Текст книги "ВПКУ КГБ СССР"
Автор книги: Мухтар Назарбаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Мухтар Назарбаев
ВПКУ КГБ СССР
Глава 1. Взросление
Для каждого молодого человека обязательно приходит такое время, когда происходит его взросление. Принято понимать, что обычно взросление парня или девушки происходит с окончанием ими общеобразовательной средней школы. То есть это выпадает на восемнадцатилетние молодого человека. Такую жизненную веху мы называем совершеннолетием. Но возрастное взросление несколько отличается от взросления сознания молодого человека. Иные и в двадцать два года остаются детьми, а другие уже в семнадцать становятся зрелыми взрослыми людьми. Наверное, было бы гораздо лучше, если бы взросление молодых людей как возрастное, так и морально-психологическое сознание наступали бы одновременно в восемнадцать лет или к восемнадцати годам возраста. Однако жизнь каждого человека с её многогранными укладами и индивидуальными особенностями подходит к рубежам взросления по-своему или, иначе говоря, по-разному.
Снежный декабрь 1968 года, если не брать в расчёт обилье снега и приближавшийся новый год, ни чем примечательным для алмаатинцев не выделялся. В первый же зимний месяц того года снег щедро покрыл землю казахстанской столицы. Приближение нового года и большое количество снега для многих жителей города накладывали печать особого праздничного новогоднего настроения. Но больше других снежной зиме радовались дети.
Фотоснимок из личного архива автора романа (зима в Алма-Ате, 1969 год).
А для десятиклассников снежный декабрь и уходящий год подчёркивал скорое приближение последнего школьного полугодия. И потому выпускники всегда радуются наступлению последнего этапа на маршруте десятилетнего познавательного школьного марафона. Пока школьники учатся, они готовы с большой радостью попрощаться со всем тем прекрасным, которому дано короткое название «Школа». Такое же короткое, как сам школьный век, быстро пролетающий в недолгой человеческой жизни. О школьных годах с благодарностью и с седеющим сожалением о том, что они так скоро прошли, вспоминают те, кто очень давно не бегали и уже никогда не побегут беспечно по шумным школьным коридорам.
Группа молодых людей, как они называли себя «восьмёрка», с уже заметными пушками над верхней губой, считавшие себя вполне взрослыми и для которых уже разводили чернила для заполнения им аттестатов зрелости, готовились самостоятельно по-взрослому встретить последний школьный новый год. В последние декабрьские дни они всё своё свободное время отдавали подготовке предстоящего новогоднего вечера. А ещё, по вечерам, «восьмёрка» посещала студенческий каток. Там они со сверстниками и сверстницами, под светом высоких прожекторов скользили на коньках по блестящему гладкому льду. Иной раз в дневное время друзья ходили в кинотеатры для просмотра нового художественного фильма. А после выхода из зала кинотеатра они наперебой обсуждали просмотренный фильм.
Трудно было определить кто из «восьмёрки» был в лидерах. Да и никто из них не претендовал на такую роль. В общем, среди друзей царствовало полное равноправие и демократия. В дружной группе «восьмёрки» самым рослым и крупным от рождения был Виталий Соколов. Ребята в шутку называли его «Бройлером». С густой послушной шевелюрой пепельного цвета, с улыбчивым лицом, Виталий, можно сказать, всегда был спокоен, весел, готовый по просьбе друзей спеть под гитару, на которой очень даже неплохо умел играть.
Рауфлер Игорь – крепыш, ниже среднего роста, всегда сдержанный, был основным мозговым центром «восьмёрки». Казалось, его практичный ум, настойчиво вытесняя тёмно-каштановый волос с головы 59-го размера, уже вырисовывал границы начала будущей просторной лысины. Но вслух он утверждал, что даже оставшихся на его голове волос хватит на вторую пышную причёску и не менее пышную бороду для его друга детства Александру Евдакову, который имел «чердак» значительно меньших размеров. За поразительное внешнее сходство Сашкиной головы на незабываемый портрет великого Александра Сергеевича, а также одинаковые имена, к нему прилипло прозвище «Пушкин». Сашку можно было тоже считать классиком, но в области современного юмора.
Мунасипов Ильдус – энергичный, коренастый силач, с широкой улыбкой на смуглом лице, в любой ситуаций не теряющий присутствия физической и внутренней силы духа. В некоторых сложных ситуациях Ильдус не пытался разбираться с оппонентами, он сразу вступал с ними в физическое противоборство. И всегда выходил победителем. Он не считался с количеством противников. Ильдус атаковал противников первым и на первых же секундах получал преимущество, так как одни были повержены, а другие уже воздерживались от продолжения споров физического характера.
Звание «Ходячая энциклопедия» достойно носил Александр Куплин – большой любитель книг. Брюнет Куплин, как и его родители, имел низкий рост, но при этом обладал широким кругозор общих знаний. Без исключений он всегда был среди тех, кто первыми просматривали в кинотеатрах города новые художественные фильмы. А ещё, Сашка Куплин отличался тем, что был большим любителем словесных споров, в чем частенько брал верх. И вообще, с ним лучше было не спорить. У него в запасе всегда были трудно опровержимые факты, доказательства и упорство.
Виктор Шварцман – не многословный, очень скромный и добродушный здоровяк. Когда друзья бывали в его частном доме, что было не частным событием, Виктор проявлял заметную неловкость из-за некоторого не радушия родителей и бабушки. Дома родные Виктора говорили исключительно на немецком языке, от чего и молодым людям было как-то не уютно. А когда их сына и внука друзья, называя по имени делая ударение не на вторую гласную, а на первую, то его родные проявляли показное недовольство. Они называли его Виктор, делая выразительное ударение на букву «о». Виктор, выбирая в пятом классе иностранный язык для изучения по школьной программе, он поступил хитро и выбрал немецкий. Шварцман прекрасно владел немецким языком, он знал не только речевую сторону языка, но и грамматику, ведь дома он общался с родными и другими родственниками только на немецком языке. И, забегая вперёд, хочется вновь удивиться тому, что на выпускном этапе школьного обучения Виктор по немецкому языку получил оценку равную четвёрке. Учительница пояснила ему, что даже она не знает немецкий на отлично, а ученик не может иметь оценку за ту же науку выше знаний самого учителя. Вот такой вышел казус в атмосфере «правдивого социализма». Ну, что делать? Раз социализм выдуман, то и оправдания в жизни социализма так же можно выгодно не только придумать, но и отстоять.
Круглолицый Славик Ким – сама вежливость и образцовая воспитанность. Под его короткой причёской с чёрным, жёстким волосом бьётся подвижный ум. В общем, он был одним из одарённых школьников. Как и его сестра, он в последующем закончил обучение в школе с золотой медалью. Родители «восьмёрки» всегда ставили Славика в пример остальным, особенно в учёбе. Славик всегда был готов оказать любую помощь друзьям, отставляя при этом, свои личные дела в сторону.
И, наконец, Муратбаев Мурат. В свои 17 лет он выглядел худощавым, но жилистым юношей среднего роста со светло-карими глазами, иногда казавшимися зеленоватыми на светлокожем лице западного казаха, на голове с послушным слегка волнистым волосом чёрного цвета.
«Восьмёрка» представляла собой поистине дружную, интернациональную группу молодых людей. Эта группа по национальному происхождению объединила русских, немцев, белоруса, татарина, корейца и казаха. Друзья были спаяны настоящей юношеской дружбой, крепость которой была схожа с цифрой «восемь», символизирующей одно цельное, неразрывное и бесконечное, как сам знак бесконечности. Неразрывность дружбы, их единство не раз подтверждались жизнью. И через много лет, когда они сами стали отцами своих семейств, их дружба, как и прежде, была крепка и верна.
Родители Виталия Соколова собирались встретить новый 1969 год в кругу своей компанией на территории своих друзей. Частный дом в три комнаты на новогодний вечер, да и на всю ночь, переходил в полное распоряжение их старшего сына. Виталий, из-за предстоящей новогодней разлуки с родителями, не грустил, а даже наоборот, своей сияющей улыбкой поощрял решение своих «предков». Младший Соколов – Юра был в таком возрасте, что для компании родителей на правах ребёнка считался взрослым дитём, которому среди взрослых будет совершенно скучно. Поэтому его родители решили, что ему нет надобности, держаться за мамину юбку. Тем более, если эта юбка празднично новогодняя. Но для общества старшего брата Юрик, считался слишком малым. Зато сам молодой Соколов для компании старшего брата таковым себя не считал. И всё же, не смотря на это, он брался «восьмёркой» в расчёт на правах юнги, хотя шестиклассник Юра, как молодой бройлер по своему росту был под стать некоторым друзьям старшего брата.
Если родители великолепной восьмёрки были не против их самостоятельного собрания, то для их девушек в этом плане возникли проблемы. Девушка Мунасипова Ильдуса на второй день школьных зимних каникул выехала с родителями к родственникам в ближайший от Алма-Аты город. Никто из родителей не решился отпустить своё нежное чадо на всю ночь в компанию сверстников без родительского глаза. Единственным исключением было для подруги Игоря Рауфлера – Ирины Мариновой, воспитывавшейся у одинокой и очень больной матери. В связи с неизлечимостью болезни она ещё полгода назад предоставила своей дочери полную самостоятельность. Её мать знала, что она недолго протянет в усталой от болезни жизни и, потому хотела ещё при жизни воспитать в Ирине ту, самостоятельность, которая в скором будущем станет её жизненной необходимостью. К тому же, она полностью доверяла Игорю и желала, чтобы дочь вышла замуж за этого интеллигентного умного и сдержанного парня. Поэтому Ирина в новогодний вечер уже была среди ребят и руководила приготовлениями относительно новогоднего стола.
Родители Миры Чазовой, как и Соколовы, встречали новый год у друзей. Мира наотрез отказалась ехать к друзьям родителей и заявила, что будет дома у телевизора. Зато её младшая сестра с удовольствием готовилась к поездке с мамой и папой. Но эта была, хоть и простая, но хитрая уловка старшей дочери. Заранее было обговорено, что её друг и одноклассник Муратбаев Мурат заедет к ней сразу после ухода её «родичей».
Как-то так сложилось, что у остальных парней компании не было своих девушек.
Всё было замечательно. Ребята активными хлопотами наносили последние штрихи на новогоднюю картину. Все были в сборе, кроме Миры. Как только пробил двадцать первый час Мурат с безотказным Сашкой Пушкиным поехали за ней. К тому же, друзьям и с такси повезло. Только они вышли на улицу Сатпаева, а тут как раз едет свободное такси. Водитель охотно согласился ехать до указанного адреса и вернуться с теми же молодыми людьми обратно сюда же.
Вскоре они обратно вернулись, но уже с Мирой. Одиннадцать молодых людей, ровным счётом футбольная команда, довольно таки неплохо проводили старый год и встретили новый. Но всё же, маленькая, почти не замеченная многими попытка немного внести штрихи грустного, была сделана Сашкой Куплиным. Хотя почему грустного? Ну, да, слова Куплина грустью отозвались в сознании Мурата. Произнося тост за новый 1969 год, он акцентировался на выборе предстоящего пути:
– Ребята, старый год, вот уже прошёл, а новый наступил. Он особенный для нас. Мы в этом году закончим школу. А куда пойдём поступать? Что-то мы об этом никогда не говорили. Нам надо вместе…
– Во, правильно, сейчас мы все пойдём поступать на курсы дедов – морозов, – перебил его Пушкин.
– А давайте, на второй год останемся! Тогда у нас будет время подумать и поговорить об этом, – с иронией в голосе пошутил Игорь, стараясь придать выражению лица полную серьёзность.
– Ну, ты и нашёл время говорить об этом. Не забивай, наши мозги хотя бы сегодня и на все десять дней каникул, – как бы, заканчивая разговор на эту тему, поставил точку хозяин дома.
Но для Муратбаева этот разговор не закончился. Ему стало несколько грустно. Он уже мыслями ушёл в вопрос о том, куда же всё-таки идти поступать, чтобы продолжить образование? Ведь действительно, через полгода надо будет вступать на давно избранный путь. А он, вообще-то, не избирал никакого пути. Просто учился и учился в школе. И о чём только думают родители?! И почему они до сих пор не завели такой разговор? Об учёбе в школе говорили, о друзьях – тоже, о всякой всячине, даже о женитьбе. Правда, о последнем – только в шутку.
В любом месяце 1968 года до выпуска из средней школы казалось так далеко, что и не высвечивалась мысль о дальнейшей жизни. А вот первые часы нового шестьдесят девятого года как бы неожиданно и вплотную приблизили момент выбора высшего учебного заведения, где необходимо было продолжить своё образование с целью овладения какой-либо профессией или хотя бы специальностью. Когда у тебя нет давней детской мечты, то на пороге окончания средней школы – это не простое дело и даже больше, чем не простое. Одни мечтали с детства стать лётчиком или врачом, инженером или моряком, или представителем какой-либо другой уважаемой профессии. А если у тебя не было такой мечты или хотя бы тяготение к какой-либо профессии? Как быть? Надо думать о выборе жизненной дороги или её просто придумать, обманывая своё сознание. Мысли Мурата о выборе будущей профессии в тот новогодний вечер всё же были погашены под напором новогоднего настроения. Как бы ставя в этом точку, Мира взяла Мурата за руку и потянула танцевать.
Новогоднее веселье продолжалось до самого раннего утра. Уставшая и сонная компания к четырём часам утра окончательно притихла, отдаваясь во власть утреннего сна. Отдыхали, кто, где и как мог. Ильдус, Славик и оба Саши оккупировали большой диван. Можно было не сомневаться, что в другое время они вчетвером не смоги бы уместиться на том диване. Ирина и Игорь куда-то исчезли ещё раньше. В самом лучшем положении оказались братья Соколовы. В соседней комнате в своей кровати мирно спал Юра. А Виталий, не раздеваясь, вытянулся во весь свой большой рост на не расправленной тахте. Виктор собрал в ряд четыре стула и довольно таки неплохо устроился на них. Мира и Мурат, сидя рядом в одном кресле пытались подремать. Спинка кресла была низкой, это усложняло возможность свободно откинуться головой назад. В итоге, они решили последовать примеру Игоря и Ирины. Как только услышали на улице стук колёс первого утреннего трамвая, они быстро оделись и вышли из дома.
Было замечательное новогоднее утро. Свежий морозный воздух бодрил и быстро вытеснял из тела усталость и сонливость. Было так тихо, что казалось, хруст снега под ногами был настолько громким, будто он мог разбудить людей, спящих в домах, стоящих вдоль трамвайной улицы Сатпаева. И ни одного человека не было видно ни на Сатпаева, ни на улице Гагарина. Словно всё замерло в безлюдной морозной тиши раннего первого утра нового года. Мурату то пустынное утро напомнило детскую сказку «Пале один на всём свете». Но вслух своей подруге сказал:
– Мы одни на всём белом свете. Никого, ничего, только снег, мы вдвоём и наши шаги. А снег так громко хрустит…
Она улыбнулась, ещё плотнее прижалась к его руке и тихо произнесла:
– А я тоже об этом подумала. Как хорошо! Какие у нас замечательные друзья. Это мой самый лучший новый год.
Сейчас она казалась Мурату совсем другой. Он её такой ещё не видел. Мурат чувствовал, как его охватывало нежное и волнующее чувство, от чего становилось тепло и в тоже время наступало какое-то чувство стеснения. Только позже он поймёт, что это было чувство пленяющей нежности. А тогда, лёгкий жар, ударивший в лицо, привёл его в некоторое смятение.
Когда подошли к остановке они скорее услышали, чем увидели трамвай, движущийся в их сторону по трамвайным путям, где-то там далеко на улице Жарокова.
– А поехали к нам, а то мои тебя давно не видели, – как-то вдруг живо предложила Мира.
Предложение было неожиданным. Не обдумывая его, Мурат устало ответил:
– Я обещал прибыть домой, как штык не позже восьми утра. Если нарушу договор, то они меня в другой раз не отпустят. Да и спать тянет. А давай, завтра!
Он заметил, как в голубых глазах пышноволосой, стройной высокой девушки бодрая радость сразу угасла. Мурат смотрел на неё и думал: «Неужели она не устала от новогодней вечеринки?». Чтобы как-то устранить проявившуюся у неё грусть, предложил встретиться уже сегодня, но после обеда. Посмотрев на приближающийся трамвай, она радостно согласилась и сказала, что будет ждать его.
Трамвай, громко стуча по рельсам, повёз Миру домой в западном направлении. Мурат успел заметить, что в салоне удаляющегося транспорта сидели поодиночке всего четыре человека. Надо же, в такой ранний час эти редкие пассажиры трамвая тоже куда-то ехали. Наверное, так же, как Мира они едут домой после своей новогодней вечеринки.
Через двадцать минут Мурат будет дома. Привычный маршрут Муратбаеву показался очень долгим. По этим улицам он ходил в 22-ю среднюю политехническую школу, от которой только что уехала Мира. Здесь же пролегал маршрут к его друзьям Соколову, Ильдусу, Куплину, Виктору и Славику. Остальные друзья жили рядом с ним. А путь ранним утром показался очень долгим видимо из-за того, что по высокому снежному покрову ему пришлось первому прокладывать путь. Других следов нигде не было видно. А преодолевать глубокую снежную целину всегда получается труднее и потому медленнее. К тому же, безлюдье, как бы, удлиняет путь по времени. Но зато в такой тиши и одиночестве хорошо уходить в свои мысли и воспоминания. Мурат мысленно возвращался к прошедшим часам весёлого новогоднего вечера. Он знал, что при первой же встрече друзья наперебой будут обсуждать события и приключения новогоднего вечера. Но мысли вновь привели его к Мире. Сегодня, наедине с ним и в компании его друзей она была какая-то особенная. В ней появились медлительность, застенчивость девушки, будто повзрослевшей. Она стала проявлять кротость и готовность во всём соглашаться с ним. Она действительно особенная и хорошая девчонка. Но в школе! Она вела себя с Муратом так, что частенько злила его и заставляла его обижаться на её проделки. Она резво спорила с ним, даже при ребятах могла сказать, что Муратбаев как раз в таком то деле ничего не понимает. То спрячет его папку с учебниками и тетрадями, то куртку. А однажды зимой она забрала его шикарные кожаные перчатки и сказала, что теперь она будет их носить, а потому возвращать ему не собирается. И добавила, что мол, возможно, отдаст ему перчатки, если он об этом хорошенько попросит её. Ну, ладно, спрятала папку со школьными тетрадями, можно не делать уроки, есть причина. Спрятала куртку? Всё равно отдаст как обычно, когда все уйдут из класса. А перчатки! Его нештяшные кожаные перчатки… Нет, Мурат этого не хотел терпеть. И тогда он ей грубо сказал: «Мир, прекрати! Что ты ко мне привязалась? Сейчас же верни мои перчатки, а иначе я просто тебя…» Не найдя подходящих слов он замолчал. Мира тут же вернула ему перчатки. Слёзы, как то неожиданно выступили из её глаз. Она отвернулась. Не зная, что делать в такой ситуации, Мурат молча оставил Миру и быстро зашагал в свою сторону. Отойдя на некоторое расстояние, украдкой посмотрел на неё. Она с платочком у лица смотрела в его сторону. Он понял, что сильно обидел девушку и от того чувствовал себя идиотом, не сумевшим как-то по мягче решить пустяковую проблему. А вернуться и извиниться не хватало духа. Да и что он мог сказать ей тогда? И только через неделю, будто ничего не произошло, уверенно подошёл к ней и предложил: «Мира, а пойдём со мной на новогодний вечер?!». Он ясно видел на её лице удивление и радость. Она не раздумывая, сразу согласилась. Даже не спросила, где будет проходить вечер, кто там будет. Она вообще не задавала никаких вопросов. На всех следующих уроках и переменах она оживлённо болтала со своей близкой подругой Любой – соседкой по столу и как раньше частенько, а теперь ещё чаще с улыбкой быстро бросала взгляд на Мурата. Учительница устала делать ей замечания за разговоры на уроке. Казалось, все замечания в свой адрес она получала с удовольствием. С того дня она уже никогда не прятала его вещи и не спорила с ним. Даже, наоборот, стала во всём соглашаться с ним. Единственно, что осталось от прежнего, так это её не редкие и быстрые взгляды на уроках в его сторону. Мурат и сам заразился этой её привычкой. Нет, нет, да и посмотрит на неё. А она почти всегда перехватывала его взгляд своей лёгкой нежной улыбкой.
И вот только теперь, идя ранним новогодним утром по снежной целине безлюдных улиц, Мурат сделал вывод, что Мира, наверное, просто любит его. Только этого не хватало! Хоть и приятно быть любимым у такой видной красивой девушки. Однако такое положение немного пугало его. Зачем ему это? Известно к чему это может привести. Вон, на соседней улице в прошлом году свадьба была. Молодые полюбили друг друга ещё в девятом классе. Кое-как дождались выпуска из школы. В июне – выпуск, а в начале июля – свадьба. По какому-то особому разрешению, да и не без блата, наверное, их брак зарегистрировали. А теперь, говорят, у них в жизни ничего не клеится. У обоих молодых с дальнейшей учёбой ничего не вышло. С трудом окончили школу, в институт подготовиться не успели, а потому вступительные экзамены оба провалили. Она ждёт ребёнка. А его скоро призовут на службу в армию. Приближающаяся разлука, не любовь его родителей к молодой жене своего сына, другие неурядицы накладывали на жизнь молодой семьи неблагополучие. Нет, подобное, не для него, Мурата. Надо окончить школу, поступить в высшее учебное заведение, окончить его, получить работу, добиться жилья, а уже после этого можно жениться, создавать свою семью. Уж он-то до лет тридцати не будет обзаводиться собственной семьёй. Да, вот только как же быть с чувствами? А она? Она согласна с таким жизненным планом? А может она завтра, ну, или послезавтра встретит другого! Ой, лучше подумать о ВУЗе.
Дома, кроме матери все спали. Она после первого же лёгкого стука в дверь, немедля открыла её, будто стояла за дверью в ожидании раннего прибытия домой своего сына. Предложила позавтракать и ложиться спать. Но Мурату есть не хотелось. Очень коротко рассказав матери, о том, как хорошо прошёл новогодний вечер, отправился спать.
Мурату казалось, вот только уснул, но его почему-то настойчиво будила мать.
– Вставай, к тебе пришла Мира.
– Нет, мы с ней только что расстались, она сейчас едет к себе домой. Наверное, только доехала, – не открывая глаз, сонно проговорил Мурат.
– Уже тринадцать часов. Хватит спать. Она в комнате ждёт. Приглашает тебя в гости к ним, там её родители ждут вас к обеду. Вставай быстрее! – мать поясняла причину прерывания его сна.
Мурат быстро встал и спешно удалился умываться в ванную. Вошёл в гостиную, где сидела Мира и рассказывала что-то маме Мурата. Увидев его, она замолчала и перевела свою улыбку в сторону появившегося Мурата.
– Слушай, мы не договорились в котором часу и где встретимся. Поэтому я сама приехала за тобой, – пояснила девушка своё неожиданное прибытие к Муратбаевым.
– Ну, да, – только и ответил он.
Мурату вообще-то не хотелось ехать по холоду, а затем сидеть в компании её родителей. Но все же, через минут двадцать они шли в направлении трамвайной линии. Обильно выпавший снег уже не представлял собой белую никем не тронутую целину. Снежная поверхность дорог и тротуаров были изъезжены автомашинами и исхожены пешеходами. Морозный воздух не только бодрил, он порождал желание спешно уйти куда-нибудь в тепло.
По дороге и в трамвае Мира пересказывала Мурату содержание какого-то любовного романа, недавно прочитанного ею. Героиней романа была англичанка Джейн Эйр. В отличие от девушки Мурат чувствовал себя вялым и ленивым. Видимо такое состояние было из-за прерванного сна, который показался всего лишь минутным. Потому он был рад, что говорит только Мира и не ждёт от него бойкой болтовни.
Родителей Миры дома не оказалось. Младшая сестра засобиралась куда-то и вскоре ушла. После лёгкого обеда, который для них был поздним завтраком, они уселись на диван. То ли уставшая от живого разговора, который в основном вела Мира, то ли ещё по какой причине теперь она молчала и смотрела куда-то в пол. Воцарилось полное молчание. Мурат чувствовал некоторую неловкость. Хотелось о чём-то начать разговор. Но он никак не находил для этого подходящей темы. Совсем недавно в компании своих друзей он весело и энергично говорил и с ней, и с друзьями на разные темы и такой проблемы, как о чём говорить вовсе ни разу не возникало. Он почувствовал на своей руке лёгкое прикосновение её прохладных тонких и нежных пальцев.
– Поцелуй меня, – Мурат услышал её лёгкий шепот.
Он, не спеша, осторожно обнял девушку одной рукой за плечи, склонился к её опущенному лицу. Она, немного повернув голову к нему, поднесла свои губы навстречу приближающимся его губам. Мурат очень близко видел её розовые губы и успел заметить, что она, сомкнув ресницы, прикрыла глаза. Он думал поцеловать её в щёчку, но теперь ему хотелось сделать это в её красивые губки. Он чувствовал, что они у неё влажные и мягкие. Вместе с поцелуем, он вдохнул в себя приятный волнующий запах её губ. Мира развернулась и обняла его обеими руками. Мурат чувствовал нежность и лёгкость её рук. Внутренняя волна, возбуждая, прокатившись по всему его телу, мягко ударила в голову и осталась там, будто туманом обволакивая всё сознание. Он, тоже поддавшись вперёд, легко обнял её. Теперь он физически ощутил её небольшие упругие груди, скрываемые халатиком и в то же время заметно выпиравшиеся наружу. В нём появилось волнующее напряжение. Мурату очень сильно захотелось потрогать её грудь. Слегка дрожащей и плохо слушающейся рукой он медленно и, как можно нежнее прикоснулся ладонью к её левой груди. В то же время он сильнее почувствовал её руки на своей спине. Мурата охватило стыдливое и какое-то внутреннее подрагивающее состояние. Он стыдился того, что Мира может заметить предательский оттопыренные брюки в том месте, где волнующее напряжение заставляло мужской орган рваться наружу из своего укромного места. Вырез в верхней части халата, в который она переоделась по прибытии домой, позволял Мурату видеть её лифчик и верхнюю часть белой и притягательно нежной девичьи груди. Он никак не мог оторвать взгляда от увиденного. Мурат, уже в каком-то бессознательном состоянии потянулся всем лицом в эту белую и нежную тайну. От её близкой и такой почти светящейся кожи исходил приятный и дурманящий аромат. И даже через много лет, он помнил тот её особенный запах.
Мурат в тот момент почувствовал некоторое физическое неудобство и потому вынужден был перенести свою левую руку ближе к правому плечу Миры. Видимо она это поняла иначе, так как опустила вниз свою правую руку. Из-за этого рука Мурата соскочила и поехала вниз. Он всем телом стал заваливаться влево. Пытаясь найти равновесье, он как-то неловко угодил рукой в её лифчик, который и так не полностью прикрывал грудь. Узенькая лямочка этой части интимного белья соскочила с плеча девушки и обнажила то, что скрывала шёлковая чашечка. Парень впервые наяву так близко видел это божественное чудо. Эта сферическая, скрываемая от чужих глаз выпуклость была настолько белой, что значительно отличалась своей белизной от кожи, доступной для обзора остальных частей тела. В центре светло-розовой окружности торчал размером в горошинку розовый сосочек. Казалось будто это нежная, словно беломраморная девичья грудь стыдливо слегка опустила свой сосочек и, казалось, что пытается вновь спрятаться в чашечку лифчика. Но Мира и не пыталась помочь ей спрятаться. Она медленно подалась назад, к спинке дивана. Прерывисто дыша, она так же медленно запрокинула голову с закрытыми глазами и замерла. Верхняя пуговичка халата по-прежнему была расстегнута. Мурат вплотную прижался к девушке и опустил голову на её грудь. Он это сделал скорее из-за боязни внезапной молчаливой встречи с её взглядом. А в таком положении она не смогла бы заглянуть ему в глаза. Он отчётливо чувствовал возбуждённое биение её сердца. Его одолевало неудержимое желание ещё раз увидеть её грудь. С лёгкой дрожью пальцев он медленно и тихо, как бы боясь разбудить замершую подругу, стал распахивать левый отворот её халата. Он вновь видел захватывающую белизну открывшейся прелести. Эта скрываемое и прекрасное настолько сильно завораживало взор и сознание юноши, что он не мог оторвать своего взгляда. Обнажённая девичья грудь была самой красивой и таинственной прелестью. Поэты и художники, писатели и философы во все времена воспевали это несравненное чудо женской плоти. Открывшееся таинство так сильно притягивало Мурата, что казалось, нет сил, сдерживать себя. В голове стучало, какой-то сладкий дурман своей невидимой плотью обволакивал мозг и уносил его в другую реальность. И странно, он уже не так стыдился, как минуту назад. Его всё больше и больше охватывало волнение. А стыдливость, всё дальше удаляясь, растворялась в волнах желания. Он уже сам рукой помогал её груди ещё больше освободиться из плена чашечки. Юноша не убирал свою руку, боясь, что девичья прелесть может опять спрятаться в своём домике. Теперь он не только смело смотрел на её грудь, он её трогал. Упругая грудь, очень гладкая, с белоснежной и тонкой кожей, слегка и часто вздрагивала от ударов сердца. Осторожно прикоснулся к сосочку, который почему-то чуточку увеличился и уплотнился.
Мира глубоко вздохнула и тихо проговорила:
– Пойдём!
Легонько отстранила Мурата и быстро встала с дивана. Несмотря на него, она пошла вперёд. На ходу взяла его за пальцы руки, крепко сжала их и потянула за собой. Они вошли в другую комнату служившей спальной. Выпустив его руку и отойдя к окну, она смотрела куда-то на зимнюю улицу. Было видно, что она о чём-то думает и чего-то ожидает. Царило полное молчание. Мурат догадывался к чему это всё должно привести их двоих. Он никогда ещё не был с девушкой в той близости, о которой кое-что знал понаслышке. Мурат понимал, к какому завершению должна прийти эта их встреча. Но именно такой близости он побаивался. Тормозом к действиям послужила ответственность, которая за это, впоследствии ляжет на него. Неожиданно раздался дверной звонок. Мира, вздрогнув от этого, метнулась к входной двери. Мурат спешно покинул за ней спальню и уселся в гостиной на диван. Пришла её младшая сестра. Муратбаев даже обрадовался такой внезапной развязке. Но после, в другие дни в часы воспоминаний того дня, он сожалел о том, что тогда так не вовремя пришла Юля. Теперь в мыслях того дня он действовал гораздо уверенней и даже можно сказать, нахальней и с некоторым успехом молодого ловеласа-фантазёра. Но в те минуты всё было иначе. Он в те минуты стеснялся, боялся исхода, чувствовал себя неловко. Как только Юля вошла в комнату, Мира, как бы продолжая прерванный разговор, продолжила свой пересказ о книге, о которой рассказывала в трамвае. Она сняла с полки книгу, протянула её Мурату и предложила прочитать её. Скорее она не предлагала, а просила его об этом. Муратбаев, проявляя показное удовольствие от предложения, с готовностью согласился с её просьбой. За что девушка одарила его нежным и несколько виноватым взглядом.
