Текст книги "Мириал. В моём мире я буду Богом"

Автор книги: Моника Талмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Моника Талмер
Мириал. В моём мире я буду Богом

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Глава 1.

Это случилось! Вы только представьте, – в один прекрасный день случилось невероятное! Я никогда бы не мог подумать… Хотя, прошу прощения, я забыл представиться, и, вообще, разговор начал очень невежливо. Я расскажу всё по порядку и постараюсь не загружать вас своими эмоциями, хотя для меня это будет трудновато.

Итак, я – Гэл. Вообще-то, меня зовут Герберт, Герберт Бронкс, но Том, наш главный режиссёр, так морщился, когда произносил моё имя, что в конце концов мы решили изменить его на какое-нибудь более красивое. Тонита, моя подружка, с увлечением занялась этим вопросом, и к вечеру я уже был Гэлом, к всеобщему удовольствию.

Итак, я – Гэл. Приятно познакомиться, я – артист из сгоревшего театра. Смешно? Да не шучу я вовсе, наш театр сгорел неделю назад. Я очень подозреваю, что тут не обошлось без участия Рика Палмера, режиссёра «Хоуп» – они с Томом на ножах с незапамятных времён, а в последние два месяца просто озверели из-за той пьесы, «Свет в окне», – оба хотели её поставить, и никто не хотел уступать. Я полагаю, что вопрос можно было решить и без пожара, но вы просто не представляете, что за псих этот Рик! Может, конечно, он вовсе и не хотел сжигать весь театр, а намеревался только подшутить, но, как бы там ни было, четырнадцатого июня наш маленький театр сгорел дотла.

В общем-то, конечно, при всём уважении к Тому, я очень сомневаюсь, что наша труппа добилась бы чего-то большего, чем поощрительной грамоты за третье место на ежегодном смотре. Но я – актёр, чёрт побери, понимаете, – актёр, и если у актёра на сегодняшний день есть хоть что-то, это уже неплохо. К тому же мне всего девятнадцать, и в моём возрасте главное – быть на виду. Никогда не знаешь, кто может забрести на нашу экспериментальную постановку, а про ежегодный конкурс я вообще молчу. Знаете ли, я…очень классный. Ну честное слово! Не подумайте только, что у меня мания величия или что-то в этом роде. Мне просто все это говорят. А девчонки! Знаете, стоит мне выйти на сцену, с ними что-то такое невообразимое делается! Я иногда и сам этого немного боюсь – они бывают такими настырными, а мне совершенно не в кайф тратить на них своё время. А Тонита…она оказалась просто настойчивей других – её настойчивость была какой-то молчаливой и тяжёлой. Я смирился. К тому же, в некоторые моменты удобно иметь рядом кого-то вроде как постоянного – другие липнут меньше. Ой, вы только не подумайте, что я какой-то там женоненавистник, Боже упаси! Я бабник, самый настоящий бабник, но – потом. В первую очередь я – актёр, и я полон желания взобраться на самую вершину и похлопать по плечу Ди Каприо и, может быть, даже немного его подвинуть. Вы только не смейтесь, пожалуйста, над этим, и не думайте, что мне просто нечем заняться. Я считаю, что просто так, ни с того ни с сего мне этого захотеться не могло. Ведь любое желание даётся вместе с силой его осуществить, слышали об этом? Так это мой случай. К тому же, все эти не дающие прохода девчонки…ну, вы меня понимаете.

Вот вам и я. Всё бы ничего, правда, кроме того, что в один прекрасный день всё это оказалось в прошлом. Театр сгорел, и что делать дальше, я не знал. У меня не было своего агента, который искал бы за меня работу, у меня не было родни, которая бы меня кормила, у меня не было даже красивой одежды, в которой я бы мог явиться на какой-нибудь просмотр. У меня не было ничего. Я был никем не открыт и никому не нужен. А жил я (О, Господи, прости!) у Тониты.

Мы все, конечно, собрались вместе через пару дней после пожара дома у Тома, говорили шумно и много, в основном – искали выход, клялись подзаработать и сложиться, может быть, на аренду какого-нибудь зала в гимназии или чего-то наподобие, но каждый из нас знал, что это совершеннейшая ерунда. Целых два года мы доводили до ума выкупленное Томом по дешёвке помещение небольшого убогого ресторанчика, и если кто-то и называл его театром кроме нас, то только два театральных критика, посетившие его прошлой зимой. Но это всё равно был наш театр, наша труппа, наш шанс. В том, что наши двухлетние старания сгорели без следа, был, несомненно, какой-то высший смысл. С этот момента каждому из нас предстояло идти своей дорогой.

Так всё и началось. В нашем городе (а я, кажется, забыл сказать вам, что это за город, простите, ради Бога; знаете, я здесь живу всего два года, но этот город уже совершенно точно считаю своим), так вот, в нашем городе, в большом, шумном и очень известном городе, правда, с дурноватым, на мой взгляд, названием – Аль-Торно, – было всего два театра, одна киностудия и какие-то там, мать их, курсы, которые уже лет пять выпрашивают лицензию, чтобы называться то ли колледжем, то ли ещё чем-то, но факт остаётся фактом – ни один уважающий себя начинающий актёр, считающий, что у него есть перспектива (а так считают все уважающие себя начинающие актёры), учиться на эти долбаные платные (я забыл сказать, что они ещё и платные!) курсы не пойдёт.

Так вот… Что? Вы ничего не знаете об Аль-Торно? Не может быть! Вы объездили вдоль и поперёк всю Северную Америку? И даже Южную? Наверное, плохо смотрели. Никакой это не провинциальный городок, я лично считаю, что во многом он даст фору Лос-Анжелесу и Нью-Йорку, а лет через десять – так это совершенно точно! На нашей киностудии «Эльдорадо» в прошлом году работал сам Тарантино! Снимал «Разрушенный мост». Я думаю, скоро увидите. Ещё у нас снимался «Остин Пауэрс» – по-моему, страшная мура, и совсем не смешная, зато Элизабет… Я имею в виду Элизабет Харли… Ну да ладно. Просто я хочу сказать, что из нашего города совсем незачем куда-то ехать, здесь происходит масса интересных вещей, просто надо уметь за что-то ухватиться.

Знаете, я живу здесь уже два года, а до сих пор не знаю весь город целиком. Ещё не разглядел его как следует. Но мне нравится в первую очередь то, что он большой. Большой – значит, много. Много возможностей, я хотел сказать. Даже театры – их ведь всё-таки два! Правда, в один два года назад меня не взяли (оказывается, может случиться и такое, и мне лично хорошо бы об этом помнить), главным образом из-за возраста, я полагаю. А второй… Ой, он очень известный, и мне кажется, что я ещё не совсем созрел, как творческая личность, чтобы соваться туда. Вот я и набирался опыта в самодеятельной труппе Тома. Кстати сказать, таких трупп в Аль-Торно – пруд пруди. Для них раз в год устраивается конкурс и труппа, представившая лучший спектакль, получает право один раз показать его на настоящей сцене. Вот и всё. Честно говоря, из всех этих трупп ни один из профессионалов шоу-бизнеса, посещающих просмотры, до сих пор так и не извлёк ничего ценного. Хотя, клянусь Богом, им бы этого очень хотелось. Иначе они бы просто не ходили туда, верно?

Вот так у нас и обстояли дела. Я работал с Томом и ждал со дня на день, что меня извлекут из его труппы две громадных властных руки, подхватят под мышки и выволокут через скрипучие двери бывшего ресторана. Почему-то я подозревал, что эти руки будут с золотыми кольцами и длинными наманикюренными ногтями. В ожидании этого я жил у Тониты и кушал пирожки с куриным мясом, которые готовила её бабушка. Родители оставили Тоните кое-какие деньги, что давало нам возможность не работать днём, как остальным, а посвящать себя целиком искусству.

Тонита обожала меня и даже дома смотрела на меня с нескрываемым восхищением, как будто я продолжал быть актёром на диване перед телевизором, за обеденным столом и даже на унитазе. Когда я входил в комнату, мне казалось, что она вот-вот зааплодирует, и мне это, вобщем-то, нравилось. Она думала, что любит меня, моя маленькая Тонита, а я думал, что я её не люблю. Из-за неё я чувствовал себя каким-то идиотиком. А ещё, что было хуже всего, я чувствовал себя альфонсом. Но если раньше я был не просто альфонсом – я был хорошим актёром, ждущим со дня на день признания и всего, что приходит с ним вместе, то теперь, после пожара, я был, увы, только альфонсом.

Однажды вечером я решил обсудить это с Тонитой. В конце концов, она ведь не была дурой.

– Тонита, -сказал я, развалившись в кресле и покачивая ногой в домашнем тапочке, -итак?

Я предоставил высказываться ей – я всегда так делал.

– Гэл, -сказала Тонита, -мы всё сделаем, всё придумаем, всё наладится.

Я вопросительно поднял брови.

– В конце концов…-она запнулась, – можно ведь найти другую труппу…

– Да ну?-Удивился я.-Тонита, ты что, опять двадцать пять? Снова лизать задницу какому-то идиоту, у которого не все дома?

– Гэл, -мягко сказала она, – но не все же такие…

– Тонита, -ласково сказал я, – ты что же, девочка моя, не понимаешь, что ВСЕ? Именно поэтому они и не выберутся никогда из своих долбаных самодеятельных трупп!

– Почему?-Удивилась Тонита.

– Потому, что они не видят людей, -устало сказал я. – Они никогда никого не откроют, потому что не разглядят его через собственное «я». Они обречены. Я не хочу ещё раз пройти через это.

Тонита восхищённо молчала. Ещё бы чуть-чуть – и она бы сорвалась покупать мне цветы. Она была в восторге от того, КАК я видел суть вещей. Видимо, она всё-таки была дурой. Надо было срочно всё это прекращать.

И я прекратил. На следующее утро я вышел и купил газеты. Сначала, решил я, мне нужно поселиться одному. Снять квартиру. Вернее, сначала на неё заработать. Проще некуда, – сгорел театр – значит, нужно бросить в огонь и Тониту. И начать всё одному. С нуля.

Выждав момент, когда Тонита отправилась в магазин за продуктами, я сел к телефону. Я и сам ещё точно не знал, что я хотел найти в газетах, какая работа мне бы подошла. Уж наверняка не мойщик посуды и даже не официант. Быть моделью я бы тоже не смог из-за своего среднего, да именно среднего роста. А кем ещё…

Объявлений было немного, и в основном требовались мальчики на побегушках или что-то вроде того. Это несколько умерило мой пыл, так как переступать через собственную гордость я пока не собирался. Видите ли…я ещё не слишком хорошо знал город, чтобы представить, какие именно двери могут открыться для меня.

Уже битых полчаса я просматривал газеты, а всё ещё никуда не позвонил. Не имея образования, стоящую работу не найдёшь, но беда в том, что я никогда не думал, что она будет мне необходима.

Наконец я решил, что стоит ещё пораскинуть мозгами и может быть, даже не торопиться пока сматывать удочки, и стал складывать газеты, чтобы спрятать их от Тониты. Вдруг из одной из них выскользнул внутренний лист и упал на пол. Я наклонился, чтобы поднять его, и мимолётом зацепил глазом какое-то объявление в рамочке, напечатанное крупным шрифтом. Я увидел слова «ЮНОША», «НАШЛИ» и «МИРИАЛ». Я схватил этот листок, испытывая странное нетерпение, предвосхищавшее, казалось, нечто грандиозное. И правда. Вот оно, объявление, судите сами:

Дорогой юноша!

Кажется, нас постигла удача -

мы вас нашли!

Позвольте-ка…вам 20 лет, вы обаятельны, талантливы и достойны самого лучшего.

Если это так, позвоните, нам, пожалуйста 55565657.

Мириал

Вот чёрт! Я услышал, как в замке поворачивается ключ. Тонита! Я вскочил и мигом сунул все газеты прямо в кресло, приподняв подушку. Первым делом, едва переступив порог, Тонита всегда кидается КО МНЕ, как сумасшедшая. Я думаю, она просто боится, что в один прекрасный день я куда-нибудь исчезну. Правильно, кстати, делает.

– Гэл! -уже в следующую секунду она сидела у моих ног и преданно смотрела в глаза. – Я решила!

– Что?-Спросил я.

– Я решила, -она вытащила из сумки ворох газет. – Я найду работу.

Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Разрази меня гром, эта девица, видимо, решила купить меня с потрохами! Нет уж, спасибо, как-нибудь сами!

– Знаешь что, Тони? -Сказал я, вставая. – Ты меня, детка, прости, и спасибо. Нет, честно, спасибо за всё. Но, сдаётся мне, меня ждут в другом месте.

Осторожно обойдя её, я направился к двери. Она так и осталась сидеть на полу, всем своим видом выражая нежелание понимать.

Я схватил куртку и вышел из квартиры, решив позвонить из автомата на улице. На ступеньках я спохватился, что не запомнил номер телефона, но стоило мне остановиться, как всё объявление в рамочке чётко отпечаталось у меня перед глазами. И вот он, номер в углу!

Я прошёл пару кварталов до аптеки, рядом с которой была телефонная будка. В ней уже находился какой-то тип с большими усами, который говорил в трубку очень громко и энергично, как будто отдавая приказания. Я остановился рядом и в первый раз за всё утро задумался. Я ведь и в самом деле понятия не имел, что же, собственно, меня может ожидать, зато сразу ринулся звонить, как по команде. Как по команде… Кто-то скомандовал: КО МНЕ, ОБАЯТЕЛЬНЫЙ ЮНОША! А я рад стараться! А ведь, наверное, не один такой талантливый Я бежит сейчас с газетой под мышкой к телефонному автомату. Или с отпечатанным в голове объявлением, что тоже вероятно. А знаете, я ведь даже не глянул, в каком, собственно, разделе газеты было это странное объявление. Совершенно точно не в «Требуется…». Их я просмотрел от и до.

Тем временем дядечка боком вылез из телефонной будки и бодро зашагал прочь. Я зашёл внутрь, снял трубку и набрал номер. Гудок, второй, третий…

– Мириал.

– Здравствуйте.

Господи, а что это такое – Мириал? Название компании или женское имя?

– Добрый день, юноша. Я полагаю, это вы.

– Ммм…да.

Что за чертовщина?

– Вы НАШЛИ наше объявление?

– Да. Я хотел бы знать…

– Стоп. Сначала МЫ хотели бы знать.

– Да, конечно, простите…

– Вы УВЕРЕНЫ, что это ВЫ?

– Ну вы даёте, да как же я…

– Очень просто -если каждое слово объявления – про вас, значит, это ВЫ.

– Ну…про меня. Только мне ещё девятнадцать…

– Да?

– Но двадцать будет через две недели. Это важно?

– Полагаю, что уже нет. Итак?

– Итак?

– Вы готовы?

– К чему?

– К приезду к нам.

– А где вы находитесь?

– Я сомневаюсь, что вы найдёте. Мы пришлём машину, если вы скажете, где вы находитесь.

– Ох, ччч… Машину? За мной?

– Да, но смотрите -если вы не уверены, что это ВЫ, лучше передумайте сразу.

– Знаете что? Не выдержал я. —С меня достаточно загадок! Я сейчас на Кроул-стрит, возле аптеки. Хотите– приезжайте, а нет – я плакать не буду!

– Ого!-Голос был явно доволен. Кстати, я забыл сказать – это был женский голос, и довольно приятный. -Ну, юноша, ждите.

– Ладно, -ответил я и повесил трубку.

Чертовщина, скажете вы. Знаете, именно в этот момент я изо всех сил старался об этом не думать.

Я старался об этом не думать, когда белый кадиллак вынырнул из-за угла через каких-то пять минут, и остановился возле меня. Я старался об этом не думать, когда из кадиллака вылез красивый негр в белом костюме и открыл передо мной дверь. Клянусь покойной мамой, я старался вообще не думать. Вместо этого я быстро спросил себя – есть-ли-у-тебя-альтернатива-нет – и сел на заднее сидение.

В машине уже кто-то был – элегантный темноволосый господин средних лет в светлом костюме. Он был довольно худощав и невысок, но от него исходила какая-то неведомая мне сила. Его смуглое лицо с правильными чертами было совершенно непроницаемо, но глаза светились энергией и умом. Выглядел господин совершенно безукоризненно.

Вообще это всё – и кадиллак, и красивый негр, и безукоризненный господин – было, по-моему, слишком круто. И слишком дорого. Знаете, если бы мне дали в руки наклейку с надписью «ДЕНЬГИ», я бы, перебрав в памяти всех людей, которых я когда-либо видел в жизни, даже по телевизору или в кино, не колеблясь, наклеил бы её своему сегодняшнему попутчику прямо на лоб. Я НИКОГДА ещё не видел человека, который бы настолько олицетворял собой КАПИТАЛ – громадный, живой, пульсирующий и покоряющий. Не обязательно, кстати, собственный. Он им не обладал – он его олицетворял, что, согласитесь, тоже занятие не из лёгких.

– Привет, -сказал мистер Деньги и протянул мне руку.

– Я -Гэл, – пожимая руку Деньгам, я почувствовал, будто дотронулся до неба, или что-то вроде того. Понимаете, этот дядечка Деньги, у него был такой вид… как ни у кого… он выражал его суть очень наглядно. А от количества воображаемых нулей в этой сути возникало чувство нереальности.

– А меня можешь называть мистер С.-Сказал он и выпустил мою руку; я еле сдержал желание ухватиться за его рукав и вернуть себе это чудесное чувство причастности.

– Вы не долго искали?-Вежливо спросил я, подавив вздох.

– Мы?-Почему-то рассмеялся мистер Деньги.-Недолго, нет.

Я решил, что пока мне лучше помолчать и повернулся к окну. Но меня постигло разочарование – стёкла в машине были настолько тёмными и машина ехала так быстро, что кроме мелькания неясных пятен за окном, я разглядеть ничего не смог. Перегородка между салоном и водителем тоже была опущена.

– Не волнуйся, Гэл, -заметив моё беспокойство, сказал мистер Деньги, – мы уже скоро приедем.

– Да, мистер С., -промямлил я.

– Кажется мне, что ты будешь именно тем, чего не хватает, Гэл.

– Правда, мистер С.?

– Правда, Гэл. У тебя не просто обаяние -у тебя сокровище, Гэл, сокровище, его сейчас днём с огнём не сыщешь.

– Ну что вы, мистер С…

– У тебя самый редкий и самый ценный вид обаяния, -продолжал мистер Деньги, не обращая на мои слова никакого внимания, – у тебя обаяние человека, стремящегося отдавать себя всего без остатка.

– Ещё бы, мистер С., я же актёр…

– Актёр…, -вздохнул мистер С., – нет, нет, Гэл, нет. Люди с твоим обаянием не способны отдавать себя кому-то одному или чему-то одному, будь это даже актёрское ремесло. Людей много, а ты – один, Гэл. Должно хватить на всех, запомни.

Мистер Деньги похлопал меня по плечу, и я могу поклясться, что, скажи он ещё что-то, у меня бы стали расти крылья. Но он не сказал ничего, и мы благополучно добрались до места назначения. Я догадался, что мы приехали, когда мы, наконец, остановились, первый раз минут, наверное, за двадцать.

Негр распахнул дверцу машины, и…мама родная! Знаете, я сейчас соберусь с мыслями и постараюсь для начала одним словом сказать, что же я увидел. Похолодев от ужаса, замерев от восторга, потеряв от изумления дар речи, я стоял около машины и во все глаза смотрел на то, что сразу отпечаталось у меня в голове единственым названием: МИРИАЛ.

Глава 2

Вы, наверно, спросите меня – почему я решил в первый момент, что это не отель, а именно дом. Честно скажу – не знаю. Но если бы вы увидели это, вы бы поняли.

Во– первых, на фасаде не было надписи. Во– вторых, на лицах людей, которые в этот момент спускались вниз по мраморной лестнице, лежала печать какого-то постоянства. С таким видом не выходят из отеля. С ТАКИМ видом выходят из собственного дома.

Знаете, своими глазами я повидал не так уж много роскошных отелей, но этот…я не видел ничего подобного даже в кино! Я застыл возле дверцы машины, и негр-шофёр легонько подтолкнул меня вперёд – видимо, мистеру Деньги совсем не улыбалось врезаться головой в мой зад.

Итак, шофёр меня подтолкнул, я оглянулся и увидел, что на многие мили отсюда нет ни одного жилого дома – парк возле здания был таким большим, что трудно было себе представить, как далеко находились ворота. Хотя слово «парк», мягко говоря, не совсем подходило для описания этого зелёного великолепия с фонтанами и беседками., которое открылось моему взгляду. Все фонтаны разной формы и величины были сделаны из какого-то белого материала, похожего на мрамор, и снабжены удивительной подсветкой, из-за которой они казались живыми внутри. Вода в них переливалась разными оттенками и принимала различные формы, и тоже казалась одушевлённым существом. Трудно было поверить, что это всего-навсего игра света.

Знаете, это было действительно очень красиво. Подъездная дорожка, как я успел заметить, петляла по парку и углублялась куда-то, видимо к выезду за ворота. Чёрт возьми, каждый раз по дороге домой проезжать через эту красотищу!… Наверное, так можно почувствовать себя счастливым! Если не умеешь иначе, конечно. Я обернулся к зданию и сразу же понял, что именно носило имя Мириал. Не здание и не парк, а всё, что было внутри и снаружи, в воздухе и под землёй. ЭТО казалось слишком грандиозным, чтобы назвать ЭТО отелем, домом, или, Боже упаси, пансионатом. Это был именно Мириал.

Я безошибочно понял это и в ту же секунду почувствовал, что страшно, просто нечеловечески боюсь. Я никогда не слышал ни про какой Мириал в Аль-Торно, я никогда не видел ничего подобного ни в одном фильме, а тем более не встречал более странного способа подыскивать персонал. Это была какая-то потусторонняя чертовщина, и я, как полный идиот, попался в ловушку. В моём мозгу вспыхнуло: ОТЕЛЬ! Где-то я… Ах, да, «Сияние», Кинга, я читал его прошлой зимой. Он как раз писал, что бывают ТАКИЕ отели! У меня зашевелились волосы на голове и где-то в глубине сознания проскользнула мысль о том, что надо было во время рукопожатия пощупать пульс у этого мистера С…

Я стоял у подножья лестницы, дрожа, как осиновый лист, а огромный Мириал, казавшийся монолитом без единой трещины, возвышался надо мной, как скала. Само здание было ослепительно белым и на первый взгляд казалось, что в нём нет окон. О Гос…да нет, просто все окна были завешены белыми шторами. Здание Мириала не имело чёткой геометрической формы и прямых линий. Оно и вправду напоминало скалу, более-менее обтёсанную, если только скалы могут казаться сверкающими и живыми. Подсветка здания Мириала была несколько другой – стены казались объёмными и непрозрачными и излучали ровное голубоватое сияние (СИЯНИЕ!), и только изредка по ним пробегали какие-то волны.

Ну, что скажете? Видели ли вы когда-нибудь белую светящуюся скалу с зашторенными окнами посреди сказочного парка? Не видели? И слава Богу.

Если бы в этот момент что-то не щёлкнуло в моей голове и не зашкалило бы центр, отвечающий за адаптацию, я, наверное, слегка бы двинулся. Но сработал какой-то защитный механизм, и я совершенно отчётливо понял, что это всё на самом деле происходить просто не может, и поэтому, соответственно, бояться мне тоже нечего. Именно в таком состоянии я сомнамбулой поднялся по ступенькам, вплыл в холл и остановился. Вид у меня, должно быть, был на редкость идиотским.

Не знаю, что я ожидал увидеть, но это был просто большой холл, покрытый розовым ковром, с фонтаном посередине и зелёными деревьями возле стен. За фонтаном была широкая лестница, ведущая вверх. Мало им, видимо, фонтанов в парке – надо ещё один, по дороге, перед самой дверью! Не насмотрятся никак!

– Гэл!-Голос мистера С. раздался откуда-то сбоку.-Прошу за мной.

Я оглянулся. Мистер С. стоял возле стены и махал мне рукой. Не успел я подойти к нему, как в стене раскрылась какая-то дверь, оказавшаяся дверью лифта. Я вошёл в лифт вслед за мистером С., и мне впервые подумалось, что всё происходящее не так уж плохо.

Лифт остановился, дверь открылась, выпустив нас в какой-то, вероятно, очередной холл. Он был несколько попросторней и поживее – звучала музыка, туда-сюда носились какие-то люди, и такое движение несказанно меня обрадовало. Холл был весь залит солнечным светом, исходившим из громадного окна высотой во всю стену, если это вообще можно было назвать окном. Оглянувшись, я заметил, что не ошибся – все стены в этом холле были стеклянными, отчего солнечный свет был необыкновенно пронзительным.

Мистер С. дёрнул меня за руку, и я, толком не успев ничего разглядеть, поспешил за ним. Но вдруг, мельком скосил глаза, я кое-что увидел через стеклянную стену, и ужас пронзил меня, буквально перекрыв кислород. МОРЕ! Разрази меня гром, там было море! Зелёное, необъятное, с песчаным пляжем, утыканным цветными зонтиками – оно! Я почувствовал, что ноги у меня становятся ватными. В Аль-Торно НИКОГДА НЕ БЫЛО МОРЯ! Господи, где я?! На какой планете?!!

Именно в этот момент мистер С. втолкнул моё неподвижное тело в какую-то дверь, и я просто рухнул на диван. Прибыли! Если я останусь жив, если я выживу, я…

– Гэл, -донёсся голос издалека. -Очень хорошо, Гэл.

Голос был мягким и тёплым, такими бывают голоса только во сне. Значит, я…

– Гэл!-Повторил голос.

– Да, -вместо меня ответил кто-то.

– Вы меня слышите?

– Да, -на этот раз отвечать пришлось мне. Что бы там ни было, а я не хотел казаться невежливым.

– Милый юноша, вы что-то сильно меня беспокоите, -голос выдернул меня из клещей страха.

– Да нет, мистер, я… просто немного ошарашен…

– Охотно верю, мой юный друг. Такое увидишь не каждый день.

Я окончательно стряхнул с себя остатки оцепенения и очень удивился – оказалось, я находился в самом обычном кабинете, с самым обычным диваном, на котором сидел я и с самым обычным столом, за которым сидел самый обычный на свете мистер и мило мне улыбался. Мистер мне сразу очень понравился – он был молодым, обаятельным и похожим на Джека Кеннеди. Ну разве есть на свете человек, который не обрадовался бы, увидев Джека Кеннеди? То есть, я имею в виду кого-то, кто на него похож, разумеется. Короче, я сразу успокоился и почувствовал, что заранее поверю во всё, что он мне скажет.

– Тебя, наверное, удивило море? -Спросил Джек Кеннеди и улыбнулся. -И даже испугало?

Я виновато кивнул.

– Что ты, Гэл, оно искуственное, хотя если этого заранее не знаешь -ни за что не отличишь.

Я хлопнул себя по лбу. Тьма в моей голове начала проясняться.

– Я не смогу тебе сейчас рассказать всего, -продолжал мистер Джек, постепенно ты сам всё узнаешь и поймёшь. Мириал – это не просто какой-нибудь клуб, это страна, отдельное государство. Понимаешь ли, Гэл, – он поднялся из-за стола и вышел на середину кабинета, – каждый имеет право жить так, как он хочет, и ещё…имеет право, чтобы ему не задавали вопросов. Когда достигаешь определённого положения, тебе вовсе незачем больше терпеть рядом с собой людей недостойных и непонятливых, ведь так?

Я кивнул, не совсем, правда, понимая, о чём речь.

– Людей, которые удивятся и скажут: ну зачем, спрашивается, тебе понадобилось море посреди Северной Америки?

– Простите меня, мистер, но ведь можно просто купить дом у моря…

– Гэл! Ну что ты, Гэл! Это было бы слишком просто! Ну ничего, со временем ты поймёшь… Скажи мне честно, -мистер Джек неожиданно сел рядом со мной на диван и поймал мой взгляд, – тебе было страшно?

Я кивнул.

– А сейчас?

– Не знаю, -честно ответил я. – Есть какая-то мистика…

– Мистика, мой друг, всегда присутствует там, где исполняются желания, -изрёк мистер Джек. – Поверь, что ничего более мистического на свете не существует. По крайней мере, на этом.-Он хохотнул. – Здесь живут совершенно нормальные живые люди, не мертвецы, не оборотни, не вампиры, – он поднял руку, заметив, что я хочу его перебить:-Ладно-ладно, мальчик, я знаю, о чём ты подумал. И к тому же, ты никогда не останешься здесь один. Это никакой не «Оверлук», привет господину Стивену.

Я рассмеялся. Туман в моёй голове развеялся окончательно, но осталась только маленькая тучка.

– Джек, -позвал я и спохватился, – ой, простите…

– Да ладно тебе, Гэл, -рассмеялся он, – меня действительно так зовут. В чём ещё дело?-

– А…вся эта история со мной?

– С тобой, Гэл? Просто шутка. Знаешь, в Мириале ничего не делается как обычно, как принято. Со временем и ты войдёшь во вкус. Мы просто поместили объявление в газете в другой рубрике -фактор случайности, шанс – один из ста. Слушаешь?

– Да…-я затаил дыхание.

– Так вот. Купили телефонный номер специально для этого объявления и ждали. Таким образом, только прочитавший объявление мог по нему позвонить и… удивиться, если не сказать больше. А машина приехала так быстро потому, что, по счастливой случайности, мистер С. просто находился неподалёку. Это -розыгрыш, Гэл, просто розыгрыш.

– Ну вы даёте!-Я задохнулся от восхищения.-Это что-то! А если бы… объявление прочитал кто-нибудь другой?

– И ему было бы двадцать лет, и он был бы обаятельным и талантливым? Ты меня обижаешь, Гэл. Видимо, нам был нужен именно ты.

– Это… это тоже розыгрыш, мистер Джек?

– Посмотрим, -Джек Кеннеди загадочно улыбнулся.-Или ты не хочешь?

– Хочу, -произнёс я еле слышно.