Текст книги "Игра вслепую (СИ)"

Автор книги: Моника Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Даже хуже. Брат не рассказывал тебе?

Сохраняю лицо намеренно равнодушным.

– Без понятия, о чём ты.

– Я тебя умоляю. – Она закатывает глаза. – Ты пала жертвой его обаяния. Как и все, в конечном счёте.

Чувствую себя заметно ощетинившейся, мои воображаемые перья взъерошены, как у злобной птицы.

– Я не пала жертвой его обаяния.

– Нет? – Сидни выгибает бровь, губы кривятся в лёгкой усмешке, что напоминает мне Гейба.

Тьфу.

Тяжело выдыхаю.

– Ладно. Мы можем сделать перерыв в этом забеге и поговорить?

– Поговорить о том, что ты спала с моим братом? Э, нет. – Она трясёт головой, а я смеюсь.

– Я не спала с твоим братом. Мне нужен отдых. Бег – отстой. – Я плюхаюсь на песок, мечтая о бутылке воды.

Сидни садится рядом, слегка задевая своим коленом моё.

– Ты серьёзно? Значит прошлым вечером ты не перепихнулась с моим братом?

Это унизительно. Мне совсем не хочется рассказывать всю правду – привет, я – девственница, – но также и не хочу, чтобы она думала, что у меня был секс с Гейбом. Или ещё хуже. Не хочу, чтобы она узнала, что я предложила себя, как какую-то непонятную жертву, а он отказался от неё. Более того, он убежал из дома, словно я объявила, что у меня ЗППП или что-то в этом роде.

И она ещё говорит о неприятностях. И унижении.

– Я не спала, – заявляю ей, набирая горстку холодного песка и просеивая его сквозь пальцы. – Кажется, я его отпугнула.

– Моего брата ничем не спугнешь. Если он нацелился на тебя, то не сдастся, пока это не произойдёт, – с уверенностью говорит Сидни.

– И когда ты говоришь «это», что конкретно ты имеешь в виду? – Собираюсь с духом, ожидая её ответ.

– Послушай. – Я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Сидни. Она звучит так серьёзно. И так же выглядит. – Он – настоящий игрок. Поэтому, если ты ищешь кого-то покувыркаться, он – твой парень. Если же хочешь чего-то серьёзного, тогда, я бы сказала, беги. Люси, ты мне нравишься. Поэтому говорю, беги в любом случае. Гейб – тот ещё подонок.

У неё добрые намерения, но ничего не могу поделать с болью, колющей моё сердце. По отношению ко мне он ни разу не вёл себя, как подонок, не так, чтобы очень. Он был забавным и милым. И казался заинтересованным. Очень заинтересованным. Именно я всё испортила, сказав ему правду.

Не нужно было ничего говорить ему. Кто вот так выдает, что он девственник? Я ведь не знаю его настолько хорошо, чтобы выкладывать сходу серьёзные вещи. Вынуждая сбежать.

В буквальном смысле.

Должно быть, Сидни что-то чувствует за моим молчанием или может по выражению моего лица. Кто знает? Но она сразу же понимает, что оно не к добру.

– Он уже как-то обидел тебя, я права? Прошло всего несколько дней, как он наконец-то набрался храбрости поговорить с тобой. Ты в курсе, что он наблюдал за тобой почти две недели.

– Да. – Пожимаю плечами, чувствуя себя глупой. Разочарованной. Было забавно знать, что он наблюдает за мной. И устраивать шоу. Мне нравилось, что богатый парень не сводит с меня глаз. Более того, мне нравилось ощущать на себе его руки и губы. – Оно и к лучшему, что ничего не было.

– Определённо. – Сидни дотягивается и ненадолго накрывает мою руку своей. Я поднимаю на неё взгляд и улыбаюсь. Приятно иметь друга. Она на несколько лет младше, но мне она нравится. Она милая. Забавная. Единственный её недостаток в том, что ей удается долго бегать и без особых усилий. Ага, можно сказать, ненавижу её за это…

Но могу простить ей это.

– Так о чём ты говорила раньше? – Сидни отпускает мою руку. – Ты упоминала, что тебя отвергли. Ты хочешь сказать, что это мой брат отверг тебя?

Не желая объясняться, киваю. Боюсь, что могу показаться готовой заплакать или сделать что-то такое же глупое. Нужно взять себя в руки. Нужно забыть о том, что он казался таким поглощенным мною, а потом полностью переменился и позволил мне камнем пойти ко дну. С тех пор я его не видела. Прошло два дня с того рокового вечера, а я даже мельком не видела его снаружи или как-то ещё.

Это странно. И жутко. Где он мог быть? Избегает меня? С чего бы ему переживать?

– Что случилось? – Только открываю рот, чтобы ответить, но она машет руками, словно отговаривая меня. – Забудь. Не хочу знать. Слишком много деталей сведут меня с ума.

– Никаких неприличных деталей, поверь мне. – И я выдаю ей краткую версию, многое опуская. Про поцелуи и тисканье, равно как и про признание, что я – девственница. То есть, я рассказала ей про всё, что случилось, примерно за одну минуту.

– И затем он просто ушёл? Ты уверена, что всё мне рассказала?

– Всё самое важное. – Поднимаюсь, стряхивая песок со своей задницы. – Пошли обратно. Я замёрзла. – Ложь, но из-за сильного ветра этим утром Сидни может поверить мне.

– Неважно. – Она тоже поднимается. – Это нормально, если ты не хочешь рассказать мне всё. Я понимаю. Он – мой брат. Мне бы тоже не хотелось быть в курсе всего.

– Верно. И спасибо, Сид. – Я улыбаюсь ей. – За то, что дала мне выговориться.

– Без проблем. Может нам стоит встречаться каждое утро, как тебе? Это хорошо для нас обеих. – И начинает удаляться, она уже далеко впереди меня, и я спешу за ней, чтобы не отстать.

– Только, если пообещаешь сбавить темп и принять во внимание мою ненатренированную задницу, – кричу ей вдогонку.

Сидни смеется, и ничего не могу поделать, смеюсь в ответ.

Хотя и подразумеваю каждое слово.

Гейб

Я на очередном паршивом ужине с родителями в загородном клубе. В том же самом, где мы были несколько дней назад, когда я встретил девушку. Ту, с которой мама пыталась меня свести. Её зовут Одри. Юная, симпатичная блондинка, улыбающаяся и смеющаяся над всеми моими шутками, при этом хлопая передо мной накладными ресницами. И которая пыталась схватить моё бедро не один раз, а дважды, и в какой-то момент мне стало интересно, действительно ли она собирается схватить меня за член.

Но из-за Люси я тут же выкинул её из головы. Я не был заинтересован в Одри. Я хотел Люси. Но теперь, когда знаю, что она – девственница, и отверг её предложение закрутить курортный роман без интима, я не могу и дальше мечтать о Люси. Она под запретом. Не для меня. Мне нужно найти кого-то другого.

Например, Одри.

Весь вечер мы флиртуем. Мы шутим. Мы пьем. Много.

Мы пьяны.

Она уже практически висит на мне, а моим родителям всё равно. Они в своем собственном маленьком мирке, да и, кроме того, я с девушкой, заслужившей их одобрение. Я, наверное, мог бы вытащить её грудь и продемонстрировать, как награду, а они бы поаплодировали и заявили: «удачный выбор, сын».

Так. Я упился в хлам, если обдумываю, как оголю её буфера. Одри часто смеется. И её смех неприятный. Я вспоминаю, как мило рассмеялась Люси, как только призналась про свою девственность.

Траханая девственница.

Погодите, не так. Девственницы не трахаются. Поэтому они и девственницы. Я не могу быть ответственным за это. Люси – хорошая девушка. Она хранила себя для правильного парня, я же не такой. Я – мудак, путающийся с богатыми цыпочками с фальшивыми грудью, носом и ресницами. Такими, как Одри.

– Давай выйдем, – шепчет мне в ухо Одри, её рука тянется прямо – ага, вы поняли – к моему члену. Он реагирует, потому что, в конце концов, это мой член, и ему нравится, когда к нему прикасаются, особенно девушки. Она улыбается, блестящие губы широко растянуты, она выглядит ужасно довольной собой. – Я позволю тебе трахнуть меня у бассейна. Никто не заметит нас.

Ладно, она ставит вопрос ребром, так? Встаю, как и она, мы идем через обеденный зал загородного клуба в сторону дверей, ведущих к бассейну на улице.

Наши родители полностью погружены в свои собственные разговоры и даже не замечают наш уход. Сидни нигде не видно. Без понятия, куда она пропала, но маленькой ведьме повезло, и сегодня ей даже не пришлось идти на ужин с нами. Типа у неё появилась новая подруга, и она собиралась поужинать с нею.

Неважно. Мне плевать, чем занимается Сидни. Всё, что меня волнует – распускающая руки блондинка, которая продолжает хватать меня за член. Мы едва вышли, во дворике всё ещё кругом толпятся люди, большинство из них сгруппированы в кружки и курят. Одри хватает меня за руку и ведёт в сторону заграждения у бассейна, с лёгкостью открывая ворота, и улыбаясь мне через плечо, пока тянет к одному из шезлонгов и толкает на него.

Я неуклюже распластываюсь на проклятой штуковине, голова идёт кругом, руки широко раскинуты. Она падает на меня сверху, выбивая из меня дух, её рот находит мой, её поцелуй мокрый, а рука снова на моём члене и крепко его сжимает, в то время как она извивается по всему моему телу.

Да уж. Я совершенно не впечатлен.

Берусь за её костлявые плечи и отталкиваю от себя. Она открывает глаза и свирепо смотрит, её челюсть отвисла так, что даёт мне понять, она в бешенстве.

– Что ты делаешь? – уже заплетающимся языком.

– Ты очень пьяна. – Улыбаюсь, смягчая отказ. Не хочу, чтобы она почувствовала себя оскорбленной. – Я тоже пьян. По-моему, это плохая идея.

– О-о-о. – Одри надувает губки, уверен, она думает, это очаровательно. Нет. – Ты заботишься о моих чувствах? Не хочешь воспользоваться пьяной девушкой?

– Ну да. – Она говорит так, будто это что-то плохое. – Я хочу, чтобы мы оба были возбуждены, не настолько пьяны, что не понимаем, что делаем.

Одри наклоняется ближе, её рот прямо над моим, рука тянется к члену. Опять. Она настолько приставуча, что он опадает.

– Я абсолютно точно знаю, что делаю. Я хотела трахнуть тебя с тех пор, как впервые увидела тебя, Гэбриэл Уолкер. Так что давай сделаем это.

Я шокирован её небольшой речью. И отсутствием нетрезвого бормотания в голосе. Она играла со мной. Не настолько уж она и пьяна. И точно знает, чего хочет.

И хочет она меня.

Когда я ничего не говорю, она сверкает самодовольной улыбкой и начинает скользить вниз по всему моему телу, её пальцы тянутся к ремню моих шорт.

– А теперь давай начнем вечеринку, и для начала я отсосу тебе.

Воу. Эта девушка невероятна. Я совершенно неправильно её оценил.

– Может, не прямо сейчас…

Она приходит в ярость, раздражение превращает её лицо в уродливую маску.

– Почему нет? Ты гей или что?

– Что? – Я сажусь и почти скидываю Одри с колен. Она падает, но, как кошка, приземляется на ноги. – Я отказался от минета, и сразу же я – гей?

– Почему ещё тогда ты не захотел, чтобы я сделала тебе минет? Я думала, между нами пробежала искра.

Я резко и громко выдыхаю, трясу головой, отчего она ещё сильнее кружится. Чёртова водка. Она меня в могилу сведёт.

– Прости, Одри. Просто у меня… иногда от виски не стоит.

Такого никогда не случалось. Но то, чего она не знает, не ранит её.

Одри упирает руки в бёдра и закатывает глаза.

– Мужчины. Вы все одинаковые. Даже не верится, что ты отказываешься от добровольного минета. – Она толкает меня в плечо, и я падаю обратно на шезлонг, словно неустойчивый недоумок. Со смехом она разворачивается на своих каблуках и уходит, покидая бассейн и, не сомневаюсь, направляясь обратно в бар.

Мне стоит последовать её примеру. Не буквально, но пойти и ещё выпить. Утопить свои печали в бутылке, чтобы стереть воспоминания. Чтобы не вспоминать, как выглядела Люси два дня назад. Запах её кожи, её волос, как она ощущалась в моих руках, вкус её губ, очень нежную кожу груди чуть выше кружева бюстгальтера. Чёрт.

Чёрт.

Мой член оживает от одной только мысли о ней. И никакого пьяного нестояка. Скорее похоже на стояк от Люси.

Я точно сошёл с ума.

Неуверенно поднимаюсь на ноги, мысленно убеждаю взять себя в руки и вернуться назад в клуб. В вестибюле застаю родителей, они уже готовы уйти.

– Вот ты где! – восклицает мама, несясь мне навстречу, её розовые губы искривлены в неодобрении. Её недовольство ударяет меня, словно пощёчина, меня ждёт выговор.

Боже, сколько мне? Десять?

Мама посылает мне взгляд, прежде чем подходит ближе и шепчет мне на ухо:

– Куда подевалась Одри?

Пожимаю плечами и отодвигаюсь от неё. Мне не нужно, чтобы она учуяла от меня запах. Она как ищейка.

– Откуда мне знать?

Мама излучает неодобрение, хотя не говорит ни слова. Ей и не надо. Когда она злится, она внушает ужас. Просто спросите у Сид.

Просто спросите у меня.

Я следую за мамой, словно меня только что подловили за нарушением правил, и теперь у меня большие неприятности. Вплоть до домашнего ареста. Отец разговаривает со своим приятелем, оба громко смеются и похлопывают друг друга по спине. Мы ждём на улице, когда будет подана машина, и когда она подъезжает, забираюсь на заднее сиденье и собираюсь с духом перед лекцией, которая скоро начинается. Мы даже ещё не выехали за пределы загородного клуба.

– Ты пьян.

– Не так сильно, как хотелось бы, – бормочу сквозь зубы.

– Ты слишком много пьёшь, – ледяным голосом парирует мама.

Пожимаю плечами.

– Как и вы с отцом.

– Мы взрослые. Кроме того, мы пьём только за компанию.

– Эй, знаете что? Я тоже взрослый и мне нравится выпивать, общаясь с людьми. Полагаю, я такой же привилегированный, как и вы, – я возражаю, даже не задумываясь, разозлю её или нет. Я такой пьяный.

Такой глупый.

Она поворачивается и испепеляет меня взглядом.

– Во время ужина ты был довольно груб с Одри.

Это смешно. Если кто и был груб, то это Одри, учитывая, что она постоянно пыталась схватить меня за промежность. У девушки все мысли только о сексе. В этом нет ничего плохого. Обычно я только за. Но не в этот раз. Не тогда, когда у меня все мысли только о Люси.

– Каким образом я был груб? На протяжении всего ужина я был рядом с ней. – Откидываю голову на сиденье, уставившись в потолок машины. Не знаю, сколько раз мне читали такие лекции. Вы подумаете, что уже должен бы привыкнуть к ним.

Но не привык. Просто меня бесит, что она обращается со мной, как с ребёнком. Они оба. Ненавижу. Они так же обращаются и с Сидни, но, чёрт возьми, она, во всяком случае, всё ещё живет с ними. Бедняге придётся целый год потерпеть, учитывая, что она будет учиться два семестра в местном колледже. Мне жаль её.

Мне жаль нас обоих.

– Ты исчез вместе с ней, а когда я нашла тебя, ты был уже без неё. Что произошло, ты потерял её? Ты вообще знаешь, в безопасности ли она? Что ты за джентльмен?

От непрекращающихся вопросов у меня болит голова. Как будто ей не наплевать на Одри. Скорее она боится, что Одри расскажет своим родителям, какой я – кусок дерьма, и это плохо отразится на них.

– Я видел её в баре, прежде чем мы уехали из клуба, мама. – Поднимаю голову, чтобы посмотреть на неё, но, слава Богу, она смотрит прямо перед собой, а не на меня. – Так что не пытайся заставить меня почувствовать себя плохо из-за того, что я её бросил. С ней всё в порядке.

– Хм. – Мама замолкает на мгновение, тишина похожа на благословение. Я закрываю глаза, наслаждаюсь наступившей тишиной, пока отец давит на газ или жмёт тормоз, она опять заговаривает. – Одри – не та самая для тебя.

Даже не спорю с ней. Они все не для меня. Никто из них никогда не будет для меня. Я лучше буду жить один и никогда не подарю маме внуков, чем соглашусь с её выбором. Она хочет распланировать моё будущее, вплоть до девушки, на которой я женюсь.

Я не позволю ей. Я отказываюсь. И она ненавидит это. Что бы она сделала, если бы я привёл домой девушку, которую бы точно не одобрила? Мама бы на хрен спятила, вот что.

Мне в голову приходит мысль. Люси заставит маму слететь с катушек. Да, она – богатая девушка, как и все остальные, живущие в этом закрытом сообществе, где мы остановились, но она из тех, кого мама называет «новыми деньгами». Иначе, вульгарные деньги. Из-за суперсовременного дома (так нетрадиционно), отсутствующего отца, разведённого с бедной матерью (от слова «развод» мама содрогается), и не «белого» происхождения (клянусь, мама мечтает, что я женюсь на прямом потомке приехавших на «Мэйфлауэре») мои родители возненавидят Люси, как только увидят. Не то, чтобы я собирался встретиться с ней ещё когда-нибудь. Не в этом смысле. Я скорее всего облажался.

По-крупному.

Но я бы никогда и не подверг ее такому обращению, даже если бы и продолжил видеться с ней… в этом смысле. Ни в коем случае. Я – засранец, но не подлый. Я бы не стал использовать Люси.

Никогда.

Глава 9

Люси

– Как дела, коротышка? – Гейб взъерошивает мои волосы, я посылаю ему насмешливый взгляд, а он только лишь ухмыляется в ответ.

Мое сердце замирает. Ладно, может оно делает ударов пять, и я должна бы рухнуть на песок от клинической смерти. Но каким-то образом держу себя в руках. Притворяюсь, что его улыбка и чрезмерная привлекательность не имеют для меня никакого значения. Он здесь, на пляже, вместе с Сидни и мной, потому что гоняет нас по нескольким упражнениям.

Предполагается, теперь мы просто друзья.

Оказалось, что старший брат Сидни – футболист, и, когда занимается, подвергается усиленным, интенсивным тренировкам. Как-то раз он поймал нас за пробежкой на пляже. Сидни, почти не вспотевшую, и меня, плетущуюся за ней и тяжело дышащую, словно вот-вот потеряю сознание. Он, естественно, выглядел, как золотой бог, без рубашки, в низко сидящих на бедрах баскетбольных шортах и грудью, блестевшей от пота.

Мне захотелось потереться об эту влажную грудь.

Насколько я больная?

Чертовски больная.

Он начал расспрашивать нас. И следующее, что я помню – он руководил реально осуществимой программой упражнений, которая не заставляла меня чувствовать, словно я сама себя пытаю, находясь под влиянием всего. И уже в конце дня у меня болели мышцы, что говорило, я действительно их задействовала.

Это было своего рода круто.

А ещё круче? Видеть его изо дня в день, каждое утро, как правило, ни свет ни заря – Сидни была поражена, видимо, он – любитель поспать подольше, – всегда голого по пояс, с потемневшим от золотистой щетины подбородком и голубыми глазами, которые, казалось, смотрели прямо в самую глубину меня каждый раз, стоило мне поймать его пялящимся на мою задницу.

А я часто ловила его пялящимся на мою задницу.

В конце первого дня он подошёл ко мне и спросил, не против ли я, если мы будем проводить время вместе. Беспокоит ли это меня? Потому что он отступит, если я откажусь.

Никоим образом не хотела этого. Не хочу упустить ещё один шанс наслаждаться его присутствием. Поэтому делала все возможное, чтобы казаться невозмутимой, сказав, что для меня не проблема проводить время с ним.

Нет, никаких проблем.

Мы никогда не упоминали наш последний совместный вечер. Об этом лучше молчать, хотя в тайне хотела объяснений. Извинения. Как только поняла, что этого никогда не произойдет, я согласилась на нашу новую дружбу и позволила называть себя коротышкой. Хотя безумно ненавидела эту, прости господи, убогую кличку. Однако пережила это. И просто наслаждалась нашим временем вместе, насколько это возможно.

Даже несмотря на то, что он мучил меня. И называл глупым прозвищем. И выглядел так чертовски хорошо, что мне хотелось облизать его.

Боже.

– Мы почти закончили, – кричит он, напоминая, что у него для нас с Сидни припасены ещё три подхода по двадцать приседаний, прежде чем закончим на сегодня. Ненавижу приседания. Как и Сидни. Но мне нравится, как после этого ощущаются мышцы живота, клянусь, я вижу разницу, хотя прошло всего шесть дней.

Скорее всего, мне кажется. Но всё нормально.

Сидни, словно умирающая рыба, плюхается на землю рядом со мной.

– Он прям сержант-инструктор по строевой подготовке, – шепчет она.

– Я всё слышал, – кричит Гейб, и мы начинаем смеяться.

Мне действительно нравится Сидни. Мы подружились за считанные дни, проводя вместе много времени. Она плавала со мной, по вечерам мы вместе смотрели кино. Её мама не очень это одобряет, но и не говорит «нет», поэтому Сидни делает всё, что хочет. Мне кажется, она ненавидит находиться дома, поэтому я – повод для побега. Как и для Гейба, думаю. Пока не осознал, что не хочет зависать с девственницей. Я хоть ездить умею.

Пожалуйста, скажите, что вы поняли отсылку.

– Ладно, давайте сделаем это. – Гейб хлопает в ладоши, как будто получает удовольствие от наших мучений, и мы с Сидни с громким стоном приступаем. Он считает каждое наше приседание глубоким сильным голосом, сводящим нас в могилу, подгоняя меня. Он ни разу не посмотрел на свою сестру. Гейб смотрит на меня, только на меня. Его пристальный жаркий взгляд ощущается, словно он в действительности прикасается ко мне, и я хочу доказать ему, что в состоянии справиться. Что смогу сделать эти дурацкие приседания, даже если они практически убьют меня.

– Хорошо, Люс, – говорит, останавливаясь прямо у моих ног. Он встает на колени, осторожно положив руки на мои колени, не разрывая ни на секунду наши взгляды, пока поднимаюсь и опускаюсь, поднимаюсь и опускаюсь. Я притворяюсь, что он не волнует меня, изо всех сил стараюсь сохранять и контролировать дыхание. – Так держать.

Я чувствую ожог от его прикосновения, как будто в буквальном смысле поджёг меня. Он дальше не считает, как и я, но не Сидни. И в ту секунду, как она кричит «двадцать», я падаю спиной на песок, уставившись на ярко-голубое небо и жмурясь от солнца. Гейб до сих пор касается моих коленей, до сих пор сидит, скорчившись прямо передо мной, и ни с того ни сего я переживаю, что мои шорты выставляют напоказ мои бёдра. Что если он увидит сквозь них мои трусики? Я не хочу, чтобы он увидел мои скучные бледно-голубые хлопковые трусики.

Или хочу?

Ну, может и хочу.

– Ты – молодчина, – шепчет он тихим голосом, сжимая мои колени. Такое ощущение, что это прикосновение вызывает пульсацию в самом центре, я сжимаю бёдра, гадая, может ли он прочитать мои мысли. Понять реакцию моего тела на его близость. Он так меня и не отпустил, внезапно представляю, как он скользит этими руками по моим бёдрам к той самой точке между ног, где горю из-за него.

Мне бы не стоило думать об этом. Он не для меня. Мне нужен правильный парень. А не боящийся обязательств засранец-потаскун Гейб.

– Спасибо, – наконец произношу, совсем чуть-чуть приподнимая голову, и понимаю, что он по-прежнему смотрит на меня, но сейчас его взгляд сосредоточен на моих губах. От предвкушения их покалывает, я вспоминаю его поцелуй. Его умелый идеальный рот. Вот дерьмо, мне хочется, чтобы он ещё раз поцеловал меня. Если бы Сидни здесь не было, уверена, он бы снова так и поступил …

– Может вам двоим просто уже снять комнату? – Отвращение в голосе Сидни отрезвляет меня, я сажусь, а руки Гейба падают с моих коленей, и он поднимается в полный рост. – Сексуальное напряжение между вами двумя чертовски смешно.

О чём она?

– Я, э-э, понятия не имею, о чём ты, – заикаюсь, стараясь из всех сил не смотреть на Гейба. Это просто слишком унизительно, особенно если всё это односторонне, что, скорее всего, так и есть.

Она закатывает глаза и вскакивает на ноги, как всегда легко. Как же я завидую её грациозной фигуре, длинным ногам, тонкой талии и стройным бёдрам.

– Вы двое реально думаете, что можете строить из себя только друзей? Гейб, я вижу, как ты смотришь на неё, и меня от этого мутит. Я не хочу находиться посреди вашего порнографического танца или чего бы там ни было.

Порнографический танец? Сидни сошла с ума.

– Серьезно, Сид. Мы всего лишь друзья. Мы пришли к такому соглашению, – заверяю её.

– Это липовое соглашение, и вы оба это знаете. Вы оба используете эти тренировки, как предлог проводить время вместе. – Стоит Гейбу открыть рот, чтобы заговорить, она тут же выставляет руку. – Даже не пытайтесь отрицать, мы все знаем, так и есть. Я подыгрывала всему этому, потому что здорово побыть с тобой, Гейб. Я никогда не получу большего, тем более, что большую часть года ты на учёбе. И мне очень нравишься ты, Люси. Я считаю, ты милая. Но слишком милая для моего старшего брата. А ты, Джи, недостаточно хорош для неё. И ты знаешь это. Поэтому либо перестаньте топтаться около друг друга, либо уступите животным потребностям и просто сделайте это! Ё-моё.

Сидни уходит, прежде чем мы успеваем даже пикнуть. Я слишком потрясена, слишком шокирована сказанным ею нам. Её брату. Перевожу взгляд на Гейба, он выглядит таким же удивлённым.

– Тебе всё ещё нужно сделать два подхода, – заявляет он в её удаляющуюся спину.

– Займи моё место. Поприседай с Люси. Можешь прямо на ней или ещё как-нибудь, – кричит Сидни что есть силы, и я морщусь от стыда.

Очень надеюсь, никто больше не слышал её.

– Она сказала такое, чтобы просто разозлить меня, – говорит Гейб извиняющимся тоном, возвращая мне своё внимание. – Ей нравится выводить меня из себя.

– Она предложила нам поддаться животным потребностям, – шепчу я. Это звучит ещё хуже, когда я произношу это, потому что имею в виду нас обоих. Вместе. Я повторяю «поддаться нашим животным потребностям». Другими словами, сексуальным.

Гейб смотрит себе под ноги, небольшая улыбка искривляет его губы, когда он усмехается.

– Настоящий шок с её стороны.

– И это её «поприседай на мне». – Мои щёки горят, стоит мне произнести эти слова. – Как будто такое вообще возможно.

– Она задала нам жару. Особенно мне. Ты просто попалась под руку заодно. – Он делает паузу, я молюсь, чтобы он не смотрел на меня. – Ты такая хорошенькая, когда краснеешь.

Проклятье, он смотрит на меня. Я пристально смотрю на него, смущённая его словами, кокетливым тоном.

– Я думала, мы договорились быть друзьями, – напоминаю ему.

– Друзьями, испытывающими животные чувства по отношению друг к другу, – заявляет он весьма весело.

Что абсурдно и выводит меня из себя.

– Послушай, если мы не можем быть друзьями, тогда может нам вообще не следует общаться. – Хватаю небольшую пляжную сумку, которую бросила на землю, и пытаюсь уйти. Но он не дает, схватив меня за руку, прежде чем я пройду мимо, и останавливая меня.

– Я хочу быть твоим другом, – говорит Гейб, впившись пальцами в моё предплечье, и нежно поглаживая кожу большим пальцем. Мне хочется завопить, чтобы он перестал прикасаться ко мне.

Я хочу умолять его никогда не отпускать меня.

– Я-я тоже хочу быть твоим другом. – Поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом. Он смотрит на меня, не как друг. Он смотрит на меня, как парень, который хочет меня, его взгляд по-прежнему на моих губах, пальцы расслабляются на моей руке, когда очень медленно притягивает меня ближе к себе. Как будто я не понимаю, что он собирается сделать.

Я понимаю. Прекрасно понимаю. Но не останавливаю его.

Не протестую.

Гейб

Притворство с тренировками подошло к концу. Сидни не глупая. Она видела насквозь мои мотивы и использовала их в свою пользу. Мне приятно, что она хочет проводить со мной время, и ещё больше ценю, что озвучила это. Конечно, она – заноза в заднице, но я люблю мелкую. Мне нравится болтать с ней, проводить время. Есть только мы с ней против двух людей, называющих себя нашими родителями. Я нужен Сид. Она – моя сообщница.

Но то, что я лажу с сестрой – это бонус. Что я действительно пытаюсь сделать – это проводить больше времени с Люси. Наблюдая, как она бегает, прыгает, делает приседания и отжимания, и любые другие упражнения, и её тело занимает необычные позиции, которыми я, чёртов извращенец, наслаждаюсь. Пялясь на идеальные грудь и попку, безумно надеясь, что она не догадывается об этом. Что думает, я помогаю ей и Сидни по доброте душевной.

Скорее из-за отзывчивости моего члена. Хоть я и говорю сам себе, что это неправильно, у меня не получается держаться подальше от Люси. Мне до смерти хочется быть с ней. Где угодно, как угодно.

Я веду себя слишком дружелюбно, когда не следует. Прикасаясь к ней. Притягивая ближе. Глазея на её совершенный, сочный рот. Боже, это же рот. Он по желанию превращается в небольшое пламя. Немного дерзкое. Забавное. Сладкое. Сексуальное.

Она размыкает губы, и выпорхнувший язычок быстро их облизывает, и боже, это сводит меня с ума. Я легко прикасаюсь костяшками к её груди, полностью сосредоточившись на выдающихся буферах, желая сорвать футболку и точно узнать, что она прячет.

Я к тому, что всё же имею представление. Я достаточно часто видел её в бикини. Но мне хочется большего. Я хочу увидеть обнажённое тело. Иными словами, хочу увидеть обнажённую Люси.

Если бы она знала, о чём я думаю, наверняка бы залепила мне пощёчину.

– Мы слишком увлеклись. – Она отходит от меня, и эта потеря ощущается, как удар ножом по сердцу. Моя рука отрывается от её руки, как только Люси отступает, создавая между нами дистанцию. Слишком большую дистанцию, но ни слова не говорю, не протестую, потому что не в праве.

Мне и правда нужно помнить своё место.

– Увлеклись чем? – Хмурюсь, пальцы до сих пор покалывает в том месте, где они соприкасались с её кожей.

Люси делает ещё один шаг назад от меня, словно ей на самом деле необходима дистанция.

– Ладно, несколько дней назад ты очень ясно дал понять, как относишься ко мне, сбежав из моего дома, даже не оглянувшись назад.

Последнее, что хочется вспоминать – как я повёл себя тем вечером. Как полный кретин.

– Я запаниковал, – говорю в надежде, что она поверит мне.

Недоверчивый взгляд, которым она стреляет в мою сторону, говорит об обратном.

– Ты запаниковал. – Голос Люси бесцветный, почти безжизненный. – Гейб, от тебя никогда не услышишь другого слова. Ты просто прошёл мимо, как будто я сказала, что у меня тяжелый случай остроконечных бородавок. Я не знаю, что делать, как реагировать. Ты – ты напугал меня.

Слова вырываются из меня, прежде чем успеваю себя остановить.

– Я напугал тебя? Это ты – та, кто заявил о своей девственности. А затем предложила себя так, словно это некое подобие сексуальной игры. Где только одно правило – никакого реального секса. – Как будто я могу сдержаться и не заняться с Люси сексом всеми возможными способами. Не думаю, что это было бы возможно. И как-то нет желания испытывать себя.

Абсолютно уверен, я нарушил бы это правило.

– Я не собиралась… вот так это выпалить. Я удивила тебя, но и ты удивил меня. – Стоит мне хмыкнуть, она тут же смотрит на меня. – Так и есть, веришь ты мне или нет. Клянусь, с тех пор, как я здесь, всё стало так запутанно. За считанные недели вся моя жизнь перевернулась с ног на голову и никак не получается вернуть всё на круги своя.

– Держу пари, не помогает и то, что твоего отца нет здесь. – Она бросает на меня странный взгляд, но я продолжаю: – Предполагаю, вы двое близки? Ты – папина дочка?

– Хм …

– И его отсутствие здесь вдвойне тяжело, поскольку тебе бы хотелось спросить несколько советов. – Не останавливаюсь, я всего лишь делаю предположения, в чём весьма хорош.

– Мы не так уж и близки, – говорит она, и я удивлен. – Я вижу его не так часто. Он живёт здесь, я живу с мамой, и хоть мы и не так далеко друг от друга, если говорить о милях, кажется, что у него никогда нет времени на меня. Он, как правило, слишком занят, работа и всё такое. А в отпуск он уезжает с очередной фавориткой месяца.