Текст книги "Sir (ЛП)"
Автор книги: Н. Уолкер
Соавторы: Н. Р. Уолкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
– Разве это плохо?
Он выглядел искренне расстроенным.
– Даже не знаю... Это не плохо. Полагаю, это просто нечасто встречается. Мы очень привязаны к нашим сабмиссивам и, конечно, испытываем к ним симпатию. Но любовь? – Магистр нахмурился. Я понял, что он не критикует меня, он был осторожен и любопытен. – Не знаю, можно ли это назвать любовью. Это меняет привычное положение, не так ли? Влияет ли это на твое доминирование? Ожидаешь ли ты меньше подчинения и преданности, потому что беспокоишься об их чувствах?
– То, что я чувствую к ним, никак не влияет на мое доминирование и не меняет положение вещей. Это делает меня лучшим Домом. – Я наклонился вперед, удерживая его взгляд. – Это делает меня лучшим Домом для моих мальчиков. Я знаю их, что им нужно и как им это нужно. Всем известно, я мягкий Дом. Знаю, что говорят люди, Магистр Колтон. Я не дурак. Но хардкорный образ жизни, садизм и мазохизм не для меня и моих сабов. Хотя вашим сабам нужен этот следующий уровень. Вы даете именно то, что им нужно, и они дают вам покорность как по учебнику. Вот почему вы один из Великих Магистров Санктуса, Магистр Колтон. Просто потому что у нас разные техники и разные потребности не значит, что один из нас ошибается.
Он на мгновение задумался.
– Но любовь?
– Неужели вы никогда не задумывались, что делаете для своих сабов? То, что воплощаете для них, тоже своего рода любовь? Да ладно, я видел, как вы смотрите на Стефана. Вы никогда так на меня не смотрели.
– Ну, – ответил он со странным выражением на лице. – Я не уверен... Я... – Он провел рукой по лицу, потом бросил взгляд на меня. – Спасибо, Сиг. Теперь мне есть о чем подумать.
Я усмехнулся.
– Примите это. Секс будет лучше, – сказал я, и Магистр рассмеялся. – Это не так уж и плохо. Поверьте мне. Я люблю своих мальчиков. Когда я столкнулся с мыслью потерять Левина, понял, немного запоздало, но очень ясно, что Левин – любовь всей моей жизни. Но появился Хантер, и стало понятно, что я могу любить их одинаково.
Тихий вздох донесся из-за моей спины. Я обернулся, чтобы увидеть стоявшего там Левина. Он слышал, что я сейчас сказал...
Широко раскрытые глаза первого саба опустились на землю, и он сделал шаг назад.
– Прошу прощения, Мастер, – прошептал он. – Я приду позже. Не хотел вас прерывать...
Я поднялся.
– Левин, остановись.
Он остановился, но головы не поднял.
Магистр Колтон встал и похлопал меня по плечу, ухмыляясь.
– Я сам себя провожу, Сиг. Выпьем кофе на следующей неделе, – сказал он, возвращаясь в дом.
Левин так и не поднял глаз, и у меня возникло неприятное чувство, что он не воспринял мое признание в любви как хорошую новость.
– Левин, пожалуйста, посмотри на меня.
Он подчинился, в его глазах стояли слезы. О, нет, нет, нет... Я взял его за руку и повел внутрь, но дошел только до столовой. Я повернулся к нему и взял его за подбородок.
– Левин, – мягко сказал я. – Мне жаль, что ты услышал, как это было сказано.
Когда Хантер вошел, по щеке Левина скатилась слеза. Глаза Хантера расширились, и он быстро сократил расстояние между нами, его рука легла на спину Левина, а взгляд был устремлен на меня.
– Что случилось? Магистр Колтон что-то сказал?
Я покачал головой.
– Нет, это я. Хантер, возможно, нам с Левиным стоит поговорить наедине.
Саб сделал шаг назад, но Левин остановил его.
– Нет, Мастер, он должен остаться. Никаких секретов, помните?
Правда. Это были мои слова.
– Что вы сказали, Мастер? Почему Левин плачет? – проговорил Хантер, глубоко нахмурившись, в его глазах была печаль.
– Это правда? – спросил Левин. – То, что вы ему сказали?
Я кивнул.
– Да.
Глаза Левина снова наполнились слезами.
– Это ничего не меняет между нами, – попытался я. – И я совершенно точно не жду ничего взамен. Я все равно буду твоим Домом. Твое место здесь остается неизменным до тех пор, пока ты этого хочешь. Левин, я могу извиниться за то, каким образом ты узнал, но я не буду извиняться, что признался в этом, и я не возьму свои слова обратно. – Я вытер еще одну его слезу большим пальцем. – Я люблю тебя, Левин. Влюбился с самого первого дня. Ты всегда был особенным и отличался от любого другого саба. Мне хватило лишь мысли потерять тебя, чтобы разобраться в своих чувствах. То, что я чувствую здесь, – я приложил руку к сердцу, – стало неожиданностью, но, Боже мой, это потрясающе.
Левин заплакал сильнее, закрыв лицо руками. И я ничего не мог с собой поделать: мне нужно было утешить его. Поэтому я притянул своего мальчика к себе, он прижался сильнее и зарыдал.
– Мастер, – сказал Хантер со слезами на глазах. – Я не понимаю.
– Он признался, что любит меня, – пробормотал Левин мне в рубашку.
Хантер переводил взгляд с Левина на меня.
– Разве это не здорово? Почему ты плачешь? – спросил он Левина, потом посмотрел на меня. – Почему он плачет? Мне это не нравится.
Только Левин мог ответить. Может, то, что я признался ему в любви, не было для него хорошей новостью. Возможно, он смущен и теперь беспокоится о том, как это повлияет на наш дом.
– Это здорово, Хантер, – пробормотал Левин. – Это просто потрясающе. Я просто...
Я отстранился и поднял лицо, чтобы увидеть его глаза.
– Ты просто что?
– Я просто не ожидал, – прошептал он. – Не думал, что это может случиться в нашем мире... – Первый саб пожал плечами, и слезы снова полились из его глаз. – Я имею в виду, что я сабмиссив, а вы мой Дом. Но вы гораздо большее. Вы весь мой мир, центр моей Вселенной. Я тоже тебя люблю, Сиг. И всегда любил.
Сиг.
Он назвал меня по имени.
Я захватил губы Левина в жадном поцелуе, и он обхватил мое лицо. Его руки не висели по бокам и не были сложены за спиной, они были на моем лице и в моих волосах.
Божественно.
Когда наш поцелуй замедлился, Хантер сделал шаг назад, но Левин схватил его за упряжь.
– Останься здесь, – сказал Левин. – Мастер сказал, что тоже любит тебя.
Взгляд Хантера метнулся ко мне.
– Меня?
Я притянул его в наши объятия и тоже поцеловал.
– Да, тебя. Хантер, твое присутствие здесь не изменило нас, – прошептал я. – Ты сделал нас лучше, сильнее.
Левин пристально смотрел в мои глаза, что-то ища и умоляя. Я не знаю, что он искал, но его улыбка подсказывала, что он определенно нашел это.
– Да, все так.
Приложив палец к их подбородкам, я притянул парней к себе для нежного тройного поцелуя.
– Вы оба делаете меня тем, кто я есть, – признался я. – Я великий Дом только лишь потому, что у меня есть два потрясающих саба. Я обожаю вас обоих, я уважаю вас обоих. – Я установил зрительный контакт с каждым из них. – Я люблю вас обоих.
Хантер выглядел немного грустным.
– В чем дело, саб? – спросил я.
– Ну, я... Я не уверен, что знаю, что такое любовь, – прошептал он. – Я вижу вас двоих и вижу, как вы относитесь друг к другу. Я могу понять, что такое любовь. Но я... Я не уверен, что знаю... что, если я ошибаюсь?.. Что, если я слишком запутался?
Левин положил руку Хантеру на грудь, прямо на сердце.
– Ты не запутался. Тебе просто нужно немного терпения и, возможно, двое мужчин, чтобы показать.
– Хантер, – пробормотал я, проводя рукой по его волосам, удерживая его лицо. – Ты не запутался и не сломлен. Я влюбился в тебя, потому что ты все, что нам нужно. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Я вижу, кто ты и через что тебе пришлось пройти, и это позволяет нам понять, как правильно любить тебя. – Правда заключалась в том, что этому мальчику нужно было научиться любить самого себя, прежде чем он сможет полюбить кого-то еще. – Наберись терпения и позволь нам показать, как сильно тебя любят, прежде чем ты начнешь беспокоиться о своих чувствах. Никакого давления, просто наслаждайся этим.
Хантер кивнул со слезами на глазах.
– Когда я с вами, у меня появляются сумасшедшие бабочки в животе, что своего рода безумие, – прошептал он.
Левин прижался лбом к голове Хантера.
– А твое сердце не замирает?
Глаза Хантера встретились с моими, и он кивнул.
– Замирает.
Левин притянул его к себе для поцелуя.
– Мы покажем тебе, что такое любовь. Каждый день.
Я сжал Левина и чмокнул Хантера в губы.
– Мы научим.
Хантер кивнул.
– Мне бы очень хотелось. Это такое... благословение, что я оказался здесь. Никогда не думал, насколько хорошей может быть жизнь.
Левин крепко прижал его к нам, и я глубоко вздохнул.
– Я люблю вас обоих, – снова прошептал я. Странно произносить это вслух, но так невероятно правильно.
– Пока мы все открыты и честны, – сказал Хантер, его губы опустились вниз. – Разве любовь что-нибудь меняет? Я имею в виду, просто чтобы мне было ясно и понятно, вы ведь оба все еще собираетесь трахнуть меня, верно?
Левин расхохотался, но посмотрел на меня, ожидая ответа.
– Абсолютно верно. Эти ошейники, – ответил я, натягивая уплотнительные кольца на их шеях, – все еще означают, что вы принадлежите мне. Вы будете служить мне, и я дам вам все, чего вы заслуживаете и желаете. Просто знайте, теперь, когда я говорю, что буду почитать вас своим умом, сердцем и душой, это от всего сердца.
Левин счастливо вздохнул и прижался ко мне, а Хантер драматично вздохнул.
– Ох, ну слава богу.
Я рассмеялся и снова притянул его в наши объятия. Я любил эту его сторону, ту истинную сторону, которую только сейчас Хантер, начал фрагментами нам показывать, почувствовав себя в безопасности.
– И не думай, что я забыл о твоей вопиющей демонстрации члена перед Магистром Колтоном.
Хантер засмеялся, а Левин улыбнулся мне в шею.
Я прошептал на ухо Левину, достаточно громко, чтобы Хантер тоже услышал.
– Как насчет того, чтобы отвести этого негодника наверх и погрузить в него член? Не снимай упряжь. Хочу посмотреть, как ты впервые кончишь в его задницу.
Левин застонал и посмотрел на меня потемневшим взглядом.
– Я люблю вас, Мастер, – прошептал он. Затем, держа Хантера за упряжь, повел его наверх. Хантер дерзко улыбнулся мне, когда они уходили.
Я улыбался им вслед, такой счастливый и довольный. Такой влюбленный. Я стоял там с глупой улыбкой, чувствуя головокружение и оживление, целых десять секунд, прежде чем очнулся. Я посмеялся над собой, а потом поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Эпилог
5 лет спустя
– Ты готов? – спросил Ефрем.
Я стоял рядом с ним перед нашими самыми близкими друзьями в саду Дома Спасения. На мне был смокинг, сшитый на заказ, и я старался не поддаваться эмоциям, но нервничал все равно.
– Готов.
– Хорошо, – ответил Ефрем, – потому что они идут сюда.
Казалось, что мои мальчики не могут выглядеть прекраснее, чем обнаженные, связанные и подвешенные… но видеть их в костюмах – совсем другой уровень красоты.
На Левине был серый костюм-тройка, белая рубашка и серебристый галстук. Темные волосы коротко подстрижены и безупречно уложены. Он выглядел ослепительно и дорого по всем пунктам.
Хантер был одет в темно-синий костюм и белую рубашку без галстука, потому что на нем не было жилета под пиджаком, как у Левина. Хантер надел свою любимую упряжь, что заставило меня улыбнуться. Все еще дерзкий мальчишка. Теперь его волосы стали немного длиннее, уложенные в какую-то сложную прическу, которую он усовершенствовал много лет назад.
Мне нравилось, что они выделялись как личности. Левин закончил учебу и теперь был официальным членом юридической команды Санктуса. Хантер много работал над чтением и письмом, и получил квалификацию парикмахера, работая с Таней почти каждый день и наслаждаясь каждой минутой. Мои сабмиссивы преуспевали.
Их улыбки засияли еще ярче, пока они шли ко мне.
Парни встали по обе стороны от меня, и мы втроем посмотрели на Ефрема. За последние пять лет в Санктусе многое изменилось. Магистр Колтон был серьезен, когда сказал, что изменит правила к лучшему. Поэтому Левин, Хантер и я собирались сделать нашу церемонию законной.
Ефрем должен был провести церемонию. Он получил квалификацию священнослужителя несколько лет назад. Я сказал, что если не смогу сделать его своим шафером – Левин, Хантер и я решили, что мы трое – это все, кто нам нужен, – то Ефрем, черт возьми, мог поженить нас. Только мы собирались подписать не свидетельство о браке. А договор, составленный Левиным, чтобы связать нас троих вместе. Не «законный брак», учитывая, что нас трое, а юридически обязательный договор, предоставлявший нам законные права в целом. Левин проработал все детали, но церемония принятия обязательств являлась для меня свадьбой. В моих глазах и в моем сердце Левин и Хантер были бы моими мужьями.
Дело в том, что для саб и Домов ошейники и церемония с ошейниками всегда значили больше, чем свадебный контракт. Но, как сказал мне Ефрем пять лет назад, и я не мог выбросить это из головы, церемония с ошейниками не имела никакого веса в судебных инстанциях. А я хотел быть связан с этими двумя мальчиками всеми возможными способами.
Когда я впервые заикнулся, они ничего не поняли. Я сказал им, что это обеспечит дополнительный уровень безопасности, и дело было не в том, что я не доверял Санктусу. Я знал, Санктус не попытается разлучить нас. Только Левин и Хантер, возможно, жаждали другого уровня постоянства, но нет, они доверяли мне, зная, что я их никогда не оставлю. И я понял: гарантии безопасности необходимы мне. Я нуждался в этом сильнее. Как только я объяснил им, что ни одно кольцо на моем пальце никогда не заменит ошейников на их шеях, они всецело согласились.
Теперь же мы стояли здесь, готовые сделать все официально.
– Мы собрались здесь сегодня, – начал Ефрем, – чтобы засвидетельствовать законное соединение трех мужчин. Уже связанные друг с другом в соответствии с законом Санктуса, они теперь будут связаны законом страны, в которой мы живем. То, что соединено вместе сердцем и душой, пусть никто, даже адвокат, не разлучит.
Хантер и Левин сжали мои руки, а Ефрем еще что-то говорил, но я потерялся в парнях: их руки в моих, плечи касались моих, мои ошейники под их рубашками. Больше ничего не существовало, кроме моих мальчиков.
– Брак не обязательно должен быть обычным, – продолжал Ефрем. – Он должен быть адаптирован к потребностям тех, кто состоит в этом браке.
– Я полностью за традиционность, – сказал Хантер с лукавой улыбкой в глазах. – На мне что-то синее* и что-то позаимствованное*. И под этим костюмом, у меня надет пояс с подвязками, прикрепленный к моим шелковым чулкам, и подвязка, так что если вы хотите поторопиться...
*Английская традиция – на невесте в день свадьбы должно быть что-то синее – символ преданности и верности и что-то позаимствованное, символизирующее крепкую дружбу и теплые отношения (Прим. пер.)
Все засмеялись, и Хантер наклонился ко мне, самодовольно улыбаясь. За последние несколько лет он действительно стал самим собой. С помощью терапии и надлежащего влияния подчинения и доминирования, он стал так далек от сломленного мальчика, который был передан мне. Хантер был забавным, кокетливым и открытым, в большинстве своем ненасытным. Я сомневался, что это пройдет. Более того, надеялся, что он никогда не изменится.
– Ладно, не буду задерживать, – со смехом произнес Ефрем. – У вас есть кольцо?
– Есть, – ответил Левин, доставая из кармана одно серебряное кольцо. Оно было шире, чем большинство колец. Мальчики решили, что каждый должен выбрать простое обручальное кольцо, которое они расплавили и соединили в одно прекрасное кольцо ручной работы. Это было идеальное решение. Идеальный символ. Два кольца красивые сами по себе, но еще лучше – соединенные вместе.
Мальчики стояли передо мной. Хантер взял мою левую руку, а Левин надел кольцо на мой безымянный палец. Это был особый момент – весомый и значимый. Каждый из них носил мой ошейник – символ преданности и обязательств, а теперь я носил их символ. Сердце наполнилось любовью и теплом.
Потом они сделали то, чего я не ожидал. То, что мы не планировали, но они, очевидно, придумали вместе.
Они стали передо мной на колени, сцепили руки за спиной и склонили головы. Левин поднял взгляд первым.
– Они могут называть вас моим мужем, или доктором Бракнером, или Сигом. – Он улыбнулся. – А я могу называть вас Сиг при определенных обстоятельствах...
Я одарил нашу аудиторию улыбкой.
– Это правда. Он может. – Все посмеялись. А Луэлла смахнула счастливую слезу.
Левин взял мою руку и поцеловал костяшки пальцев, мое обручальное кольцо.
– Но вы всегда будете моим Мастером. Вы владеете мной во всех смыслах этого слова. Я принадлежу вам отныне и навсегда. Я польщен и для меня большая честь, что вы носите наше кольцо.
Затем Хантер поднял голову, его голубые глаза были подернуты дымкой и полны любви.
– Вы спасли меня. Вы оба, – сказал он, одарив Левина грустной улыбкой. – Вы научили меня любить; показали, что значит любить кого-то и что значит любить себя. Вы продемонстрировали, как поступает настоящий Доминант и что значит истинное подчинение. Я с гордостью ношу ваш ошейник, Мастер. Он дает мне фундамент и возможность летать, а то, что я принадлежу вам обоим – дополняет меня.
Я поцеловал сначала Левина, потом Хантера. Я задыхался, слишком много эмоций и любви, чтобы ответить. Парни встали, чтобы мы могли обниматься, целоваться и крепко держать друг друга. Как мы делали всегда.
Три человека, три роли, три сердца, три потребности, три желания. В три раза больше эмоций, в три раза больше преданности, в три раза больше удовольствия.
Одна любовь.
Конец