Текст книги "Батяня просит огня"

Автор книги: Митрофан Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Периферия Манауса отличалась от множества подобных пригородов необычайно плотной концентрацией всяческих производственно-промышленных предприятий. И отнюдь не гражданского предназначения. В одном из таких районов располагалось большое «предприятие», огороженное от внешнего мира внушительными бетонными плитами, поверх которых была протянута колючая проволока (естественно, под напряжением) и сетка-ловушка. За этими стенами располагалась одна из лабораторий неизвестного предназначения. Она состояла из собственно лабораторных цехов, небольших экспериментальных полей, на которых выращивались злаковые культуры, и стандартного парка сельхозтехники. От обычного фермерского хозяйства эту плантацию отличало наличие многочисленной охраны. Часовые в форме натовского образца стояли на каждом шагу. Повсюду мигали красные лампочки сигнализации, а замаскированные камеры с лазерными детекторами движения были разбросаны по всей территории этого миниатюрного агрогородка.

Неподалеку от лаборатории на реке был сооружен пирс, возле которого покачивался катер с эмблемой Гринписа. Возле него стояла небольшая группа людей в штатском под предводительством кареглазого Сэма Хопкинса. Он любезно протянул руку очаровательной Ружене Крумловой, поспешно спускавшейся по трапу.

– Вы не представляете, что с нами произошло, когда мы снимались с ночлега, прямо возле сельвы! – возбужденно затараторила Ружена, едва ступила ногами на землю. В этот самый момент двое индейцев несли по трапу бесчувственное тело раненого Железняка.

Хопкинс понял, что в пути с ними произошло что-то из ряда вон. И это «что-то» могло полностью демаскировать его планы. Поэтому он отправил остальных на помощь индейцам, а сам принялся слушать новости, которые привезла Ружена.

– В общем, мы ночевали в пролеске сельвы. И тут над нами зажужжал самолет, а потом резко спикировал за деревья и упал. Мы поехали на катере, чтобы посмотреть, что там случилось. А на борту – все мертвые, и только этот, – Ружена грациозно указала изящным и дрожащим от волнения пальчиком в сторону Железняка, – без сознания и с переломанной рукой. – Ружена перевела дыхание и от переизбытка впечатлений беспорядочно затараторила, окончательно сбив с толку Хопкинса. – А потом я вскрыла ящики в грузовом отсеке – большие такие ящики – а в них... Взрывчатка, гранаты, автоматы, патроны, в общем, столько всего! И все это явно не для рыбалки.

На скулах мулата забегали желваки. Он, впившись глазами в лицо девушки, пытался выстроить последовательность событий.

– А еще там было вот это, я у раненого забрала, – с этими словами Крумлова всунула в руки ошалевшему Сэму тактическую карту и распечатку журнальной статьи, найденные у Железняка. Затем она продолжала: – И только мы загрузили его на катер, как вдруг на берег выбежали двое... по-моему, русских. Они что-то кричали, стреляли из автоматов. Ну, я решила, что надо быстро сматываться оттуда. Мы так и повернули, я дала газу – и вот, собственно, и все. Мы оказались тут, а тут уже вы, так мило, что вы нас встретили лично!

Из всей этой сплошной скороговорки Хопкинсу удалось выцепить только что-то про русских и пальбу из автоматов. Однако рассказ Ружены уже не имел для него такой важности. У него в руках были куда более ценные сведения, чем то, что смогла протараторить Крумлова.

– А ваш пленник, как я вижу, уже пришел в сознание! – Сэм бросил пытливый взгляд в сторону Железняка.

Тот действительно уже оклемался, но в голове у него по-прежнему жужжало, а рука невыносимо болела. Хоть он еще и не понял, где он находится и чего от него хотят, он уяснил, что так или иначе пока лучше держать язык за зубами.

– Впрочем, кем бы ни был этот человек, мы просто обязаны оказать ему квалифицированную медицинскую помощь, – с этими словами Хопкинс обратился к Ружене. – Сейчас я позвоню в полицию и сообщу о нем. Пусть они сами с ним разбираются.

Сэм Хопкинс включил рацию, что-то сказал по-португальски, внимательно выслушал ответ и с милой улыбкой вновь повернулся к Ружене.

– Все в порядке, за ним сейчас приедут.

Действительно, через несколько минут у причала появился черный джип. Однако он вряд ли был полицейским. Из него вышли три человека: двое громил в камуфляжной форме и с каменными лицами и еще один более скромной комплекции, однако с одной узнаваемой чертой – прядью светлых волос в черной смоляной копне. Это был Курагин. Сэм Хопкинс перепоручил ему раненого, и Курагин вместе со своими «ребятами» без особых церемоний погрузили раненого на носилки и быстро транспортировали в здание лаборатории. Перед тем как отправиться, Хопкинс что-то шепнул на ухо Курагину, тот цинично ухмыльнулся, быстро смерив взглядом Ружену и, наконец, удалился вслед за своими людьми.

– Итак, вы можете поподробнее рассказать мне о вашем открытии? – Сэм Хопкинс уже переварил предыдущий блок информации и был готов к новому «мозговому штурму».

– Ну конечно же! – Глаза Ружены снова загорелись, после чего Сэм сделал вывод, что предстоит долгая и просто-таки бронебойная лекция. – Если вкратце, то я проанализировала все полученные о бразильской тле данные и точно определила ареал ее естественного обитания. Это – Гвианские плоскогорья. Но это не самое главное – я знаю, как с ней бороться!

Мулат еще больше напрягся. Только этого еще не хватало!

– На этой же территории обитает особый вид муравьев, который сосуществует с тлей в рамках биологического пищевого цикла. Проще говоря, муравьи пожирают эту тлю, – поясняла Крумлова. – Поэтому на плоскогорьях популяция этого вредителя невелика, в отличие от низинных районов. Самостоятельно эти муравьи расселиться не могут, потому как обитают только лишь на замкнутых Гвианских плоскогорьях. Однако если этих муравьев транспортировать во все очаги появления бразильской тли, то за считаные дни популяция этих насекомых сократится до вполне безобидных размеров.

С каждой фразой девушки Сэм Хопкинс понимал, что его дело на грани катастрофы. Но он и виду не подал. С вежливой улыбкой он продолжал выслушивать самодовольное щебетание этой чрезмерно ретивой ботанички. Ружена, возбужденно взмахивая руками, продолжала:

– Раньше эти виды сосуществовали в рамках единой замкнутой экологической системы – вокруг равнин высокие горы, и эти бескрылые насекомые самостоятельно никак не могли попасть за рамки этой системы. Я уверена, что кто-то намеренно транспортировал тлю за рамки ее среды обитания.

Ружена, казалось, просто светилась от счастья. Наконец-то ее открытие станет достоянием всего мира, наконец-то она внесет свою лепту в большую науку! Разве не об этом она грезила всю жизнь!

– Вы ведь понимаете, что это экологически абсолютно безвредный метод, он никоим образом не нарушит естественный баланс территорий, на которых будут расселяться муравьи. Да и больших вложений эта программа не потребует – а вы только представьте себе, каким будет эффект!

Сэм прекрасно это понимал. Тля перестанет угрожать посевам, и весь грандиозный проект, в который было вложено немало масштабных инвестиций, полетит к чертовой матери. Трудно представить было только реакцию руководителей фонда в случае подобного поворота событий. И принес же дьявол эту девку! Однако Хопкинс, сделав удивленную мину, поинтересовался:

– А вы абсолютно точно уверены в правильности сделанных вами выводов?

– Точнее быть не может! – Ружена едва не лопнула от гордости.

– Разумеется, – сказал Хопкинс бесстрастным тоном, – но я думаю, что следует провести повторные исследования. Чтобы знать наверняка, что предложенный вами метод безвреден для окружающей среды. Мы не можем ставить под угрозу репутацию нашей организации. Да, кстати, вы еще никому не рассказывали о своем открытии?

Ружена на глазах «потухла». Почему они не хотят признавать очевидных истин? Ведь это же так просто, так банально, так элементарно – и вместе с тем так необходимо людям. Ведь это не займет много времени и денег, это обыкновенные транспортные манипуляции. Минимальный расход и максимальный эффект – разве не этого правила придерживаются все серьезные компании, ревностно следящие за окупаемостью своих вложений? Или он специально мучает ее? Всего пара писем, и она – мировая знаменитость, светило науки. Быть может, даже лауреат какой-нибудь крупной и престижной премии. И ей приходится ждать только из-за того, что этот смазливый метис в чем-то сомневается?

– Нет, почти никому... Только Киспе, и, быть может, его люди что-то слышали...

– Я бы советовал вам не спешить с обнародованием вашего открытия. Оно, безусловно, имеет мировое значение, но не забывайте, что и наша организация косвенно имеет на него права. Ведь все ваши исследования финансировались нашим банком, не так ли? – с намеком в голосе вопросил мулат.

Ружена опустила глаза. Что же это такое? Она так спешила, так хотела всем показать, доказать, рассказать, а там еще этот самолет, взрывчатка, пальба и русские в военной форме... А тут еще этот самодовольный хлыщ. Может, Сильвио был прав, когда предупредил о мнимой бескорыстности благодетелей? И правда, к чему все меры предосторожности, охрана, словно на военном объекте? Зачем здесь эти странные люди в камуфляже? Кто этот господин с белой прядью и в очках? А Сэм Хопкинс таким тоном любопытствовал насчет того, кто знает о результатах исследования, будто опасался чего-то. Между прочим, за раненым до сих пор не приехала «Скорая помощь».

Глава 22

Вечерняя прохлада сменила дневной тягучий зной на реке. В пенящемся и бурлящем речном потоке ныряла небольшая надувная лодка, в которой сидели два человека. Это были Батяня с Никитенко, которым чудом удалось привести в рабочее состояние подвесной мотор, поврежденный при падении самолета. В лодке было навалено всякой поклажи. Топливо, боеприпасы, гранаты, несколько мин и, конечно, пара автоматов. Естественно, с подобным грузом на борту любоваться красотами тропического заката было как-то не с руки.

Батяня втайне еще надеялся догнать загадочный катер, хотя вполне ясно осознавал, что это практически невозможно. Только если этот катер напоролся на какой-нибудь подводный камень или его рулевой захворал какой-нибудь скоропостижной смертельной болезнью и в муках скончался. Однако оба варианта были весьма и весьма условными.

Лейтенант Никитенко, в свою очередь, «переваривал» произошедшее минувшей ночью. Думал, последовательно прокручивая в голове все приключившееся с ними. С ним еще не случалось столько всего за одни сутки.

Никитенко думал и о том, что же они будут делать дальше. Батяня дал четкую установку: выполнить приказ. По армейским законам реальный вес имела только эта формулировка. Есть приказ, есть два человека, которые этот приказ должны выполнить. А все остальное – всего лишь «дело техники». На данный момент никого не волновало, как, где и кем будет выполнен приказ. Но Никитенко понимал, что этот самый бессмертный приказ должен быть реализован не кем-то и не когда-то, а именно им самим и именно сейчас.

Батяня, в отличие от лейтенанта, привык мыслить фактически. Исходя из того, что у него есть в наличии, сколько времени у него в распоряжении, и что ему необходимо сделать, он выстраивал совершенно невероятные на первый взгляд планы, которые, впрочем, всегда имели успех. Произошедшие за минувшие сутки события также волновали его, причем в ненамного меньшей степени, чем того же Никитенко. Но волновали они его не с точки зрения морально-психического действия на человека, а с точки зрения верного стратегического расчета.

Итак, пункт номер один: они обнаружили себя. Кто бы ни были эти люди на катере, они знали, что по этим местам шатаются двое русских в полном боевом вооружении. Номер два: Железняка увезли в неизвестном направлении все те же загадочные люди. Батяня был практически полностью уверен в том, что Железняк ничего никому не расскажет, но его смущал тот факт, что при последнем находилась вся документация, раскрывавшая весь их стратегический план. Значит, этого плана придерживаться нельзя – если он может стать достоянием потенциального противника, то никакого, так сказать, фурора своими действиями Батяня точно не произведет. И наконец, номер три: совершенно непонятно, кто же все-таки эти люди, утащившие с собой Железняка. В это, собственно, все и упиралось. Если бы Лавров точно знал, что это – враги, то он смог бы играть на этом факте. Но точно он ничего не знал, поэтому ему оставалось только предполагать. Друзей и сторонников у них здесь не было, нет, и быть не может. Следовательно, вполне вероятно присутствие в этом раскладе и «третьей» силы. Только кто они и что им понадобилось на борту потерпевшего крушение самолета, опять же было неясно.

Однако Батяню донимала и одна «посторонняя» мысль по поводу самой катастрофы. Что все-таки произошло на борту самолета? Почему он начал так внезапно падать? И почему неизвестный катер так оперативно среагировал на катастрофу...

– Слушай, Никитенко, а по-моему, это была банальная диверсия, – Батяня все-таки решил поделиться своими мыслями с камрадом. Тем более он заметил, что лейтенант совсем уже скис, и решил немного оживить его интересной и полезной беседой.

– Вы думаете, товарищ майор? – Никитенко как будто нехотя вынырнул из подавленного состояния и мало-помалу начал возвращаться в реальный мир.

– Я не думаю, я уверен, – коротко отрезал Лавров. – Причем диверсия хорошо спланированная и профессионально исполненная. Очень профессионально...

На горизонте уже виднелись прибрежные постройки окраин Манауса, как вдруг на фоне серых хибарок четко обозначились контуры какого-то катера. Он стремительно приближался к лодке, и Батяня насторожился. Никитенко инстинктивно потянулся к оружию, но тут же отдернул руку – мало ли, кто это может быть, а он тут «калашом» размахивает на ночь глядя.

Лавров, на всякий случай, направил лодку поближе к берегу. Катер уже поравнялся с лодкой и, казалось, прошел мимо, как вдруг начал стремительно разворачиваться. У Батяни тут же усилились нехорошие предчувствия. Мало ли, кто там, на этом катере... Быть может, это был лишь обычный водный патруль города, подстерегающий зазевавшихся браконьеров. А может быть, что тоже не исключено, это те самые суровые ребята из фонда, которые носятся за ними уже неделю с навязчивой идеей накормить их свинцом. Как бы там ни было, история с «похитителями» повторялась – опять никаких опознавательных знаков.

Когда катер во второй раз поравнялся с лодкой, Батяня внимательно осмотрел его. Однако, как тут ни смотри, увидеть что-то было проблематично. Никаких знаков. Он хотел было поделиться этим интересным фактом со своим товарищем, как вдруг произошло то, чего он так боялся. Из башенной надстройки внезапно показался ствол пулемета, и неизвестный стрелок дал продолжительную очередь по надувной лодке. Батяня лишь успел толкнуть лейтенанта за борт и плашмя шлепнулся на дно стремительно сдувавшейся лодки. Схватив автомат, он перевернулся на спину и успел дать ответную очередь по башне на катере. Ствол исчез, но катер вновь пошел на сближение. Батяня, прихватив с собой несколько гранат, спешно эвакуировался с терпящего бедствие судна. Проще говоря, он прыгнул с лодки, превратившейся в бесполезный лоскут резины, и нырнул прямо в мутные воды Амазонки. Он снова вспомнил про опасных пираний и кровожадных крокодилов, жаждущих свежей плоти. Но выбора у него не оставалось – те хищники, которые остались на воде, были гораздо опаснее.

Собравшись с духом, Батяня все-таки рискнул вынырнуть. И то, что он увидел, вовсе его не порадовало. Прямо на него с бешеной скоростью несся тот самый катер. Лавров угадал явное намерение штурмана порезать его на мелкие кусочки, чтобы рыбкам легче жевалось. Однако подобный корпоративный ужин не входил в планы майора, и он счел правильным вновь погрузиться в коварные воды великой реки. Где-то над его спиной с жутким грохотом прошумел мотор вражеского судна, и катер начал вновь удаляться. Батяня решил, что на этот раз он будет попроворнее.

Вынырнув в очередной раз, Батяня обнаружил, что рулевой катера не оставил своей гениальной идеи порубать его в капусту при помощи мощного винта. Однако на этот раз Лавров опередил агрессивную посудину: еще под водой он вырвал чеку, поднял руку с гранатой над водой и почти без размаха швырнул на палубу катера. Граната с глухим стуком шлепнулась на деревянный настил корабля. Удостоверившись в том, что все идет по плану, майор вновь нырнул, подумывая о том, что катеру, скорее всего, настал полный и бесповоротный каюк.

Так, собственно, и произошло. От мощного взрыва катер противника буквально развалился пополам. Батяня вынырнул и не без удовольствия наблюдал, как останки судна с бульканьем погружаются в воду. «Да, могу поспорить на что угодно, что ни один из них не выжил», – подумал, отфыркиваясь, Лавров. Однако в следующую секунду что-то скользкое коснулось его ноги, и Батяня тут же изменил ход мыслей. Он мгновенно вспомнил об ужасных тварях амазонской бездны, которые за считаные секунды могли отправить его к праотцам, украсив дно великой реки еще одним скелетом. Нужно было скорее выбираться. Оказавшись на берегу, майор обнаружил там Никитенко, в здравом уме и ясной памяти, живого и здорового. Лейтенант пережил массу самых разнообразных ощущений, но добрался до берега и с бурной радостью встретил майора, которого уже и не чаял увидеть живым. Обоим крупно повезло... Ни на ком из них не было серьезных ран, кроме царапин и ссадин. Поэтому было решено, пока не поздно, отыскать пробитую лодку.

Глава 23

Многие города Бразилии ориентированы на выколачивание денег из туристов. Поток любителей экзотики прибывает со всего мира в эту страну практически беспрерывно в любое время года. Манаус в этом смысле не исключение. В центре – отели получше, а на окраинах – совсем другого уровня. Часто это лишь подобие гостиниц. К тому же настолько задрипанное, словно цивилизация сюда так и не дошла.

К одной из таких «гостиниц» на окраине Манауса подъехал черный джип. Здание было со всех сторон окружено строительными лесами. Создавалось впечатление, будто эту гостиницу из-за недостатка средств так и не достроили до конца, но подошел срок сдавать здание в эксплуатацию, и незадачливым прорабам ничего не оставалось делать, как грубо замаскировать недостройку. Впрочем, для расположенного в таком малолюдном месте «отеля» подобное состояние было если не завидным, то, по крайней мере, вполне сносным. Обыкновенно клиенты таких заведений были достойны тех убогих номеров, которые снимали за сущие гроши.

Из джипа вышли несколько человек. Это были Сильвио Киспе со своими людьми и Курагин. Вождь уже получил обещанное вознаграждение за эскортные услуги, а также, в знак особой благодарности, целый ящик дешевого виски. Индейцы были в восторге от такого щедрого подарка и предвкушали веселое распитие этого напитка. В отличие от них вождь был настроен совершенно иначе: он надеялся, что после того, как они привезут Ружену, то сразу возвратятся назад в свою деревню. Но не тут-то было. Хозяева сообщили, что им придется остаться еще на пару деньков. Вождь тут же потребовал объяснений, и Курагин затянул приготовленную загодя байку:

– Понимаете, Ружена не может сиюминутно покинуть Манаус – она прибыла сюда с важной миссией, и детальные исследования поднятой ею проблемы требуют дополнительного времени. Но мы обещаем вам, что как только она закончит свои дела, вы вместе отбудете в миссию Гринписа. Я не думаю, что это займет более двух дней.

– Очень на это надеюсь, – недовольно произнес Сильвио.

Он понимал, что все это неспроста, и что за любезными прелюдиями таится кое-что посерьезнее. Так оно и оказалось. Курагин как бы невзначай поинтересовался:

– Кстати, а что там ваша спутница говорила о новом способе борьбы с тлей? Она тараторила так быстро, что я ничего так и не понял. – Курагин попытался придать своему лицу беспечное выражение. – Тема весьма интересная, но, как я понял для себя, все это нужно разжевать.

– Насколько мне известно, это секретная информация, – холодно ответил Киспе.

– Конечно, секретная. – Курагин понял, что недооценил своего оппонента. – Но ведь я являюсь сотрудником той самой корпорации, которая заказала исследования. И рано или поздно все обязательно узнаю. Мне просто интересно ваше мнение.

– Ну, если вам интересно, то я выскажу вам его.

Вождь окончательно удостоверился в том, что этот скользкий тип намеренно прокачивает его. Он даже несколько удивился наглости этого молодого человека. Естественно, ему была нужна не информация по проекту как таковая, а именно та ее часть, которая могла быть известна самому Сильвио. Хитрый индеец и виду не подал, что раскусил прыткого Курагина. Он решил играть в «тянучку».

– Я думаю, что все эти планы – чистой воды провокация. Эту тлю наверняка кто-то выпустил со злым умыслом и теперь заметает следы. Мне кажется, что это какая-то грязная игра, где очень многие во всем замешаны. Поэтому я предпочитаю держаться в стороне от подобных дел.

Здесь уже пришел черед удивляться Курагину. Он еще не знал о том, что Сильвио был образованным (не исключено, что в некоторых вопросах он был гораздо просвещеннее самого Курагина), и поэтому полагал, что речь вождя будет примитивна. Однако четкая и осмысленная лексика образованного человека никак не вписывалась в его архетип пожилого индейца. – Мы, араваки, столетиями жили в своих родных местах, к счастью, довольно изолированных, и не вмешивались в дела белых. Мы никому не мешали жить своей жизнью, но хотим и сами жить так, как считаем нужным. А теперь вы говорите, что мы должны помочь вам уничтожить наш последний приют? Идите вы к дьяволу со всеми вашими программами и планами! Льяносы никогда не подчинялись белым, и сейчас мы тоже не предадим нашу общину!

Вождь рассчитывал подобным бредом затравленного фанатика-индейца сбить Курагина с панталыку.

Так и произошло. Курагин, видимо, вообразил себе, что имеет дело с неотесанным простофилей, который решил помочь Ружене только для того, чтобы его самого и его племя оставили в покое.

– Ради всего святого, прошу простить меня! Я не знал, что этот вопрос вызовет у вас столь болезненную реакцию! – Курагин решил, что пора завязывать со стариком. – Вы можете спокойно располагаться в отеле и отдыхать, сколько пожелаете. По всем бытовым вопросам обращайтесь непосредственно к администратору, ему уже обо всем сообщили. Когда работа будет завершена, мы тут же заедем за вами. А пока просто отдыхайте. Приятного вечера!

Курагин наигранно улыбнулся и направился к джипу. Там его уже поджидали верные спутники.

Однако вождь обратил внимание, что джип не тронулся с места до тех пор, пока не зажегся свет в окне отведенного им номера. Его индейцы, гораздо меньше заботившиеся о глобальных проблемах, не спускали масляных глаз с вожделенного ящика с виски. Тем более что он «халявный», его много и у них впереди еще вся ночь, а при благоприятных условиях наверняка и утро. И что, скажите на милость, делать с таким количеством низкопробного пойла, кроме как нажраться до поросячьего визга?

Когда джип немного отъехал от отеля, Курагин достал из нарукавного кармана мобильный телефон и быстро набрал знакомый номер:

– Да, да, это я. Все, как и планировалось – они в гостинице «Сельва», номер двадцать шесть, третье окно от вывески. Что? А, да – их трое. Да. Да. Без оружия, я полагаю. По крайней мере, огнестрела у них точно нет. Да не беспокойся, все будет в порядке. Через часика два-три они будут стабильно готовы. Тогда и можете начинать. Ну все, давай. После всего сразу же отзвонись мне лично. Понял? Добро, отбой!

Курагин с довольной ухмылкой вернул мобильник на место. Все шло по плану, и сейчас пора было возвращаться в лабораторию. Там его ждала новая весточка о человеке, которого он давно хотел увидеть. В предвкушении интереснейшего дельца Курагин и думать забыл о трех краснокожих постояльцах отеля «Сельва».

* * *

Наступила глубокая ночь. Вокруг трещали тропические цикады, полная луна ярко освещала все закоулки и тупики забытых богом окраин Манауса. Свежий ночной воздух после дневной жары и духоты бодрил, а вид бесконечного звездного неба умиротворял. Под строительными лесами на фасадной стороне отеля ясно виднелись фигуры четырех человек. Все они были одеты в черную военную форму, а на головах у них были столь же черные спецназовские маски. Вот один из них ловко взобрался по промышленному тросу на леса. За ним последовали и остальные. Оказавшись на платформе, каждый тихо достал свое оружие. Четыре кривых ножа с зазубренными лезвиями матово блеснули в мягком лунном свете. Самый высокий из четверых, видимо, старший, скомандовал одному из своих людей идти вперед, второй был поставлен на прикрытие, а третьему пока была отведена роль дозорного.

Разведчик проник через окно в комнату. Послышался какой-то шорох, глухой стук, потом все смолкло. Высокий настороженно вглядывался в темноту, но в комнате, кроме силуэта своего бойца, он никого не увидел. Тогда он жестом показал стоявшему на прикрытии проследовать за своим товарищем, а сам занял его позицию. Какое-то время был слышен только звук приглушенных шагов, шорох и еле слышное дыхание. Потом наступила полная тишина.

Человек, вошедший в комнату первым, вышел оттуда в полном недоумении.

– Командир, там никого нет. Пусто.

– О чем ты?!

– Не знаю, но мы все обшарили. Виски осталось нетронутым, кровати также стоят заправленными.

– Вот дьявол, – хрипящим шепотом выругался высокий. – Куда же делись эти красномордые сволочи?

– Не знаю, командир. Но могу точно сказать, что в номере их нет.

– Понятно. Все вниз.

Когда четыре тени неслышно соскользнули с монтировочных тросов, вокруг отеля вновь воцарилась полуночная тишина, прерываемая лишь стрекотанием цикад. Руководитель отряда снял маску и достал мобильный телефон. Набрав номер, он прильнул к трубке:

– Их здесь нет!

– Как нет? – недовольно изумился его собеседник.

– Как нет, так и не было. Эти твари куда-то делись.

– Нельзя допустить, чтобы они ушли живыми. Найти и прикончить. Всех.

– Понял.

Командир спрятал мобильник. После этого он натянул маску и скомандовал своим бойцам: «разведка местности». Четыре тени растворились в ночной мгле, и ничто этой ночью больше не нарушало покой убогого отеля, скромно примостившегося на самых окраинах Манауса.