ох как долго, твоя вторая сам… э-э… Ниинка уже давно в крепости обустроилась и, по слухам, старается стать парой коменданту Ликту.

–Узнаю Нинку – мужики на первом плане, как всегда. А что с моими лицом, почему так тянет?

Сель жалостливо посмотрела на неё

–Видно, от сильного холода, да и лежала ты слишком долго такая, кожа твоя вся потрескалась и вспучилась и лицо твое… оно… – Сель замялась.

–Страшное. Так, мне бы помыться в теплой водичке где, после всех этих приключений.

Сель сильно удивилась, она боялась, что Леенка начнет кричать и говорить всякие неприятные слова, а нет, – восприняла все спокойно.

А Ленка находилась в каком-то отупении, что ей лицо, когда вся прошлая жизнь, все её надежды остались там – в другом мире, и ничего нельзя повернуть вспять.

–Хорошо ещё не к вампирам-демонам клыкастым-рогатым попала. Да и какая теперь разница?? Другой мир, другие нравы, другое все, даже солнце вон какое-то отдает в зелень, не удивлюсь, если ночью две, а то и три луны вылезут. А то, что едва зародившийся человечек не сохранился, горько, но страшно подумать, что ждало бы его здесь?? Кто мне даст гарантию, что меня, чуже… как это правильно?Чужеземку? Нет,это на родине так, а – иномирянку, не принесут в жертву какому-то ихнему божеству. Так что, Елена Ивановна, суждено – выживешь, а нет, так и дергаться-трепыхаться нет смысла.

–Леенка, не печалься, наш Великий – он добрый Бог, попроси его от всего сердца, он и поможет, он всех своих детей слышит.

–Слышит-то слышит, да только я вот не его дитё.

Такая приятная старушка, повела её куда-то вниз – в стороне от протоптанной дорожки, за обломком какого-то громадного камня было капельное озерцо, шагов пять в длину и десять в ширину.

–Вот, Леенка, тут водица теплая, целебная, кто знает, может, твое лицо разгладится.

–Бабуль, не утешай, сама вижу, что бесполезно. А ты что же в воду не лезешь??

–Да я боюсь, не вылезу, скользко выходить-то, а годы мои великие, сломаю так ногу и всё.

–А давай, садись вон там и ноги в воду опусти, я тебе потом массаж сделаю, легкий. Пока сил мало.

–Что это за массаж такой? – удивилась Сель.

– Увидишь!

Ленка потрогала ногой воду, улыбнулась, разделась и зашла в теплую водичку. Какое блаженство она получила, но быстро спохватилась, – увидела неподалеку небольшую яму с водой – шустро простирнула все свои вещички, разложила на обломке скалы, надеясь, что майка с шортами и нижнее белье высохнут, а костюм, ставший за это время каким-то выцветшим и облезлым, скорее всего не высохнет.

Опять забрела в озерцо, долго просто лежала на воде, потом тщательно отмывала свои непривычно длинные волосы, которые в том мире упорно не росли ниже плеч, а тут уже достигали попы.

–Странно, сама в стазисе была, а волосы как сдурели.

Бабуля показала на какую-то мелкую травку.

–Потри голову ею, она хорошо промывает.

И впрямь, волосы после этой травки, даже мокрые, стали шелковистыми на ощупь. И водичка хорошо на неё подействовала – Ленке стало намного легче, свалилась с плеч какая-то пудовая усталость, она взбодрилась, вылезла из водички, оделась в почти высохшее белье, майку, шорты и, присев на травку, понемногу начала разминать ноги этой старушке, что ходила за ней долгие три месяца.

Сель, зная, что Фейх сказал Ликту, не торопилась сообщать, что Леенка ожила. Да и честно сказать, массажи, которые делала ей все больше приходившая в себя эта вторая девушка, как она назвала себя и Ниинку, значительно прибавили ей бодрости.

И когда её навестили посланцы из крепости, они полюбовавшись со спины на высокую фигуристую с необычными, красивыми волосами, самочку, с жалостью смотрели на её обезображенное рубцами лицо. Ленка, смирившаяся было, что вместо весьма симпатичного лица у неё теперь, как выражался профессор в ‘Джентельменах удачи’: “Какая отвратительная рожа!” – очень сильно опечалилась, понимая, что она теперь будет вызывать в людях – неважно какие они – только неприязнь, отвращение или жалость.

Сель, как могла – утешала её, но какое утешение вернет ей нормальную кожу? И когда из крепости прискакал комендант Ликт, Лена была готова ко всему, самому плохому.

Комендант, сильный мужчина, за мгновение сумел справиться с искренней жалостью: видная, ладная самочка-девушка… и такая беда с лицом.

Пообщавшись с ней, он удивился, какие они разные с Ниинкой – эта, в отличие от той, была разумная, выдержанная и какая-то сильная духом. Она очень понравилась Ликту, и он подумал, что вот такую пару он бы пожелал каждому и, конечно же, себе.

–Что ты умеешь? – спросил он.

–Много чего, но в этом мире, не знаю, пригодятся ли мои навыки-умения?

–Хорошо, жду тебя на неделе в крепости, посмотрим, куда тебя можно пристроить?

Она опять удивила его – вопросом:

–А бабуля?

–Какая бабуля?

–А, забыла… эта добрая женщина – Сель?

–А что Сель, она уже совсем немощная, определим её в специальный приют для таких вот немощных.

–Нет! – твердо сказала Ленка.

–Что нет? – удивился Ликт.

–Никаких приютов, или Сель живет со мной в каком-то домишке, не знаю, как у вас там жилье называется, или мы остаемся здесь, без неё я никуда не пойду!

И Ликт проникся, поняв, что эта, казалось бы, попавшая в ужасную ситуацию, самочка, не отступится – с намного большим уважением посмотрел на неё.

–Хорошо, я подумаю, что можно сделать. Мне требуется помощник – зашиваюсь с многочислеными бумагами, сможешь?

–Надо познакомиться с вашей письменностью, если разберусь, то да, только бабулю не оставлю!!

–Понял, понял!

Ликт прислал гонца постарше, нечего молодым пялиться на такую приятную самочку, да и разумел гонец в грамоте. Ленка за три дня разобралась в грамоте людей-птиц, чем несказанно удивила мужчину, который проникся к ней большим уважением.

Лена только горько усмехалась.

–Знал бы ты, милок, каких крутых людей в своем мире приходилось сопровождать: знание четырех языков, умение сглаживать острые углы, переключать внимание на себя в сложных, патовых, ситуациях… да много чего умела девушка из сопровождения ВИП-клиентов, и платили ей бизнесмены не хило, только вот пригодится ли ей все это здесь?

Жизнь научила её не скулить, не жаловаться, а сцепив зубы, упрямо идти вперед. Вот и сейчас опять предстоит ей, Елене Васильевне Овчинниковой, в этом мире называемой Леенка, несмотря ни на что, постараться стать нужной. Понятно, что с её внешностью, быть ей одинокой, но разве привыкать ей к такому?

Несколько дней они с Сель неспешно собирались в крепость, пожитков у них было немного, основное -травы, собранные и высушенные, несколько интересных камушков и коряг, которые подобрала Лена. Было у неё в той жизни увлечение – в минуты тоски или непрухи она тщательно и кропотливо очищала корешки, зачищала, шкурила, покрывала лаком, придавала им какую-то одну её видимую форму, увлекалась, и настроение улучшалось, и она опять обретала силы для дальнейшего. Там, в недосягаемой теперь жизни, в её уютной квартирке на восьмом этаже высотки остались все её зверушки-змеюшки, и больше всего Лена печалилась, что их просто выкинут за ненадобностью. Но трезво, даже ни на миг не верила, подобно героям книг фэнтези, что сможет вернуться назад, о чем постоянно долдонила ей Нинка, с явным пренебрежением поглядывающая на неё. Забыла она, как смотрела Лене в рот и ловила каждое её слово, там Лена была на несколько ступенек выше её по всему. А теперь уродина – как, не скрывая, назвала её в разговоре с Ликтом.

Тот резко оборвал Нинку, в приказном порядке велел забыть такие мерзкие слова, Нинка затаила злобу и старалась пакостить по-тихому, пока только на словах.

Лена полностью ушла в работу – не было в ней ни лихости, ни крутизны, да и теперешняя внешность… вряд ли найдется мужчина или кто ещё, что не скривится в первый же момент, увидев её. Но как говорил её любимый киногерой, капитан Титаренко – “Маэстро”:

–Будем жить!

Она подумала – поначалу хотела остричь косую челку и носить волосы распущенными, чтобы хоть немного прикрывать рубцы, затем сама себе усмехнулась:

–Лен, а что это даст?

И просто стала стягивать волосы в тугой пучок – меньше будут пялиться. Пялились поначалу – да, но она старалась быть невозмутимой и не особо разговорчивой – только по делу, тщательно и дотошно наводила порядок у коменданта в бумагах, стала образцовым помощником, четко и грамотно вела документацию, никогда ничего не забывала, незаметно народ привык к её необычной внешности, кое кто даже пытался поухаживать за ней – подумаешь, лицо, парой сможет быть образцовой, но Ленка вежливо отклоняла все и на более тесный контакт не шла.

Они с Сель потихоньку-помаленьку обустраивали и старались сделать уютным совсем маленький, -Старый как и я! – выражалась Сель, – домик. Бабуля варила всякие отвары, которые охотно раскупали жители – Сель была лучшей из травниц.

А тем более в отварах была и трава мифра, они не бедствовали, как выражалась Леенка: -На бутерброд с маслом – хватало!

Частенько, если у Леенки – она так и осталась для всех Леенкой – выдавалось свободное время, неспешно ходили к своей пещере, там отдыхали, пили воду, Лена приучила себя на несколько минут опускаться, к ужасу Сель, в эту немыслимо холодную воду.

Она только посмеивалась, поясняя, что в её оставленном мире были вот такие же примерно источники с холодной, целебной водой, называемые Святыми источниками. Люди окунались в такую воду в любое время года – не заболевали, а наоборот, многие выздоравливали. Сель истово верила, что водичка ручья когда-нибудь да поможет её девочке, и станет её Леенка самой завидной самочкой.

Самочка посмеивалась, называла её наивной, а Сель печалилась, не зная, как помочь ей. Жизнь у них текла неспешно и размеренно. Ленка подружилась только с одной местной жительницей – швеей. Та поначалу никак не соглашалась сшить диковинные для этих мест – юбку чуть ниже колена и пиджак, но Ленка сумела убедить швею, и местным модницам захотелось тоже что-то подобное, иномирское. Вот Лена и нарисовала несколько наиболее простых моделей юбок, жакетов и пиджаков. Как она мечтала о джинсах, но увы. Зато свой спортивный костюм никак не могла выбросить, дома ходила только в нем, ещё она, как и все женщины, любила красивое белье, но тоже увы, даже близко похожих материалов для пошива кружевных штучек здесь не было.

–Это там, в центре страны можно найти что-то, нет, не такое, но близкое, а у нас ничего подходящего и нет! – вздыхала швея, увидев Ленкин бюстик.

Джас любовался своим сыном, ставшим таким сильным воином. За пол-оборота солнца Сайх многому научился, в воинских умениях он мог уже иногда достойно противостоять Джасу на равных, что вызывало у отца прилив гордости за сына, но как же ныло у него сердце – не суждено ему назвать этого сильного, жилистого, с мгновенной реакцией воина, самым главным теперь для него словом – сын. Джас по-прежнему старался не встречаться взглядом с Вильей, он боялся, что она его узнает, и тогда он потеряет все, над чем сейчас он до дрожи в руках трепетал, ему, жестокому и принесшему многим людям и нелюдям столько горя, выпало такое счастье – сын.

Сын, Сайх, зачатый в жестоком изнасиловании, выросший с ничего не помнящей и не учавствовашей в его воспитании мамочкой, его сын не стал копией его, того, мерзкого нелюдя, хуже дикого зверя обходившегося со своими пленниками, а вырос в настоящего мужчину и воина.

Юнчи много рассказывал ему про сына, Джас жадно слушал и печально опускал голову, не суждено ему назвать Сайха сыном. Он так надеялся стать ему нужным, и так боялся, поэтому и старался как можно реже общаться с Вильей, понимая, что так лучше. Нет, принять смерть от руки сына – это почетно и справедливо, но ему так хотелось быть с ними рядом подольше.

Сайх и Айн звали его наставник – Ас. Как-то незаметно у них выработался язык жестов, которые все трое быстро запомнили. По вечерам, отдышавшись и отмывшись от грязи и пота после утомительных тренировок, садились вместе с присоединявшимся к ним Юнчи возле расчищенного и засыпанного речным песком небольшого участка земли, писали на нем, рисовали, спорили, ребята – обсуждая вслух, а Джас кивком подтверждая, запоминали все новые жесты.

Юнчи сказал, что такой метод общения очень может пригодиться, особенно там, где нельзя будет высказаться, в опасных ситуациях или смертельной опасности, откуда знать врагам, что вот так оттопыренный палец означает: “приготовься!”, а вот так – “опасно! Сзади!”

Джаса умиляло, что Вилья тоже запоминала жесты – самые простые, пыталась как-то поговорить с ним, Джас старался смотреть только на её руки в такие моменты. А издали с такой тоской смотрел на мамочку и сына, таких красивых и таких недоступных для него, и хотелось завыть от безысходности, а винить в этом кроме самого себя – некого.

ГЛАВА 4.

Остро вставала проблема оружия, безоружными идти в страну грургов не имело никакого смысла. При всех умениях Джаса, ставшего неплохим воином – Сайха, клыков и когтей Сима, у них были беззащитные Юнчи и Вилья, да и Айн недолго бы выдержал, случись какое-то нападение.

Джас решил попробовать мысленно пообщаться с Симом.

–Зверь, – присев неподалеку на камень, – ты слышишь меня? – спросил он Сима.

–Чего тебе, убогий? – как-то лениво процедил лабис.

–Убогому надо оружие, меч и, если ещё что-то другое найдется, буду рад. Мальчик мечтает увидеть своих, мечтает взлететь, здесь его никто этому не научит, поскольку мы бескрылые.

–А что, – ехидненько так зазвучало в голове у Джаса, – и тебя не цепляет, что мальчик пошел в мать?

–Нет! – коротко ответил Джас.

–Ой, лукавишь, степняк??

–Нет, наоборот, я продолжаю свою никчемную жизнь только из-за Сайха, пока нужен ему – живу.

–А потом?

Джас вздохнул:

–Хочу верить, что потом не скоро настанет, и я ему пригожусь, как хотя бы… вон, охранять кого.

–Не Вилью ли?

–Нет, я о таком даже не мечтаю, да и зачем ты, зверь мифический, мучаешь меня, ковыряешься в ране, как…

–Как?

–Ну… как я бы вот раньше, до всего этого, поступил.

–А сейчас – верни тебе чудо язык и силу??

–Так не будет, это нереально!

–Ну, а если бы??

–Тем более, стал бы сы… Саю нужным.

Лабис хмыкнул:

–Мальчику нужные и верные люди необходимы, могу ли я тебе верить до конца, степняк, запятнавший свое имя очень жестокими деяниями??

Джас не стал клясться и доказывать, а просто спросил:

–Если бы тебе после пятнадцатилетнего рабства и нежелания жить совсем, если бы тебе выпал шанс увидеть… иметь возможность дотрагиваться до сына, о котором даже и не мечтал, что бы ты выбрал? Он для меня все, вся моя жизнь теперь в нем, я их учу быть сильными, у него синяки на теле, каждый день, а у меня в душе. Прошу тебя, зверь мифический, лучший друг сына, помоги с мечами!! Я больше всего на свете хочу, чтобы он жил, умел постоять за себя и своих друзей, а в стране грургов у него их будет немало, уверен.

–А Вилья? – спросил Сим.

–Вилья? Эта девочка – живое напоминание о том диком звере – моя боль, не мучай, Сим, самый жестокий судия мне – я сам.

Сим внимательно посмотрел в черные печальные глаза.

–Ладно, посмотрим-поищем, что где завалялось в горах.

С утра Сим потерся о руки своего Сайха и, муркнув, куда-то убежал, его не было весь день, а к вечеру Сай заволновался:

–Деда, где может быть Сим??

–Мальчик, не переживай, твой мифический лабис не пропадет, скорее всего, что-то сильно его заинтересовало…

Сима не было и утром, у Сая все валилось из рук, он был рассеянным и расстроенным.

А Сим явился к обеду с какой-то длинной палкой в пасти. Весь уставший, но чем-то довольный, его друг, муркнув, проскочил к Асу и положил у его ног какую-то, оказалось, ржавую железяку. Все с удивлением увидели необычное – как всегда сдержанный, безэмоциональный учитель вскочил, осторожно повертел эту железяку и низко-низко поклонился Симу. Такой радостной улыбки у Аса ещё не видел никто.

Он поманил всех к песку и написал:

–Сим нашел оружие! Настоящее!!

–Эта ржавая железяка – оружие? – скептически удивился сын.

–Посмотришь!

Ас написал, что сегодня тренировки не будет – он займется железякой.

Пошел к воде, там весь день, не отвлекаясь даже на перекус, чистил железяку сначала толченым камнем, потом песком, потом поднялся повыше в горы, приволок какие-то ветки, наладил костерок, подвесил небольшой котелок, побросал туда нарубленные ветки и травки, взятые у удивленного Юнчи, сварил какой-то резко пахнущий отвар, поставил остывать и знаками показал, что останется на ночь там, возле костерка.

Юнчи сказал мальчишкам, чтобы не мешали ему, и они только издали любопытно поглядывали на суету Аса возле костерка.

Утром, усталый, с ещё больше запавшими глазами, но довольный Джас осторожно дотронулся до плеча сына. Тот мгновенно вскочил, увидев прижатый к губам палец, кивнул и тихонько пошел за ним.

И вот там Сай не сдержался – восторженно завопив при виде странного клинка, изогнутого, с острым лезвием, отливающим в голубизну, и у самого навершия, как бы расходящегося надвое.

–Это что?

–Это меч такой, старинный, такие были когда-то у моих предков – турычей, воинственных и жестоких племен, про такие мечи мы только слышали, и видел я изображение их самого легендарного меча всего в одном старинном фолианте.

–Можно я его возьму в руки?

–Конечно.

Сайх с волнением поклонился мечу – он сам потом не смог пояснить, откуда взялся этот поклон и слова -и произнес:

–Дозволь с тобой подружиться, о, меч мечей!

Взял его в руки и ласково провел рукой по рукоятке, а потом пальцем дотронулся до лезвия. На пальце тут же выступила кровь из небольшого пореза.

Джас, интуитивно догадавшись, жестом велел ему не стирать эту каплю, а наоборот, оставить на лезвии. И увидели оба необычное – капля как-то вмиг разбухла, вздулась шариком, и он лопнул, разбрызгивая мельчайшие капельки по лезвию. Меч сверкнул, а Сай изумленно сказал:

–Ас, он нагрелся. Ас, ты чего?

А Джас уже склонился в глубочайшем поклоне, мысленно благодаря этот, действительно легендарный Меч Мечей. У него в голове раздался смешок:

–Узнал меня, дальний и не самый лучший потомок? В мальчишке есть же наша кровь, хоть и мало, но достоин он моего внимания, да и надоело быть ржавой железякой, валяться столько веков без дела!!

А из хижины выбегали разбуженные воплем Сая – деда, мамочка и Айн, только Сим, дернув ухом, продолжал спать. Деда, увидев очищенный от ржавчины и сверкающий на солнце меч, рухнул на колени. -Деда, ты чего??

Юнчи молчал, только катились по сморщенному лицу радостные слезы, потом, тяжело поднявшись, кивнул Джасу и пошел с ним поговорить, на песке написал:

–Меч Мечей признал нашего мальчика – значит, не выродится степной народ!

Сим опять удивил всех – после отсутствия да обеда, прибежал и тут же начал тянуть Сая за штанину, явно куда-то приглашая.

Мальчишки было собрались рвануть за ним, но их знаками остановил Джас. Взяли с собой запас воды и еды, огниво и ушли. А Вилья вздохнула:

–Не успела осознать, что вот этот такой заботливый и славный мальчик – мой сын, как уже он становится взрослым мужчиной!

–Не печалься, девочка – твой сын из породы мужчин, которые никогда не оставят своих родителей.

–Я чувствую себя такой виноватой – мальчик рос без моей заботы и любви.

–Не скажи, он инстинктивно чувствовал, что ты у него настоящая мать, посмотри, как он купается в твоей обретенной любви, сердце замирает, глядя на вас. Ведь с двухлетнего возраста заботился о тебе-мало того, что за руку тебя везде водил – первый цветок, первая ягодка – всегда были тебе, вторая – мне, а только потом – себе. И ведь я этому не учил!! Сколько раз я прятал слезы от его внимания.

–Я очень рада, что ребенок пошел не… – она содрогнулась, – не в того степняка.

–Кое что в нем есть от него, как ни удивительно. Именно хорошее! Он вырос сильным, ловким, отважным! – заметил Юнчи. – Доведись Джасу расти с матерью, он, глядишь, и не стал бы таким жестоким. Посуди сама – месячного, его забрали от матери – не пристало рабыне воспитывать хоть и полукровку, но сына повелителя. Джаймис пять жен взял, надеясь, что хоть одна из них родит ему наследника. Жены беременели, исправно рожали, но все время девочек, Джас так и оставался единственным сыном. И отравить, или подстроить несчастный случай нельзя было – Джаймис предупредил всех о том, что уничтожит весь род, кто осмелится.

Вот и гадили по-тихому, рос-то в общей детской среде. А как ненавидели его и жены, и все сестры, можешь себе представить. Мальчишка едва научился ходить – получал тычки и тумаки, к трем его годам это был уже дикий лихв, дальше – больше, когда стал совсем неуправляемым и жестоко наказывал за обиды – начались повальные жалобы на него. Джай вечно занятый – степняки народ дикий, а он мечтал оставить сыновьям крепкую страну, вот и мотался по степи, то уговаривая, то принуждая к объединению – думал недолго – отдал его в ученики мне. Я кой чему сумел-таки научить Джаса, но дикая степняцкая кровь…

–А ты где был, Юнчи, почему мальчишку не забрал к себе ещё тогда, совсем маленького?

–А я, милая, был учителем для всех этих злобных сестер, не волен был выбирать. Когда его мне отдали, это был жестокий, озлобившийся ребенок. Я с ним был строг, но справедлив, пожалуй, единственным – к кому он мог прислушаться, если хотел. Скорее всего, все хорошее, что было изначально в нем – просто задавили злобой и завистью. А Сай, он вырос в мире и любви – моей, Сима, сейчас купается в твоей! И есть у него, пусть не такой ловкий и умелый, но рассудительный и толковый друг – Айн, и очень замечательный, преданный, что очень замечательно – наставник. Наставник за него в огонь и воду пойдет, он же после рабства заново родился. Идти ему некуда, кому он нужен изуродованный такой?? А Саю крепкая защита за спиной ох как нужна!! Подозреваю я, что именно нашему мальчику суждено стать тем, кто сделает много хорошего и для степняков, а уж если грурги взлетят… Сай, он больше грург, поистине смелая сильная могучая птица из него получится.Я,дожив до таких лет, прошу у небес только одного, доскрипеть до этого момента – увидеть нашего мальчика в небе!!

Вилья долго молчала:

–Юнчи, а кто такой Людиг? Откуда я помню это имя? Из того, прошлого, я помню только дикие черные глаза и это имя?

–Глаза, девочка, почти у всех степняков черные, а Людиг? Людиг как раз и сумел остановить жестокого Джасима, который, опьянев от вседозволенности, начал постоянно устраивать налеты и на соседей. Вот и выловил его Людиг, там после его лучников в живых оставался только Джас и его главный пакостник, остальные все так и сдохли от отравленных стрел.

–А этому, Джасиму, что?

–Ох, девочка, он сполна получил за все, никто точно не знает… поговаривали, что его продали куда-то в каменоломни, да и вряд ли он выжил после того, что получил заслуженно.

–Это получается – мальчик мой этому правителю степняков родной внук?

Юнчи кивнул:

–И подозреваю, что единственный! Но не волнуйся – Сай никогда не поведется на власть и богатство. Нашего ребенка ещё и Сим воспитывал. Да-да! Сим – не просто друг Сая, подобранный им совсем крошечным. Поверь, а я за свою ох какую долгую жизнь много чего видел и знаю – лабисы так просто не появляются. Тем более, столько веков считается, что этого зверя не существует, он только в легендах. Сама же видела, каким он был, когда мы Аса и Айна нашли, как он сумел перенестись и перенести всех нас. Я уверен, случись ваша встреча с Джасом не в такой жуткой ситуации, он бы, наоборот, тебя оберегал от всего и всех. А то, что именно от смешивания двух разных рас должен появиться достойный потомок – это ещё Инчи, мой многомудрый учитель предсказывал.

–А Людиг, он где сейчас?

–Думаю, все там же – охраняет границы, надеюсь, тебе и нашему Саюшке суждено с ним встретиться. Я не знаю, где ты была долгие месяцы беременности, но уверен, что Людиг тебя просто так не отпустил и одну не оставил бы. Пойдем к гругам когда – постараемся разузнать про Людига.

Лена все больше привыкала к этой новой жизни, Ликт и думать забыл – как это сидеть над какими-то бумажками-сводками, у него же есть верная помощница – Леенка.

Она стала очень нужной ему во всем, местные, приглядевшись к ней, попривыкли к её лицу и оценили, как бы сказали в том бывшем мире, её деловые качества, по достоинству.

Она ничего не забывала, никогда не повышала голос, со всеми без исключения вела себя отстраненно-вежливо. Народ, живший в крепости, повидавший много из того, что не снилось там, в центре страны, все больше проникался к ней уважением. А уж когда она подсказала Ликту идею организовать для маленьких деток группу, по типу земных детсадов-ясель, а потом ещё и много времени уделила воплощению этой идеи в жизнь – её зауважали все.

Она тормошила Ликта, он заставлял заниматься чем-то полезным и нужным для города своих подчиненных -городок потихоньку из захудалой крепостцы, стоящей на краю мира – географии, преображался. Улицы стали чище, покрашенные в веселые цвета дома заметно оживили унылую атмосферу, а женщины по примеру Леенки стали украшать окна и оконца цветами в горшках.

Улочки, бывшие безымянными, получили название по цвету домов. Так были уже в городке -Зеленая, Голубая, Желтая улицы и всякие переулочки, типа – Каменный, Разноцветный, Радужный. Ленка категорически была против мрачных окрасов домов, говоря:

–В жизни и так больше мрачного цвета, зачем ещё и жить в унылой серости?

И только один человек злился и завидовал Ленке – её товарка, соотечественница – Нинка. Ту бесило все. Когда она увидела впервые обезображенное лицо Ленки, в душе возликовала – теперь-то она, Нинка, станет на голову выше этой замороженной, высокомерной Ленки, во всем.

Первое время – да, люди невольно сравнивали их внешность, и Нинка была, что называется – на коне. Сейчас же Ленка была в авторитете, что бесило, а ещё Ликт… Ликт, который, казалось бы, был уже у Нинки на крючке и как-то внезапно сорвался с него. Нет, он не спал с Ленкой – она бы сразу об этом узнала, но и к Нинке особо не благоволил.

По городу прошел слух, что в ближайшее время к ним приезжают два отряда – один степняков, другой грургов из столицы на какие-то важные переговоры.

Степняки, озабоченные какими-то непонятными происшествиями, просто не согласились далеко уезжать, объясняя это тем, что их мечи могут в любой момент понадобиться, если они будут далеко, то рискуют не успеть на помощь.