Текст книги "Мир коллекционера"

Автор книги: Н. Гринкевич

Соавторы: С. Гинсбург,И. Колташев,И. Гринберг,О. Рачков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

МИР КОЛЛЕКЦИОНЕРА

О. Рачков. «ЧУДАКИ» ИЛИ ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЕ?

«Чудаки»?.. У каждого есть свое хобби. 76–я карета Джона Кьюно. Коллекция телефонных справочников писателя Джона Сименона. Автомобильный король Генри Форд собирает… этикетки бутылок из-под виски.

Думаю, что я не открою Америки, если скажу: у каждого есть в жизни свое увлечение, свое любимое занятие. Или, как принято теперь говорить, свое хобби, то есть в буквальном переводе свой «конек». Один, скажем, с детства пристрастился выпиливать лобзиком из фанеры замысловатые фигуры и узоры. Другой предпочитает лепить те же фигуры из пластилина или на худой случай из обыкновенной глины. Третья любит вышивать гладью или болгарским крестом свои собственные домашнего производства гобелены. Четвертый способен долгими, томительными часами просиживать с удочкой на берегу озера, не сводя глаз с поплавка, который с поразительным упорством никак, ну никак не хочет нырять в студеную воду. Пятый… Да мало ли есть на свете таких дел, таких занятий, которым мы со всей страстью юной, а порой уже далеко не юной души отдаем беззаветно львиную долю своего досуга, посвящаем свободные часы.

Но есть среди нас такие люди, любимое занятие, досуг которых вызывает часто у окружающих удивление, если не недоумение. Такие, кого порой в шутку, а то и всерьез называют чудаками. Себя же они именуют коллекционерами. Одним словом, это те, кто увлекается различным собирательством, коллекционированием.

Предметы собирательства бывают самые различные, а иногда просто удивительные. Бабочки, цветы, статуэтки, почтовые марки, редкие книги, гравюры, этикетки со спичечных коробков, старинные монеты, открытки, медали, значки, автографы знаменитых людей, обертки конфет. Всего и не перечислишь.

Ордена Греции, Румынии, Сербии, Черногории, Латвии, Франции, Австрии, Саксонии, Литвы.

В мире существует великое множество самых разнообразных коллекций. Есть среди них и такие, что диву даешься. Пожалуй, самая громоздкая коллекция та, что разместилась в парке Скансен, близ столицы Швеции. Здесь находится коллекция домов. В ней собраны самые различные постройки, когда–либо существовавшие на скандинавской земле. А в городе Филадельфии, в Соединенных Штатах Америки, пользуется известностью у местных жителей и гостей коллекция… трамвайных вагонов. Среди них вы можете повстречать и наших соотечественников–работяг: московский и ленинградский трамвайные вагоны.

А теперь разрешите представить вам, читатели, кое–кого из тех «чудаков», о которых А. М. Горький сказал, что они украшают жизнь. В данном случае слово взято в кавычки умышленно, ибо категория чудаков, о которой пойдет речь, отличается от чудаков вообще, как обычно говорят в таких случаях, одним пунктиком, из–за коего они, собственно, и попали в категорию не совсем обычных людей.

Один из них объявляется вдруг в какой–нибудь одной из многочисленных мастерских по починке часов. Живет и работает как все, незаметно, а потом вдруг о нем узнает весь мир! Например, до последнего времени самой миниатюрной коллекцией считалась коллекция одного швейцарского часовщика, состоящая из 1500 секундных стрелок от часов различных марок. В ней имелась, в частности, стрелка длиной всего 0,8 миллиметра. Время на часах, откуда она взята, можно было разглядеть лишь под 32–кратным увеличением. Но теперь у швейцарского часовщика появился конкурент в лице Эдуарда Казарьяна. Ереванский скрипичных дел мастер не только собирает, но и сам изготавливает экспонаты для своего диковинного собрания. Он сделал модель трактора размером с пшеничное зерно, выгравировал надпись на человеческом волосе, смастерил паровоз и три вагона, которые можно пропустить через игольное ушко.

Как–то мне попалась небольшая заметка в газете под названием «76–й экспонат Джона Кьюно». В ней рассказывалось об одной необычной коллекции: «Еще один экспонат появился в коллекции американца Джона Кьюно. Разъезжая в качестве туриста по Англии, он набрел на прогоревшую цирковую труппу Бертрана Миллса, распродававшего с аукциона цирковое имущество. Он молча следил за ходом аукциона, пока, наконец, в распродажу не поступила видавшая виды почтовая карета. Более шестидесяти лет назад это своеобразное изделие из древесины было завезено в Англию соотечественником Кьюно Уильямом Коди.

Впоследствии ее купила цирковая труппа Бертрана Миллса. Карета не спасла его от разорения и была продана, на сей раз уже как музейный экспонат, богатому американскому коллекционеру. Она будет переправлена через океан, чтобы стать в ряд с 75 другими каретами в чикагском каретном музее Кьюно».

Есть коллекции и поудивительнее.

Автор более 180 книг, известный французский писатель Жорж Сименон как–то в порыве откровенности рассказал морреспонденту мюнхенского журнала «Ревю», что в его личной библиотеке имеется огромная коллекция телефонных справочников из самых различных городов мира, она занимает куда больше места, чем его собственные произведения. Корреспондент полюбопытствовал, зачем, собственно, они понадобились писателю. «Это, – шутливо ответил Сименон, – увлекательное чтиво». На самом деле, это вовсе не причуда популярного писателя. Телефонные справочники, как уже серьезно объяснил Сименон, помогают ему в работе: из них он черпает фамилии и имена для персонажей своих произведений. После второго романа, признался беллетрист, мне чертовски трудно стало самому придумывать имена героев.

А один, знаете, собирал даже пряники. А когда ему пришлось туго, взял да съел всю свою коллекцию. Остался, кажется, один–единственный пряник, самый твердый, который нельзя было разгрызть.

Но скорее всего это просто шутка, бытующая в среде коллекционеров. Скорее всего такого и не было. Ну, а всерьез? Заслуживает ли внимания коллекционирование? Ведь у многих, очень многих людей, когда они сталкиваются с человеком, захваченным страстью собирания, на лице появляется вежливая ироническая улыбка. А иные открыто посмеиваются над таким занятием, считая его пустым, никчемным. И говорят: «Шел бы лучше поиграл в мяч или почитал книгу, чем вот так просиживать битые часы над никому не нужными клочками бумажек». Это если речь идет о подростке. О взрослом человеке: «Все это пустая трата времени, какое–то чудачество…» Впрочем, утверждения, что коллекционирование, хотя и невинное, но пустое занятие, никудышняя забава, в свое время можно было встретить даже на страницах печати. Именно так оценивал его автор статьи, помещенной в 1929 году на страницах ленинградской вечерней «Красной газеты». Безо всяких обиняков он писал:

«Из всех страстей и страстишек, какие владеют человеческим сердцем, коллекционирование почтовых марок, пожалуй, самая невинная и самая распространенная. Это – «демократическая страсть», потому что марка доступна и портативна.

«Борнео» с изображением слонов и джунглей одинаково пленяет и карапуза и взрослого. Филателисты всего мира представляют как бы единую ассоциацию с единым устремлением… На проспекте 25–го Октября в советской филателистической ассоциации (при комитете помощи детям ВЦИКа) марочная страсть взвешена, оценена и направлена в русло государственных интересов. Сюда приходят мальчики (девочки почему–то марок не собирают), геморроидальные бухгалтеры, пожилые инженеры и ответработники порыться в толстых томах марочных каталогов Ивера и Телье, братьев Зенф, Джиббонса и других мировых марочных фирм. Сюда из самых дальних концов СССР стекаются письма, в которых коллекционеры «с филателистическим приветом» просят о высылке недостающих марок, говоря о них почти в любовных выражениях…»

Нарисовав такую картинку, автор статьи высказывает далее весьма категорические суждения: «В наши дни коллекционирование признается большинством невинной, но и никудышней забавой. Ироническая улыбка морщит губы читателя, когда он узнает о выставке «экслибрисов». Собиратели табакерок, трубок, папиросных коробок и тому подобных вещей еще менее в фаворе. Но в пользу марок, пожалуй, можно сказать несколько слов. Почтовые марки – это сгусток географии. В микроскопическом виде марочный альбом – это вселенная со всем многообразием флоры и фауны, мало того, с изображением всех орудий производства, всех достопримечательных людей и зданий. Нет решительно такой вещи, которая где–нибудь не изображалась бы на марках. И в школах прекрасно учитывают, что коллекционирование марок может привлечь детишек к изучению географии и снабдить их даже кое–какими познаниями. Коллекционирование марок поощряют», – заключал автор статьи, а все остальное, по его мнению, явная чепуха.

Коллекционеры всех видов и мастей сплоченными рядами дружно отбивали предпринимавшиеся против их занятий чернильные атаки. Одна–единственная, но пламенная страсть разжигала в их груди боевой полемический дух и со страниц своего печатного органа – журнала «Советский филателист» (затем он выходил под названием «Советский коллекционер») они вели настоящие сражения, отстаивая свои права и высокий смысл коллекционерства. Они отвечали:

«Слабое и поверхностное знакомство автора заметки из вечерней газеты с тем, о чем он с видом знатока пишет, помешало ему сказать о коллекционировании нечто более существенное, чем наивные обывательские рассуждения». Обратите внимание на пыл, задор ответа, на нежелание идти на какие–либо компромиссы в оценках роли и значения коллекционирования. «Коллекционирование, – подчеркивалось далее в журнале, – следует всячески поощрять хотя бы потому, что оно сохраняет памятники материальной культуры. В этом отношении для человечества одинаково ценны и заостренный камень первобытного человека, и пестрая майолика Помпеи, и современная почтовая марка, так как все это является средством для изучения соответствующей эпохи. Какую видную роль играет коллекционирование в деле обнаружения и сохранения памятников материальной культуры, видно хотя бы из того, что редчайшие документы и марки Парижской коммуны сохранились как раз благодаря коллекционированию. В то же время наши современные советские плакаты почти совершенно погибли именно потому, что их мало кто собирал».

Отголоски иронического отношения к коллекционированию и коллекционерам можно встретить и сегодня. В одном из номеров журнала «Крокодил» напечатан рассказ «Хобби». Вот как выглядят в нем коллекционеры :

«Все началось с того, что один мой знакомый стал кофрокартистом, а другой – таксидермистом.

До этого они были нормальными инженерами и, естественно, такая перемена меня взволновала и расстроила.

Когда я пытался узнать у моего бедного друга, что же такое он все–таки делает в такси, друг рассмеялся и сказал, что никакого отношения к такси он не имеет. Просто решил набивать и коллекционировать птичьи чучела.

После такого откровения я уже не решился заговаривать с кофрокартистом. Он сам мне объяснил, что кофрокартисты – это те, кто собирает чемоданные наклейки.

– Зачем? – удивился я.

– Как! – в один голос воскликнули оба. – Это же хобби!! Каждый порядочный человек должен иметь свое хобби!

– И потом это очень расширяет географические познания, – мечтательно добавил кофрокартист. – К примеру, я. Не знал даже, где находится княжество Андорра – в Азии или Африке. А теперь, – пожалуйста, – он помахал перед моим носом пестрым ярлычком. – Отель «Империал», Андорра, Пиринейский полуостров – значит Европа. А отель «Уолдорф–Астория» – так это уж точно в Америке.

Я высказал почтительное удивление перед такими познаниямц, однако добавил, что легче было прочитать пару, другую газет. Кофрокартист и таксидермист брезгливо зашикали на меня и включили радио. По радио довольно бодрый старичок рассказывал, как он собирает спичечные этикетки. По его словам, это тоже расширяет географические познания. Венгерские спички выпускаются главным образом в Венгрии, а американские – так уж точно в Америке…»

Ну да бог с ним, с этим самым «Крокодилом», ему по штату положено подходить ко всему иронически. А ведь в самом деле, невольно напрашивается вопрос: не пустая ли это действительно трата времени, что–то выискивать, собирать? И не чудаки ли, в самом деле, все эти коллекционеры? Не Плюшкины ли?

Помните Гоголя «Мертвые души»? В числе прочих «мертвых душ» там описывается и сам Плюшкин – ненасытный скряга, который ходил «каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины, и все что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, – все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты. «Вон, уже рыболов пошел на охоту!» – говорили мужики, когда видели его идущего на добычу. И в самом деле, после него незачем было мести улицу: случилось проезжему офицеру потерять шпору, шпора эта мигом отправилась в известную кучу; если баба, как–нибудь зазевавшись у колодца, позабывала ведро, он утаскивал и ведро… В комнате своей он поднимал с пола все, что ни видел: сургучик, лоскуток бумажки, перышко, и все это клал на бюро или на окошко».

Нечего греха таить, встречаются и в среде коллекционеров своего рода Плюшкины. У них страсть к собирательству сходна с самым откровенным стяжательством. Тут на первом плане «мое». И собранные ими коллекции бесполезны людям, ибо владельцы прячут свои богатства подальше от чужого глаза. С одним таким «коллекционером» довелось как–то повстречаться советскому журналисту Владимиру Иллешу. Об этой встрече он рассказал в заметке «Привидение на вилле Турн унд Таксис».

«Было это вскоре после окончания Отечественной войны. Я, тогда еще юный офицер, в составе небольшой группы советских людей приехал на запад Австрии. Нас разместили в шикарной, хотя и потрепанной временем, вилле, принадлежащей князю Турн унд Таксис.

Его кабинет. Массивные шкафы с книгами. По стенам – оружие и пеньковые трубки. В середине обширного мрачного помещения – витрины. Под стеклами – рукописи, их много, сотни. Может, и тысячи. Это – средневековой латыни стихи, математические выкладки, фривольные рисунки монахов, любовные записки графинь и баронесс, отрывки летописей. Словом, бесценный для истории материал.

Самодовольно хихикая, старец не скрывал своей гордости:

– Эта коллекция уникальна. Моя идея. Моя коллекция. Ее никто из посторонних, собственно, не видел. И дай бог, не увидит…

И старик стал рассказывать, как вот уже много-много лет он скупает в монастырях старинные книги, как изобретенным им способом он размягчает картон переплетов и извлекает оттуда вот эти ценные исторические документы – свидетельства жизни давным–давно ушедших поколений.

Старинный картон, склееный из отдельных листов, чаще всего из черновиков ученых и поэтов–монахов, оказался истинным кладом.

– Это же целый музей! – не выдержал я. – У нас бы…

Старик покачал головой.

– Нет, молодой человек. Это моя коллекция. Это мое увлечение.

Еще долго в ушах звучало его надтреснутое: «Мое, мое, мое».

Читаешь эти строки, и, словно наяву, встает перед тобой Плюшкин–аристократ. Что из того, что фамилия у него другая, позамысловатее – Турн да еще Таксис, что он родовитый австрийский князь, а Плюшкин был деградирующим и опустившимся осколком русского мелкопоместного дворянства – по характеру, по повадкам они сродни. Каждый копит лишь для себя. Один, выживши из ума, —барахло, другой же—свидетельства минувшего порой огромной исторической ценности. Но не для обогащения человеческих знаний, не для людей, а только для своей особы…

Бывают коллекционеры и другого рода, те тоже копят, а сами не знают, не задумываются над тем, зачем, для чего, собственно, собирают. Такой, пожалуй, напоминает уже не Плюшкина, а одного из героев горьковских произведений. Тот хотя и не считал себя коллекционером и слова такого мудреного не знал, а тоже собирал… амбарные замки. Зачем? А так, от прихоти, от безделья. Подобного рода «коллекционером» был американский автомобильный король Генри Форд, который коллекционировал – что бы вы думали? – пустые бутылки из–под горячительных напитков, хотя сам, как уверяют его биографы, их содержимого не употреблял.

Но, как говорится, в семье не без урода. Так и в семье коллекционеров. Иной собирает марки или, скажем, значки только потому, что нынче–де, мода такая. Собирает бездумно, не интересуясь по–настоящему, по-серьезному предметами своего собирательства. Лишь бы люди сказали похвальное в его адрес. На манер того, как иные покупают книги, выбирая их по переплету, чтобы поярче да покрасивее, и совершенно не заглядывая в содержание. Для гостей, напоказ. Но таких не то что коллекционерами, а и «чудаками» не назовешь. Слишком мягко будет сказано. А вот другие…

…Нет, любознательные! Домашняя «Третьяковка», или кругосветное путешествие, не выходя из комнаты. «Воспоминания о развитии моего ума и характера» Чарльза Дарвина свидетельствуют… Очерк А. М. Горького «О единице», или как винные этикетки были деньгами. Именитые коллекционеры. «Доктор, марки действуют на мое здоровье лучше, чем бром». Письмо из Иркутска в Индию.

До сих пор почти все примеры, которые мы приводили, давали ответ на вопрос, поставленный в заголовке этого раздела, ответ отрицательный. Но ведь и подобраны они были так с умыслом, как исключения из общего правила. Теперь же мы перейдем к доказательствам того, что истинные коллекционеры не такие уж «чудаки», какими они порой кое–кому кажутся, и тем более не Плюшкины. В подавляющем своем большинстве это люди живой, пытливой мысли, беспокойные в самом хорошем смысле этого слова, люди постоянно ищущие.

Их, пожалуй, можно сравнить с путешественниками, которые всегда в движении, всегда в пути.

Страсть к коллекционированию – один из признаков любознательности, прямое проявление этой любознательности. Слово–то какое звучное, емкое: любо знать, люблю знать – любознательность. Коллекционеры и есть люди такие, которые «любят знать», что именно изображено на собираемых ими предметах, что представляет собой данный предмет как материальный объект и выразитель человеческой цивилизации. Вот как высказывается на этот счет один из видных советских коллекционеров, доктор технических наук Л. Розенберг:

«Мне кажется – и я думаю, что мое мнение разделяет большинство настоящих коллекционеров, – главное не в том, что собирать, а в том, как собирать. Собирал, как известно, и Плюшкин, однако никто не назовет его коллекционером. Коллекционирование – это не только, а может, и не столько собирание новых экземпляров, сколько их изучение. Нужно извлечь из материала возможно большее количество информации и изучить ее со всех точек зрения: политической, исторической, экономической, географической, технологической (речь идет о технологии и технике изготовления предметов коллекционирования), эстетической и многих других. Только тогда коллекционирование приобретает свой настоящий смысл и приносит истинное удовлетворение».

Вот, скажем, почтовая марка. У разных людей различное к ней отношение. Иной, а таких подавляющее большинство, к сожалению, видит в ней лишь знак оплаты почтовых расходов. То есть то, что, собственно говоря, она, почтовая марка, и представляет собой, для чего существует, в чем заключено ее прямое служебное назначение. Интерес у такого человека к ней весьма кратковременный. Понадобилось послать письмо. Идет человек на почту, покупает конверт, марку за четыре копейки, если письмо простое, или за шесть, если оно заказное, наклеивает ее на конверт, опускает письмо в ящик. И все. Почтовая марка сама по себе такого человека не интересует.

А коллекционер? Получил тот, к примеру, письмо, на лицевой стороне которого наклеены новые марки, яркие, красочные, именуемые на филателистическом языке коммеморативными. И будьте уверены, коллекционер тут же, не откладывая дело в долгий ящик, тщательно и всесторонне познакомится с этими новинками, изучит их со всех точек зрения. А если что будет неясным, то он не успокоится до той поры, пока не получит исчерпывающие ответы на все интересующие его вопросы, связанные с почтовой маркой.

И надо сказать, марка, простая почтовая марка, рассказывает ему о многом.

Мало кому не знакомо хотя бы в общих чертах творчество выдающегося русского художника Шишкина, этого поэта пейзажей, страстно влюбленного в леса и просторы России, подметившего и запечатлевшего на холстах их неяркую, порой суровую красоту. Но вам, к сожалению, не довелось видеть шишкинских шедевров в оригинале, в подлиннике. И не мудрено: лучшие его работы хранятся в центральных музеях страны, а те копии, которые в неимоверно большом количестве встречаются чуть ли не на каждом шагу, конечно, не передают очарования оригинала и в большинстве случаев представляют посредственную ремесленническую мазню. И вдруг вы видите знаменитые шишкинские полотна «Рожь», «Корабельная роща» на почтовых марках. И сразу же бросается в глаза то, что создатели этих репродукций в миниатюре постарались сохранить дух оригинала, бережно воспроизвести всю красоту и привлекательность, всю поэзию шишкинских шедевров.

Вряд ли кто–либо из нас располагает такими возможностями и средствами, какие имел купец Третьяков, собирая свою знаменитую картинную галерею, носящую сейчас его имя. Но, собирая почтовые марки или почтовые открытки, посвященные художникам и их творениям, каждому из нас под силу создать свою домашнюю «Третьяковку» в миниатюре.

Вам не довелось еще побывать в столице нашей Родины. Вы еще не могли любоваться ее проспектами, высотными зданиями, среди которых – красавец Московский университет на Ленинских горах. Не спускались вы по эскалатору в подземные дворцы самого красивого в мире метрополитена. Но вот перед вами серии почтовых марок: одна посвящена станциям московского метро, вторая – высотным зданиям, третья – достопримечательным местам. И вы словно бродите по Москве, по ее улицам и площадям.

Марка из серии «800 лет Москвы» —репродукция с картины А. Васнецова «Старая Москва», 1947 год.

В конце 1959 года была выпущена большая серия марок, посвященная природным красотам СССР. Знакомясь с этими марками, вы как бы совершаете путешествие по родной стране, посещаете ее заповедные места. «Урал, река Чусовая», «Кавказ, озеро Рица», «Средняя Азия, озеро Искандеркуль». «Озеро Байкал», «Приморский край», «Сибирь, река Лена», «район Гурзуфа в Крыму» – все это мы можем увидеть, представить себе, знакомясь с марками серии «Природные красоты СССР».

Блок из четырех марок, посвященных исследованию Арктики 1958 года.

Окружающий нас мир во всех его красках и проявлениях, вся жизнь пестрого и многоязыкового племени людей, дела рук человеческих, творения ума человека, его гения запечатлены на небольших кусочках бумаги, именуемых почтовыми марками. Собирая их, мы знакомимся с культурой и бытом того народа, в стране которого они напечатаны, с ремеслами, достижениями науки и техники, выдающимися деятелями прошлого и настоящего, историческими памятниками. Наши познания, наши представления о мире, в котором мы живем, становятся более конкретными и наглядными, ибо мы не только что–то узнаем, но и как бы зримо видим то, что узнаем.

Коллекционирование не пустое и бесполезное времяпрепровождение, каким оно кое–кому представляется, а увлекательное, интересное и вместе с тем весьма полезное дело. В подтверждение этого сошлюсь на высокие авторитеты.

Марка из большой серии «Фауна СССР» 1959 года.

Из увлечения, говорят, вырастает призвание. Всемирно известный натуралист, создатель учения о развитии органического мира Чарльз Роберт Дарвин всю жизнь был страстным коллекционером. И этой своей страсти он был обязан многими своими открытиями, обессмертившими его имя.

Вот что рассказывал об этом сам Дарвин в книге «Воспоминания о развитии моего ума и характера»:

«Когда я пошел в школу, у меня уже ясно был выработан вкус к естественной истории и особенно к собиранию коллекций. Старался выяснить названия растений и собирал всевозможные предметы: раковины, штемпеля, монеты и минералы. Страсть к коллекционированию делает человека истинным естествоведом, ценителем произведений искусства». И эта страсть была у него очень сильной.

Портрет К. А. Тимирязева из серии «Ученые нашей Родины» 1951 года.

Такая же страсть была присуща и великому пролетарскому писателю, основоположнику советской литературы Алексею Максимовичу Горькому. Он увлекался сбором книг, фарфора и произведений народного творчества, прикладного народного искусства. Собранные им коллекции Горький со всей щедростью своей великой души отдавал народу: экспонаты этих горьковских собраний можно теперь встретить во многих музеях страны. Между прочим, одному из горьковских произведений коллекционеры обязаны тем, что были найдены в нашей стране деньги, одни из самых удивительных в мировой истории.

История эта необычна, и, поскольку она может служить наглядной иллюстрацией исследовательского духа коллекционера, о ней, право, стоит рассказать поподробнее.

Три с половиной десятилетия назад А. М. Горький написал очерк «О единице». Посвятил он его «полурусскому, полуякуту» – Алексею Алексеевичу Семенову, человеку большого таланта и огромной энергии, неутомимому исследователю Сибири и просветителю якутского народа. Познакомился с ним Алексей Максимович еще в 1912 году, когда Семенов приезжал на Капри. С того времени этих людей связывала многолетняя дружба.

Первый стандартный выпуск марок СССР после проведения денежной реформы 1924 года.

По каким–то причинам очерк не был тогда опубликован и увидел свет лишь много лет спустя, в 1960 году, на страницах журнала «Новый мир». Здесь же, в ноябрьском номере, были помещены воспоминания Семенова о пребывании в гостях у Горького и переписка между ними.

Как–то на досуге очерк прочитал известный бонист, уже упоминавшийся нами доктор технических наук Л. Розенберг. И то, что вычитал он в нем, было настолько неожиданным, что коллекционер не поверил своим глазам, а перечел вновь одно место из очерка.

Одна из четырнадцати марок, выпущенных в честь Спартакиады народов СССР 1956 года.

«Из всех бумажных денег, – рассказывалось в очерке, – которые пускались в оборот на безграничнрм пространстве Страны Советов, самые оригинальные деньги выпустил Алексей… Он взял разноцветные этикетки для бутылок вина, своей рукой написал на «Мадере» 1 р., на «Кагоре» – 3 р., на «Портвейне» – 10 р., «Хересе» – 25 р., приложил печать наркомфина, и якуты, тунгусы очень хорошо принимали эти деньги как заработную плату и как цену продуктов. Когда Советская власть погасила эти своеобразные квитанции, Семенов прислал мне образцы их».

Всего несколько строк, но они вызвали настоящий переполох в стане коллекционеров и прежде всего, конечно, у бонистов, то есть тех, кто собирает вышедшие из употребления старые бумажные деньги. Как же так? Казалось бы, за многие годы собирательства найдены, зафиксированы и изучены в мельчайших подробностях все разнообразные денежные знаки, которые в то или иное время имели хождение в нашей стране. А тут настоящее открытие! Деньги из винных этикеток! По этому случаю в московском обществе коллекционеров была дана, если так можно выразиться, не обидев самих коллекционеров, команда «свистать всех бонистов наверх!» В стенной газете появилась заметка, которая заканчивалась призывом: «Коллекционеры должны найти деньги Якутии, о которых пишет Горький. Это дело чести советских собирателей—бонистов».

Начались поиски. Велись они не день и не два, а долго, тщательно и упорно. Но безрезультатно. Связались с якутскими коллекционерами, с официальными органами финансов республики, которым следовало о том ведать, но ответы поступили неутешительные. Лишь в одном из них косвенно подтверждалось, что были когда–то «винные» деньги – один экземпляр их имелся в местном музее, но сейчас его не могут разыскать, по–видимому, он утерян.

Одним словом, деньги не находились.

Со временем многие известные коллекционеры стали выражать сомнение в том, что такие деньги вообще когда–либо существовали.

И вот совсем недавно деньги нашлись. Их «открыл» Л. Розенберг. Не буду здесь пересказывать, как ему пришла мысль искать «винные» деньги не в Якутии, а совсем в другом месте, во всяком случае эта мысль была проста, как день. А. М. Горький в одном из своих писем Семенову писал, что показывал их образцы знакомым, значит, следовало покопаться в горьковском архиве. Ведь все, что связано с именем великого русского писателя, у нас бережно хранится государством как память, как драгоценные реликвии. И в один из последующих дней Л. Розенберг оказался на улице Воровского, где расположен архив А. М. Горького. Здесь с помощью научных сотрудников он и обнаружил то, что давно разыскивалось многими бонистами. Фотокопии этих находок вы можете увидеть в пятом номере журнала «Наука и жизнь» за 1964 год.

Вот как описывает Л. Розенберг свою находку:

«В понедельник в 11 часов утра я уже в архиве и держу в руках легендарные деньги. Сразу обнаруживаю неточности имеющихся описаний. Прежде всего в наличии имеются всего три этикетки: «Мадера» – 1 р., «Кагор» – 10 р., «Оппорто» – 25 р. Трех рублей, о которых пишет Горький, не было. На лицевой стороне

«Оппорто» от руки проставлен номинал «25 р.», на остальных двух нет ничего. На обороте надпись: «Квитанция № 216. Предъявитель квитанции имеет право получить от Якутского Т–ва розничной торговли 1 р. Уполномоченный Т–ва Семенов». Наискось надпись той же рукой: «Погашено. А. С.». Слева ручной штемпелек в две строки – «Алексей Алексеевич Семенов», внизу его круглая личная печать. Вот и все.

Значит, это вовсе не выпуск наркомфина, а выпуск «торговой компании». Другими словами, это не общеобязательные деньги, а типичные частные деньги. Но это как раз тот самый случай, когда частные деньги в силу сложившихся обстоятельств имеют, по существу, общеобязательное обращение. Номера у них маленькие – № 7, № 8 и № 216, по–видимому, выпущено их было немного».

Почтовые марки собирал выдающийся деятель международного коммунистического и рабочего движения Георгий Димитров. Именно ему принадлежит ставшее теперь крылатым изречение: «Почтовые марки – визитные карточки государства». Как метко сказано!

Великие вожди пролетариата Карл Маркс и Фридрих Энгельс считали филателию явлением культурно-воспитательного характера. Хорошо известно, что Маркс, который уделял много времени воспитанию своих детей, всячески поощрял собирание дочерью почтовых марок. Помогал ему в этом Фридрих Энгельс.

В наш век среди страстных любителей почтовых марок, среди собирателей этих «визитных карточек» можно было встретить такие знаменитые имена, как прославленный советский полководец Михаил Васильевич Фрунзе, поэт Валерий Брюсов, выдающийся советский металлург Иван Павлович Бардин, один из бесстрашных полярников, бывший радист станции «Северный полюс-1» Эрнст Теодорович Кренкель, известный всему миру физиолог Иван Петрович Павлов, командир легендарного крейсера «Варяг» контр–адмирал русского флота Всеволод Федорович Руднев, президент Чехословакии Антонин Запотоцкий, президент ГДР Вильгельм Пик, премьер–министр Индии Джавахарлал Неру, великий физик Альберт Эйнштейн, президент США Франклин Делано Рузвельт. О последнем даже сложена своеобразная филателистическая легенда.