Текст книги "Цена мечты (СИ)"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

И на следующий же день приступил к тренировкам: он не хотел подвести Кассандру, да и, если уж по совести, ему самому было интересно, получится ли?.. Задачка была не из легких, но трудностей Нейл не боялся. Герцог эль Хаарт с удовольствием наблюдал за его вновь возросшими стараниями, герцогиня улыбалась мужу, слыша, что их сын 'определенно, далеко пойдет!', барон и баронесса Д'Элтар пребывали в блаженном неведении относительно рисковой затеи юных друзей, сама Кассандра, томясь ожиданием, вновь засела за энциклопедию... Летели дни и месяцы. Нейл держал свое обещание, Кэсси держала свое.

И накануне ее двенадцатого дня рождения она все-таки поднялась в воздух! Счастливая, с сияющими глазами, крепко вцепившись в плетеные подлокотники кресла, девочка плыла над укрытыми ночной темнотой цветочными клумбами – пусть и не на драконе, но уж теперь-то это наверняка было только делом времени. 'Я лечу!– восторженным шепотом повторяла она, словно сама себе не веря.– Нейл, я лечу! Лечу!..' И сосредоточенное лицо ее друга озаряла такая же счастливая, удовлетворенная улыбка. Маг уверенно вел над землей послушное кресло. Он чувствовал, как перекатываются внутри змеиным клубком силовые нити, непокорные, раздраженно подергивающиеся, стремящиеся на волю – и отступающие раз за разом. Он смог! У него получилось! У них получилось!..

Тот первый 'полет' завершился всего через полдесятка кругов. Нейл медленно опустил кресло вниз, снял с ветки свой амулет, а на разочарованное 'Как, уже всё?!' Кассандры устало ответил, что да. Ему и эти несколько минут дались тяжело. Девочка было надулась, но, увидев его бледное лицо со вздувшимися на лбу синими венами, испугалась. Она никогда не задумывалась раньше, каких усилий стоят товарищу его 'фокусы' – а ведь, выходит, стоят, да еще каких?.. 'Конечно-конечно,– забормотала Кэсси, с тревогой наблюдая, как маг с облегчением просовывает голову в цепочку амулета.– Я что? Я же понимаю. Нельзя всё и сразу... Сегодня пять кругов, через недельку шесть... Ты сядь, Нейл, сядь, отдохни!' Она вскочила на ноги. Сын герцога эль Хаарта фыркнул: 'Что, всё так плохо?' Девочка сочувственно кивнула. И все-таки усадив друга в кресло, примостилась рядом на плетеном подлокотнике.

'Тебе это больно?'– помолчав, робко спросила она. Он, откинувшись на спинку кресла, с улыбкой качнул головой. 'Точно?– прищурилась Кэсси.– Не врешь?' Девочка с подозрением заглянула в его смеющиеся глаза: как ни мечтала Кассандра летать, жертвовать во имя этой мечты другом она точно не собиралась. Но тот уверил, что все в порядке – и недельный перерыв вовсе необязателен. 'Дело практики,– пожав плечами, успокоил подружку Нейл.– Тяжело, конечно, в первый раз, да ведь когда-то я и ложку с трудом поднимал!.. Сама-то как? Слабости не чувствуешь или еще чего-нибудь такого?' Девочка помотала головой. 'Ну, хорошо,– окончательно расслабился он.– А то я боялся, мало ли...' Она улыбнулась. На самом деле, слабость была, но не такая сильная, по мнению Кэсси, чтобы обращать на нее внимание. Она ничего ему о ней не сказала. Не говорила и потом, ни о слабости, ни о дрожащих коленках, ни о головной боли и тошноте, что позднее, случалось, мучили ее после ночных 'полетов' до самого утра – не хотела расстраивать друга да и боялась, что Нейл, узнав правду, может переполошиться и вообще всё бросить. Поэтому Кэсси стойко терпела, улыбалась, говорила, что никакая магия ее не берет, – а через год как-то привыкла. Голова болела все реже, руки и ноги после тренировок перестали противно трястись, остались только синяки да ссадины, не имевшие к магии никакого отношения – падать все-таки приходилось часто.

И вновь летели дни и месяцы... Когда Нейлу исполнилось шестнадцать лет, герцог эль Хаарт отвез его в Бар-Шаббу – город-государство, где находилась старейшая и лучшая высшая школа чародеев. Поступить туда любому магу было не легче, чем девушке в Даккарай, однако Нейл с блеском выдержал вступительные испытания и был зачислен. Кассандра радовалась за друга, хоть и сильно по нему тосковала: Бар-Шабба была так далеко, а учеников отпускали домой так редко, что ей, привыкшей видеть товарища едва ли не каждый день, ужасно его не хватало. Да и о полетах без Нейла нечего было даже думать... Но летом адептов Бар-Шаббы распускали на каникулы, и сын герцога возвращался домой. Кассандра висла у него на шее, жадно расспрашивала об учебе и, сидя на ветке старого дуба, весело болтала о своих делах – а ночью, как в детстве, поднималась в воздух, воображая себя наездницей. 'Дело практики!'– хохоча, повторяла она когда-то сказанные другом слова, вися вниз головой на закладывающем крутой вираж бревне, которое давно пришло на смену креслу. 'Будет тебе практика, будет!– смеялся в ответ Нейл и многообещающе вскидывал руки:– Приберег я для тебя кое-что интересное из прошлого семестра...' Бревно, повинуясь воле мага, взмывало к темному небу и, застыв на мгновение, камнем падало вниз. Кассандра взвизгивала от восторга, а маг улыбался и вновь вскидывал руки – он ждал каникул не меньше своей подружки, и ее счастливый смех музыкой звучал в его ушах. Конечно, в школе у него появились приятели, такие же маги, как и он, но Сандра... Разве можно их сравнивать?

Ни эль Хаарты, ни Д'Элтары так и не узнали об этой дружбе. Нейл держал язык за зубами даже в присутствии близких товарищей, а Кассандра, раз пообещав, крепко держала даденное ему слово. Шли уже не месяцы, шли годы. Дети выросли. Но так и остались детьми...

Нейл вдохнул пряный аромат весенней ночи и снова оглянулся сияющий огнями белый особняк. Маг чувствовал себя неуютно – слишком уж много народу было сегодня у Д'Элтаров.

– Да хватит тебе озираться,– нетерпеливо потянула его за рукав Кассандра.– Все пляшут, кому охота придет сюда заявиться? Сядь!

Он подчинился. И, уткнув локти в колени, искоса посмотрел на девушку:

– Ну, тогда рассказывай. Что на этот раз? Про ужин я уже слышал.

– Ты и про остальное слышал,– мрачнея, буркнула она.– Дядя Астор приехал, и я думала, что уж он-то...

– Замолвит за тебя словечко о Даккарае?– вздернул брови Нейл.– Сандра, я иногда тебе просто удивляюсь. Он же наездник!

– Вот именно!– вскинулась она. Бальное платье громко зашуршало.– Наездник! Он любит небо так же, как я, и...

– И тебя он тоже любит,– вновь перебил друг.– Причем, сдается мне, куда больше, чем то небо. Сандра, ты о ноге его вспомни! О войне, где он полжизни оставил и почти всех друзей – думаешь, хотел бы кто-нибудь такого будущего для собственной племянницы?

– Ты опять?..

– А что я еще могу сказать?– развел руками он.– Или ты хочешь, чтоб я тут сидел и в глаза тебе врал? Да маркиз Д'Алваро – последний, на кого в таком деле рассчитывать стоит. Он же все это изнутри видел. И даже к собственному дракону после парада тебя ни разу не подпустил – а ты к нему с военной школой?..

Губы девушки задрожали. Она рывком отодвинулась от друга на противоположный край скамьи, сжала кулаки – и вдруг уронив их на колени, горько разрыдалась. Нейл выпрямился.

– Ну, что ты?– разом растеряв весь скепсис, забормотал он, беспомощно глядя на подругу.– Сандра!

Она замотала головой.

– А к кому мне еще идти?– сквозь рыдания донеслось до него.– К маме? Она о драконах и слышать не хочет. И папа не лучше... И еще это письмо-о-о...

– Какое письмо?– растерялся Нейл. Девушка, сгорбившись, уткнулась лицом в ладони.

– Из Даккарая,– еле слышно выдохнула она.– Ответ пришел... Я не успела перехватить...

Нейл издал тихий стон. Она все-таки на это решилась?!

– Так ты подала прошение? От отцовского имени? А подпись, а печать?..

Кассандра, не ответив, только обессилено махнула рукой. Ее товарищ только вздохнул: что поделать, Сандра и терпение – вещи несовместимые. Один месяц оставался до совершеннолетия, и все равно не удержалась, извелась вся, что 'к июлю мест не останется' – хотя ни в одну школу без прохождения вступительных испытаний не принимают, и она это знает. Значит, подпись барона она подделала, а его печать, должно быть, попросту стащила из кабинета... А ведь Нейл ее отговаривал! Предупреждал, что правда все равно вскроется, рано или поздно! 'Вот упрямая девчонка,– с невольным восхищением подумал он.– Как только смелости хватило?'

Молодой человек посмотрел на размазывающую слезы подругу и, тяжело вздохнув, притянул ее к себе.

– Ну, хватит,– сочувственно проговорил он,– что уж теперь?.. Прошение-то приняли?

– П-приняли,– всхлипнула девушка.– Если б не п-приняли, мама бы только обрадовалась. Ох, у нее было такое лицо, Нейл!

– Еще бы,– проворчал тот.– Ладно драконы, но подделка документов – мой отец за такое, наверное, вообще убил бы!

Кассандра, уткнувшись мокрым лицом ему в плечо, снова всхлипнула. 'Убил бы'! А что, есть разница? Она мечтала о небе всегда, сколько себя помнила, так старалась, так рвалась в Даккарай, а теперь... 'Почему влюбленные такие идиоты?!'– в бессильной злости подумала девушка, сжимая кулаки.

Почту в кабинет барона Д'Элтара всегда относила его старшая дочь. И пусть она пришла в ужас, когда сестра рассказала ей, что она сделала, но тайны ее Кристобель не выдала. И ответ из военной школы никогда не попал бы на стол к отцу, если б сегодня вместе с ним и прочей корреспонденцией не пришло письмо из Данзара, от графа Ван'Оррина... Его старшего сына Кристобель встретила на балу в прошлом году, и родившееся в ее сердце трепетное чувство, которое, к тому же, вскоре оказалось взаимным, по мнению Кассандры совершенно лишило сестру разума. Граф Ван'Оррин был человеком родовитым, богатым и очень влиятельным, а его наследник – одним из самых завидных женихов не только в родном Данзаре, но и в соседнем Геоне. К тому же помимо отцовского состояния и титула молодой виконт Ван'Оррин имел множество других добродетелей. Умен, красив, образован – разве могла Кристобель перед ним устоять? Барон и баронесса, разумеется, были не без глаз и выбор дочери всецело одобрили: такая блестящая партия! Но прежде чем говорить о предложении руки и сердца, виконту, как всякому наследнику и послушному сыну, надлежало заручиться согласием батюшки – да, Кристобель Д'Элтар тоже была завидной парой, а ее отец, пусть и всего лишь барон, являлся едва ли не богатейшим дворянином Геона, но Ван-Оррины принадлежали к Данзарской знати! Кто мог поручиться, что граф примет невестку из чужой страны?..

И вот сегодня, наконец, все решилось. Барону доставили личный ответ главы рода Ван'Оррин – ответ положительный, но тогда Кристобель об этом еще не знала. Ей хватило одной печати на конверте: едва увидев знакомый герб, юная баронесса пришла в такое волнение, что тайна сестры начисто вылетела у нее из головы. А злополучное письмо из Даккарая попало в руки тем, кому никогда не должно было попасть...

– Так, может, повезет,– да и простят тебя на радостях?– выслушав сбивчивый рассказ подруги, осторожно предположил Нейл. Однако Кассандра только покачала головой. Она вспомнила каменное лицо матери и ее холодный голос: 'Прием отменять уже поздно. Отправляйтесь наверх, госпожа Д'Элтар, и готовьтесь к балу. Вашу выходку, как и ваше будущее, мы обсудим завтра' Этот ледяной тон и безлично-официальное 'вы' – то, чего больше всего боялась Кассандра,– убили всякую надежду.

– Мама была в ярости,– горько сказала девушка.– Если бы не прием, я вообще не представляю, чем бы все кончилось! Нет, Нейл, даже эта проклятая помолвка меня уже не спасет.

Он задумчиво молчал, крутя в пальцах выбившийся из прически подруги локон. Да. Дело плохо. Это уже не шалость, такое ни баронесса, ни барон дочери с рук не спустят. А если еще о подлоге узнают в самом Даккарае... Пальцы Нейла замерли. Если узнают?..

– Сандра!– позвал он, и неожиданное торжество в его голосе заставило девушку поднять голову. Светло-голубые глаза товарища хитро сощурились:– Эта помолвка очень важна для твоей сестры, так? И для твоих родителей – тоже?

– Ну да,– она растерянно шмыгнула носом.– Но не я ведь замуж выхожу. Мне-то оно как поможет?

– Так,– весело ответил он.– Если твоя проделка с подложным письмом выплывет наружу, это будет грандиозный скандал. А граф Ван'Оррин никогда не позволит своему наследнику жениться на девушке из семьи с подмоченной репутацией!

Ее заплаканное лицо прояснилось.

– Вытри слезы и возвращайся в дом,– Нейл, достав из кармана платок, протянул его Кассандре. А потом ободряюще подмигнул:– Ты, конечно, натворила дел, мать правильно сердится – но барон Д'Элтар ни за что не допустит, чтобы о подлоге узнали. Он даже отказ по 'своему' прошению в Даккарай сейчас отослать не сможет – его попросту не поймут! А уж дальше... До вступительных испытаний в высшие школы осталось три месяца. Все, что от тебя требуется – быть послушной дочерью и не вспоминать о драконах! Тяни время, не раздражай родителей попусту, глядишь, так и до августа доживем. А если барон к концу лета опомнится и все-таки откажется везти тебя в Даккарай, тебе в любом случае будет уже полных шестнадцать, и, в конце концов, пару золотых на дорогу я тебе точно найду... Главное – до этого постарайся новых дров не наломать. Договорились?

Кассандра кивнула. А потом, тихо засмеявшись, вновь прижалась щекой к плечу друга.

– Ох, Нейл!– с чувством сказала она.– Как все-таки жаль, что ты не мой брат!

Маг молча улыбнулся в ответ. Нейлар эль Хаарт в самом деле любил свою подружку как родную сестру. Но окажись он и вправду ее братом – Даккарайская пустошь была бы последним местом, куда бы он ее отпустил.

Глава III

Над восточным пригородом занимался рассвет. Мидлхейм еще блаженно нежился в полудреме, молчали его утопающие в яркой весенней зелени окраины и пригороды, спали их обитатели.

Белый особняк Д'Элтаров притих, наслаждаясь краткими часами спокойствия в преддверии нового дня. Давно разъехались по домам утомленные ночным весельем многочисленные вчерашние гости, падающие с ног от усталости слуги, покончив с уборкой, тоже расползлись по своим каморкам – кончился бал, истаяла ночь. Однако хозяева ложиться в постель не спешили. Запершись в своем кабинете, барон, его супруга и его зять пили крепкий обжигающий кофе, не чувствуя вкуса, и говорили о том, о чем, будь их воля, не захотели бы даже молчать. Короткое письмо из военной школы Даккарая, распечатанное, лежало на столе перед маркизом Д'Алваро. Он прочел его дважды, сам не зная, зачем.

– Хвала богам, что обман вскрылся сейчас и здесь,– говорил барон.– Уже самый конец мая. В июле Кассандра станет совершеннолетней, и если бы мы не узнали... Во имя Танора! Перед ней открыты все дороги! Почему моя дочь выбрала именно эту?!

В голосе Руэйда Д'Элтара слышалось отчаяние. Баронесса, полулежащая в кресле, устало смежила веки:

– Вряд ли она сама может тебе ответить, а у меня уже опускаются руки. Всё было впустую, Астор! Всё!..

Маркиз подавленно молчал. В отличие от сестры и шурина, он не питал иллюзий относительно своей племянницы, но даже предположить не мог, что дело зайдет так далеко. Подложное письмо! О чем она только думала? Поймав себя на этой мысли, Астор невесело усмехнулся. О чем! Глупо было и спрашивать.

– Это не должно стать достоянием общественности,– сказал барон.– Никогда. Дело даже не в Крис – в конечном итоге, на Ван'Орринах свет клином не сошелся...

– Руэйд!– вскинулась баронесса, широко распахивая глаза.– Как ты можешь?! Ведь уже все решено!

Супруг нахмурился:

– О том, чтобы разорвать помолвку, пусть о ней даже еще не объявлено, речи пока не идет. Я понимаю твои чувства, и счастье Кристобель для меня не пустой звук – ты это знаешь. Но я сейчас говорю обо всех Д'Элтарах, Инес! И не только о них, Астор нам тоже не чужой. Честь двух семейств висит на волоске по милости Кассандры. И если уж на то пошло, не одна честь – все наше благосостояние. Никто не станет вести дела с человеком, чью дочь уличили в подобном!

Он с отвращением кивнул на письмо и откинулся в кресле. Баронесса, кусая губы, умолкла. Ей нечего было возразить: соляные шахты Д'Элтаров вот уже более ста лет обеспечивали белым золотом не только Геон, но и многих его соседей. Сам барон, разумеется, не занимался торговлей, на то имелись другие люди, однако земля и ее щедрые дары принадлежали именно ему. Быть единственным наследником – не только удача, но и огромная ответственность. А репутация в деловых кругах едва ли не важнее, чем при дворе. 'Как она могла?– в отчаянии подумала баронесса.– Как?! Неужели драконы ей важнее семьи?'

Госпожа Д'Элтар прижала ладони к вискам. Она была совершенно раздавлена. Пасмурный взгляд барона, скользнув по лицу жены, чуть смягчился.

– Ну, полно, Инес,– сказал он.– Не все еще потеряно. Думаю, Кассандра уже поняла, что натворила, а об истинном авторе прошения знает только семья. Совет академии не сомневается в его подлинности, иначе никогда не дал бы своего согласия...

Маркиз Д'Алваро поднял голову.

– Да,– сказал он.– Но это согласие налагает на тебя определенные обязательства, Руэйд. Ты хозяин своему слову, и волен как дать его, так и забрать – в конце концов, Кассандра твоя дочь и пока еще несовершеннолетняя. Но что, если возникнут вопросы?

– Вопросы – не обвинение в подлоге. Разве отец не может передумать?

– Может,– жестко ответил Астор.– Если передумает дочь. А на это я бы не рассчитывал. Один раз Кассандра уже забыла о семье – где гарантии, что она не сделает этого снова?

Барон не нашелся с ответом, и в кабинете повисла тишина. Баронесса, нервно сплетая и расплетая пальцы, оглянулась на запертую дверь. Она знала свою младшую дочь и понимала, что брат вполне может оказаться прав. Кассандра не привыкла задумываться над тем, что делает и говорит – она привыкла лишь получать то, что хочет. Одно неосторожное слово, сказанное сгоряча не тому человеку – и репутации Д'Элтаров конец!.. Инес в отчаянии посмотрела на брата, но его смуглое лицо было непроницаемо, а темные брови, сошедшиеся на переносице, некстати напомнили баронессе Кассандру. И себя саму – фамилия мужа ничего не меняла, Инес тоже была Д'Алваро. И когда-то пошла наперекор собственному отцу, выйдя замуж против его воли: маркиз презирал деньги и брак единственной дочери счел чудовищным мезальянсом, навсегда вычеркнув ее из своей жизни. Он и сына бы вычеркнул, но тот, увы, тоже являлся единственным и ему суждено было продолжить род... Астор остался при титуле, а его сестра вышла замуж за того, кого выбрала сама.

Но ведь Кэсси – не мать и не дед! Ей дела нет ни до чего, кроме драконов, будь они прокляты!.. Темные глаза баронессы сузились.

– Кассандра не поедет в Даккарай,– отчеканила она, выпрямляясь.– Я все понимаю, Руэйд, но это?.. Никакая репутация такого не стоит!

Барон взглянул на супругу исподлобья:

– Допустим. А Кристобель? Хочешь пожертвовать одной дочерью ради другой? Не ты ли минуту назад...

– Я никем жертвовать не собираюсь!– вскипела госпожа Д'Элтар.– И ты это знаешь не хуже меня! Я жизнь готова отдать, чтобы они обе были счастливы! Но драконы?.. Их стараниями я едва не потеряла брата – и ты хочешь, чтобы теперь я отдала им еще и собственное дитя? Кассандра не подарок, боги свидетели, но она моя дочь! И твоя тоже!

– Дорогая, послушай...– приподнялся муж, но волнения вчерашнего дня и бессонная ночь так вымотали Инес, что даже самые здравые рассуждения не могли уже до нее достучаться. Светский лоск сошел, и от блестящей, невозмутимой баронессы Д'Элтар осталась только мать, раздираемая страхом и любовью к своему ребенку. Она не допустит! Не позволит! Никогда!..

Барон, тяжело вздохнув, опустился обратно в кресло. Женат он был не первый день, и знал, что пока супруга не выпустит пар, говорить с ней бесполезно. Такой уж характер. И Кэсси вся в мать... Руэйд, словно ища поддержки, посмотрел на зятя, но Астор хранил молчание. Лицо его было все таким же сосредоточенно-хмурым, а темные, как у Инес, глаза устремлены на злополучное письмо. Маркиз о чем-то мучительно размышлял.

Руэйд Д'Элтар терпеливо дождался, когда буря утихнет, и, поднявшись из-за стола, заключил тяжело дышащую жену в объятия. Инес вырываться не стала.

– Что же нам делать?– в ее тихом голосе дрожали слезы.– Что, Руэйд?..

– Ш-ш-ш,– ласково остановил ее муж.– Ну, довольно, милая. Безвыходных ситуаций не бывает. А эта – и вовсе не самая худшая. Налью-ка я тебе бренди!

Не обращая внимания на вялые протесты супруги, он усадил ее в кресло и подошел к шкафу возле камина. Зазвенели графины. Баронесса прерывисто вздохнула. И поднеся к губам протянутый мужем бокал, даже нашла в себе силы улыбнуться.

– 'Не самая худшая ситуация',– сделав глоток и поморщившись, повторила она слова супруга.– Ты так говоришь, Руэйд, будто у нас есть выход.

– Но ведь он действительно есть,– отозвался барон, вновь усаживаясь за стол.– То, что прошение в школу отправил не я, останется тайной. Кристобель выйдет замуж за молодого Ван'Оррина и будет счастлива. Что же до Кассандры – она добилась, чего хотела, и она поедет в Даккарай.

Инес вскинулась было, но муж предупреждающе поднял руку:

– Погоди! Я не закончил. Видишь ли, моя дорогая, вы обе, и ты, и Кассандра, кое о чем забыли. За учебу нужно платить! И не только временем да трудом – Астор, во что кадету обойдется один курс?

– Пять тысяч ларов, золотом. По крайней мере, столько было в прошлом году.

– И не думаю, что сейчас будет меньше,– с удовлетворением добавил барон.– А курса три, и оплату требуют вперед за все обучение. Инес, где наша дочь возьмет столько денег?

В глазах баронессы зажглась надежда:

– То есть, ты...

– Не дам ей ни монетки,– отрезал Руэйд.– А бесплатных мест в любой высшей школе – раз-два и обчелся. И отдают их отнюдь не мечтателям. Я не стану отзывать прошение, под которым стоит моя подпись, и наша младшая дочь поедет в Даккарай – но она туда не поступит. Одних книжек да розовых грез для военной школы слишком мало! Я прав, Астор?

Маркиз отстраненно кивнул.

– Видишь?– ободренный этим, повернулся к супруге барон. И добавил, не подозревая, что повторяет давние слова Нейлара эль Хаарта:– Она в жизни не приближалась ни к одному дракону, а за места в академии будет бороться не один десяток крепких, подготовленных юношей. Против них у Кассандры нет шансов! Не хочет никого слушать – пускай сама набьет себе шишек. Может, хотя бы тогда поймет, что мы были правы.

Баронесса, склонив голову, пригубила бренди. И спросила с легким беспокойством:

– А ты уверен, что у нее ничего не выйдет? Если даже тебе известно, как сложно попасть в Даккарай, то уж Кассандра и подавно должна об этом знать.

– Разумеется, она знает,– усмехнулся супруг.– И что? Брать для нее в аренду дракона я не намерен. Да и поздно – вступительные испытания грядут уже в августе. Не волнуйся, милая, мое вынужденное согласие ближе к драконам Кассандру не сделает... Однако ты едва сидишь, Инес, и не спала почти сутки, тебе лучше прилечь. Обещаю, твоего брата я тоже долго мучить не буду.

Он улыбнулся своей широкой, добродушной улыбкой, и баронесса улыбнулась в ответ. 'Как же я сразу о деньгах не подумала?– удивлялась она самой себе, покидая кабинет.– Ну конечно! Все-таки, трезвый мужской взгляд иногда необходим' Инес Д'Элтар прикрыла за собой дверь, и мужчины остались одни.

Но стоило только легким шагам баронессы затихнуть в коридоре, как тишину нарушил негромкий смешок ее брата:

– Ловко, Руэйд. Или ты сам в это веришь?

Улыбка на лице шурина медленно погасла. Он обхватил голову своими могучими руками и уставился в стол.

– Хотел бы,– помолчав, глухо отозвался он.– Но, к сожалению, я не твоя сестра... Пусть я не стану платить за обучение Кассандры, но попечительский совет это может не остановить – так?

Маркиз снова кивнул.

– Дочь соляного барона,– криво усмехаясь, обронил он,– будет желанной ученицей в любой высшей школе!.. А кадеты приносят присягу и целиком переходят под контроль Даккарая. Тянуть из тебя деньги можно и по-другому.

Руэйд Д'Элтар не ответил. А его зять, помолчав, взял оставленный баронессой бокал и одним глотком прикончил остатки бренди. Ему претило даже думать о том, что он собирался сказать и сделать, но... Это действительно был единственный выход. Ради семьи. Ради Кассандры.

– Завтра на параде будет присутствовать кое-кто из членов совета,– глухо сказал маркиз.– В том числе старший эль Виатор. Я с ним поговорю.

Барон медленно опустил руки, его широкое лицо вытянулось.

– Астор!..

– Она может туда поступить, Руэйд,– прервал шурина маркиз Д'Алваро.– И она сделает для этого все, уж поверь. Разве у нас есть выбор?

– Но... эль Виатор!

Смуглое лицо маркиза исказила гримаса. Он с громким стуком вернул пустой бокал на место:

– Да, я с удовольствием скормил бы эту падаль его же дракону! Но я наступлю себе на горло и попрошу Герхарда о том, чтобы он внес твою дочь в черный список. Кассандре не место в Даккарае, и это не тот случай, чтобы всерьез выбирать между ее будущим и собственной гордостью.

Руэйд, опустив глаза, надолго замолчал. Он слишком хорошо знал, что значили для маркиза слова 'гордость' и 'честь'. Это едва ли не единственное, что у него вообще было! И Астор, последний из Д'Алваро, собирался бросить все это под ноги человеку, достойному только презрения? Барон заскрипел зубами. Он тоже был последним в роду, он глубоко уважал своего зятя и, да простят его боги, впервые в жизни он пожалел, что у него не одна дочь, а две.

– Для внесения в черный список нужны веские основания,– наконец выдавил из себя барон.– И общее решение попечительского совета. Эль Виатора могут поймать на нарушении правил школы. Это бессмысленная жертва, Астор, не нужно. Такой трус, как Герхард...

– Плюнет на правила только ради удовольствия тыкать меня в них носом до самой смерти,– криво усмехнулся зять.– К тому же, как нынешний глава Даккарая, он почти не рискует. И уж поверь, найдет способ заткнуть рот остальным членам совета в случае чего! Впрочем, я не исключаю, что и на более вещественное вознаграждение эль Виатор намекнуть тоже может. Здесь от меня мало толку, но соль ведь всегда в цене?

– Астор...

– Я уже все решил, Руэйд,– маркиз Д'Алваро, отодвинув кресло, тяжело поднялся.– И мне нужно выспаться перед завтрашним парадом, чтобы не радовать Герхарда помимо прочего еще и своей бледной физиономией. О том, что я тебе сказал, Инес знать не надо. Сам понимаешь – она иногда не лучше Кассандры.

Не дожидаясь ответа, он коротко кивнул шурину и вышел. Барон остался один. Сгорбившись и опустив тяжелые, покрасневшие веки, Руэйд Д'Элтар медленно потер пальцами виски. Он чувствовал себя разбитым. И впервые – абсолютно беспомощным...

Зато его ближайший сосед этим утром проснулся полон сил и энергии. Впрочем, как и всегда: герцог эль Хаарт с молодости придерживался строгого распорядка дня, рано ложился и поднимался с рассветом, шумных выматывающих празднеств не приветствовал, вина не пил. Поэтому сейчас, в свои полные пятьдесят, мог похвастаться отменным здоровьем – барону Д'Элтару, пожалуй, такое уже давно и не снилось.

Проснувшись с первыми лучами солнца, Кендал эль Хаарт потянулся до хруста в суставах и спустил ноги с кровати. Разлеживаться он не привык, да и должность магистра алхимии при дворе этого не позволяла. Герцог, откинув в сторону тонкое одеяло, поднялся. Мельком бросил взгляд на стенные часы – стрелки показывали половину шестого – и направился к туалетному столику. Там, под маленьким круглым зеркалом в простой оловянной оправе, стоял кувшин с водой. Склонившись над тазом, Кендал обхватил обеими руками глиняное горлышко и, подняв кувшин над головой, наклонил. Коротко стриженый затылок приятно обожгла холодная, упругая струя. Улыбнувшись, герцог закрыл глаза и принялся умываться. По шее и груди побежали стремительные водяные дорожки. Хорошо... Покончив с утренним туалетом и хорошенько растершись полотенцем, он подошел к окну и раздвинул занавеси. Нарождающийся день обещал быть ясным. И жарким, подумал герцог, проведя ладонью по мокрым волосам, так что следует поторопиться. Магам не чуждо ничто человеческое, и упражняться, обливаясь потом, им тоже не доставляет удовольствия – то ли дело утренняя прохлада!.. Бросив еще один короткий взгляд на часы, его светлость стянул со спинки стула длинный серый балахон, нырнул в него головой и, подпоясавшись плетеным ремешком, покинул спальню.

Дом был тих. Слуги придут к семи, как раз есть час на занятие и минут десять на то, чтобы одеться к завтраку... Герцог, дойдя до середины коридора, остановился перед дверью в комнату старшего сына и постучал.

– Нейлар!– не дождавшись ответа, позвал он.– Поднимайся!

Изнутри послышались шорох и громкий судорожный зевок. Не иначе, как опять до полуночи за учебниками сидел, с неудовольствием подумал Кендал. Сыновнее рвение по части наук он всегда приветствовал, однако ночных бдений не одобрял.

– Нейлар, ты меня слышишь?

– Да, отец,– невнятно донеслось из-за двери.– Я уже одеваюсь...

Герцог кивнул и направился дальше по коридору, к лестнице. Чуть замедлил шаги, минуя детскую, и остановился напротив спальни супруги. Дверь чуть приоткрыта, но по ту сторону темно и тихо. Спит. Его светлость потянул на себя ручку – никакие распорядки герцогини эль Хаарт не касались, а спала она очень чутко, и разбудить жену даже случайно Кендал не хотел.

Дверь мягко закрылась. Хозяин дома спустился вниз, на ходу разминая запястья. Пересек сумрачный холл и, пройдя через столовую, свернул в левое ответвление коридора первого этажа. Когда-то здесь был спуск в винные погреба и оружейную, но первые давно стояли пустые, а вторую герцог переоборудовал для своих нужд. Точнее, просто освободил от всего лишнего – ни мечи, ни доспехи магам не требовались. Хотя азы рукопашного боя им все-таки следовало знать: с амулетом на шее про дар можно смело забыть, а ситуации бывают разные... Кендал толкнул дверь бывшей оружейной и вошел. Не поворачивая головы, вскинул руку – сорвавшийся с раскрытой ладони маленький огненный смерч, поднявшись в воздух, зажег ряд факелов на левой стене, ярко осветив просторную, без окон, комнату с высоким сводчатым потолком.

Герцог несколько раз качнулся с пятки на носок, разгоняя кровь – заниматься он предпочитал без обуви, и ноги уже начали замерзать: толстая каменная кладка еще не успела прогреться как следует, так что в помещении стоял промозглый холод. Призвав смерч обратно, Кендал эль Хаарт хлопнул в ладоши, рассеивая заклинание, и повернулся к одинокому шкафу подле двери. Там хранился нехитрый тренировочный инвентарь.

– Отец, вы уже здесь?– послышалось из коридора. Дверь скрипнула. Встрепанный и еще не до конца проснувшийся Нейл шагнул через порог, зевая во весь рот. Одет он был не в балахон, а в свободные черные штаны и такую же рубаху – балахоны адепты Бар-Шаббы носили и в пир, и в мир, мало кому из молодых людей это нравилось. Нейл исключением не был, и, приезжая на каникулы, первым делом засовывал ненавистную хламиду поглубже в сундук. Штаны ему заниматься не мешали, а герцогу было решительно все равно: собственный балахон он носил скорей по многолетней привычке... Нейл зевнул еще раз и, поежившись, переступил с ноги на ногу. Он был бос, как и его учитель.