Текст книги "Мир коллекционера"

Автор книги: Н. Гринкевич

Соавторы: С. Гинсбург,И. Колташев,И. Гринберг,О. Рачков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Книга из «Библиотеки для чтения» известного русского издателя А. Смирдина. На следующей странице ее можно прочесть «Одобрение» цензора:

«По приказанию Императорского Московского университета господ Кураторов я читал книгу… и не нашел в ней ничего противного наставлению, данному мне о рассматривании печатаемых в Университетской типографии книг, почему оная и напечатана быть может.

Коллежский советник, красноречия профессор и цензор… Антон Барсов».

Фараон Цозер–Аменоптис до последнего времени считался не только первым филателистом, но и, вообще, первым коллекционером в мире. Но недавно пальму первенства отобрал у него один неизвестный человек, живший тридцать тысяч лет назад. В пещере, обнаруженной на границе Польши и Чехословакии, найден был набор белых камешков. Это необычная коллекция, собранная безвестной личностью, и считается теперь самой древней в мире.

Но вернемся к современным филателистам. Как и во всем мире, в нашей стране они составляют наиболее многочисленный отряд коллекционеров. В Москве, например, это самая большая секция Общества коллекционеров, число членов которой составляет пятизначную цифру и непрерывно растет. В 1957 году в Москве было создано городское Общество коллекционеров, которое стало ведущим коллективом коллекционеров. А лет через девять таких обществ было уже свыше двухсот. Они существовали во многих республиках, краях и областях. Есть они и в Алма–Ате, Караганде и других городах нашей республики. Свыше трехсот насчитывает членов Алма–Атинское общество. Его члены раз в неделю собираются в республиканском клубе ДОСААФ.

До 1966 года многочисленные местные общества работали разобщенно, не имея единого организующего центра. Вследствие этого слабо использовались богатые познавательные возможности филателии для воспитания советских людей, и особенно молодежи, повышения их политического и общеобразовательного уровня.

Около 250 коллекционеров из ста разных городов страны были участниками учредительной конференции Всесоюзного общества филателистов (ВОФ), состоявшейся весной 1966 года в Москве. Новое добровольное общество – культурно–просветительная организация, объединившая в своих рядах филателистов Советского Союза.

Филателия, филлумения, филокартия, нумизматика, бонистика… Иному непосвященному эти слова явно иностранного происхождения ничего ровным счетом не говорят, ничего не объясняют. Для некоторых людей, весьма далеких от коллекционирования, смысл всех этих понятий бывает порой настолько загадочен, что на вопросы, что же это такое, следуют прямо–таки анекдотические ответы.

Как–то сотрудники одного американского журнала решили проверить, насколько слово «филателия» известно и понятно широким слоям людей. И вот что они услышали в ответ. Когда спросили работника одной крупной чикагской газеты, не является ли он случайно филателистом, тот возмущенно сказал: «Я не собираю яиц». Крупный лесопромышленник на этот же вопрос ответил также невпопад. «Я, – заявил он с явно звучащими в голосе нотками уважения к самому себе и своему положению в обществе, – я не настолько сошел с ума, чтобы в моем возрасте бегать с сачком за бабочками».

Поэтому, посвящая вас, читатели, в рыцарство коллекционеров, я хотя бы в общих чертах познакомлю со смыслом этих терминов, чтобы вы, не дай бог, не спутали бонистов с нумизматами или филлуменистов с филокартистами. Если случится такое, то знайте, что в глазах коллекционеров вы будете выглядеть совершенно отсталыми людьми.

Филателистов я вам уже представил. Если вы внимательно читали предыдущие страницы, то, наверное, запомнили, что филлумения – это собирание спичечных этикеток. Крошечные рекламки на коробках со спичками отражают интересы и вкусы разных народов. Собирают спичечные этикетки как по темам: искусство, космос, наука, флора, фауна, спорт и так далее, – так и по странам в хронологическом порядке, то есть по мере выпуска новых этикеток.

В аэропортах и на железнодорожных вокзалах, даже там, где поезд замедляет свой стремительный бег на какую–нибудь минуту–другую, мне не раз доводилось заводить скоротечные знакомства с юными собирателями спичечных этикеток. Инициатива в установлении такого знакомства исходила всегда с их стороны. Подходит этакий конопатый подросток и напрямик, безо всяких дипломатических реверансов, обращается к тебе: «Дяденька, покажи–ка твои спички». «А зачегл тебе? – хмурясь, спрашиваю его. – Ты что, куришь уже?». «Не–е, дяденька, не курю, честное слово. Ну покажите, пожалуйста».

Достаю из кармана коробок, паренек берет его в руки, и тут его лицо принимает такое выражение, какое, верно, было у Архимеда, когда он воскликнул свое знаменитое «Эврика!». Конопатый тоже издает какой–то радостный возглас и зовет напарника, который действует неподалеку – у них, как у племянников лейтенанта Шмидта, свои определенные зоны действия. «Витька–а! Иди сюда, здесь фабрика «Гигант». Сменяемся, дядь? Я тебе свою коробку дам, а ты в нее свои спички пересыпешь. Мне они ни к чему…»

Вполне понимая коллекционерскую душу мальчишки, я покорно пересыпаю свои спички в другой коробок. А через секунду его веснушчатое лицо мелькает в толпе приезжих; филлуменист торопится, ведь люди приехали из самых различных мест, и в карманах у них наверняка спички самых различных фабрик…

Мальчишек и девчонок коллекционирование спичечных этикеток привлекает разнообразием рисунков на них, в чем они, пожалуй, не уступают теперь маркам, и, во–вторых, и это весьма существенный фактор; собирание их обходится почти задаром, в то время как на коллекционирование марок, например, нужны определенные материальные затраты, которые не по карману многим юным коллекционерам. Да, пожалуй, и в отношении богатства сюжетов спичечные этикетки могут смело потягаться сегодня с почтовыми марками. Теперь не редкость, когда спичечные этикетки, как и почтовые марки, выпускаются целыми сериями, представляющими собой последовательный рассказ в миниатюрных рисунках о том или ином событии.

В детстве мне довелось как–то прочитать замечательную книжку французского писателя Рони–старшего «Борьба за огонь». Впечатление от нее сохранилось на всю жизнь. В книжке увлекательно описывается, как в далекие исторические времена человек, становясь человеком в полном смысле этого слова, впервые «приручал» огонь. Из страшного, безжалостного в своем стихийном буйстве он делал его ручным, покорным человеческой воле, делал его своим спутником и незаменимым помощником. Поначалу брал его у молнии, что в грозу зажгла одиноко стоящее в степи дерево, у лесного пожара, а затем сам учился долго и упорно воскрешать огонь. Сначала трением дерева о дерево, потом с помощью солнца и увеличительного стекла и, наконец, изобрел спички. Наряду с зажигалками безопасно упакованный в коробки огонь всегда с нами. Достал коробок из кармана, чиркнул спичкой – и на тебе, пожалуйста, язычок пламени. Легко и просто. Но прежде чем изобрести такой простой и удобный способ, человек прошел долгий и мучительный путь исканий. Дорога эта была длиною не в одно столетие, а в тысячи веков!

Книжка Рони–старшего невольно вспомнилась мне, когда я рассматривал у знакомого филлумениста большую серию спичечных этикеток, выпущенных в нашей стране в 1959 году. «Родословная спички» – так называется эта серия, воссоздающая в картинках историю огня на службе человека, историю и родословную современной спички. Эта серия советских спичечных этикеток, как и многие другие, пользуется популярностью не только у нас. Многие иностранные коллекционеры хотели бы заполучить ее в свои альбомы. Но бывает, что наши советские этикетки кое–кому не приходятся по вкусу. Мне вспоминается случай, когда обыкновенная безобидная этикетка перепугала английских дельцов. Вот она сейчас передо мною. Ничем особенным она не выделяется, немало есть гораздо более броских и выразительных. Продолговатый прямоугольник, в центре которого красный круг в виде циферблата часов со стрелками. Только вместо цифр, изображающих на часовом циферблате время суток, буквы, английские буквы. Сложите их по ходу часовой стрелки и получится фраза «страйк олвиз», что в переводе обозначает «всегда бьют», «всегда звонят». Нарисовав на спичечной этикетке часы и написав эту фразу, художник в аллегорической форме хотел выразить мысль, что спички, рекламируемые им, всегда загораются.

Партия спичек с такими этикетками была изготовлена по заказу одной английской фирмы, потому и надпись сделана на английском языке. Но, получив контрольные экземпляры, фирма внезапно аннулировала весь заказ.

«Нет, нет, – заявили ее представители. – Мы не возьмем эти спички. Ни в коем случае».

«А в чем, собственно, дело, – спросили их, – что, разве продукция наша некачественная, спички плохо загораются, что ли?»

«О нет, с этим все в порядке, ол райт, к качеству мы претензий не имеем».

«Так в чем же дело?»

«А в надписи на спичках», – последовал ответ.

Оказывается, английское слово «страйк» имеет и другой еще смысл, весьма не приятный для слуха и зрения некоторых особ. Оно переводится и как «стачка», «забастовка». Вот этот, другой смысл слова и не пришелся по вкусу английской фирме, торгующей спичками.

Юные собиратели спичечных этикеток, гоняющиеся за редкими экземплярами их, такими, как, например, «Цветы», «Фестивальные», и не подозревают, что тем же самым в оные времена занимались их прадедушки и прабабушки. Филлуменистика—один из древнейших видов коллекционирования. Один из приверженцев спичечных этикеток даже удостоился чести быть запечатленным на страницах романа Анатоля Франса «Преступление Сильвестра Боннара». В романе рассказывается, как член Французской академии Сильвестр Боннар знакомится с русским князем Треповым. Жена последнего открывает академику истинную причину их путешествий:

«Мы едем в Мелло; это отвратительная деревушка в шести милях от Джирдженти, и вам никогда не удастся догадаться, зачем мы туда едем. Не пытайтесь. Мы едем за спичечным коробком. Димитрий собирает спичечные коробки… Он перепробовал все виды коллекций: собачьи ошейники, форменные пуговицы, почтовые марки. Но теперь его интересуют только спичечные коробки – картонные коробочки с хромолитографиями. Мы уже собрали пять тысяч двести четырнадцать различных образцов. Найти некоторые из них нам стоило огромного труда. Так, например, мы узнали, что в Неаполе выделывались коробки с портретами Гарибальди и Мадзини, но эти коробки изъяла полиция, а фабриканта посадили в тюрьму. Благодаря усиленным расспросам и розыскам мы нашли такую коробочку у одного крестьянина, который продал ее нам за сто лир и донес на нас полиции. Сбиры осмотрели наш багаж. Коробочки они там не нашли, но драгоценности мои забрали. С той поры и появился у меня интерес к этой коллекции. Чтобы ее пополнить, летом мы едем в Швецию».

Я испытывал (следует ли об этом говорить?) какую-то сочувственную жалость к этим упорным коллекционерам. Я бы, конечно, предпочел, чтобы супруги Треповы собирали в Сицилии античные мраморы, расписные сосуды или же медали. Мне бы хотелось, чтобы у них был интерес к развалинам Агригента и поэтическим преданиям Эрикса. Но, в конце концов, они составляли коллекцию, они были моими собратьями и мог ли я подсмеиваться над ними, не осмеивая слегка и самого себя».

Благодаря вот таким коллекционерам прошлого и сохранилась в памяти людей история самих спичек. В отношении того, как они появились, мнения расходятся. Многие страны считают себя родиной спичек, называется и различное время их появления. Но если судить по документальным материалам, то сохранившаяся этикетка свидетельствует, что первые «чиркающие» спички появились в Англии, а изобрел их аптекарь Джон Валкер. Первые «безопасные» спички, примерно такие, какими мы сейчас пользуемся в обиходе, были продемонстрированы на Всемирной выставке в Париже в 1855 году.

В России первая спичечная фабрика была основана в 1837 году, а первые «безопасные» спички стали изготавливать спустя сорок лет в деревне Хотитово Новгородской губернии. Развитие спичечной промышленности породило конкуренцию, а это привело к тому, что фабриканты, стремясь привлечь покупателя к своей продукции, вынуждены были заботиться не только о качестве «огненных палочек», но и о внешнем виде коробков. Появились красивые этикетки, что и породило их собирательство.

Советские спичечные этикетки, как и марки, стали своеобразной летописью нашей жизни. Многие из них представляют значительный исторический интерес. Вот передо мной этикетка, выпущенная сорок лет назад. На ней изображен распластавший крылья самолет, но вместо пропеллера сжатый кулак. Примечательно появление этого рисунка, воспроизводившего популярный в те годы значок. Его носили те, кто сделал взнос на создание красной эскадрильи самолетов под названием «Ультиматум». Это был ответ рабочих и крестьян Страны Советов на необоснованные политические и экономические требования, предъявленные Советскому Союзу английским правительством в 1923 году. Эти требования, сформулированные в так называемой ноте лорда Керзона, были отвергнуты советским правительством. По стране прокатилась волна митингов. Перед лицом империалистических провокаций советские люди принялись крепить обороноспособность нашей Родины. В том числе решили на свои добровольные взносы построить экскадрилью боевых самолетов. Было построено две.

Вот о чем напоминает простая спичечная этикетка…

Вы зажигаете спичку и машинально кладете коробку в карман. Иногда от нечего делать рассматриваете на этикетках изображения архитектурных памятников, скульптурных произведений, предупреждения о возможности возникновения пожара, призыв собирать лекарственные травы. Эти призывы и предупреждения порой находят отклик у вас, но вообще к рисункам на спичечных коробках вы остаетесь зачастую равнодушными. А ведь из них можно составить интересную коллекцию.

У Якова Исааковича Иткинда, алма–атинского коллекционера, около семидесяти тысяч этикеток – это самая крупная коллекция в нашей республике. Какие государства только не представлены в ней – Польша, Венгрия, ГДР, Голландия, Япония, Индия, Франция… Здесь и ходовые этикетки, и выпущенные специальными сериями. Последние отличаются высоким полиграфическим мастерством, филигранной тонкостью художественного исполнения. Этикетки–ветераны, побывавшие не в одних руках, и новенькие, словно только что отпечатанные. Одна из первых русских этикеток 1840 года, выпущенная на знаменитой в те времена спичечной фабрике купца Лапшина. Серенькая, невзрачная, но очень редкая. Другая с изображением быка и царского герба получила Золотую медаль на Нижегородской международной выставке в 1897 году. События первых лет революции, гражданской войны, годов довоенных пятилеток, Великой Отечественной войны, освоение человеком космоса – вся история советского государства отражена на этикетках.

Многие из них стали уникальными. Например, спичечная этикетка, посвященная спасению челюскинцев, героям–покорителям Северного полюса, могла бы стать гордостью любой коллекции.

Яков Исаакович обменивается этикетками с коллекционерами многих стран и из разных городов нашей страны. Интересны серии этикеток и буклетов, присланные ему из Бельгии: «Короли и президенты», «Великие писатели мира», «Выдающиеся композиторы», «Герои сказок Диснея», «Солдаты всех эпох и всех родов войск». Своеобразную галерею в миниатюре представляет собой эффектная, великолепная по цвету серия женских портретов из собрания короля Людовика Первого. Несколько серий посвящено футбольному чемпионату мира, проходившему в Чили в 1962 году. Любой мальчишка, мечтающий стать моряком, нашел бы в коллекции богатейшие сокровища: венгерскую серию этикеток «Галеры и корабли», финскую – «Парусные суда», две голландские серии – «История парусного флота» и «Современные пассажирские лайнеры». Нашли себе место в коллекции и «прадеды» нашего современного автомобиля. Конка, кабриолет, первые форды – все они ушли в далекую историю.

Много этикеток у Иткинда видовых с изображением различных животных, птиц, рыб, цветов – их больше всего выпущено в Индии, Китае, Индонезии, Японии. Особенно впечатляют своим графическим мастерством японские этикетки. Они сделаны с удивительным вкусом. Здесь и реклама, и виды исторических памятников, и репродукции с картин мастеров японской живописи. Немало в коллекции этикеток в веселом, юмористическом жанре. Многие из них выпущены в ГДР.

Спичечные этикетки, говорит Иткинд, могут рассказать о многом. Рассматривая, например, испанскую серию «Старинные замки», словно путешествуешь по средневековой Испании, знакомишься с ее архитектурой. Или, будучи знакомым с Отечественной войной 1812 года по Лермонтову и Льву Толстому, на этикетках воочию видишь, что представляли собой тогдашние солдаты, офицеры, гусары, драгуны. Рассматривать все это можно часами. Филлумения – увлекательнейшее занятие…

Следующее наше знакомство – филокартисты. Это собиратели почтовых открыток. Художественные открытки, пожалуй, одно из самых массовых, самых многотиражных изданий печатной продукции. Сейчас в нашей стране выпускается каждый год свыше миллиарда открыток. Каждый день выходит двадцать новых открыток с самыми различными рисунками и сюжетами. Можете теперь представить, какое это обширнейшее поле для художественного коллекционирования. Пословица «Жизнь прожить—не поле перейти» в мире филокартистов недействительна, неприемлема, ибо, если представить себе, их «поле» деятельности, то десятка жизней человеческих не хватит, чтобы собрать на нем все изданное на нашей планете.

Ну, а знакомы ли вам филофонисты? Давайте расшифруем и этот мудреный на первый взгляд термин. Фило – по–гречески любовь. Филофония – любовь к звукам. Филофонисты – это те, кто коллекционирует «застывшие звуки», записанные на грампластинки и магнитофонные ленты.

Где–где, а в этом виде коллекционирования особенно тесно слились физика и лирика. Механическая звукозапись была изобретена в 1877 году французом Шарлем Кромоном. Первый звукозаписывающий аппарат—фонограф—сконструировал в том же году Томас Эдисон. Запись наносилась иглой с сапфировым наконечником на валик, обернутый оловянной фольгой или покрытый слоем воска. Один такой аппарат американский изобретатель подарил Льву Николаевичу Толстому. На нем и был навечно запечатлен голос великого русского писателя – была сделана уникальная запись беседы его с детьми крестьян Ясной Поляны.

В 1919 году с валика фонографа прозвучал голос Владимира Ильича Ленина.

Появление радио произвело настоящую революцию в мире звуков. На смену громоздким граммофонам пришли радиолы, а за ними магнитофоны. Радиолы и магнитофоны – непременная принадлежность коллекционеров «застывших звуков». А их, страстных любителей музыки и художественного слова, становится все больше и больше. В 1964 году при Московском городском обществе коллекционеров образовалась секция филофонистов. Работает она в Московском доме композитора.

В стенах этого дома часто звучат выставки–концерты. У московских филофонистов завязались тесные связи с их собратьями по хобби из ГДР, Чехословакии, Болгарии, Польши и других стран.

Есть собиратели других предметов: нумизматы собирают старинные, вышедшие из употребления монеты, бонисты – бумажные деньги, фалеристы – знаки отличия, значки. Небрежно выброшенный вами автобусный билет мог бы представить определенную ценность для какого–нибудь перидромофилиста – человека, коллекционирующего такие билеты. В свое время один неистовый поборник такого вида собирательства, выступая в печати, ратовал:

«Я, со своей стороны, обращаю внимание товарищей еще на один вид коллекционирования – трамвайных, автобусных и т. п. билетов. Оказывается, этот вид коллекционирования имеет своих сторонников и любителей за границей. Впервые я узнал об этом более 20 лет назад, когда один мой корреспондент в Австралии попросил меня выслать ему набор трамвайных билетов того города, где я жил в то время. Я не хочу вдаваться в красноречие, чтобы доказать право гражданства за собиранием трамвайных билетов. Скажу только, что их внешний вид, принципы оплаты проезда в трамвае, система контроля и пр. так разнообразны, что, по моему мнению, каждый отдел коммунального хозяйства должен был бы обладать коллекцией трамвайных билетов разных городов и государств, чтобы изо всего этого разнообразия выбрать то, что по местным условиям наиболее пригодно для данного города».

Смешно? Конечно, смешно! Вот тут бы «Крокодила». Не знаю, скажу честно, есть ли у нас эти самые перидромофилисты, название столь мудреное, что сразу и не выговоришь, но думаю, что занятие это пустое, ничего не дающее полезного человеку. В качестве справки могу сообщить лишь то, что все же такие «чудаки» находятся. Некий Рейнол и его брат собрали богатейшую в мире коллекцию проездных билетов, насчитывающую 125 тысяч экземпляров. Для того, чтобы разместить ее, потребовалось 150 увесистых альбомов.

Сейчас эта коллекция хранится в Лондонском музее транспорта. А проку от нее?

А вот совсем небольшая коллекция, тоже странная на первый взгляд, но, думается, полезная и нужная. Сотни и тысячи килограммов уместились в небольшом, видавшем виды чемоданчике. Правда, заключены они в стройные колонки «тяжелых» цифр всех чемпионатов и других соревнований штангистов мира. Ее владелец – настоящий фанатик «железных игр» Михаил Аптекарь, в прошлом отличный штангист, ныне обладатель единственной в мире тяжелоатлетической коллекции протоколов, афиш, фотографий, газетных вырезок, автографов. Половину двухкомнатной квартиры энтузиаста занимает своеобразный музей истории спорта богатырей. А потертый саквояж Аптекаря – походный филиал его музея – был молчаливым свидетелем почти всех турниров штангистов за последние четверть века. Вы хотите увидеть протокол первого чемпионата мира, чемпионата 1892 года? Вас интересуют результаты тяжелоатлетов Австралии десятилетней давности? Пожалуйста. Недаром штангисты шутят: «Точно, как у Аптекаря».

Итак, как вы убедились, в мире коллекционеров существует своего рода специализация, своего рода «разделение труда». Каждый собирает то, что ему ближе, интересней, что ему по душе. И, возвращаясь к уже цитировавшейся нами статье из журнала «Польша», скажем устами ее автора:

«У хоббистов бывает, как правило, один конек или «пток». Но встречаются люди и с несколькими коньками. Пальма первенства здесь принадлежит пенсионеру железнодорожнику Яну Рашику из Цешина. Вот уже 40 лет он собирает монеты, календари, сведения о катастрофах и… некрологи. У него есть газетные сообщения о смерти Эдисона, Марии Кюри–Склодовской, Иоганна Штрауса, Войцеха, Корфанты, генерала Владислава Сикорского, Эрнста Тельмана, Франклина Рузвельта, Махатмы Ганди, Юлиана Тувима и других.

Если подсчитать номинальную стоимость банкнот, являющихся собственностью Яна Рашика, это был бы самый богатый человек мира. У него около 6000 монет и банкнотов, причем некоторые из них номинальной стоимостью в 20 миллионов, 100 миллионов, 1 миллиард, 100 миллиардов и даже 10 биллионов (эти миллиарды и биллионы относятся к периоду денежной инфляции в Польше, Венгрии и Германии).

Есть и такой хоббист, Войцех Тырале из Катовиц, который составляет перечень всяких хобби. Если верить его данным, в Силезии 1019 разных видов хобби. А общего числа людей с «птоком» не удалось подсчитать, наверняка их больше полумиллиона, не считая коллекционеров денег, находящихся в обращении. Разумные силезцы хранят такие вещи в сберкассе (они собрали уже свыше 3,5 миллиона злотых), но не обходится и без некоторого числа кубышников, которые хранят деньги под тюфяком, в чулке и даже за трубой. Время от времени мы читаем в газетах, что у гражданина Н., высунувшегося из окна поезда, ветер сорвал с головы шляпу, в которой было зашито семь тысяч злотых. У другого коза сжевала пятнадцать тысяч злотых, а одна крестьянка приготовила для скота сечку из соломы и… тридцати тысяч злотых, которые ее муж припрятал в снопе соломы. На эти деньги он собирался поставить дом, а они пошли в корову. Не помогла даже касторка».

Вспомним, что сейчас в мире насчитывается больше 100 миллионов филателистов. На первый взгляд может показаться, что это не так уж много, если сравнивать с населением земного шара. По сведениям, содержащимся в последнем демографическом ежегоднике ООН, оно составляет сейчас три миллиарда триста миллионов человек. Но если три миллиарда триста миллионов разделить на сто миллионов, то получается, что из каждых 33 человек один обязательно филателист. А если к филателистам приплюсовать еще бонистов, нумизматов, филокартистов, филлуменистов, футболофилов [есть такие!], филофонистов, таксидермистов, перидромофилистов и прочих, прочих хоббистов!

Книга, изданная в С. – Петербурге в 1764 году и посвященная генералу директору инженерного корпуса и кавалеру Александру Никитичу Вильбоа.

Если всех людей, увлекающихся самым разнообразным собирательством, объединить вместе в одно рыцарство ордена «Коллекционеры», то перед нашим мысленным взором выстроится весьма многочисленное воинство культуртрегеров, не в худом, а в самом хорошем смысле этого слова. И с каждым годом растут, ширятся ряды коллекционеров, этих неистовых и вместе с тем очень сосредоточенных людей, людей пытливой мысли и неустанного поиска, собирателей старины и ревнителей новых хороших традиций, поклонников земли родной, ее красот, ее достопримечательностей.

Осенью 1965 года в Москву приезжали прославленные путешественники Зикмунд и Ганзелка.

– Ну, как наша страна?

Не терпелось, рассказывает журналист В. Песков, узнать, как она показалась нашим гостям, проехавшим Россию из края в край. Состоялся большой дружеский разговор. «Мы услышали много хорошего, искренние и умные суждения о людях, о земле, о делах наших и планах».

– Ну, а что не понравилось?

Ответ в один голос:

– Мы удивлены, как небрежно относитесь вы к памятникам старины. Просто непонятно, почему так относитесь!

И вот как бы в ответ на эти горькие и справедливые слова в Москве возникает клуб «Родина», созданный студентами. Посмотрите, сколько людей пестуют новорожденного. Московский обком комсомола, Министерство культуры, космонавт Леонов, писатель Леонов, скульптор Коненков, конструктор самолетов Антонов, писатель Солоухин, художники, ученые–физики, артист Козловский увидели в клубе зачатки большого государственного дела. Несколько позднее Совет Министров РСФСР принял постановление о создании Всероссийского добровольного общества охраны памятников истории и культуры. Такие же общества теперь созданы в Казахстане, на Украине и в других советских республиках.

И когда читаешь скупые газетные строки о первых их шагах, о начале их благородной патриотической деятельности, невольно вспоминаются, оживают перед мысленным взором красоты земли, ее достопримечательные места, все то, чем богато и славно наше Отечество. Человек не перекати–поле. Всеми своими корнями он сросся с той землей, что дала ему жизнь, вспоила и вскормила его и вывела в люди.

И когда читаешь эти строки, сегодня, пятьдесят лет спустя, невольно вспоминаются пламенные слова одного из исторических воззваний Совета Рабочих и Солдатских Депутатов:

«Граждане, старые хозяева ушли, после них осталось огромное наследство. Теперь оно принадлежит всему народу.

Граждане, берегите это наследство, берегите картины, статуи, здания – это воплощение духовной силы вашей и предков ваших. Искусство – это то прекрасное, что талантливые люди умели создать даже под гнетом деспотизма и что свидетельствует о красоте, о силе человеческой души.

Граждане, не трогайте ни одного камня, охраняйте памятники, здания, старые вещи, документы – все это ваша история, ваша гордость. Помните, что все это почва, на которой вырастает ваше новое народное искусство».