Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Мишель Хорст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Мы сделаем это.

Миссис Джексон обнимает меня.

– Давай упакуем сумку, прежде чем уйдём. Оставайся у нас. Никто не побеспокоит тебя там.

Поняв, что это избавит меня от бесконечного потока посетителей, я киваю.

Она помогает мне собраться. Мы выходим из дома, и миссис Джексон идёт между Элаем и мной. Когда я сажусь на заднее сиденье, она закрывает дверь и что-то говорит Элаю, чего я не слышу.

Несмотря на его кивок, я вижу, что он недоволен тем, что она сказала.

Так лучше. Элая нужно защитить от меня, и единственные люди, которые могут это сделать, это мистер и миссис Джексон.

Мы останавливаемся у дома Роя, и он выглядит совершенно иначе, чем когда я видела его в последний раз. Это всё тот же дом, тот же сад, но какой-то безжизненный.

За нами подъезжает машина шерифа, и я с облегчением вижу, что они выходят. Когда мы подходим к дому, я замечаю полицейскую ленту. Коннор открывает участок, чтобы мы могли пройти.

Мы приближаемся к входной двери, и мои ноги становятся тяжёлыми, двигаясь медленнее с каждым шагом.

Миссис Джексон притягивает меня к правому боку, и только тогда я вижу пятно крови на полу. Я закрываю глаза, когда волна боли и вины врезается в меня.

Элай.

Лицо мистера Джексона возникает в моём сознании, и я вижу его слёзы. Я никогда не забуду выражение страха и муки на его обезумевшем лице, пока он держал Элая.

Каким-то образом я попадаю внутрь дома. Такое ощущение, что я вне своего тела. Мои действия похожи на движения робота, когда я иду в комнату миссис Дуглас. Я открываю её шкаф и беру из него лавандовый костюм. Я видела, как она часто его носила.

Кровь на плюшевом ковре ещё раз напоминает мне, как я подвела Элая. Я обхожу ее и бросаюсь в комнату Роя, чтобы уйти от своего чувства вины.

Когда я открываю шкаф Роя, моё сердце сжимается до тех пор, пока от него ничего не остаётся. Запах Роя переполняет меня, а вид его одежды сокрушает.

Миссис Джексон проходит мимо меня и берёт костюм из шкафа.

– Он будет выглядеть красиво в этом, – шепчет она.

Я не могу даже кивнуть. Стремление бежать из этого наполненного ужасом дома кусает меня за пятки.

Перед тем, как выйти из дома, я иду к швейной комнате миссис Дуглас. Не знаю почему, но я хочу увидеть ее. Возможно, чтобы посмотреть на работу, которую мы сделали вместе, и уцепиться за это счастливое воспоминание.

Я вхожу в комнату, и безмолвный крик застывает на моих губах. До этого момента я никогда не думала о том, как она умерла. На стенах и полу кровавые следы, как будто она хваталась за них, чтобы убежать от своего убийцы. Белый материал покрыт каплями крови, и это жестокая реальность того, что случилось.

Тошнота скручивает мой желудок до жгучей боли. Каждое хорошее воспоминание, оставшееся у меня о них, очерняется в пепле, который угрожает задушить во мне жизнь.

– Пошли, – шепчет миссис Джексон. Она берёт меня за руку и вытаскивает из дома.

***

Сегодня день похорон. Мои глаза жжёт от бессонницы. Я чувствую, что мой разум на пределе и сорвётся в любой момент. Ещё рано, когда я выхожу на крыльцо. Я смотру в сторону дома Элая, но не вижу его сквозь деревья.

– Хочешь кофе? – спрашивает мистер Джексон слева от меня.

Он так тихо сидел в углу, что я не заметила его.

Я качаю головой, не могу ничего есть или пить прямо сейчас.

– Прогуляйся со мной, – говорит он. Мистер Джексон встаёт и спускается по лестнице. Он не оборачивается посмотреть, иду ли я, но по какой-то причине я всё равно следую за ним.

Когда мы добираемся до пляжа, он останавливается. Я встаю рядом с ним, не обращая внимания на окружающие меня звуки и природу.

– Я собирался жениться на Лие, – начинает шептать он, и я действительно удивлена. Мистер Джексон не большой болтун.

Я смотрю на него. На его лице нет эмоций. Элай выглядит так же, как его отец, только черты мистера Джексона суровее и более беспощадные. Сначала он меня пугал, но со временем я начала чувствовать себя спокойнее рядом с ним.

– Её повесили.

Я вздрагиваю. Воздух устремляется в лёгкие, и мои глаза встречаются с глазами мистера Джексона. Он смотрит мне в глаза, и я испытываю то же чувство, что и всегда, когда Элай смотрит на меня. Кажется, будто они могут заглянуть глубоко внутрь меня, читая как раскрытую книгу.

– Мой отец был ублюдком. Он испытывал больное удовольствие, причиняя боль окружающим. Он знал, что я люблю Лию. Он знал, что её преследование причинит мне больше всего боли. У меня никогда не было доказательств, но я знаю, что он убил её.

«Почему вы говорите мне это?»

Слова – слабый шепот в глубине моего разума.

– Я винил себя, Куинн. Эта вина съедала меня на протяжении многих лет, пока ничего не осталось, кроме горечи и ненависти. Я не хочу этого для тебя. Любовь Нины спасла меня, потому что я был слишком слаб, чтобы спасти себя.

Я хочу обнять мистера Джексона, но не могу заставить себя коснуться его.

– Не отталкивай Элая. Если ты любишь моего сына так, как я знаю, тогда впусти его. Позволь ему помочь тебе найти дорогу назад.

«Но ведь любить Элая так неправильно».

Я отвожу взгляд, чтобы он не прочитал эти слова в моих глазах.

– Только потому, что я люблю Нину, не значит, что я никогда не любил Лию.

Я киваю, и пока мы возвращаемся, я продолжаю думать над всем, что сказал мистер Джексон.

Прежде чем мы добираемся до дома, моя рука двигается, и я хватаю его за руку. Действие шокирует меня. Мистер Джексон поворачивается, и его глаза сканируют моё лицо.

Моё дыхание ускоряется, и я чувствую его на своих губах.

Его руки оборачиваются вокруг меня, как стальные оковы, и Мистер Джексон обнимает меня. Я не чувствую отвращения, меня окружает лишь сокрушительная боль от потери двух людей, которых я любила, и страх потерять Элая.

Я зарываюсь лицом в грудь мистера Джексона, и мне хочется плакать. Мне хочется кричать и бушевать до тех пор, пока безумие не выйдет из меня.

– Я боюсь, – хриплю я. Как только первые слова срываются с моих губ, остальные начинают литься неудержимым потоком. – Я боюсь, что Элай тоже погибнет. Я боюсь, что Стив вернётся, и на этот раз он убьёт Элая.

Мистер Джексон отодвигается, и его сильные руки обхватывают моё лицо. Его губы сжимаются в решительную линию.

– Этого не произойдёт, Куинн.

– Откуда вы знаете? – спрашиваю я, желая почувствовать такую же уверенность, что и он.

– Потому что я собираюсь найти Стива и убить его.

Мы смотрим друг на друга, пока его слова висят в воздухе.

– Вы сможете это сделать? – спрашиваю я, но уже знаю ответ.

– Отец сделает всё для своего сына. Ты будешь удивлена тем, что я могу сделать.

Я чувствую проблеск надежды. Оно быстро превращается в жажду мести, необходимость устранить угрозу из моей жизни.

– Вы научите меня? – шепчу я.

Он смотрит на меня долго и упорно. Испугавшись, что он не захочет мне помогать, я говорю:

– Я сделала недостаточно, мистер Джексон. Я не старалась достаточно сильно. Я не боролась достаточно сильно. Может быть, если бы я боролась сильнее, я могла бы спасти Роя и миссис Дуглас. Если бы я была смелее, я бы не позвонила Элаю. Его бы не подстрелили. Пожалуйста, научите меня, чтобы, когда это произойдёт снова, я смогла дать отпор.

– Я научил Элая всему, что знаю. Иди к нему, Куинн.

Я киваю, чувствуя разочарование от того, что мистер Джексон не будет учить меня.

– Элай нуждается в тебе. Ему тоже больно.

Он прав. Я заставляю себя улыбнуться.

– Спасибо, мистер Джексон.

Он сжимает моё плечо.

– Ты наша семья, Куинн. Мы заботимся о своих.

Я киваю и проглатываю слёзы, которые постоянно жгут глаза.

Я иду к дому Элая, не зная, что буду делать, когда доберусь туда. Я не могу заставить себя постучать в его дверь, поэтому сажусь на ступеньки крыльца, думая о том, что я скажу, когда осмелюсь постучать.

Не знаю, сколько уже я просидела на крыльце перед домом Элая, когда позади меня открылась дверь. Он садится рядом со мной и смотрит на деревья.

Я смотрю на него, и мой взгляд мгновенно притягивает повязка на его боку. На нём только джинсы. Он, должно быть, принял душ, потому что его волосы все ещё влажные. Интересно, кто помогал ему с перевязкой. Я чувствую себя плохо из-за того, что меня не было рядом с ним.

Я открываю рот, но слова не выходят, и это сгущает тишину вокруг.

Закрыв глаза, я встаю. Мне нужно собираться на похороны. Я начинаю уходить, но делаю лишь несколько шагов, прежде чем что-то взрывается внутри меня. Это похоже на вакуум, который высасывает весь воздух из моих лёгких. Звук вырывается из моих губ, и я поворачиваюсь и бегу обратно к Элаю, который все еще стоит на крыльце. Он раскрывает руки прямо перед тем, как я врезаюсь в него. Беззвучные крики вырываются из моей груди, но нет слёз, чтобы облегчить жжение.

Элай обнимает меня и крепко держит. Прямо сейчас его сила удерживает меня от разрушения. Его рука скользит в мои волосы и прижимает голову к его груди.

Жар его кожи просачивается в самые холодные глубины моей души.

Я обнимаю его и закрываю глаза. Его присутствие окутывает меня, и это успокаивает.

– Ты больше не моя тень, – шепчу я.

– Ты мой солнечный свет.

Он отступает и смотрит на меня с тем же пониманием, которое я всегда вижу в глазах миссис Джексон.

– Я буду всем, чем тебе нужно, Куинн. Ты не останешься в тени надолго.

– Мне нужно…

Я изо всех сил пытаюсь сформулировать слова.

– Научи меня тому, чему твой папа научил тебя.

Он хмурится и тянется руками к моему лицу. Его пальцы прокладывают путь по моим щекам, и он обхватывает моё лицо.

– Научить тебя чему?

– Как убить его.

Опустив руки, Элай делает шаг назад. Его глаза пригвождают меня к месту, и я не пытаюсь скрыть свои чувства. Может быть, если он увидит вину и страдание, то поможет мне.

Элай глубоко вздыхает и говорит:

– Мы позаботимся о Стиве. У папы уже есть зацепка о том, где он может скрываться.

Я качаю головой и бросаюсь вперёд.

– Нет, Элай. Мне нужно сделать это. Мне нужно причинить ему боль так же, как он причинил боль тебе. Мне нужно убить его так же, как он убил Роя.

Печаль окутывает лицо Элая, и впервые он выглядит уязвимым.

– Куинн, ты уже столько пережила. Позволь мне позаботиться об этом для тебя.

Я тянусь к его щеке, и он наклоняет голову к моей руке.

– Я люблю тебя Элай Джексон. Сегодня я должна похоронить Роя и миссис Дуглас. Я уже потеряла их из-за этого монстра. Когда он выстрелил в тебя, я думала, что потеряла тебя тоже, и это свело меня с ума. Я должна это сделать. Я позвонила тебе, Элай. Я заставила тебя приехать в этот дом. Если бы я знала, как бороться, этого бы не произошло. Я знаю, что ты можешь защитить меня, но я прошу тебя дать мне силы, чтобы защитить себя самой. Я не позвоню тебе в следующий раз. Я не буду рисковать твоей жизнью снова.

Элай накрывает мою руку своей и закрывает глаза. Другая его рука скользит по моей шее, и он притягивает меня ближе.

Он прислоняется своим лбом к моему и говорит:

– Я научу тебя при двух условиях.

– Всё, что угодно.

– Переезжай сюда, тут я смогу защитить тебя, пока ты не будешь готова. Я, чёрт возьми, не могу спать. Мне нужно знать, что ты в безопасности.

Я киваю, потому что совершенно серьезна. Сейчас я сделаю всё, чтобы суметь убить Стива.

– Когда ты будешь готова, мы сделаем это по-моему. Ты не пойдёшь за ним самостоятельно. Я поговорю с папой и Итаном, и мы втроём будем там.

Я сжимаю челюсть от разочарования.

– Это мои условия, Куинн, – говорит он окончательно.

– Хорошо, – лгу я, только чтобы успокоить его. Нет никакого шанса, что я рискну любым из мужчин Джексон. Как только я буду готова, я пойду за Стивом, прежде чем они успеют спланировать что-то.

Глава 7

Элай

Было адом держаться на расстоянии от Куинн на протяжении прошлой недели. Но знание того, что она с папой и мамой, давало мне некоторое утешение. Когда папа позвонил, сообщив, что Куинн идет ко мне, я встал у окна, чтобы наблюдать за ней.

Когда она села на ступеньки, мне пришлось сдерживать себя, чтобы не ринуться на улицу. Я дал ей несколько минут, прежде чем вышел и сел рядом с ней.

Я не слышал её голоса восемь дней, но казалось, что прошли годы. Когда она, наконец, заговорила, мне показалось, что волна облегчения обрушилась на меня. Когда она позволила мне обнять её, моё сердце снова начало биться.

Куинн сказала, что любит меня, но это ранило, потому что она имела в виду дружескую любовь. Это больно, и это заставило меня почувствовать себя грёбанным мудаком. Сегодня ей придётся похоронить своего жениха. Я не вправе требовать от неё большего.

После похорон я позвонил Итану. Потребуется некоторое время, прежде чем я сам смогу обучать Куинн. Я чувствую её нетерпение. Сейчас ей нужны эти тренировки. У меня возникает ощущение, что это её новообретённая цель. Это всё, что удерживает её собранной.

Я слышу, как грузовик Итана подъезжает снаружи, и иду ему навстречу.

– Привет, спасибо, что помогаешь.

Я попросил его принести несколько вещей, которые нам понадобятся. Итан сможет показать Куинн основы, пока мне не станет лучше.

– Без проблем, – говорит он, когда лезет в кузов. Брат забрасывает боксёрскую грушу на плечо.

– Возьми более лёгкие вещи. Не переусердствуй, или мама меня убьёт.

Прежде чем пойти за Куинн, мы устанавливаем всё на открытом пространстве, которое предназначалось для столовой.

Я нахожу её в комнате, где она распаковывает свои вещи. Видеть, как Куинн перемещается по комнате – это адское облегчение. Она находится в этом доме, здесь, со мной.

– Итан здесь, – говорю я. – Он поможет нам с тренировками, пока мне не станет лучше. Ты не против?

Мгновение она колеблется, но затем я вижу, как на её лице вспыхивает решительность.

– Мы начинаем сейчас?

– Да, мы установили кое-какие вещи в столовой.

– Мне следует переодеться?

Я смотрю на шорты и футболку, которые на ней надеты. Её волосы свободно свисают, падая мягкими светлыми локонами до середины её спины.

– То, что на тебе надето, подойдёт. Только завяжи волосы, чтобы они не падали тебе в лицо.

– Конечно.

Я наблюдаю, как она быстро завязывает их в хвостик.

Когда заходим в столовую, Итан протягивает мне перчатки.

– Эти должны ей подойти, – говорит он. Я рад, что брат не выражает соболезнования Куинн. Я думаю, она ненавидит слышать эти слова.

Я знаю, что ей нужно говорить о том, что произошло, но ещё слишком рано. Я дам ей неделю или две, чтобы погрузиться в некий вид рутины, прежде чем поговорю с ней о той ночи.

– Давай, наденем их на тебя,– говорю я. – Это только на несколько первых дней, чтобы твои руки смогли привыкнуть к ударам.

Она забирает у меня перчатки.

– Я сама могу это сделать.

Момент, который был у нас сегодня утром, пропал. Куинн снова создает дистанцию между нами, и это чертовски ранит.

Итан надевает защитные щитки и встаёт перед ней. Он выставляет руки перед своей грудью.

– Давай, сделай первый удар отсюда, – усмехается он. – Просто ударь в щиток так сильно, как сможешь.

Взгляд Куинн мечется по его лицу, и она начинает нервничать.

Я встаю позади и беру её за правую руку. В отличие от предыдущих разов, она напрягается от моего прикосновения. Но я толкаю и сгибаю её руку.

– Расширь свою стойку, чтобы у тебя был лучший баланс, – говорю я, лишая голос всех ощущаемых мною эмоций.

Когда она готова, я говорю:

– Не думай слишком много об этом. Просто ударь щитки.

Она начинает наносить удар, но её рука падает на половине размаха.

– Представь, что я Стив, – рычит Итан.

Моя голова дёргается вверх, но прежде чем я могу среагировать, Куинн с рычанием бросается на него. Её удары дикие и не сфокусированные. Итану приходиться двигаться, чтобы блокировать её удары. Он начинает отступать, и она следует за ним. Он опускает руки, и её следующий удар врезается ему в грудь. Итан не двигается назад и не пытается остановить следующий удар Куинн. Он позволяет ей избавиться от ярости.

Её действия становятся дикими, а рычание превращается в плач. Понимая, что Куинн теряет над собой контроль, я хватаю её. Сомкнув руки вокруг девушки, я тяну её назад, от чего из её горла вырывается ужасный крик. Куинн борется со мной, пытаясь освободиться. Её локоть встречается с моим боком, и я опускаю руки, когда ослепляющая боль пронизывает моё тело. Я отшатываюсь назад и опускаюсь на пол, хватаясь за бок.

– Бл*дь, Элай, – кричит Итан, и это заставляет Куинн обернуться.

Выражение ужаса застывает на её лице, и Куинн выбегает из комнаты. Я изо всех сил пытаюсь встать на ноги, и с помощью Итана, я наконец-то справляюсь. Держа руку на боку, я иду за Куинн. Когда я добираюсь до её комнаты, она изо всех сил пытается снять перчатки. Её дыхание учащенное, движения суетливы.

Я подхожу к ней и начинаю помогать с перчатками. Она застывает и смотрит на мои руки. Когда я наконец-то их снимаю, она берёт мою левую руку и переворачивает её. Только тогда я вижу кровь.

«Бл*дь, некоторые швы, должно быть, разошлись».

Она хватает мою футболку и дёргает её вверх, обнажая окровавленную повязку.

– Нам нужно доставить тебя в отделение неотложной помощи,– говорит она, её голос наполнен паникой.

– Всё в порядке, – говорю я, чтобы успокоить её.

Глаза Куинн устремляются к моим, и я могу видеть каждую эмоцию, которую она испытывает. Сейчас её ограждение полностью опущено.

– Как ты можешь это говорить? – кипятиться она. – Ничего не в порядке. Ничто никогда не будет снова в порядке!

Её голос набирает высоту, и затем она кричит:

– Рой мёртв. Миссис Дуглас мертва. Тебя подстрелили. Это животное всё ещё на свободе. Ничего не будет в порядке!

– Я знаю, – говорю я спокойно. – Прости. Я не подумал.

– Никто не думает, – продолжает бушевать она. – Рой не думал, что умрёт. Стив не задумался об ущербе, которые его жестокие действия оставят позади. Я не думала, когда позвонила тебе. Я не думала, что может с тобой случиться.

Я протягиваю к ней руку, когда понимаю, что она чувствует себя виноватой за то, что случилось. Она винит себя, и это просто неправильно. Прежде чем я могу прикоснуться к ней, Куинн отходит от меня.

– Ты не думал, Элай. Из-за меня ты подвергнул себя опасности, и не на минуту ты не задумался, что будет со мной, если я потеряю тебя.

Она делает несколько вдохов, и наконец, слеза катиться по её щеке. Ей нужно беситься. Ей нужно кричать и сломаться, чтобы она могла выпустить это.

Куинн смотрит на меня, и её голос дрожит, когда она говорит:

– Я не думала, как несправедлива я была с Роем. Я собиралась выйти за него замуж. Я собиралась привязать его к жизни со мной, в то время как я всё ещё любила тебя.

Она отворачивается от меня, когда я пытаюсь понять смысл её слов.

– Итан должен отвезти тебя в отделение неотложной помощи, – шепчет Куинн, и я знаю, что на данный момент она закончила говорить.

Не уверен, достигли ли мы какого-либо прогресса. Прямо сейчас я ни в чём не уверен.

***

После моего возвращения из отделения неотложной помощи, мама и папа пришли проверить меня.

– Ты в порядке? – спрашивает мама, когда осторожно обнимает меня.

– Да, три шва разошлось, но они исправили это. Не о чем беспокоиться.

Она смотрит на меня.

– Я всегда буду беспокоиться о тебе и Итане.

Затем она целует меня в щёку и говорит:

– Я пойду проверю Куинн.

Папа ждёт, когда мама покинет гостиную, прежде чем сесть рядом со мной на диван. Он наклоняется вперёд и опирается локтями о колени. Долгое время, он просто смотрит вниз на свои руки, прежде чем посмотреть на меня.

– Помнишь, когда я впервые учил тебя стрелять из пистолета?

– Да, – говорю я, откидываясь назад на подушку.

– Ты сказал мне, что боялся,– говорит он. – Ты помнишь, что я сказал тебе в тот день?

Я киваю. Я помню каждое мгновение, которое я провёл с папой.

– Ты сказал, что у всех есть страх.

– Я сказал, что я боюсь, что не смогу защитить тебя, – напоминает он мне.

Я кладу руку ему на плечо, теперь зная, к чему он ведёт.

– Когда он подстрелил тебя, чёрт возьми, Элай, я не могу описать тебе то, что я чувствовал. Сталкиваться со своим самым большим страхом – это нелёгкая задача. Раньше я был в некоторых довольно трудных ситуациях, но никогда не чувствовал себя таким бессильным в своей жизни как в то время, когда мне пришлось наблюдать, как ты истекаешь кровью.

– Но теперь я в порядке, – пытаюсь я успокоить его.

Он качает головой и снова смотрит на свои руки.

– Дважды в моей жизни люди, которых я люблю, истекали кровью у меня на руках.

– Дважды? – спрашиваю я.

– В твою маму стреляли.

Слова проходят дрожью сквозь меня, и я приподнимаюсь обратно. Я пытаюсь поймать его взгляд, но впервые в моей жизни, отец не поднимает глаза.

Слеза скользит из уголка его глаза, и он небрежно вытирает её.

– Прежде чем вы с Итаном появились, твоя мама и я сражались с нашими собственными демонами. Мы никогда не говорили об этом, потому что надеялись, что вы никогда не будете в таком плохом положении, чтобы вам нужно будет это знать.

– Знать что, папа?

– Я не был мастером на все руки всю свою жизнь. Было время, люди приходили ко мне, когда у них не было других вариантов. Я был человеком, который шёл в эпицентр дерьма, чтобы спасти их близких. Твою маму похитили и со мной связались, чтобы вытащить её.

Мой рот раскрывается от шока.

– Маму похитили? Кто? Зачем?

– Потому что люди облажались, и ей пришлось заплатить. Прошло почти тридцать лет, а я до сих пор помню, как она выглядела, когда я нашёл её. Страх. Боль. Кровь.

Он смотрит на меня, и я вижу ярость, горящую в его глазах.

– Я всё ещё чувствую гнев.

– Кровь, – шепчу я. Я не уверен, что хочу знать всё это.

– Они били её так сильно.

Его голос ломается на этих словах, и на этот раз, когда слеза катится по его щеке, он не останавливает её. Отец глубоко вздыхает и умудряется восстановить контроль над своими эмоциями.

– Она некоторое время оставалась со мной, но случилось дерьмо, и она сбежала. Я нашёл её за день до того, как они пришли за ней, – он смотрит на меня и продолжает, – Она сделала то же, что и ты. Она ни на секунду не задумалась, что подвергает свою жизнь опасности. Она пошла за ублюдком, причинившем боль её знакомой. Он выстрелил в твою маму, прежде чем я смог добраться до неё. Мы доставили её в больницу вовремя, но…

Он кладёт свою руку на мою и сжимает её.

– Я всё ещё вижу её кровь на своих руках. Я всё ещё вижу твою кровь на своих руках. Ваши раны могут зажить, но эти шрамы внутри никогда не исчезнут..

– Мне жаль, папа, – начинаю говорить я, но он останавливает меня, качая головой.

– Позволь мне закончить. Я горжусь тобой, Элай. Ты спас Куинн. Я бы сделал то же самое для твоей матери миллион раз. Я понимаю, почему ты принял пулю за неё. Отец во мне хочет скрыть тебя от мира, чтобы ничто не могло коснуться тебя, но мужчина во мне понимает.

Я киваю и выдавливаю улыбку.

– Спасибо, папа. Это много значит.

– Я говорил тебе, что ты можешь встретить кого-то, кому понадобиться твоя помощь. Куинн – этот человек. Теперь ты должен быть сильнее её. Я знаю, что твой самый большой страх – быть не в состоянии защитить её.

Я испускаю тяжёлый вздох, потому что папа прав. На прошлой неделе моим самым большим страхом было потерять её. После той ночи я больше всего боюсь, что наступит день, когда Куинн будет нуждаться во мне, а я не смогу быть там для неё.

– Единственный способ преодолеть страх – посмотреть ему в лицо. Научи её, как защитить себя, как я научил тебя.

– Я бы умер, если бы ты не научил меня всем этим вещам, – шепчу я, наконец, понимая, почему папа рассказывает мне всё это. Я смог сохранять спокойствие, потому что папа показал мне, как. Я смог сражаться и выиграл нам время, потому что я знал, как это сделать.

Самый большой страх папы – это быть не в состоянии защитить нас, поэтому он показал нам всем, как защитить себя.

– Её самый большой страх – потерять тебя. Поэтому она винит себя за то, что поставила тебя в опасную ситуацию. Только ты можешь помочь ей справиться с этим страхом.

Он сжимает моё плечо, когда мама возвращается в гостиную с Куинн. Я вижу, что они обе плакали. Спасибо Господу за моих родителей. Я бы не знал, как справиться со всем этим, если бы не они.

– Мы настроены на пиццу. Есть ли какая-то конкретная, ребята, которую вы хотите?

– Любая будет хороша, мама.

Глава 8

Куинн

Прошло четыре недели с тех пор, как мы начали тренироваться, и я чувствую себя несчастной. Но теперь по другим причинам. Боль от потери Роя уже не так интенсивна, и это становится проблемой. Я не должна забывать о Рое и миссис Дуглас. Кто-то должен помнить их.

Тренировки проходят намного медленнее, чем я надеялась. Когда мы начали, я фантазировала о том, что буду готова уже дня через три. Теперь-то я знаю, что это невозможно. С каждым проходящим днём я все сильнее чувствую отчаяние о того, что не достаточно подготовлена, чтобы найти Стива и убить его. Кто знает, что он делает или планирует всё это время. Что если он вернётся сегодня или завтра? Я буду не готова. Я не смогу остановить его, и эта мысль сокрушает меня.

Я чувствую, что постоянно борюсь с двумя частями себя. Одна часть никогда не перестаёт кричать и бушевать. Такое ощущение, что я схожу с ума. Я не могу заглушить этот крик. Вторая часть пуста от всех эмоций.

Папа навещал меня, когда был в городе. С тех пор он звонит мне каждый день. Я хочу, чтобы он остановился. Знаю, что он заботится и беспокоится обо мне. Когда он был здесь, то пытался уговорить меня на встречу с психологом, но я отказалась. Я едва могу говорить с окружающими меня людьми и не хочу изливать душу какому-то незнакомцу.

Когда мы не тренируемся, я прячусь в своей комнате.

Я не знаю, что делает Элай в течение дня. Швы сняли несколько недель назад, так что полагаю, он снова работает.

Мы живём рядом друг с другом. Хорошо, что он идёт дальше по жизни. Я не хочу тащить его за собой вниз. Я просто не могу найти ни одной частички себя, которая может столкнуться с жизнью, потому что жить – означает, что мне придётся чувствовать. Чувствовать – означает, что мне придётся думать о той ночи, а я просто не могу.

Моя тревога становится всё сильнее. Кажется, будто стены сжимаются вокруг меня.

Я иду на кухню, чтобы взять себе яблоко. Разрезая его пополам, я застываю и смотрю на нож.

Не задумываясь, я прижимаю острый край к своему животу. Я могу закончить всё это прямо сейчас. Если я исчезну, Элай будет в безопасности. Я могу покончить с воспоминаниями и болью.

Я отступаю и смотрю на свои руки. Они даже не дрожат.

Я подталкиваю нож вперёд и рычу от разочарования, глядя вниз на его кончик. Он разорвал мою рубашку, но остановился, не пронзив меня.

Я жалкая. Я даже не могу закончить этот кошмар.

Мой разум хочет закончить его, но моё собственное тело борется со мной, чтобы остаться в живых.

Гнев проходит жаром сквозь меня, и я вскрикиваю, когда режу свою руку. Я смотрю, как появляются крошечные капельки крови, и меня омывает странное чувство. Этого достаточно, чтобы на мгновение заглушить мои хаотичные мысли.

Я не чувствую боли. Я не чувствую ничего.

Это длится лишь несколько минут, прежде чем порез на моей руке начинает гореть. Только сейчас я осознаю, что только что сделала. Отвращение омывает меня, заставляя схватить клочок бумажного полотенца. Что за человек режет себя?

Слабый человек.

Трус.

Вытирая кровь с руки, я быстро клею лейкопластырь. Напуганная тем, что Элай, вернувшись домой, может увидеть порез на руке, я несусь наверх, чтобы надеть рубашку с длинным рукавом.

Что я наделала?

Меня тошнит от самой себя.

Я слышу, как открывается входная дверь, и уровень моей тревоги резко подскакивает. Чёрт, что если он найдёт доказательство того, что я сделала? Проклятье! Я и не подумала спрятать бумажное полотенце, прежде чем бросила его в мусор.

Я мчусь из комнаты и резко останавливаюсь, практически ворвавшись на кухню. Элай берёт бутылку воды из холодильника.

Если он выбросит эту бутылку в мусор, то увидит полотенце.

Я двигаюсь в направлении мусора, и это привлекает его внимание.

– Как прошёл твой день? – спрашивает Элай, прислонившись к стойке. Он хмурится. – Тебе холодно?

Я смотрю вниз на длинные рукава, затем мои глаза переходят к крошечной выпуклости, где находится пластырь.

– Эмм… да.

Мне нужно вытащить его из кухни.

– Почему бы тебе не пойти посмотреть телевизор, пока я приготовлю нам что-нибудь поесть?

Проклятье. Он хмурится сильнее. Мне нужно вести себя нормально, или он что-то заподозрит.

– Что не так?

– Ничего. Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты позволил мне остаться здесь. Я хочу что-то сделать для тебя. Позволь мне это сделать.

Он ставит бутылку воды на стойку, а затем просто смотрит на меня, пока я не начинаю чувствовать себя неловко.

– Я дал тебе некоторое время, Куинн. Я позволил прятаться в комнате в течение месяца. Нам нужно поговорить о том, что произошло. Рой хотел бы, чтобы ты продолжала жить своей жизнью.

Моё беспокойство быстро уступает место гневу.

– Откуда тебе знать, что Рой хотел бы для меня? – рявкаю я.

– Потому что он был хорошим человеком. Он любил тебя, Куинн. Он не хотел бы, чтобы ты просто сдалась.

Мой взгляд бросается к мусорному ведру. Я просто хочу избавиться от него и вернуться в свою комнату. Я не хочу говорить о Рое или о том, что произошло. Я иду к мусорному ведру и извлекаю из него мешок.

– Что ты делаешь? – спрашивает Элай, и выражение растерянности появляется на его лице.

– Выношу мусор, – огрызаюсь я.

– Я выносил его этим утром, прежде чем уйти.

Я смотрю вниз на практически пустой мешок в моей руке. Чёрт, я попалась.

– Куинн положи мешок и поговори со мной.

Он подходит ко мне и тянется к мешку, но я отдергиваю его из зоны досягаемости Элая.

– Оставь это. Просто оставь! Я сказала, что хочу вытащить его.

Я начинаю дрожать, и паника заставляет моё сердце биться быстрее.

Элай делает шаг назад с выражением шока на лице.

– Что происходит?

Я глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться.

– Мы не можем так продолжать, Куинн. Скажи мне, что мне нужно сделать, и я это сделаю.

Стыд и отвращение вскипают во мне, и я чувствую себя ужасно из-за своего поведения. Элай этого не заслуживает.

Его глаза сканируют меня, а затем устремляются обратно к моей руке. Кровь отливает от моего лица, когда он тянется к ней.

– Что случилось с твоей рукой?

Я быстро отхожу от него и иду к задней двери. Когда я оказываюсь снаружи, то смотрю вниз. Там крошечное пятно крови. Я начинаю заворачивать рукав, чтобы он прикрыл пятно.

Элай хватает меня за руку, не давая свернуть его.

– Я задал тебе вопрос, Куинн, – мрачно рычит он.

Я всё ещё не отвечаю, поэтому Элай поднимает мою руку и задирает рукав вверх. К моему ужасу пластырь ускользает с материалом, раскрывая мою глупость пристальному взгляду Элая.

– Что случилось?

Его голос низкий, и я знаю, что нужно придумать что-то прямо сейчас, иначе всё станет ужасно.