Текст книги "Море живёт"

Автор книги: Н. Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Торпедная атака при свечении моря

Свечение Охотского моря

Дельфины, когда они проносятся ночью с двадцатиузловой скоростью мимо корабля, очерчиваются свечением моря и оставляют за собой светящиеся полосы, напоминая торпеды.Отметим еще, что свечение моря демаскирует, а цветение моря, наоборот, может маскировать, укрыть, даже от самолета, минное поле и особенно подводную лодку.Гребни воды, светясь ночью, так похожи на буруны мелководья, что, например, в Красном море, как указывают наставления для мореплавателей, очень легко вообразить, что корабль близок к аварии на рифах, в то время как под ним и вокруг него еще десятки, а то и сотни метров воды до дна. Красное море самое теплое море мира, но и в холодном Охотском море свечение бывает очень сильным, даже зимою, среди льдов.Каковы причины свечения моря? Причина одна – холодный «живой свет», испускаемый преимущественно мелкими и мельчайшими морскими организмами, некоторыми беспозвоночными, простейшими (одноклеточными) и бактериями. При раздражении от движения воды или при химическом раздражении большинство этих организмов светится сильнее, а другие, до этого затемненные, начинают светиться. Далеко не всегда и не везде в морской воде у поверхности бывает достаточно светящихся организмов, чтобы человеческие глаза, в особенности после яркого белого света внутри корабля, могли заметить слабое свечение моря.Познакомимся немного со светящимися организмами, живущими у поверхности моря и встречающимися в изобилии, массово.

Гребневики

Бактерии, способные светиться, часто встречаются в прибрежных водах океанов и морей, причем они обильнее всего там, где вблизи впадают большие реки. Эти бактерии легко посеять в колбах и чашках бактериологов на особых питательных смесях и получить, таким образом, своеобразные «живые лампы», при свете которых можно читать и фотографировать.Некоторые ученые думали, что все остальные, более сложные, чем бактерии, светящиеся организмы (простейшие и беспозвоночные животные) светятся не сами, а «за счет» поселившихся в их теле сожителей – светящихся бактерий. В ряде случаев бывает действительно так, но часто два родственных вида оказываются в разном положении – одна каракатица светится «чужим» бактериальным светом, а другая – своим, светящихся бактерий у нее нет.У простейших наиболее известно свечение маленьких, панцырных, изредка и голых, жгутиковых – перидиней и общеизвестной ноктилюки, или ночесветки.Очень распространено свечение среди медуз и гребневиков. Светятся и очень крупные медузы, например цианея или пелагия, бывают и крупные светящиеся гребневики, вроде ремневидного, в метр-полтора длиной, «венерина пояса».Массами встречаются, особенно в арктических и антарктических водах, светящиеся планктонные рачки, вроде креветок, с мудреным названием эвфаузииды (русское их название «китовая пища» или «капшак»).Не менее распространены светящиеся мелкие планктонные ракушковые и веслоногие рачки.Светится заживо погребенный в высверленных им самим в скалах глубоких ходах, где он никому не виден, двустворчатый обычный в Черном море моллюск фолас, или фолада. Светятся также два голожаберных брюхоногих моллюска, обитающих в толще воды, из которых особенно известна листовидная, в несколько сантиметров длиной, красивая филироэ. Еще точно не выяснено, светятся ли крылоногие моллюски – «морские бабочки», могущие называться с таким же правом «пищей китов», как и бесспорно светящиеся эвфаузииды.Из мелководных головоногих отметим свечение маленькой каракатицы – ватазении, живущей в японских водах. Весной и в начале лета ее ловят в количестве до тысячи тонн в заливе Тояма на Японском море и вывозят как удобрение на рисовые поля. Туристы приезжают издалека, чтобы любоваться живыми огоньками ватазении в водах залива Тояма.

Пирозомы

Известно много светящихся колониальных оболочников – сальп, образующих целые светящиеся цепочки или гирлянды. Очень бросается в глаза огненная пирозома, колониальный оболочник, достигающая порою метра длины и вспыхивающая световыми «перекатами» или «волнами», которые пробегают по ее телу.У пирозом светится каждая особь в составе колонии. Раздражение передается, вызывая свечение, не только внутри колонии, но и от одной пирозомы (одной колонии) к другой пирозоме (колонии), находящейся вблизи. Дневной свет прекращает свечение пирозом, внесенных потом в темноту, а спичка, зажженная возле пирозомы, находящейся в спокойном состоянии в темноте, возбуждает свечение. Рыбы и крабы охотно едят светящихся пирозом.Вообще, если еще можно ответить, для чего у глубинных и донных животных свет (например, у многощетинковых донных червей – нереид, поднимающихся ночами для размножения к поверхности), то в большинстве случаев никак нельзя решить, зачем светятся животные, обитающие в поверхностном слое. Их холодный свет ничем не может им помочь – разве только выдает светящуюся добычу врагам, хищникам.Как известно, Колумб открыл в 1492 году по существу не Америку, а острова, лежащие в Атлантическом океане к востоку от Центральной Америки – Вест-Индию. В историческую ночь на 12 октября 1492 года Колумб, стоя с несколькими спутниками на корме своего флагманского корабля «Санта-Мария», примерно в 22 часа местного времени увидел вдали таинственные проблески света, описанные им как «пламя свечки, то поднимаемой, то опускаемой».По расчетам нынешних навигаторов «Санта-Мария» находилась в это время над значительной глубиной милях в 85 к востоку и с наветренной стороны от острова Ватлинг, места высадки Колумба, происшедшей на следующий день. Что же это был за свет? Никакой огонь в туземных хижинах или обычный костер на берегу не мог бы быть усмотрен с такого расстояния, ни о каких маяках или сигналах у туземцев тоже не могло быть и речи. Один натуралист не так давно высказал предположение, что свет, возродивший надежду у измученных долгим путешествием Колумба и его людей, был переменчивыми проблесками свечения одного мелкого многощетинкового червя, который, сходно со своим более крупным родичем – палоло, поднимается к поверхности раз в году в октябре, в последнюю четверть луны.

Аргонавт

Из светящихся рыб, живущих в верхнем слое воды, укажем еще на «морского мичмана» с его светящимися «пуговицами», он же по заслугам зовется «поющая рыба». Кроме «мичмана», светится еще ряд мелких рыбок в японских и индо-малайских водах. Светятся они далеко не все время, из иных свет приходится «выжимать» впрыскиванием медикаментов или грубыми прикосновениями. Светящийся орган рыбы, называемой фотоблефарон, закрывается по желанию рыбы особой кожной складкой. Малайцы применяют фонарик фотоблефарона в качестве светящейся наживки для своих удочек.О свечении моря следует помнить и знать всякому моряку. Радиолокация и гидроакустика, опознавание противника, нащупывание мин заграждения, других надводных и подводных препятствий с помощью радиоволн и звуковых волн, конечно, очень важны, но и глаза, зрение оказывают моряку немалые услуги.Нависающие развалистые борта, очень хорошая обтекаемость, остановки в моменты наибольшей опасности демаскирования свечением моря и, наконец, дымовые завесы, – вот что помогает укрываться ночью кораблю при свечении моря.Издавна хорошо известна роль обитателей моря как предвестников изменения погоды. Так, тропические морские организмы, обычно держащиеся у поверхности моря, вроде медуз, сифонофор, некоторых брюхоногих и крылоногих моллюсков, сальп, головоногих «аргонавтов», опускаются в более глубокие слои перед штормом, их положительная пловучесть уменьшается вместе с понижением атмосферного давления, как будто при понижении давления они «стравливают» газ из полостей в их телах или в их раковинах.

«Морские блохи» – талитриды

Когда дельфины сбиваются в косяки, в стаи и больше обычного резвятся, следует ожидать шторма.«Морские блохи» – бокоплавы из семейства талитрид, живущие на суше у самой воды, перед штормом забираются повыше – подальше от воды – и прячутся под камни и сухие водоросли.Наблюдения над поведением морских птиц позволяют делать не только «краткосрочные», но и заблаговременные, на недели и месяцы вперед, предсказания погоды. Например, появление на южных берегах Балтийского моря поздней осенью больших стай чистиков предвещает раннюю, суровую зиму.В окрестностях Буэнос-Айреса чайки не встречаются иногда месяцами, но их массовое появление – верный признак того, что вскоре наступит пыльная буря, завершающая в этих местах засушливое время. Подобное нашествие чаек и в других местах земного шара должно повышать внимание к погоде.Точно так же чайки появляются несметными полчищами вместе с саранчой, которую они истребляют, спасая от гибели сады и посевы. Чайки движутся тогда сплошным фронтом высотой в километр и вытянутым на десятки километров в длину. Шум стоит такой, что не слышно человеческого голоса.Наконец, штурман должен знать, где и когда он рискует встретиться с рыболовными судами и снастями, знать, каковы эти суда, каковы приемы лова.Что греха таить, очень беззаботны рыбаки во всем мире по части огней и знаков не только на орудиях лова, но и на своих судах, особенно на мелких. Между тем, при аварии отвечать приходится большому кораблю, а не маленькому, хотя маленький, т. е. рыбачий, сам чаще всего виноват.Хорошо, когда лоции и карты содержат соответствующие сведения (на картах, к примеру, «отбивают» пунктиром участок и пишут внутри: «В этих границах с мая по октябрь много рыболовных сетей»), но чаще такие знания надо приобретать путем собственных наблюдений, расспросов, знакомства с книгами и журналами по рыбной промышленности.

Г Л А В А II

ЖИВЫЕ ПРЕГРАДЫ

Не только встречные течения, волны, льды, мели, рифы, но и морские организмы мешают плавному скольжению парусника и даже мерному бегу винтового корабля. Речь идет пока не о коралловых постройках, а о многих иных крупных или массово встречающихся морских животных и растениях, могущих своими телами задержать или даже остановить корабль.Начнем с подводных лесов и подводных лугов. Крупные, иногда гигантские бурые водоросли окаймляют во многих местах берега в высоких широтах северного и южного полушарий, на глубинах от нуля и до 30 – 40 метров. Они не любят селиться на илу. Если же такие водоросли и живут над илистым дном, то, наверняка, они прикрепились своими корнеподобными разветвленными основаниями к какому-нибудь обломку камня или крупной раковине. Основания высших водорослей не служат для питания водоросли, а лишь для прикрепления в отличие от настоящих корней высших растений. Ученые зовут эти придатки водорослей ризоидами («корнеподобными»).

* Родственной саргассам «моря без берегов» – Саргассова моря.

В северной части Японского моря в бухтах с прозрачной чистой водой на глубине 4 – 6 метров растут раскидистые кусты очень крупной породы саргассовой водоросли*, метров до трех высотой. Часто они прикрепляются к небольшим камням или к живым крупным и съедобным двустворчатым моллюскам – морским гребешкам. У стенок ставных неводов, у мысов, рифов и просто у поверхности воды можно найти всплывшие кусты саргасса с прикрепленными к их основанию гребешками. Особенно много всплывает саргассов в августовские и сентябрьские дни, когда эти водоросли достигают наибольшего в году роста – они однолетки. Такие кусты всплывают, как только их «положительная пловучесть» перевесит «отрицательную пловучесть» камня или моллюска, на котором поселилась в свое время водоросль. Пловучесть же эта создается сотнями и тысячами поплавков – пузырьков, растущих на каждом кусте.Гигантские – в десятки и даже сотни метров длиной – водоросли обитают вдоль тихоокеанских берегов Южной и Северной Америки (за исключением тропической зоны), у берегов Аргентины, у западного берега Южной Африки, у Аляски, Алеутских, Командорских и Курильских островов, на границах антарктических вод. Это нереоцистис, макроцистис, дюрвиллеа, пелагофикус, отчасти алярия, достигающая порой в северной части Тихого океана длины в 10 – 15 метров.Вместе с гигантскими водорослями селятся и крупные – по нескольку метров длиной – пальмовидная, со стволом толщиной в руку, лессония, листовидная «морская капуста», или ламинария, алярия, тоже листовидная, но со срединным тяжом – «жилой» вдоль всей листовидной пластины, похожий на алярию, но испещренный дырами агарум, некоторые крупные виды саргасса.Крупные водоросли переносят более высокие температуры воды, они встречаются и там, где нет гигантских. Их много у берегов Мурмана, в Белом море, в Охотском и Японском морях (главным образом морская капуста – ламинария), у берегов Англии, Франции, по атлантическому берегу США.Вот как описывает Дарвин в дневнике своего путешествия на гидрографическом корабле «Бигль» подводные леса у берегов Огненной Земли.«Здесь имеется одно морское растение, заслуживающее по своей важности самого подробного описания. Это морская водоросль макроцистис. Растение это произрастает на всякой скале, начиная от низшего уровня отлива до значительной глубины, как на открытом морском берегу, так и в каналах. Во время плавания судов «Эдвенчер» и «Бигль» не встретилось, кажется, ни одного утеса, близкого к поверхности, который не был бы опутан этой пловучей водорослью. Услуга, оказываемая ею судам, плавающим в этих бурных краях, очевидна; и действительно, эта водоросль не раз спасала суда от крушения*. Меня всего более поражает, что это растение растет и процветает среди сильных бурунов западного океана, которым не может долго противиться никакой утес, как бы крепок он ни был.

* Служа признаком подводных опасностей. – Н. Т.

Бурые водоросли (ламинария, алярия)

Стебель этой водоросли круглый, слизистый и гладкий и в диаметре редко достигает дюйма. Несколько таких стеблей, соединенных вместе, настолько крепки, что выдерживают тяжесть больших каменных глыб, к которым они прикрепляются в каналах между островами, а между тем многие из этих камней были так тяжелы, что один человек едва мог втащить их в лодку. Капитан Кук в своем «Втором путешествии» говорит, что на Земле Кергуэлен эта водоросль подымается с глубины более 24 морских сажен, «а так как она растет не в вертикальном направлении, а образует с дном моря очень острый угол и, кроме того, большая часть ее растягивается еще на много сажен по поверхности моря, то я с полным правом могу сказать, что некоторые из них вырастают длиной в 60 сажен и более». Я не думаю, чтобы стебель какого-либо другого растения достигал 360 футов длины, как нашел капитан Кук у этой водоросли. Кроме того, капитан Фиц-Рой находил экземпляры этой водоросли, подымающиеся с глубины более 45 морских сажен. Слоевища этой водоросли, хотя не очень широкие, образуют превосходные пловучие волноломы. Любопытно наблюдать в какой-нибудь открытой гавани, как огромные морские волны, проходя через эти раскинутые водоросли, очень быстро снижаются и переходят в гладкую поверхность».

Саргасс, поселившийся на гребешке

Такие водоросли там, где их много, способны задержать катер, бот, замедлить продвижение даже более крупного судна, воспрепятствовать посадке гидросамолета. Кстати сказать, с самолета они прекрасно видны.Подводные лодки, особенно лодки-«малютки», могут укрываться в зарослях гигантских водорослей, маскируясь не только от наблюдения с воздуха, но и от звукового луча гидроакустических искателей. Правда, риск набрать на рули и намотать на винт гигантские водоросли сильно уменьшает выгоды такого убежища; еще опаснее зацепить боевой рубкой или орудием гигантскую водоросль, значительная часть которой может оставаться при этом на поверхности воды и передвигаться вместе с погрузившейся лодкой, выдавая ее глазам наблюдателей.Однако крупные водоросли таят в себе не только опасности. Зачастую между берегом и зарослями гигантских водорослей образуется, как и за барьерным рифом, затишное пространство, где во время шторма или сильной зыби, идущей со стороны открытого моря, бывает относительно спокойно. Здесь, в этом затишье, могут укрываться мелкие суда, могут сесть на воду и самолеты. Гигантские водоросли действуют в таком случае как своеобразный волнолом. Кроме того, что о них разбиваются и тормозятся трением о них волны, слизь, отделяемая такими водорослями, еще больше успокаивает волнение.В Калифорнии есть порт Санта-Барбара, единственной защитой которого от валов, набегающих со стороны Тихого океана, служат гигантские водоросли.Из гигантских водорослей можно извлекать ряд важных химических продуктов: альгин, ацетон, поташ, аммиак, иод и так далее. Добычей гигантских водорослей кое-где заняты специальные суда, работающие при помощи особых подводных жнеек.Выброшенными волнами или специально вытянутыми из воды водорослями, целыми или в виде золы, кроме того, удобряют поля.Из морской капусты иногда добывают иод, сама же она в сушеном виде идет, после варки, в пищу у корейцев, китайцев, японцев.Обширные подводные луга образуются часто морской травой или взморником, – цветковыми травянистыми растениями, приспособившимися к жизни в море.Существует несколько родов морской травы: зостера (карликовая – 10 – 15 сантиметров и крупная – до 2 – 3 метров высотой), филлоспадикс, посидония (последняя встречается в Средиземном море, Бискайском заливе, в основном же в водах южного полушария), руппия и другие.Морская трава растет у берегов на глубинах обычно не более 10 – 12 метров, лишь изредка до 15 – 18 метров, преимущественно на песчаном либо илисто-песчаном грунте и образует обширные и густые луга. Филлоспадикс, впрочем, укореняется в малейших неровностях и расщелинах каменистого или скалистого грунта, выдерживая сильный прибой. У нас на Дальнем Востоке филлоспадикс окаймляет скалистые берега Приморья. Цветы морской травы неказисты и едва могут быть замечены. Морская трава растение многолетнее, но лентовидные листья ее на зиму отпадают. Корневища морской травы, которые при случае могут пригодиться в качестве еды, достигают больших размеров и прочно держатся в грунте, укрепляя его от размыва волнами и течениями.

Нереоцистис

Часто приходится наблюдать, как в мелководных гаванях морская трава предохраняет от размыва края искусственных каналов, а самые каналы – от заноса песком и илом. С воздуха заросли морской травы легко отличить от незаросших мест; они обычно светлее мест более глубоких и темнее, чем места более мелкие.Так пестро выглядят, например, в ясную штилевую погоду подходы к маленькому рыбачьему порту Геническу, находящемуся на границе Азовского моря с Сивашом.

Морская трава и ее обитатели

Луга морской травы служат убежищем или пастбищем множеству морских животных. Одни, как травяной бычок Азовского и Черного морей, скрываются в норах между корневищами или обитают в грунте среди корневищ, таковы многие черви и двустворчатые моллюски. Другие – скат-хвостокол, голотурии, крабы, морские ежи и морские звезды – прячутся под листьями морской травы или ползают по дну. Третьи – морские коньки, морские иглы, разнообразные креветки, «морские тараканы» из равноногих ракообразных – плавают среди травы или отдыхают, зацепившись за листья. Обычно они имеют защитную зеленую окраску. Наибольшего маскировочного эффекта достигает крупная и вкусная дальневосточная креветка, окрашенная продольными зелеными полосами. Листья морской травы часто бывают густо покрыты гидроидными полипами, мшанками, колониальными оболочниками, колониями мелких боконогих рачков, по ним ползают различные мелкие улитки и цепляются угловатые, тощие рачки – капреллы, или «козочки». В тропических водах среди морской травы пасутся жвачные млекопитающие – ламантины.Отмирающие листья морской травы, оставаясь на месте или уносясь течением, также служат пищей морским животным или, разлагаясь, «удобряют море».Огромные количества мертвой морской травы волны выбрасывают на берег, где она медленно гниет. Ее используют как упаковочный и набивочный материал (для мебели, тюфяков) и для удобрения. Из зостеры можно готовить неплохую бумагу, а из филлоспадикса, который называют морским льном, делают волокно для прядения тканей. Свежая морская трава, как и морская капуста, пригодна в пищу скоту.Время от времени морская трава подвержена своеобразным «эпидемиям», охватывающим порой чуть ли не все места океанов и морей, где только она растет. Эпидемии эти вызываются нападением своеобразного, похожего на амебу организма – лабиринтулы из слизистых грибов.В водах СССР луга морской травы имеются в Белом, Балтийском, Черном, Азовском, Японском, Охотском морях и в западной части Баренцева моря. Встречается морская трава в Каспийском и Аральском морях.Нелегко пробираться среди морской травы катеру: если только его днище и винт заденут хотя бы верхушки ее листьев, винт наверняка будет обмотан плотными жгутами травы и остановится. Плохо приходится также десантнику: ноги путаются в морской траве так, что люди устают, пройдя несколько десятков метров.Мелкие водоросли, главным образом бурые – фукус, пельвеция и другие, сплошным иногда ковром покрывают осушные скалы и камни (там, где не слишком силен бывает прибой); по такому ковру трудно передвигаться пешеходам – и скользко, и не видно отдельных камней и расщелин между ними, можно оступиться и упасть.В приливо-отливной полосе босым или обутым в тонкую обувь ногам людей угрожают порезы о раковины устриц, об остроконечно-зазубренные домики морских жолудей, которыми во многих местах более или менее сплошь бывают покрыты камни. Еще более неприятно наступить на морского ежа, иглы которого обламываются и остаются в теле, удалить их полностью непросто; у тропических ежей иглы, к тому же, бывают ядовитыми.

Фукус

Морские жолуди или балянусы

В Черном море и Босфоре бывают случаи такого массового развития медуз аурелия и пилема, что эта живая студенистая каша забивает рыбачьи сети, приемные трубы береговых электростанций, пользующихся морской водой для охлаждения двигателей, и, наконец, такие же трубы у кораблей.Описан случай, когда пароход «Небраска» в открытом Тихом океане к югу от Калифорнии встретил коричневато-зеленые густые массы каких-то ракообразных, которых сопровождало множество тюленей, дельфинов, морских птиц и черепах. Всасывающая труба холодильника судовой машины оказалась забитой рачками, и машину пришлось остановить.Говоря о живых преградах, надо еще рассказать о столкновениях кораблей с гигантскими акулами и даже с китами. Иногда идущее судно ударяет своим форштевнем спящего или кормящегося кита, порою нанося ему значительные, даже смертельные раны. Китовые акулы чаще встречаются на пути кораблей, чем гораздо более осторожные киты.Эти гигантские, поэтому так и именуемые «китовыми», акулы мало уступают китам по величине. С усатыми китами их сближает еще и то, что эти акулы также питаются планктоном, отцеживая из воды всякую живую мелочь.Таковы тропическая – ринеодон и полярная – цеторинус – китовые акулы. Их размеры (до 20 метров) и толстокожесть (10-сантиметровая толщина кожи у 10-метровой акулы) вместе с планктоноядным образом жизни объясняют медлительность и беспечность этих акул, коренным образом отличающую их от действительно хищных родственниц, вроде тигровой или синей акул.

Тропическая китовая акула-ринеодон

Неудивительно поэтому, что суда, особенно современные, быстродвижущиеся, наталкиваясь на дрейфующих или лениво плывущих китовых акул, зачастую таранят их форштевнем.Иногда «протараненная» акула остается висеть на носу корабля и замедляет его ход. Само столкновение ощущается людьми на корабле, как заметный удар о какое-то препятствие в воде.

Полярная китовая акула-цеторинус

Большинство таких столкновений происходит с одной из китовых акул – тропической акулой-ринеодоном. В полярных водах вероятность столкновения с обитающим там цеторинусом очень мала.Вот один из многих примеров.

Луна рыба

7 сентября 1934 года вскоре после полудня почтовый пароход «Мангануи» вблизи атолла Тикехау в архипелаге Туамоту наскочил на большое животное, которое сначала приняли за кита. Судно шло со скоростью около 17 узлов (30 километров в час), и форштевень судна так врезался в тело животного у самой головы, что оно было буквально насажено на форштевень и прижималось к нему еще и давлением воды. Так как ход «Мангануи» из-за возросшего сопротивления воды заметно замедлился, то попытались сбросить акулу, к тому времени опознанную, остановив машины. Этого оказалось мало, – пришлось дать еще и задний ход. Только тогда удалось отделаться от 17-метровой туши акулы.Вполне серьезную опасность представляют столкновения с китовыми акулами для таких небольших, хрупких, необычайно быстроходных (около 80 километров в час) суденышек, как торпедные катеры.Даже меньшая по размерам, но еще более ленивая, чем китовые акулы, «луна рыба», или «рыба солнце», кстати сказать, очень крепкотелая, может оказаться причиной гибели торпедных катеров, так как она держится у самой поверхности воды.

ГЛАВА III

КОРАЛЛОВЫЕ ПОСТРОЙКИ

Слово «коралловый» наша мысль привычно соединяет со словом «риф».«Риф» в лоции это «мель с твердым грунтом». «Мелью» же считается «участок дна с глубинами менее 10 метров». На самом же деле природные сооружения в океане, называемые обычно коралловыми рифами, гораздо разнообразнее, чем «рифы» в понимании лоции.Принято считать, что «коралловый» означает «построенный коралловыми полипами». В действительности многие, так называемые коралловые постройки в большей или меньшей степени созданы не кораллами, иногда кораллы принимают в них второстепенное или даже ничтожно малое участие.Говоря о коралловых сооружениях, подразумевают, что они, по крайней мере нынешние (не ископаемые, не мертвые, не находящиеся уже давно вдали от моря, на суше), расположены только в постоянно теплых водах тропической полосы океана.В учебниках и лоциях так и пишут: «Коралловые постройки встречаются между 30° северной и южной широты там, где температура воды не падает ниже 20°».Речь идет о всем известных бесчисленных коралловых сооружениях в тропической или, во всяком случае, теплой полосе мирового океана общей площадью около 27,5 миллиона квадратных километров. Но недавно мы узнали о существовании хоть и не частых и небольших коралловых построек в высоких широтах, в холодных водах и, к тому же, на более или менее значительных глубинах.

Среди тропических кораллов

Кораллы-«строители» совсем не те «благородные» или драгоценные кораллы, из которых делают серьги, ожерелья. Сейчас мы займемся кораллами-каменщиками, кораллами-строителями и их постройками. Коралловые постройки много важнее для человечества, чем все существующие и будущие украшения из драгоценного коралла.И, наконец, еще одно предварительное замечание. На морских картах наших морей ставящаяся нередко пометка «коралл» обозначает либо известковые водоросли, либо мшанок – колониальных животных с известковым скелетом. Последние представляют собой гораздо сложнее устроенные организмы, чем кораллы, относящиеся к кишечнополостным, т. е. к очень простым животным.

КОРАЛЛЫ-СТРОИТЕЛИ В ТРОПИЧЕСКИХ ВОДАХ

Кораллы-строители принадлежат к подтипу стрекающих, иначе говоря – снабженных стрекательными клетками животных из типа кишечнополостных. Каждая особь, каждое коралловое существо в отдельности называется полипом. Полип внешне несколько напоминает цветок с лепестками, число которых кратно 6, или с восемью лепестками-щупальцами. На этом основании кораллы делятся на 6– и 8-лучевые. «Цветок» коралла находится в известковой оболочке, выделяемой км путем извлечения растворенной извести из морской воды. Живая ткань полипов и их известковые оболочки соприкасаются, образуя одно целое, называемое коралловым полипняком или колонией кораллов. Эти колонии могут быть разной формы, разной величины и разного цвета – зеленого, розового, лиловатого, бурого, тёмнокрасного, синего и т. д., – в зависимости от их вида и условий, в которых они существуют. Большинство видов кораллов-строителей после смерти полипов выцветает, и их скелеты становятся белыми.Бывают и одиночные полипы, обладающие своей «личной» известковой оболочкой и вырастающие до довольно крупных размеров. Таков, например, грибовидный коралл-фунгия, достигающий в диаметре до 35 сантиметров. Будучи уже порядочной величины, гриб фунгии распадается на две части – «шляпку», продолжающую жить самостоятельно, и «ножку», которая опять наращивает «шляпку».Соответственно числу щупалец внутри известковых ячеек каждого полипа у многих (но не у всех) кораллов-строителей имеются перегородки либо в кратном 6 числе, либо восемь. Эти перегородки пересекаются в середине ячейки; живая ткань полипа как бы насажена на перегородки, облекает их.С течением времени, несмотря на то, что отдельные полипы отмирают, заменяясь новыми, количество полипов и размеры колонии возрастают. Полипы отпочковывают от себя новые, те, в свою очередь, откладывают известь и размножаются почкованием. Колония растет. Сделано немало наблюдений над скоростью роста колоний кораллов-строителей. Они показывают, что скорость эта весьма различна не только в зависимости от вида кораллов, но и от местных условий.Личинка коралла фавии, осев на какую-нибудь поверхность, через год дает колонию площадью в 20 квадратных миллиметров и в 5 миллиметров высотой.Затонувший в Персидском заливе корабль через 20 месяцев оказался покрытым коралловой броней в 60 сантиметров толщиной.Обломки корабля, разбившегося у берегов Центральной Америки в 1792 году, были обследованы на глубине около 7 метров в 1857 году. Один мадрепоровый коралл за это время достиг высоты в 5 метров, следовательно, в среднем он вырастал на 8 сантиметров в год. Соседние колонии были, впрочем, меньшими.На камнях, выброшенных из кратера вулкана Кракатау при его извержении в 1883 году, уже через два года после извержения образовалась корка коралла в 10 сантиметров толщиной.Китайские медные монеты, во множестве найденные при взрывах кораллового рифа в полутора метрах от его поверхности на острове Парасель в Южно-Китайском море, очевидно, были замурованы кораллами после гибели на рифах этого острова корабля, везшего деньги. Монеты были отчеканены около 1410 года и мало истерты. Нетрудно рассчитать, что полипняк нарастал здесь примерно со скоростью 1 метра в 330 лет.Полипняк коралла поритес нарастает в год на 3 сантиметра, в 30 с лишним лет – на метр.Каждый полип добывает пищу сам с помощью своих вооруженных стрекательными клетками, чувствительных ко всякому прикосновению щупалец, но по существу его добыча идет в общий котел, так как на протяжении своей жизни всякий отдельный полип усиливает мощь всей колонии, откладывая свою долю извести. К тому же у многих кораллов живые тела полипов сомкнуты друг с другом, составляют как бы одно неразрывное целое.В теле полипов, начиная еще с того времени, когда они плавают в море личинками, постоянно живут особые зеленые одноклеточные водоросли, помогающие кораллу усваивать и использовать пищу – зооксантеллы. Конечно, такие полезные для кораллов жильцы могут существовать только там, куда доходит достаточно солнечного света.Питаются кораллы планктоном, а также мертвыми органическими частицами, какие только заденут за щупальцы полипов, расправленные венчиком в ожидании добычи.В создании коралловых построек, наряду с «настоящими» рифообразующими шестилучевыми кораллами-мадрепорами, участвуют, иногда в еще большей мере, восьмилучевые кораллы – альционарии, и редко кораллы горгонарии. Кроме мадрепоровых, к шестилучевым же принадлежат кораллы-антипатарии; эти последние, вместе с горгонариями, создали коралловые отмели южной Японии. Наконец, к гидроидным полипам, приобретшим известковый скелет, относятся обитающие в холодных водах стиластеры и тропические жгучие миллепоры, также принимающие немалое участие в коралловых постройках.Каждая колония кораллов основывается одной крошечной, с булавочную головку, личинкой – планулой, ведущей сначала планктонный образ жизни, а затем оседающей и превращающейся в полип. Планулы развиваются из яиц в теле полипов. Дальше полипы могут размножаться почкованием, но время от времени и давать начало новым планулам.Живущие в тихих бухтах Индокитая на очень малой глубине правильные, в виде гигантских овальных лепешек, колонии кораллов-строителей имеют на своей поверхности чередующиеся концентрические повышения и понижения. Кораллы не могут расти там, где им приходится большую часть времени оставаться вне воды. Когда средний уровень океана несколько понижался по астрономическим причинам (так называемые большие приливо-отливные лунные циклы с периодом 18,6 лет), рост колонии вверх прекращался. Времени же, когда уровень океана делался несколько выше, соответствуют концентрические поднятия поверхности коралловой колонии. Это явление можно наблюдать, как и сказано вначале, только в тихих бухтах; если бы поверхность воды волновалась, то те немногие сантиметры, на которые средний уровень океана изменяется вверх или вниз в соответствующие «большие лунные циклы», не могли бы сказаться так заметно на поверхности коралловых колоний.Несмотря на постоянство температуры воды в тропической зоне, рост кораллов неравномерен в течение года. Он замедляется в периоды размножения, когда полипы выпускают в воду яйца (что, как доказано для многих кораллов и других обитателей моря, связано с фазами луны) или когда наступает период дождей и вода на поверхности мутнеет и опресняется, или когда слабеет пассатный ветер, доставляющий кораллам воздух и пищу. Растворенного в воде кислорода, как и пищи, содержится в воде взволнованной больше, чем в спокойной.У некоторых кораллов (жгучей миллепоры, например) полипы не одинаковы по своему виду и назначению: в центре сидит переваривающий полип, занимающий большую ячейку, а по краям, вокруг него, в значительно меньших порах или ячейках сидят полипы, лишенные рта, но вооруженные стрекательными клетками, усеивающими щупальцы этих полипов-охотников. Обязанность их – доставлять добычу полипу пищеварительному, который кормит колонию. Подобную, но гораздо более сложную картину «разделения труда» можно видеть у свободно плавающих колониальных кишечнополостных животных – сифонофор.В тропиках кораллы-строители, как правило, не живут глубже чем в 50 метрах от поверхности воды, причем большинство видов их не забирается ниже 20 – 30 метров от поверхности моря. Они не могут оставаться на воздухе долее 2 – 3 часов, и поэтому колонии не разрастаются выше соответствующего уровня прилива там, где нет сильного прибоя, своей пеной и брызгами увлажняющего кораллы при отливе.Вода, в которой живут кораллы, должна быть обычной океанской солености и прозрачной. Мутная, опресненная вода, встречающаяся против устьев рек, губит кораллы, поэтому проходы в барьерных и окаймляющих рифах, отгораживающих сушу от океана, надо искать против устьев рек.За редкими исключениями, кораллы селятся на каменистом и скалистом дне, ил и песок для них почти всегда губительны не только потому, что личинке коралла там негде прикрепиться, осесть – и на таком грунте всегда найдется какой-нибудь твердый предмет, вроде раковины или рыбьей кости, – а главным образом потому, что волны и течения легко поднимают мелкие частицы, а нежные щупальцы полипов боятся их прикосновений.При неблагоприятных условиях, например, если вызванные тропическими дождями помутнение и опреснение воды затягиваются, полипы массами гибнут, а полипняки превращаются в мертвый коралловый известняк. На этих мертвых глыбах, когда условия станут снова подходящими, могут осесть новые личинки и развиться новые полипняки, порой совсем других видов. Если же волны разрушат мертвый полипняк, то, в конце концов, они разотрут его обломки в ослепительно белый коралловый песок, в сочетании с сиянием тропического солнца заставляющий при взгляде на берег либо надевать дымчатые очки, либо жмуриться, пока не привыкнут глаза.С 22 по 29 января 1918 года на побережье Квинсленда (Австралия) в виде ливней выпал слой в 90 сантиметров пресной воды. Это совпало с большими приливо-отливами. Пресная вода покрыла прибрежную полосу моря, при отливе попадая прямо на поверхность полипняков барьерного рифа, что губило не только кораллы, но и все многочисленное и разнообразное население, ютившееся в расщелинах между отдельными колониями и в самих колониях. Гибли водоросли, черви, моллюски, крабы. Гниение погибших животных отравляло оставшихся в живых соседей. Этот мор распространился метра на три вглубь.Подобное явление наблюдалось и на коралловых рифах, окружающих остров Таити, в январе 1926 года.Так же губительно может действовать на кораллы занос их песком и илом, даже и не связанный с опреснением воды.Одни и те же кораллы могут давать колонии различного облика в зависимости от внешних условий. Главную роль в этом играют волны. Мощные волны придают колониям обтекаемую форму. В затишье же многие коралловые образования становятся правильно разветвленными, напоминающими деревья или кусты. Наиболее чувствительные, боящиеся волн кораллы живут в прибойных местах поглубже, не у поверхности моря, а в тихих бухтах и лагунах на малой глубине, т. е. в обоих случаях там, где им не грозят удары волн.Разнообразные, связанные с коралловыми постройками «коралловые» рыбы постоянно объедают, обкусывают полипняки своими долотообразными зубами. Живую ткань полипов они переваривают, а отгрызанные вместе с ними и перетертые зубами кусочки извести извергают в виде «кораллового песка». Впрочем, большая часть этого песка образуется действием прибоя и некоторыми другими причинами, о которых будет сказано ниже.Рисунок на стр. 49 изображает кораллы там, где они подвержены сравнительно умеренному действию волн, колонии обтекаемые, массивные, с округлыми очертаниями, но все-таки в виде отдельных «голов» или «кочек». Там же, где прибой с полной силой обрушивается на созданную кораллами преграду, можно встретить сплошные полипняки, прикрывающие всю постройку своей броней – корой с мощными закругленными выступами вроде волнорезов. Там можно найти местами покрытия из известковых водорослей – прочный, хотя и тонкий слой их прекрасно выдерживает удары прибоя.