Текст книги "LUV"
Автор книги: Мюррей Шизгал
Жанр:
Комедия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Мюррэй Шизгал
ЛЮБОFF [=ЛАВ, =LUV]
LUV by Murray Schisgal (1963)
Перевод Николая Шнейдер
Действие 1
Вечер.
Мост. Ограда моста пересекает сцену, образуя слева в углу неглубокую нишу, затем уходит все выше, выше и исчезает из поля зрения. Справа – большая красная катушка с тросами, поддерживающими ограду моста, через равномерные промежутки. Там же, справа в углу стоит сдвоенная деревянная скамейка, одной стороной повернутая к авансцене, другой стороны не видно. Скамейку освещает старый чугунный фонарный столб, который стоит рядом. Слева – неприметный ящик с песком, размером не более трех апельсиновых коробок. Еще левее – плетеная металлическая урна. Бордюрный камень, начинаясь от угла, окаймляет всю сцену.
Слышны слабые звуки туманного маяка (наутофона), плеск волн, шум моторов, бакенного колокола и т. п.
Гарри Берлин (высокий, дряблый, с щетинистыми усами, в заношенной и помятой одежде: на нем потертая темно-зеленая вельветовая куртка, вылинявшая джинсовая рубаха с расстегнутым воротником, галстука нет, брюки цвета хаки, которые ему велики и подвязаны веревкой, на ногах грязные белые кеды) стоит в глубине сцены, спиной к зрителям. Он, опирается на ограду в нише, смотря то на звезды, то на воду.
Милт Менвилл (худой, бодрый, ниже среднего роста, одетый в явно перелицованный «а-ля континенталь» коричневый костюм; на нем розовая рубашка с закрученным воротником, ярко-желтый галстук и карманным платок, огромные запонки, коричневые замшевые туфли) входит, останавливается, нетерпеливо прохаживается, посматривая на свои часы; вскоре замечает урну; его непреодолимо тянет к ней; он склоняется над урной, достает выброшенное серое пальто «в рубчик» с вельветовым воротником, внимательно его изучает.
Гарри оборачивается. Милт замечает его. Милта осенило и он пытается вспомнить, где он видел раньше этого человека. Гарри достает из кармана блокнот с карандашом, пишет записку, пришлепывает ее к ограде; сбрасывает свою куртку и забирается на ограждение.
Милт:(узнавая, приближается к Гарри) Эй!..
Гарри оборачивается и смотрит на него сверху
Милт: Гарри?.. Точно, Гарри!.. Гарри, Гарри Берлин! А я заметил тебя и подумал, что этот тип – Гарри Берлин! Просто держу пари, что это Гарри! Точно! Это же сам старина Гарри! (Хватает Гарри за руку, пожимает ее) Ну, как ты? Как поживаешь? Как дела, Гарри? (Гарри садится на корточки, медленно спускается с ограды) Слушай, Гарри… я же не видел тебя лет пятнадцать! Помнишь, тогда, на выпускном?.. Мы расставались, а я еще сказал: «Давай, не теряйся!», а ты сказал: «ОК, позвоню через пару дней». И всё! И тишина! Гарри, пятнадцать лет…
Гарри: (пытаясь понять, кто это) Неужели пятнадцать лет?
Милт: Пятнадцать лет.
Гарри: Даже не верится.
Милт: Через месяц – ровно пятнадцать лет.
Гарри: Да, время летит.
Милт: Это точно.
Гарри: Пятнадцать лет через месяц…
Милт: Пятнадцать лет…
Пауза
Гарри: А Вы кто?
Милт: Милт! Милт Мэнвил! Твой старый школьный приятель.
Гарри(пожимая руку): Точно, Милт! Милт Мэнвил!
Они обнимаются, весело смеются. Пока Милт говорит, Гарри надевает куртку, затем срывает и мнет записку, бросает ее за ограждение
Милт: Спроси меня, Гарри, как я жил все это время, и я отвечу тебе, что великолепно! Я стал брокером: акции, облигации, ценные бумаги, сам понимаешь. Деньги – рекой, просто потрясающе. А по ночам занимаюсь разными старинными безделушками, так для себя, для души. Тоже неплохие деньги. А спроси-ка, женат ли я? Да, Гарри, да. В конце концов, я женился. На Эллен. Чудесная, чудесная девушка. Сделал для нее всё. Дом в пригороде – без дураков, 35 тысяч дохода, а какой сад! Большие, мощные деревья, ты бы их видел. А посмотри-ка на эти часы! Чистое золото, 22 карата! (распахивает пиджак, показывает яркую подкладку): Видишь лейбл? (расстегивает рубашку) Шелковое белье. Импорт. Вещь! Да? (поднимает руку): А понюхай это, давай, понюхай. (Гарри неохотно приближается. Милт прижимает его голову себе под мышку): Не плохо, да? Чувствуешь?.. (Торжественно) Ну, а как ты, Гарри? Выкладывай.
Гарри(траурно): Ужасно, Милт, просто кошмар. Хуже и быть не может. Я – на грани. Все рухнуло.
Милт(озадаченно): Не понял.
Гарри: Мир, Милт. Люди. Жизнь. Смерть. Извечные вопросы. Кончено.
Милт(по-прежнему в недоумении): Ох.
Гарри(обняв Милта, идет вперед): Не прошло и двух недель после выпускного, как… случилось это! Как гром среди ясного неба! Разочарование. Отчаяние. Истощение. Работа. Всё одно к одному.
Милт: Ох, оххх.
Гарри садится на бордюрный камень. Милт подкладывает белоснежный носовой платок и садится рядом
Гарри: Помню, как сейчас… я сидел в парке. Было воскресенье, такой теплый день. Даже солнце припекало шею. На коленях у меня лежала открытая книга, и я мечтал, думал… о перспективах, о будущем, строил планы… а потом… вдруг… как бы невзначай, я открыл глаза и увидел прямо перед собой… как бы это сказать? Милт, это был пёс. Фокстерьер. Клянусь, это был фокстерьер. Но кто бы мог подумать, я…
Милт(перебивая): Гарри, скажи проще, что увидел собаку.
Гарри: Да, это была собака…
Милт: Собака. Продолжай.
Гарри: И… он был там, прямо передо мною, он сидел на задних лапах и… он был похож на старичка с маленькой седой бородкой и маленьким морщинистым личиком. Дело в том, что он… Милт, он смеялся. Он смеялся громко и отчетливо, также как я сейчас говорю с тобой. Я остолбенел. Я не мог пошевельнуться. Не понимал, что происходит. Потом он встал и стал ходить на всех четырех лапах и… когда он подошел ко мне,… когда он подошел ко мне, он поднял заднюю лапу и…
Милт: Нет.
Гарри(кивая головой, с искаженным лицом): Прямо на мои габардиновые брюки. Они намокали на моих глазах, намокали и намокали… и стали … абсолютно мокрые, насквозь… Клянусь! А он… развернулся и ушел. Это было как… Это было так нереально, на первый взгляд даже бессмысленно. Я подумал тогда … я подумал… (взволнованно): Почему я? Среди сотен, тысяч людей в парке, он выбрал меня! Почему? (Милт смущенно оглядывается) Что это значит? Как ты это можешь объяснить? (успокаивается) Тут-то все и началось. Все началось с этого. Все, все изменилось с той минуты, все поменялось для меня. Как будто бы я оказался на краю пропасти и глянул вниз. Как мне тебе это объяснить? Какими словами? Это было отвратительно, Милт! И я познал… познал, что мир, в целом, прогнил в бессмысленном зловонии, и далее ничто не имеет никакого значения. Ничто!
Милт: Ты же хотел поступать в медицинский?
Гарри: Не смог.
Милт: А книга, ты же писал книгу?
Гарри(воздевая руки): Бесполезно.
Милт: А изучение греческого?
Гарри: Нет, не могу. (Встает, подходит к песочному ящику, ходит вокруг. Милт тоже встает) Бессмыслица. Нет modus vivendi. Я должен был найти ответ, смысл. Я путешествовал, везде ездил и все осматривал. Я учился у брамина в Калькутте, у буддиста в Нагойе, у раввина в Лос-Анджелесе. И ничего. Я ничего не нашел. Куда было обратиться, и что было делать? Я начал пить, играть в азартные игры, жить в борделях, курить марихуану, брать уроки гитары… и ни-че-го. По-прежнему ничего. Но сегодня вечером… Милт, сегодня вечером я собрался покончить со всем этим и совершить глупый, отвратительный поступок… последний поступок!
Милт(смотрит на ограждение): Ты ведь не собираешься…
Гарри: Верно.
Милт(подходя к нему): Ужасно, как это ужасно, Гарри! Мне сейчас стыдно за тебя. Мне стыдно, что я был твоим однокашником.
Гарри: А ты спроси меня, во что я верю, Милт?
Милт: Во что ты веришь, Гарри?
Гарри: Я ни во что не верю, Милт.
Милт: Ни во что? Это ужасно. Как можно жить, не веря ни во что?
Гарри: В том-то и дело. Я понял. Ответа не существует. Ответ – там, внизу.
Он показывает на ограждение и идет к скамье
Милт(разворачивает Гарри лицом к себе): Давай не терять головы. Возьмем себя в руки. Успокоимся. Успокоимся. А сейчас послушай меня. Я понимаю. Я понимаю все, что ты сказал, но Гарри… Ты не думаешь, что это странно, даже более чем странно, что я случайно проходил именно здесь и именно в ту самую минуту, когда ты задумывал это страшное мероприятие?
Гарри(указывая наверх): Ты думаешь?
Милт(вскидывая обе руки, словно отмахиваясь): Я не говорю об этом, я об этом не говорю! (поднимая палец): Вспомни, есть многое на свете, что не подвластно нашим мудрецам!
Гарри: Лучше и не думать об этом – станет еще хуже, Милт. Ты же не знаешь, через что я прошел. Бывало так плохо, что иногда, иногда в полдень или ночью, непонятно почему, но все мое тело охватывает паралич, я даже не могу пошевелиться и…
На середине речи его тело «твердеет» как доска и он опрокидывается навзничь. Милт подхватывает его в последний момент, неистово трясет его и кричит
Милт: Гарри, что это? Гарри, ради Бога… (Обегает вокруг, поддерживая Гарри, чье парализованное тело вращается, словно часовая стрелка) Помогите! Помогите! Помогите! Сюда! Помогите! Помогите! (к Гарри): Посмотри на меня! Говори со мной, Гарри!
Гарри(спокойно): Так все и происходит.
Милт(садится на песочный ящик): Ты меня до смерти напугал. Это ужасно. Почему ты не обратишься к специалисту, к врачу, к кому-нибудь…
Гарри: Мне никто не нужен. Я знаю, что это, Милт. Воля к жизни покидает меня, понемногу, по каплям. Зачем двигаться, спрашиваю я себя? Зачем что-то делать? Но и это еще не все. Иногда, иногда я перестаю видеть, совершенно теряю зрение, передвигаюсь на ощупь…(Вытягивает руки, притворяется слепым и приближается к краю сцены на опасное расстояние): Милт! Милт! Где ты? Ты все еще здесь, Милт?
Милт(вскакивает и хватает его в последний момент): Здесь, Гарри, я прямо здесь.
Гарри(взявшись сзади за лицо Милта): Помоги мне, Милт. Помоги дойти до скамьи.
Милт(подталкивая его вперед): Конечно. Иди так, Гарри. Вот она. Аккуратно. Она здесь.
Они садятся на скамейку
Гарри(спокойно): Спасибо, Милт.
Милт: Может быть еще чем-то помочь?
Гарри: О нет, я в полном порядке. Вот так это и случается.
Милт: Никогда бы не поверил.
Гарри: И зачем видеть, спрашиваю я? Зачем быть свидетелем всего этого? (трясет Милта за лацкан): Зачем, Милт? Зачем?
Милт: Не знаю, Гарри, я не знаю. (освобождается, поправляет галстук и пр.)
Гарри: Я слепну и перестаю видеть. Все это происходит как-то автоматически. Как-то неконтролируемо.
Милт: Но ведь можно что-нибудь сделать?
Гарри(прикладывает ладонь к уху, притворяясь глухим, громко): Что ты сказал, Милт?
Милт: Я сказал: «Наверное, можно это исправить…»
Гарри: Я не слышу тебя, Милт. Говори медленно, я попытаюсь прочесть по губам.
Милт(произнося медленно, громко и внятно): Я сказал: «Наверное, можно это исправить»
Гарри(вдруг; спокойно): Сейчас я тебя слышу, Милт. Это еще один из моих приступов. Чертовскую боль мне приносят звуки… Зачем слышать, спрашиваю я? Зачем слышать?
Милт: Невероятно! Не думал, что такое возможно.
Гарри: Да, это так. Посмотри на меня. Я – живой пример. Ты даже можешь… (притворяется немым, широко раскрывает рот, не произнося ни звука, и жестикулирует)
Милт(начинает выходить из себя): Гарри? Ты говоришь со мной, Гарри? Гарри, я не слышу тебя. Ты можешь говорить… (Гарри достает блокнот и карандаш, быстро пишет что-то в блокноте) О, Господи, только не это. (Милт смотрит на записку Гарри): Понимаю, Гарри. Я… дай-ка мне. (Милт берет карандаш и блокнот у Гарри и начинает писать): «Дорогой, Гарри. Мы не должны забывать, что, несмотря на…» (Гарри выхватывает карандаш из рук Милта. Милт не позволяет).
Милт(сердито): В конце концов, дай же мне дописать! (начинает писать сначала).
Гарри: Я слышу тебя, Милт.
Милт: Ты слышишь?
Гарри: Когда это случается, я не могу говорить, но хорошо слышу. К чему слова, спрашиваю я вас. Слова пусты и ничего не значат. Они звенят, как галька в пустой консервной банке.
Милт: (кладет в карман блокнот и карандаш) Не знаю, что и сказать, Гарри.
Гарри: Что можешь ты сказать? Что плохо – то не хорошо, Милт. Я в тишине хочу покончить с этим! (достает из кармана куртки веревку с петлей, набрасывает петлю на шею, перебрасывает веревку через поперечину фонаря, пытается повеситься, подтягивая конец веревки).
Милт(вскакивает): Нет, нет, Гарри! Гарри, послушай меня! (хлопая в ладоши): Давай, убери это. (Гарри сползает по фонарному столбу и подавленно садится) Еще успеешь повеситься. (Милт снимает веревку с фонаря, одновременно выдергивая штырек из перекладины, так, что она закачалась) С тобой это происходит, потому что ты в таком состоянии, в котором … Потому что ты не узнал прелести жизни, которую дают деньги, власть, положение в обществе?
Гарри(снимает петлю с шеи, в отчаянии): Ах, Милт…
Милт(вместе сворачивают веревку): Давай-ка, убери ее подальше. Послушай, Гарри, спроси себя: «Ну почему он взлетел так высоко, а я пал так низко?» Спроси себя. (Направляется к урне) Мы оба начинали одинаково: тебе даже было проще – у тебя были деньги, оставленные родителями. У меня же не было ничего, кроме рук и сообразительности. Когда другие спали, я работал. Когда другие говорили, что не получится, я шел и делал. (достает из урны уже знакомое пальто. Оно застегнуто на пуговицы, он стягивает воротник веревкой, наподобие мешка) Только благодаря старанию, самоуважению, настойчивости я и сделал самого себя.
Гарри(встает): Предки оставили мне несколько вонючих тыщонок, это правда, но, разве ты не помнишь, что я никогда с ними не жил, меня растили дед с бабкой, а это было сущим адом, верь мне, сущим адом!
Милт(бросает пальто): Ха! Пожил бы ты денек с моими родителями, тогда бы ты узнал, что такое, действительно, сущий ад. Они были как пара драных кошек. И бедность, грязная, унижающая бедность. Я не ходил в школу до восьми лет, потому что у меня не было ботинок. О, да, мне повезло, когда грузовик с мороженным сбил мальчишку, и мне достались его ботинки. Но они были мне так малы, что я не мог ходить, и меня определили в спецкласс для умственно отсталых детей.
Гарри: Что же в этом плохого? Мои дед с бабкой всегда запирали меня дома. Они терпеть меня не могли, потому что я напоминал им своего отца. Однажды зимой, помню, я вернулся из школы во время кромешной бури, а дверь дома была заперта. Я стучался, я разбил о дверь свои замерзшие руки… А они смеялись надо мной. Они смеялись! Ты только представь. Худенький мальчик, стоящий в метель на улице, практически без ничего, кроме старенькой курточки и портфельчика вместо шапочки, стучит в дверь, умоляя: «Впустите меня! Пожалуйста, впустите!»
Милт: Рай. (небольшая пауза) У тебя был рай по сравнению с моим детством. А представь ты: поздняя ночь, бушует ветер. Маленький, голодный мальчик сидит у керосинки и кормит свою деревянную лошадку куском хлеба, украденным во время обеда. Родители ссорятся. Отец кричит: «Не нравится здесь жить, убирайся к черту!» Мать кричит в ответ: «Это ты мне говоришь убираться?» – и в дикой истерике она хватает мою лошадку и швыряет в отца. Он уклоняется, мать орет, конь разбивается о стену, а мальчик тихо плачет над разбитым игрушечным конем, единственной вещью, которую он так любил.
Гарри: (отходит вправо, разворачивается; задиристо) Тебя когда-нибудь избивали?
Милт: (упрямо) Да.
Гарри: Чем?
Милт: Ремнем, палкой, крышкой радиатора.
Гарри: А цепью?
Милт: Какой толщины?
Гарри: Толщиной… с мою руку.
Милт(расстроился; отходит, возвращается): Что тебе давали на завтрак?
Гарри: Дома?
Милт: Дома.
Гарри: Молоко с водой в пропорции один к трем.
Милт: А мне – кофейную гущу.
Гарри: С сахаром?
Милт: Не в этой жизни. Я ел ее как овсянку.
Гарри(расстроился; уходит, резко оборачивается): Тебя когда-нибудь целовала мать?
Милт: Один раз. Когда я засунул голову между ее губами и фотографией Кларка Гэйбла.
Гарри: А у меня и этого не было.
Милт(расстроился; расхаживает): А что тебе дарили на Рождество?
Гарри: Дарили? Когда мне было пять лет, дед с бабкой купили упаковку пончиков и на каждое Рождество, вплоть до семнадцатилетия мне выдавали по пончику.
Милт: Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.
Гарри(выкрикивает): Это были пончики с корицей!
Милт: Гарри, да не о том речь. Даже если мы начали одинаково, я обогнал тебя и достиг успеха. Я сам добился уважения и признания. И не говори, что это было просто. С волками жить… (поднимает пальто, запихивает туда журнал и пустую бутылку) Я справился со всем, работал на двух работах: днем – акции, облигации, ценные бумаги, а по ночам – старые побрякушки и всякая ерунда. (достает из урны куклу без одежды, внимательно осматривает перед тем, как засунуть в пальто) Дождь или солнце, больной или здоровый, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году. Я не переставал трудиться, даже после того как достигал цели. Прямо к успеху. Сам. Не отступая ни на дюйм. (достает из урны ночной горшок, вертит в руках, прежде чем бросить его в пальто) И позволь сказать тебе, Гарри, что ничто не может сравниться с настоящим успехом. (затягивает полы пальто веревкой)
Гарри: Знаешь, мне все это неинтересно, Милт. Нужно что-то еще. Мировоззрение. Смысл. Это трудно обрести. (идет к бордюрному камню, направо) Все, что я ни пробую – кислятина. Все, к чему ни прикасаюсь, рассыпается в пыль. Как будто я на самом дне, и все, что от меня требуется – это сесть и сдохнуть. (садится на бордюрный камень)
Милт(бросая пальто, подходит к нему): Перестань болтать. Как ты мог так измениться? До сих пор не могу поверить. В школе ты был такой жизнерадостный, веселый такой был… (садится на корточках за Гарри, берет его за плечи): Ты вспомни, Гарри! А, помнишь наш футбольный парад, толпы девиц, красная с золотом форма: ты ведешь группу поддержки справа, а я веду слева, мы размахиваем флажками… (он встает, торжественно расхаживает по мосту, что-то напевая, размахивая воображаемой дирижерской палочкой, бросает ее, ловит ее, подбрасывает ее пяткой башмака, ловит, показывает разные выкрутасы с воображаемой палочкой)
Alma mater, alma mater.
Вперед, вперед, вперед!
Честная борьба
К победе при-ве-дет!
Гарри кивает, мямлит: «Да, да, я помню, да, да…»
Alma mater, alma mater,
Свети, свети, свети!
Самая главная
Победа впереди!
Та-та-та-та-та-та-та…
Гарри(встает, мучительным криком порывая с прошлым): Бесполезно, Милт. Перестань. Только хуже от этого! (Милт валится на скамейку, тяжело дыша. Гарри расхаживает) Хотя, ты прав. В школе все было иначе. Я был другим. Так много ожидал… От себя. От мира. От звезд, от солнца.… А ты помнишь, как меня прозвали в школе?
Милт(задумчиво): Достоевский.
Гарри: Да. Достоевский. Ах, какие у меня были амбиции! Сколько энергии! Моя анатомические опыты, мои исследования, изучение греческого… Постоянно что-то читал, учил… постоянно какие-то предметы, проекты, планы, новые идеи, новые перспективы…(срывается на плач; вдруг срывает с себя куртку, швыряет её) Все! Дайте же мне сделать это сейчас! (взбирается на ограждение)
Милт(бросается за ним): Гарри! Гарри!
Гарри прикрывает лицо руками, кричит и спрыгивает с ограждения, но, к своему изумлению приземляется на мост; разворачивается и снова устремляется к ограждению. Милт хватает его, валит на землю
Милт: Постой, послушай меня. Это всё ужасно, просто ужасно. Ты не ценишь свою жизнь. Это грех. (пинает Гарри снизу) Я сказал, и я рад. (презрительно): Ты посмотри на себя. В твоем-то возрасте! Забитый, дохлый, грязный, в голове каша. Знаешь, Гарри, чтобы жить, требуется мужество. Требуется мужество, чтобы сделать в своей жизни что-то… (поддерживает Гарри под руки, приподнимает и усаживает его; более мягким тоном): Гарри, послушай меня. Любовь…
Гарри: Любовь?
Милт: (берет Гарри за подбородок) Да! Да, Гарри. Любовь, простая человеческая любовь, любовь мальчишки к своему деревянному коню, любовь старого школьного друга, любовь мужчины к женщине. Разве это ничего не значит для тебя?
Гарри: Ты думаешь, что это меня спасет? (он встает, идет налево, вперед)
Милт(встает): Ну!
Гарри: Не знаю, Милт, могу ли я любить.
Милт: Все так говорят, пока не встретят подходящую женщину. Зато потом…
Гарри: Что?
Милт: А ты не знаешь?
Гарри: Откуда?
Милт: Ты хочешь сказать…
Гарри(трясет головой, траурно): Ни разу.
Милт: О, Гарри! Гарри, жить и не любить… И это ты называешь жить? (встает на песочный ящик) Ты же не знаешь, что такое жизнь, как же ты можешь покончить с ней?
Гарри(идет к фонарю, на пути поднимает куртку): Любовь. Мы все читали о ней, все правильно; слышали много о ней. Но где она, Милт? Где? Я не видел ее, хотя дважды пересек мир. (кладет куртку на скамью)
Милт(подходит): Потому что твои глаза не видят, Гарри, твои глаза закрыты. Ты думаешь, что я смог бы ежедневно пахать, отдавая молодость, здоровье и свою жизнь за горсть серебряников, за несколько липких монет, если бы не существовало чего-то такого, что наполняло бы все своим смыслом.
Гарри: А ты что-то понимаешь?
Милт: Конечно, я понимаю. Спроси меня, во что я верю, Гарри.
Гарри: Во что ты веришь, Милт?
Милт: Я верю в любовь, Гарри.
Гарри: В любовь?
Милт: В любовь.
Гарри: Если бы знать, что есть шанс…
Милт: Да, конечно, есть. Пока жив, всегда есть шанс. А сейчас, когда мы встретились… Я помогу тебе, Гарри; познакомлю тебя с людьми, все тебе покажу. Ты повстречаешь женщину, и уж, позволь мне сказать тебе, приятель, однажды ты упадешь на колени и возблагодаришь меня. Что скажешь?
Гарри: Не знаю, как быть… Ты должен понять… (отворачивается) Тяжело… Любовь… Звезды… Солнце… Я… (Гарри вдруг «деревенеет» и как столб падает назад, Милт подхватывает его и не дает упасть)
Милт: Гарри! Гарри! Не начинай опять! (Милт садится на скамью, придерживая неподвижное тело Гарри): Ради Бога, Гарри … Любовь (кричит в его ухо): Любовь!
Гарри(расслабляется и сползает между ног Милта): Случилось, Милт! Сработало! Клянусь! (встает) Как только ты произнес слово «любовь», я почувствовал, что все мое тело расслабляется, и я… вдруг почувствовал…
Милт(встает): Видишь? Что я тебе говорил? Дай только шанс.
Гарри(с энтузиазмом): Дай любви шанс.
Милт: Почему бы и нет?
Гарри: Я же ничего не теряю.
Милт: Что ты можешь потерять?
Гарри(показывая на ограду): Я же всегда смогу… покончить со всем этим, когда захочу.
Милт: (повторяя его жест) Конечно, сможешь.
Гарри: Правильно, Милт.
Милт(берет куртку, надевает на Гарри, застегивает): А теперь, мой старый школьный приятель, теперь ты пообещаешь…
Гарри: Даю слово.
Милт: Больше без глупостей.
Гарри(садится на скамейку): Больше нет.
Милт: Превосходно. Превосходно. (садится рядом) Эх, Гарри, в мире нет ничего подобного, этому… Гарри… Это так все меняет, как будто ты был в помойке, и, вдруг, воспарил к облакам. Знаешь, сейчас я влюблен сильнее, чем в тот день, когда женился.
Гарри: Ты имеешь в виду…?
Милт: Да. Но моя жена не дает мне развод. (встает) Она чудесная женщина, Гарри, пойми меня правильно. Я для нее все делаю. Но когда любовь проходит, что остается? Никакого трепета, никакого возбуждения, никакого удивления… Смотри, вот ее фотография. (достает фото из бумажника)
Гарри: Твоя жена?
Милт: Нет, нет. Это девушка, на которой я хочу жениться. Линда. Разве она не прекрасна? Чтобы она не делала, все наполняется грацией и очарованием, настоящая звезда востока. Посмотри на ее глаза, Гарри, на ее рот, на эту девственную чувственность. О, Боже, ты представить себе не можешь, как сильно я люблю эту женщину, Гарри. Я не могу без нее. Даже минуты. Это настоящая пытка.
Гарри: Так почему ты разведешься?
Милт: Все, что я должен сделать – это попросить Эллен, и … Ты не знаешь женщин, Гарри. Говоришь «нет», они скажут «да». Говоришь «да», они скажут «нет». Нет, это просто невозможно. Никогда. Посмотри на меня, Гарри. Я выгляжу счастливым? Выгляжу, словно у меня есть все в этом мире? Нет. Я несчастен, очень несчастен. (идет влево, обращаясь к фото): Линда, моя возлюбленная, что будет с нами?
Гарри(подходит к Милту, кладет руку на его плечо): Давай, Милт, держись.
Милт(проходит направо, а рука Гарри все еще на плече Милта): Тебе легко говорить, Гарри. Ты не знаешь, какое это мучение. Мы работаем в одном офисе, но не можем даже поговорить друг с другом, не можем посмотреть друг на друга… (идут влево, теперь уже Гарри треплет за шею Милта) Мы должны встречаться в темных аллеях, на автобусных остановках, в душных, шумных барах. Ты знаешь что это? Любая другая женщина давно бы отказалась от меня. Но она… Эта женщина… Говорю тебе, я сойду с ума! (кладет свою голову на плечо Гарри)
Гарри(утешая его): Не все так безнадежно, Милт. А почему бы тебе …?
Милт(отталкиваясь): Я все пробовал, все! Она не дает развода. Я знаю, она не хочет. Я уже и не пристаю к ней с этим. Я уже тысячу раз пробовал, Гарри. Мы с Линдой ничего не можем сделать, только болтаем. (отворачивается от Гарри; в отчаянии) Есть только один выход: она даст мне развод, если сама кого-нибудь встретит… Встретит кого-то и… (оборачивается к Гарри, Гарри машет руками в знак протеста, идет к скамье и садится. Милт следует за ним к скамье, одной рукой обнимает его плечо, а другой берет за руку) Гарри, Гарри, дружище, дружище, мой старый, школьный товарищ. (все сильнее трясет Гарри за руку) Alma mater, alma mater. Вперед, вперед, вперед!.. К победе приведет…
Гарри(высвобождает руку и останавливает Милта): О, нет. Решительно нет. И не проси.
Милт: И это за то, что я спас твою жизнь? Это твоя благодарность?! Гарри, я умоляю тебя, встреться с ней. Просто встреться с ней.
Гарри: Я сказал нет.
Милт: (проникновенно) Достоевский…
Гарри: Это не поможет. Давай прекратим.
Милт: Хорошо, хорошо. Твое право. (Снимает пиджак, складывает его и кладет на скамейку. Устремляется к ограде слева от ниши и запрыгивает на нее)
Гарри(бежит за ним; хватает его за колени): Милт! Перестань! Милт!
Милт: Оставь меня.
Гарри: Не будь дураком.
Милт: Думаешь, я долго так продержусь – жить с одной женщиной, а любить другую? Я не могу спать, есть, работать… Ты думаешь, я железный?
Гарри: Это несерьезно.
Милт: Несерьезно? Смотри. Посмотри на это… (Вытаскивает большой, зловещий нож из кожаного футляра на ремне. Гарри в ужасе отскакивает.) А хочешь знать, зачем я сегодня пришел сюда, Гарри? Хочешь знать, что я делаю в этом, Богом забытом месте?
Гарри: Ты хочешь сказать…
Милт: (спрыгивает с ограждения): Сейчас сюда придет Эллен. А теперь, догадайся сам. (прячет нож обратно в футляр)
Гарри: Нет. Я не верю. Это самая безобразная, самая трусливая и отвратительная идея… Ты действительно собирался…
Милт: Да! Да! Либо она, либо я. Либо один, либо другой. Я больше так не могу, Гарри. А теперь, позвольте мне… (бросается к ограждению. Гарри перехватывает Милта, завязывается борьба)
Гарри: Нет, Милт! Милт! Что ты делаешь? (заваливает Милта; удивленно): Это на тебя не похоже. (сидя на спине Милта) Ты всегда был таким хладнокровным, всегда чертовски старался сделать себя, стать достойным, быть самым первым. А сейчас, ты собираешься все это бросить?
Милт(в отчаянии): Я поимел сполна.
Гарри: Ты всегда работал, с первого дня школы думал о бизнесе, финансах, инвестициях, Уолл-Стрите…
Милт(смотрит на Гарри снизу): Да какой толк от всего этого? Разве не понимаешь, Гарри? Хватит! (зажимает себе горло) Все! Сыт по горло!
Гарри: А любовь, Милт? Как же любовь?
Милт: Любовь?
Гарри: Любовь. То, о чем ты только что рассуждал.
Оба встают
Милт: Линда…
Гарри: Правильно. Линда.
Милт: Гарри, встреться с ней, просто встреться.
Гарри: С Линдой?
Милт: Да нет! Нет! С Эллен. Встреться с Эллен.
Гарри: А ты обещаешь прекратить эти глупости?
Милт: Обещаю. Да.
Гарри: И… (показывает на нож)
Милт: Больше нет. Обещаю.
Гарри: Дай-ка мне это.
Гарри забирает у Милта нож. Неожиданно Гарри оборачивается, бросает нож наугад. Нож втыкается в ящик с песком и вибрирует.
Гарри изумленно оглядывается то на нож, то на Милта
Милт(смотрит на вибрирующий нож): Только встреться с ней, Гарри. Я знаю, вы поладите. Она читает, Гарри, книгу за книгой, книгу за книгой. Она рисует и играет на гитаре…
Гарри(надевает пиджак на Милта, застегивает его): Классику или фламенко?
Милт: Что?
Гарри: На гитаре. Она играет классику или фламенко?
Милт: Я, право…
Гарри: Я играю фламенко.
Милт: Она хорошо играет, очень хорошо играет. И она читает, Гарри. Эта женщина постоянно читает такие книги, о которых я никогда не слышал… И в твердых обложках!
Гарри: Хорошо. Я встречусь с ней. Но это все, что я сделаю
Милт: Это все, что я хочу от тебя.
Гарри: Не забудь свое обещание.
Милт: Не забуду. Я дал слово.
Справа слышны шаги Эллен
Милт: Слышишь? Это она. Она идет. (уводит Гарри налево, к нише) Жди здесь, Гарри. Я приведу ее. Жди прямо здесь. Не двигайся.
Милт бежит вправо, торопиться встретить Эллен. Входит Эллен. На ней норковое манто, юбка и блуза такого же цвета, сумка из крокодиловой кожи и такие же туфли, черный платок на голове, темные очки; в руке свернутый рулон, длиной около метра. Гарри тактично отворачивается к ограде, уставившись вниз на реку
Милт: Эллен, где ты была? Я уже начал беспокоиться. (снимает с нее платок и очки, кладет их на скамейку) Ты даже не знаешь, что случилось. Я встретил своего давнего друга, Гарри Берлина. Помнишь, я говорил тебе о Гарри Берлине! (он расстегивает ее манто, поправляет блузку, стоя на коленях, запускает руку ей под юбку и одергивает ее) Мы жили в одной комнате в общежитии. Я хочу, чтобы ты встретилась с ним, Эллен. Он отличный парень. Вы полюбите друг друга. (достает расческу из своего нагрудного кармана, начинает причесывать Эллен, какое-то время он экстравагантно поигрывает волосами Эллен, как привередливый стилист, затем продолжает говорить) Хочу, чтобы Гарри увидел, как мне повезло. Вот так. (самодовольно что-то напевает; закончив с прической, он достает косметичку из ее сумочки, ведет ее к фонарному столбу, чтобы лучше видеть, наклоняет ее голову назад, наносит на ее губы помаду, промокнув их салфеткой, румянит ее щеки кисточкой, которую достает из своего нагрудного кармана) Забавнейшая история. Прихожу сюда встретиться с тобой, а здесь – он! Он и сейчас здесь, у ограды. Я сразу же его узнал. Но он изменился, Эл. Будь с ним приветлива. Он прошел через ад, бедняга. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? Лучший из лучших! Ребята прозвали его Достоевским. Что за парень! На гитаре играет потрясающе… А сейчас ему плохо. Необходимо вдохновение. Любовь. Смысл жизни. Не пугайся, если с ним случится припадок. Он только что отошел, бедняга. (держит пудру около ее лица; с ресниц по щекам Эллен течет тушь. Милт энергично смазывает растекающуюся тушь, наклонят ее голову и накрашивает ей ресницы) Нужно затемнить, тогда глаза будут красивее. Получится настоящий восточный взгляд. Так, так, уже лучше. (кладет пудру и тушь в ее сумочку, достает оттуда пульверизатор и опрыскивает ее) Дай посмотреть. Ты выглядишь просто восхитительно, Эл. Прекрасно! (возвращает пульверизатор, берет ее за руку) Теперь можно идти. Я хочу…