Текст книги "Танец В Небесах (СИ)"

Автор книги: Надежда Михайловна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Сай открыл глаза… перед ним было море, огромное – от края до края, он, открыв рот от удивления, вглядывался в эту массу воды. А когда перевел взгляд вниз, увидел… на узенькой полоске каменистого берега, на который с шумом обрушивалась большая масса воды, неподвижно лежали полузанесенные какими-то обрывками, растениями, ветками, два человеческих тела.

–Пошли, Сим, посмотрим, вряд ли они живы, но хоть присыплем камнями, недостойно человеку быть пищей падальщиков.

Первым лежал молоденький, примерно таких же лет, как и Сай, парнишка, с неестественно вывернутой ногой.

–Сим, послушай, – попросил Сай, зная, что его друг может учуять самой слабый стук и шорох. Сим прислонил свою башку к груди мальчишки и долго прислушивался. Наконец, как-то радостно рыкнул.

–Жив? – обрадовался Сай.

– А с той стороны, где лежал второй, послышался еле слышный стон.

–И второй тоже живой! Сим, что делать?

Сим рыкнул и исчез, Сай, поняв, что друг побежал за Юнчи, постарался потихоньку оттащить бесчувственного парнишку подальше от воды.

Прислонил его к небольшому камню, подбежал ко второму, осторожно очистил его лицо от мусора – перед ним лежал мужчина, не старый ещё, как дед Юнчи, но явно много переживший. Судя по внешности -степняк, только вместо жгуче-черной шапки волос, у него были абсолютно седые волосы. Сай посмотрел на его руки, на левой болтался обрывок цепи на огромном железном кольце. А на запястье правой виднелись жуткие следы от такого же браслета, да и грудь мужчины была вся в страшных рубцах. Сай осторожно, оторвав кусок ткани от своей старенькой рубашки, начал очищать лицо и грудь мужчины. Появился Сим с дедом.

–Деда, их Сим учуял, оба живы. Но вот выживут ли?

Деда посмотрел на обоих, потом занялся мальчишкой:

–С ним будет полегче, кроме ноги и глубокого обморока у него ничего сложного, а вот с мужчиной, тут да… намного сложнее. Поскольку их куда-то перенести на сможем, надо поискать местечко поблизости, где их уложить.

–Деда, а как же там мамочка одна будет?

–К Вилье Сима отправим, мамочка там отвары готовит, а мы с тобой возле них останемся.

Сай написал мамочке записку, сунул Симу под узенький ремешок, едва надетый на ставшую мощной шею.

–Сим, какой ты громадина стал враз? Мамочку мою не обижай, охраняй как следует!! А утром принесешь её сюда

. Сай подыскал небольшой участок земли без камней, осторожно перенес туда парнишку. А вот мужчину ему было брать страшновато, вдруг у него на спине тоже раны? Дед потихоньку перевернул его на бок и воскликнул:

–Это сколько же надо было перенести человеку?? – спина была вся в рубцах, не было ни единого клочка кожи, рубцы всякие – и застарелые, и недавние пересекали спину во всех направлениях. Юнчи достал какую-то склянку, осторожно смазал спину спасенного. Поднатужившись, Сай перенес и его, положив рядом с мальчишкой. Юнчи понемногу стал вливать в рот парнишке отвар, сначала он выливался изо рта, потом тот сглотнул несколько раз.

–Ну вот и хорошо, теперь осталось только ждать, когда он очнется – думаю, к утру он будет в сознании.

–Дед, а этот?

–Тут плохо, совсем плохо.

–Но, деда, у него же нет таких страшных свежих ран??

Судя по всему, он столько перенес жестокости, что, скорее всего, устал так жить… степняк и в неволе. Обычно наши люди выдерживают в неволе не больше пяти лет, а тут, судя по рубцам, намного дольше выдержал. И пожалуй, здесь другое – он не хочет жить совсем, настрооился уходить… и вытянуть его из этого состояния вряд ли под силу нам. Но посмотрим, давай дождемся утра.

Сай натаскал много обломков, веток, плавника, всяких палочек – развели небольшой костерок в камнях, невидный с моря, да и кто мог объявиться оттуда, когда от берега и на приличное расстояние в море уходили острые пики камней, вплотную подойти к берегу не рискнул бы даже самый опытный и отчаянный мореход. Ночь прошла быстро, Сай уговорил деда тоже прилечь, а сам задумчиво поглядывал на найденышей.

–Великий Путник, помоги этим беднягам, судя по всему, они чудом спаслись, пусть выживут оба!

Утром парнишка открыл глаза, приподнялся, дико озираясь, увидел костерок и сидевшего возле него Сая, дернулся, задел ногу, закрепленную в деревянные дощечки и замотанную тряпками, коротко простонал и уставился на Сая, посмотрел внимательно и что-то спросил на языке айнов – народа, жившего где-то совсем далеко от гор. Дед немного научил Сая понимать этот язык, вот и сейчас Сай понял, что пацан спрашивает, кто он и где они?

Сай начал подбирать слова, но проснувшийся Юнчи бегло что-то спросил у него. Пацан возбужденно начал рассказывать, из быстрой речи было понятно немногое: “черное небо… страшно… потом вверх ногами.. дед упал вниз… тоже полетел… думал, умер.”

Горячо благодарил их за помощь, а когда дед спросил, кто этот мужчина, опять быстро заговорил.

Сай попросил деда, чтобы он сказал парню говорить помедленнее, он тоже хотел понять. -Никто не знает, кто он и откуда, кроме того, что он степняк, имя его тоже не знали, звали сначала ‘Бешеный немой’, а потом сократили до Беш. Да, его продали совсем истерзанного к ним на корабль, долго был совсем плохой, выжил, никогда никому не подчинялся. Первые годы был очень злой, ненавидел всех, потом стал совсем мрачным. Били его постоянно, для него была специальная плеть, с вплетенными в неё толстыми кусками проволоки – кожу такая плеть разрывала до костей. Но Беш терпел, только зло сверкал глазами, нет, никогда ни с кем не общался, да и он же без языка – отрезал кто-то ему. Он когда полумертвый валялся в трюме, парнишка видел, что у него во рту жуткая рана. Последние годы только с его дедом иногда обменивался знаками. Воин? Да, сильный. Его иногда расковывали, заставляя безоружным сражаться против двух, а то и трех пиратов. Кто побеждал? Чаще всего Беш. Мог удавить голыми руками или в прыжке так двинуть босой ногой, что пират потом долго, с месяц лежал в лежку. В этот раз их везли в Кайтун, на продажу. Откуда знает, да он же хилый, на весла не годился, вот и был на побегушках, слышал много чего. Как попал? А с дедом, отошедшим от разбойничьих дел, решили уйти подальше, вон хоть в страну грургов. Да поймали их лихие люди, связали спящими, дед у него был помощнее Беша, да вот не устоял против восьми. Его почему не выкинули за борт? А дед согласился добровольно грести и не поднимать бучу, если меня не тронут. Меня? Нет не били, ну если пинка или затрещину, я всегда был хилый, не в деда. Я точно из айнов, а дед – не знаю, не степняк точно, но я айнов не видел, может, я один такой дохлый… ой… – он замер и судорожно стал двигаться назад, прижимаясь к камню.

Сай оглянулся: появился громадный Сим с мамочкой.

–Не бойся, это мой Сим!! – Сай бережно снял свою легкую, тоненькую мамочку с лабиса.

–Как прошла ночь?

–Все хорошо, сын мой, не волнуйся – Сим хороший сторож. А где спасенные? – она увидела пацана, подошла к нему и спросила: – Как тебя зовут?

–Не знаю, все на корабле меня звали просто – Айн.

–Значит, и мы так станем звать, я вот тут сварила укрепляющий отвар, тебе надо выпить его, чтобы силы восстанавливались и нога быстрее срасталась. Подошла, с жалостью взглянула на лежащего неподвижно седого степняка в жутких шрамах, пожалела его: -Как досталось бедолаге! Айн к вечеру порозовел,отошел,подумав,решили возвращаться к себе в свой неказистый с виду,но такой уютный внутри, домик.

–Сим, ты сможешь всех унести, силы хватит? – спросил Сай.

Сим только снисходительно посмотрел на него и фыркнул.

–Значит, относишь сначала деда и Айна. Потом уже мамочку, а за мной и степняком в последнюю очередь.

Сим рыкнул недовольно, боднул головой по очереди мамочку, деда и Айна.

–Всех троих? А сможешь?

Сим смог, быстро вернулся за Саем, удалось кое как прислонить бесчувственное тело степняка к себе и Сим быстро перенес и их. Айн, скорее всего от того, что наконец-то на свободе, как-то быстро стал поправляться, чего нельзя было сказать о степняке. Тот все так же был неподвижен только еле-еле вздымавшаяся грудь указывала на то, что он жив. Так прошло две полные недели, мамочка поила его водой с ложки, он делал несколько глотков и все…

Джас находился… он сам не знал, где – не было вокруг ничего, ни шорохов, ни звуков, ни света, ни тьмы, он просто где-то висел… И так непривычно хорошо было, особенно первое время, лежишь себе или висишь, ничего не ощущая… Время шло, ничего не менялось, он не знал, где он, зачем, ему было все безразлично…

А сейчас случилось какое-то как колебание его невесомости, кто-то или что-то упорно не давало ему по-прежнему ничего не ощущать… Внезапно прорвался грубый, какой-то нечеловеческий голос, долетали отдельные слова:

…сына…учить…много…сын…

Джас не вслушивался – какое ему дело до голоса, до чьего-то сына?? Он постарался не обращать внимания, но голос занудливо вещал, вызывая глухое раздражение, слова стали слышнее, пришлось прислушаться…

–Не отстану! Сын твой, зачатый в насилии, рожденный в муках, выросший и с матерью, и без матери… ему требуется твоя помощь! Ты вмешался в предначертанную Богами, совсем другую судьбу матери своего сына, изменил и почти сломал своей неуемной похотью им жизни – сумей быть мужчиной, а не безвольно висяшей мухой!! Сумей исправить зло, причиненное твоему сыну и его матери!

Джас озадачился, подумав, что у него нет никакого сына, и видимо, громко подумал -этот, хриплорычащеголосый как-то зло рассмеялся:

–И у такого ничтожества – такой великолепный сын? Наверное в предках твоей матери был кто-то, чья кровь передалась твоему сыну, ваша, степняков – слишком гнилая!!

Джас разозлился, он – да, выродок, но отец его – очень достойный человек, и не надо лить грязь на всех. Если бы он мог, он бы сейчас показал, как оскорблять безнаказанно его отца.

Голос победно хмыкнул:

–Рискни!

–И рискну!! – разозлился окончательно Джас. – Только где ты прячешься, храбрый такой?

–А ты глазки-то открой сначала, а потом уже и разберемся.

–Они у меня и так открыты!! – закричал Джас.

–Открой как следует, ну, храбрец с женщинами, давай!

Джас взбеленился, попытался открыть почему-то неподъемные веки, ничего не получилось, а голос все больше оскорблял, ладно бы его, так отца и его настоящую мать, которую Джас и не мог знать, ему и был-то месяц от роду, когда она умерла.

–Не умерла она, её просто вывезли в пустыню и бросили умирать.

–Врешь!!

И как-то после этого Джас сумел открыть глаза, первое, что он ощутил – громкое сопение у самого лица какого-то большого зверя. Проморгавшись как следует от слез, текущих из глаз, увидел перед собой морду какого-то невиданного зверя.

–Ты кто? – спросил Джас, но из горла вырвался только хрип, а потом вспомнил он, что нет у него ни языка, ни силы мужской, и, вздохнув, подумал:

–Все-таки я жив. Зачем и кому понадобился изуродованный калека??

–Сыну твоему. – Открыл пасть с острыми клыками зверь.

Джас вздрогнул:

–Это ты, зверюга, со мной говоришь?

–А кто ещё? Слушай и запоминай – сюда идет сын твой, его надо обучить воинским искусствам, он много чего умеет, но для выполнения предначертанного ему просто необходимо уметь сражаться, а ты обязан его научить! – рыкнул зверь.

Откуда-то сбоку появился свет и молодой юношеский голос спросил:

–Сим, ты что его нюхаешь? Или он все же умер?

Над Джасом склонился светловолосый юноша, с такими знакомыми черными глазами. Джас вздрогнул, лицо мальчишки было лицом из его сна.

–Значит, выжил он?

–Очнулся, ты очнулся? Деда, мамочка, наш найденыш глаза открыл!

Послышались быстрые шаги, и в поле зрения Джаса появился старик, а потом молодая женщина, присмотревшись к которой, Джас похолодел – это была та самая, изнасилованная им девчушка, только повзрослевшая и смотревшая на него сейчас участливо-жалостно.

Джас отвел взгляд – нестерпимо больно стало смотреть в её глаза. Конечно, в этом страшилище сложно признать того самоуверенного и наглого степняка. Но он молил всех Богов, чтобы она его не узнала.

Послышались какие-то шаркающие шаги, и Джаса затормошил парнишка Лоела:

–Беш, ты очнулся?? Беш, как я рад! А эти добрые люди нас нашли, у меня вот нога сломана была, а ты, ты… две недели едва дышал! Я так боялся, что ты умрешь!! – парнишка всхлипнул.

Вмешался дед:

–Ну-ка, Беш, испей отвару, он силы придает.

А Джас узнал его, когда он в детстве иногда простужался, Юнчи поил его отварами и всегда приговаривал – ‘он силы придает!’

–Почему он здесь, этот давний и заслуженный ведун-целитель? Это место – явно не в степи, там воздух другой, ладно, постепенно узнаю, – успел подумать Джас, уплывая в сон.

Спал он долго, когда проснулся, опять возле него был этот зверюга, теперь Джас внимательно разглядел его и дернулся…

–Но такого не может быть… Лабисов не существует, это легенды!

–Сам ты… вот он я, как видишь, мне было предначертано стать другом маленькому мальчику, единственным защитником у которого был старый целитель, и на время потерявшаяся в далеком-далеке мамочка. Если ты даже косой взгляд бросишь на нашу Вилью, я тебя разорву!! – как-то безразлично раздалось в голове Джаса.

–Какой взгляд, ты же должен понять, что я лишен мужской силы.

–За дело! Все ещё мечтаешь отомстить обидчику?

–Нет! – Джас покачал головой. – Было время подумать и понять.

–Юнчи тебя узнает, но не скажет ни сыну, ни тем более Вилье, слишком долго она была не в себе, и нарушить её хрупкое такое состояние, это значит сгубить её, а с нею и Сая.

–Сай? Саай? – Красивое имя. Явно не степняцкое.

–У Сая есть крылья, ему Великий Путник иную судьбу выбрал, он никогда не будет жестоким. Мы с Юнчи постарались, чтобы он вырос достойным. Сам увидишь!– лабис зевнул и молнией метнулся в угол темноватой комнаты.

Зашел Юнчи, подошел, увидел, что Джас проснулся, и спросил:

–Ты меня слышишь? – Джас кивнул.

–Как же мы будем разговаривать?? – задумчиво протянул его Учитель. Джас улыбнулся – сколько розг обломал о его спину Учитель, пытаясь научить дикого, несдержанного мальчишку хотя бы умению писать. Джас показал знаками, что будет писать.

–Грамотный? Это хорошо!!

–Сможем общаться, хоть так! А Джас боялся, он так боялся, что вот эта хрупкая девочка, которую с огромной любовью и нежностью его сын называет не иначе, как ‘мамочка’, опознает в нем того, ему самому теперь ненавистного, насильника…

И Джас, через пару дней, когда начал потихоньку вставать – решился… Держась за стенку, вышел на улицу, кое-как сполз с двух ступенек и побрел к небольшому камню, на котором, щурясь на яркое солнышко, сидел Юнчи. Джас опустился на травку возле его ног.

–Ты смотри, найденыш, не перенапрягайся. Никто тебя не торопит, окрепни по-настоящему, может, тогда только стоит выходить? Силы-то совсем нету.

Джас покачал головой, взял тонкий прутик и показал, что хочет поговорить-написать.

–А? Пошли тогда за домик наш, там у нас небольшая полянка, а на краю мягкая земля, дойдешь или позвать Саюшку?

Джас опять покачал головой, и побрел. Кружилась голова, дрожали ноги, но он упрямо шел, опустился на землю, несколько минок сидел приходя в себя и пережидая, пока перестанут мелькать черные мушки перед глазами… Потом, отдышавшись, написал:

–Я – Джасим!

У Юнчи отвисла челюсть.

–Ты??

–Да, не надо никому знать!

Юнчи с все возрастающим удивлением вглядывался в него:

–Сколько же ты перенес за это время…

–За дело, расскажи о Сае?

–Долгий это будет рассказ и горький…

–Прошу, очень!

–Я, после твоей пропажи, сразу сказал Джаю, что тебя наказали Боги за жестокость, принес ему свиток твоего проклятого пра-прадеда. Про него попозже – сейчас главное, пока мои детушки заняты. Джай хотел меня казнить перед всеми жителями, потом, увидев на свитке, что, вроде бы, от тебя намечается потомство, просто выгнал, наказав, под страхом смерти никогда не возвращаться назад. Вот мы с моим осликом и пошли потихоньку в горы, поближе к людям-птицам. Шли долго, набрели случайно на небольшой домик – дело к холодам, и остались тут, переждать холодное время. В степи-то только ветра сумасшедшие дуют, а здесь с гор туманы наползают и морозы бывают. Я понемногу заготавливал хворост, всякие пригодные для огня ветки-сучья, утеплил как мог стены, окна и двери – тогда-то я ещё в силе был, в общем – перезимовали мы с осликом, солнце стало припекать, но ночи были ещё холодные. Ослик у меня как друг – все понимает, ходил самостоятельно кормиться, и наткнулся мой верный друг на замерзающую девчушку.

Прибежал за мной – понятно, что-то из ряда вон случилось…

Нашел я её, принесли-привезли домой, она без сознания. И вижу – беременная, совсем юная. Ох и поносил я того насильника, это ж надо, ребенка не пожалеть! Отошла наша девочка, да только вот сознание её где-то далеко осталось, знаешь, как кукла, что у твоих сестриц были – руки ноги шевелятся, а как не живая. Я не пытался достучаться до неё, надеялся, что после родов сможет она вернуться к своему ребенку. Роды случились очень трудные, уже отчаялся, что не спасу её и дитя. По внешности её догадывался – она полукровка, явно отметился в её родственниках кто-то из грургов, и взмолился их Божеству -Великому Путнику, просил его о милости, просил не забирать жизнь такой маленькой несчастной девочки, пожалеть её неродившееся дитя.

И,знаешь, он меня услышал, через совсем немного разродилась она, мальчиком. Малыш не пищал, наоборот, таращил черные степняцкие глазенки. Девочка умученная, едва живая, пришла в себя, спросила:

–Кто?

–Сынок!

–Сынок – значит, Сайх, покажи!

Показал ребенка, она, как его глаза увидела, как-то дернулась и все… опять ушла далеко. Вот так и жили…

–Сай, как только стал ходить, сразу же о мамочке заботиться научился. Она не отталкивала его, но была безразличной ко всему. А в два года наш малыш приволок пищащего, полуживого котенка:

–Деда, я Сима нашел!

Котенок и котенок. Явно какой-то хищный, но с малого возраста среди нас, никогда не был агрессивным, Сая сильно любит. Сай говорить начал как-то сразу и четко, вот сразу и имя котику придумал. Вот и жили впятером до поры. Саюшка – мальчик славный, очень сметливый, внимательный, много чего умеет, я учил его всему, только вот не воин я, так что, Джас, – тебе сына учить уметь и защищаться, и достойно давать отпор.

–Не Джас – просто Ас – зови!

–Хорошо. Так вот, а года полтора назад у внука стали под лопатками проявляться крылья, я было подумал, что это частичное проявление, а нет, …Сай мамочку свою постоянно за руку водил, а подрос и на руках стал носить – у нас тут озерцо маленькое есть с теплой водой, вот он туда и водил её. Она на камушке сидит, а ребенок с Симом в воде плавают или дурачатся. А крылья, наметки их вернее, чесаться сильно стали, вот он на озере по привычке рубаху скинул, а Вилье, видать, время пришло возвращаться. Она его спину увидела и крылья признала … Сай, мой мужественный и несгибаемый мальчик, никогда и ни по какому поводу не плачущий, тут как маленький разревелся. Так и вернулась к нам дочка моя, я счастлив – есть у меня, старого, одинокого, теперь дочка и внук. Видели они Великого Путника, прилетал он к ним, Саю крылья настоящие дал, а Вилье тоже предсказал, что взлетит она в небо – придет время, и убрал из её сознания жуткие воспоминания и туман. И, Дж… то есть Ас, я тебя в одно мгновение отравлю, если посмеешь… И поверь, смерть твоя будет очень нелегкой.

Джас усмехнулся, написал:

–Давно прошу смерти – никак!

–Богам виднее, сошлись пути твой и сына, значит, ты ему нужен! Вот и из Сима лабис вылупился, неожиданно, этот зверь, по преданиям – если выбрал человека – тот почти неуязвим будет. Я догадывался, что котенок необычный, думал, типа горного ибиса будет, а тут – настоящий лабис. Я уверен был, их не существует, ан нет, есть один. Будешь его учить воинскому умению?

–Все, что смогу!

–Деда, вы где?

–Да здесь, Саюшка. Разговоры ведем, -просиял старик при виде Сая.

–И о чем говорили?

Джас написал:

–Я – Ас.

–Значит, тебя Ас зовут? Красивее, чем какой-то Беш.

–Я – учить тебя быть воином!

–Совсем хорошо, а то деда переживает. Я же только бороться с Симом да из лука стрелять метко умею. Пойду, мамочке скажу!

ГЛАВА 3. Джас написал: -Не узнает?

–Нет, если даже я, знающий тебя с детства, не признал, только прошу тебя – пристально не смотри на неё подолгу, она черные глаза не переносит.

–Понял. Постараюсь побыстрее начать учить с… – увидев, что к ним идут Сай с мамочкой, дописал, – Сая.

И начал с того дня Джас, упираясь изо всех сил, восстанавливаться. Он много и упорно ходил, нашел небольшую поляну, с трудом, отказываясь от помощи мальчишек, притащил туда несколько подходящих жердин, знаками и рисунком показал, что надо сделать прекладину. Сам выкапывал ямки для жердей, сам сколачивал всякие тренажеры-приспособления для наращивания силы.

За неделю заметно окреп, твердо стоял на ногах, и сильно печалился об одном – нет настоящего оружия у него и для сына на перспективу – выбрать не из чего. Сейчас он начал делать деревянные мечи для занятий, но случись что, много ли сможешь противостоять с деревяшкой, против даже слабого, но с мечом??

Потихоньку начал учить обоих парнишек, даже у Айна что-то стало получаться. А Сай… у того была отличная реакция, он успевал отклониться даже от сложных выпадов Аса. Ас хлопал его по плечу, одобрительно мыча, а Сай только смеялся:

–Это Сима заслуга – он меня с трехлетнего возраста по-своему, по-звериному учил!!

Грурги, принесшие бесчувственных, как они определили самочек, долго задерживаться не могли, понимая, что если не вернутся даже с небольшой задержкой в городе начнут беспокоиться.

Юргир быстренько сказал, примчавшемуся на такой невиданный прилет грургов к ним, на самый край земли, начальнику крепости Ликту, о том, чтобы за находкой наблюдали и, если оживут, дали знать в столицу. Ликт выслушал наставления и наказы Юргира, пообещал выполнять их в точности, и приставив к неподвижным телам совсем уже дряхлую, отошедшую от какого либо лечения и терпеливо доживающую свое время травницу – Сель, проводив тоскливым взглядом улетающих, красивых, гордых птиц, ускакал в крепостцу – дела не ждали.

Сель, оставшаяся с неподвижными телами, осмотрела их, погладила у той самочки, что в диковинной красной одежде, красивые волосы невиданного цвета – заходящего солнца, вздохнула, протерла им лица и пошла на выход из пещеры, к небольшой, пристроенной к скале, хижине.

Ликт прислал пару своих воев с поклажей и теплыми вещами для Сель, наказав, в случае чего подтянуть на столбе красный флажок вверх. В крепости увидят и тут же прискачут. А так – раз в три дня будет приезжать кто-то из воев – навещать и привозить все необходимое.

Сель, понемногу обустроив жилище, выползла на приступок. Посидела, полюбовалась на окружающий вид. -Красиво и спокойно, давно бы надо было сюда перебраться, на природу!! – а пахнувший ветерок принес смутно знакомый запах.

Сель втянула носом воздух, вспоминая, что может так пахнуть… а когда наконец сообразила, как -то шустро вскочила на ноги, и засеменила на запах…

И нюх её не подвел, в небольшом закутке, образовавшемся между двух каменных глыб, Сель увидела небольшой клочок земли, сплошь заросший мифрой и самым необычными, редко кому встречающимися, цветущими только три дня – необыкновенно нежными цветами, цветком Зюм.

–Великий Путник! – восхищенно прошептала старая Сель, неловко опустилась на колени и замерла неподвижно, любуясь такой красотой и вдыхая необыкновенный запах цветов. Так и стояла на коленях, пока старые коленки совсем не онемели, попробовала подняться и повалилась, уткнувшись носом в цветы.

Жалобно извинилась перед ними, зная, что цветочки осыпаются даже при малейшем дуновении ветра.

–Не нарочно я, старые колени вот онемели, простите меня!

Ахая и охая, постанывая от простреливающей боли в начинавших отходить ногах, кое как цепляясь руками за небольшие выступы на камне, поднялась и с испугом, боясь увидеть помятую и порушенную красоту, наклонилась…

Цветочки стояли точно так же, как и до её падения.

–Чудеса!

Сель низко, как могла, поклонилась им, еще раз извинилась и потихоньку побрела к хижине. Посидела, отдышалась, подобрала крепкую суковатую палку и пошла посмотреть на самочек. Одна из них, что была в оранжевом, как бы оттаивала, лицо было уже не таким замороженным, а вторая … там было хуже, намного.

Сель вздохнула, протерла лица водой из родника и побрела к себе.

Спала она на удивление крепко, так, как последние лет десять и не мечтала – не крутили ноги и руки, не давило сердце, не ныло что-то внутри.

Проснувшись, Сель даже и не поняла это, а потом удивилась, покряхтывая, стала вставать и с изумлением поняла, что тело её немощное почему-то намного меньше болит. Попила водички, сжевала кусочек лепешки, и опять пошла смотреть своих самочек.

Порадовалась за одну, которая понемногу оттаивала, а вторая… Старуха огорченно покачала головой.

–Как же жалко тебя!

Опять набрала воды из ручья, осмелев, протерла у оттаивающей лицо, шею, руки, ступни, а второй, по какому-то наитию, положила мокрые тряпицы на тело, здраво рассудив, что хуже не будет.

Выйдя из пещеры, посидела, отдышалась и побрела к цветочкам… там все было как вчера. Цветочки среди зеленой, отливающей синеватым цветом, травы мифры, смотрелись как необыкновенной красоты ковер, такой, какие умели ткать только мастерицы из сихтской шерсти знаменитых коз…

Сель залюбовалась, а потом увидела сбоку, возле самого камня, небольшой букет…сорванные, казалось, минуту назад цветы зюм и трава мифра, как бы просились в руки Сель.

Она осторожно взяла его в руки и, поклонившись, побрела к хижине, но ноги упорно не шли в неё, и она почему-то не удивляясь, побрела к пещере. Там опять же, по какому-то непонятному наитию – зачерпнула воды из ручья в плошку, опустила туда этот букет и поставила возле самочки в красном, откуда-то зная, что так правильно.

Сель каждое утро ходила сначала к цветочкам, а потом к самочкам. Она изумлялась в первые дни – на том же самом месте, что и в первый раз, каждый день лежал небольшой пучок травы мифры, потом уже привычно с благодарностью забирала его, уносила в хижину. Аккуратно раскладывала, сушила, потом связывала в пучки, радуясь такому подарку – лечебной травки хватит на приготовление многих отваров и смесей, так нужных в студеное время всем – и взрослым, и детям.

Самочек она уже привычно проверяла два раза в день – одна из них явно оживала, вторая же была без изменений. А цветы зюм вот уже вторую неделю стояли возле неё, как только что срезанные. Сель подозревала, что это из-за воды из ручья.

Она приладилась приносить понемногу воды в хижину – пила, умывалась, держала больные ноги в подогретой воде и как-то не заметила, что стала двигаться пошустрее, пока в очередной раз, забирая пучок травы, не поняла это – согнулась в привычном благодарном поклоне и замерла.

–Великий Путник! Этого не может быть!

Она резко выпрямилась и опять согнулась в нижайшем поклоне, спина, её спина сгибалась!!

То, что старая Сель стала бодрее и шустрее, заметили и навещавшие раз в три дня посланники старшего крепости – Ликта.

А через недельку приехал и сам Ликт, долго разглядывал самочек, послушал как редко, но бьется, почему-то на левой стороне сердце одной и с жалостью долго смотрел на другую.

–Жаль, самочки, да ещё неизвестного вида, скорее всего нам бы очень пригодились! Сель, как только вот эта очнется – тут же сигнал флажком подавай!

Сель отвела его к цветочкам… кому-кому, а Ликту об этом надо было знать. Он долго молча стоял у крошечной полянки, любовался такой красотой и сказал, что оповестит о таком чуде правителя Айхо и врачевателя Фейха.

–Жди, старая, гостей. Фейх точно появится, мифра она для всех грургов – трава жизни.

Так и случилось – через пару дней на поляну, расположенную ниже хижины, прилетела пара грургов, с одного из них слез Фейх, которого когда-то давным давно видела Сель, ещё совсем молодым, начинающим, она поспешила к нему навстречу.

–Не спеши, травница, я помоложе – сам поднимусь к тебе.

Фейх дотошно выспрашивал Сель обо всем – про траву, про цветы зюм, и больше всего – про самочек. Тщательно осмотрел обеих, тоже опечалился, что одна из них без изменения, но, посмотрев на цветочки, уже четвертую неделю стоящие неподалеку от этой неподвижной самочки, сильно поизумлялся такому необычному явлению. Доводилось ему видеть эти цветочки, и знал он, как мгновенно они осыпаются, а тут такое чудо.

–Сдается мне, Сель, что цветы как-то связаны с этой самочкой. Раз не осыпаются и столько долго стоят, значит, есть надежда. А вторая, думаю, вот-вот очнется!

С прилетевшими двумя молодыми грургами, перенесли в пещеру теплые шерстяные мешки больших размеров-такими пользовались пастухи, застигнутые в горах туманом или непогодой – залезали в них и согревались – аналог нашего спального мешка.

–Как очнется, сразу её в мешок надо, тут холодно. А вторая?? Следи за цветочками!

Испробовал воды из ручья, от которой после двух глотков ломило зубы, погрел вечером по примеру Сель ноги, спал после всего этого, как младенец, и задумчиво сказал:

–Посоветуюсь с правителем, но, скорее всего, надо здесь поставить большую парную, и пусть наши грурги греют свои косточки в такой целебной воде.

А на следующий день, осмотрев самочек, уже уходя, услышали слабый стон.

Повернув назад, увидели, как самочка, одетая в оранжевое что-то, открыла глаза… необычные и разрезом и цветом, сначала мутные и безразличные, они понемногу становились осмысленными…

Потом она что-то проговорила, и её затрясло от холода. Как спешили Фейх и Сель побыстрее укутать её в теплый шерстяной мешок. Фейх крикнул молодым грургам, они очень быстро вынесли дрожащую от холода, испуганно озирающуюся самочку на солнце, положили на нагретые камни, а её все трясло.

Сель принесла теплый отвар из мифры, знаками показала, что надо выпить. Самочка сначала не поняла, потом все-таки сообразила и, сделав несколько глотков, уснула – теперь уже просто обычным сном.

Фейх отправил молодых в столицу, тщательно завернув и запаковав драгоценную траву, и велел передать на словах, что задерживается, поскольку одна из найденных самочек очнулась.

Проснувшаяся самочка оказалась паникершей, не пыталась понять Фейха, жестами показавшего, что ему нужна всего лишь капля её крови, она брыкалась, орала что-то на незнакомом языке, рыдала, била его кулаками и в конце-концов довела Фейха до белого каления. Он просто обездвижил её, взяв всего каплю крови, велел Сель посидеть возле неё, пока он сделает отвар и проверит кровь.

Каким сильным было его разочарование, когда он понял, что вот эта вопящая особа абсолютно никоим образом не изменит полукатастрофическое положение грургов, не получится у неё стать той самой самочкой, от кого зародится то самое, долгожданное поколение-летающих. Отвар, выпитый Нинкой, прояснил ей мозги, и кроме того, она стала понимать какую-то странную речь этого внешне симпатичного мужика. Но вот нос у него был-чисто клюв хищной птицы, что уменьшало его привлекательность. Он коротко сказал, что они с Ленкой попали в страну людей-птиц, которые их спасли, когда они полностью замороженные, выпали с большой высоты.