Текст книги "Выбор ее жизни (ЛП)"
Автор книги: Мод Перрье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Переводчик: Таня Р.
Редактор: Dementia
Вычитка: Ms. Lucifer
Художественное оформление: Ms.Lucifer
ГЛАВА 1
Джессика поклялась себе не плакать, из-за чего закусила щеку изнутри до такой степени, что сильный вкус железа наполнил ее рот. Однако, когда в церкви Святого Шарля Бороме, расположенной в коммуне Жуанвиль-ле-Пон, раздался кристально чистый голос, поющий первые строки «Аве Марии», желудок девушки сжался, губы задрожали, и, несмотря на все усилия Джессики, две слезинки все-таки преодолели границы век, чтобы медленно стечь по едва накрашенным щекам.
Сидящий рядом с ней Филипп сжал кулаки – его собственный способ придать себе мужества. Джессика бросила ему благодарный взгляд, прежде чем посмотреть на свою мачеху, Анну, элегантную и достойную женщину, сидевшей в окружении своих двух взрослых сыновей: двадцатидвухлетнего Поля и двадцатилетнего Матиаса, которые теперь были новой семьей отца; единственная красивая картинка за весь день. Девушка быстро окинула взглядом ряды, полные друзей, коллег и рабочих – всех тех, кого Ги Лафорет коснулся тем или иным образом, а потом остановилась на Кристофе, который стоял, засунув руки в карманы черного легкого пальто и растянув губы в подобии иронической усмешки, придающей ему вид человека, насмехающегося надо всеми. Их взгляды встретились на мгновение, прежде чем девушка поспешно отвернулась.
После церемонии Джессика, по примеру остальных, прошла пешком два километра, которые отделяли кладбище от церкви. Она воспользовалась случаем, чтобы немного подышать свежим воздухом, еще довольно теплым для октября месяца. Кроме того, девушка попыталась вновь придать лицу непроницаемый вид. Она ненавидела показывать на публике свои недостатки и слабые стороны. Она плакала только у себя дома, зарыв нос в подушку или в кота цвета воронового крыла, самого верного товарища на протяжении вот уже семи лет; даже Филипп ни разу не видел ее срывов.
Жестом, который должен был показать ее независимость и силу, Джессика отбросила придерживающую ее саму напряженную руку и направилась к своей второй семье, обмениваясь парой слов с Анной, принимая успокаивающие объятия Поля и поглаживания Матиаса по спине. Они пришли на кладбище вчетвером и присоединились к остальным, чтобы послушать проповедь священника. Затем, ценой неимоверных усилий, Анна произнесла прощальные слова. В тот момент, когда мачеха заканчивала речь всхлипами, внимание Джессики привлекло хлопанье дверцы машины. Девушка увидела высокого темнокожего мужчину в белой рубашке и свободных штанах, который обошел машину, чтобы открыть дверцу какой-то женщине, которая буквально выскочила наружу. Джессика смотрела, как парочка держась за руки перешла дорогу и побежала к толпе.
– Скажите мне, что я сплю, – прошептала Джессика, не отводя взгляда от бегущей женщины, одетую в балетки и желто-оранжевое платье в цветочек.
В этой безумной гонке широкополая шляпка упала с головы женщины и улетела на несколько метров; Джессика выругалась про себя. Когда женщина нагнулась, чтобы поднять шляпку, ее слишком короткое платье приоткрыло то, что должно было бы быть скрыто; Джессика почувствовала, что начинает закипать. Когда в ту же самую секунду огромные солнечные очки женщины упали на землю, Джессика вонзила длинные ногти в ладонь, чтобы не закричать.
В толпе послышался смех вместе с ропотом неодобрения и недоверия.
– Она и в самом деле не может не выставить себя на посмешище, – бушевала Джессика. Ее щеки были красными от гнева и стыда.
– Кто это? – спросил Филипп.
– Моя очаровательная мамочка и, как я думаю, ее новый парень.
– Она выглядит довольно забавно.
Джессика бросила на парня неодобрительный взгляд, прежде чем увидеть возмущенные лица приемной семьи. Девушка инстинктивно подошла к ним и пробормотала Анне несколько извинений.
– Ты здесь ни при чем. Ты хочешь, чтобы мы продолжили церемонию?
Девушка кивнула и попыталась игнорировать мать, плечи который были полностью обнажены, летнее платье оказалось слишком коротким, а ее шляпка и сам вид отдыхающей радикально отличались от грустных лиц и строгих нарядов. Джессика произнесла речь в честь отца, а потом вернулась на свое место, уступая сводным братьям. Когда церемония закончилась, все разошлись. Анна осталась перед недавно вскопанной землей, пытаясь найти утешения у служителя церкви, в то время как Джессика утешала Матиаса очередным дружеским объятием.
Девушка все еще разговаривала с двумя сводными братьями, когда почувствовала, как чья-то рука взяла ее за локоть и отвела в сторону.
– Ты не обязана была приходить.
– Я этого хотела. К тому же управление может обойтись и без моего присутствия. Как ты?
Джессика просто пожала плечами, а затем стала рыться в сумочке в поисках телефона. Как только девушка его включила, на телефоне стал мигать знакомый огонек. На экране висела куча уведомлений о пропущенных звонках и голосовых сообщениях, а почтовый ящик ломился от писем. Забыв о том, где она находится, Джессика начала их сортировать.
– Джесс, это может и подождать, – заметил Кристоф, кладя свою руку на руку девушки. – Ты только что похоронила отца.
Джессика подняла голову и посмотрела на парня с холодным выражением лица:
– Как ты только что сказал, отец похоронен, все сделано. Я думаю вернуть на работу максимум через час.
– Возьми отгул…
– Определенно нет. У меня сообщения со всех концов: стажер, которому нужно, чтобы я проверила налоги, и клиенты, которые улицу без моей помощи перейти не могут. Я буду на месте через час.
– Насколько мне известно, пока что я плачу тебе зарплату, и я говорю тебе остаться сегодня дома. Ты нужна семье.
Не сводя глаз с телефона, Джессика пролистывала сообщения, делая вид, что не слышит парня.
– Я буду на работе через час, Кристоф…
– Джессика, малышка моя! – Разноцветный торнадо вовлек девушку в свои объятия, заставив ее отвести взгляд от телефона. – Мне так жаль, моя дорогая…
Джессика стояла, словно статуя, пока мать целовала и с жаром прижимала к себе девушку.
– Привет, мама, – освободившись из объятия, поприветствовала Джессика женщину, и указала на наряд. – Ты перепутала кладбище с отелем, да?
– Мне жаль, дорогая, но мы с Симоном только что вернулись с острова Морис. Мы приземлились полтора часа назад и постарались приехали сюда как можно скорее. Мне нужно было в последний раз попрощаться с твоим отцом.
– Ты могла бы воздержаться от этого, он бы не обиделся.
Не слишком теплый прием дочери, казалось, совсем не расстроил Катрин Лафорет. Сметая рукой бесполезные по ее мнению комментарии, женщина повернулась к Кристофу. На ее лице не было никакого смущения, ни капли недоумения.
– Кто этот очаровательный молодой человек? – спросила женщина, не отрывая взгляда от парня, темно-зеленые глаза которого, казалось, заворожили ее. – Твой любимый?
– Нет, мой начальник.
Кристоф с хитрой улыбкой на губах перевел взгляд от светло-голубых гневных глаз дочери на светло-голубые искрящиеся глаза матери. Катрин должно было быть больше шестидесяти, но ее напоенная солнцем кожа, гладкое лицо, на котором не было ни одной морщинки, пухлые губы, каштановые волосы, сдерживаемые бирюзовой повязкой, и почти девичье отношение к происходящему с легкостью позволяли выглядеть женщине на пятнадцать лет моложе. По мнению Кристофа, она была больше его ровесницей, чем его родителей.
– Очаровательный молодой человек благодарит вас за комплименты и, в отличие от вашей дочери, поздравляет вас с хорошим выбором платья. Похороны и так довольно унылые.
В ответ Джессика бросила на парня убийственный взгляд. Катрин напротив нашла Кристофа очень обаятельным, очень забавным и очень даже в ее вкусе.
– В какой области вы работаете? Джессика мне раньше говорила об этом, но, должна признаться, я забыла…
– Бухгалтерский учет. Боюсь, что это не сможет вас сильно заинтересовать.
Чувствительная как к его шарму, так и к его юмору, Катрин забыла всю сдержанность и, под убийственным взглядом дочери, взяла парня под руку, будто они были старыми знакомыми.
– Вы на самом деле только начальник моей дочери? Потому что прийти на похороны отца одного из сотрудников – это не совсем обычно, я должна признать… Конечно, я покинула мир работы уже давно, но все же… И все-таки, – добавила Катрин, одаривая парня улыбкой соблазнительницы, – вы выглядите не традиционно.
– Мама, замолчи, – вышла из себя Джессика. – Мне надоело, что ты постоянно устраиваешь спектакли на публике. Мне стыдно за тебя!
– Не будь такой зажатой, Джесс, твоя мама хотя бы немного разбавила ситуацию.
– Моя мать сумасшедшая, – обиженно возразила девушка, прежде чем схватить мать за руку. – Увидимся на работе.
Без промедления Джессика повела мать подальше от своей второй семьи, подальше от Филиппа и Кристофа.
– Зачем ты сюда притащилась? – взорвалась девушка. – Тебя никто не просил этого делать.
Приветливая улыбка Катрин сразу же исчезла с лица.
– Действительно. – Женщина достала из сумки телефон и какое-то время просто водила пальцем по сенсорному экрану, а потом начала читать вслух. – У папы был сердечный приступ. Похороны в пятницу. Можешь не прерывать отпуск. – Катрин встретилась глазами со своей дочерью. – Настолько же теплая, как холодная комната. К счастью, я помнила, что твой отец всегда хотел быть похороненным на этом кладбище в семейном склепе. Не знаю, с чего бы мне стоило рассчитывать на тебя! Мне повезло, что я успела до окончания церемонии!
– Нужно было спросить…
– Я так и сделала! Я отправила тебе сообщение.
Джессика пожала плечами.
– Ничего не получила.
– Лгунья, – набросилась женщина на девушку, показывая ей короткое сообщение, отправленное дочери, в котором Катрин просила ей дать больше информации о месте и времени церемонии.
– Я получаю столько сообщений, что, должно быть, удалила твое по неосторожности.
– Рассказывай сказки кому угодно, но не мне. Просто скажи, что ты не хотела, чтобы я пришла.
– Я только что похоронила отца, – воскликнула девушка ломающимся от эмоций голосом. – Он должен был быть героем дня. Для меня, для его жены, двух сыновей и всех тех, кому он был дорог. Он не нуждался в том, чтобы кто-то появился здесь и украл его звездный час, как это сделала ты. Все теперь только и говорят, что о тебе, о твоем шумном появлении, о твоем нелепом наряде, о твоем поведении, которое граничит с вульгарностью и неуважением. О тебе и о том типе, который тебя сопровождает? Кто это, кстати? Твой новый хахаль? Подарок от Мориса?
– Если бы ты ответила на мое сообщение, я бы не появилась здесь, как гром среди ясного неба, в этом наряде, который так тебя шокирует. У меня было бы время собраться и переодеться.
Джессика яростно покачала головой:
– Мое молчание было достаточно красноречивым. Тебя здесь никто не ждал. Ни Анна, ни Поль, ни Матиас…
– Ни ты.
– Ни я. Особенно не я, – настояла девушка. – Ты снова заставила меня покраснеть. Перед всеми этими людьми и перед боссом. Они подумают, что ты не в себе, настоящий дегенерат.
– Мне наплевать, что они думают.
– А мне нет! Черт возьми, мама, тебе шестьдесят два года, повзрослей хоть немного! И напомни себе, что не ты одна страдаешь от своего же собственного поведения.
– А зачем взрослеть, если тогда нужно быть такой же, как они? Да ты понаблюдай за ними немного, у них все одно и то же выражение лица!
– Эти люди только что потеряли человека, которым очень дорожили. Ты не дорожишь никем, кроме себя самой, понятное дело, что не можешь их понять.
– Все что ты говоришь – ложь! Я любила Ги.
Джессика усмехнулась.
– И сколько ты его любила? Месяц? Год? Определенно не больше этого.
– Намного дольше, чем ты думаешь, – стала защищаться Катрин, которую, наконец, ранили все пикировки дочери.
– Оставь эти слова для других. Папа нас оставил, когда мне было пять. И его решение было принято намного раньше того времени, когда он перешел к действиям.
– Мы с Ги по-разному видели вещи, но это не мешало тому, чтобы я сохраняла к нему нежные чувства. У него было свое место в моем сердце – место, предназначенное только для него. Его внезапная смерть меня сильно шокировала, представь себе!
Джессика посмотрела на мать беспощадным взглядом и поняла, что такой быстрый уход ее бывшего мужа на самом деле сильно потряс женщину. Тогда девушка попыталась немного смягчиться, но клейкая горечь, которую она испытывала к матери, делала все усилия Джессики напрасными.
– А Симон? – спросила девушка. – Что он здесь делает? Надеюсь, он хотя бы совершеннолетний.
– Конечно, он совершеннолетний. Ему двадцать семь…
– Круто, еще один младший братик.
– Ты можешь это прекратить? Я все еще твоя мать и не потерплю твоих уничижительных и отвратительных замечаний. К тому же я не обязана перед тобой отчитываться.
– Ты делаешь, что хочешь, – заметила своим самым кислым тоном Джессика. – В любом случае, тебе никто не может помешать. Тем не менее, ты не должна навязывать нам свой выбор.
– У меня ни коим образом не было намерения навязывать тебе Симона, но я не могла поступить иначе. Мы спешили…
– Ты могла переодеться в самолете или в аэропорту, ты могла дать ему ключи от своей квартиры, посадить его на такси или на поезд городских линий.
– Я об этом не подумала…
– Конечно же нет. Ты слишком взбалмошная, слишком незрелая, чтобы подумать о таких приземленных вещах.
– Замечательно, – нетерпеливо сказала Катрин, устав слушать одни лишь упреки. – Я приношу тебе свои извинения, хорошо? Мне жаль, что я, по-видимому, разрушила похороны твоего отца и смутила тебя перед родственниками, друзьями и начальником. Мне жаль, так хорошо? Я думала, что мое присутствие доставит вам с Ги удовольствие.
– Как видишь, нет…
Увидев, что дочь не прекращает нападки, Катрин сморщилась. Однако, вместо того, чтобы остановиться на том, что ее ранило, женщина предпочла сменить тему.
– По крайней мере, я произвела хорошее впечатление на твоего босса…
– Хорошее впечатление? Ты издеваешься? Он подумал, что ты сумасшедшая!
– Я так не думаю. Из всех вас он выглядел наименее скованным. В любом случае, он очень привлекательный. А цвет его глаз просто восхитительный. Такой темно-зеленый… Сколько ему лет?
Джессика напряглась; ее взгляд стал убийственным.
– Забудь, он слишком стар для тебя.
– Сорок – сорок пять?
– Мама, даже не думай об этом, – пригрозила Джессика.
Озорной взгляд Кэтрин пересекся с вражески настроенным взглядом ее дочери.
– Ты можешь мне сказать, если он – твой парень, я буду только счастлива за тебя.
– Он – не мой парень, а мой босс. Моего парня зовут Филипп, и сейчас он стоит около Анны.
Катрин обратила внимание на фамильный склеп Лафоретов, на вторую супругу Ги и на человека, с которым она говорила.
– Поскольку у меня нет права поговорить с ним, чтобы узнать его получше, не обижайся на меня, если я предпочту плохо причесанного брюнета, которого ты так скромно называешь своим боссом, – решила женщина, не сводя взгляда с Филиппа.
– Я его так называю, потому что так и есть.
– В таком случае, я – мать Тереза. Знаешь, моя дорогая, хоть я и старая взбалмошная, незрелая женщина, но у меня все еще прекрасное зрение. Я видела, как вы смотрите друг на друга. Ты меня никогда не заставишь поверить, что он только твой начальник, – покачала головой женщина. – Это невозможно.
– Меня совершенно не волнует, что ты думаешь, – внезапно вздрогнула Джессика, пытаясь защититься. – Теперь извини, мне нужно увидеться с Анной, прежде чем убегу на работу.
– Ты не можешь взять отгул?
– Нет. У меня напряженный график, обязанности, люди, которые на меня рассчитывают… Завтра в офис придет новый сотрудник.
Катрин вздохнула.
– Ты точно такая, как и твой отец. Работа, работа, работа.
– В твоих устах это звучит, как оскорбление, но я счастлива быть такой же, как и он. Я жалею только о том, что узнала его лучше так поздно. – Эмоции внезапно нахлынули на девушку. – Теперь, когда он мертв, я чувствую себя сиротой.
Катрин, как могла, попыталась скрыть шок, но услышать эти слова было так же больно, как получить удар под дых.
– У тебя есть еще мать, – прошептала женщина.
– Не принимай мои слова близко к сердцу, но ты никогда не была для меня матерью. Насколько я помню, ты никогда не вела себя так, как ведут себя матери.
– Ты преувеличиваешь…
Взгляд девушки заслонило темной пеленой.
– Я так не думаю. Мать, настоящая мать, никогда бы не сделала того, что делала ты. И в одном я уверена: мой отец никогда не делал таких вещей.
– О чем ты вообще? – спросила Катрин, озадаченная едва прикрытыми обвинениями дочери.
Джессика изобразила искреннее удивление.
– Ни о чем, мама, забудь. – Подбородком девушка кивнула в сторону Симона, который со слегка потерянным видом стоял, прислонившись к дереву. – Тебе нужно идти.
Ее мать медленно покачала головой.
– Я тебе позже позвоню. Может, ты согласишься со мной позавтракать.
Женщина проделала долгий путь, чтобы как можно быстрее приехать на похороны и поддержать свою единственную дочь; в ответ она получила только критику, обвинения и упреки. Понимая, что возможно она слишком резко поступила с матерью по причинам, которые ни коим образом не относились к сегодняшнему событию, Джессика согласилась.
– Позвони мне на следующей неделе, если хочешь. Мы сможем позавтракать вместе.
Катрин больше ничего и не было нужно. Словно маленькая девочка, которой простили большой проступок, женщина смотрела на дочь глазами, полными благодарности. В следующую секунду она надела шляпу и танцевальным шагом направилась к Симону.
– Я позвоню тебе, – пообещала Катрин, посылая дочери воздушный поцелуй.
Вопреки самой себе, Джессика позавидовала беззаботности матери.
ГЛАВА 2
В конце концов Джессика потеряла всю концентрацию из-за необычного возбуждения бухгалтеров. У девушки было впечатление, что работники один за другим проходили мимо секретарши Кристофа, Мануэлы, что возбудило ее любопытство. Бросив быстрый взгляд в соседний офис, Джессика вышла, чтобы увидеть причину всего волнения.
Невероятной длины ноги, слегка завитые светлые волосы, обрамляющие фарфоровое лицо, большие карие глаза, пухлые губы, элегантная и уверенная поза, немного неестественная грудь… Селин Гужон больше походила на модель или Голливудскую звезду, чем на помощника бухгалтера.
Протягивая ей руку, чтобы поздороваться, Джессика почувствовала, что эта новая работница только накалит обстановку в офисе, которая и без того оставляет желать лучшего.
– Добрый день, – сказала девушка профессиональным тоном, в котором проскальзывали холодные нотки. – Меня зовут Джессика Лафоре. Я начальница офиса и правая рука монсеньора Леклерка.
Себастьян Роше, который стоял, прислонившись к ксероксу, и вел оживленный разговор с коллегой и другом, Арнольдом Дюбуа, вдруг стал делать театральные жесты. Арнольд и Мануэла захихикали; Джессика напряглась, готовая в любой момент ответить на любой их комментарий.
Селин Гужон, в отличие от Джессики, казалось, ничего не заметила. Как только она увидела, как энергичный и улыбающийся Кристоф выходит из кабинета, девушка, которой сразу же стало наплевать на всех остальных, поднялась на высокие каблуки.
– Добрый день, – поприветствовала Селин, протягивая мужчине руку. – Могу я вам предложить что-то выпить? Кофе, чай?
– Кофе, пожалуйста. – Кристоф сделал знак рукой Мануэле, прежде чем увести Селин в кабинет.
В ту же секунду, когда дверь за ними закрылась, Себастьян завелся:
– Ну, как вам это нравится? Начальница офиса и правая рука монсеньора Леклерка, – повторил он, пародируя холодный и надменный тон Джессики. – А Жан-Марк? Он тогда кто?
– Если мне не изменяет память, то он глава миссии.
Не дожидаясь ответа, Джессика развернулась и вернулась в свой кабинет, громко хлопнув дверью. Благодаря большой и прозрачной перегородке, которая отделяла ее рабочее место от кабинета Кристофа, девушка могла незаметно наблюдать за собеседованием с Селин Гужон.
Новая работница, чувствуя себя в своей тарелке, улыбаясь, с энтузиазмом что-то обсуждала, скрещивала и выпрямляла ноги и, казалось, не замечала, что с каждым новым движением юбка опасно поднималась все выше и выше. Кристоф, чтобы получше насладиться видом, пересел на стул поближе к девушке.
Джессика была возмущена таким его поведением. Она могла понять других коллег, которые пускали слюни перед этой пластиковой куклой, но он? В очередной раз Джессика было вынуждена признать, что он – такой же мужик, как и все остальные. Нетипичный, особенно для работы дипломированным бухгалтером, но слишком предсказуемый, когда дело касается девушек с аппетитными формами.
Раздраженная и, без всякого сомнения, ревнующая Джессика отвернулась и сконцентрировалась на записях, раздаче указаний молодому стажеру, Меди, ответах на электронные письма, а также на помощи клиентам и подготовке к следующему финансовому периоду.
Она так сильно погрузилась в работу, что совсем забыла про время, и, когда дверь ее кабинета резко открылась, девушка подпрыгнула от неожиданности.
– Пойдешь на обед с Селин, Жан-Марком и мной? Мы пойдем в «Ludo».
Посмотрев за спину Кристофа, который до сих пор самодовольно улыбался, Джессика наткнулась на проницательный взгляд Селин. Девушка инстинктивно застыла, стараясь не выдать эмоций. Почти все работники офиса ее уже ненавидели; если она сейчас поведет себя недружелюбно с этой новенькой, то, скорее всего, Джессика лишиться тех немногих людей, с которыми у нее хорошие отношения. Джессика поняла, что даже Меди попал под чары Селин, когда увидела, как он, с влюбленными глазами, прошел мимо нее в кабинет, держа ведомости с НДС в руках.
– Мне жаль, – заверила Джессика, забирая у стажера стопку бумаг, – но у меня нет времени на обед.
– Ну давай, Джесс, нам нужно произвести хорошее впечатление. Это первый день Селин в нашей компании.
Джессика бросила Кристофу полный иронии взгляд, которую только он один и мог расшифровать. С каких пор, начальник, его помощник и глава миссии обедали с новым работником? Насколько она знала, а Джессика проработала в этой компании уже одиннадцать лет, такого никогда раньше не случалось. Кристоф никогда не обедал со своими подчиненными. С главой миссии, да. Со своим помощником, да. Но с подчиненными – никогда.
Кроме одного исключения…
– Мне жаль, что политика предприятия изменилась относительно этого пункта, – заметила Джессика с ноткой сарказма в голосе. – Мне нужно пару минут, чтобы проверить НДС, и я к вам сразу же присоединюсь.
В женском туалете Джессика столкнулась с Соней – единственным бухгалтером, с которым она непосредственно работала, и единственным человеком, с которым Джессика поддерживала дружеские отношения.
– Ты пойдешь с ними обедать?
– Я вынуждена, иначе мне вечность придется выслушивать разные комментарии по этому поводу.
Соня рассмеялась.
– Уверена, тебе не придется скучать.
Джессика вздохнула. У нее не было никого желания идти на обед, на котором, как она предчувствовала, что два петуха будут биться за красивые глаза роскошной курицы.
Роскошный ресторан, в котором они привыкли обедать, находился на проспекте Ош, в двух шагах от офиса. Джессика толкнула дверь заведения и стала искать взглядом Кристофа, Жан-Марка и Селин. Она обнаружила их в уединенной кабинке, где все трое удобно расположились и весело беседовали друг с другом. Сидящая напротив Кристофа Селин ловила каждое его слово. Она была в плену его шарма, полностью побеждена этим парнем, который по телосложению напоминал игрока в регби, побеждена этими темно-зелеными гипнотизирующими глазами, этим выразительным лицом, на котором то тут, то там уже виднелись морщинки, этими черными волосами, которые невозможно было уложить, и этой насмешливой улыбкой… То, что он был почти в два раза старше ее, казалось, совсем не волновало Селин. Она была привлечена исходящим от мужчины магнетизмом.
Джессика вспомнила о девушке, которой едва исполнилось двадцать два года, и которая однажды оказалась в этой же самой кабинке напротив этих же самых зеленых глаз. Она была впечатлена элегантной и уютной атмосферой ресторана. Девушка боялась совершить какую-нибудь глупость, сделать какой-нибудь неловкий жест, который бы поставил Кристофа в неловкое положение и сбросил бы ее с небес на землю. Но все прошло по-другому. На протяжении всего обеда они смотрели друг на друга, касались друг друга кончиками пальцев, терлись ногами. Девушка не помнила больше о том, что она тогда заказала, как и не помнила того, попробовала ли она вообще принесенные блюда. Она просто помнила тот момент, когда он накрыл своей рукой ее руку и предложил поехать к нему. С сердцем, которое, казалось, выпрыгнет из груди, и с бабочками в животе, девушка приняла приглашение и в разгар дня последовала за мужчиной в его квартиру.
Увидев баржу, пришвартованную на берегу Сены в Сент-Клу, девушка сразу подумала, что это была шутка. Однако она безропотно последовала за ним на борт, потом спустилась в каюту и села на угловой диван. Она пожирала взглядом мужчину, пока тот снимал галстук и пиджак. Ему было тридцать семь лет, ей – двадцать два. Он не осмелился быть более предприимчивым. Она да. Молча поставив стаканы на маленький столик, девушка провела рукой по его шее, запустила пальцы в его взлохмаченные волосы, провела уголком губ по его губам и, притянув их ближе к себе, поцеловала. В тот день они впервые занялись сексом. Наконец.
Больше года Джессика ждала этого момента. Год, как она была поглощена им, как она жаждала его, как она любила его больше, чем всех остальных. Он был предназначен для нее. С того момента, как девушка вошла в этот офис в девятнадцать лет, Кристоф Леклерк был всем ее миром. Она ела, спала, дышала, мечтала только им. Если Франсуаза была ее опекуном и доверенным лицом, то он был ее ментором и тренером. На протяжении недель он был более требовательным к ней, прощал ей ошибки чем всем остальным, но всегда был готов протянуть ей руку, чтобы помочь и поднять на ноги каждый раз, когда она падала. Одному богу было известно, насколько безумно она влюбилась в эту руку, а еще больше в ее владельца.
Это было девять лет назад. Их связь длилась два с половиной года, а потом резко закончилась. Он ей изменил; она ушла из его кровати. Но осталась в его офисе. До него для девушки самым важным достижением было профессиональное развитие. После него эта мысль превратилась в уверенность. Ее работа была той вещью, которая приносила больше всего удовлетворения; работа никогда ее не разочаровывала, в отличие от родителей, парней и Кристофа. После того, как Франсуаза ушла на пенсию, Кристоф, к всеобщему удивлению, предложил занять Джессике ее место и стать начальником офиса и его правой рукой. Сначала девушка отказалась от этого предложения, потому что ей было всего двадцать четыре года и потому что Жан-Марк, которому в то время уже было пятьдесят, заслуживал больше эту должность, но Кристоф спровоцировал ее, бросил ей вызов, по своей привычке разрушил ее последние средства защиты и, в конце концов, Джессика сказала «да».
В глазах своих коллег она получила эту должность не за свои профессиональные заслуги, а потому что спала с начальником. Для всех них она стала той, кто получил повышение через постель.
В своих же глазах, напротив, это повышение просто вернуло все на свои места. Конечно, это был серьезный вызов, но к тому же это был результат труда многих недель, в течении которых она работала больше, чем кто-либо другой, не считая часов, учась при любой удобной возможности, впитывая, словно губка, всю информацию, которую оставляли после себя Франсуаза и Кристоф. С самого начала Жан-Люк обижался на Джессику, но позже он обмолвился, что никогда бы не справился со всей ответственностью этой должности. Он уже ждал пенсии и не хотел, чтобы на него давили требовательные клиенты, он не хотел сумасшедших гонок, когда в один день нужно оказаться на двух-трех встречах, которые проходят в разных частях города, не хотел сверхурочных, которые казались бесконечными во время налогового периода, ошибок бухгалтеров, которые иногда имели немыслимые последствия. Он никогда не жаждал этой должности, даже когда его занимала Франсуаза, а теперь, постарев, он хотел его еще меньше.
Спустя шесть лет, оказалось, что Кристоф сделал правильный выбор. Джессика засучила рукава и приняла этот сложный вызов. Она не забыла, что для всех она получила эту должность через постель, но девушке пришлось с этим смириться. Она игнорировала удары ниже пояса, колкие замечания, насмешливые взгляды, небольшие бунты, неповиновение. Джессика укрылась панцирем, настолько толстым, чтобы ни одна стрела его не смогла пробить…
– Ты выбрала?
Доносящийся издалека голос Кристофа вытащил девушку из воспоминаний. Джессика заметила официанта, ожидавшего ее заказа. Все еще пребывая в своих мыслях, девушка безразлично пробежала глазами по меню и выбрала закуску и основное блюдо.
– Что вы будете пить, мадам?
– Газированную воду и бокал Шардонэ, – вместо Джессики сказал Кристоф и одарил девушку улыбкой, от которой та покраснела.
На другом конце стола Джессика заметила Селин, которая сидела с ничего не понимающим выражением лица.
– Селин, после обеда я вам покажу наши помещения, – объявил Кристоф. – Я вас представлю сотрудникам и покажу рабочее место.
– Не забудь, что у нас встреча с Марком Маршаном в два тридцать, – напомнила ему Джессика.
– Я мог бы все показать Селин вместо тебя, – улыбаясь во все тридцать два зуба, предложил свою кандидатуру Жан-Марк.
Несмотря на то, что ему было пятьдесят восемь лет, с седыми волосами, морщинами и круглым животом, а Селин годилась ему в дочери, Жан-Марк все равно открыто показывал, что соблазнен красотой девушки.
– Отлично, так и поступим, – отрезала Джессика. – Мы убегаем к Маршану.
– Эта девушка – настоящий трудоголик, – прокомментировал Кристоф, качая головой. – Поверьте мне, Селин, таких, как она, вы больше нигде не увидите.
После обеда настроение Джессики только ухудшилось. Находясь между официантом, который не сводил глаз с Селин, и двумя мужчинами, которые соперничали друг с другом, пытаясь очаровать и рассмешить девушку; Джессике казалось, что она стала невидимой, полностью незаметной. В очередной раз она не без горечи подумала, что лучше бы она съела сэндвич и заперлась в офисе, продолжая работу с документами и подготавливаясь к встречам, чем теряла бы здесь время, слушая несмешные шутки и лицемерный смех.
Когда, наконец, они вышли из ресторана, Жан-Марк галантно подал руку Селин и рассказал ей парочку личных анекдотов о конторе. В нескольких метрах позади них шла Джессика, которую вскоре догнал Кристоф.
