Текст книги "Третья дама"

Автор книги: Нацуки Сизуко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Дайго устроился примерно посередине между ними и мужчиной у телефона. Он обратил внимание, что окна бара, как и в ресторане, тоже выходят в сад, полого спускающийся к озеру. За спиной у незнакомца была дверь, как раз ведущая в сад. В раздвинутые занавески Дайго мог смутно разглядеть кусочек сада и берега, освещённого фонарями. Время от времени мощные порывы ветра сотрясали дверь.

Пожилой бармен в белой рубашке и переднике выслушал заказ Дайго с обычной для его профессии скучающей физиономией. Покосившись в сторону, Дайго заметил, что незнакомцу уже подали бутылку виски и стакан. Из этого можно было заключить, что незнакомец падок на спиртное. Может, каждый раз вот так заходит сюда после ужина пропустить несколько стаканчиков перед тем, как отправиться к себе в номер.

Дайго заказал себе порцию разбавленного виски. Он не то что был против спиртного, просто считал себя не особым любителем выпить. Кроме того, именно сейчас он чувствовал необходимость в полном самоконтроле.

А между тем незнакомец, похоже, вёл какой-то деловой разговор, то и дело давая распоряжения кому-то на другом конце провода. Он употреблял какие-то технические термины и иностранные слова и часто упоминал доллары и марки, хотя, о каком бизнесе шла речь, Дайго было непонятно.

Закончив телефонный разговор, от которого у мужчины, по-видимому, пересохло в горле, он потянулся к своему стакану и основательно приложился к нему. Только теперь он, похоже, заметил неподалёку Дайго и повернулся к нему.

У него были широкий лоб, слегка вьющиеся волосы и большие глаза. Гладкое, холёное лицо буквально лоснилось. Судя по тёмному костюму и тёмно-красному, в крапинку, галстуку, он принадлежал к тому типу мужчин, которые привыкли уделять внимание своей одежде.

Когда их взгляды встретились, Дайго, словно учтиво извиняясь, улыбнулся. Мужчина ответил ему дружеским кивком.

Дайго с первого взгляда понял, что незнакомец относится к тем, кто скорее предпочитает выпить, нежели поесть. Так оно и было: тот опрокинул подряд три порции виски. Дайго припомнился вчерашний вечер – тогда мужчина много курил и совсем мало ел. Вот и сейчас он опять махнул рукой бармену, требуя четвёртую порцию.

Этот стакан опорожнил бутылку до дна, но бармен тут же поставил вместо неё новую. На пустой бутылке был прикреплён личный ярлычок с именем незнакомца. Заменяя её, бармен перевесил бирку на новую, полную бутылку. К сожалению, со своего места Дайго не сумел разглядеть имени на ярлыке. Зато теперь стало ясно, что незнакомец является здесь частым гостем.

Он сел лицом к стойке и закурил сигарету, с явным удовольствием выдувая дым прямо перед собой.

– Простите, что отвлекаю вас, но… – обратился к нему Дайго и, когда мужчина повернулся, продолжал: – Не вас ли я видел недавно в вестибюле с Мидори Нагахара? Вы что же, хорошо с ней знакомы? – Дайго говорил с кансайским акцентом и теребил в руках очки.

– Да, мы с ней знакомы уже некоторое время.

– Понятно. А она хорошая исполнительница. Я надеялся сегодня снова услышать её игру, но мне не повезло. А потом я случайно увидел в вестибюле вас и решил, что мы могли бы немного поболтать, вот и пошёл за вами сюда.

Может, он переусердствовал, сказав это? Дайго даже испугался, но понял, что теперь уж отступать нельзя.

– Вы хотите со мной поговорить? – Незнакомец рассмеялся, но, по-видимому, остался доволен. Судя по всему, он был далёк от снобизма и теперь с нарочитой любезностью ждал, что скажет дальше Дайго.

– Да. Я работаю управляющим в ночном клубе на озере Бива. Моя фамилия Ямасита. А ваша?

– Умэдзаки. Я из Токио.

Дайго полез в карман за визитной карточкой. Его собеседник сделал то же самое. Когда он выложил карточку на стойку, Дайго сказал:

– О, простите. Кажется, я забыл свои визитки в другом пиджаке.

На карточке Умэдзаки было написано: «Садао Умэдзаки, директор-распорядитель, OS Trading Company».

– А чем вы занимаетесь? Я случайно слышал ваш телефонный разговор несколько минут назад. Вы употребляли какие-то очень сложные технические термины.

– Ничего подобного. У нас просто торговая компания. Мы импортируем сельскохозяйственное оборудование из Западной Германии, в основном специализированную технику.

– Надо же, как интересно. Только хотелось бы вернуться к прежней теме. Я вот, видите ли, всё думаю, смогу ли ангажировать Мидори, чтобы она играла в нашем клубе?

– Не знаю, согласится ли она поехать на озеро Бива. Честное слово, даже не знаю. – Умэдзаки откинул назад голову и улыбнулся, поднося к губам стакан.

– Вчера я, что называется, припёр к стенке одного здешнего официанта и выспросил у него её имя. А ещё я узнал, что она дочь владельцев этого отеля, окончила консерваторию и играет здесь, когда есть настроение.

– Да, примерно так оно и есть. Она очень гордая женщина и определённо не нуждается в деньгах. Скорее всего она отклонит ваше предложение и не поедет в такую глушь, как Кансай.

– Наверное, если бы речь шла о Токио, то тут всё зависело бы от клуба.

– После окончания консерватории она некоторое время играла в клубах Токио. Отец её был против и в конечном счёте заставил её вернуться сюда. Тут она даёт частные уроки нескольким детишкам. Жизнь здесь для неё всё равно что ссылка.

Умэдзаки говорил о Мидори с воодушевлением, однако чувствовалось, что между ними существует очевидная дистанция. Возможно, оттого, что он был немного пьян, но, говоря о Мидори, он напускал на себя всё тот же несколько циничный вид – как вчера вечером, когда Мидори допускала ошибки в исполнении.

– Насколько я понял, у неё ещё есть младшая сестра.

– Да. Она на два года младше Мидори. Правда, я слышал, что они только наполовину сёстры, хотя похожи.

– Как думаете, сколько им лет?

– Мидори двадцать семь, а её сестре двадцать пять.

– А младшая сестра тоже музыкант?

– Нет, младшую зовут Аканэ, и она художница. Рисует.

– Они что же, единственные дети в семье?

– Да. – Умэдзаки кивнул, как-то грустно улыбнувшись.

– Наверное, такие очаровательные барышни уже с кем-нибудь помолвлены? – Ещё произнося эти слова, Дайго сообразил, что поторопился с этим вопросом. У Умэдзаки могло сложиться о нём неправильное впечатление. Однако Дайго чувствовал, что выбрал нужную колею. Во всей здешней округе ему некого было расспросить о Мидори. Дайго заказал себе ещё одну порцию виски и продолжил тему: – Вы уж меня простите за такое любопытство – а какие у вас отношения с ней?

– Нет-нет, вы меня ничуть не смутили. Может, я и выгляжу как-то беспечно, по-холостяцки, но я женат, и у меня есть семья. – Умэдзаки выставил вперёд пухлый безымянный палец на левой руке и продемонстрировал Дайго своё платиновое обручальное кольцо. С напыщенным видом он несколько раз помахал в воздухе этой рукой. – По правде говоря, Мидори относится к тем немногим людям, с которыми я могу совершенно свободно и открыто разговаривать о чём угодно, что называется, на любые темы.

Дайго рассмеялся.

– Нет-нет, это правда. Вот сами спросите её и тогда убедитесь, что это так.

Умэдзаки уже порядком накачался, поэтому его чуточку мотало, когда он повернулся и махнул в сторону двери. Кажется, он пытался намекнуть, что у него с Мидори здесь назначена встреча. Говорить о Мидори в её отсутствие было просто, но теперь Дайго придётся тщательно следить за своими словами, если она появится. Сейчас потребуется особая осторожность, случись ему встретиться лицом к лицу с этой женщиной.

– Понимаю. Ну а как же всё-таки Мидори? Помолвлена она с кем-нибудь? – Дайго заметил, что его собеседник начал раскисать от выпитого, и счёл теперь уместным задать и этот вопрос.

– Нет, по-моему, сейчас у неё никого нет. Может, держит кого-нибудь про запас, только она ведь выросла в состоятельной семье, так что мало найдётся таких, кто способен был бы содержать её на таком уровне, к которому она привыкла.

– Даже сейчас?

– Насколько я понял, некоторое время назад у неё был какой-то обожатель, только они не могли вступить в брак, потому что он был женат. А она, между прочим, кажется, действительно сильно любила его. – Циничная улыбочка сошла с лица Умэдзаки, и он, похоже, погрузился в какие-то воспоминания. Отведя взгляд в сторону, он проговорил: – Потом выяснилось, что этот её возлюбленный умер. Это случилось года два тому назад.

Вздохнув с облегчением и поднося стакан к губам, Дайго сказал:

– Вы говорите, он умер два года назад, но это прозвучало так, словно было что-то странное в этой смерти. Верно?

– Он отравился газом, если вы об этом. Он работал в основном на дому – переводил французскую литературу. Правда, выполнял ещё какую-то работу в театре и был очень даже известен в определённых кругах.

– А как его звали?

– Мичия Кумэ. На момент смерти ему было всего-то года тридцать три или тридцать четыре.

Дайго смутно припомнил это имя. В своё время он что-то читал об этом случае двухлетней давности в одной из фукуокских газет.

– Да-да, теперь припоминаю. В конечном счёте было решено, что это несчастный случай. Так ведь?

– Да, тогда велось расследование с целью определить, что это было – самоубийство, несчастный случай или убийство? Вернувшись домой вечером в их квартиру в Йоцуя, жена нашла его тело на полу в кабинете. Газовая плита была включена, но не зажжена, и в квартире было полно газа. За неимением соответствующих улик и доказательств следствие решило, что это был несчастный случай. Правда, Мидори хорошо тогда досталось – её подробно и досконально допрашивали по этому делу. – Шумно хмыкнув, Умэдзаки снисходительно усмехнулся. – Он ведь был женат, и они не могли афишировать свои отношения. Некоторые даже думали, что там могло быть убийство из-за слепой любви.

– Ах вот оно что… – Сам того не замечая, Дайго тяжело вздохнул. А что, если Умэдзаки поймёт значение этого вздоха? Но как бы там ни было, Дайго хорошо помнил слова Фумико: «Два года назад эта женщина убила человека. Полиция провела расследование, но не нашла никаких доказательств убийства. Но я-то знаю, кто был убийцей». Наконец Дайго взял себя в руки и спросил: – И что же, вдова этого Мичия Кумэ до сих пор живёт в Токио?

– Простите, но это мне неизвестно.

– Вот интересно, пошла ли вдова по его стопам? Может, она тоже теперь переводит французскую литературу?

Кохэй Дайго уехал из Хаконэ, проведя там три ночи. Мысленно возвращаясь ко всей этой истории, он осознавал, что в общем-то осуществил свои первоначальные цели. А цели эти были таковы – обследовать отель «Эмеральд вью», посмотреть на Мидори Нагахара, постараться разузнать о ней как можно больше, убедиться, что она представляет собой именно такую женщину, какую описала ему Фумико, и, наконец, попытаться разыскать саму Фумико.

Теперь он прекрасно знал отель «Эмеральд вью» и знал также, где находится дом Мидори. У него несколько раз была хорошая возможность посмотреть на саму Мидори. Он видел её в вестибюле с Умэдзаки и позже, во время музыкального исполнения. Полученное им впечатление в точности соответствовало описанию Фумико. За эффектной внешностью, похоже, действительно скрывались надменность, высокомерие и ледяное сердце. Об этом свидетельствовали и черты её лица – высоко вздёрнутый носик, упрямые скулы и серые глаза.

Теперь ему был также известен факт, что мужчина, состоявший с ней в интимных отношениях, умер два года назад при подозрительных обстоятельствах. Выудив из Умэдзаки все эти сведения, Дайго расстался с ним и ушёл из бара. Умэдзаки к тому времени порядком опьянел, и Дайго боялся дальнейшими расспросами о Мидори вызвать у него подозрения. Он даже и теперь не был уверен, что его чрезмерная любознательность не осталась незамеченной. К тому же вероятность появления Мидори в баре заставила его убраться оттуда восвояси. Дайго боялся, что Умэдзаки уже и так что-нибудь заподозрил и при случае обязательно его вспомнит. Впрочем, Дайго надеялся, что случись Умэдзаки когда-нибудь давать показания в полиции, он только и сможет сообщить что-нибудь вроде: «Этот человек говорит с кансайским акцентом и работает управляющим в ночном клубе на озере Бива».

Выехав из Хаконэ на рейсовом автобусе и позже пересев на одакюйский экспресс, Дайго прибыл в токийский район Синъюку чуть позже полудня. На автостанции он взял такси и поехал в городскую библиотеку, где попросил предоставить ему газетную подшивку за прошлые годы. В октябре во Франции Фумико сказала, что это событие случилось два года назад, поэтому он решил первым делом просмотреть газеты, вышедшие в конце октября и в ноябре.

Нужную заметку он нашёл быстро – в одном утреннем издании за 29 октября два года назад. Возможно, в тот день набралось мало других новостей, потому что заметка, сообщавшая о смерти переводчика Мичия Кумэ, занимала целых два столбца. Содержание заметки было относительно кратким и не изобиловало подробностями. 28 октября около семи вечера Юко, двадцатисемилетняя жена пострадавшего, вернулась с работы домой, в их квартиру в Йоцуя. Она обнаружила в кабинете сильные пары газа и тело мужа, распростёртое на полу. Вентиль газовой плиты был открыт на 80 процентов, однако огонь не был зажжён. Юко немедленно выключила газ и вызвала «скорую помощь», но Кумэ был уже мёртв. Причина смерти – отравление газом. Приблизительное время смерти – шесть часов вечера.

По словам Юко, у мужа не имелось очевидных причин для самоубийства, к тому же он не оставил предсмертной записки. Поскольку на плите нашли чайник, то было решено, что кипящая вода в нём перелилась через край и загасила огонь без ведома Кумэ. По делу о смерти Кумэ было назначено уголовное расследование. Вслед за этими фактами газета давала его краткую биографию.

Ему было тридцать четыре года, родился он в Токио в сороковые годы. После защиты диплома по французской литературе в университете «S» он работал сначала заместителем профессора в вышеупомянутом университете, а потом инструктором. Позже его пригласили в театр «Журден», и он стал театральным продюсером. Помимо переводов французской прозы и драматургии, он также успел опубликовать кое-что из своей собственной поэзии.

В том же утреннем издании двумя днями позже вышла вдогонку первой крохотная заметка, сообщавшая о том, что пока так до конца и не установлено, была ли смерть Кумэ самоубийством или же убийством, была ли она несчастным случаем или преднамеренным деянием.

Погружённый в глубокие раздумья, Дайго пробормотал вслух:

– Его жене, Юко, было тогда двадцать семь лет.

Юко Кумэ. Имя это показалось Дайго благозвучным, и ему вдруг вспомнился аромат духов Фумико.

ГЛАВА 7
ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ

К началу февраля на кафедре начал потихоньку продвигаться вопрос с выбором новой кандидатуры на место Йосими. Жесточайшую конкуренцию Дайго составляли два человека – преподаватель здешней медицинской кафедры и специалист по гигиене из другого университета, которого пыталась протащить некая группа.

Что касалось скандала с «Минами фудз», то объединившиеся в особую группу жертвы публично объявили в конце января о своём требовании провести повторный анализ, на этот раз уже под руководством Дайго, с тем чтобы выявить возможное наличие связи между конфетами «Попико» и вспышкой раковых заболеваний среди детей. Дайго согласился провести анализ, в результате которого пришёл к своим первоначальным выводам. У него не имелось ни малейших сомнений в том, что причиной ракового заболевания у детей послужила некая плесень, образовавшаяся в картофельном крахмале, являвшемся одним из ингредиентов злополучных конфет. Поскольку предыдущие тесты проводились только в августе, Дайго мог не опасаться каких-либо контраргументов насчёт использования в настоящий момент старых образцов. Единственным деликатным моментом были сроки обнародования последних результатов. С точки зрения пострадавших, они, конечно, должны были быть по возможности близкими, ибо в таком случае им бы удалось поскорее начать судебный процесс и, выиграв его, получить от компании компенсацию.

С другой стороны, разногласия между Дайго и Йосими по этому вопросу, давление, оказываемое в своё время Йосими на Дайго, могли стать помехой для тех, кто поддерживал Йосими. О связанных с этим обстоятельством трудностях Дайго на время забыл, пока был в Хаконэ. К этой насущной и неизбежной проблеме его вернул второй визит инспектора Фурукавы.

В выходной день 11 февраля по просьбе дочерей Дайго отправился утром в близлежащий магазин спорттоваров, чтобы купить девочкам набор для игры в бадминтон. Выйдя из ворот, он увидел направляющегося к дому инспектора Фурукаву.

У полицейских, видимо, тоже был выходной, потому что инспектор был одет в обычный пиджак и брюки в клеточку. Завидев Дайго, он заулыбался:

– Ну надо же, какая встреча! Как давно не виделись! Вы что же, тоже решили прогуляться?

– Что-то вроде того.

– А мой дом вон там, за холмом. Я часто выбираю для прогулки этот маршрут. – Инспектор кивнул в сторону возвышенности и снова улыбнулся.

Точно такая же вещь случилась тем воскресным декабрьским утром вскоре после убийства Йосими, когда инспектор неожиданно заявился к Дайго, сказав, что просто проходил мимо по пути на работу и решил задать ему несколько вопросов. Всё это обернулось тогда долгим и подробным допросом. Вот и сегодня утром всё выглядело так, будто он нарочно околачивался поблизости, заранее намереваясь встретить Дайго. Дайго показалось, что он наблюдал за домом издалека, словно высматривая что-то.

Отправив детей вперёд, в спортивный магазин, Дайго решил держаться настороже.

– Ну, как дела? Я имею в виду расследование.

– Откровенно говоря, не очень-то. Следственную бригаду пока не распустили, но по делу сейчас работают только несколько офицеров. В праздники у нас обычно прибавляется хлопот, так что людей не хватает.

– Ну а с главными подозреваемыми вы разобрались?

– В большинстве дел обычно бывает только один подозреваемый.

С этими словами инспектор, смотревший в сторону залитой зимним солнцем террасы, вдруг резко повернулся к Дайго, и тот почувствовал накатившую волну страха. Это прозвучало так, словно полицейский сказал: «Вы являетесь по этому делу главным подозреваемым». Несмотря на добродушные черты лица, взгляд у инспектора был проницательный и непреклонный.

– Всего один?

– Да. В данном случае это женщина. Какую-то молодую женщину видели с профессором Йосими на свадебном приёме вечером накануне убийства. А ещё молодую женщину в чёрном пальто заметили, когда она входила в дом Йосими в двадцать минут третьего в день убийства. Мы рассмотрели одну за одной кандидатуры всех остальных подозреваемых, но никто из них, кажется, не годится в убийцы. Кроме неё.

– Ну да, конечно.

– Проблема тут в другом – никто из друзей и знакомых Йосими не может опознать эту женщину.

– Но неужели среди матерей детишек, сражённых раком печени, не найдётся женщин, подходящих под это описание? Наверняка многие из этих матерей ненавидели Йосими.

– Наша следственная группа проработала все возможные версии по этому аспекту. Мы не нашли ровным счётом ничего и пришли к единственному заключению – эта таинственная женщина скорее всего не принадлежит к кругу людей, с которыми общался Йосими.

Во время разговора полицейский не сводил с Дайго проницательного взгляда, и тот не мог не почувствовать на себе этого давления. Он понимал, что лучше всего было бы не говорить вообще ничего, и всё же решил сказать что-нибудь – лишь бы снять это напряжение.

– И как же теперь следственная группа намерена разрешить это дело?

На лице инспектора появилось доверительное выражение, и он непринуждённо улыбнулся.

– Вы спрашиваете, как мы намерены разрешить это дело? Мы намерены попросить помощи у вас. Только я должен поделиться с вами одной теорией, которая у нас родилась.

– Какой же?

– Видите ли, это могло быть убийство, что называется, по контракту. Желавших смерти Йосими найдётся немало, и, вероятно, такой вот человек попросил какую-то женщину, не имевшую к Йосими прямого отношения, отравить его. Изучив ранее расследованные дела, я не нашёл ни одного прецедента подобного рода, за исключением лишь тех, где были задействованы наёмные киллеры. А поскольку это убийство было поручено женщине, то можно предположить, что она была либо любовницей, либо как-то ещё связана с человеком, толкнувшим её на преступление. В общем, через такую связь мы и надеемся отыскать эту женщину. Правда, в настоящий момент у нас с этим как-то не клеится.

Фурукава шумно выдохнул и достал из кармана пиджака пачку сигарет. Дайго предложил ему зайти в дом и выпить чашечку чая, но полицейский чуть ли не с ужасом отверг это приглашение и сказал, что лучше продолжит прогулку.

– Конечно, мы пока ещё надеемся разыскать эту женщину. Мы уже опросили более двухсот человек, побывавших на той свадьбе, и всё же пока ещё не готовы списать это дело в архив. Так что если вам придёт в голову что-нибудь стоящее, пусть это будет даже самая крошечная деталь, пожалуйста, не колеблясь, звоните мне.

Эти прощальные слова он произнёс, не сводя с Дайго неумолимо проницательного взгляда, словно ожидая от него ответа.

Итак инспектор рассматривает вероятность убийства по договорённости.

Дайго был потрясён до глубины души и некоторое время ещё стоял как вкопанный, пытаясь осмыслить услышанное. Если их позиция действительно такова, то его водонепроницаемое алиби в скором времени превратится в пустое место. Отныне любой, у кого имелся более или менее существенный мотив, мог бы считаться подозреваемым. Кровь прилила к голове, Дайго встревожился не на шутку.

Не приходилось сомневаться, что Фумико Самэхима ждала от него конкретных действий в отношении Мидори Нагахара. До сих пор Дайго пребывал в нерешительности и день за днём всё откладывал это дело, но что, если Фумико теперь заподозрит его в недостатке воли, столь необходимой для поступка? Ясное дело, она может в ответ на такое увиливание с его стороны предпринять и свой шаг и, например, навести полицию на мысль, что Дайго «заказал» Йосими, после чего ему уже будет трудно выпутаться из этого дела.

От такой мысли его внезапно охватило тошнотворное чувство отвращения к самому себе. С чего это он вдруг заподозрил Фумико в таких ужасных вещах? Он был перед ней в большом долгу как в физическом, так и в эмоциональном отношении, тогда откуда взялось это желание очернить её? Нет, Фумико, конечно же, не стала бы сомневаться в том, что он выполнит свою часть плана. Ему снова припомнилась безмятежность той тёмной ночи в Барбизоне, и его вера в Фумико обрела былую силу. Нечего было сомневаться, что и она верила в него.

И всё же он понимал, что существует определённая грань, которую он, казалось, не мог бы переступить. Осознание этого повергло его в дрожь. Вообще-то люди способны на самые невообразимые поступки, зачастую они даже не знают себя до конца. Что же касается его, то если он собрался действовать, похоже, делать это нужно немедленно. Придя к такому решению, он взялся хорошенько всё обдумать.

Инспектор Фурукава упоминал о вероятности преступления, совершённого по договорённости – совершённого кем-то, кто не имел никакого отношения к жертве. В то же время он высказал предположение, что вероятность такого рода преступления достаточно мала, если не брать во внимание практику заказных убийств.

До тех пор пока ход их мыслей будет держаться в этом направлении, они, возможно, не усмотрят связи между данным делом и похожим на него случаем убийства в далёком Хаконэ. Но когда же всё-таки ему следует сделать свой шаг? Ведь ему в какой-то момент показалось, что он уже принял решение действовать. И что ему следует предпринять для подготовки алиби Фумико? Точно так же, как и Дайго автоматически зачислили в подозреваемые по убийству Йосими, Фумико, несомненно, тоже попала бы в список подозреваемых в случае убийства Мидори Нагахара.

Вдалеке Дайго вдруг увидел своих дочек, спускающихся под горку. Видимо, им уже надоело ждать отца, и они решили поторопить его. Спохватившись, Дайго пошёл им навстречу.

Фумико подготовила алиби для Дайго ещё до того, как произошло убийство. Но у него-то нет её адреса, позволившего бы ему сделать что-нибудь подобное.

– Сегодня же выходной, так ведь? – сказала младшая дочка, беря его за руку.

– Разве?

– Спортивный по пятницам закрыт, а сегодня пятница, – пояснила старшая.

– Как плохо, потому что я собиралась поиграть сегодня с папой в бадминтон… – вздохнула младшая сестрёнка.

Наконец до Дайго дошло, о чём они говорят. Спортивный магазин, где они собирались купить ракетки и воланы, был сегодня закрыт. Ну да, конечно, сегодня же пятница.

– Мы могли бы сходить в «Минэя», там тоже продаётся бадминтон. – Старшенькая упомянула название близлежащего универмага, чтобы проверить папину готовность купить бадминтон.

– А разве они сегодня не закрыты?

– Нет, «Минэя» бывает закрыта по средам.

– Ах вот оно что! Тогда пойдёмте туда.

С радостными криками дети побежали к дому – готовиться к походу в большой магазин. Они о чём-то весело щебетали и смеялись. С недавних пор папа стал очень внимателен к ним. После приезда из Хаконэ он и впрямь стал уделять много времени жене и детям. Впрочем, тут главное – не переусердствовать: резкая перемена может вызвать подозрения. Дайго рассеянно помахал дочкам рукой.

Мысли его в тот момент были заняты совсем другим – ему важно было определить образ жизни Мидори Нагахара. Умэдзаки, помнится, в шутку назвал её домоседкой. Но когда-то же она выходит из дома? Вот и надо выяснить – когда.

Дайго продолжил путь, но уже через мгновение вдруг остановился как вкопанный. Он схватил себя за левую руку, поднёс её к лицу и принялся внимательно разглядывать. Так оно и есть! У Фумико ничего не было случайным.

В тот вечер, когда она упомянула о Мидори Нагахара, он попросил её рассказать теперь что-нибудь о себе. Она сказала, что её зовут Фумико Самэхима, а потом взяла левую руку Дайго и пальчиком нарисовала на ней иероглифы, составляющие её имя. Потом она сказала следующее: «Живу я одна в Токио, занимаюсь переводами на дому и только по вторникам и пятницам работаю с двенадцати до шести в конторе». Значит, алиби Фумико будет надёжным с полудня до шести по вторникам и пятницам.

Прежде всего ему необходимо было сделать телефонный звонок. Это было бы первым шагом к осуществлению плана. Дом Мидори Нагахара находился примерно в двух километрах к северу от отеля «Эмеральд вью», и, уж конечно, Дайго позаботился о том, чтобы раздобыть номер её телефона, и даже записал его.

Он решил взяться за это дело вечером после ужина, когда жена с дочками уселись в гостиной смотреть телевизор. Воспользовавшись телефоном в спальне, он набрал номер в Хаконэ. После четырёх гудков ему ответил молодой женский голос.

– Здравствуйте. Это дом Нагахара? – сказал Дайго.

– Да. – Тихий голосок на другом конце провода показался ему наивным. Неужели это сама Мидори?

– А Мидори дома?

– Да, она дома. А кто её спрашивает?

– Видите ли, я звоню ей впервые. Зовут меня Окуда, я живу в Хаконэ.

Ему просто повезло, что телефонная связь оказалась без помех и никто не мог бы заподозрить, что это междугородний звонок.

– Я, знаете ли, ищу кого-нибудь, кто даёт частные уроки по фортепьяно, поэтому и хотел переговорить с Мидори.

– Понятно. Подождите минуточку. – У женщины, похоже, не возникло подозрений, когда она отложила трубку в сторону. Значит, это была не Мидори. Хотя Дайго предполагал, что справится с этим легко, он уже сейчас чувствовал струящийся по спине пот.

– Здравствуйте. Мидори слушает.

Ядовитый пронзительный голос резанул по ушам. В Хаконэ ему не представилось возможности услышать её голос, но его звучание полностью совпадало с тем впечатлением, которое у него сложилось об этой женщине.

– Простите за столь неожиданный звонок, но моя дочь-пятиклассница занимается музыкой, и я ищу для неё преподавателя. Кто-то назвал мне ваше имя, и вот теперь я хотел бы узнать, не согласитесь ли вы давать ей частные уроки.

Помолчав, Мидори спросила:

– Она только начинает заниматься музыкой?

– Нет. Она уже прошла третий альбом Плейеля, но её нынешняя учительница неожиданно переехала в Токио, поэтому мы ищем ей нового преподавателя.

– Понимаю. На какой день недели вы бы хотели назначить занятия?

– О-о, нам, знаете ли, всё равно… Лишь бы было удобно вам. Кстати, прошу прощения за любопытство – а сколько у вас сейчас учеников?

– Два.

– Надо полагать, ученики приходят к вам домой? Или вы ходите к ним сами?

– Вообще-то я предпочитаю принимать их у себя. Как раз сейчас у меня занимается одна ученица, которая приходит сюда по средам. А вот другая девочка недавно сломала ногу, поэтому я пока сама хожу к ней по пятницам днём.

По пятницам днём. Мысли отчаянно запрыгали в голове у Дайго.

– Как я уже сказал, моя дочка учится в пятом классе и возвращается из школы поздно каждый день, кроме пятницы. Так вот, если вам удобно, мы могли бы назначить уроки на дневное время в пятницу при условии, конечно, что это не помешает вашим занятиям с другой ученицей.

– О нет, она живёт совсем близко – всего лишь по ту сторону холма. Я бываю у неё с четырёх до пяти, так что если ваша дочь сможет приходить либо до, либо после, то мы сможем работать. Пусть зайдёт ко мне познакомиться и договориться.

– Хорошо. Вы меня порадовали. Я пришлю к вам дочь, а потом ещё раз перезвоню. В какое время вы бываете дома по другим дням?

– Обычно я всегда дома. Только по вторникам езжу играть в гольф.

– О-о! Вы играете в гольф? Я тоже. А на каком поле?

– Вообще-то я в этом деле новичок. Пока беру уроки у профессионального наставника в «Лили хилл кантри клаб».

По её тону Дайго понял, что нарушил дистанцию, поэтому поспешил закончить разговор и повесил трубку.

Промокнув вспотевший лоб носовым платком, он подошёл к буфету и налил себе стаканчик бренди. Его нижнее бельё так пропиталось холодным потом, что у него возникла потребность переодеться, но он решил сначала глотнуть немножечко бренди. Когда приятное тепло разлилось по телу, вместе с ним пришло чувство удовлетворения, оттого что он всё-таки сумел завершить первую часть своего плана.

Теперь он знал, что по вторникам она играет в гольф, а по пятницам днём ходит давать уроки игры на фортепьяно. Его вдруг осенило, что те два дня в неделю, когда Мидори выходит из дома, в точности соответствуют тем двум дням, по которым Фумико ходит на работу в офис. Глотнув ещё бренди, он перешёл из спальни в кабинет. Там он развернул карту Хаконэ и нашёл на ней «Лили хилл кантри клаб». Клуб находился неподалёку от Хаконэ, к северу через горы, – впрочем, достаточно далеко, чтобы ходить туда пешком, так что, по-видимому, Мидори должна была пользоваться машиной. А если так, то пятница была бы для него более подходящим днём.