Текст книги "Тень за спиной (СИ)"

Автор книги: Мирослава Татлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я же недолго, мам. Похожу вокруг дома и вернусь. Прости меня, что я такая глупая и непослушная. Прости за все.

– Вася...

Василиса стояла у края разбитой стены в одном легком белом платьице. По щекам ручьем текли слезы, и она смотрела то вдаль, то вниз, боясь сделать шаг вперед.

«Вот и все. Подо мной будто не расстояние в три этажа, а целая непроглядная пропасть. Два года назад отсюда спрыгнула девушка чуть младше меня. Что подтолкнуло ее к этому шагу? Неужели, у той девушки было что-то хуже, чем у нее? Нет, вряд ли. Что может быть хуже пожизненного позора, травли, предательства, проблем в семье из-за меня и, конечно же, заключения под стражу? И все же я не права. Многим людям живется еще хуже моего, но они не сбрасываются с завода, а живут. Мучаются, но живут. А для меня это было последней каплей. Какая же я слабая. Какая слабая. Шаг. Вот и заснеженный асфальт. Скоро мое переломанное тело будут окружать затейливые кровавые узоры. Шаг. Сейчас все закончится. Еще шаг...»

Измученная Василиса глядела вниз. Под горами снега скрывались железные прутья, бетонные, сломанные ограждения, камни. Девушка то и дело отворачивалась назад, боясь прыгать. Она повернулась спиной к краю, чтобы сделать несколько шагов назад. Чтобы не видеть, какой шаг будет последним. Просто упасть и все. Просто упасть.

Глава 25

Павел Кривопалов сидел в своем участке и уже около часа пытался отыскать хоть какую-то новую зацепку в «книге» Ульяны. У него уже рябило в глазах от черного текста на белом фоне. Он закрыл файл, решив немного отдохнуть.

Не может быть, чтобы Василиса убила свою одноклассницу. Нужно быть полным психом, чтобы решиться на такое. Тем более Полякова не похожа на психически больную девушку. Тогда в чем же дело? Павел поторопился, выдвинув обвинения против Василисы, которые толком и не были доказаны. Слова одноклассников про их вражду и избиение Ульяны Василисой не доказывают, что убийство было совершено именно Поляковой. Определенно, Павел поторопил события, напугав бедную девушку до чертиков. Нужно во всем срочно разобраться.

Павел заметил еле слышимый шум у себя в кабинете, будто где-то пробежала мышка. Открыв глаза, он невольно вздрогнул. Перед ним стояла девушка, которую он видел сегодня утром. И как ей удалось появиться так бесшумно? Следователь молча смотрел, как девушка подходит к его столу и снимает шапку с шарфом.

– Здравствуйте, – синими и потрескавшимися губами, дрожа, проговорила она.

– Здравствуйте, Светлана, – в голосе следователя слышалась нотка любопытства. Он чувствовал, что сейчас произойдет что-то умопомрачительное. Неспроста же Света самовольно пришла в лапы полиции?

– Я знаю, кто является убийцей Ульяны.

***

Василиса развернулась спиной к краю здания и выдохнула. Легче было не знать, сколько шагов остается до твоей собственной смерти. Один шаг. Еще один. И...

На всю территорию заброшенного завода эхом раздался телефонный звонок. Телефон жужжал в руке Поляковой. Та посмотрела на дисплей. Гоша. Сбросив звонок, она снова выдохнула и сделала еще шаг назад. Телефон снова пронзительно зазвонил, и Василиса вздрогнула. Все-таки решив ответить, она уже как по привычке сделала еще шаг.

– Васька! – словно под ухом, громко закричал Зимин в трубку. Убийцу нашли! Ты не поверишь, это же...

С этими словами рука Василисы дернулась. Девушка, забыв о том, что она идет потихоньку к краю, вдруг оступилась, и телефон выпал из ее рук. Резко повернувшись, она чуть было не упала – край был всего лишь в нескольких сантиметрах от нее. Сердце бешено забилось и девушка, наблюдая за тем, как ее телефон летит с третьего этажа вниз, залилась слезами. В этот момент она поняла, что ошибки следователей не должны стоить ее жизни. Она схватилась за голову, переосмысляя в голове то, что только что произошло. Гоша мог позвонить ведь на минуту позже, когда Василиса бы сделала последний шаг в своей жизни. Кто-то спас ей жизнь. Полякова присела на камень, лежавший у края. Она замерзла, уже подхватила насморк, но не обращала на это внимания. Василиса была в одном платье, а куртку, которую она накинула, когда вышла из дома, бросила на бетонный пол здания. Голова трещала от беспрестанно повторяющихся слов Гоши «Убийцу нашли...». Девушка была не в состоянии думать о чем-либо другом. Холод беспощадно щипал мягкую кожу Василисы, и скоро, почувствовав, как пальцы рук занемели, она схватила куртку с земли, надев ее на себя и хорошенько обмотав шарф вокруг шеи. Руки не слушались Полякову, пальцы ныли от боли, ноги стали словно дерево. Идти Василисе было сложно и теперь, опасаясь упасть или соскользнуть с лестницы, девушка слезала с завода чуть ли не на четвереньках. Острые камни и стекло впивались в ладони девушки. Добежав до места, куда упал ее телефон, она, не обращая внимания на нескончаемую боль в пальцах, начала рыть сугроб, чтобы найти его. Спустя некоторое время Василиса закинула его в карман куртки, даже не проверяя, работает он или нет. Тоненькие ножки девушки в капроновых колготках и вовсе одеревенели. Собравшись с силами, с застывшими слезами на глазах и размазанной косметикой девушка вышла с территории заброшенного завода и как можно быстрее пошла на остановку, чтобы дождаться теплой маршрутки до дома.

– Господи, бедное дитя... – шептались старухи, сидевшие напротив Василисы в маршрутке. – Дрожит вся, плачет, – они рассматривали ее с ног до головы, – небось изнасиловали еще!

Полякова не слушала разговоров и вообще не понимала, что происходит вокруг нее. Девушку ужасно трясло от холода, но она пыталась не привлекать этим внимание сидевших рядом с ней людей, пытаясь расслабиться.

Доехав до нужной остановки, Василиса, не обращая внимание на людей, толкающихся к выходу и кричащих ей вдогонку «какая же наглая девушка», вышла из переполненной маршрутки. Сломя голову она мчалась по дворам, стараясь как можно быстрее добежать до подъезда. Руки уже окончательно заледенели, и Полякова долго не могла достать ключ из кармана, чтобы открыть дверь. Пальцы побелели, а боль была настолько сильной, что Василиса еле сдерживала слезы.

Войдя в квартиру, она поняла, что дома никого нет. Она мысленно благодарила маму с братом за то, что они отсутствовали в этот момент. Еле-еле сняв замерзшими пальцами обувь и куртку, она отправилась в ванную, чтобы набрать теплой воды. Полякова ненавидела зиму. Ненавидела даже себя сейчас за то, что решила покончить с собой.

– Молодец, Васечка. Покончить с собой решила. Ты такая дура, – говорила сама себе девушка, растирая замерзшие пальцы. Слезы сами по себе катились из глаз. Внезапно она вспомнила про телефон, который лежал в кармане куртки. Ей хотелось перезвонить Гоше, но сил не хватало ни на что.

Через минуту Василиса вздрогнула от звонка на домашний телефон. Наверняка, это был Зимин.

– Алло, – дрожащим голосом произнесла Полякова.

– Васечка! – звонкий голос Гоши снова резал слух девушке. – Что с телефоном? Почему не отвечаешь? Где ты была?

– Все хорошо Гош, он просто отключился, пока я ходила в магазин, а потом я забыла поставить его на зарядку. Я дома, не переживай, все хорошо.

– Ты слышала? Я тебе сказал, что убийцу нашли...

***

Кривопалов в нетерпении ждал подробностей, но Света тянула с признанием, ссылаясь на то, что очень сложно говорить об этом, что она не может собраться с мыслями.

– В общем... С чего бы начать... Хорошо. Как Вы уже знаете из текста, Ульяна жестоко обошлась со мной, упекла в психушку без всякого сожаления. Я почти полгода думала, как бы мне отомстить ей, но решила просто-напросто подружиться.

– То есть Вы строили план для того, чтобы убить свою бывшую одноклассницу? – осторожно спросил Павел, боясь спугнуть странную девушку. Он незаметно пододвинул диктофон чуть ближе к Свете, но та, к счастью, смотрела на свои шелушащиеся, благодаря долгому времяпровождению на морозе, руки и продолжала свой рассказ.

– Не перебивайте меня, хорошо? Я могу упустить кое-что важное. Летом я притворилась ее подругой. Знаете, побывав в дурдоме, мне подвернулась прекрасная возможность воплощать образ кого угодно. Поэтому я убедила ее в том, что мне жестко промыли мозги и ум зашел за разум. Эй! Привет, моя дорогая! – Света изобразила бешеные глаза и безумную улыбку. – Примерно так. Кроме того, я знала, что ей плевать в общем-то на меня, и я буду использована ею в каких-нибудь мерзких, как и она сама, делишках. Но я хотела придумать что-то грандиозное, отомстить. Так прошло около двух месяцев, а мне в голову не лезло ровным счетом ничего. Но вскоре мне все же улыбнулась удача, как бы это печально не звучало.

– Я думаю, Вы хотите посвятить меня в подробности гибели Ярослава.

– Да, гибели... Именно. Сейчас будет самое интересное, не сомневайтесь! – загадочно и одновременно пугающе улыбнулась Света. – Я знаю, что своим рассказом я делаю хуже себе и еще одному человеку, но это лучше, чем находиться либо в бегах, либо в «рабстве», так скажем.

– Что Вы имеете ввиду? – озадачился Кривопалов.

– Вы снова перебили меня. Зачем задавать вопросы все время, если я и так вскоре отвечу на них в течение моего рассказа? – злилась Симонова. – Мы редко контактировали с Ульяной, она все же воспринимала меня за какого-то отброса общества, но мне было все равно. Зато по непонятной мне причине она доверяла мне, не все, конечно, но доверяла. Я, кстати, успела спалить у нее ее секретный файлик, который был буквально ее любимым детищем, которому она изливала душу. Хм, впрочем, я расскажу Вам поподробнее о файле этом. Растяну, так сказать, это... сладостное время ожидания. Интрига есть интрига.

Кривопалов молча кивал на каждое слово девушки, делая вид, что все понимает. Света же, заметив подозрительную недоверчивость следователя, вдруг приостановила свой рассказ и взмолилась.

– Пожалуйста. Выслушайте меня. Не думайте, что все, что я рассказываю вам, выдумки.

– Я Вас слушаю, Светлана, – с неохотой протянул Кривопалов. Он помнил, что девушку признали невменямой и все, что он слышит сейчас, может быть действительно фантазиями.

Света кивнула. Тяжело вздохнув, она через силу продолжала свой рассказ. Больше всего она боялась, что ей никто не поверит. И что ее снова упрячут в психиатрическую клинику.

– «ТЗС» – это детище Ульяны. В октябре я пришла к ней в гости, она как раз вышла на кухню, чтобы приготовить чай. Я воспользовалась ее рассеянностью и забывчивостью заглянула в ноутбук. Передо мной был сайт какого-то читательского... ресурса. Не знаю, как назвать это. В общем, малоизвестный сайтик, на котором «писатели» размещали свое «творчество». В их числе была и Ульяна Рудова под смешным псевдонимом MagdalenaKiller. Ну ладно, не смешной, а наиглупейший. Могла бы придумать что-то более оригинальное – с ее-то мозгами! Я запомнила сайт, имя автора, книгу и, попив чай с баранками, со спокойной и заинтригованной душой поехала домой. Открыла – три тысячи читателей, комментариев несусветное множество. Всем нравилась ее писанина, но никто и не предполагал, что все события, описанные там, не выдумка, а правда. Это замаскированный под книгу личный дневник Ульяны. Мне было не очень-то приятно читать про все ее издевательства. Между прочим, в описаниях этого дневника были такие подробности против меня, о которых даже я не знала до тех самых пор. Поэтому даже поплакать успела от унижения. Не суть! Далее я зарегистрировалась на сайте, начала писать восхищенные комментарии, называя ее писанину шедевром. Что ж, вкратце я рассказала Вам про «ТЗС», немного понятнее стало?

– Не совсем.

– Хм... Ладно. В ноябре мы почти не общались с Улей. Она была озабочена мыслями о Гошеньке. Надо же! Впервые влюбилась, называется. А раньше уводила парней без причины, просто так, тем самым разбивая сердца девушек, в том числе мое... Не стоит сейчас говорить об этом. В середине ноября она пришла ко мне домой. Она была взвинчена, ее трясло от гнева и отчаяния. Оказывается, ее секретный файл, про который Ульяна, конечно же, не могла мне сказать, выкрали одноклассники. Я посочувствовала ей, хотя внутренне я ликовала и танцевала ламбаду, злорадствовала, как могла. Сразу мысль о великой мести пришла в голову. А что, если раскрыть ее любимый дневничок? У нас же городок маленький, сами знаете – все разнесется быстро, народ приукрасить может. Тогда бы я смогла доказать следователям то, что невменяемая не я, а Ульяна. Что мои слова были всегда правдивы, я не врала. Планов было много, реализации – ноль. Я не знала, с чего начать. И все эти мысли пронеслись у меня в момент всепоглощающей внутренней радости за несколько минут, пока Ульяна кричала о том, что никто не должен видеть этот файл.

– Никто из города не знал о «Тени за спиной»?

– Да вы что! Первое – мало кто знал вообще, что такой сайт существует. Это так называемая неизвестная версия «Фикбука» или как его там... Второе – кто в нашем городе будет читать книги безграмотных подростков и малолетних школьниц? Третье – даже если кто-то читал «Тень за спиной», они бы не поняли, что это Ульяна, сто процентов. Можно много говорить об этом, но я все же лучше постепенно буду переходить к самому пикантному.

Кривопалов устало вздохнул, но все же приготовился слушать дальше.

– Тут Ульяна заявляет мне: «Света, я не переживу этого. Мой одноклассник Ярик украл у меня файл. Помоги мне осуществить очень... о-о-очень плохую задумку». Ее задумка состояла в том, чтобы уничтожить файл с компьютера Ярика. Знаете, она так лоханулась с этим планом, что не учла самого главного. Взрыв компьютера, а вместе с ним и убийство человека не всегда уничтожает файл, который можно перекинуть по сети кому угодно. Улечка обзванивала какие-то номера, даже заграничные были среди них. И вот все готово – подставной курьер, дорогостоящая бомба, спрятанная в плюшевого медведя и письмо-обманка якобы от Василисы с признанием в любви.

– Значит, с Василисы снимается обвинение в смерти Ярослава окончательно...

– Да господи, запугали эту курицу только. Она даже ни в чем не виновата. Особенно не убивала никого. Следствие, называется.

– Кхм... – эти слова задели Павла, но с другой стороны ему было стыдно за свои подозрения насчет Василисы.

– Так вот. За несколько часов до реализации плана я пронюхала адрес Иванова и пришла к нему. Он, к моему счастью, тогда был дома один. Я представилась подругой Василисы и он впустил меня. Рассказала ему все, что задумала Ульяна. И про файл, и про все на свете. Он посчитал меня полоумной: впрочем, как и все остальные. Но все же поверил. Сам он не пальцем деланый... Предложил мне провернуть это так, чтобы пострадал не он, а кто-то другой. Человек, что был похоронен вместо Ярослава – дело рук самого Ярослава. Он сказал мне, что сделает все сам. Честно говоря, я не знаю, кто был жертвой того взрыва. Одно только – это явно был не Иванов.

– Что... простите... – ошарашенно глядел на Свету Кривопалов. – Вы издеваетесь? Я не намерен больше слушать Ваши шутки, можете покинуть кабинет, – разозлился Павел.

– Нет уж! Я расскажу Вам до конца, хотите верьте, хотите нет. Вы даже не удосужились проверить, чье обгоревшее тело было найдено под обломками. Мама Ярика опознала своего сына не потому, что она действительно его узнала. Она была в шоке. Ее младший сын пострадал и бедная тетушка вряд ли давала себе отчет о том, что она говорит. Ну, а пока этого не произошло, видели бы вы Ульяну. С каким энтузиазмом она готовила "подарок" Ярославу, даже не подозревая, что он останется жив. Она ждала срочной доставки посылки, на которую потратила просто невероятно большую сумму. Интересно, папочка ее заметил пропажу огромных средств? Когда настал момент «икс», якобы Ярик получил от курьера злосчастного мишку и пошел к себе в комнату. Вы не верите мне... – сказала Света, смотря на заскучавшего следователя.

– Нет, нет, Светлана. Вы очень интересно рассказываете. Я жду продолжения.

– Не верите... – закрыла глаза Света и громко выдохнула. – Я должна рассказать все до конца... Уля наблюдала за ним с моего балкона в бинокль, пытаясь разглядеть через тюль, что происходит в комнате. Она получила сигнал о том, что заказ доставлен прямо в руки получателя и взяла в руки пульт. Тут надо было действовать мне. Я отвлекла ее, сжав ей запястье и проговаривая: «Может, не надо? Он ничего плохого не сделал тебе». Она лишь одернула руку, мы снова повздорили. Но за это время Ярослав, услышав тиканье в медведе, успел осуществить какой-то свой план, в который меня не просвещал. Он каким-то образом успел выйти из квартиры. Ульяна дрожащими руками нажала на кнопочку и сама же подпрыгнула от сильнейшего взрыва. Это было... эпично, красиво и одновременно ужасно. Стекла падали вниз прозрачным дождем, в каждом падающем осколке переливались яркие огни пламени... – Света стала говорить тише. – Ульяна в этот вечер не сказала ни слова, молча вышла из моей квартиры. В тот вечер, когда Рудова удалилась, Ярик пришел ко мне весь в слезах, наблюдая за тем, как из подъезда выносят тела неизвестного парня и его любимого братишки. Я успокаивала его, уверяя, что все с Игорьком будет хорошо. Мне было больно смотреть на его мать, которая билась в истерике, тянув руки к своим сыновьям. Иванову было хуже всего, он правда рыдал у меня на плече. Тем не менее он был жив для меня, но мертв для всех остальных. И еще – если бы Ульяна немного подумала своими мозгами, то она бы заказала профессионального хакера, который за меньшую сумму уничтожил файл с компьютера или совсем сломал его. Самое главное, что в «ТЗС» она пишет, что я помогла ей провернуть все это, но на самом деле все, что я сделала – позволила быть у себя в квартире, пока вершилось убийство. Зачем надо было идти на такие жертвы ради своего гребаного файла? Она поступила просто ужасно, а я еще раз убедилась, какой она человек. Уля была способна убить человека, и это мерзко, согласитесь?

Кривопалов схватился за голову, которая словно кипела от полученной информации, неизвестно – ложной или правдивой. Он многозначительно посмотрел на Свету и произнес:

– Это все?

– Нет, почти половина осталась.

Кривопалов готов был взвыть от напряжения, но взял себя в руки и попытался успокоиться.

– Я постараюсь покороче. Иванов жил у меня на квартире, которую я снимала типа со своей подругой, коей у меня не было. Родители мои живут в другом городе, думая, что я учусь в колледже. Но я ушла оттуда. Я устроилась на работу, знаете, на такую захудалую, где меня даже не спрашивали о моем прошлом. Ведь кому нужна работница, просидевшая полгода в психушке? Так вот.  Ярик с каждым днем зверел, ломился пойти к родителям, вернуться к нормальной жизни, но больше всего ему хотелось отомстить Ульяне. Он не выходил из квартиры. Я каждый раз закрывала его, когда выходила из дома. Ночью он гулял по городу, как-то скрываясь от всех. Мне было некомфортно жить с ним в одном доме, но я терпела. Я порой жалела, что спасла ему жизнь... Я все время ограждала Ульяну от Ярика, начала заботиться о ней, а после – привязалась. Она стала дорога мне, я... не знаю, как объяснить. Она стала родной, я не могла больше жить без нее. Я действительно за этот месяц начала испытывать сильную привязанность. Мне хотелось оберегать ее от всех бед. Ее и малыша, которого она вынашивала. Я ненавидела Гошу за то, что он предал ее. Я ненавидела Ярика за то, что он хотел убить мою Улечку. Я ненавидела себя за то, что полюбила ее. И мне было больно, когда она высказала мне в лицо, что я для нее, как собачка на поводке. Хоть я и знала об этом всегда. Но я понимала, что Ярослав не остановится, пока не покончит с Ульяной. Мне нужно было остановить его.

Света вытерла шарфиком скатившиеся бусинки слез и посмотрела в глаза следователю.

– Вечером двадцать пятого числа я ждала новую главу «ТЗС», обновляла каждые десять минут. Мы с ней были в ссоре, поэтому я даже позвонить ей не могла. Наконец, я увидела несколько строчек, написанных Улей незадолго до смерти. Я сразу же поняла, что это последнее, что напишет Ульяна, – Света шмыгнула носом и продолжила. – В итоге я увидела ее шатающуюся по дороге, в рваном платье и с разбитым лицом. Мое сердце обливалось кровью, ведь я не знала, был ли это Ярик или кто-то другой. Я побежала за ней... по этому короткому пути. Я хотела догнать ее, она обернулась, увидев меня, что-то прохрипела. Вряд ли она меня узнала. Вдруг меня кто-то схватил за капюшон и силой потянул назад. Это был Иванов. Он ударил меня по голове и приказал сидеть на месте, дожидаясь его. Что уж там – мне пришлось сидеть, потому что голова трещала по швам, а перед глазами плыло от сильного удара, к горлу подступила тошнота и меня вырвало прямо на пуховик. Но я видела, как Ярик яростно вонзает нож в живот Ульяны. Каждый удар ножа отдавался и у меня внутри. Затем он подошел ко мне и рывком поднял со снега. Иванов тащил меня до дома, а я была в полуобморочном состоянии, не в силах передвигаться самостоятельно. Я думала, он убьет меня, как сделал это с Ульяной, но он приготовил кое-что похуже. Он запретил выходить из дома, контактировать с кем-либо, так как я могла рассказать то, что видела, приговаривая, что если я ослушаюсь, он убьет и меня. Но какой смысл жить, если мою Ульяну убили? Я даже проститься с ней нормально не смогла, – заплакала Света. – Только когда ее похоронили, я выразила свои искренние соболезнования Элеоноре... Вот и вся моя история. Ярик знает, что я сейчас в участке. И я не знаю, что будет со мной, когда я приду домой.

– Итак, – подытожил Павел. – Сейчас мы вынуждены отправить Вас на некоторое время в камеру, – заметив, как Света вздрогнула, он добавил: – не бойтесь. Это ненадолго. Пока мы съездим к вам на квартиру. Пишите адрес.

Девушка черкнула свой адрес на листочке и отдала ключи. Кривопалов удивлялся, что Света так легко согласилась на то, чтобы квартиру осмотрели. Он тут же кому-то позвонил.

– Вас, прошу, пожалуйста, пройти со мной.

Он отвел девушку в другой кабинет, где невысокий полный мужчина подхватил Свету под руку. Сам же Кривопалов собирался навестить Ярослава. И если он и вправду там, то он сделает так, чтобы Симонову не помещали в психиатрическую клинику.

Павел Кривопалов немедленно позвонил матери Ярослава Иванова, дабы узнать, знает ли она что-нибудь о местоположении своего сына. Мать расплакалась, получив надежду на то, что любимый Ярик все же жив и требовала немедленно объявить его в розыск. Кривопалов приостановил возбужденную женщину, готовую было перешерстить всю страну, лишь бы все предположения оказались правдой. Следователь также сообщил о признании психически нездоровой Светы работникам больницы, а также переговорил с начальником, чтобы тот провел переговоры насчет эксгумации тела Ярослава для проведения экспертизы. Врачи уверяли, что все, что рассказала Света, бредни сумасшедшего, ведь тело Ярослава действительно опознала родная мать. Симонова же билась в истерике, пытаясь доказать, как своими глазами она видела убийство подруги. Кривопалов встал на сторону девушки, приговаривая, что исключать такое тоже нельзя: никто не устанавливал личность погибшего (что было совершенно неприемлемо для работников морга). Сотрудники качали головой, мол, Кривопалов совсем умом тронулся, верит девушке, что провела полгода своей жизни в психиатрической клинике. Но и Свете путь домой был закрыт – ее снова поместили в стационар.

Через два часа, вернувшись с обыска квартиры, Павел снова ничего не понимал. Ярика в квартире не было. Как и его вещей, и прочих следов. Выходит, Света наврала. Или же действительно сошла с ума, убив свою подругу, заверив себя в том, что сделал это мертвый Ярослав.

Сидя за бумагами в своем кабинете, Павел пытался соотнести россказни Светы с историей Олега Макарова, а также прочими уликами, найденными на месте преступления. Показания Светы совпадали с показаниями Макарова о внешности Ульяны в тот вечер. Выходит, Симонова и правда была там. Он, в отличие от остальных, не считал показания девушки придуманными, хоть и уже практически ничего не давало сомнения в том, что это выдумки. Единственной надеждой на то, что слова Симоновой правдивы, было проведение эксгумации. Сейчас же, под Новый год, этим заниматься никто не стал: Свету поместили в клинику, так как она оставалась главной подозреваемой. Полиция и больница перевесили всю вину на нее, но при этом обещали ей помочь, успокаивали, что все это лишь на время. Все знали, что бедная девочка ничего не соображала и сама сдалась полиции. Питая ненормальную Свету ложными надеждами, следователи собирались закрыть дело, назначив девушке после праздников принудительное лечение. Ведь как же можно было провернуть дело так, что Ярослав выжил, а вместо него погиб кто-то другой? Неужели Рудова не учла того, что произошел какой-то слив информации? Эти вопросы волновали полицейских, но слова девушки были и в самом деле бредовыми. По городу разнеслись слухи, что суд состоится после праздников, а городские газеты пестрели статьями журналистов о кровавой расправе сумасшедшей девушки над своей подругой.

На всякий случай Ярослав Иванов был объявлен в розыск. Это, в первую очередь, дошло до одноклассников, которые, в общем-то были достаточно удивлены.

– Э, слыхали? – вдруг опомнился Беспалов, услышав по телевизору репортаж о чьем-то убийстве. – Я где-то инфу поймал, что Ярика в розыск объявили!

– Чего? – подошел к нему Зимин и, забрав пульт из рук однокласссника, выключил телевизор. В комнате повисла тишина. Беспалов безумными глазами уставился на Гошу, разведя руки в сторону.

– Не, Гошан, только не говори, что ты не слышал...

– Чего не слышал? – зашел в комнату Лялин, усевшись рядом с Кешей на диван.

Сегодня, уже тридцать первого декабря, ребята готовились к предстоящему новому году. Праздновать они собрались на даче Данила, где было все необходимое для отличного времяпровождения. Пока что парни были в доме втроем, с минуты на минуту ожидая девочек, которые должны были помочь им с готовкой и прочими мелочами по дому. Лялин на этот раз позвал на праздник большинство одноклассников, чтобы уже наконец отвлечься от смерти Рудовой и постоянных допросов следователей. После слов Беспалова Лялин вдруг побледнел, понимая, что если Ярослав и жив, то празднование Нового года явно не обойдется без вмешательства полиции. В голове он построил цепочку, где вообразил себе все те вещи, которые могут произойти, если полиция резко приедет к нему на дачу.

– Так это, – выслушав речь Кеши, Лялин попытался себя успокоить. – Эта психичка же созналась, ее упекли в больничку обратно, причем тут Яра-то?

– Не-ет, Даня, ты не понял. Они сами не до конца уверены, жив он или нет. Объявили его в розыск, понимаешь? Трупак его выкопают только после праздников, а работнички морга заработают только после недельнего запоя. А пока ничего не выкопали, на всякий еще и в розыск объявили.

– М-да, – Гоша покачал головой. То на Ваську спирали, сейчас до мертвого Славяна добрались. Какой тут новый год вообще...

– Блин, ребят, мне грустно стало, Ярика с нами не будет, – Беспалов выпятил нижнюю губу. – Девки наши скоро придут, давайте скучать не будем, музон хоть включим... А то я такими темпами на Новый год буду валяться не бухой под елкой, а в депрессии в кроватке.

Пронзительный стук в ворота, а затем и крики на весь двор оборвали повисшее в комнате молчание.

– Э-эй, ребятки, с наступающим! – открылась входная дверь, и в дом вошел Тихонов, переодетый в Деда Мороза. За ним зашли Василиса, Кристина и Оксана с большими сумками, набитыми до отвала едой.

– Господи, – осмотрел Лялин с ног до головы улыбающегося Тихонова. – Двери закрывайте, не май на улице, если что.

Места было мало, а потому девочки и Тихонов, разуваясь, толпились на одном месте. Илья, заметив, как девочки не могут снять свои длинные зимние сапоги, отошел в валенках в сторону, тем самым «раскидав» снег по кухне.

– Тихонов, едрит твою мать, – Данил выпучил глаза. – Ты, блин, видишь, куда ты встаешь? Тут щас лужи будут! И так ковер убрал, чтобы такие дебилы как ты не мочили, так нет, давайте будем в валенках таскаться, а потом благим матом орать, что в белых носочках кто-то наступил на мокрое!

Тихонов молча скинул валенки и убрал их на полочку с остальной обувью. Лялин цыкнул и ушел в комнату к Беспалову и Зимину.

– Ворчит, как старый дед, – промямлила Василиса себе под нос, аккуратно поставив свои сапожки на печь, которую затопил Кеша. – Ужас какой, надеюсь мои сапоги не сгорят на этой печке деревенской, – девушка покачала головой.

Кристина и Оксана также поставили свои сапоги подле печки, чтобы те быстрее высохли. Василиса, схватив две огромные сумки, побежала в комнату и громко заверещала:

– Мы, значит, девчонки, тащили на маршрутках эти сумки с едой, потом до дачи Лялинской, а вы даже не соизволили встретить нас! Гоша, я тебе звонила, если что! Благо, Тихона встретили, он, бедняжка, один тащил все на себе!

– А? – Зимин кинулся искать свой телефон. – Я не слышал, где телефон мой, ало, ребят?

Лялин и Беспалов пожали плечами. Полякова закатила глаза.

– Ты даже телефон найти не можешь!

Улыбающийся Беспалов поднял с пола телефон Зимина.

– Держи, Гошан, под диваном валялся.

Василиса фыркнула.

– Ну и посмотри, сколько раз я тебе позвонила!

– Вижу, – Зимин приподнял брови. – Всего-то тринадцать раз.

Заметив, как Василиса разозлилась, Гоша подал знак Лялину и Беспалову. Парни вскочили с дивана и начали разгребать все, что принесли девочки. Из своей сумки Полякова достала кучу мишуры и гирлянды, поручив их развесить Тихонову по дому.

Через час дача Лялина по-новогоднему преобразилась. Пока девочки занимались готовкой, в доме уже собралось значительное число народа. Лялин ходил и командовал всеми, кто сидел без дела. Абрамов притащил свои колонки из дома, включив музыку на полную громкость, а Тихонов вытащил из мешка деда Мороза кучу фейерверков и бенгальских огней. Был, как и всегда, приглашен Макаров, который тоже не сидел без дела: Лялин предложил ему украсить елку, которую с улицы притащил Кеша. Вместе с Барановым Олег аккуратно развешивал игрушки и мишуру на скромной небольшой елочке.

К семи часам уже была готова еда. Гоша и Данил перетащили стол в зал. Лена Лихачева занялась сервировкой стола, пока Василиса и Кристина таскали блюда туда-сюда. В доме витал приятный аромат запеченной картошки и курицы, а также мандаринов и еловых веток. В праздничной обстановке все позабыли о всех ужасах, произошедших с ними за последний месяц. Каждый был уверен в том, что им ничего не угрожает. Убийца пойман, а значит, бояться нечего. Ведь единственным человеком, из-за которого могли пострадать все, была именно Ульяна. Но теперь никто о ней не вспоминал.