Текст книги "ВПКУ КГБ СССР"
Автор книги: Мухтар Назарбаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
А второй раз, через год, прямо за полчаса до заседания бюро он подрался с кем-то возле школы. Такой факт был замечен самим директором школы. По этой причине на основании информации директора школы по Муратбаеву заседание бюро ВЛКСМ школы, не открываясь, закрылось. И всё же, находясь вне рядов комсомола, Муратбаев не ощущал себя обделённым и каким-то образом, не вписывающимся в портрет современного молодого человека. И вот только на мандатной комиссии не членство Мурата в ВЛКСМ начало играть против него.
Но вот, один из членов мандатной комиссии в звании полковника взял слово и добродушно улыбаясь, заступился за Мурата:
– Товарищи, а давайте посмотрим на вступительные оценки абитуриента. Я лично вижу достаточно высокий общий бал. Есть ещё одна причина удовлетворить заявление Муратбаева. Вспомните, кто проводил с абитуриентами дополнительные консультации по математике, когда товарищ Зайцев был сильно занят в КазГУ и не мог прибыть к нам? Мурат Муратбаев проводил консультации с другими абитуриентами и тем самым помогал преподавательскому составу. А что касается не членства в комсомоле, так это можно скоро поправить в первом же периоде его обучения на политическом факультете. Я лично поддерживаю устремления этого молодого человека служить партийно-политическим интересам пограничных войск.
В итоге мандатная комиссия согласилась с доводами полковника, и Мурат был принят на желаемый факультет.
Муратбаев тогда думал, что быть офицером-политработником – это единственный уготовленный для его судьбы жизненный путь. Юноша, решивший стать офицером пограничником, уже ощущал себя сильным, ловким, ему казалось, что даже стал выше ростом. Воодушевлённый таким прекрасным началом будущей жизни, он чувствовал себя счастливым. Отождествлять желаемое с действительностью можно, но между ними не всегда можно ставить знак равенства.
Выбор
Рассвет, встречая после бала,
Простилась школьная пора.
Утро взрослости пришло,
Жизнь открыла ряд дверей.
Как много жизненных дорог!
Ищи юнец парадный вход,
Иди, куда зовёт твоя душа
И выбирай свой путь!
Азарт юнца,
Взрывной восторг
Избрали офицерский путь.
Он станет стражником границ!
И вот в фуражке пограничной
Шагает парень вдоль границы.
Он рад Отчизне послужить,
Хранить её границы.
Он клятву Родине давал,
Что будет верно ей служить,
Фуражку стражника границ
По жизни с честью пронесёт!
Автор Мухтар Назарбаев.
Глава 2. Высшее пограничное командное училище КГБ
Фотоснимок из личного архива автора романа.
Алма-Атинское высшее пограничное командное училище (ВПКУ) КГБ СССР имени Ф.Э. Дзержинского (именно так в те годы называлось прославленное пограничное училище в 1969 году). Да и в последующие годы название ВПКУ долгие годы не менялось. С наступлением в СССР, так называемой демократизации страны, прославленное пограничное училище получила возможность переименовываться в духе веянии времени. И уже в 21-ом веке училище переросло в пограничную академию.
Но я возвращаюсь в 1969 и семидесятые годы. Территория тогдашнего пограничного училища представляла собой типичный военный городок с компактно размещёнными на ней строениями. Основным сооружением являлся учебный корпус. В центре этого архитектурно интересно выстроенного здания располагался штаб училища с парадным входом на главные выездные ворота и контрольно-пропускной пункт. С левым и правым учебными корпусами штаб соединялся воздушными закрытыми переходами. Если смотреть на здание сверху, то оно в своем единстве представляло собой букву «Н», у которой нижние оконечности были вытянуты в стороны под прямым углом. Так вот, основные стороны Н-образного здания и были учебными корпусами, а их перемычка – штабом. Штаб, как бы своими командными руками, строго держал весь учебный процесс высшего училища.
Кто впервые видел плац – поражался величиной ровной прямоугольной площади. Однако кто видел другие военные плацы, нисколько не удивился бы размерам плаца ВПКУ, так как были в других военных гарнизонах и военных училищах другие плацы ещё большей площадью. В общем, военное училище занимало большую территорию. Но когда видишь, что здесь помимо штаба с учебными корпусами разместились три казармы и плац, столовая и котельная, клуб и кафе, конюшня с большим манежем, стадион и другие спортивные городки, склады и автопарк, а также множество других вспомогательных сооружении, то понимаешь, что военная территория использована рационально.
Муратбаева, привыкшего к спортивной жизни, не особо удивляла спортивная насыщенность курсантской жизни в пограничном училище. Он и так с шестилетнего возраста вплоть до поступления в училище проживал, можно сказать, на территории Алма-Атинской средней и высшей школ милиции. А территория милицейской школы была богата спортивными городками и двумя спортивными залами. На её территории размещались оборудованные специальная полоса препятствии, поля для игры в баскетбол и ручной мяч, которые Мурат и другие ребята приспосабливали для игр в футбол. Всё свободное время пацаны проводили именно на тех спортивных сооружениях милицейского городка. Возможно, следствием именно этих обстоятельств из ребят трёх дворов, прилегающих к территории школы милиции, выросли два юношеских чемпиона Казахстана по гимнастике, чемпион Алма-Аты по боксу, призёр города по культуризму, призёр среди юношей по акробатике, спортивные разрядники по пулевой стрельбе, хорошие футболисты и другие ребята не плохо развитые в физическом отношении.
Поэтому сооружённые в пограничном училище спортивные городки для Муратбаева были привычны не только для глаз, но и для их использования по прямому назначению. А полученные спортивные навыки позволили Мурату все зачётные вступительные упражнения по физической подготовке в период абитуриентских сборов пройти без особого волнения и напряжения с перевыполнением установленных норм. Мурат с пятого класса средней общеобразовательной школы ходил на секцию гимнастики. Через год он перешёл на акробатику. Но на акробатике он не задержался и ушёл в секцию пулевой стрельбы из винтовки. А через год, так как показывал неплохие результаты в стрельбе из винтовки, он стал не только винтовочником, но и пистолетчиком. То есть он занимался стрельбой из спортивной мелкокалиберной винтовки ТОЗ и стрельбой из спортивного пистолета системы Марголин.
Среди поступивших в пограничное училище ребят, были парни с редкими удивительными способностями в физическом совершенстве. Например, Мадвакасов Бауржан мог производить на перекладине немыслимое количество повторении подъёма переворотом. Он это делал раз двести и каждый раз без устали для мышц. А прекращал их выполнение только по одной причине. Он, соскакивая с перекладины, заявлял: «Да, ну, надоело! Сколько можно? Хватит!». Ему так же легко удавались и другие физические упражнения.
Коля Троян был круглым отличником по всем дисциплинам. А по физической подготовке, казалось, нет таких упражнений, которых он не смог бы выполнить, да ещё лучшим образом. Тем более, что он получил не только хорошую физическую подготовку, но и хорошие знания в стенах военизированного Суворовского училища.
Седых Валера – это Самсон в курсантской форме. Силач с добрейшей душой.
Замятин Валера – единая гора мышц. Именно эта горочка мышц затрудняла ему чётко выполнять строевые приёмы. В физической силовой борьбе повалить его втроём было делом почти невозможным. А ещё он, работая на заводе, успел вступить в ряды КПСС.
Самое первое ощутимое впечатление о начале армейской службы в прославленном пограничном училище наложила военная форма одежды, которую Муратбаев впервые надел в конце августа 1969 года. Форма на нём смотрелась не такой, какой он её видел на курсантах старших курсов. Новая, не обтёртая форма не сидела, а просто висела на Мурате. Посмотрев на себя в зеркало во весь рост, он почти не узнавал себя. Не сразу было понять: то ли форма его, то ли он форму испохабил. То, что висело на нём в совокупности с тем, кто именно напялил на себя эту форму, в некотором роде оскорбляло понятие военной формы одежды. Мурат казался себе ниже ростом, неуклюжим. И вообще, чувство обиды постигло его, смотря в большое ростовое зеркало на своё отражение в таком облачении. Он представлял увидеть себя таким, каким видел со стороны курсантов из курсов постарше. Размышляя об этом, Муратбаев сделал для себя вывод, о том, что, видимо, мало надеть форму, чтобы выглядеть бравым и ладным. Такое перевоплощение достигается многими занятиями, тренировками, способствующими физическому и внутреннему совершенствованию. Обстановка и условия обучения в училище более, чем позволяли для такого роста. Прославленное учебное заведение располагало богатой учебно-материальной базой, прекрасно подготовленным с большим опытом практической и теоретической работы профессорско-преподавательским составом. Строгая военная дисциплина, базирующаяся на лучших чекистских традициях, была обязательной как для курсантов, так и для офицеров пограничного училища. Офицеры безукоризненно выполняли требования воинских уставов и подавали в этом яркий пример для своих воспитанников. И не смотря на все слагаемые поддержки порядка и дисциплины всё же, сравнительно редко, имели место нарушения воинской дисциплины со стороны курсантов. За провинности наказания следовали очень строгие, но в пределах дозволенных Дисциплинарным уставом. Самым страшным наказанием являлось отчисление курсанта из училища. И такие случаи имели место. Отчисляли курсантов за их недисциплинированность, по состоянию здоровья, за не успеваемость в учёбе и тех, кто не пожелал завершать свою учёбу в стенах славного военного учебного заведения.
Первого сентября на первом учебном разводе всех курсантских подразделений училища прямо из гауптвахты вывели курсанта перед общим строем обучающихся и их командиров. Начальник штаба зачитал приказ об исключении провинившегося из училища и отправке его для шестимесячного прохождения срочной службы на границе в звании рядового. По команде начальника училища комендант учебного гарнизона вышел из строя с ножницами и направился к курсанту стоящему перед строем без зелёной фуражки и поясного ремня. Офицер срезал с плеч наказанного курсантские погоны и под конвоем его вновь отправили на гауптвахту. История вины курсанта была в следующем. Он заканчивал обучение на последнем курсе пограничного училища и готовился к выпуску. Были позади сданные зачёты и экзамены. Из четырёх государственных экзаменов, которые были завершающим этапам на пути к выпуску, оставались ещё два. То есть до выпуска из училища в звании лейтенанта оставалось десять дней. После успешно сданного второго государственного экзамена выпускник убыл домой с увольнительной на три часа к молодой жене. Прибыв в училище без опоздания, курсант доложил об этом дежурному офицеру. Тот, как бы в шутку спросил у курсанта мол, что последние деньки остались до выпуска, а по такому поводу не мешало бы и выпить с женой. Без пяти минут офицер взял, да и как бы по дружеский сказал дежурному офицеру, что пообедал дома с женой ну, и выпил стаканчик вина. Отметив увольнительную записку у дежурного, курсант направился в казарму. Дежурный сразу же доложил вышестоящему начальству, что такой-то курсант вернулся из увольнения с запахом спиртного, о чём виновный сам сознался. Через час увольнявшийся был арестован и направлен на 15 суток на гауптвахту. В итоге, оставшиеся два экзамена прошли в течение десяти дней без его участия, государственная московская комиссия убыла в столицу, выпускники торжественно выпустились, получив офицерские звания с дипломами об окончании высшего военного заведения и убыли в свой первый тридцатидневный уже офицерский отпуск в свои родные города. А виновного в употреблении вина лишили курсантского звания, исключили из училища и в звании рядового отправили на пограничную заставу дослужить ещё шесть месяцев. В дальнейшем стало известно, что бывшему курсанту, который проучился в пограничном училище четыре года, в пограничном отряде ему присвоили звание старшины срочной службы. Вот такая грустная история.
Был и такой интересный случай среди первокурсников. Из далёкого грузинского села приехал поступать в училище высокий симпатичный паренёк по имени Зураб Мойцрапишвили. Он с большим трудом поступил в пограничное училище, кое-как набрав общий проходной балл. И когда выдали курсантское обмундирование, он с великим возмущением и недоумением потребовал от начальника группы чекистскую кожанку и маузер. Училище-то чекистское, Комитета государственной безопасности (КГБ). Все восприняли его требования, как шутку весёлого и разговорчивого молодого человека. Но когда он подал письменную жалобу на имя начальника училища о том, что, ему, поступившему в чекистское училище, положены кожанка с револьвером, а в итоге его одели во что-то не понятное, то некоторым начальникам стало не до шуток. Многим думалось, что парень, как говорится, включил «дурака», по причине того, что ему за два месяца пребывания в стенах строгого военного училища, охота стать офицером пограничником улетучилась как утренний туман с вершин кавказских гор. Зураб действительно вёл речь на серьёзной основе. Когда ему начальники всё объяснили, Мойцрапишвили наотрез отказался обучаться пограничному делу, заявив, что в училище заманивают честных людей, а затем обманывают. И вообще, он должен бы предстать перед жителями родного села настоящим чекистом в кожаной куртке и с револьвером. А теперь что? Как он может показаться дома в такой не понятной одежде с погонами юнкера царской армии. К тому же, учиться-то, оказывается, придётся целых четыре года. На самом деле Зураб готовился получить офицерское звание через год. На такой длительный срок он не рассчитывал. Да и родственники его ждут домой в новом обличии следующим летом. Вот так! В итоге, Зураб был отчислен из училища по собственному желанию. А так как он ещё не принимал военной присяги, то считался гражданским лицом и потому мог ехать, куда ему вздумается. Однако думается, что это был хитрый ход Зураба в плане уклонения от обязательного военного призыва в армию. В своём районном военкомате он числился, как направленный в военное училище. И видимо, у парня была какая-та возможность таким путём полностью избавить себя от призыва в армию.
Военная присяга обязывала военнослужащего не только беспрекословно исполнять приказы начальства, но и ко многому другому, от чего гражданские лица были вполне освобождены. Обычно молодые воины присягали на верность Родине, принимая на себя присягу после прохождения краткого курса молодого бойца. В этом курсанты пограничного училища не имели исключения. День принятия курсантами первого курса присяги был назначен на пятое октября 1969 года. Такой день в военном училище, да и в любой воинской части, считался праздничным днём. К десяти часам личный состав всего училища стоял на плацу училища в торжественном строю. На первой линии построения в составах своих курсантских групп стояли первокурсники с автоматами на груди. За ними, на второй линии стояли группы курсантов остальных курсов без оружия. Приглашённые на торжественное событие родственники молодых курсантов собрались с левой и правой сторон трибуны. Оркестр сыграл Зарю, встречный марш, а затем под его марш было вынесено боевое знамя пограничного училища. Знамя в развёрнутом виде, в сопровождении знамёнщиков и взвода охраны боевого знамени, прошествовало вдоль всего строя училища и заняло место на правом фланге общего построения. Начальник училища сделал с трибуны короткое выступление, а затем выступили дочь знаменитого генерала Панфилова, несколько участников Великой Отечественной войны и двое представителей от родителей курсантов первокурсников. Затем группы курсантов первого курса развели по установленным на плацу местам принятия военной присяги. К этим же столом стали подтягиваться родители и родственники курсантов принимающих военную присягу. Находясь в общем строю, Мурат заметил рядом с начальником училища своего отца. Он по такому случаю прибыл в училище в своей полковничьей форме. Как только первокурсников построили в двухшереножном строю для принятия ими присяги, старший Муратбаев встал рядом с курсовым офицером группы, но немного позади. Отец Мурата поздравлял каждого курсанта группы с принятием им военной присяги. Когда очередь дошла до Мурата и он, зачитав текст присяги, расписался в ведомости, отец поздравил его и дал ему несколько кратких напутствующих наказов. Такой день действительно не забывается. И через десятки лет Мурат помнил тот день и поздравление отца.
Курсантская жизнь в основном была заполнена учёбой. Да и армейская служба курсантов, регламентированная воинскими уставами, в общем-то, тоже являлась учёбой. Но кроме учёбы и службы были выходные и праздничные дни, увольнения из расположения училища и просто личная жизнь в строгих армейских рамках. Что касается выходных, то здесь лучшим днём была суббота. В воскресенье, обычно с утра проводились спортивные мероприятия обязательные для всех. А далее шли скучные лекции.
Зато в субботу имеешь предчувствие предстоящего впереди выходного дня. А если курсант записан в увольнение, то предстоит просто прекрасный день. Увольнение из расположения училища на семь часов – это воздух свободы, это свобода мыслей и относительная свобода действий, это встреча с друзьями и девушкой, это маленький кусочек гражданской жизни. По распорядку строгой армейской жизни увольнения предусматривались только в субботу с шестнадцати до двадцати трёх часов и в воскресенье с утра до обеда и после обеда до двадцати двух часов. Но не каждый курсант мог рассчитывать на регулярные увольнения. Во-первых, понятие «постоянная боевая готовность» разрешало одновременное увольнение военнослужащих из расположения воинской части до тридцати процентов от личного состава. А это означало, что до Муратбаева следующее увольнение может настать в курсантской учебной группе через третью партию своих боевых коллег по учёбе. Во-вторых, если курсант на протяжении всей недели по службе и учёбе не имел замечании от начальников, то на свою законную очередь он мог рассчитывать. В-третьих, когда подходит очередь на городское увольнение, случалось так, что курсант, как назло, внезапно попадал в суточный наряд на службу. Здесь решающее значение имело вполне субъективное мнение заместителя начальника группы старшего сержанта Цымбал. Все вопросы касательно подчинённых он решал исключительно с позиции личного настроения и его личного расположения к курсанту. Михаил Цымбал в большой степени представлял собой фельдфебеля, солдафона. Надолго запомнились Муратбаеву картинки с участием курсанта и старшего сержанта. Подходит к Цымбалу курсант Милованов, подчёркивая широкой улыбкой своё грушеобразное лицо и чётко приставив ногу, отдавая начальнику воинскую честь, подносит правую руку к головному убору и обращается:
– Товарищ старший сержант! Прошу разрешить мне очередное увольнение из расположения училища!
Ответ не заставляет себя ждать:
– Вы, почему улыбаетесь?! В уставе не сказано, что нужно улыбаться при обращении к начальнику. Вот когда будете выполнять требования устава, тогда и пойдёте в увольнение. А поэтому увольнение Вам не разрешаю. Идите!
С лица Милованова улыбка быстро сходит. Отходит от начальника, садится на свою табуретку. Цымбал всегда после любого своего запрета старался поставить свою жирную точку и тем самым максимально подавить курсанта. И в этот раз он привычно пытается «наступить начищенными тяжёлыми яловыми сапогами маленького начальника» на душу обиженного подчинённого.
– Товарищ курсант! Вы, почему отходите от начальника как колхозник от бригадира? Что-то Вы теперь не улыбаетесь? Ведь я запрещаю Вам увольнение для Вашей же пользы. Своим командирским запретом я Вас учу и воспитываю.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
