Текст книги "Кровавый росчерк пророчества (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава 2. Возможности

24 декабря 1995 г.

Мир Чёрных Пещер

И всё же я фигею… Ньют Скамандер в своей «наиболее полной энциклопедии магических существ» явно не описал и половины из скрытых возможностей единорогов!

Я, конечно, подозревал, что Хацуюки не зря пасётся возле эльфэука, всех оттуда гоняет и чуть ли не листики пересчитывает. Мы с парнями даже как-то придумывали и предполагали насчёт того, что дерево может стать вроде переходом в «мир фэйри», но это было что-то в порядке бреда, так что всерьёз я это не воспринимал.

Мой хорошо знакомый коняш, которого я много лет назад, когда учился на первом курсе Хогвартса, спас от нападения Квиррелла, одержимого Волдемортом, узнал меня и разрешил себя погладить. Даже к Снейпу-сенсею единороги отнеслись пусть настороженно, но вполне благосклонно. По крайней мере, не пытались напасть.

Я насчитал, что в Чёрные Пещеры перебралось двадцать четыре единорога. Сам Хацуюки, типа вожак, четырнадцать взрослых кобылиц и девять жеребят. Жеребята были трёх возрастов: совсем маленькие, золотистые и тоненькие, явно рождённые совсем недавно, таких было двое, четверо годовалых и три двухлетки, уже сменившие золотой цвет на серебряный, но в белоснежный ещё не перелинявшие.

Когда я спас Хацуюки, ему было года четыре всего: уже был белым, как первый снег, но рог тогда только-только начал нарастать, я даже мимолётно подумал, что он кобылица, пока кое-кто своими причиндалами не засверкал.

Сейчас мой коняш в самом расцвете: он значительно крупнее жеребят и кобылиц, прям здоровяк. Сложно было сравнивать, так как в этой группе не было других самцов, да и в мире волшебников я Хацуюки рядом с другими взрослыми единорогами не видел, но мне показалось, что он очень крупный. Даже подумалось, а вдруг я ему вместе со всякими зельями ещё и «Костерост» скормил? Уже и не вспомнить подробности, да и темно было, а я торопился. Впрочем, может, это так магия эльфэука повлияла.

Рог Хацуюки достигал двух с лишним футов, тогда как у кобылиц он был вдвое короче, а у двухлеток только-только начало появляться сосредоточие на лбу. В этом единороги схожи с рогатыми змеями, у них тоже было «сосредоточие магии» – этот их знаменитый белый кристалл. Примерно в возрасте одного года у жеребёнка единорога появляется что-то вроде метки, оттуда ещё через три года начинает расти их волшебный рог. В отличие от рогатых змей, которые раз в два года сбрасывают свой кристалл, рог у единорогов один на всю жизнь. Впрочем, как говорилось в одной из книг Снейпа-сенсея по сбору ингредиентов, если срезать только половину рога у живого единорога, то со временем он восстановится и снова вырастет. Но единорог, лишённый рога полностью, умирает сам по себе, так как лишается сосредоточия магии. А может, всё дело в том, что не в силах «обломышем» контролировать магию в себе, это тоже могло быть.

Департаментом регулирования магических популяций к продаже допущены рога единорогов длиной не более шести дюймов с кончиком, чтобы было видно, что единорог не погиб от того, что у него забрали часть рога. Но Снейп-сенсей говорил, что продают и «серединки» без начала и конца, и неизвестно, сколько единорогов погибло от браконьеров. Всё же ингредиент весьма дорогой и необходимый в целительстве. В небольшом табуне, перебравшемся в Чёрные Пещеры, у четырёх кобылиц были наполовину обломаны рога. Всё же именно кобылицы страдают от браконьеров больше всех: они помельче, а если беременные, то, может, как-то тяжелее им даётся магия. Вроде куноичи, когда беременные, тоже чакру плохо контролируют…

После первого знакомства с новыми внезапно появившимися поселенцами Снейп-сенсей сделал мне наш «чудо-чай», благодаря которому я смог принять форму феникса. Сначала пришлось дозаправляться желудями, чтобы восполнить резерв чакры, а потом у нас с Хацуюки случился весьма занимательный «разговор». К человеческой речи это, конечно, имело небольшое отношение. Если сравнивать, то однажды в прошлой жизни я уже испытывал нечто похожее на эту магию «рассказа-иллюзии». Схожие «видения» были вызваны с помощью риннегана – ещё одного великого додзюцу мира шиноби.

Когда я-феникс пристально посмотрел на единорогов, то в моём красноватом диапазоне восприятия они буквально светились от магии, у жеребят магия стекалась к их «сосредоточию» – будущему рогу, а у Хацуюки в вихрях магии присутствовали вкрапления, отличные от магии остальных единорогов. Больше всего эти вкрапления были похожи на фон чакры, исходившей от Ключа мира, который был сделан с помощью крови Хацуюки.

Наш полумагический «разговор» с коняшем сильно меня вымотал, я потратил всю имеющуюся чакру, так что вернулся в человеческий облик и нашёл Снейпа-сенсея, он, чтобы нам не мешать, расположился у слегка обмелевшего лесного озерца. Из этого водоёма мы обычно брали воду для того, чтобы делать настойку эльфэука.

Рядом с сенсеем располагался здоровяк Окума с по-прежнему мелким Элмо. Акромантулы сами нас нашли. Элмо таскал сенсею листья, а Окума о чём-то расспрашивал, задумчиво постукивая жвалами и перебирая передними мелкими лапками – была у него такая привычка.

– Ну и что удалось выяснить? – спросил Снейп-сенсей, заметив меня.

Я подошёл ближе и учуял, что они запекают рыбу, в животе заурчало. После двух превращений есть хотелось со страшной силой.

– Хозяин Гарри голоден? – потёрся об меня мелкий. – Элмо может принести вкусных детёнышей летучих крыс.

– Спасибо, дружище, но я подожду, пока запечётся рыба, – усмехнулся я, подсаживаясь на бережок. – С единорогами, конечно, всё необычно вышло… Не помню, говорил ли я, но Ключ мира был создан на основе крови единорога.

– Нет, мистер Поттер, вы как-то упустили сей важный момент, – иронично заметил сенсей.

– Да… Тогда просто всё так совпало… Меня отправили на отработку с Хагридом, кто-то напал на единорогов…

– Да, ты смог спасти раненого единорога, Хагрид рассказал мне об этом, – кивнул Снейп-сенсей.

– Вот… Я как раз занимался тем свитком запечатывания… А кровь единорога… Именно она напомнила мне о ваших словах насчёт магии крови, и там было на самом деле много магии… Я чувствовал. Из-за того, что мы собирали слюну Кибы, у меня всегда с собой были банки, и я собрал, сколько смог. Когда делал печать фуиндзюцу, спонтанно родилось решение использовать эту кровь для привязки к миру… В ней сильна магия Жизни, и тут была такая пустыня, можно сказать. Я же растения высадил и всё такое…

– Кровь единорога весьма специфический ингредиент, – потёр подбородок сенсей. – Огромная целебная сила и жуткое проклятье на того, кто её использует…

– Я посчитал, что так как Хацуюки был ранен и истекал кровью, то если я её соберу… в общем, мы с ним практически договорились и она была отдана добровольно.

– Допустим, – кивнул сенсей. – Сейчас уже бесполезно об этом рассуждать, тем более у тебя всё получилось. Но всё же, как единороги оказались здесь?

– Не помню, чтобы об этом было написано в книгах, но единороги не оставляют следов, мы с ребятами как-то раз весной пошли по следу Хацуюки и как бы над землёй образовывалась твёрдая тропа, поэтому они могут ходить, не приминая траву, или даже по воде. Такая у них магия. Получается, что Хацуюки с помощью своей магии сделал что-то вроде прокола или тропы, чтобы попасть сюда. Он сообщил, что долго ждал и должно было быть какое-то объединение… Только раз во сколько-то лет можно пройти по такой тропе. Сначала магия была слишком слабой, так что ему пришлось ждать ещё один цикл, а в этот раз всё получилось…

– То есть не стоит ждать, что через дерево у Хогвартса сюда будут забредать кентавры, волшебники или другие создания? – хмыкнул сенсей.

– Нет. Похоже, что они ждали специального момента, а ещё все использовали свою магию, и Хацуюки упоминал о том, что «шёл по своим следам». Так что имеется явная связь между Хацуюки и Ключом мира. Их объединяет магия прокола, а он каким-то образом смог найти лазейку и привести сюда свой табун.

– Ты говорил, что когда ты был здесь впервые, то было похожее «лето», – снова потрогал подбородок Снейп-сенсей. – Сейчас, когда появились единороги, похожее время. Может быть, наши миры должны были каким-то образом повернуться друг к другу? Насколько я понял, в какой-то момент вы с Кибой переместились в подходящее измерение, в которое было легче всего переместиться. Скажем, по прямой, – сенсей начертил на песке прутиком два круга и соединил их линией. – Ты закрепил «дверь», и даже если наши миры расходятся или поворачиваются другими сторонами, мы попадаем в эту «дверь». Так работает каминная сеть: откуда бы мы в неё ни вошли, мы попадаем по адресу.

– А, я понял вашу мысль! – кивнул я, соображая, что это похоже на то, как я сам попал из мира шиноби в прошлое мира волшебников. – Хацуюки должен был сделать что-то вроде своей «двери» в момент нового сближения наших миров. Но у него не камин, а как бы аппарация. Или временный портал…

– Видимо, так…

– Он «рассказал» мне, что после того, как на него напали и ранили, весной его выгнали из стада. Его кровь пили, а может, это ещё и из-за меня, не могу сказать точно… Но Старый Единорог изгнал Хацуюки. Это вожак его бывшего табуна…

– Насколько я знаю, – хмыкнул сенсей, – самцы-единороги собирают возле себя кобылиц, сражаясь и изгоняя из табуна сыновей… Весна – время гона у многих животных, так что это могло быть никак не связано с тем, что ты его спас. Просто течение жизни.

– В общем, Хацуюки пошёл через лес и встретил меня и моих друзей, – пожал я плечами. – Мы шли сажать эльфэук как раз той весной. Он почувствовал от ростка что-то необычное и решил понаблюдать… – начал я переводить в словесный формат то, что показал мне своеобразными магическими мыслеобразами мой коняш. – А потом Хацуюки начал видеть сны о хорошем тёплом месте, где много еды и нет людей, которые нападают и хотят похитить магию. А ещё много полезной магии… И Хацуюки стал думать, как ему туда попасть. Не знаю как, но получается, что ему подсказала сама магия…

– Единороги чуть ли не самые древние магические создания, так что я не удивлён, – хмыкнул сенсей. – Рыба готова.

Мы перекусили, у сенсея с собой в свитке оказался ещё мясной пирог и пудинг, так что наелись до отвала.

– Хацуюки подрос и смог претендовать на место вожака, он отбил у Старого Единорога часть табуна, который захотел к нему присоединиться в путешествии в один конец, – завершил я рассказ. – Так что так они и оказались здесь: просто прошли сквозь прореху мира, её Хацуюки сделал своим рогом и магией.

– Видимо, всё-таки какой-то временный портал…

– Да, он сказал, что прореха закрылась очень быстро, одна из кобылиц испугалась и не прошла с ними.

– Ясно…

– Надеюсь, с церберами они поладят, – почесал я макушку.

– На единорогов никто из животных не нападает. Наверное, из-за проклятья их крови, – хмыкнул сенсей. – Только люди на них охотятся…

* * *

После всех дел мы с сенсеем поехали верхом на наших акромантулах до пещер церберов. А то Киба, который нас почувствовал, уже прискакал к лесу и бегал вокруг, подвывая от нетерпения. В деревья-то он не пролезал по причине своих размеров. Их, кстати, не смог превзойти ни один из его детей или внуков. Не сказать, что церберы мельчали, они всё равно были здоровые, просто, думаю, Киба получал больше магии и вообще был «богом», ему положено.

Между эльфэуков, довольно плотным частоколом растущих на границе леса, проходили только щенки и орфы помельче, типа той же Акари. Рыжая двуглавая псица была первой внучкой Кибы и Гин, и как с детства окопалась в колонии шнырков, соседствующей с церберами, так прямо все их повадки копировала. Акари была юркой, гибкой и не очень крупной, так что иногда она протискивалась в лес и выгоняла на равнину стрекачей, или просто, радостно тявкая, пыталась поймать летучих крыс.

В самом лесу было посвободней, имелись и поляны, и водоёмы, и трава была более стелющаяся и не такая здоровая. Ну и жёлуди мелкие щенки тоже с удовольствием трескали, раскапывая кладовые летучих крыс, или пытались поймать местную живность и лесных шнырков.

Наши пауки часто охотились в лесу, имели там свою нору, ещё со времён детства Окумы, но по большей части всё же обитали в пещерах. Несмотря на постоянное истребление пещерными шнырками и акромантулами, местные клещи всё равно размножались с жуткой скоростью. Надеюсь, единороги смогут избавляться от них, если эти кровососы на них нападут.

После того, как мы вышли из леса, нас на три головы засыпали вопросами про странных существ, которые появились, и почему они так непонятно пахнут и почему они такие «страшные». По всей видимости, срабатывала какая-то магия единорогов: звери их боялись. Скорее всего, в незнакомом месте они активировали какую-то свою «защиту», чтобы казаться страшнее.

Я успокоил Кибу, что единороги не едят других животных, просто на них не надо нападать. Впрочем, думаю, что наши коняшки будут обитать там, где им привычней, то есть в лесу, и столкновений не будет.

* * *

– Значит, вы хотите показать Элмо одному человеку? – спросил Окума, после того, как я запечатал мелкого в свиток.

Испытания уменьшающего отвара тоже прошли неплохо. Элмо остановился в росте примерно на уровне семилетки и больше не рос, а после приёма зелья уменьшился до размера тарелки и стал походить на крупного тарантула. Спокойно поместился в свиток, в который я запечатывал обычных кроликов.

– Всё верно, – ответил я. – Пытаемся решить и прикинуть, какие у твоего народа есть варианты и альтернативы… Может, получится как-то пристроить хотя бы некоторых твоих сестёр и братьев, а в перспективе – детей, куда-нибудь. Мистер Зервас может подсказать. А для этого следует показать ему Элмо и наши печати.

– Хорошо, – вздохнул Окума. – Я скоро совсем повзрослею…

– Да, тебе придётся стать вожаком, как Киба, – погладил я его жвала. – И у тебя будет яд для самки.

– Я постараюсь стать хорошим вожаком для своего народа, – серьёзно ответил Окума. – Я многому научился.

Это было чистой правдой, выяснилось, что акромантула, в принципе, возможно научить читать. И примерно этим «развлекался» Снейп-сенсей в перерывах между исследованиями, общением с церберами и отдыхом. Окума впитывал в себя знания как губка. Но его сознание и восприятие всё же отличалось от человеческого. Он не мог читать по буквам и связывать письменное слово с речью, уж не знаю почему. И со всякими спряжениями, временами и прочей английской грамматикой у него были проблемы. Так что он запоминал, как выглядит слово, причём во всех его временных и глагольных вариантах. Для него каждое написанное слово было разным и имело своё значение, как-то так.

Всё началось с волшебного букваря, его я приобрёл в «Моём маленьком волшебнике» в конце мая. Сестрёнке всего-то полтора года должно было исполниться, рано ещё читать, но больно красивые и подробные картинки там были: всё двигалось, объясняя буквы и слова. Так что я купил, чтобы с ней заниматься и показывать картинки, когда летом приеду на каникулы. Этот букварь оказался у меня с собой, когда мы были в Пещерах, проведывали фениксят и смотрели, как там они вообще прижились. Окума захотел посмотреть и запомнил все слова из букваря и смог их отличить в тексте книги, которую читал сенсей. В общем, с той поры мы с ним занимались, пополняли его словарь, рассказывали, что означает то или иное написание. Может быть, благодаря восьми глазам, но если Окума знал все слова, то страницу он читал меньше пары секунд. И потом мог рассказать суть написанного. Такое стало получаться, конечно, только тогда, когда запас слов со всеми их вариациями у него достиг приличных размеров.

Снейп-сенсей передавал ему словари, в которых были объяснены слова, и детские книги с простыми словами и рассказами.

Потом выяснилось, что если Окума знает английский, то аналог того же слова на другом языке, например, японском, он запоминает точно так же и они для него равнозначны и вообще ему без разницы, на каком языке написано знакомое ему слово. Правда, тут мы столкнулись с тем, что наш акромантул не мог писать, не понимал, как это делать, да и, возможно, это слишком мелкая моторика для него. А ещё говорил Окума только на английском и не мог понять, что другое написание по-другому читается. Даже языки не различал и не видел в них разницы, для него это были такие же символы слов, которые он знал. Так что текст с намешанными фразами и словами на английском, японском и латыни, Окума читал не спотыкаясь. Благодаря обширному наработанному словарю обучение его проходило быстро, скорость мышления и запоминания информации, конечно, поражала.

– Ты уже закончил со словарём рун? – подошёл к нам сенсей. Пока я выяснял историю единорогов, он успел отдать Окуме рунический справочник.

– Да, я его прочёл, – ответил акромантул и бережно вытащил из специально сделанной на брюхе сумки из паутины толстенный фолиант, который вручил мне. Это был даже не наш школьный словарь, а что-то более расширенное и дополненное.

– Прочти-ка, что здесь написано, – сенсей выудил свиток, испещрённый сплошной рунной вязью, и протянул его Окуме, пока я таращился на очень мелкий текст словаря, в котором рунические обозначения были написаны в три столбика на каждом листе.

– Вечнодействующий эликсир Вотана относится к долголетним эликсирам с неисчерпаемым воздействием на организм мага… – начал чтение Окума.

Похоже, что сенсей ему дал на проверку рецепт одного зелья, написанный рунами.

Руны были очень сложны, они имели множество значений при различных комбинациях написания, чтобы прочесть один такой рецепт, даже Гермиона потратила бы не менее пары часов, постоянно пользуясь справочником. Но чтобы читать, словно по-английски написано? Пожалуй, только запомнив все эти тысячи комбинаций… Была своя система «расшифровки», но она была столь мозголомной, что многие просто зубрили основные парные и тройные комбинации. А что говорить о таких монстрах, как пятируния? Только с первой пятёркой получалось больше ста двадцати возможных значений и прочтений… На двадцать четыре… Это ужас сколько. К тому же стоит учесть, что есть слова, составленные из семи рун или которые читались и расшифровывались не просто по Футарку, но и по значениям, аттам и старшинству.

– Да… Тебя бы помощником библиотекаря сделать, – пробормотал я, слегка шокированный успехами нашего многоногого друга, когда он закончил читать. – Я эти руны так долго учил и то не все знаю…

– Да, это на самом деле удивительно, – сенсей был потрясён не менее меня. – Возможно ли и других акромантулов научить читать?

– Я не знаю, – пошевелил жвалами Окума. – Я не пробовал научить читать Элмо.

– Даже если научить хотя бы некоторым словам… – начал расхаживать по полу пещеры сенсей. – Об этом надо хорошо подумать…

– Нам пора в Британию, – я прикинул сколько уже прошло времени с тех пор, как мы сюда переместились.

– Да, возвращаемся, – спохватился Снейп-сенсей и обратился уже к Окуме: – Мы вернёмся, когда будут какие-то новости. Это займёт около месяца или двух по времени этого мира.

– Я буду ждать, – ответил нам он.

– Прерываю технику, – предупредил меня сенсей и сложил соответствующие печати.

Глава 3. Каникулы в Греции

28 декабря, 1995 г.

Греция, о. Крит

Рождество прошло замечательно, может быть, потому, что оно прошло в Греции и со всей семьёй и друзьями.

Вся суматоха началась утром в Сочельник, двадцать четвёртого. Я прекрасно отоспался ещё в Чёрных Пещерах, так что, вернувшись в пять утра, больше не ложился, впрочем, я был не одинок: тётя уже начала подготовку к рождественскому ужину и дню рождения Лили. Сестрёнка же у меня появилась на свет два года назад в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря.

Мы поговорили с тётей, всё-таки детально каникулы не обсуждали, когда я приехал. Она расстроилась, когда я сказал, что после Рождества хочу с Дадли поехать в Грецию. Не то что ей было для нас жалко: она отпустила, просто расстроилась, что мы на каникулах почти не будем дома, у нас свои дела, а она скучала. Потом проснулась Лили, которую я с лета не видел, так как её уже уложили спать к тому времени, как я приехал с дядей с вокзала. Мелкая вовсю болтала, вполне понятно, между прочим. Ну и подросла. Пока с ней возился, в голове крутилась мысль, что я нечестно поступаю со своей семьёй. Тётя с дядей нам с Дадли так обрадовались, а мы сразу из дома: там планы, сям планы и всё такое. Да и тётя Туни, наверное, тоже устала и хотела бы отдохнуть. И когда я это понял, то как-то само собой созрело решение этой дилеммы. Нашлась работёнка для Кричера, Ураги и Леона.

С нами в Грецию, со слов Снейпа-сенсея, уже засобирались не только мистер Люциус и Драко, но и мистер Абраксас и миссис Нарцисса, а ещё под предлогом «лечения более мягким климатом после Азкабана» присоединиться к нам захотел и Барти вместе с отцом. Он даже больше насчёт старшего Крауча переживал, что его отец в последние годы много нервничал, ну и не отдыхал совсем, всё работал и за ним приглядывал.

В итоге я всех взбаламутил, подключил связи Малфоев, не знаю, как они это сделали, но примерно в полдень двадцать четвёртого декабря Ураги притащила один детский и четыре взрослых авиабилета до Ханьи, это город на острове Крит, на котором находилась ферма мистера Зерваса. Вообще Крит оказался курортной зоной Европы, типа самая большая протяжённость пляжей, куча отелей, достопримечательности и древности.

Потом я огорошил родственников тем, что мы на неделю отправляемся все вместе на Крит и вылетаем из Лондона через четыре часа с небольшим, потому что билеты были на вылет в пять двадцать вечера.

Вот когда пригодились сумки и всякие мешки с расширением пространства! Тётя даже весь наш рождественский ужин с собой умудрилась сложить. Хорошо, что у нас совы, не кошки и не собаки, Ураги и Леон могли о себе сами позаботиться. Дядя легко согласился на «блиц-приключение» и всего парой звонков по телефону смог «выкроить недельку», тем более, что «рождественские каникулы» были не только у детей, но и у взрослых. Потом мы очень быстро поехали в Лондонский аэропорт, чуть не опоздали на регистрацию, но успешно сели в самолёт.

Перелёт до Ханьи занял четыре часа, так что мы прибыли в Грецию буквально за сорок минут до полуночи по местному времени: оно на два часа от лондонского отличается. Нас встретили Драко, миссис Нарцисса и Барти-младший. Оказалось, что на Крите можно арендовать фулихоров, так что мы не дожидались никакого автобуса или транспорта, нас просто переместили сразу к гостинице, о которой позаботились Малфои. Драко сказал, что они уже около трёх часов в Греции: переместились порт-ключом и всё переживали за ненадёжный маггловский аппарат, который непонятно как летает.

В Греции отмечали Рождество с размахом, только зачастую вместо или рядом с ёлками у них стояли украшенные деревья «фатни» с фигурками людей. Я тогда от тёти узнал, что «Рождество», это, оказывается, от «рождения» того самого Бога, по которому тут дни и года считают. Никогда про значения этого праздника как-то разговоры не заходили, или просто я не вникал, а тут я узнал, что этот Христос родился в хлеву от девственницы Марии, которая с мужем пришла в город Вифлеем, который располагался относительно недалеко от Крита – буквально на той стороне Средиземного моря, омывающего остров с юга. Именно про это всё были греческие фигурки, изображающие домик, людей и животных вокруг соломенного «гнезда» с младенцем. Вообще-то тётя это Лили рассказывала, которой очень «куколки» понравились, но и я послушал.

Потом сестрёнку уложили в гостинице спать, с ней осталась тётя, а мы ещё с дядей, Драко и Барти-младшим гуляли по Ханье, смотрели салюты, ели всякую местную всячину. Потом дарили подарки, отсыпались, ещё гуляли.

Снейп-сенсей прибыл только на следующий день, у него порт-ключ был настроен на вечер двадцать шестого. Мы поехали на море. Пляжи были практически пустыми. А несколько магических палаток, которые были взяты с собой волшебниками, сделали наш отдых очень комфортным и, к огромному удовольствию дяди, позволили прилично сэкономить на внезапном отпуске. Нам досталась палатка, в которой мы позапрошлым летом жили с Драко и сменяющими друг друга друзьями на Чемпионате мира по квидичу. Да, у Малфоев, кстати, была новая. Я себя пророком почувствовал, когда мистер Люциус с гордостью развернул шатёр… с павлинами. С белыми павлинами! Мистер Люциус важно сообщил, что «сделал спецзаказ в Константинополе». Хорошо, что к этой палатке особые чары прилагались и магглы этих птичек не видели. То есть из нас всех не видел птиц только дядя, но про павлинов поверил на слово.

Лили же всё пыталась «покормить курочек», всегда взвизгивала от радости, когда они свои хвосты раскрывали, и почти не отходила от цветастого шатра, увлечённая волшебными иллюзиями птиц, которые как будто с ней играли, например, клевали песок, который она им предлагала. Потом миссис Нарцисса нашла что-то вроде инструкции-описания на этот шатёр, и Барти-младший перевёл с турецкого, что в эти иллюзии вложены чары присмотра за детьми до трёх лет.

И всё же, как классно в Греции! Даже в декабре море было довольно тёплым: почти двадцать градусов. У нас в Британии практически такой же температуры вода в августе. Да и солнышко тут грело, как у нас в конце лета – начале осени. Плюс есть согревающие чары, плюс воздушный пузырь, чтобы дышать под водой, плюс наше закаливание, плюс и так почти свободные пляжи Крита. А взрослые волшебники немного поколдовали в уютной бухточке, в которой мы разместились, и сюда никто не заглядывал. Так что у нас была полная свобода.

Мы почти сутки с парнями купались до посинения. Дадли пришёл в полный восторг от головного пузыря, который позволял находиться под водой долго и «спокойно нырять на километр». А там столько под водой всяких красивых рыб, кораллов. Ещё мы, уже ближе к закату солнца, натолкнулись на настоящее скопление огромных раков на дне, поймали и вытащили их больше десятка. Тётя тогда показала класс в кулинарном искусстве. Оказалось, что наш дед Гарри, который был родом из Германии, очень уважал раков и даже куда-то ездил их ловить или ему их привозил кто-то. В общем, тётя Туни с детства умела готовить раков чуть ли не десятью способами и сказала, что омары, которых мы, оказывается, поймали, те же раки, но больше по размеру. Из-за того, что тётя вспомнила отца, к слову пришлась и история Ганса Валентайна Хубе насчёт изгнания из старинного магического рода и школы Дурмстранг. По всей видимости, тётя решила раскрыть «семейный секрет». Думаю, в связи с тем, что всё же Малфои пусть и были очень вежливы и корректны, но в принципе лишь терпели моих родственников как приложение ко мне. Только Барти много общался и развлекал старших Дурслей, объясняя что-то или расспрашивая. А с дядей Верноном Барти общался на маггловские темы, в которых неплохо разбирался после того, как пожил и поработал в Коукворте.

В итоге рассказ тёти Туни насчёт нашего с Дадли деда переломил некоторый холодок. А потом и поспели омары, которых все оценили. Даже мистер Абраксас без какой-либо иронии сказал тёте, что она умеет творить чудеса. Да, омары весьма вкусные, а ещё я вспомнил, что в своём мире тоже однажды ел что-то подобное. Разными деликатесами нас как-то угощал капитан Ямато.

После нашей удачной охоты с нами начал плавать и Барти-младший, и дядя Вернон, особенно после испытаний головного пузыря и восторженных отзывов Дадли, и даже мистер Абраксас, который оказался очень азартным по части добывания чего-нибудь. Видимо, это всё кровь викингов.

Снейп-сенсей во вторник отправил фулихора к мистеру Зервасу, и в среду, двадцать седьмого, он пригласил всех на экскурсию к себе на ферму. Правда, Снейп-сенсей переговорил с дядей Верноном и сказал, что на магическую ферму тот попасть не сможет в силу того, что не пройдёт кордон чар. Так что дядя остался в нашей бухте вместе с Лили. Тётя решила не брать её к разным магическим животным, это всё же не зоопарк, мало ли. Фулихоры перенесли нас к входу в поместье Зервасов. Мы вместе с радушным хозяином, который, не моргнув глазом, заново со мной познакомился, осмотрели звероферму.

Все, конечно, были под впечатлением. И от мантикор, и от пегасов, и от церберов, и от пифона, а ещё грифон сильно вырос, даже «зона поражения» от него увеличилась, и мы издалека на него посмотрели. Мистер Зервас разливался соловьём, рассказывая о тех или иных животных, о тех полезных ингредиентах, которые с них получают. Мужчины в основном расспрашивали про них, про всякие цены, тёте с миссис Нарциссой очень понравился сад и само поместье, в общем, мы там проторчали почти весь день, посидели на террасе, поели всякой вкусной всячины «со всех уголков Греции», в которой, по заверениям Артемия Зерваса, «всё есть».

Вернулись в палатки мы только после заката и ещё долго обсуждали увиденное. Снейп-сенсей смог улучить минутку и договориться с мистером Зервасом о более приватной встрече.

Так что сегодня мы встали пораньше, на самом рассвете, и с помощью фулихора переместились с сенсеем к магической ферме.

– И что же вы хотели мне показать, такого интересного? – встретил нас с широкой улыбкой вполне бодрый Артемий Зервас. – Северус, ты умеешь заинтриговать, я полночи не спал.

– Гарри, – кивнул мне сенсей, и я распаковал из свитка маленького Элмо, который шустро побежал по моей руке.

– Птицеед? Или… – прищурил тёмные глаза грек.

– Секунду, – сенсей достал флакон с противоядием от уменьшающего зелья, передал его мне, и я положил Элмо на землю и капнул на него из бутылька. Он сразу вернулся к своим истинным размерам: почти мне до плеча.

Мгновенно возле Зерваса появилась одна из мантикор.

– Селена! – окликнул грек зверя, названного так, подозреваю, из-за слегка серебристого оттенка «маски» на морде.

Мантикора уркнула и села, как пёс, который несёт службу. Правда, признаков агрессии больше не проявляла.

Наш акромантул задумчиво пошевелил жвалами, прижался лапой к моей ноге, словно копировал Селену.

– Хозяин Гарри, а кто это? Элмо не знает такого зверя, – шепнул он, у Артемия Зерваса полезли глаза на лоб, а рот приоткрылся от удивления.

– Это мантикора, Элмо, – делая вид, что всё так и должно быть, ответил я. – Её зовут Селена. Она красивая, верно? Она волшебное существо, которое охраняет ферму животных, мы в Греции.

– Тут хорошо, Вгреция – хорошее место, Элмо нравится, – важно заметил акромантул и быстро протёр свои самые большие глаза.

– Греция, – поправил его я.

– Греция – хорошее место. Элмо понимает.

– Сколько тебе лет, Элмо? – спросил я.