Текст книги "Воздушная битва за Севастополь 1941—1942"

Автор книги: Мирослав Морозов

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Впоследствии штаб ВВС ЧФ подготовил отчет по действиям своей авиации за период с 17 по 22 октября. Приведенные в нем цифры явно свидетельствуют, что в этот период господством в воздухе над Перекопом и Ишунью люфтваффе не обладало. За шесть дней морские летчики произвели 1869 самолето-вылетов, из которых 1303 приходились на истребители (сюда вошли и вылеты, произведенные для ПВО Севастополя и других тыловых объектов), 471 – на бомбардировщики (в том числе ночные вылеты МБР-2) и 95 – на разведчики. По противнику были сброшены 80 ФАБ-250, 1925 ФАБ-100, 1126 мелких фугасных и 3098 осколочных бомб, 45 бомбовых кассет и 294 снаряда PC, всего 302 тонны боевой нагрузки. Уничтоженными считались 43 самолета (в том числе 4 на аэродромах), до 40 единиц бронетехники, 150 автомашин, 19 орудий и до полка пехоты. Собственные потери составили 44 самолета в боях (11 бомбардировщиков, 29 истребителей и 4 разведчика) и 5 (истребитель и 4 разведчика) в результате летных происшествий. Погибло 45 пилотов, 17 штурманов и 18 стрелков. Потери были чувствительными, но советские летчики не зря жертвовали своими молодыми жизнями – противник нес от их действий ощутимый материальный и моральный ущерб!

Следующий день стал для немцев пиком их усилий и успехов за весь период боев за Крым – все три действовавшие над Перекопом группы истребителей доложили о 34 воздушных победах (15 – II/JG 3, 12 – III/JG 52 и 7 – III/JG 77), потеряв лишь одну машину. Стало ли 23-е переломом в воздушном сражении?

По советским данным, несмотря на сложные метеоусловия, в этот день ВВС ЧФ нанесли по войскам и артиллерии противника пять ударов: два бомбардировщиками и три штурмовиками. Воздушные бои имели место в ходе трех из них, причем были потеряны два Пе-2, один Як-1 и четыре И-5, часть из которых, возможно, стала жертвой зенитной артиллерии. По-видимому, несколько самолетов потеряли и ВВС 51-й армии, но даже с учетом этого 23 октября не выделяется из общей картины предыдущих дней – постепенное падение интенсивности вылетов под влиянием боевых потерь, но главным образом из-за ухудшения погодных условий, из-за чего первый удар штурмовиков состоялся только в 12.25, а бомбардировщиков – в 14.22.

Чуть подробнее хочется рассказать читателям о единственной немецкой потере в этот день. Ею оказался исполнявший обязанности командира одной из эскадрилий III/JG 52 фельдфебель Ewald Duehn. Duehn имел на тот момент на своем счету 23 воздушные победы и являлся одним из наиболее опытных пилотов своей группы. По-видимому, он был сбит в воздушном бою с черноморскими И-16 в районе Ишуни при попытке атаковать И-5 Фрайдорфской группы. После приземления Duehn оказался в плену и вскоре давал показания в штабе ВВС 51–й армии. Летчик верно назвал свое воинское звание и имя, а также то, что их группа переброшена в Чаплинку из Полтавы, но в остальном проявил максимум фантазии. В качестве части он назвал группу пополнения (ErgJGr), а командира группы – никогда не существовавшего капитана Галеппа. Дальнейшая судьба фельдфебеля осталась неизвестной.

Последним днем сравнительно активных боевых действий в воздухе стало 24 октября. В дальнейшем низкая облачность, туманы сильно затруднили групповые действия авиации, а шедшие на протяжении нескольких предыдущих дней дожди размочили степные аэродромы. У немцев имелась и еще одна причина для спада активности: группа II/JG 3 прибыла в Чаплинку без своего наземного персонала, в связи с чем к 24 октября в ее эскадрильях оставалось всего по 2—3 исправных самолета. Дважды в этот день штурмовики Фрайдорфской группы пытались прорваться к немецким позициям и дважды натыкались на мощный заслон «мессершмиттов». В первом случае 5 И-153, 11 И-16 и 4 МиГ-3 на подходе к цели встретили 18 Bf-109. Советским летчикам все-таки удалось нанести удар, но не избежать потерь. Был сбит и погиб вместе со своим И-16 сержант Макеев. Произвели вынужденные посадки в результате полученных повреждений два МиГ-3 и один И-16, причем пилоты двух самолетов имели ранения. С советской стороны добился успеха только лейтенант Акулов на МиГ-3, который доложил о сбитии одного «мессершмитта». Второй бой сложился для советской стороны еще хуже – 6 И-153 и 1 Ил-2, даже несмотря на сопровождение из 14 И-16, 4 МиГ-3 и 1 ЛаГГ-3, попали под удар дюжины Bf-109 и были вынуждены освободиться от бомб преждевременно. Пытаясь выйти изпод удара, группа попала в облака и рассыпалась. После возвращения на аэродром стало известно, что пропали без вести Ил-2 комиссара 46-й ошаэ старшего политрука Плотникова, И-153 младшего лейтенанта Василенко и И-16 сержанта Старикова. Заявок на воздушные победы не было.

По-видимому, почти все эти успехи пришлись на долю свежей III/JG 52, поскольку III/JG 77 об успехах вообще не доносила, a II/JG 3 – всего о двух воздушных победах. Последнее подразделение понесло и единственную немецкую потерю в этот день. При возвращении с задания по сопровождению бомбардировщиков загорелся мотор на «мессершмитте» фельдфебеля Hans-Georg Riedrich. Он произвел вынужденную посадку, но, к его несчастью, под ним оказалась территория, все еще занятая советскими войсками. Вскоре Riedrich уже давал показания советской разведке, и это именно он заявил, что «скоро с советской авиацией в Крыму будет покончено, поскольку в сражении здесь участвуют такие результативные асы, как обер-лейтенант Ubben – 53 победы, капитан Gollob – 84 победы и полковник Mulders – 115 побед». Последняя часть заявления обращает на себя особое внимание, поскольку после достижения своей 100-й победы Molders получил строжайший запрет от Геринга на продолжение боевых вылетов. Точно ответить на вопрос, сражался ли он в небе Крыма и имел ли воздушные победы, не представляется возможным. По воспоминаниям служившего в III/JG 52 и ставшего впоследствии одним из наиболее результативных асов Восточного фронта Guenther Rail, «каждое утро Мёльдерс на штабном «Шторхе» пересекал линию фронта, имея на борту мощную рацию… Самолет генерал-инспектора стал передовым постом управления нашей авиацией, что повысило ее эффективность и позволило наносить удары по наиболее важным целям. Таким образом, Мёльдерса можно считать пионером новой тактики. Прилетая вечером, он проводил с командирами разбор, отмечая удачи и недостатки». Возможно, все именно так и было, но до 22 октября больше половины советских воздушных ударов по немецким войскам проходило без противодействия истребителей люфтваффе, так что если кто-нибудь из высших чинов стал бы проводить разбор действий самого Мёльдерса, то, наверное, у них бы самих нашлось немало причин для критики.

Тем временем на суше продолжались ожесточенные бои. С утра 24 октября контрудар по вклинившимся в советскую оборону немецким войскам нанесли 25 и 95-я дивизии Приморской армии. Поскольку на его организацию времени предоставлено не было, контрудар провалился. Одновременно в наступление перешли и немецкие войска. Встречные бои кипели по всему фронту и сопровождались чувствительными потерями с обеих сторон. Авиация из-за плохой погоды принимала в этих боях незначительное участие. В своих мемуарах Манштейн писал: «При таких условиях, в бою с противником, упорно обороняющим каждую пядь земли, к наступающим войскам предъявлялись чрезвычайно высокие требования, и потери были значительными. Я в те дни постоянно находился в переездах, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой и знать, как и чем можно помочь ведущим тяжелые бои войскам. С беспокойством я видел, как падает боеспособность. Ведь дивизии, вынужденные вести это трудное наступление, понесли тяжелые потери еще раньше, у Перекопа, а также в сражении у Азовского моря. Наступал момент, когда возник вопрос: может ли это сражение за перешейки завершиться успехом и, если удастся прорваться через перешейки, хватит ли сил, чтобы добиться в бою с усиливающимся противником решительной победы – занять Крым? 25 октября казалось, что наступательный порыв войск совершенно иссяк. Командир одной из лучших дивизий уже дважды докладывал, что силы его полков на исходе. Это был час, который, пожалуй, всегда бывает в подобных сражениях, час, когда решается судьба всей операции… Командование 11-й армии не пожелало после всего, что ему пришлось потребовать от войск, упустить победу в последнюю минуту. Наступательный порыв солдат, сохранившийся, несмотря ни на что, преодолел упорное сопротивление противника». Однако немецкий полководец опирался не только на порыв солдат, но и на более материальные вещи. Дело в том, что именно в эти дни в состав его армии был включен свежий 42-й армейский корпус, куда входили 24 и 132-я пехотные дивизии. В отличие от дивизий Приморской армии, которые при поспешной эвакуации из Одессы бросили часть своей артиллерии, немецкий корпус был почти полностью укомплектован и обладал высокой боевой мощью. В целом же, судя по мемуарам, Манштейн в ходе второго наступления больше опирался на мощь тяжелых орудий, чем на удары люфтваффе. Главной задачей IV авиакорпуса он считал защиту своих войск от ударов с воздуха, и к концу октября эта задача в целом была решена в первую очередь благодаря погодным условиям.

25—27 октября бои продолжились, и к концу их последнего дня у немцев наметился определенный успех. Медленно выдавливая советские части с их позиций, 11–я армия заставила отойти их в голую степь, где не было никаких укрытий от ударов артиллерии и авиации. Некоторые части дрогнули и начали отход. 28-го Манштейн перегруппировал свои силы и нанес сосредоточенный удар именно по тому участку в центре советской обороны, где наметился прорыв. Немцы стали энергично обходить открытые фланги других соединений 51-й армии, которые все еще удерживали свои позиции. 28 октября началось общее отступление советских войск и их преследование противником. Поскольку в тылу у русских не было укреплений до самого Севастополя, события начали развиваться очень быстро. Части 51-й армии отступали в направлении Парпачского перешейка, Приморской армии – на Севастополь. Уже в 16.35 30 октября башенная 305-мм береговая батарея № 54 открыла огонь по немецким войскам, двигавшимся к Севастополю вдоль побережья со стороны Евпатории. Началась 250-суточная оборона главной базы Черноморского флота, которую мы в рамках настоящей работы рассматривать не станем.

Боевые действия в восточной части Крыма тоже не заняли много времени. Во многом это обуславливалось потерей управления советскими войсками в самый решительный момент битвы. Еще 22 октября приказом Ставки ВГК командующий 51-й армией Ф. И. Кузнецов был отозван в Москву, а вместо него назначен генерал П. И. Батов. Последний находился в войсках и узнал о своем назначении далеко не сразу. Одновременно тем же приказом Ставка приказала сформировать «командование войсками Крыма», в подчинение которому переходили 51–я и Приморская армии, а также Черноморский флот. Во главе командования назначался заместитель наркома ВМФ вице-адмирал Г. И. Левченко. В 1917 г. Левченко еще рядовым матросом участвовал в штурме Зимнего дворца, но с того момента его познания в сухопутной войне вряд ли сильно продвинулись. Его помощником по сухопутной обороне назначался все тот же Батов, но, пока он вступил в командование, драгоценное время оказалось упущенным. После начала отхода из-за отсутствия в войсках радиостанций управление ими оказалось потерянным. Батов со своим штабом оказался в Севастополе, где ему приказали срочно перебазироваться на Керченский перешеек. Прибыв туда 7 ноября, он узнал, что большинство дивизий 51-й армии, даже те, что не принимали участие в боях под Ишунью, разгромлены во время арьергардных боев. Немногочисленные дороги, превратившиеся в грязь в период дождей, были забиты остатками различных частей и их техникой. Тем, кто сражался на передовой, невозможно было даже доставить боеприпасы. В таких условиях советские войска не удержались на Парпачском перешейке и продолжили отход на Керчь. 15 ноября остатки 51-й армии эвакуировались морским путем на Кавказ. Германское командование посчитало битву за Крым завершившейся, советское же решило взять тайм-аут. Прошло всего полтора месяца, и солдаты 51-й армии вернулись на Керченский полуостров, но это уже совсем другая история…

Вот краткая хроника последних боев в воздухе:

25 октября облачность висела над полем боя настолько низко и плотно, что командованию Фрайдорфской группы пришлось высылать лишь отдельные экипажи для воздушной разведки и по возможности штурмовки войск противника. Поскольку над районом барражировали «мессершмитты», бои были неизбежны. В них погибли старший политрук Мартыненко и младший лейтенант Кузнецов, в то время как летчик Сабуров смог совершить вынужденную посадку (все трое летали на И-16). Немцы потеряли обер-лейтенанта Zehl из III/JG 52. Его самолет был подбит в бою (по немецким данным, подбит зенитной артиллерией) и на глазах поразившего его летчика приземлился в расположении советских войск. Свои дни незадачливый пилот люфтваффе закончил в плену. В 16.13 единственный удар по противнику совершили бомбардировщики ВВС ЧФ – 6 Пе-2 в сопровождении 2 ЛаГГ-3 и 14 МиГ-3. Над полем боя им пришлось вступить в схватку с 16 «мессершмиттами», окончившуюся для обеих сторон безрезультатно (лейтенант Загорский донес о сбитии одного Bf-109F, но это не подтверждается немецкими данными).

26 октября противникам так и не удалось отыскать друг друга в облаках. По немецким данным, лишь пилотам III/JG 77 удалось сбить один И-16, что не подтверждается советской стороной. Сама III/JG 77 лишилась двух истребителей по небоевым причинам. Единственный штурмовой налет на немецкие войска состоялся вечером (8 И-153, 1 Ил-2, 11 И-16 в сопровождении 5 Як-1, 4 МиГ-3, 2 ЛаГГ-3). Воздушного противодействия он не встретил, но в результате огня с земли Ил-2 получил повреждения и совершил вынужденную посадку.

27 октября число штурмовых ударов увеличилось до двух, но в обоих случаях прорываться к цели пришлось сквозь строй «мессершмиттов». Немцы донесли о шести победах, которые в реальности соответствовали двум: И-16 летчика Зейналова пропал без вести, а подбитый Як-1 сел на своей территории. Немцы потерь не имели.

28 октября, в день завершения немецкого прорыва, погода оказалась настолько скверной, что сторонам не удалось ни нанести ударов, ни вступить в противоборство. Фрайдорфская группа совершила 26 вылетов одиночными истребителями для разведки.

Такая же погода стояла с утра 29 октября, но после обеда небо оказалось вполне пригодным для нормальной боевой работы. Этим сразу же воспользовались советские штурмовики и бомбардировщики. В сумме они нанесли три удара по автоколоннам начавших преследование немецких войск и добились при этом определенных успехов. Встреч в воздухе не было, и лишь один И-5 сел на своей территории, будучи поврежденным зенитным огнем. У немцев в этот день на взлете разбился Bf-109 5/JG 3, а его пилот фельдфебель Mias получил тяжелую травму.

С утра 30 октября стояла вполне летная погода, но советская сторона уже не могла воспользоваться этим в полной мере. После двух утренних ударов штурмовиков (в первом из них истребителем из III/JG 77 был сбит И-16 летчика Богданова) оставшимся самолетам пришлось начать перебазирование – на полевых аэродромах близ Фрайдорфа уже хорошо слышались рев моторов вражеских автомашин и винтовочные выстрелы. Истребительные эскадрильи перелетели на аэродромы Чоргунь и Бельбек под Севастополем, 40-й бап из Сарабуза в Карагоз, 2-й мтап из Карагоза на аэродром близ станицы Крымская на Северном Кавказе. Еще в предыдущие сутки в Севастополь перелетели летающие лодки МБР-2 119-го мрап с озера Донузлав. Фрайдорфская группа с 30 октября расформировывалась. На следующий день перебазирование продолжилось, поскольку советские войска не смогли задержаться на промежуточных позициях. В особенно тяжелом положении оказались ВВС 51–й армии, у которых в тылу в отличие от моряков подготовленных аэродромов не оказалось. Наземный персонал за своими полками не поспевал – он тоже страдал от пробок на дорогах, а отчасти и сам являлся причиной их. Количество исправных самолетов в частях армейских ВВС резко снизилось, часть из них пришлось уничтожить при отступлении (например, два из четырех остававшихся на 31 октября МиГ-3 в 435-м иап). Оставшиеся совершали не более одного вылета в сутки. В первых числах ноября все, что могло подняться в воздух, перелетело на аэродромы Кавказа в районе Анапы. Посчитав, что с советской авиацией покончено, командование люфтваффе в первые дни ноября тоже быстро растащило свой авиационный кулак по разным местам. Группа III/JG 52 присоединилась к l(J)/LG 2 и II/JG 77, сражавшимся под Ростовом, II/JG 3 убыла на отдых в Германию. Оставшаяся в Крыму III/JG 77 (с 4 ноября базировалась на аэродроме Сарабуз) была вынуждена делить свое внимание между Севастополем и Керчью. Воздушные бои на керченском направлении в этот период были большой редкостью. Из них стоит выделить 3 ноября, когда летчикам 51–й армии удалось без собственных потерь сбить два «мессершмитта», и 9-е, когда немецким пилотам удалось перехватить группу ДБ-3ф из 2-го мтап, летевших на бомбежку немецких войск в районе Керчи без прикрытия. Как обычно бывало в таких случаях, потери советской стороны оказались тяжелыми – два сбитых и один подбитый ДБ, с трудом дотянувший до аэродрома. В целом же в небе над Крымом, если не считать самостоятельного севастопольского направления, установилось затишье. Бомбардировщики IV авиакорпуса мест дислокации не сменили, но после серии достаточно мощных ударов по крымским портам в конце октября – начале ноября на какое-то время их внимание сосредоточилось на ростовском направлении. Первое воздушное сражение в небе Крыма завершилось.

* * *

Попытаемся разобраться с результатами сражения за Крым и причинами, приведшими к этим результатам.

Не вызывает сомнений, что советская сторона потерпела очередное серьезное поражение, увы далеко не первое в ходе летне-осенней кампании 1941 г. При этом речь идет не только о материальных потерях, которые, несмотря на всю свою величину, терялись на фоне более крупных военных катастроф, а об изменении стратегической обстановки на южном крыле советско-германского фронта и Черном море. Даже несмотря на то что в советских руках все еще оставался Севастополь, возможность базирования в нем крупных сил флота и авиации исключалась. В результате господство в западной части моря автоматически переходило в руки германских и румынских военно-морских сил, которые из-за своей малочисленности никогда не решились бы бросить вызов Черноморскому флоту в открытом бою. Исчезла угроза для нефтепромыслов Румынии, зато возникла угроза вторжения германских войск на Кавказ, где тогда были сосредоточены основные нефтепромыслы СССР.

Чем больше перечисляешь негативные результаты потери Крыма для Советского Союза, тем обиднее сознавать, что силы для его обороны имелись. Если бы командование 51-й армии правильно оценило оперативную обстановку и боевые возможности германской 11–й армии и сосредоточило основные силы войск на Перекопе, Манштейну не удалось бы прорвать позиции на Турецком валу всего за три дня. Столь быстрая потеря наиболее укрепленной и выгодной для обороны позиции привела к тому, что войска отступили в район Ишуни, где к тому времени фактически никаких укреплений вообще не имелось. Второй итог поражения на Перекопе – поспешная эвакуация Одессы, в результате которой войска Приморской армии прибыли в Крым почти без техники, уничтоженной в момент эвакуации. Шансы удержаться на ишуньских позициях были намного хуже, но нельзя сказать, что их не было совсем. Советское командование очень слабо маневрировало резервами, редко использовало перегруппировку войск для того, чтобы закрыть бреши войсками, снятыми с неатакованных участков фронта. В самый разгар боев командующий 51–й армией был смещен с должности, что привело к потере даже того плохого управления войсками, которое имелось ранее. В результате сумма ошибок перевесила упорство и героизм русских солдат (то, что русские сражались на Перекопе упорно, неоднократно признает сам Манштейн), войска дрогнули и отступили до Севастополя и Керчи.

Авиация играла важную роль в этих боях, но в разные периоды она была далеко не одинаковой. Что касается ударных авиачастей люфтваффе, то они сыграли решающую роль в прорыве позиций на Турецком валу, но в боях за ишуньские позиции явно испытывали последствия потерь и больших нагрузок, выпавших на их долю в предыдущий период. Истребительные группы добились заметных успехов в воздушных боях, но практически вплоть до конца операции не могли решить свою главную задачу – прикрыть наземные войска от ударов советской авиации. Картину борьбы за господство в воздухе можно проиллюстрировать следующими цифрами: с 22 августа по 22 сентября ВВС ЧФ лишились в общей сложности 100 боевых самолетов, с 22 сентября до 22 октября – 159, с 22 октября до 22 ноября – 86. Если вычесть небоевые причины, а также потери в боевых действиях, не связанных с обороной Крыма (бои под Одессой, Николаевом, в Северной Таврии, налеты на румынские нефтепромыслы, боевые действия над морем и т. д.), то получится, что ВВС ЧФ потеряли в ходе описанного сражения примерно 150—160 самолетов, к которым следует прибавить еще примерно 120 самолетов 51-й армии. Не менее 2/3 от общей суммы составили успехи истребителей люфтваффе, которые сами безвозвратно потеряли не более 40 Bf-109. Тем не менее по состоянию на 7 ноября 1941 г. в районе Севастополя продолжало базироваться 194 (в том числе 149 исправных) советских самолета, из которых 111 являлись истребителями. Немецкая сторона могла противопоставить им только III/JG 77 на аэродроме Сарабуз, в которой на тот момент насчитывалось не более 20—25 исправных машин. Таким образом, численное превосходство оставалось на советской стороне, и никакого господства в воздухе питомцам Мёльдерса захватить так и не удалось. Очень скоро все это явственно проявилось в ходе штурмов Севастополя.

Мы уже высказали достаточно много критики по действиям советской авиации. Тем не менее, если принять ее боевую подготовку и состояние материальной части как данность, которую в ходе боев за Крым вряд ли можно было изменить, ее действия в целом заслуживают положительной оценки. Советское авиационное командование всецело сосредоточило свое внимание на нанесении ударов по сухопутным войскам, практически отказавшись от ведения борьбы за господство в воздухе. Последнее неизбежно привело бы к распылению сил, а с той тактикой и матчастью, которые имели советские ВВС, успех в воздушном противоборстве все равно был бы крайне сомнителен. Многочисленные удары советской авиации по своей силе, конечно же, уступали аналогичным ударам люфтваффе, но, поскольку были направлены на менее защищенные наступающие войска в условиях открытой степной местности, имели заметный эффект. Во многом благодаря им вместо стремительного прорыва Манштейну пришлось в течение десяти суток второго наступления буквально прогрызать советскую оборону. Увы, командование 51-й армии не смогло воспользоваться плодами самоотверженного ратного труда авиаторов. Но от этого их подвиг не становится менее значимым. Сковывание крупной авиационной группировки противника в разгар боев под Москвой чего-нибудь да значило! Прошел месяц, и в битве за русскую столицу ранее непобедимый вермахт потерпел жестокое поражение. Несомненно, что в этой победе была и крупица вклада авиаторов Крыма.

Таблица 1.4

БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ФРАЙДОРФСКОЙ АВИАЦИОННОЙ ГРУППЫ ВВС ЧФ 15.9 – 30.10.1941


3-я аэ 8-го иап	15.9 – 30.10.1941	4 И-16, 9 И-15бис	12 Bf-109, 1 Ju-88, 1 Ju-87	6 И-16,14 И-15бис
4-я аэ 8-го иап	27.9 – 4.10.1941	8 И-153	—	—
2-я аэ 9-го иап	21.10 – 30.10.1941	6 Як-1	3 Bf-109	1 Як-1
2-я аэ 32-го иап	3—29.10.1941	10 И-16	0,5 PZL-24	8 И-16
3-я аэ 32-го иап	26.9 – 29.10.1941	4 ЛаГГ-3, 9 И-153	—	З ЛаГГ-3
5-я аэ 32-го иап	15.9 – 30.10.1941	6 Як-1	18 Bf-109, 1 Ju-87, 1 PZL-24, 1 He-111	4 Як-1
11-й иап	1.10 – 30.10.1941	18 И-5	—	7 И-5
62-й смап	28.9 – 30.10.1941	9 Пе-2, 10 МиГ-3, 7 ЛаГГ-3	20 Bf-109, 1 Ju-88	7 Пе-2, 5 МиГ-3, 6 ЛаГГ-3
46-я шаэ	15.9 – 30.10.1941	3 Ил-2	1 Bf-109	4 Ил-2
70-я баэ	15.9 – 24.9.1941	2 СБ, 2 Р-5	1 Bf-109	—
95-я нбаэ	15.9 – 30.10.1941	7 У-26	—	5 У-26
96-я иаэ	15.9 – 8.10.1941	7 И-16, 4 И-153	2 Bf-109	4 И-16, 3 И-153
101-я иаэ	19.9 – 14.10.1941	15 И-16	27 Bf-109, 2 Ju-88, 3 Ju-87, 0,5 PZL-24	12 И-16

Боевая деятельность по наземным войскам 3-ей аэ 8-го иап:

36 штурмовых ударов по танкам и автомашинам, 33 – по живой силе, 18 – по артиллерийским позициям, 11 – по аэродромам. Всего 4563 с/в, в т. ч. 2323 на штурмовку, 1188 на сопровождение , 336 на разведку и 706 – прочие задания. На земле уничтожено 34 самолета, 46 единиц бронетехники, 344 автомобиля, 60 орудий, около 5600 человек личного состава.

Таблица 1.5

БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВВС 51–Й АРМИИ ЗА ПЕРИОД 14.8 – 15.11.1941


1-й иап	29.9 – 13.11.1941	? И-16, И-15бис	343	2	13 + 1	12/6 И-16, И-15бис
2-й шап	5.10 – 15.11.1941	23/20 И-5	283	1	14 + 7	11/3 И-5
13-й иап	9.10 – 15.11.1941	ок. 20 Як-1	477	11	11 + 4	6/4 Як-1
21-й дбап	14.8 – 12.11.1941	ок. 30 ДБ-3	236 (за сентябрь)	–	10 (за сентябрь)	13/7 ДБ-3, 1/0 СБ
103-й шап	24.9 – 15.11.1941	ок.20 Ил-2	204	4 + 8	15	3/2 Ил-2
182-й иап	22.8 – 13.11.1941	?/27 МиГ-3	1321	16	14 + 4	6/1 МиГ-3
247-й иап	6.9 – 15.11.1941	18 ЛаГГ-3	1134	39 + 5	19 + 1	5/2 ЛаГГ-3
253-й иап	24.9 – 1.10.1941	ок. 20 ЛаГГ-3	148	3	4 + 2	? (передал самолеты в 247-й иап)
435-й иап	6.10 – 15.11.1941	ок. го МиГ-3 lenok555	?	?	13 + 1	2/О МиГ-З
507-й бап	22.9 – 15.11.1941	10 Пе-2	144	lenok555	10	4/З Пе-2, Пе-3