Текст книги "Православие Римо-католичество Протестантизм Сектантство"

Автор книги: Митрофан Зноско-Боровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

XXVIII. После Второго Ватиканского Собора. Заключительное слово о Протестантизме и Православии. Экуменическое движение

Это было в 1929 году. Мои сверстники, ученики последнего класса государственной гимназии в Бресте на Буге (Брест-Литовск), спросили своего законоучителя: «Мы ежедневно проходим мимо православного храма, следует ли нам обнажать пред этим храмом головы?». На что последовал ответ маститого иезуита о. Щербицкого: «Нет, лучше плюньте в ту сторону».

«Если мы усовершенствуемся и очистимся, и вы, православные, усовершенствуетесь и очиститесь, и протестанты будут усовершенствоваться и очищаться, мы тем самым объединимся друг с другом», – сказал инициатор созыва П Ватиканского Собора папа Иоанн ХХIII (проф. Н. Арсеньев). Да, стоя перед лицом общего врага в лице богоборческого интернационала (либерального масонства и марксизма), Христианский мир должен стремиться к созданию единого фронта против отрицателей Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, к созданию совместной практической деятельности, и уже для этого, действительно, необходимы очищение от предвзятого отношения к Православию и духовное усовершенствование в отношениях Запада к Православным.

Но соединение не есть объединение, не есть сговор, а отказ от заблуждения. Не время ныне говорить о личных ошибках и недостатках пап и патриархов. «Церковь в собственном своем теле содержит и грешников. Она одновременно и свята, и постоянно вместе с тем нуждается в очищении, постоянно идет по пути покаяния и духовного обновления», но никак нельзя пройти мимо введенных в учение Христовой Церкви новшеств, не имеющих основания в Слове Божьем.

Читая декреты и постановления II Ватиканского Собора, мы обнаруживаем пробуждение в римо-католической Церкви чувства близости к Православию, чувство вины за разделение: «К повинностям против единства применимо свидетельство апостола Иоанна: „Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лжецом, и слова Его нет в нас“ (I Ин. I, 10). Итак, в смиренной молитве мы просим прощения у Бога и разъединенных с нами братьев наших, как и мы прощаем должникам нашим», – и, как будто, понимание ценности учения Православной Церкви: «Нельзя забывать, что Восточные Церкви обладают с самого начала сокровищницей, из которой Западная Церковь почерпнула много в области богослужения, духовного предания и канонического права. Надо также оценить по достоинству, что основные догматы христианской веры о Святой Троице и о Боге-Слове, воплотившемся от Девы Марии, были определены на Вселенских Соборах, происходивших на Востоке. Чтобы сохранить эту веру, Церкви эти много страдали и ныне страдают… Что касается подлинных богословских преданий Востока, надо признать, что они как нельзя лучше укоренены в Священном Писании, развиваются и выражаются в литургической жизни, питаются живым апостольским преданием и творениями Восточных Отцов и духовных писателей, ведут к правильному укладу жизни и даже полному созерцанию христианской истины», – и еще: «История, предания и многочисленные церковные установления прекрасно свидетельствуют о заслугах Восточных Церквей перед всей Церковью».

«Католическая Церковь, – читаем мы в деяниях Ватиканского Собора, – объемлет братским уважением и любовью всех живущих верою во Христа, кто принял действительное крещение, хотя и находится вне полноты общения с Католической Церковью», – а ПОЛНОТА В ТОМ, ЧТО «Христос избрал Апостола Петра, на котором определил создать Свою Церковь», и «полностью включаются в общество Церкви те, кто принимает целиком ее строй… учение об установлении, непрерывности, значении и смысле священного Первенства Римского Первосвященника и его безошибочного учительства» как «Преемника Петра, Наместника Христа и видимого Главы Церкви всей, управляющего домом Бога Живого… обладающего в силу своей должности полной, наивысшей и всеобщей властью», ибо – «Господь поставил одного Симона, как скалу и ключаря Церкви». Второй Ватиканский Собор целиком подтвердил формулу 1870 года о непогрешимости папы. «Безошибочность, которой Божественный Искупитель благоволил наделить Церковь Свою в определении учения о вере и нравственности» – «ею обладает в силу Своего назначения Римский Первосвященник, Глава Коллегии Епископов… и определения его справедливо называют непреложными САМИ ПО СЕБЕ, а не из согласия Церкви… и не нуждаются ни в каком ином утверждении и не подлежат никакой апелляции в другой суд», – так гласит п. 25 «Догматического постановления о Церкви». Для православного сознания, укорененного не в традиции, а в Слове Божьем, абсолютно неприемлемо это, чуждое и Спасителю, и Апостолам, учение, в котором на епископа переносится то, что принадлежит только Самому Господу. «Произвольно изменив догматы, утвержденные Вселенскими Соборами, вначале и для нее обязательные, римо-католическая Церковь, так сказать, разрушила и самое Церковь, признав возможною ее изменяемость, изменив на деле ее учение и в своих частных постановлениях перенесши постановления всеобщие, на которых лежит печать Святого Духа, на суд папы, признанного ею непогрешимым и поставленного выше соборов» (В. А. Жуковский). Мы не можем не скорбеть о том, что моральный авторитет, который принадлежал Апостолу Петру и в первые века единой Церкви Римскому епископу, призванному председательствовать в Любви, истолкован Ватиканом в терминах юридической власти над всей Церковью. И снова невольно беспокоит нас вопрос недоуменный: откуда же и как вкрался в учение Христовой Церкви в Риме этот чуждый Христу дух? На этот вопрос дает нам частичный ответ и «Постановление Ватиканского Собора об экуменизме», там мы читаем: «Апостолами переданное наследие было различно и многообразно и с самого начала Церкви объяснялось по-разному, соответственно различиям народного гения и условий жизни».

Есть в «декрете о Восточных католических Церквях» одно место, которое даст нам основание насторожиться: «Так как институция Патриаршества является в Восточных Церквях традиционной формой управления, то Священный Собор ЖЕЛАЕТ, чтобы воздвиглись, где нужно, новые патриаршества, право установления которых остается за Вселенским Собором или за Римским Первосвященником».

«Православие – это неизменное хранение учения Иисуса Христа и Апостолов, как оно изложено в Священном Писании и в древних символах Вселенской Церкви», – так определил Православие В. Соловьев. Ничто из догматов Веры, Христом через Апостолов нам преподанной, в Православии не отпадает, и никаких новых, меняющих смысл уже данного, быть не может, ибо «догматы – не теоретические аксиомы», а живое свидетельство о том, что «видели своими очами и слышали, что рассматривали и осязали руками» Апостолы. Говоря о видимой исторической Церкви, св. Ириней Лионский писал: «Апостолы, как богач в сокровищницу, в избытке положили в Церковь все, относящееся к истине». И эту Церковь Лютер отверг. Он оказался «неопытным садовником». Признав Священное Писание, Библию, как единственный источник учения, Лютер упустил из виду, что, по меткому выражению одного из исследователей сектантства, «Библия подобна складу аптекарских средств: там и горькие и сладкие, там и безвредные порошки и ядовитые лекарства, необходимые в медицине; – и вот в аптеку ворвалась буйствующая толпа, второпях расхватала все продукты лечения: представьте себе, как и с каким успехом будут лечить эти самозванные лекари больных?» Отвергнув Священное Предание и Соборный разум Церкви, реформаторы внесли анархическое обращение с Библией, анархическое отношение к ней, в результате чего и стоим мы перед печальным фактом существования нескольких сотен одна другую исключающих сект и попытки объединения всех в так называемом «Экуменическом Движении», отличительной чертой которого является релятивизация Истины. Реформация открыла широкий путь компромисса, на который, увы, вступили и многие архипастыри и пастыри, компромисса между подлинным Христианством и «духом века сего», духом «прогресса», который отнюдь не есть Святой Дух Божий. На этом пути отрицается абсолютность Веры Христовой.

Изучая из протестантства вышедшие и иудействующие секты, мы невольно обращаем внимание на то, что во многих из них не только отрицается Божество Господа Иисуса Христа, но и о Боге говорится «вообще». Адогматическая вера, характерная для многих сект, безусловно, невозможна, ибо нельзя верить во «что-то», такая вера лишена существенного и элементарного признака религии. Еще немецкий мыслитель Шиллинг сказал: «Кто говорит о Боге вообще – говорит не об истинном Боге, а о чем-то ином, к чему он лишь прилагает имя Бога. Одно понятие „Бог“ само по себе пусто: только слово». В современном сектантстве идет лихорадочная работа по уничтожению и «превращению…» слова Божия и благовестия Христова. В журнале «Баптист» 1939 года сектанты откровенно говорят: «Нас не беспокоит критика Библии, ибо мы покоимся не на ней, а на личном переживании благодати Христовой». В обличение голоса «Баптиста» мы слышим слово Апостола Павла: «Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатию Христовой так скоро переходите к иному благовествованию… есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. Но если бы даже… Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествали вам, да будет анафема» (Гал. I, 6–8).

«Все, что Церковь нам дала ОДИН РАЗ НАВСЕГДА, то мы должны принять БЕЗУСЛОВНО верно также один раз навсегда. В это дело нашему уму не следует мешаться; ему принадлежит только акт этого принятия или, вернее, протокол этого принятия и потом ПРИМЕНЕНИЕ К ПРАКТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. Иной философии быть не может, как философия Христианства, которой смысл: от Бога к Богу» (В. А. Жуковский). Для нас, православных, Христианство не есть только учение, Христианство есть Жизнь, открывшаяся миру и людям во Христе, Жизнь Истинная и Вечная, которой мы становимся причастниками через веру и «Божий дар». Христианство есть «новое творение», во Христе рожденное, новое человечество есть Церковь– Тело Христово, в котором непрестанно соединяется «все небесное и земное» в общении с Богом, в Котором все и вся соединяется воедино во Христе и во Отце Его (Ин. XVII).

Что такое экуменическое движение? Это стремление Христианских Церквей ко взаимному ознакомлению, сближению и возможному воссоединению. «Оно возникло, – говорит Стефан, митрополит Софийский, – вследствие импонирующего влияния Русской Православной Церкви на духовную жизнь Запада и, через англикан, на Америку, которая начала изучать жизнь и деятельность Русской Православной Церкви, русскую богословскую литературу, историю русского монашества и отшельничества… Среди американских епископалов появилось желание устранить средостение между Западом и Востоком». «Экуменическое движение, – продолжает митрополит Стефан, – родилось из восхищения и из любви к святой Православной Русской Церкви и из желания воссоединения Церквей», и он приводит случаи перехода в Православие ряда людей Запада в результате соприкосновения их с Православием. «Из уст миссионеров в Индии, Китае, Японии я сам слышал, – говорит м. Стефан, – признание, что православное богослужение импонирует на Дальнем Востоке больше, чем католическое и протестантское. Оттуда постоянно несется зов: посылайте нам русских миссионеров, православные службы отвечают нашим внутренним запросам». А Загребский митрополит Досифей, проведший некоторое время в Индии, где сохранились очаги древнего Православия, прибыл с их представителями на Лозаннскую конференцию в 1927 году, и из их уст делегаты съезда услышали: «Наши индусы только путем Православия сделаются Христианами». «От всей души благодарю нашего Спасителя за то, что в день Его Преображения мы побывали в величественном русском храме, в котором небо сходило на землю. Я был счастлив, и кажется мне, что и вы были счастливы, чувствуя великую благодать, которая изливалась в служении и благословении во время богослужения в Русской Православной церкви, которая осталась верной апостольскому благовестию и сохранила благолепие и красоту, порядок и предание отцов и учителей Древней Христовой Церкви», – сказал в 1920 году на Женевской конференции Нью-Йоркский епископ Брент. «Западу нужно вернуться к Востоку, хотя мы и разделены в веках», – заявил Оксфордский, впоследствии Лондонский, епископ Гор. Митрополит Стефан рассказывает о знаменательном факте, бывшем в Риме в канун 1-ой мировой войны: в Рим прибыл униатский архиепископ Шептицкий; со своим духовенством и своим кафедральным хором он совершил в храме св. Петра торжественную православную Литургию. Служба произвела на молящихся такое сильное впечатление, что папа, чтобы пресечь невольную пропаганду в пользу Православия, хотя служащие и были униаты, немедленно вызвал Шептицкого и велел сейчас же отправить во Львов свой хор и священников. Приведенные факты и высказывания инославных о Православии с достаточной убедительностью говорят о необходимости ознакомления Запада с учением и жизнью Православия. Православие не есть застывший консерватизм, некая косность, а живое апостольское благовесте о Вере и Благочестии.

Идея соединения Церквей не принадлежит исключительно протестантизму, хотя в настоящее время она вылилась в панпротестантское движение, в котором участие православных сведено к роли сотрудников, а конгрессы и конференции экуменического движения представляют собою съезды интеллектуалов, на них не слышен голос Церквей. Первая из Православных Церквей, слишком отдавшаяся участию в экуменическом движении, была Церковь Константинопольская. Еще в 1902 году Константинопольский патриарх Иоаким III запросил через синодальную и патриаршую энциклику все Православные Церкви об их отношении к римо-католичеству и протестантству в их настоящем и будущем. В 1904 году патриарх определяет идею воссоединения в следующих словах: «Блюдя и сохраняя все, что нам присуще, подобает нам взирать на то, что хранят и соблюдают иные, вознося молитву от всей души о воссоединении всех», и говорит о необходимости объединения Церквей для практического и нравственного сотрудничества, каковое должно подготовить почву для объединения догматического. Эта инициатива Константинопольской Патриархии, повторенная в 1929 году, столкнулась с протестантской инициативой. Наметились два направления в экуменическом движении:

1) Практического христианства – «Жизнь и деятельность» и

2) «Вера и устройство», и начиная с 1929 года состоялся ряд конгрессов этих двух направлений, в которых приняли участие представители восточных патриархатов и богословы Парижской Духовной Академии митрополита Евлогия. Подготовительная работа к созыву конференций «Вера и устройство» была проведена в Женеве в 1920 году американским пастором Робертом Гардинером совместно с епископами Бентом и Манингом. «Дал бы Господь только пожить, – говорил пастор Гардинер, – поеду в Россию и прииму Православие возле моего друга и наставника», каковым был проф. Соколов.

Питаемое властолюбием, невежеством, смешением. Божьего с кесаревым, вторжением мира в лице государственных властей, «ученых» и филантропов в область Церкви, с XI века быстро стало распространяться зло разделения, а после нового разделения в Европе, с появлением реформации, этот отрицательный процесс с особой силой расцвел в странах англо-саксонских, особенно в Северной Америке, где с появлением протестантства быстро размножились секты, каждая почитающая себя за полноценную церковь. Эти секты, как и все протестантство в целом, почувствовали, однако, голод по благодати Божьей, которая дается только в таинствах Церкви Христовой… Оторванные от Слова, они потянулись к единству, но вместо воспрививки к Стволу Церкви они стали на ложный путь объединения всех течений протестантства, всех сект в новую экуменическую Церковь.

Уже на подготовительной конференции в Женеве в 1920 году стал выявляться дух крайнего либерализма, причем очень настойчиво: когда митрополит Стефан отметил в своем докладе, что «Церковь только там, где иерархия имеет апостольское преемство, а без такой иерархии имеются только религиозные общины», большинство делегатов конференции в знак протеста покинули зал заседаний. Выступления и предложения православной делегации настолько существенно расходились со взглядами конференции, что пастору Гардинеру пришлось сделать следующее заявление: «Мы здесь собрались на почве исповедания и утверждения нашей веры в Богочеловека Иисуса Христа, Который есть Истинный Божий Сын и Сын Человеческий, и тот, кто этого не исповедует, не может быть участником этой конференции». Несмотря на усилия епископов Брента и Гора, и в 1927 году на конгрессе «Веры и устройства» в Лозанне взяло верх крайнее левое крыло протестантов. Православные делегаты твердо и ясно свидетельствовали, что для православных Церковь Христова не представляется в иной форме и с другим содержанием, чем те, которые даны и завещаны нам ее Основателем, раскрыты Его Апостолами и приняли законченный и совершенный, неизменный и непреложный, вечный и Божественный образ во времена вселенского законодательства. Но когда о. С. Булгаков выступил с докладом о православном почитании Божией Матери, его назвали чуть ли не язычником, правда, после принеся извинения… Православная делегация на этом конгрессе вынуждена была выступать с весьма существенной письменной декларацией, в которой между иным сказано: «Согласно взглядам Православной Церкви, не может быть допущено никаких компромиссов в отношении ее вероучения и религиозных убеждений. Недопустимо и невозможно, чтобы одному и тому же слову давалось двоякое толкование или двойной смысл… Никто из православных не может надеяться, что воссоединение, основанное на спорных формулах, будет крепким и продолжительным… Православная Церковь считает, что всякое единение должно основываться исключительно на вероучении и общем исповедании древней нераздельной Церкви, на семи Вселенских Соборах и прочих постановлениях первых восьми веков». Не чувствовалось понимания Православной Церкви и на конгрессах 1937 года в Оксфорде и Эдинбурге. Православные делегаты в Эдинбурге вынуждены были со скорбью констатировать существенные, непримиримые различия взглядов на многие предметы веры между Православным Востоком и протестантским Западом. Еще более безнадежный в смысле надежды на соединение Церквей характер приняло экуменическое движение после слияния двух течений, «Жизнь и деятельность» и «Вера и устройство», в одно русло в так называемом «Мировом Совете Церквей»; эта организация имеет определенную физиономию широкого либерального экуменизма. «Мировой Совет Церквей» стал на путь создания НОВОГО ТИПА Вселенской Церкви. Подобное направление не только противоречит основным началам, вызвавшим к жизни это движение, но и делает абсолютно невозможным участие Православной Церкви в нынешнем экуменическом движении.

Великий соблазн заключается в современном экуменическом движении с его сектантским ожиданием новой Пятидесятницы, нигде в Откровении не обещанной, с его Христианству чуждыми идеями: ЧТО ни одна из ныне существующих Церквей не является подлинно Христовой Церковью, ЧТО Церковь еще не явлена и не осуществлена, а существующие Церкви являются лишь «несовершенными частицами Христовой Церкви», ЧТО Божественное Откровение еще не закончено. Нам предлагают объединиться «на отвлеченном минимуме Христианства», отбросив все, что нас с ними разделяет. Но ведь Христианство не есть совокупность сект или каких-то религиозных групп, Христианство есть полное и целостное Откровение Божественной Истины в Истории; эта божественная Истина есть Сам Бог, единый, неделимый и нераздельный, да и Вера Православная не есть обряд, она может быть только целостной, в ней ничего нельзя уступить. Возможно, что проектируемая «Мировым Советом Церквей» экуменическая Церковь и будет по своему внешнему устроению вселенской, но Святой, Соборной и Апостольской она не будет, и Православию с ней не по пути.

Не смеем мы закрывать глаза и на близкое сродство экуменического движения нынешнего дня с современными нам не только не церковными, но и Церкви чуждыми политическими и даже тайными международными движениями. «Нас спрашивают, – читаем мы в „La Temple“ за 1946 год, № 3, – почему мы вмешиваемся в споры религиозного порядка. В какой части вопросы объединения Церквей, экуменические конгрессы могут представлять интерес для масонства?.. Проблема, выдвинута проектом объединения Церквей, исповедующих Христа, близко интересует масонство и является близкой масонству, так как она содержит в себе идею универсализма. Пусть нам позволено будет прибавить, что если это объединение, по крайней мере в том, что касается не римских исповеданий, стоит на верном пути, то этим оно обязано немного также и нашему Ордену… при возникновении первых экуменических конгрессов вмешательство наших англо-саксонских братьев было определяющим».

В. А. Виссерт-Хуфт, в течение многих лет возглавлявший в качестве генерального секретаря «Мировой Совет Церквей», в одном из своих выступлений подчеркнул, что «Православию принадлежит миссия блюсти древние христианские традиции в области вероучения, церковного устройства и богослужения. Православие сохранило себя от мирских влияний, оберегая драгоценное достояние первоначального Христианства». Мысль справедливая. И Православная Церковь и впредь обязана оберегать свою духовную свободу, оберегать себя от влияния нецерковных организаций. Экуменическая идеология совершенно чужда православному миросозерцанию.

Сын Божий, Истина-Христос сошел на землю. К нам пришел Он. Пришел незаметным образом, неузнанный, хотя и ясно начертанный пророками и чрез них Богом в мире проповеданный. Не люди, а ангелы первыми возвестили о Его пришествии в мир, и, по слову пророка Давида, вся земля поклонилась Рожденному: своего Творца приветствовала Природа; склонила голову свою перед Истиной-Христом в лице волхвов Наука; пришли поклониться Ему и дети Труда и Природы, пастухи. Ему не поклонились и не послужили Ему дельцы. Между Природой и Наукой, между людьми Науки и Труда существует прослойка – это повседневную жизнь творящие дельцы; они не поклонились Ему. Центром жизни и внимания этих людей является «дело князя мира сего», успех в делах своего общественного и политического «я». Истина, для познания и принятия которой необходимо от земли свой взор оторвать и «возвести очи на небо»; Истина, требующая Небом землю осветить и освятить все дела мирские, является помехой в их расчетах, в политике их. Посему-то они Истину-Христа или преследуют, или отвергают, или же так извращают, чтобы можно было использовать имя Христа и Церковь Его, именно использовать, в своих мирских, часто явно антихристианских, замыслах.

«Слово Плоть бысть и мы видели славу Его», «видели и свидетельствуем вам», – Сын Божий вошел в мир, вошел в историю, к нам пришел, и мы объединяемся лишь и только вокруг проповеди о Христе – Распятом и Воскресшем – как Центре мировой Истории.