Текст книги "По зову сердца"

Автор книги: Мишель Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Преподобный Постлтуэй, широко улыбаясь, поднялся.

– Добро пожаловать, лорд Уонстед. Вы все же нашли время прийти.

– Добрый день, викарий. – Лорд Уонстед хлопнул по протянутой руке викария.

– Разрешите представить вас нашему комитету, – сказал Постлтуэй.

Лорд Уонстед кивнул:

– Весьма рад. Прошу вас, леди, не вставайте.

– Миссис Грэм вы, конечно, знаете.

Лорд Уонстед взял ее за руку и по-военному поклонился.

– Конечно. Как поживаете, миссис Грэм? – Он окинул ее пронзительным взглядом.

– Прекрасно, благодарю вас, милорд. Викарий пошел по кругу.

– Это миссис Педдл.

Сухопарая жена хозяина постоялого двора склонила голову.

– И мисс Кротчет.

Пухленькая швея вспыхнула, как школьница; ее яркое цветастое платье резко контрастировало с морщинами на напудренном лице.

– Я хорошо знаком с миссис Трип, – сказал лорд Уонстед, слегка поклонившись супруге мельника.

Как любезно приветствует он этих простых людей. С каким уважением. Совершенно новое ощущение наполнило грудь Люсинды, теплое и радостное. Гордость?

– Замечательно. – Викарий потер руки. – Сейчас подъедут дамы Доусон, и комитет будет в сборе. Прошу, милорд, садитесь.

Люсинда не удивилась, когда лорд Уонстед сел на свободное место рядом с ней. А потом то и дело на нее поглядывал, видимо, моля о помощи.

– Мы только что разбирались, в каком состоянии находятся наши дела, – сказал викарий. – Миссис Педдл сообщила, что пивовар доставит бочки с пивом за два дня до праздника.

Миссис Педдл пожевала поджатыми губами и кивнула.

– Миссис Трип, каковы планы насчет выпечки? – спросил викарий.

– Ах, – ответила миссис Трип, – мой Уильям обещал десять мешков муки. А мистер Белл заказал, коринки и сахара столько, что хватит на десять дюжин экклских слоек и десяток пирогов. Экклские слойки идут по пенни за штуку. Пироги по два пенса. Он поделит доходы ровно пополам.

– Знаете, – сказал викарий, – это щедро. Этого хватит, чтобы починить крышу школы.

– Еще одна дырявая крыша? – спросил лорд Уонстед. Три деревенские леди воззрились на него, как на заговорившего оракула.

– О да, – сказала мисс Кротчет. – Занавески в помещении для молитвенных собраний совсем рваные. Лорд Уонстед… Другой лорд Уонстед, я говорю о вашем отце. – Мисс Кротчет густо покраснела и умолкла.

– Мисс Кротчет хочет сказать, – любезно вмешался викарий, – что ваш отец и последний священник церкви Святой Марии не ладили. Покойный граф отозвал свою поддержку в самый решительный момент, и поэтому церковь оказалась в более плохом положении, чем могло быбыть.

Лорд Уонстед нахмурился.

– Прискорбно это слышать.

Леди выжидающе смотрели на него, как будто полагали, что он предложит оплатить все из собственного кармана.

– Именно с этой целью мы устраиваем праздник, – сказала Люсинда.

Викарий кивнул.

– Могу ли я сказать, как высоко мы ценим ваше согласие, предоставить нам луг у ручья, лорд Уонстед?

Напряжение графа явно ослабло.

– Миссис Грэм напомнила мне, что мой дед много, лет назад устраивал такие праздники.

Все устремили взгляды на нее. Как любезно с его стороны отдать ей должное. Он ласково посмотрел на нее. Люсинда покраснела. Опять? После пережитого на пикнике, Люсинда не могла ответить ему таким же взглядом и вздернула подбородок. – Благодарю вас, милорд. Викарий посмотрел на нее с сияющей, поистине ангельской улыбкой.

– А как насчет детских игр, которые мы собираемся устроить, миссис Грэм?

– С этим все в порядке, викарий, – ответила Люсинда почти спокойно, несмотря на устремленный на нее испытующий взгляд лорда Уонстеда. – Хозяин карусели в Мейдстоне согласился мне помочь.

Женский смех донесся из беленого дома, крытого соломой. Две модно одетые леди вышли из французских дверей в сад. Миниатюрная мисс Доусон в муслиновом платье светло-желтого цвета прошла по лужайке в сопровождении матери, одетой в прогулочное платье в зелено-красную полоску.

Викарий снова вскочил на ноги и бросился приветствовать вновь прибывших.

– Миссис Доусон, мисс Доусон! – крикнул он. – Наконец-то.

Мисс Доусон ускорила шаг.

– Прошу прощения. Мы не опоздали?

Лорд Уонстед поднялся. Видимо, он не остался равнодушен к прелестной девушке. Об этом свидетельствовало выражение его лица.

– Мисс Доусон. Добро пожаловать.

Должно быть, именно из-за мисс Доусон он и пришел на это собрание. На душе у Люсинды стало тяжело. Ее замысел вытащить его из его раковины привел к желаемому результату. Люсинда испытала не то зависть, не то ревность. Это не похоже на нее. У нее нет оснований, завидовать какой бы то ни было молодой женщине. И уж тем более ревновать.

Мисс Доусон, блестя глазами, кокетливо улыбнулась ему.

– Вот уж не ожидала встретить вас здесь, Уонстед. Пыхтя и отдуваясь, подошла миссис Доусон. В одной руке она держала зонтик, другой опиралась на локоть преподобного.

– Добрый день, миссис Доусон. – Лорд поклонился ей.

– Уонстед, – сказала миссис Доусон и, прищурившись, посмотрела сначала на Люсинду, потом на него, – вам не нравится общество?

Люсинда бросила на нее сердитый взгляд. Как только Уонстед почувствует, что его присутствие нежелательно, тотчас же вернется в свое логово.

– Мама! – воскликнула мисс Доусон, смеясь. Боль в груди Люсинды стала еще сильнее, а ведь ответная улыбка Уонстеда, изгиб его губ и морщинки у глаз должны были бы ее обрадовать. – Как можно быть такой себялюбивой?

Постлтуэй перевел взгляд с лорда Уонстеда на мисс Доусон.

– Пожалуй, мы можем заняться делом. Прошу вас, леди, садитесь.

Появилась экономка викария с чайным подносом и поставила его на маленький плетеный столик.

– Миссис Доусон, надеюсь, вы окажете нам честь и разольете чай? – сказал викарий, когда экономка ушла.

– Разумеется.

Пока миссис Доусон наливала чай, викарий рассказывал прибывшим леди о том, что сделано.

– В дополнение к детским играм, как сообщила мне миссис Педдл, некоторые мужчины наверняка захотят помериться силой. Поэтому нам понадобятся призы.

– И смазанная жиром свинья, – вставила мисс Трип. Миссис Педдл помахала натруженным пальцем.

– Только этого и не хватает лорду Уонстеду на его земле – чтобы орда пьяных мужланов гонялась за намазанной жиром свиньей по всему лугу.

– А как насчет смазанного жиром шеста? – спросил лорд Уонстед.

– Слишком много жира, – хихикнула мисс Кротчет.

– Тогда как насчет перетягивания каната? – Лорд Уонстед бросил взгляд на Люсинду. – Через реку.

– Это может немного охладить мужланов, если день выдастся жаркий. – Миссис Педдл скрепя сердце согласилась.

– Стрельба излука, – предложила миссис Трип.

– Все ясно, – сказала мисс Кротчет. – Ваш сын отлично стреляет излука. А мне хотелось бы видеть, как леди соревнуются в выпечке.

– Не забудьте приз за лучшее варенье, – проговорила миссис Доусон, наверняка имея в виду мастерство собственной кухарки.

Теперь, когда у них появилось такое место для праздника, где можно развернуться, идеи у собравшихся сыпались, как горох из мешка. Викарий записывал их на листе бумаги, а лорд Уонстед, почти все время хранивший молчание, лишь кивал в знак одобрения и едва заметно улыбался.

Обратиться за помощью к лорду Уонстеду было хорошей идеей, но в результате Люсинде пришлось рассортировать счета миссис Хобб. С этим она справилась без труда, но всякий раз заставала там Уонстеда. К счастью, его не оказалось дома, когда она пришла туда в пятницу, – лорда вызвали к одному из его арендаторов по какому-то делу. Люсинда и обрадовалась, и огорчилась. Полночи она пролежала без сна, размышляя о том, что ей делать, если он снова попытается ее поцеловать. А когда пришла к выводу, что он этого больше не сделает, ей пришлось бороться с мучительными протестами собственного тела. И теперь все это казалось, в общем-то, маловероятным.

– А как насчет того, чтобы детям покататься на пони? – спросила мисс Доусон, улыбаясь лорду Уонстеду поверх края своей чашки и вернув мысли Люсинды в настоящее.

Лорд Уонстед осторожно поставил свою чашку на колено. Она каким-то чудом удерживалась там. Он обратился к Люсинде.

– Организацией детских игр занимается, миссис Грэм. Что вы думаете об этом, миссис Грэм?

– Думаю, это было бы чудесно, – пробормотала она. Мисс Доусон повернулась на своем стуле и посмотрела на нее, слегка нахмурив свой алебастровый лоб.

– Знаете, миссис Грэм, всякий раз, когда мы встречаемся, я испытываю странное чувство – мне почему-то кажется, будто я вас уже видела. Вы не бывали в Лондоне?

Сердце у Люсинды упало. Они никогда не встречались, но мисс Доусон могла видеть в Лондоне Джонатана. Все говорили, что они похожи друг на друга как две капли воды. Вот невезение! Теперь и лорд Уонстед весь обратился в слух.

– Уверена, что запомнила бы, если бы мы с вами встречались. До замужества я редко бывала в Лондоне.

– Отвратительное место, – пробормотала миссис Педдл. – Я там однажды была. Из-за дыма нечем дышать.

– А мне бы очень хотелось съездить в Лондон, – едва слышно проговорила мисс Кротчет. – Вы только представьте, моя кузина, которая живет в Лондоне, часто видит, как король или члены королевской семьи проезжают в своих каретах.

Викарий хлопнул в ладоши.

– Леди, прошу вас, вернемся к нашим делам. Если мы будем устраивать все эти игры, кто-то должен их организовать.

– Я могу заняться катанием на пони, – сказала мисс Доусон, улыбнувшись лорду Уонстеду. – У Феи немного длинные зубы, но она очень хорошо подходит для маленьких детей.

– Эта старая толстуха все еще жива? – удивился лорд Уонстед.

– Она не толстуха, – возразила мисс Доусон, а потом рассмеялась. – Вы всегда были грубы с бедной старой Феей.

– Вы всегда давали ей слишком много лакомств.

Пока они перебрасывались фразами с легкостью давнишних друзей, Люсинде очень хотелось незаметно улизнуть с собрания, но она взяла себя в руки. Из мисс Доусон получится красивая графиня. Элегантная, очаровательная и восхитительно красивая. А Уонстед станет добрым и респектабельным мужем. Счастливый конец.

Но Люсинда ничего не могла с собой поделать, как ни старалась – сердцу не прикажешь.

– Я позабочусь о лучниках, – сказала миссис Трип. – Трип мне поможет.

– Я буду очень занята – мне придется следить, чтобы Педдл не раздавал в этот день слишком много пива, – произнесла жена трактирщика.

– Я напишу объявление о соревновании в выпечке, – сказал викарий, – и разошлю его во все соседние приходы.

– И о варенье – добавила миссис Доусон.

– Да-да, конечно. И о варенье. – Викарий деловито что-то записал.

– Я договорюсь о свинье и о жире, – сказал Хьюго. – Трент может организовать людей для этого дела.

Ну вот. Теперь, когда его что-то заинтересовало, он присоединился к общему разговору, именно это она и предполагала.

– А я попрошу парочку знакомых мне леди помочь с палатками, – сказала мисс Кротчет.

– Прекрасно, – кивнул викарий. – Судя по всему, нам нужно будет собраться еще раз-другой и обо всем договориться окончательно.

– Итак, мисс, – миссис Доусон повернулась к дочери, – если мы хотим приготовить дом к приезду гостей, нам нужно заняться приготовлениями.

– Гостей? – осведомился лорд Уонстед с удивленным видом.

– Да, – ответила миссис Доусон. – Артур везет из Лондона своих друзей на бал. Праздник будет прекрасным добавлением к нашему балу.

Из Лондона кто-то едет сюда? Сердце у Люсинды забилось быстро-быстро. Она-то думала, что на балу у сквайра будут только представители местного общества.

– Ах да, – сказал лорд Уонстед. – Припоминаю, вы говорили что-то в этом роде. – Похоже, лорд пришел в ужас так же, как и Люсинда.

– Вы обещали прийти, Уонстед. – Миссис Доусон похлопала дочь по колену. – Моя Кэтрин пользуется большим успехом. Вам следует пригласить ее танцевать заранее.

Мисс Доусон виновато улыбнулась лорду Уонстеду. Ей, видимо, стало стыдно за мать.

– Вы хотели быть нам полезным, Уонстед, – продолжала миссис Доусон. – Вот и предложите нескольким джентльменам остановиться у вас. Иначе им придется жить на постоялом дворе.

Лорд Уонстед окаменел, без сомнения, подумав об ужасающем состоянии своего дома.

– А что плохого в постоялом дворе? – возразила миссис Педдл. – Там прекрасные условия. Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы у нас жила куча разгульной молодежи.

– Зачем же им жить в деревне? – осторожно проговорила мисс Доусон. – Мейдстон находится всего в получасе езды в карете.

– А Грейндж – меньше чем в десяти минутах ходьбы, – добавила миссис Доусон. – Вы сделали бы нам одолжение, Уонстед.

Лорд Уонстед помрачнел, взгляд его стал непроницаемым.

– Я вовсе не стремлюсь делать, кому бы то ни было одолжения, – проговорил он. Люсинда не могла не восхититься силой, которую он проявил, столкнувшись со столь устрашающим противником.

Миссис Доусон возмутилась:

– Ваш отец в этом убедился на своем горьком опыте. Воцарилось молчание.

– Не пытайтесь это отрицать, Уонстед, – наседала на него миссис Доусон. – Вы должны были жить здесь. Но вы уехали, и ваш отец страдал. Не говоря уже об остальных.

Люсинда ушам своим не верила. Хьюго изменил мисс Доусон и женился на другой?

Мисс Доусон покраснела, затем побледнела, бросила на лорда Уонстеда извиняющийся взгляд и встала.

– Мама, нам, право же, пора идти.

– Разумеется, – согласилась миссис Доусон, презрительно усмехнувшись, и поднялась, шурша юбками.

Преподобный Постлтуэй и лорд Уонстед тоже поднялись.

– Не беспокойтесь, викарий, не нужно нас провожать, – заявила миссис Доусон. – Приходите завтра в Холл. Обсудим ваше предложение поставить в церкви орган.

Лорд Уонстед и преподобный не двинулись с места, а обе леди удалились. Сдержанная ярость сверкала в глазах лорда Уонстеда, когда он посмотрел на собравшихся, которых внезапно охватило смущение. Когда его взгляд добрался до Люсинды, он словно пронзил ее безмолвным обвинением. Но она не отвела, свой взгляд. Если он поступил как-то неправильно с мисс Доусон, его дело все исправить. Быть может, бал, который дает миссис Доусон, предоставит для этого прекрасную возможность.

– Ну, знаете ли, – прошептала, наконец, мисс Кротчет.

– Мне, кажется, тоже пора идти, – сказала Люсинда, натянуто улыбнувшись. – Мне уже давно пора быть дома. До свидания.

– Ах нет, – простонала Люсинда, когда дым повалил из плиты. Кашляя, ощущая колющую боль в глазах и горле, ока взяла салфетку, схватила поднос с бисквитами и вытащила его из печки. Горячий противень ударился о металлическую подставку, которую она заранее поставила на стол. Люсинда замахала салфеткой, чтобы разогнать дым. София потянула ее за юбку. В ее мягких золотистых волосах болтался небесно-голубой бант под цвет платья.

– Бисквит?

– Подожди минутку, милочка, – сказала Люсинда, выложив печенье на тарелку.

Малышка протянула руку и согнула пальчики.

– Бисквит!

– Не может быть, чтобы ты проголодалась; мы же завтракали всего час назад.

Однако София не сводила глаз с печенья. Девочка, видимо, не забыла, что жила в Лондоне впроголодь.

– Обещаю, скоро ты получишь печенье. Пусть остынет, иначе обожжешь язычок. А пока я вскипячу чай.

София наклонила голову набок, подбородок у нее задрожал.

– Не плачь, детка. Ждать придется недолго. Будь хорошей девочкой, поиграй с Мармеладом. Я не хочу, чтобы вы с ним вертелись у меня под ногами, пока я кипячу воду.

София обошла кухонный стол и опустилась на корточки рядом с котенком, который растянулся на коврике у очага.

Люсинда стала счищать с бисквитов подгоревшие части.

– Я правильно поступила, что не пошла сегодня к викарию, – сказала Люсинда, кладя на тарелку маленький бисквит. – Мисс Кэтрин Доусон очень подходит его сиятельству. – Люсинда судорожно сглотнула и вытерла слезинку в уголке глаза.

София, щекотавшая котенку животик, подняла голову.

– Мама плачет?

– Это от дыма.

Люсинда подошла к окну, открыла его пошире, вдохнула полной грудью, успокоилась и вернулась к столу.

Ей не следует думать о лорде Уонстеде. Ее решение выйти из комитета – правильное решение. С нее вполне хватит забот о Софии и без вмешательства в дела викария. Он согласился с ее решением. С излишней готовностью, подумала Люсинда, сердито глядя на пар, поднимающийся над котелком. Она наполнила кипятком чайник и поставила его на поднос.

София подняла глаза.

– А гулять?

– Попозже. – Люсинда поставила на поднос тарелки и чашки и отнесла в гостиную.

Семеня следом за ней, София залезла на диван и откинулась на спинку, глядя в окно.

– Дядя идет.

– Какой дядя? – Не сыщик ли это с Боу-стрит? Она выглянула в окно.

– Лошадка, – сказала София, указав пальцем. Лорд Уонстед привязывал лошадь к воротам под проливным дождем.

– О Боже. – Что, если он захочет войти? Смесь паники и надежды лишила ее возможности двигаться. В доме пахло подгоревшими бисквитами, и она не может предложить ему приличного угощения, пока Энни не сходит утром на рынок. Возможно, не стоит открывать дверь? Она была бы в состоянии думать, если бы сердце у нее не билось так громко.

И еще одно. Если она так холодна, как утверждал Денби, почему она вспыхивает как свечка всякий раз, когда его сиятельство попадается ей на глаза? Нуда это не важно. Что ей делать сейчас?

София уставилась на нее.

– Дядя идет.

– Это лорд Уонстед. София, милочка, отойди от окна. Неприлично глазеть на людей.

Люсинда сняла передник и побежала на кухню, чтобы повесить его там. Пригладила волосы, поправила чепчик и ждала, когда он постучится.

В руку ей проскользнула ручка Софии, и девочка подняла на нее удивленный взгляд.

– Веди себя хорошо, София. Это очень важный человек. – Хозяин их жилища. Должно быть, поэтому в груди у нее такая дрожь, которая приводит ее в полное замешательство.

Громкий стук заставил ее подпрыгнуть. Она глубоко вздохнула, вытерла влажные ладони о юбку и открыла дверь.

– Лорд Уонстед, чем могу быть полезна? Он пристально посмотрел на нее.

– Хотелось бы знать, почему вас не было на собрании утром?

– Мне не на кого оставить Софию, – ответила Люсинда.

– Постлтуэй сказал, что вы отказались участвовать в комитете.

– Мое присутствие там не так уж важно, милорд.

Он еще больше нахмурился.

– Не так важно? Не вы ли уговорили меня посещать эти дурацкие собрания своими разговорами о служении общине, о гражданском долге?

– Но мы уже все сделали. Мисс Доусон займется организацией детских игр вместо меня. У нее для этого гораздо больше возможностей. Пони, деньги для наград… яйца.

– Яйца есть и в Грейндже.

Она ответила сердитым взглядом.

– Это ваши яйца.

– А это имеет значение?

Его негодование ударило ее, как волна. Но она стояла на своем, несмотря на его ярость.

– Это не имеет никакого значения! Вы внесли свой вклад, предоставив нам вашу землю. Мисс Доусон заботится о детских играх. Все в полном порядке.

– Это ради вас я согласился предоставить свою землю.

– Уверена, вы будете столь же великодушны по отношению к мисс Доусон.

Лорд нахмурился.

– Что вы хотите этим сказать? Люсинда с трудом сдерживала слезы.

– Хочу сказать – ради жителей деревни. Неожиданно появилась София.

– Мама плачет?

– Гром и молния! – воскликнул лорд Уонстед. – Сударыня, я зашел лишь для того, чтобы спросить, почему вас не было на собрании. Неужели мы не можем поговорить, как цивилизованные люди?

Слово “цивилизованный” явно не подходило к лорду Уонстеду в данный момент. Но она вела себя нелюбезно, держа его на пороге. Люсинда улыбнулась через силу, чопорно.

– Сегодня у моей экономки выходной, но мы с Софией как раз собрались пить чай. Не хотите ли присоединиться к нам?

Напряжение его явно спало.

– С большим удовольствием. – Он заглянул ей через плечо. – Вы что-то пекли?

– Не очень удачно. София подпрыгнула.

– Бисквиты, да, мама?

– Прошу вас, милорд, не стойте под дождем. Когда он нагнулся под притолокой, вода полилась с полей его шляпы.

– Проклятие, – тихонько произнес он.

Она сделала вид, будто не услышала, и посмотрела мимо него наружу.

– К сожалению, у меня нет конюшни для вашей лошади.

– Уверяю вас, мы с Грифом знавали и не такие передряги.

– Могу себе представить. – Она указала на гостиную и закрыла за ним переднюю дверь. – Садитесь, прошу вас.

Уонстед сел на диван.

Глава 9

Забыв обо всем, кроме угощения, София забралась на стул рядом с лордом и села, расправив юбочки.

– Чай и бисквиты, – сказала София.

– Великолепно, – сказал он.

– Бисквиты немного подгорели.

– Рад это слышать, – произнес Уонстед. – А я подумал, что дымит камин и придется ковыряться в нем кочергой. – Он озорно улыбнулся.

– Я бы не стала просить вас об этом прежде, чем вы выпьете чай.

– Вы очень любезны. – Он едва заметно улыбнулся.

Люсинда немного расслабилась. Гнев лорда налетел и прошел, как летняя гроза.

– Я принесу еще чашку, – сказана она и поспешила по коридору.

Вернувшись, с удивлением обнаружила, что Уонстед и София смотрят прямо перед собой, словно солдаты на параде. Люсинда села рядом с подносом.

– Молока, милорд?

– Да, прошу вас.

– Молока, пожалуйста, – сказала София, сложив ручки на груди.

Лорд Уонстед тоже сложил руки.

София скрестила ноги. Лорд Уонстед тоже скрестил ноги.

Люсинда добавила в две чашки немного молока, в третью налила половину, потом разлила чай.

Задержав ложечку над сахарницей, Люсинда наблюдала за Софией, которая вела себя все более и более странно, и ее улыбка становилась все шире и шире, а его сиятельство, казалось, не обращал никакого внимания на огромные голубые глаза, устремленные на него.

София сморщила носик. Он тоже сморщил нос. София нахмурилась. Он нахмурился. Она развела ноги, он развел ноги. София рассмеялась. Повернувшись, лорд Уонстед пощекотал ее под ребрышками, и она рухнула, захлебываясь от смеха, ему на колени.

– Перестаньте, – сказала Люсинда, даже не пытаясь скрыть улыбку. – София, сядь прямо, не то разольешь чай.

Лорд Уонстед погрозил пальцем:

– Будь хорошей девочкой.

– Это вы будьте хорошим, – возразила София. Люсинда затаила дыхание, ожидая грубого ответа, но лорд Уонстед положил руки на колени и ласково улыбнулся малышке.

– Я хороший.

София повторила все его движения. Он нравится малышке. Очень нравится. Ей он тоже, очень нравится. Люсинда отнесла две чашки к дивану и подала Софии чай. – Горячий? – спросила девочка.

– Нет, там много молока. Не обожжешься.

– Она подала чашку лорд Уонстеду, затем тарелку с бисквитами. София смотрела на бисквиты, не зная, какой взять.

– Они все одинаковые, милочка, – сказала Люсинда. – Возьми тот, который ближе всего к тебе, иначе его сиятельство подумает, что ты плохо воспитана.

София посмотрела на него и вытащила бисквит, лежавший в самом низу.

При этом второй бисквит едва не упал, лорд Уонстед подхватил его на лету.

– Благодарю вас, юная леди, – сказал он. – Очень любезно с вашей стороны.

София хихикнула, откусила большой кусок от своего бисквита, разбрасывая во все стороны крошки. Лорд Уонстед сунул себе в рот бисквит целиком. София посмотрела на него с нескрываемым восторгом.

– Ах, – сказала Люсинда, – это она пытается проделать свой очередной трюк. – Она поставила тарелку на стол и вернулась на свое место.

– Для такого маленького ребенка манеры у нее очень хорошие, – заметил лорд Уонстед. – Совершенно очаровательные. – Он улыбнулся.

Люсинда ответила ему улыбкой.

– Вы занимаетесь прекрасным делом, миссис Грэм. А теперь скажите, почему вы бросили деревенский праздник – и меня – на обитателей Блендона.

– Я не бросила праздник. Я сообщила все сведения викарию после окончания воскресной службы. Мисс Доусон относится к проектам с большим энтузиазмом, так пусть она этим и занимается. Он нахмурился.

– А мне что теперь делать?

Люсинда покраснела, потом побледнела, когда до нее дошел смысл намека.

– Это было бы с моей стороны самонадеянно, милорд.

– Не самонадеянно, миссис Грэм, а неправильно.

– Не понимаю.

– Почему-то все считают, что меня интересует мисс Доусон.

Люсинда встала, взяла у Софии чашку с блюдцем. Малышка прижалась щекой к его руке.

– Не хочешь ли поспать, София? – Люсинде не хотелось говорить на эту тему.

София еще крепче прижалась к лорду. Маленькая предательница.

– Пускай поспит, – сказал лорд Уонстед. – Итак, миссис Грэм, таково ваше мнение?

– Мое мнение ничего не значит.

– Стало быть, вы сообщите мне, что больше не станете помогать миссис Хобб с ее счетами. Очевидно, вы решили, что остальное она может сделать сама.

– Полагаю, достаточно будет еще одного раза.

– Итак, вы считаете, что выполнили наш договор? А я так не считаю, миссис Грэм. – Веселый великан, игравший с Софией, исчез; вместо него появился воин с жестким взглядом.

– Я согласилась навести порядок в ваших домашних счетах. И сделала это.

– Значит, я заключил весьма невыгодную сделку. – Почему же?

Он пожал плечами.

– Вы сделали свою работу за два-три вечера. В то время как я обречен на эту чепуху с праздником, на несколько недель. Стало быть, я оказался в наихудшем положении. Если только вы не пожелаете искупить свою, вину, сыграв со мной еще раз в шахматы.

Он умеет манипулировать людьми, этот повеса. Его улыбка застала ее врасплох.

– Вы выяснили у миссис Хобб, насколько больше времени я требовала для завершения работы, да?

У него хватило благородства напустить на себя виноватый вид.

– Хотите, чтобы я сыграла с вами в шахматы? Почему?

– Потому что вы чертовски хорошо играете. – Он покраснел. – Прошу прощения. Я хочу сказать – вы очень хорошо играете. И еще потому, что мне нравится ваше общество.

Эти слова расшевелили чувства, которые, как ей казалось, она похоронила.

– Это неприлично. Попросите сквайра. Или преподобного Постлтуэя. Уверена, оба они будут рады оказать вам любезность.

– Мы взрослые люди, оба уже состояли в браке. Что здесь дурного?

Очевидно, он говорит о чем-то большем, чем просто партия в шахматы. Это, конечно, соблазнительно, но она не может себе этого позволить. Он думает, что она веселая вдова. Даже если бы она не была замужней женщиной, ей нечего предложить такому человеку, исполненному всевозможных мужских достоинств.

– Прошу прощения, милорд. Поймите, я не ищу мужского общества. Единственное, что мне нужно, – это обеспечить кров для моей дочери и жить спокойно.

– Если вы хотите покоя, зачем втягиваете других людей в ваши грандиозные планы улучшения этого мира?

– А разве желание улучшить участь окружающих не благородно?

– Вы опять отвечаете вопросом на вопрос. Вы что-то скрываете, миссис Грэм. Когда я спросил у мистера Брауна о вас, он ответил весьма уклончиво. Может быть, между вами и моим управляющим что-то есть? – Вы оскорбляете меня, милорд. Мне кажется, вам лучше уйти.

Он посмотрел на Софию.

– А мне кажется, из меня получилась очень хорошая подушка.

– Вы комфортабельны, как кровать, в которую насыпали камней, – парировала Люсинда.

Уонстед запрокинул голову и расхохотался. Это зрелище и этот звук совершенно обезоружили ее, не говоря уже о том, что они разрушили стену, которую она пыталась выстроить между ними. На месте этой стены она обнаружила желание положить голову ему на плечо и признать свое поражение.

– Миссис Грэм, давайте назовем это миром. Вам не нравится, когда я делаю намеки на ваш счет, мне не нравится, когда вы делаете неверные заключения обо мне и мисс Доусон. Мы с ней друзья детства. Ничего более.

Друзья, которые поженятся, судя по слухам. Все в деревне, не говоря уже о графстве, полагали, что мисс Доусон ждет, когда он вернется с войны. Если так, она обречена на разочарование. Если только у матушки мисс Доусон не получится перехитрить свою жертву.

– Вы хотели, чтобы я отдал свою землю для проведения праздника, – продолжал он. – Я хочу, чтобы вы заняли мое место в комитете и играли со мной в шахматы раз в неделю по вечерам. Неужели я прошу слишком много в обмен на причиняемые мне неудобства?

Она прищурилась. Не клонит ли он к тому, чтобы забраться обратно в свою раковину?

Полные подвижные губы скривились в улыбке.

– Прошу вас, миссис Грэм.

Все внутри у нее растаяло, как свеча, которую надолго оставили на солнце. Хватило одного этого слова и этой улыбки. Этот человек обладает обаянием Дон Жуана, а у нее не хватает силы воли сопротивляться.

– Хорошо, я продолжу работу в комитете и помогу миссис Хобб с ее счетами. А если останется время, будем играть в шахматы.

Он с облегчением вздохнул:

– Слава Богу, договорились.

София пошевелилась и перевернулась на спину; теперь ее голова лежала у него на бедре.

Кончиком пальца он коснулся золотистого локона:

– Наверное, ей лучше лечь в постель.

Уонстед поднял девочку, намереваясь отнести ее в постель.

Люсинда протянула руки, чтобы принять ее. Он покачал головой.

– Где она спит?

– Наверху, на втором этаже.

Уонстед вынес Софию из комнаты, поднялся на нижнюю ступеньку, со свистом выдохнул воздух, споткнулся. Люсинда запаниковала.

– Разрешите, я возьму ее.

– Не тревожьтесь, я ее не уроню.

В его нетерпеливом тоне она услышала смущение.

Люсинда жестом предложила ему идти вперед, последовала за ним, обошла его в дверях и откинула с кровати покрывало.

Уонстед бережно положил Софию на кровать. Люсинда старалась отогнать картины, возникшие у нее в голове, – яростный солдат, джентльмен, нежный отец, любовник… Все эти мысли Люсинда прогнала, но сердцу не прикажешь.

Пока она укрывала девочку и подтыкала одеяло под ее хрупкое тельце, он окинул взглядом скудную обстановку, кружевные занавеси на окне, маленькую деревянную куклу на туалетном столике.

– Вы хорошая мать, миссис Грэм. Люсинда прижала палец к губам.

– Давайте спустимся вниз, пока мы ее не разбудили. – Но дело было не в том, что ребёнок проснется. София спала, как ангел.

Он пошел за ней вниз по лестнице, а потом оглянулся.

– Ступеньки скрипят. Я попрошу Брауна посмотреть, не нужно ли их починить, и попрошу сделать перила.

Каждый день с тех пор, как они приехали сюда, Люсинда сетовала на отсутствие перил.

– Я не могу платить за дом больше, так что не беспокойтесь. Я заключила договор с мистером Брауном на этот дом, как он есть.

Он оглядел маленькую гостиную и сжал губы.

– Утром поговорю с Брауном.

– Право же, милорд, в этом нет необходимости. – Она улыбнулась. – Благодарю вас, что помогли мне с Софией. Когда-нибудь вы станете замечательным отцом.

– Благодарю, дети – это не для меня. – Пятна тусклого румянца выступили на его щеках. – Я ничего не имею против них, если они похожи на вашу дочку. Но младенцев не люблю. – Он поморщился. – Они так вопят.

Вспомнив, как относился Джеффри к младшим сестрам и братьям, Люсинда покачала головой.

– Вы скоро привыкнете, дети быстро растут. Уонстед остановил взгляд на ее губах, дыхание его участилось.

– Софии повезло, – тихо произнес он.

– Она очень милая, – прошептала Люсинда.

Он положил руку ей на плечо, рука была горячей и, казалось, прожгла ее насквозь.

– Я знаю, миссис Грэм, каких усилий вам стоит сохранить вашу семью. Вы на правильном пути.