Текст книги "Цена мечты (СИ)"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Эль Моури видел?– понизив голос, спросил граф Рексфорд. Маркиз кивнул.– Лично явился, а мы уж думали, что кого-то из сыновей пошлет... Хотя помолвка вроде на Ивовый день назначена, месяц еще ждать.

– Дочь стережет?– предположил Астор.

Магистр щита неопределенно хмыкнул и через головы собравшихся посмотрел в центр залы. Кадриль уже кончилась, пришел черед вальса – и открывал его принц Геона об руку с будущей супругой. Его высочество пребывал в отличном настроении и, судя по смеху близстоящих придворных, напропалую острил. Амбер эль Моури, в расшитом белыми лилиями серебристом платье совсем не похожая на недавнюю наездницу, сдержанно улыбалась. То ли просто не умела по-другому, то ли шутки принца не казались ей такими уж смешными.

Круг придворных раздвинулся в стороны. Его высочество, мягко притушив веселье, вывел свою партнершу в центр залы и выпустил ее руку. Они отступили друг от друга на несколько шагов и медленно сошлись вновь под первые нежные аккорды вальса. Легкий взмах руки, поворот головы... И вот уже они скользят по паркету, едва касаясь его ногами, словно паря в воздухе на незримых крыльях: он, высокий, темноволосый, стремительный, истинный Норт-Ларрмайн – воплощение вызова и силы, и она – невесомая, гибкая, как ивовая ветвь, нежно-серебристая, прохладная, словно вода в горном ключе. Что за пара! И что за танец! В нем одном слились простота и элегантность, изящество и страсть... Поворот, еще один – наследный принц Геона и дочь правителя свободного герцогства кружились в изменчивом темпе вальса, то ускоряясь, то замедляясь, сходясь и вновь расходясь. Воздушной пеной вскипал серебристый шелк платья, морской гладью синело сукно парадного мундира – и тускнели под потолком золоченые люстры, зыбким призраком покачивалась, тая, пестрая толпа – словно не было вокруг уже ни дворца, ни бала, одни лишь волны, что пляшут свободными у каменистых утесов... Такие разные, но такие похожие сейчас, будущие король и королева скользили по кругу, красивые, грациозные, как молодые боги, и никто не осмеливался последовать их примеру. Это был не просто танец. Это было дыхание самой стихии!..

Лишь на втором туре вальса, когда его высочество проводил нареченную к отцу, по паркету закружились другие пары. Вальс всегда прекрасен, мелодия его трогает душу, а искусных танцоров, помимо принца, при дворе хватает, однако... Ушло очарование, растворился в душном воздухе бала свежий морской бриз, все вернулось на круги своя. Граф Рексфорд, обычно чуждый прекрасного, почему-то огорченно вздохнул про себя. И чуть не вздрогнул от неожиданности, когда над самым его ухом раздался голос позабытого маркиза Д'Алваро:

– Айрон, тебе старший эль Виатор поблизости не попадался? Или он уже откланяться успел?

Магистр щита, встряхнувшись, без сожалений отвел взгляд от кружащихся по зале танцоров.

– Кто, Герхард?– насмешливо переспросил он.– Вот еще, держи карман шире. Этот до первых лучей пред сиятельным взором государыни проторчит, глаза уже намозолил. Вроде видел я его только что на лестнице... А! Да вон же!

Он шевельнул плечом в сторону одного из окон. Астор повернул голову – и правда, там, куда указывал граф, стоял высокий сутуловатый мужчина в темно-зеленом камзоле, с орлиным профилем и широкими залысинами. Несмотря на возраст, мужчину можно было даже назвать интересным, но все портили характерная жесткая складка у губ и неприятный, высокомерно-снисходительный взгляд. И то, и другое не было грузом прожитых лет: сколько помнил маркиз Д'Алваро, герцог в юности тоже не отличался приятностью черт, равно как и характера – они учились вместе, только Герхард был курсом старше, и уже тогда будущего главу академии терпеть не могли ни его сокурсники, ни большинство преподавателей. Что же, зато, надо признать, царедворец из него вышел отменный!

Астор натянуто улыбнулся магистру щита:

– Прости, я тебя покидаю. Надеюсь, сегодня еще свидимся. А если нет...

– Тогда до следующего парада,– понимающе хмыкнул граф Рексфорд. И с любопытством взглянул на скучающего у окна главу Даккарая.– К нему у тебя, что ли, 'дело'? Сочувствую.

Он кивнул на прощение и отошел. Маркиз одернул мундир. Идти на поклон к Герхарду эль Виатору было для него невыносимо, но увы, бывают вещи и похуже. 'К примеру, если откажет,– мрачно подумал Астор, решительно поворачивая в сторону окна.– С него бы сталось... Демоны! Столько воды утекло с тех пор, а все равно так и тянет к стенке поставить!..'

Да, лет прошло немало, почти два десятка. С войны, где тогда еще маркиз Герхард эль Виатор и граф Астор Д'Алваро (их отцы были в то время живы) служили вместе. То есть, по факту, из них двоих служил только Астор, его бывший соученик отсиживался в штабе: Герхард предпочитал загребать жар чужими руками и не любил подвергать опасности свою драгоценную особу. Учитывая титул и положение его отца, наследника рода Виатор бросать на передовую было чревато. Впрочем, в данном случае кумовство сыграло на руку всем... Старший сын герцога, будучи неплохим управленцем, не смыслил ни бельмеса ни в тактике, ни в стратегии, пусть и выпустился из школы одним из лучших офицеров. Ему нравилось командовать, но он совершенно не умел этого делать: простых солдат маркиз эль Виатор не считал за людей, с младшим офицерским составом, случалось, обращался как с челядью, его приказы часто противоречили друг другу, а даже простое построение под его началом превращалось то в избиение младенцев, то в балаган. Но в первый год войны ему всё сходило с рук. Хитрый, изворотливый, к тому же обладающий врожденным даром любезности, сын герцога эль Виатора отличался поистине виртуозной способностью строить собственный успех на чужом доверии. Что бы он ни сделал – в последствиях этого всегда оказывался виновен кто-то другой; что бы он ни сказал – всегда выяснялось, что его не так поняли. Вышестоящие поначалу смотрели на все это сквозь пальцы, тем более что к ним Герхард поворачивался совсем иной стороной, а уж в искусстве плетения интриг ему и вовсе не было равных, однако война – не учения и не парады. В конце концов маркиза эль Виатора убрали в штаб, от греха подальше, и, что уж там, вздохнули с облегчением. Астору Д'Алваро повезло – ему ни дня не пришлось служить под началом будущего герцога. За всю войну они столкнулись всего раз, и то не напрямую. Но Астор многое бы отдал, чтобы и его, этого раза, даже такого – не было...

В конце третьего года войны, когда ситуация на фронте уже была очень тяжелой, и армия Геона терпела одно поражение за другим, впереди внезапно наметился просвет. В ходе кровопролитного двухдневного наступления первой пехотной дивизии под командованием виконта Д'Уайли удалось отбить Белфит, город на южной границе, сразу перед Туманным хребтом. Это была небольшая, но все-таки победа – и первая за долгое время надежда на прорыв. Однако ликование длилось недолго. Спустя всего сутки разведка донесла, что Данзар готовится к новому удару. Первый маршал Геона принял решение оставить завоеванные позиции: согласно донесениям разведки, неприятель по ту сторону хребта имел значительное численное преимущество, а первая дивизия была уже порядком измотана недавним наступлением и взятием города. Ставка командования находилась много западнее Белфита, магов, имеющих точные координаты города, в штабе не оказалось, а время было дорого – поэтому в расположение дивизии с приказом об отступлении был отправлен срочный гонец, адъютант самого маршала, маркиз эль Виатор... Надежно укрыв запечатанный пакет на груди, он немедленно прыгнул в седло своего дракона и отбыл к Туманному хребту.

Однако командование имело все основания полагать, что принятых мер может оказаться недостаточно. На юго-востоке шли ожесточенные бои, разведка врага тоже не дремала – эль Виатор вполне мог опоздать или же не добраться до Белфита вовсе. Поэтому, отправив пакет с адъютантом, Первый маршал приказал обеспечить прикрытие, и еще один срочный гонец отправился в крепость Стального крыла, отбитую у неприятеля неделей ранее и находившуюся ближе остальных к Туманному хребту. Командиру стоявшего там воздушного штурмового отряда, графу Д'Алваро, были переданы весть о возможной атаке на Белфит и приказ главнокомандующего прикрыть отступление первой дивизии. Получив распоряжение, Астор немедленно поднял драконов в небо и поспешил на юг – помимо ценности первой пешей для армии Геона в целом, у него были и личные причины торопиться: графство Алваро, его вотчина, находилось от Туманного хребта в одном пешем переходе, а командующий дивизией был его добрым другом.

Но когда штурмовики Астора появились над городом, оказалось, что прикрывать им больше некого. Словно огненный смерч прошел по равнине: взрытая драконьими когтями земля вокруг Белфита почернела от гари и крови, сам город был сожжен, а дивизия Д'Уайли практически уничтожена. Данзарская армия всегда действовала на опережение – добивая немногих выживших, командиры ее ударного подразделения, прорвавшего сопредельный рубеж, уже вновь собирали строй. Граф Д'Алваро понял, что опоздал. Щит его крыльев мертвым был уже не нужен. Но оставались обозы с ранеными, оставался приказ, оставалась граница... Штурмовой клин, повинуясь его приказу, сделал круг над пепелищем и, развернувшись, всей своей мощью ударил в лоб захватчикам, волной сметая их с пути. Бойцы первой пешей дорого продали свои жизни – противник был сильно потрепан, его воздушное сопровождение не могло и на треть составить конкуренцию новоприбывшим, а драконы Астора, ко всему прочему, за прошлую неделю успели отдохнуть и набраться сил.

Враг предпочел отступить обратно к хребту. Наездники Д'Алваро, выставив линию заграждения, опустили драконов и принялись помогать вытаскивать раненых, чтобы как можно скорее отправить их в тыл. Выживших искали тоже, даже в дымящихся городских развалинах, пусть и понимали – мало с этого будет толку. На улицах Белфита, до того, как им завладел огонь, шла настоящая резня. Побывать там и остаться в живых? Невозможно!.. Однако некоторым спасателям все-таки улыбнулась удача, и Астор был в их числе. На развалинах городского храма он нашел убитого дракона: в шее зверя торчало несколько копий, на спине, придавив тушу к земле всей тяжестью, лежал обломок стены, а почти под самым брюхом скорчился человек в буром от крови, когда-то ярко-синем офицерском мундире с тремя серебряными лавровыми листами на рукаве. Это был знак командующего дивизией. Вокруг плотным кольцом лежали бездыханные солдаты, свои и вражеские – очевидно, бойцы седьмой пешей стояли за командира до последнего... Астор, сжав зубы, рванулся вперед, вытащил друга из-под мертвого дракона – и в голос воздал хвалу Танору. Д'Уайли не просто нашелся – он был всё еще жив!

Правда уже в следующее мгновение, опустившись на колени перед виконтом и как следует осмотрев его, спасатель понял, что опоздал и здесь. Командующий дивизией был смертельно ранен. 'Астор?'– прошелестел он, с трудом открывая глаза.– Ты? А мы... мы их отбросили, Астор?' Голос его был едва слышен. Граф Д'Алваро еще крепче стиснул зубы. Конец. Он не протянет и минуты, и лекаря нет рядом... 'Почему вы остались?– простонал он, наклоняясь к самому лицу друга.– Почему не сдали назад? Ведь был дан приказ об отступлении! Гонца отправили в Белфит много раньше нас!' В глубине запавших глаз виконта Д'Уайли, уже обведенных предсмертной каймой, мелькнула тень усталого недоумения. 'Я не видел никаких гонцов,– затухающим шепотом отозвался он.– Никто не передавал мне такого приказа. Мы стояли до конца...' Это были его последние слова. В тот день Астор впервые потерял друга, а Геон – одну из своих крупнейших пехотных дивизий.

Доставив тело Д'Уайли к обозу с ранеными, граф Д'Алваро нашел кого-то из уцелевших офицеров и спросил – был ли гонец? Офицер ответил утвердительно. Он лично встретил маркиза эль Виатора, при котором действительно был пакет, но предназначался он лично в руки командующего дивизией. Последний рубился в самой каше, наравне с остальными, так что офицер разыскал одного из его капитанов, и тот вместе с гонцом отбыл в осаждаемый со стороны хребта город. Проводник не вернулся, но маркиз эль Виатор – да. Принеся буквально на своих плечах еще двух тяжело раненых офицеров. Пакета при нем не было. Очевидно, гонец нашел командующего дивизией и передал приказ?.. Хмурясь, Астор поинтересовался, здесь ли еще эль Виатор? Офицер покачал головой. Нет, сдал раненых на руки лекарю и спешно уехал, вероятно, торопился в штаб с донесением. Но те, кого он вытащил с поля боя, тут! Граф Д'Алваро желает их видеть?.. Граф желал. И увидел. Но ясности это не привнесло – один из спасенных оказался в тяжелейшем состоянии и без сознания, а второй ничего путного рассказать не сумел. Маркиз эль Виатор подобрал его уже на пути к обозам, когда возвращался. И доставил сюда. Пакет? Нет, вроде при нем ничего такого не было, да и откуда же – ведь он уже пробирался назад!..

Оставив раненых в покое и помолившись за душу погибшего друга, Астор Д'Алваро отбыл восвояси – новый гонец, уже другой, передал приказ его подразделению возвращаться в оставленную крепость Стального крыла. Только через пару недель Астор узнал о том, что пакет из штаба был, оказывается, передан эль Виатором командующему дивизией 'лично в руки'. И даже, как утверждал гонец, при нем распечатан. Почему виконт Д'Уайли не последовал приказу Первого маршала, маркиз понятия не имеет: выполнив распоряжение, он сразу повернул назад, чтобы как можно скорее сообщить в штаб о бедственном положении защитников Белфита. И до сих пор корит себя за то, что не остался, пусть это и противоречило его долгу адъютанта – кто знает, может, с ним дивизия бы продержалась хоть на минуту дольше?.. Эль Виатор был очень убедителен. И ему, конечно, поверили.

Все, кроме Астора Д'Алваро. Он слишком хорошо знал обоих – и маркиза, и покойного виконта. Д'Уайли никогда бы не нарушил приказа! Он ни за что не положил бы всех своих бойцов на подступе к хребту, не будучи уверен, что таковы его долг и воля командования. А если бы вдруг и решился на такое безумие – то разве стал бы скрывать это от старого друга, да еще и стоя обеими ногами в могиле? Он ушел к Танору в здравом уме и твердой памяти, он был человеком чести. А что из себя представляет эль Виатор, его бывший соученик знал прекрасно!.. Нет, приказ не был доставлен. Он не был даже передан через кого-то. Скорее всего, гонец просто не стал разыскивать командира дивизии среди дыма и стали – он уже видел, что счет идет не на часы, а на минуты. Вероятно, пакет так и сгорел в огне нераспечатанным, поди знай, бросили его туда намеренно или обронили в спешке... Эль Виатор врал всем, врал в лицо, Астор готов был в этом поклясться! Но что ему оставалось – особенно теперь, когда подтвердить его правоту и восстановить справедливость стало некому?

Только ненавидеть. Этого трусливого, лживого, беспринципного мерзавца, построившего карьеру на чужих костях, уверенного в своей безопасности и вседозволенности. Его даже на дуэль вызвать было нельзя! Где основания? Где доказательства? Где свидетели?

Их так и не нашлось. Война закончилась, Астор вернулся в поместье, похоронил отца и осел на границе, стараясь не вспоминать о былых потерях. Свои подозрения он держал при себе, и лишь несколько лет назад открылся сестре и зятю в минуту слабости. С тех пор они молчали уже вместе, разделив по-родственному этот груз на троих... Герхард эль Виатор тоже вернулся домой, в новом чине, с новыми связями, довольный жизнью и собой. Вскоре ушел в чертоги Танора тяжело болевший старый герцог, и его старший сын получил свой нынешний титул, а следом – место главы военной школы Даккарая.

И вот к этому человеку маркиз шел сейчас просить за племянницу. Шел, изнемогая от ненависти, за столько лет не угасшей, и отвращения к самому себе, которое с каждым шагом становилось все сильнее. Но что он мог с этим поделать? Как и двадцать лет назад, у развалин храма в Белфите,– только стиснуть зубы и принять неизбежное...

Хозяин Даккарайской пустоши, заметив приближающегося наездника, поднял голову и растянул губы в радушной улыбке. Наигранной, конечно, но безупречно исполненной – годы, проведенные при дворе, ни для кого не проходят даром. Маркиза Д'Алваро он тоже помнил, и тоже не слишком любил, пускай и без особого повода; для герцога эль Виатора лишь один человек в целом мире был приятен и важен. Он сам.

– Маркиз!– воскликнул Герхард, отвечая на вежливый поклон подошедшего Астора.– Вы ли это? Я уж, признаться, решил, что глаза начали меня подводить. Я видел вас, конечно, на параде – но бал?..

– Все когда-то бывает в первый раз,– отозвался Астор светским тоном.– Добрый вечер, герцог. Надеюсь, я вам не помешал?

– Ну что вы!– вознегодовал тот.– Всегда приятно встретить старого друга, даже в такой толчее. Кстати говоря, только что видел госпожу Д'Элтар, но, увы, так и не смог выразить ей свое восхищение – к баронессе не подступиться. Ваша сестра, дорогой маркиз, из тех женщин, над которыми время не властно. Многие, верно, до сих пор завидуют барону?

– Вполне может быть,– улыбнулся он.– Но, уверен, у вас уж точно нет ни единой причины для зависти...

Герцог благодушно улыбнулся, словно подтверждая его слова, и Астору стоило немалого труда сдержать злорадную улыбку: герцогиня эль Виатор была известна в обществе многими своими добродетелями, начиная от длинного родословия и заканчивая редким изяществом манер в комплекте с безупречным вкусом, да вот беда – даже просто миловидной назвать ее ни у кого не повернулся бы язык. Что ж, она в этом была не виновата, а ее супругу, очевидно, вполне хватало остальных ее достоинств. Которые в основном исчислялись немалым приданым и большими карьерными перспективами.

– А вы, маркиз, все тот же противник брака?– шутливо приподнял брови герцог.– О, вы много теряете... Семья – это немалая ответственность, не буду спорить, но вместе с тем и высший подарок богов!.. Между прочим, раз уж мы об этом заговорили, – имел удовольствие познакомиться с вашей старшей племянницей. Прелестна! И, кажется, уже просватана?

– Об этом лучше спросить ее отца,– увильнул от ответа Астор.– Я, как вы изволили заметить, в таких делах несведущ. Но, разумеется, буду рад за Кристобель, если она найдет себе достойного мужа. Однако, как же душно! Такой жаркий май – впервые на моей памяти, как бы и правда засухи не случилось... Не желаете ли пройтись по галерее, герцог? Там, должно быть, сейчас почти пусто. И уж точно прохладнее, чем здесь.

Он улыбнулся главе Даккарая самой располагающей улыбкой. Эль Виатор ответил тем же. Со стороны они сейчас, должно быть, напоминали старинных приятелей, которые давно не виделись и искренне рады друг другу. Но всё это была лишь видимость, игра, и каждый в ней был только за себя. 'Ему от меня что-то нужно,– понял эль Виатор.– И очень, судя по всему. Только что именно? Территориальных споров у нас нет, при дворе он уж сто лет не появлялся. Деньги? Д'Алваро небогаты, но учитывая соляные шахты его зятя, тоже сомнительно. Вот напасть! Да что ему надо? Ну не породниться же он решил со мной!' Последнюю мысль герцог отмел не без сожаления. Да, Астор всегда его раздражал – и своим чистоплюйством, и своими успехами, и своей громкой славой, однако графство Алваро было хоть и пограничным, но от этого не менее лакомым куском. Опять же, древность рода, титул, семейные связи... 'Но это вряд ли,– подумал Герхард, следуя вместе с маркизом к открытым дверям, ведущим на галерею.– Сколько помню, он всю жизнь терпеть меня не мог, а уж с его-то фамильной спесью?.. Нет, тут что-то другое'

Мужчины вышли на воздух. Он все еще хранил остатки дневного зноя, но все же на пустынной галерее, едва освещенной десятком небольших настенных фонарей, дышалось не в пример легче и свободнее, чем в бальной зале. Свежесть моря, мерно бьющего волнами об утесы далеко внизу, чувствовалась даже здесь; в темном небе ясно сияли звезды, легкий ветер, поднявшийся к ночи, играл живыми цветочными гирляндами, украшавшими перила, приятно обдувал разгоряченные лица... Что бы там ни хотел Д'Алваро, решил герцог, с удовольствием прикрыв глаза, идея 'пройтись' вне всякого сомнения была удачной.

– Как вам нынешний парад?– поинтересовался он, не поворачивая головы.– По-моему, прошло не хуже, чем в прошлом году.

– Согласен с вами,– кивнул маркиз.– Хотя то, что парад перенесли с августа на май, несколько меня удивило... Имел удовольствие видеть ваших сыновей на перевале – блестящие наездники. Старшие офицеры, надо полагать?

– Да. Младший выдержал экзамен как раз в этом году,– его светлость сделал небольшую паузу и, все-таки поддавшись любопытству, посмотрел в лицо собеседнику:– Простите, маркиз, но мне показалось, что вы вызвали меня сюда не для того, чтобы в приватной обстановке похвалить моих даровитых отпрысков? Конечно, мне это приятно, и семьей я горжусь, но тем не менее?..

Окончание фразы повисло в воздухе. Маркиз Д'Алваро медленно покачал головой.

– Вы правы,– спустя долгую минуту отозвался он.– Я хотел поговорить с вами о другом, хотя и тоже, в некотором роде, семейном... Было очень любезно с вашей стороны, герцог, отметить несомненные достоинства моей старшей племянницы. Но есть еще и младшая. Нет, вряд ли вы ее видели – Кассандре еще не исполнилось шестнадцати, она начнет выезжать только через несколько недель.

– О!– сказал эль Виатор. А про себя подумал: 'Так значит, все-таки брак? Ну, Д'Элтары, конечно, имеют всего лишь баронский титул, однако...'

– Моя младшая племянница мечтает учиться в военной школе Даккарая,– отрывисто уронил маркиз. Герцог моргнул. Учиться?

– Это похвальное стремление,– тщательно скрыв разочарование, отозвался он.– Особенно для столь юной барышни. Значит, вторая дочь барона Д'Элтара решила пойти по стопам дядюшки? Очевидно, вы гордитесь племянницей, маркиз! И я не очень понимаю, чем же я в таком случае... Погодите. Неужели совет не принял прошение барона?

– Принял. Несколько дней назад пришел положительный ответ,– выдавил из себя Астор.– Но дело, понимаете ли, в том, что у семьи на будущее Кассандры совсем иные виды. С нас хватило и моей военной карьеры. Сейчас, конечно, не те времена, и все же... Не мне вам говорить, что любой соискатель имеет право попробовать свои силы там, где сочтет нужным. Скоро моя племянница станет совершеннолетней. И она твердо намерена отправиться в Даккарай, чтобы стать наездником. Запретить это мы ей не можем. Барон... барон отправил прошение под влиянием отцовских чувств, но он не желает для дочери такого будущего.

– В таком случае,– помолчав, пожал плечами глава школы,– он может это прошение отозвать.

– Да. Но ничто не помешает Кассандре отправить новое, уже от собственного имени, когда ей исполнится шестнадцать.

Его светлость задумчиво прищурился.

– Так что же вы хотите от меня?– с напускным недоумением спросил он. Не потому, что не понял – маркиз был предельно откровенен – просто ему хотелось растянуть удовольствие. Как ни крути, не каждый день к тебе приходят кланяться гордецы из рода Алваро!

– Мы надеялись,– медленно, подбирая слова, проговорил Астор,– что при вашем участии этот вопрос можно будет как-то решить. Разумеется, я понимаю, никто не может запретить моей племяннице попытать счастья на вступительных испытаниях. Однако... Если бы вы пошли нам навстречу...

Он запнулся. Эль Виатор с искренним интересом глядел в лицо собеседнику – само понимание, само сочувствие! – и ждал. Оба знали, чего именно. Астор коротко, неслышно выдохнул – и сжег за собой мосты:

– От имени барона Д'Элтара, и от своего собственного я хотел попросить вас внести имя моей племянницы в черные списки. Вы – глава военной школы Даккарая. Вы можете это устроить, если захотите, и тем самым окажете неоценимую услугу всей нашей семье.

Герцог склонил голову набок, словно раздумывая над такой дерзкой просьбой. Лицо маркиза было бесстрастным, но побелевшие костяшки пальцев и то, с каким явным усилием ему давалось каждое новое слово, говорили сами за себя. Герхард эль Виатор буквально кожей ощущал, какое унижение Астор сейчас испытывает, как корчит его изнутри – и от души наслаждался этим.

Не дождавшись ответа, маркиз склонил голову.

– Само собой,– деревянным голосом добавил он,– если моя просьба для вас неприемлема и вы не желаете связываться с...

– Ну что вы!– фальшиво запротестовал герцог. Он уже вдоволь натешился беспомощностью былого героя Геона, к тому же, на галерее кроме них двоих не было ни души, а последнее, учитывая известный темперамент Д'Алваро, могло повернуться совсем не в пользу его собеседника. Ну как не сдержится, все-таки? Так ведь и полетишь отсюда прямо на скалы!.. Этого Герхарду очень не хотелось. Поэтому он ласково улыбнулся маркизу и сказал:– В нашей семье, разумеется, другие традиции, но вас я тоже могу понять, поверьте! Не буду скрывать, черный список – дело нешуточное. Однако и мы с вами не чужие люди. К тому же, я так уважаю барона Д'Элтара...

'То есть, Руэйду все же раскошелиться придется',– понял Астор, последним усилием воли сохраняя приличествующее выражение лица. Эль Виатор это, разумеется, заметил – его голос зажурчал еще слаще, еще приятней. Словно желая ободрить несчастного дядю и брата, он положил ладонь на плечо своему визави и проворковал, что твой голубь:

– Разумеется, я постараюсь сделать все от меня зависящее, дорогой маркиз. Не беспокойтесь. В конце концов, вы не единственные, кто, скажем так, желает для своего несмышленого дитяти лучшей доли. Понимаю, как вам, наезднику, ветерану войны, было тяжело просить меня об этом! Но обещаю, я приложу все усилия...

Герцог как никогда был похож на кота, которого до отвала накормили свежими сливками. Астору нестерпимо захотелось закрыть эти маслено поблескивающие глазки прямо сейчас – и навечно, но он справился с порывом.

– Значит,– дождавшись, пока эль Виатор кончит разливаться мёдом, отрывисто уточнил он,– я могу на вас рассчитывать?

– О, разумеется, мой дорогой маркиз!– лучась улыбкой, кивнул хозяин Даккарайской пустоши.– Разве я могу вам отказать? Вы столько сделали для Геона!..

Астор прикрыл глаза. Он был унижен, опустошен и сам себе противен. Но Д'Алваро всегда идут до конца – даже зная, что их там ждет и чем за это придется расплачиваться.

Глава VIII

Ночью прошел дождь. Сильный, нежданный, он в одночасье обрушился на Мидлхейм – словно небо и море вдруг поменялись местами. Загудели крыши, журчащая пелена заволокла оконные стекла, пригнулись к земле под тяжестью упругих струй трава и кусты, а мостовые превратились в один сплошной бурлящий поток, с ревом стремящийся вниз, к неразличимому во тьме берегу. Уличные фонари потускнели, яркие полотнища на стенах домов жалко повисли, потемнев от влаги, сбитые ливнем цветочные бутоны крутило в мутных водоворотах на опустевших вмиг перекрестках. Шумные народные гуляния, которые всегда следовали за парадом победы и длились обычно до самого рассвета, быстро свернулись. Люди разбежались по домам, по постоялым дворам, по трактирам – даже стойкие городовые попрятались в свои будки, не смея высунуть носов наружу. Умолкли ожившие было к вечеру звонкие голоса птиц. Забились под крыльцо дворовые псы. Столица притихла, нахохлившись и выжидая – да так и уснула, истомленная дневным зноем, шумом, суетой, безудержным весельем... Многочисленные бродяги и нищие расползлись по темным, одним только им известным норам и, вороша скудную добычу, хриплым шепотом поминали всех демонов нижнего мира – празднование парада победы, нынче так некстати прерванное стихией, было самым прибыльным днем в году. Сортируя объедки и переругиваясь, обитатели трущоб с опаской прислушивались к тому, как монотонно шелестят по стенам не иссякающие потоки, и предрекали страшную грозу, но обошлось. Буря миновала Мидлхейм. Ливший несколько часов кряду дождь прекратился так же, как и начался – в одно мгновение. Тучи над столицей разошлись, просветлело небо, засеребрились в предрассветной мгле шпили и омытые небесными слезами купола храмов, несмело подала голос первая птица, вторая, третья...

Утро город встретил сияющим, как медная монетка, и будто заново родившимся. Ярко зеленели аллеи, блестели мостовые, на которых теперь было не найти ни соринки, начисто отмытые от пыли дома приосанились, вытянулись кверху и помолодели на добрый десяток лет – они горделиво вставали вдоль улиц, золотясь под первыми лучами солнца, и тянулись глянцевыми крышами к небу, словно благодаря его за щедрый дар. Прошедший ливень унес с собой столичную грязь и духоту, оставив взамен долгожданную прохладу. Купались в непросохших с ночи лужах шустрые воробьи, босоногие мальчишки пускали в канавах кораблики, распахивались окна, впуская в комнаты утреннюю свежесть – и на заспанных лицах одна за другой зажигались улыбки. 'Что за денек!'– слышалось то тут, то там. О вчерашней непогоде вспоминали разве что нищие, да и то уже без былых сожалений. Они сушили на парапетах еще пустынных набережных свои обноски, грелись под солнцем и счастливо жмурились, глядя на переливающуюся синим шелком морскую гладь. День и правда выдался дивный.

А спустившийся вслед за ним вечер был и того лучше. Теплый, ласковый, желто-малиновый он окутал столицу и ее окрестности неясным шелестом листвы, ароматом садовых цветов, мягкой тенью деревьев, укрывшей лужайки – тихий, мирный, по-домашнему уютный. В такой вечер не хочется ни плясать, ни веселиться, ни даже громко разговаривать, тело словно сковывает блаженной истомой, веки тяжелеют, время замирает... Остается только прикрыть глаза, откинуться на спинку кресла и ни о чем не думать, постепенно растворяясь всем своим существом в густеющих бархатных сумерках. Завтра грядет новый день, и каким он будет, никто не знает. Но, положа руку на сердце, так уж ли это важно? Когда есть такой вечер, когда есть такое сейчас?..

Ужин был накрыт на веранде перед домом. Негромко звенела посуда, изредка поскрипывали плетеные кресла, шаловливый ветерок играл бахромой скатерти. По перилам, стенам и лицам скользили дрожащие закатные пятна. Из сада напротив доносились смех и оживленные молодые голоса.

Сидящие за столом хозяева и их гость тихо беседовали, время от времени замолкая, чтобы сделать глоток терпкого сухого вина или с улыбками переглянуться, когда со стороны сада долетал очередной взрыв смеха. Поддерживать беседу не было нужды – она текла сама собой, прерываясь и вновь возвращаясь в прежнее русло. Слуги давно ушли, а за столом собрались друзья, которым не требовалось много говорить, чтобы быть услышанными.