Текст книги "Требуется соблазнитель"

Автор книги: Мишель Селмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мэтт отключил сотовый телефон и подавил желание разбить его о ближайшую кирпичную стену. Строительство ресторана было официально приостановлено. Очевидно, Эрик Диксон оказался влиятельнее, чем ожидал Мэтт.

Еще не построенный ресторан уже приносил убытки. Кроме того, пока все не закончится, Мэтт будет прозябать в этом забытом Богом городке, где многие уже дали ему понять, что его присутствие нежелательно.

Прошлой ночью кто-то расписал унизительными надписями и ругательствами наружные стены ресторана и вагончика строителей. Полиция обещала увеличить число патрульных, но уже были сделаны намеки, что виновных никогда не найдут. И хотя он нанял маляра, чтобы тот закрасил надписи, воспоминания об очередном унижении стереть было нельзя.

Мэтт смотрел, как строители собирали свои инструменты. Они отправлялись на другие объекты, пока Мэтт не найдет выход. Эрик как-то утром подошел к Мэтту и предложил уладить проблему. Сумма была названа шестизначная. Если бы только у Мэтта был диктофон, чтобы уличить ублюдка…

Он знал, что делать. Надо было только решиться. Родители Эмили уже сделали так много для него, что ему было совестно еще раз просить их о помощи.

Достав телефон, Мэтт открыл его и набрал рабочий телефон отца Эмили. Секретарь ответил, что мистера Дугласа не будет до конца недели. Мэтт позвонил домой, но услышал автоответчик. Осталось звонить Тайлеру.

– Они уехали к друзьям, – объяснил Тайлер, – и должны вернуться в следующий четверг или пятницу.

Целая неделя. Проклятье. Он мог бы вернуться в Лос-Анджелес, но его самолет все еще не был готов, а лететь на обычном самолете не хотелось. Как ни странно, ему вообще не хотелось возвращаться в Лос-Анджелес. У Мэтта исчезло желание работать, что для него было так же странно, как если бы у него исчезло желание дышать. Мэтт испытывал странное беспокойство при мысли о том, что должен сидеть в офисе, погрузившись в море документов, которые его служащие могли бы прекрасно разобрать и без него. Что-нибудь важное вполне можно согласовать по электронной почте или отправить факсом. Неотложные встречи устроить как конференции в Интернете. Все прекрасно работало бы без него, и он впервые задумался, почему столько времени проводил в офисе.

С другой стороны, теперь у него появилось время, чтобы соблазнить Эмили. Воспоминания о ее коже, о ее аромате, о вкусе ее губ сводили с ума. И его не оставляли мысли о том кольце. Вчера вечером он достиг многого. И вовремя остановился. Когда придет время, Эмили сама будет умолять его. Тогда он, наконец, сможет сделать все, чего не сделал той ночью на берегу.

Теперь надо решить, какой сделать следующий ход. У него столько свободного времени, что он еще не знает, как провести его с наибольшей пользой для себя.

– Привет!

Эмили отвела взгляд от экрана компьютера, и ее сердце предательски затрепетало при виде Мэтта, стоящего в дверях офиса. Для него было бы лучше, если бы он не выглядел таким здоровым и загорелым, – впрочем, для нее тоже.

– Привет! В чем дело?

– Я приехал поговорить о работе.

– Хорошо.

Эмили попыталась говорить беззаботно, хотя на самом деле ее сердце упало. Он, вероятно, хочет сообщить ей, что передаст контракт другому питомнику, если она не будет спать с ним.

Девушка вздохнула. Она сама проявила инициативу вчера вечером, сама рассказала про кольцо, сама предложила снять с себя шорты и показать татуировку. Эмили до сих пор не могла понять, что на нее нашло. Возможно, это было из-за того, что Мэтт смотрел на нее, будто она была единственной женщиной на планете.

Эмили была очень сильно разочарована в мужчинах. Насколько она могла понять, в ее независимости они видели угрозу для себя. Большинству мужчин, казалось, нравились беспомощные женщины, о которых нужно заботиться. А не такие, которые умели наравне с ними бегать по баскетбольной площадке, или могли сказать наизусть, сколько и какой командой, было забито голов в прошлом сезоне. Эмили не пользовалась косметикой, у нее не было ни одного платья, а от колготок зудела кожа. Если бы она надела туфли на каблуках, то при своем росте стала бы выше многих своих знакомых. Поэтому туфель на высоких каблуках у нее тоже не было.

Алекс любил ее как человека. Он был ее лучшим другом, ее доверенным лицом. Он хорошо разбирался в одежде, но еще лучше – в мужчинах. К сожалению, дружба с геем не могла согреть душу девушки.

А вот когда Мэтт смотрел на нее – особенно так, как смотрит сейчас, – она чувствовала себя настоящей женщиной.

Мэтт вошел в офис и сел на стул напротив ее стола.

– У меня возникли проблемы с инспектором по строительству. Я хотел сказать тебе, что, поскольку работы приостановлены, ты можешь не торопиться с составлением сметы.

Это значит, что она получит деньги позже, чем рассчитывала, и, черт побери, ее магазин отодвигается в еще более отдаленное будущее.

– Спасибо за новость.

– Вместо того, чтобы лететь в Лос-Анджелес и ждать, пока мои адвокаты найдут решение, я мог бы взять пару выходных дней. Возможно, отправиться на рыбалку.

– Что-то вроде каникул?

– Да, полагаю, давно пора. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Можешь взять отпуск на два дня?

Она собиралась сказать «нет», но в дверях появился Алекс.

– Конечно, Эмили может взять отпуск на два дня. – Он быстро вошел, протягивая Мэтту руку для пожатия. Его волосы, как всегда, были тщательно уложены, одежда – изысканна, а манеры – безупречны.

– Вы, должно быть, тот самый Мэтт Конвей, человек с плохой репутацией.

Мэтт встал и пожал руку Алекса, ожидая разъяснения Эмили.

– Мэтт, это – Алекс Марлетт.

– Очень рад, – сказал Алекс, пожимая руку Мэтта. – А зачем Эмили нужен отпуск?

– Не нужен, – сказала она Алексу. – У меня здесь слишком много работы.

Алекс отпустил руку Мэтта и повернулся к ней.

– Я же позволил себе отпуск. Будет справедливо, если и у тебя появится немного свободного времени. Куда вы хотите увезти ее, Мэтт?

Мэтт раздумывал, стоит ли отвечать, будто чувствовал какой-то подвох.

– Хм, ловить рыбу.

– Ловить рыбу Эмили любит. Конечно, она поедет.

– Но приедет бухгалтер, – напомнила Эмили Алексу. – Мы должны проверить книги.

– Простите, вы могли бы дать нам пару минут? – обратился Алекс к Мэтту.

– Я подожду снаружи, – ответил Мэтт, с удивлением переводя взгляд с Эмили на Алекса и обратно.

Когда Мэтт вышел, Алекс повернулся к Эмили и стал опять самим собой.

– Уф. Какой интересный мужчина!

– Я никуда не еду.

– Это твой шанс.

– Какой шанс? Испортить себе жизнь?

– Эм, дорогая, обет целомудрия, который ты сама себе дала, больше никому не нужен. Бери пару дней и развлекайся.

– Нет никакого обета целомудрия. Просто я еще не встретила никого, с кем хотела бы спать.

Если бы только Алекс знал, что вчера вечером она едва не сделала именно это!

Глаза Эмили зачесались, и она потерла их указательными пальцами. После очень долгой бессонной ночи сил у нее совсем не было. За несколько дней ее разумно устроенная жизнь пришла в беспорядок, а Алекс предлагает из этого беспорядка сделать совершенный хаос.

– Я должна выполнять свои обязанности.

– Все твои обязанности будут ждать тебя здесь, когда ты вернешься. – Он схватил ее за руку и силой приподнял со стула. – Если ты не поедешь, я тебя уволю. Тогда уж ты никогда не соберешь деньги для магазина. Клянусь, я это сделаю.

– Не сделаешь. Без меня здесь все развалится.

– Дорогая, ты слишком много берешь на себя. Не такой уж я и бестолковый. К тому же, я оплачу твой отпуск в полуторном размере.

Это предложение заставило ее задуматься. Она стала вычислять в уме, сколько денег получит.

– Серьезно? Ты будешь мне платить, чтобы я взяла отпуск? На весь уикенд?

– Буду. Теперь ты поедешь?

– Есть еще что-то, чего ты мне не сказал?

– Да. Ты давно сидишь у меня в печенках. А теперь уезжай и развлекайся.

Честно говоря, провести пару дней вдали от питомника было райской мечтой. Эмили уже не могла вспомнить, когда в последний раз у нее был отпуск. Она была очень занята тем, что копила деньги для своего будущего магазина и управляла работой питомника…

– А как же бухгалтер? Мы должны подготовиться к ревизии.

– Я смогу заняться этим. На самом деле я не так уж некомпетентен, как тебе хочется думать.

– А может, я совсем не хочу ехать с ним? Такое когда-либо приходило в твою глупую голову?

– Хватит спорить, дорогая. Хочешь – не хочешь, а придется тебе признаться, что спустя столько лет ты все еще неравнодушна к парню.

– Кто сказал?

– Да ты сама. Сколько раз я ловил тебя на том, как ты любуешься его фото в журнале или не можешь оторваться от экрана, когда передают новости. Ты притворяешься безразличной, но смотришь в одну точку и с отрешенным видом бродишь по комнатам, будто собираешься хлопнуться в обморок.

Она фыркнула.

– Я никогда в жизни не хлопалась в обморок.

– Когда ты в последний раз ходила на свидание? Или занималась сексом? Ты хоть помнишь, как это делается?

– Ты будешь платить мне в полуторном размере? Даже при том, что мы едва сводим концы с концами?

– Я возьму деньги из своего заработка. – Он посмотрел на календарь на ее столе. – Сегодня четверг? Я не хочу видеть тебя здесь до утра понедельника.

Эмили заколебалась.

– Я не знаю…

– Бери отпуск, или я сообщу твоим родителям, что мы на самом деле не встречаемся.

Она знала точно, чем это ей грозило – ее родители пытались навязать ей каждого холостого мужчину в городе. Они были готовы на все, лишь бы у них появилась орава внуков. Эмили прищурилась, глядя на Алекса.

– Ты не сделаешь этого.

– А вот сама увидишь.

Он вытолкал ее из офиса и запер дверь прежде, чем она успела ответить на его угрозу. Кажется, у нее все же будет отпуск. Но это не значит, что она проведет его с Мэттом.

Мужчина ее мечты поджидал Эмили на автомобильной стоянке. Он стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к задней части своего джипа. Солнце вспыхивало на его темных волосах и золотило кожу. Сердце Эмили забилось быстрее. Дело плохо. После того, что случилось вчера вечером в парке, нельзя даже думать о том, чтобы поехать с Мэттом на рыбалку.

– Твой друг на самом деле разрешил тебе уйти в отпуск?

– Это не значит, что я еду с тобой.

Она вынула ключи и направилась к грузовичку. Мэтт пошел рядом с ней.

– Он хороший парень.

– А почему это тебя удивляет?

– Знаешь, если бы ты была моей девушкой, то никуда не пошла бы ни с кем, кроме меня.

Страсть, с которой он сделал это заявление, одновременно и встревожила, и обрадовала Эмили. Интересно, что это значит – быть девушкой Мэтта? Быть его женой? Владеть домами, разбросанными по всему миру? Иметь в своем распоряжении дорогие автомобили, одежду и даже личный самолет?

Это значит быть одинокой. Да, ей было бы невыносимо одиноко. Мэтт постоянно сидел бы в своем офисе, а ей казалось бы, что она живет с призраком. Никакое богатство не стоит этого. Кроме того, у нее тоже нет времени на семейную жизнь. Подобно Мэтту, она бросала вызов обстоятельствам, добиваясь того, что хотела получить. Она чувствовала гордость, которая светилась у него в глазах, когда он рассказывал о своих достижениях. Она тоже всю жизнь хотела обрести подлинную независимость.

Почти нет шансов, что Мэтт попросит ее стать его женой. Но даже если это вдруг случится, то, учитывая богатство и положение Мэтта в обществе, она будет чувствовать себя купленной. Какой же это вызов обстоятельствам?

Когда они подошли к грузовичку, Мэтт встал перед нею, не давая открыть дверь.

– Поедем вместе, – попросил он. – Мы хорошо проведем время.

– Алекс, возможно, излишне доверчив, но я знаю тебя слишком хорошо, Конвей. Ты хочешь увезти меня далеко отсюда, чтобы завлечь в постель.

– Неправда, – ответил он, и, увидев ее полный недоверия взгляд, добавил: – Не совсем правда. Просто я думал, что мы хорошо отдохнем вместе.

Ей так хотелось поехать с ним! Но она опасалась, что его слова – просто ловушка, рассчитанная на то, что она расслабится и смягчится.

А сил бороться у нее почти не осталось. Эмили боялась, что влюбится в него снова, потом он уедет, и она будет опустошена.

– Ты можешь обещать, что ни при каких обстоятельствах не попытаешься соблазнить меня? Обещай мне, что этот отпуск будет на сто процентов платоническим.

Мэтт не ответил, и разочарование обожгло ее. Но, по крайней мере, он был честен. Ведь он очень легко мог соврать, чтобы получить то, что хочет, но это, не в его правилах. Если бы их жизнь сложилась по-другому, им могло бы быть хорошо вместе. И они оба знали это.

Мэтт, казалось, понял, что проиграл, и отошел от дверцы. Эмили села в кабину и включила мотор.

Он наклонился к открытому окну.

– Подумай о моем предложении. И если передумаешь, позвони мне на сотовый.

Поскольку он смотрел на нее с надеждой и выглядел совершенно неотразимым, Эмили потянулась и запечатлела поцелуй у него на щеке.

И уехала.

Эмили вылезла из грузовичка возле принадлежащего родителям дома на берегу озера и глубоко вдохнула ароматы земли, сосны и мха. Она смаковала мир, сливалась с окружающей природой. Сколько воспоминаний связано с этим местом!

Некоторые – полные смеха и радости, другие – сладостно-горькие. Здесь прошли и лучшие, и худшие дни ее жизни.

Лучшим было то время, когда Мэтт занимался любовью с нею на берегу. Худшее наступило, когда она пробудилась на следующее утро с сердцем, наполненным радостью, а Мэтт решил, что «надо поговорить». С тех пор у нее возникало ощущение потери всякий раз, когда она приезжала сюда.

Эмили захватила с переднего сиденья свои вещи и направилась к дому. Измученная трехчасовой поездкой, она бросила сумку в своей спальне, собираясь распаковать ее позже. А сейчас она намеревалась воспользоваться драгоценными часами послеполуденного солнца и позагорать на берегу. Вечером можно будет отправиться в город, чтобы закупить еду.

Девушка скинула одежду, борясь с захлестнувшей ее волной одиночества. Она не могла не думать о том, чем сейчас занят Мэтт. Куда он отправился? На свою виллу в Италии? В квартиру в Канкуне? И с кем? Нашел он кого-нибудь, кто составит ему компанию? Кого-нибудь, кто пожелает сделать то, чего не хотела делать Эмили?

Она попробовала убедить себя, что это ей безразлично, но болезненное чувство в животе не исчезло. До чего же неправильная, невозможная ситуация! Два человека, которых безнадежно влечет друг к другу и которые друг другу совершенно не подходят!

Эмили завернулась в пляжное покрывало, обула сандалии и направилась к берегу. Сначала она шла по узкой тропинке через заросли деревьев, потом спустилась к озеру и, выйдя из-под полога плотной листвы к песчаной бухточке, окунулась в сияние солнца.

Когда отец вышел на пенсию, родители регулярно приезжали сюда летом и оставались здесь иногда на несколько недель. Лодка была вытащена на берег и лежала под навесом неподалеку от причала.

Эмили сбросила сандалии и зарылась пальцами ног в горячий песок. Кусочек берега, принадлежащий родителям, был огорожен, и здесь не было никого постороннего. А на озере кипела жизнь. Скутеры и моторные лодки оставляли на воде пенистые дорожки. Легкий бриз приносил веселые крики купающихся детей и плеск воды.

Эмили опустилась на колени и расстелила покрывало. Лодки редко приближались к этой части берега, и она не боялась, что кто-нибудь увидит ее обнаженной. А если даже кто-нибудь захотел бы подплыть, то она услышала бы звук мотора и успела бы прикрыть себя.

Эмили растянулась на животе, и ее взгляд привлекла яма для костра. Неподалеку от нее на песке они с Мэттом когда-то занимались любовью. При воспоминании об этом у Эмили возникло так хорошо знакомое ей чувство тоски.

Тогда Эмили нисколечко не боялась. В мечтах об этом моменте она провела много часов, представляя себе, как все произойдет. Она всем сердцем желала этого, а Мэтт был невероятно осторожен и нежен с нею. Ей даже показалось, что он нервничал.

Во второй раз все произошло по-другому. Эмили была уже смелее, а он вел себя более напористо. Не грубо, но уж точно не нежно. Он внезапно стал таким Мэттом, о котором ходили слухи в раздевалке для девочек. Таким, который точно знал, что надо делать, чтобы свести девчонку с ума. Он ласкал ее так, что и по сей день воспоминания наполняли ее тело горячим беспокойством и сильным, до боли, желанием, которое никому не удавалось утолить.

В третий раз Эмили отбросила все, что еще сдерживало ее. К тому времени, когда костер погас и они возвратились в дом, неизведанного почти не осталось. А потом она лежала в постели, вспоминая случившееся и сохраняя в памяти каждую секунду. Эмили думала, что со временем ее чувства успокоились. Но теперь, когда Мэтт вернулся, она не знала, что делать. Он хочет, чтобы они были друзьями. Он хочет, чтобы она приехала к нему в Калифорнию. И он хочет заниматься с ней сексом. Возможно, она сделала глупость, когда сказала ему «нет». Что и кому она пытается доказать, оставаясь здесь, в доме, совершенно одна? То, что может жить в одиночестве? Это не новость. Она живет одна уже много. лет. Слишком много.

И, будто перенесенный к ней силой ее воображения и желания, Мэтт возник позади нее, и она услышала его чуть хрипловатый голос:

– Теперь я понимаю, как тебе удается так ровно загореть.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эмили вскрикнула от неожиданности и натянула на себя край покрывала. Напрасный труд. Мэтт стоял там достаточно долго, и теперь, когда он увидел ее безупречное загорелое тело, его желание стало неукротимым. Желание не только ласкать ее, но еще и ощущать ту близость, ту связь, которую он чувствовал только с нею.

– Какого дьявола ты здесь делаешь, Конвей?

Он широко улыбнулся, блеснув зубами.

– Рыбку ловлю.

Она плотнее обернула покрывало вокруг себя и поднялась на ноги.

– Ты следил за мной?

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не рада видеть меня.

Она сунула ноги в сандалии и заторопилась мимо него.

– Дело совсем не в этом.

– Наоборот, именно в этом. – Мэтт двинулся за нею через лес к дому, не переставая улыбаться. Он успел заметить, как она вся вспыхнула от радости, когда повернулась на его голос. – Да мне и не надо было следить за тобой. Я знал, что ты приедешь сюда, потому что, как и ты, сразу подумал об этом месте.

Мэтт проследовал за Эмили в дом, потом в ее спальню. Он прислонился к двери и смотрел, как она роется в сумке в поисках одежды. Ему нравилось, что Эмили могла за десять минут собрать вещи на пару дней, и ей для этого не нужен десяток чемоданов. Все женщины, с которыми у него были свидания, уделяли одежде много внимания. Так повелось еще с того времени, когда он был в старших классах средней школы. У него иногда даже возникал вопрос, что же в нем самом привлекало таких женщин. Если говорить честно, большое количество багажа всегда раздражало его.

– Если ты приехал сюда только для того, чтобы пытаться заманить меня в постель, то можешь убираться прямо сейчас, – заявила Эмили, стоя спиной к Мэтту.

– Я хочу, чтобы мы были друзьями. И чтобы наша дружба продолжалась, когда я покину Мичиган.

Почему он чувствовал ужасную пустоту в душе каждый раз, когда вспоминал о возвращении в Калифорнию?

Она повернулась к нему, всматриваясь в его глаза.

– Так ты не собираешься заманить меня в постель?

– Хочу ли я тебя, Эм? Да, очень. Но если дружба – это все, что ты можешь дать мне сейчас, то мне будет достаточно и дружбы. – Он сделал шаг к Эмили, но остался на довольно большом расстоянии от нее. Ему хотелось, чтобы она сбросила покрывало, и он увидел бы кольцо в ее соске. Весь путь сюда он думал об этом кольце. – Позволь мне остаться, Эм.

– Ты обещаешь, что не будешь пытаться заставить меня лечь с тобой в кровать?

– Обещаю.

Эмили долго молча смотрела на него, потом сказала:

– Нам нужно много чего купить. Придется поехать в город.

Она позволила ему остаться. Медленная самодовольная улыбка Мэтта означала, что теперь уж Эмили не сможет долго сопротивляться ему.

Просто она этого еще не понимает.

* * *

Мэтт шел рядом с Эмили по залу местного торгового центра. Здесь время будто вернулось вспять. Этот магазин был типичным семейным предприятием, в котором мало что изменилось за последнее десятилетие. Хотя выбор товаров был удивительно широк для провинциального магазина.

Мэтт даже не предполагал, что ему будет так приятно снова окунуться в атмосферу времен своей юности.

– Мы должны взять хлопья для завтрака, – сказала Эмили, подхватывая коробку с полки.

Мэтт взял коробку и стал изучать состав.

– Ты знаешь, сколько здесь сахара?

– Это как раз и хорошо. Как еще я смогу просыпаться в четыре часа утра?

Она взяла пакет замороженного полуфабриката для печенья и тоже бросила его в тележку.

– Ты хочешь сказать, что женщины на самом деле едят такие вещи? А я думал, будто все, чем вы питаетесь, это салат и соя.

Эмили пожала плечами.

– У меня большие бедра, и никакая диета в мире не изменит их. Поэтому я могу есть в свое удовольствие.

– Эмили, ты знаешь, что я нахожу наиболее привлекательным в тебе? То, что у тебя такие бедра. У тебя есть мясо на костях. – Со странным выражением в глазах он добавил: – Это комплимент.

– Я так и подумала, но не была уверена.

Эмили действительно не имеет ни малейшего представления, насколько она привлекательна и как трудно ему стоять на расстоянии вытянутой руки и не прикасаться к ней, не раздевать ее глазами. Действуй медленно, напомнил он себе.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но мне надоело встречаться с женщинами, которые выглядят так, будто любой ветерок может свалить их с ног, и которые после обеда извиняются и уходят в дамскую комнату, чтобы избавиться от съеденной пищи.

Эмили недоверчиво взглянула на Мэтта, но ничего не сказала.

– Я приглашал женщин в рестораны пятизвездочных отелей, где за обед легко можно оставить три или четыре сотни. И вдвое больше, если дама захочет шампанского. Должна же быть причина, почему женщины мчатся проветриться после каждого блюда. Я когда-то встречался с фотомоделью и поэтому все это знаю.

Эмили сделала гримасу.

– Ты находишь себе интересных подруг, Конвей.

– Никого я себе не нахожу. Они сами цепляются за меня.

Эмили взяла с полки батон пшеничного хлеба.

– Люди уважают тебя. Они хотят быть рядом с тобой.

– Они уважают того, за кого они принимают меня. А вдруг они не захотят общаться со мной, если я позволю им увидеть меня таким, каков я в действительности?

Медленная улыбка осветила лицо Эмили.

– Будь я проклята. Он все еще здесь.

– Кто?

– Тот Мэтт, которого я знала, когда мы были детьми. Тот, кто выглядел уверенным в себе, будто был властелином мира, но внутри у него жило чувство, что он никогда не будет таким.

Ее слова ошеломили его.

Эмили ошибалась. Он просто ценил свой личный, мирок и тщательно выбирал, кого можно впустить в него. А когда уехал в Калифорнию, то оставил все тревоги в Мичигане.

Оставил ли?

– Да ладно, все хорошо, – добавила Эмили. – Мне нравился тот прежний Мэтт.

Испытывая странное беспокойство, Мэтт шагал позади Эмили, которая выбрала несколько упаковок мяса и сыра, а потом пошла к кассе, по пути добавив в тележку десяток маленьких шоколадок.

– Нам должно этого хватить.

Когда кассир назвал сумму, Мэтт вынул бумажник.

– Я сама заплачу, – сказала Эмили.

– Ни черта ты не заплатишь. Это против естественного порядка отношений между полами. За еду платит мужчина.

Она подняла глаза к потолку.

– Избавь меня от этой чуши, Конвей. Женщины не нуждаются в такой заботе.

– Чушь или нет, но я поступаю так.

Эмили нахмурилась.

– Я не желаю, чтобы ты мне что-нибудь покупал.

– Ну, и я не желаю, чтобы ты платила за меня.

Кассир смотрел то на нее, то на него, и на его лице начала появляться тревога.

– Кому-то придется платить.

– Мы могли бы заплатить пополам, – рассудительно предложила Эмили.

– Да, хорошо, – согласился Мэтт, поскольку понял, что спор с ней не приведет ни к чему хорошему. Она экономит, чтобы сводить концы с концами, но никогда не позволит ему заплатить за эту чертову еду. И вдруг Мэтт осознал, что ему хочется запомнить каждую минуту, которую он провел с Эмили.

Они погрузили покупки в грузовичок и направились назад к озеру. Мэт вел машину по длинной проселочной дороге, по обеим сторонам которой росли деревья. В юности он был здесь так много раз, что мог бы ехать с завязанными глазами. Бревенчатый дом, стилизованный под хижину, стоял среди леса и был точно таким, как в те времена, когда они были детьми. За домом между деревьями он мог видеть проблески синего озера. Аромат сосны, земли и теплого бриза, шелестящего листьями, приветствовал его, как друг, которого он давно не видел. Мэтт удивился тому, что возвращение оказалось таким приятным. Оказывается, он скучал по очень многим вещам из своей прежней жизни, но не понимал этого, пока не вернулся домой.

– Мы должны сегодня же загрузить в лодку все нужное для рыбной ловли, чтобы начать рано утром, – сказала Эмили.

– Ты убираешь покупки, я позабочусь о снасти.

Она оперлась рукой о бедро.

– Позволь мне угадать. Убирать покупки – женская работа?

Мэтт ответил ей легкой улыбкой, от которой Эмили стало ясно, что она попала в точку, и направился к двери. Он, видно, считал, что место женщины – на кухне. Мужчины обычно относились к ней, как к парню, и обращались с нею соответственно – не открывали для нее двери и не платили за еду. И ей было чертовски ясно, что они не смотрели на нее так, будто хотят сорвать с нее одежду и накинуться на нее – так, как Мэтт смотрел на нее на берегу. Правда, тогда с нее и срывать-то было нечего.

Мэтт, казалось, не замечает, что она далеко не супермодель. Все же, без сомнения, их желание взаимно. Но как долго оно продлится? Если он все-таки уговорит ее поехать с ним в Калифорнию, то однажды посмотрит на нее и поймет, что она совсем не такая, как он думал. Может быть, это произойдет, когда Мэтт захочет пригласить ее на какой-нибудь прием, и тут обнаружится, что она не была и никогда не будет женщиной, способной блистать в обществе.

Кроме того, размышляла Эмили, помещая последний пакет в шкаф, ей не хочется покидать Мичиган. У нее есть свои планы на будущее. Ее семья и друзья находятся здесь. Тут ее дом. Она не была уверена, что сможет всем пожертвовать ради кого-нибудь. Даже ради Мэтта. Теперь уже нет.

Эмили вышла из дома и направилась к берегу. Мэтт все еще возился возле лодки. Девушка зашла в воду по лодыжки и стала бродить по воде, чувствуя необъяснимую грусть. Давно ясно, что у их отношений нет будущего, но почему она все еще тоскует об этом?

– Вода холодная?

Эмили повернулась и увидела, что Мэтт идет к ней по песку.

– Не слишком.

Мэтт сбросил сандалии, вошел в воду и встал около Эмили. Она огляделась вокруг. Озеро, дом, песок и деревья были на своих местах, и в то же время сегодня все было не так, как раньше.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Да, – солгала она. – Почему ты спросил?

Он сунул руки в карманы и пожал плечами.

– У тебя было странное выражение лица. Ты выглядела… грустной, я бы сказал. – Ее глаза сами собой обратились к яме для костра, и Мэтт проследил за ее взглядом. – Ты сожалеешь об этом? – спросил он.

– Я не сожалею ни о чем, что случилось той ночью, Мэтт. А ты?

Как он мог сожалеть о самом удивительном событии своей жизни? Как мог сожалеть о том, что однажды был так сильно связан с Эмили?

– Никогда. Мне только жаль, что я причинил тебе боль.

– Да, это было тяжело, – кивнула Эмили.

– Возможно, когда-нибудь, через пару лет, когда я во всем разберусь…

– О, мое бедное сердце, успокойся. – Она театрально прижала руку к груди и с ужасным южным акцентом продекламировала, растягивая слова: – Я буду ждать твоего возвращения до конца времен.

– Слишком многого прошу, да? – Сколько раз за эти годы он напоминал себе, что Эмили заслуживает большего, чем он мог ей дать. – Это из-за Алекса?

– С Алексом все совсем по-другому.

Следующие слова ему было почти невозможно выговорить:

– Ты любишь его?

Эмили стояла, качая ногой, как маятником, и разбрызгивая воду.

– Алекс мой лучший друг. Если бы не он, я бы сошла с ума.

Ревность захлестнула Мэтта. Но то, что его место как лучшего друга занято теперь другим мужчиной, было еще хуже, чем мысль о том, что у Эмили с Алексом близкие отношения. Это необходимо выяснить раз и навсегда. Мэтт хотел ясности так сильно, что даже испытывал боль.

Черт возьми, он хочет вернуться в ее жизнь и не может согласиться с отказом. Эмили необходима Мэтгу. Он больше не собирается быть с ней ради ее семьи или даже ради нее самой. Он хочет быть с ней ради самого себя.

– Почему бы нам не переодеться и не поплавать перед обедом? – спросила Эмили, очевидно, желая переменить тему разговора.

– Кому нужно переодеваться? – ответил Мэтт, снял рубашку и бросил ее на песок. Глаза Эмили распахнулись, будто она подумала, что он смог бы полностью оголиться перед нею. Он бы, конечно, смог, если бы она этого захотела. – Мы можем остаться в одежде.

– В одежде?

– Я помню, раньше у тебя была привычка прыгать с причала одетой.

– Конвей, единственный раз, когда я, не раздевшись, оказалась в воде – тот, когда ты сбросил меня с причала. – Тут Эмили сообразила, что сейчас произойдет. Ее глаза потемнели, и она начала отходить от Мэтта по песку. – Ты не сделаешь этого.

С хитрой улыбкой он двинулся вслед за ней.

– Какой это отпуск, если я не сброшу тебя в воду, Эмили?

– Даже не думай!

Эмили повернулась и кинулась бежать, и хоть она двигалась чертовски быстро, Мэтт, даже со своим больным коленом, оказался быстрее. Догнав, он обхватил ее одной рукой вокруг талии и вскинул гибкое тело себе на плечо.

Она завопила и попыталась отбиться, но от смеха у нее не было сил, чтобы затеять возню, которую они устраивали в детстве.

– Пусти меня, я сама пойду, Конвей!

Не уловив ни капли недовольства в голосе Эмили, Мэтт обнял ее поперек роскошных бедер и крепче прижал к себе. Когда они были детьми, он держал ее таким образом не меньше десятка раз в год, но никогда прежде ему не было так хорошо. И никогда так нестерпимо не хотелось слегка сдвинуть руку, чтобы она оказалась между ее шелковистых бедер…

– Ты, тупой бесчувственный пень, отпусти меня! – прокричала она сквозь новый приступ смеха.

Не обращая больше внимания на ее вопли, Мэтт направился по песку к причалу и ступил на мостки. Эмили колотила по его спине кулаками.

– Теперь тебе конец, Конвей. Когда ты меньше всего будешь этого ожидать, я покажу тебе, как умею мстить.

– Я напуган до смерти, – ответил он, и по его спокойному голосу было ясно, что ее угрозы на него не действуют.

Мэтт дошел до конца причала и, не колеблясь ни секунды, плавным движением бросил ее в озеро. Она упала в воду с громким шумом, подняв столб брызг, и исчезла под водой.

Мэтт присел на корточки, ожидая, когда она вынырнет, но ее долго не было видно. Он даже начал беспокоиться, но уверил себя, что все в порядке. В средней школе Эмили входила в команду по плаванию. Насколько он ее знал, сейчас она должна скрываться под мостками, ожидая подходящего момента, чтобы стянуть Мэтта в воду. Он немного отодвинулся от края, просто так, на всякий случай.