Текст книги "Пшеничное зерно и океан"

Автор книги: Митко Яворски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Ведьмина похлёбка

Если бы я мог быть пшеничным зерном

Кусочек золота лежал себе укрытый в земле. Дружочки его – мелкие камушки, приютившиеся тут же под землёй, жили и радовались тому, что он сиял в темноте, освещая всё кругом ровным светом, и прозвали его Огневичком. Огневичок никогда не покидал своего убежища, не знал ничего о том, что делается на земле, поэтому не только внимал похвалам приятелей, но и вообще воображал, что он один на свете такой особенный. Но однажды во тьме около него зашевелились тонкие белые нити, словно кто-то прял солнечную пряжу.

– Вы кто такие? – недовольно спросил их Огневичок.

– Мы-то? Мы обыкновенные корешки, – ответили ему.

– Та-а-к… – кивнул он и продолжал с любопытством разглядывать их.

Между тем корешки с каждым днём становились всё длиннее.

Огневичку вдруг тоже захотелось стать таким же тоненьким, чтобы так же, как они уметь проникать между комочками земли.

– Эй! – окликнул он их наконец. – Вы самое чудесное из всего того, что я встречал здесь.

Но корешки предостерегли его от того, чтобы он не очень-то хвалил их.

– Это почему?

– Потому что они принадлежат другому. Неделю назад, – рассказали они, – одна бедная женщина бросила в землю пшеничное зёрнышко; она полила его водой, и вот – оно пустило корешочки.

Огневичок только сейчас заметил пшеничное зерно и внимательно вгляделся в него. На пшеничном зерне лопнула серая кожица, и из него потянулись корешочки, с которыми и познакомился только что Огневичок. Он так удивился, что это было просто похоже на испуг.

– Ох, как мне хорошо! – заговорило вдруг Пшеничное зерно.

– Эй, что ты там говоришь? – прошептал Огневичок.

– Я умираю…

– Умираешь – и радуешься? – удивился Огневичок.

– Как же мне не радоваться? Ведь я умираю для того, чтобы оставить после себя сотни других таких же, как я…

Сказало это Пшеничное зерно и осталась от него лишь серая сморщенная кожица…

Белые корешочки росли и вытягивались с каждым днём всё больше и больше, и вскоре тоненький зелёный стебелёк – невозможно даже и представить себе, что у него вообще есть какие-то силы, – оттолкнул ком земли над собой и выглянул на белый свет.

– Добро пожаловать под моё небо, – ласково встретило его Солнце.

Между тем стебелёк всё тянулся вверх, а корешочки становились подвижнее и длиннее. Настал момент, когда они коснулись кусочка золота, и он попросил их взять от него всё, что они хотят.

Корешочки обхватили его и попробовали было сосать из него соки для питания стебелька. Но…

– Ничего-то в тебе нет полезного" – заключили они недовольно.

Огневичок загрустил, услышав, что они думают о нём: как это печально, когда ты ничего не можешь дать полезного.

– Но ведь я, по крайней мере, даю свет? – неуверенно промолвил Огневичок, обращаясь к камушкам.

– Даёшь, даёшь, – согласно подтвердили камушки.

"И это не так уж мало", – подумал про себя Огневичок, но, несмотря на это, в душе позавидовал Пшеничному зерну.

Вот, наконец, верхушка стебля стала тяжёлой, и крупный колос склонился к земле. Когда прекратит своё существование и этот колос, то сколько же зёрен ещё родится!.. Огневичок даже и не пытался считать. Ему становилось всё грустнее и грустнее. Сидит он на одном месте. Не уменьшается, не увеличивается. Не тянется от него ни корешков, ни стебельков, – не нужен он никому. Ничего никому не может дать. И Огневичок пожелал, – если возможно, всё равно как – сейчас же превратиться в пшеничное зерно.

Не понимаю, или первая встреча с белым днём

Тяжёлый налитой колос, склонивший вершинку пшеничного стебля, наконец, созрел. Пора было его срезать. Но пришла за ним не бедная женщина, которая посадила зерно, а Человек в белой рубахе и соломенной шляпе.

– Смотри-ка ты, какой большой вырос. Золотой. Набрал силу и красоту от самого солнца, – обрадовался пришедший.

И выдернул стебелёк вместе с корнем. Он хотел поставить его у себя дома для красоты. Но в тот же миг так удивился тому, что открылось его глазам, что едва удержался на ногах: вместе с комком земли он вытащил кусочек золота! Озираясь, быстрым движением он сунул его в карман.

– Я же не пшеничный колос, – обратился Огневичок к Человеку. – Не бросай его одного в поле.

– Молчи ты там! И не учи меня, что я должен делать! – сердито ответил Человек.

И чтобы чувствовать себя более спокойно, положил золото под рубаху, ближе к сердцу, потом снова вытащил его оттуда и крепко сжал в кулаке.

– Возьми пшеничный колос. Ведь я, по сравнению с ним, ничто, – уговаривал Огневичок Человека.

– Ничего-то ты не знаешь о жизни. Ну и прекрасно! Не сбежишь, а останешься у меня.

Огневичок недоумевал: почему Человек в белой рубахе выкинул тяжёлый колос пшеницы и так обрадовался ему – какому-то камню или кусочку металла – всё равно, – у которого не было сил даже на то, чтобы передвинуться самому, без корешков, не способного оставить после себя сто других – таких же, как он сам. "Почему, почему?" – мучительно спрашивал себя Огневичок и снова обратился к Человеку:

– Эй! – крикнул он.

– Сиди, сиди, не волнуйся. Уж я-то позабочусь о тебе, – отвечал тот.

– Я не об этом.

– А о чём?

– Ты слепец. Приглядись лучше: не ошибиться бы тебе – вместо налитого пшеничного колоса ты заботишься о простом камне.

– Как ты наивен. Но это ничего. Так ты даже ещё лучше: тебе неведомо, насколько ты ценен и потому не сбежишь без моего согласия.

– Чем же я ценен?

– Ты – золото, – коротко бросил Человек в белой рубахе и, для пущей уверенности, ещё крепче зажал камешек в ладони.

Огневичок же всё старался объяснить себе, что произошло. "Наверное другие люди не такие, как этот," – подумал он. "Они конечно же, никогда не предпочтут какой-то ничтожный кусочек золота пшеничному колосу".

– Эй, послушай! – снова окликнул он Человека. – Все люди такие, как ты?

– Какие – такие?

– Они так же, как ты, выбросят живой пшеничный колос и будут трястись над каким-то мёртвым камешком?

– А ты как думал? Золото влечёт к себе даже того, кто никогда не дотрагивался до него.

Огневичок хоть и запутался совсем, всё же понял очень хорошо, что никогда не будет даже самым маленьким пшеничным зёрнышком. Поэтому первая его встреча с белым светом в конечном счёте оказалась трудной.

Стиснутый в руке Человека, он не мог даже и представить себе всего, что с ним произойдёт.

Ага, и я что-то значу…

Человек в белой рубахе отнёс кусочек золота к себе в дом. Он вымыл его водой и ещё крепче зажал в кулаке.

– Я не убегу, – успокоил его Огневичок.

– Ты только один день на этом свете, поэтому ничего не знаешь: золото очень часто убегает.

– Как убегает?

– Так. Убегает, но не исчезает. Оно просто переходит из одних рук в другие. А для меня важно, чтобы тобой владел я, а не кто-то другой.

И Человек с улыбкой, которой одаривают только новорождённого, с Огневичком в руке вошёл в большой зал. Стены зала были украшены картинами. На одной охотники убивали льва, на другой – прекрасная, вся в белом, дама верхом на чёрном коне скакала по зелёной поляне. А часы, висевшие между этими двумя картинами, повторяли:

– Тик-так, тик-так… – И стрелки на них передвигались медленно, медленно.

Огневичок впервые видел такие вещи, и они очень понравились ему. "Вот здорово…" – обрадовался он. Ему вдруг показалось, что он понял, зачем Человек принёс его сюда: просто не было того, кто освещал бы эти прекрасные картины. Понятно: его прикрепят к стене между ними. Хорошо, очень хорошо, он не устанет светить им и днём, и ночью.

Но он ошибся. Человек спрятал его в железную коробку. В ней было гораздо темнее, чем под землёй. Хорошо, что там оказалась одна золотая монета. По крайней мере было с кем поговорить.

– Ты что делаешь? – спросил её Огневичок.

– Придумываю новые козни.

– Для кого?

– Для Человека, который запрятал меня сюда.

– За что ты желаешь ему зла?

– Видно, ты совсем недавно появился на этом свете, – ответила Монета. – Когда-то и я задавала те же вопросы. Было время, когда я не только не думала о том, чтобы кому-нибудь насолить, но и вообще не знала, что такое зло. А сейчас только и думаю о том, чтобы строить козни.

– Кто тебя научил этому?

– Люди. Не все, разумеется, но это они меня научили.

– Как они тебя научили этому?

– Очень просто. Чем больше зла я причиняла одним, тем большее уважение вызывала у других. Вот и теперь меня отличили.

– Как?

Огневичок не заметил, чтобы на Монете было какое-нибудь отличие.

– А заперли здесь. Если хочешь знать, это и есть самое большое отличие. Вот тебя тоже заперли – значит и тебя отличили, радуйся теперь. Если запирают сюда, значит ты что-то собой представляешь. Ценят тебя.

– Выходит, если тебя суют в темноту и тесноту, то это означает, что тебя ценят? – ничего не понимал он.

И снова спросил Монету, за что же всё-таки она собирается причинить зло Человеку, который её отличил.

– Раз уж мы разговорились с тобой, так и быть расскажу. Жила я большом кошельке. Наконец, надоело, что вечно прячут меня по разным потайным местам, и я убежала на улицу. Закрылась в пыль и стала ждать. А владелец кошелька – наш хозяин в белой рубахе, – где только ни искал меня. Даже швы на одежде распорол. Я лежу себе и молчу. Но вот один раз показалась босоногому мальчику. На него-то я никак не хотела навлекать беды. Но вышло, что хоть и не хотела, а навлекла. И мальчонка только настрадался из-за меня. Наш хозяин обвинил его в том, что он украл меня и отхлестал розгами прямо по голому телу. Он отнял меня у мальчика, и уж так радовался, что я снова оказалась в его руках. А чтобы я не убежала, запер меня туда, где и ты сейчас находишься. Вот я и хочу спросить тебя теперь: что на моём месте ты бы сделал этому человеку?

Огневичок молчал. Когда он лежал в земле и разговаривал с корешками, то легко понимал их. Так же легко он понял и оценил благородство Пшеничного зерна: оно умирало, чтобы родились сто других таких же, как оно само. "А Монета, – думал он, – и не хочет, да всё время зло творит". И он начал догадываться, почему Человек выбросил налитой Пшеничный колос! Что-то стало с ним! Может быть, всё-таки пришла та женщина, которая вырастила его. Ведь тот, кто выращивает, умеет и охранять плоды своего труда.

Но у Огневичка больше не оставалось времени на размышления. Железная коробочка растворилась, и мягкие пальцы Человека в белой рубахе и соломенной шляпе вытащили оттуда маленький самородок.

Что ещё можно увидеть?

Человек отнёс кусочек золота в большой ювелирный магазин. Такое золото – самородное, блестящее, хоть и не большое, но тяжёлое, редко где можно сыскать – нахваливал он.

Ювелир долго разглядывал самородок, оценивал, пересчитывал, наконец, усмехнулся, довольный, и дал Человеку за него целую кучу денег.

На этот раз Огневичка заперли в большем по размеру и с более толстыми стенами железном ящичке. В нём уже лежали белые, как корешочки Пшеничного зерна, жемчужинки, сверкали бриллианты и разные другие камушки, которые сразу же заявили о себе, что они драгоценные.

– Как вам не стыдно самим определять себе цену? – упрекнул их Огневичок.

– Так написано про нас и в книгах. Иначе как же мы сами о себе могли бы говорить, что мы драгоценные? – честно ответили камушки.

Огневичок недолго оставался в тяжёлом железном сейфе. Рано утром Ювелир отнёс его в свою мастерскую.

– Сейчас, – прошептал он ему, – я тебя расплавлю, но ты не пугайся. И пылинки твоей не потеряю. Я сделаю из тебя прекрасную розу, а в самой серединке её, словно вонзённое в неё пчелиное жальце, сверкнёт бриллиант. Тот самый бриллиант, с которым ты ночью находился в моём сейфе. Такое украшение будет редкостью даже и в княжеской сокровищнице. А если я покажу его самой Княжне, она всплеснёт руками от изумления и непременно захочет украсить розой свою грудь.

Ювелир представил себе, как старый князь, её отец, щедрым жестом развяжет свой кошелёк, и он железными клещами зажал кусочек золота. Но прежде чем опустить его в судок, поставленный на раскалённые тлеющие угли, Ювелир осмотрел его ещё раз и раздумал ковать из него золотую розу. Именно таким, каким он вышел из-под земли, – очень похожим на маленькую птичку, – он будет не только прекрасным, но и единственным в своём роде. Он прицепил к нему маленький бриллиантик и улыбнулся, довольный своей идеей, а главное – он был теперь уверен в том, что получит за него много денег. И не ошибся. Старый князь, через руки которого прошло много драгоценностей, признал, что более красивого украшения он не видал, и действительно, щедро заплатил Ювелиру. На следующий день Княжна приколола брошь на грудь.

Огневичок и подумать не мог, что на свете может быть нечто более прекрасное, чем молодая Княжна. Когда она вздыхала, он поднимался на её груди и был счастлив оттого, что находится так близко к её сердцу. И так как ему хотелось служить ей беззаветно, он вслушивался в его удары, стараясь угадать её желания ещё до того, как они появятся. А как известно, слушая чьё-нибудь сердце, можно узнать не только прелюбопытнейшие, но и поучительные вещи.

– Как хорошо! – восхищался Огневичок вслух.

– Спокойнее, спокойнее! – отрезвил его Бриллиант.

– Ты не хочешь послушать, как стучит сердце Княжны?

– Я уже давно перехожу из рук в руки. Украшал и царскую корону. Ничто уже не может возбудить моё любопытство. Слишком много я повидал, поэтому и тебе советую – никогда ни из-за чего не волнуйся. Волнения принесут тебе только потери и никогда – приобретения.

– Почему же? Разве добро не должно вызывать восторг, а зло – негодование?

Бриллиант не соблаговолил ответить: он твёрдо придерживался своего принципа – не волноваться.

Отдаю свою силу…

Княжне так нравился Огневичок и сверкающий в нём бриллиантик, что несколько ночей подряд она ложилась с ним спать. Но и этого ей казалось мало: она решила показать украшение своим подругам и друзьям, и по этому поводу в княжеском дворце для них был устроен бал. Бриллиант, чрезвычайно честолюбивый, обрадовался, что им будут любоваться и другие. А Огневичку было довольно и того, что он не расставался с княжеской дочерью. Он и мысли не допускал, что на свете может быть что-то более прекрасное, чем она. А слушая её сердце, он узнал, что она к тому же ещё и добра. В таком сердце коварная мысль никогда не совьёт гнезда. А добрые мысли ведут, как известно, к добрым поступкам. Он был доволен. Но и теперь ему оставалось непонятным, почему Княжна, красотой которой могло гордиться любое царство, так кичится своей брошью.

– Не пытайся узнать абсолютно всё, – сказал ему Бриллиант.

– Почему?

– Как почему? Не загружай себя излишними вопросами. Сколько бы ты ни мучился, отгадывая их, всё равно останется что-то сложное и неразгаданное.

– Я слушаю тебя, но не понимаю.

– Но ведь я тебе уже сказал: мы никогда не исчезаем совсем. Только меняем своих хозяев, переходим из одних рук в другие, но где бы мы ни были, всё равно будем желанными и ценными. А если так, стоит ли волноваться?

Собеседники вынуждены были прекратить свой разговор. Трубы и фанфары возвестили о начале бала.

Княжеская дочь, озарённая блеском своих прекрасных глаз и жемчужной улыбкой, сияла сама и излучала сияние вокруг себя.

Огневичок, очевидно, забыл совет Бриллианта. Увлёкшись, он наблюдал за знатными гостями. Они старались перещеголять один другого, восхваляя красоту Княжны, и она дарила их лучезарной улыбкой. Очень радовался и Огневичок, но скоро он заметил нечто такое, что заставило его опечалиться.

Любопытной белой складочке на юбке Княжны захотелось получше рассмотреть шпагу одного принца и она неосторожно выглянула из-под атласного платья.

– Тебе не позволено вылезать дальше обшитого жемчугом края её платья, – прикрикнула на неё одна придворная дама.

– Убирайся сейчас же! – рассердилась и Княжна.

Но белая завитушка никогда не видала собранных вместе таких блестящих молодых людей. Она притворилась, что предупреждения относятся не к ней. И тогда случилось нечто совсем неожиданное. Несколько красивых девушек поклонились Княжне и с пленительными улыбками стали уверять её, что эта непослушная складочка ей очень идёт. И с её позволения, как только они вернутся домой, так сразу же сошьют себе такие платья.

– Уговаривают её так, будто она какая-нибудь больная, – подумал Огневичок, и ему стало не по себе. Только нездоровый человек не может не видеть, что всё это ложь. И он спросил у Бриллианта, не больна ли Княжна.

– Что? Больна? Не будь смешон. Не видишь, что ли? Цветёт от избытка здоровья.

С тех пор, как он помнил себя, ему не приходилось слышать такие нелепые вопросы.

– Тогда объясни мне, почему ей не говорят правду, – не переставал допрашивать Огневичок.

– Ты так глуп, что если я и дальше стану тебя слушать, то, чего доброго, тоже поглупею. Не спрашивай меня больше о таких вещах. Или объясняй себе сам, но только не вслух. Если ты меня не послушаешься, я вынужден буду попросить кого-нибудь взять тебя, чтобы отделаться, наконец, от такого назойливого соседа.

Огневичок пытался понять, отчего на Княжну продолжал сыпаться целый поток похвал. Точно она какая-нибудь слабенькая или болезненная. И тогда он воскликнул, что отдаст всю свою силу княжеской дочке, но только для того, чтобы она могла различать правду и ложь. Потому что, пока она ещё не ослабла, то обязательно ослабнет, если будет слушать только одни похвалы.

– Я всегда буду говорить тебе правду и всегда буду верен тебе.

Он ожидал, что Княжна, будет благодарить его. А она так разгневалась, что швырнула его в железную коробку.

– Вот теперь и спи в темноте, – ещё больше рассердился на него Бриллиант.

– Я ничего плохого не сказал, – оправдывался Огневичок.

– Ты просто не знаешь, что такое эти князья, – не оставлял его в покое Бриллиант. – Если ты хочешь кого-нибудь из них обидеть, то скажи ему, что он болен и что ты готов дать ему свою силу, чтобы помочь. Князьям не предлагают дружбу, они любят, чтобы им служили. И какой дьявол свёл меня с тобой! Если бы я знал как, сейчас же бы отвязался от тебя.

Но хотя это и был сверкающий бриллиант, он не мог сделать того, чего желал.

На балу

Через несколько дней Княжна получила приглашение на бал от одного Принца, который ей очень нравился. Для этого бала было сшито специальное платье, которое она сама вышила жемчугом и золотом. Она распустила на плечи свои золотые волосы, и лицо её, разгорячённое ожиданием предстоящей встречи с принцем, засияло, как маленькое ночное солнце. Такой прекрасной её не видели никогда.

Железная коробка скрипнула, и Огневичок, онемев от счастья, снова очутился в мягкой ладошке Княжны. Она так же, как и раньше, приколола его к платью таким образом, что он оказался близко к её сердцу.

– Одна золотая Монета сказала мне, что заключение в коробке – это особое отличие. Пусть это и так, но всё же блестеть на атласном платьице приятнее, чем сидеть во тьме железной коробки, – прошептал кусочек золота.

– Я не думаю ни о чём, не думай и ты, – посоветовал ему Бриллиант. – Буду ли я здесь или где-то в другом месте – в царской короне или заброшенный в грязь – мне всё равно. Я не привязываюсь душой ни к кому.

– Как это – "не привязываюсь"? – удивился Огневичок.

– Все хотят меня иметь, а я сам никого не хочу. Если они привязываются ко мне, то что мне печалиться о них? И к тебе, и ко мне стремятся все. Нам дают даже более высокую цену, чем мы заслуживаем.

– С тех пор, как мы познакомились, – признался Огневичок, – это первый разговор, который мне нравится.

– Я безразличен к похвалам. Если бы я мог назвать тебя своим приятелем, твои слова обрадовали бы меня.

– А что тебе мешает назвать меня так?

– Не могу. Хоть мы с тобой и вместе, а не нужны друг другу, можем спокойно обходиться друг без друга. Я на всё смотрю равнодушно. И прошу тебя – больше не докучай мне разными вопросами. В течение своей долгой жизни я понял, что самое прекрасное – это спать и показывать всем свою красоту.

– А когда ты засыпаешь, то не перестаёшь блестеть?

– Однажды стряслось и такое. Я так глубоко заснул, что совсем погас.

– Тебя ругали?

– Нет. Это была одна смешная история. Я занимал тогда самое заметное место в царской короне. Но вот один раз заснул и потемнел. Но придворные, хоть и не видели меня, а продолжали твердить: "Какой блестящий бриллиант, какой блестящий бриллиант!" Так что самое важное не то, что ты собой представляешь, а то, как тебя привыкли называть окружающие – сверкающий, незаменимый, неповторимый. Если называют тебя так, ну, тогда – все двери перед тобой открыты.

– Ох, как ты здорово умеешь рассказывать! – восторгался Огневичок.

– Сколько ещё я знаю всяких историй. И любопытных, и смешных, и грустных. Но как только назвали меня сверкающим бриллиантом, так угасли во мне все желания. Ни к чему я не стремлюсь.

Их разговор замер. Княжна вошла в бальный зал.

– Как она прекрасна, – пронёсся восхищённый шёпот.

Бал начался. Само собой – наша Княжна танцевала с Принцем. Всё в нём было красиво, но самыми прекрасными были его глаза. В них была какая-то притягательная ласковая сила. Стоило ему посмотреть на кого-нибудь – даже если у того были чёрные заботы. – в грудь тёплым лучом входила радость.

Стены бального зала были зеркальные. В какую бы сторону ни оборачивались танцующие, они везде видели себя, свои сияющие лица и серебряные люстры с зажжёнными свечами. Огневичок быстро пресытился всем этим блеском. Он вслушивался в удары сердца Княжны. Оно желало лишь одного слова: вот-вот Принц должен был сказать, что любит её. Ведь он устроил этот бал с тайной мыслью на первом же танце просить её руки. Но случилось так, что он засмотрелся на Огневичка и, заворожённый красотой броши, совсем забыл о своём намерении.

Да, с большим количеством загадок пришлось столкнуться Огневичку. Человек в белой рубахе предпочёл его Пшеничному колосу. Принц не услышал зова сердца Княжны. Он не ощущал трепета ожидания в её груди, его покорил не нежный: блеск её прекрасных очей, не белизна прекрасной лебединой шеи, а всего лишь кусочек золота. Ради него он забыл обо всём.

– Почему?

– Который раз мне приходится тебя учить: не мучай себя излишними вопросами, – прервал его Бриллиант.

Бал закончился поздно ночью. Княжна со слезами на глазах, измученная переживаниями, которые разрывали ей сердце, направилась к себе в спальню. Но прежде чем лечь в постель, она поднесла к лицу зеркало.

– Скажи мне, – попросила она, – почему Принц ни разу ласково не взглянул на меня? Или глаза мои выглядели усталыми, или морщинки уже тайно появились на моей коже?

– Нет, глаза твои не выглядели усталыми и морщинки не портили твоей кожи. Лицо твоё так прекрасно, что любая красавица мечтала бы сравниться с тобой. Виноваты во всём обыкновенный кусочек золота и бриллиант на нём. Это они смутили ум и сердце Принца, – ответило Зеркало.

Княжна сорвала Огневичка со своего платья и замахнулась было, чтобы выбросить его в окно. Но взглянула на него и отказалась от своего решения. Она заперла его в роскошный перламутровый футляр и приставила к нему солдата.

– Нас охраняют. Наверняка с нами случится что-нибудь плохое, – встревожился Огневичок.

– Не мешай мне. Я спать хочу, – рассердился на него Бриллиант.

– А всё-таки, – не мог успокоиться Огневичок, – почему нас так усиленно охраняют?

– Кажется, я напрасно потратил время, объясняя тебе самые простые вещи: мы переходим из рук в руки. Плохое чаще случается только с теми, кому мы принадлежим, с нами же – никогда. Сколько раз я тебе говорил: смотри на всё спокойно, если можно, равнодушно, ни от чего не приходи в волнение.

Бриллиант наверное продолжал бы и дальше поучать глупый золотой самородок, но его прервал тихий звук приближающихся шагов. Блеснуло стальное лезвие кинжала, и солдат свалился замертво. Человек схватил футлярчик и быстро скрылся в темноте.

– Будь спокоен. Ведь я сказал тебе – случается плохое, но только с теми, кому мы достаёмся. А нам, где бы мы ни были, всегда одинаково хорошо. Отношение людей к нам не меняется, зачем же нам его менять? – снова заговорил Бриллиант.

Огневичок понял, что если и пожелает, то всё равно никогда не сможет никому принести добра. Так пусть же зло, которое он несёт в себе, будет как можно более ощутимым.

Чёрный дьяволёнок

Человек, заколовший солдата-сторожа, был тем самым, что некоторое время назад извлёк Огневичка из-под земли вместе с корешками Пшеничного колоса, и Огневичок поклялся зло отомстить ему.

– Эй, что ты будешь теперь делать? – спросил его Бриллиант.

– Буду творить только зло. Ты поможешь мне?

– Если речь идёт о недобрых делах, я с тобой.

– Хорошо.

Огневичок вырвался из белых пальцев Человека и покатился по улице, скрываясь в вёдрах для мусора, в помойных ямах. Человек бежал за ним, расталкивая прохожих, но не смел крикнуть: "Держите его!" Ведь такая брошь всякого соблазнить может. Огневичок спрятался за камнем и, накинув на себя чёрную мантию, стал похожим на маленького дьяволёнка.

– Где же ты, мой Огневичок? – звал Человек чуть не плача.

– Я здесь, – отозвался Чёрный дьяволёнок.

– Тебя я не знаю, – сказал ему Человек и продолжал искать исчезнувший кусочек золота.

Это было первое зло, которое Огневичок сотворил Человеку. Правда, это зло, подумал он, не очень-то велико. Ничего, время ещё есть, они ещё встретятся. Но прежде испытаем, что он может ещё наделать в облике Чёрного дьяволёнка.

Вскоре он погнался за девушкой, которая очень спешила: её ожидал жених.

– Отстань, противный чёрный дьяволёнок! – испуганно воскликнула Девушка.

И она стала громко повторять одно имя – имя своего жениха; он должен был услышать её и спасти. Тогда Бриллиант откинул чёрную мантию – ровно настолько, чтобы из-под неё выглянул кусочек золота.

– А, так вот ты кто! – засмеялась Девушка.

– Я – Чёрный дьяволёнок.

– Таких дьяволят я очень люблю. Подойди поближе, я больше не буду кричать, – стала она упрашивать. – Если хочешь, я не пойду сегодня на встречу с женихом. Хочу быть с тобой, только бы держать тебя в руках.

– Если ты не пойдёшь к жениху, он будет тосковать.

– Завтра, когда он узнает, почему я не пришла к нему, он только подарит мне горячий поцелуй. Ну, стань же моим! Видишь, на какую большую жертву я иду – отказываюсь от свидания с женихом.

– Нет! – отрезал Чёрный дьяволёнок.

– Нет! – подтвердил и Бриллиант. – Из-за нас люди убивают друг друга, а тебя ждёт твой жених.

– Тогда я и завтра не пойду к нему. Стань моим, миленький Чёрный дьяволёнок! – и она протянула к нему руку.

– И речи об этом не может быть!

– Тогда я возьму и заменю своего жениха другим.

Огневичок отшвырнул свою дьявольскую одежду и заплакал.

– Не волнуйся. Воспринимай всё равнодушно, – снова терпеливо стал поучать его Бриллиант.

И Огневичок понял, что он сможет сотворить зло, только будучи кусочком золота, а не чем – или кем-нибудь другим. И уже ничто и никто не мог отвратить его от мысли отомстить Человеку в белой рубашке. Это он вытащил его из-под земли, а как хорошо чувствовал он себя там вместе с камушками, которым давал свет. Человек продал его Ювелиру, но, объятый жадностью, убил солдата и выкрал Огневичка из шкатулки Княжны.

Вот отомстить бы ему как следует!

Ведьмина похлёбка

Огневичок попросил Бриллианта сверкать поярче, чтобы поскорее дать возможность Человеку в белой рубахе найти свою потерю.

– Ты и сам можешь свести его с ума – спокойно ответил Бриллиант.

В это время Человек в белой рубахе прогуливался по улице со своей красивой Женой. Кусочек золота подкатился прямо к его ногам. Тот вмиг забыл и думать о своей Жене и бросился к золоту, чтобы схватить его.

– Вот смех-то, – рассмеялся Бриллиант.

– Золото! Моё прекрасное золото! – кричал Человек, пытаясь схватить убегающего Огневичка.

– Я тут-тут, ты что, не видишь меня? – Говорила Жена, думая, что его слова относятся к ней.

– Да замолчи ты!

– Зачем ты меня бросил?

– А ты что думала – из-за тебя я буду упускать золото и бриллиант, сверкающий как солнце?

– Прошу тебя, пока ты гонишься за ним, думай обо мне.

– Если бы я знал, что ты такая дура, я бы не только не сделал тебя своей женой, но и знать бы тебя не знал никогда.

– Вот смех-то! – повторил, хохоча, Бриллиант.

Человек гнался за Огневичком до тех пор, пока они не достигли избушки Ведьмы, которая стояла рядом с царством песков и горячих ветров. Стоило Ведьме засмеяться, избушка начинала раскачиваться то в одну сторону, то в другую. Но если разражалась буря, она стояла, как вкопанная.

Огневичок остановился перед Ведьмой, и она потянулась к нему, намереваясь схватить.

– Моё! – сказал Человек в белой рубашке и соломенной шляпе.

– Э-е, да ты видно совсем ослеп от этого золота, так что и меня не заметил. Скажи, по крайней мере, "добрый день".

– Отдай мне золото, и я, если хочешь, и вашим величеством тебя назову.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! – проговорила любезно (насколько может быть любезна) Ведьма.

Человек и не подумал отвечать на приветствие. Он снова бросился к маленькому самородку.

– Какое счастье, что ты снова будешь в моих руках! – шептал он.

– Попроси-ка меня как следует, – остановила его Ведьма.

– Зачем мне просить? Оно моё. Я его из-под земли вырыл. Потом он сбежал от меня, а теперь я нашёл его и долго гнался за ним, чтобы, наконец, поймать, и владеть им. Смотри: одежда моя порвалась, я измучен, силы покинули меня, – отвечал Человек в белой рубашке.

– Если ты завладеешь им, гордыня обуяет тебя. Знаю я – нет у тебя чувства меры. Если же я сама дам его тебе, то знай – я всегда могу вернуть его обратно. Устала я учить всё время таких, как ты – чтобы знали, чего можно требовать и чего нет. Ведьмой меня называете… Ничего, я не мелочная. Остановить кого-нибудь вовремя, чтобы не брал больше положенного, совсем не так уж плохо. Так, по крайней мере, думаем мы, ведьмы.

– Отдай мне золото и бриллиант, – продолжал молить Человек, и даже упал на колени.

– Встань! – рассердилась Ведьма. – Мы, ведьмы, терпеть не можем ни похвал, ни поклонов.

– Верни мне его, и я исполню всё, что пожелаешь.

– Эх, – грустно вздохнула Ведьма, – будь я самой жестокосердной, всё равно не смогла бы выдумать такого страшного наказания. Ну, что же – не вини меня: ты сам этого хотел – и быть по сему. Мы, ведьмы, исполняем своё слово.

– Это хорошо, что ты сдержишь своё слово. Для меня настоящим удовольствием будет подчиниться тебе, – обрадовался Человек.

– Хорошо, очень хорошо, – довольно усмехнулась Ведьма..

Он вздрогнул от прикосновения её костлявых пальцев, но улыбнулся как можно дружелюбнее.

– Возьми же его! – воскликнула Ведьма.

– Я всегда буду тебе верен! – и Человек кинулся целовать её руку.

– Ах, я и забыла, что ты голоден, – спохватилась Ведьма.

Она сложила в горшок, который всегда стоял посреди избы, разные драгоценности: жемчуг, бриллианты и золото, поставила всё это на синий огонь, разогрела и предложила Человеку в белой рубахе. Но он не прикоснулся к еде – так торопился удрать от Ведьмы. Чувствовал: если дольше останется с нею, не быть ему полным хозяином кусочка золота и бриллианта, сверкающего в его середине. Ведьма прекрасно разгадала его намерения, но сказала, что раз уж он спешит, то она не будет его задерживать. Однако, так как он поклялся, что будет ей подчиняться, она приказывает ему пройти через жаркую пустыню, прежде чем отправиться домой.