Текст книги "Воздушная битва за Севастополь 1941—1942"
Автор книги: Мирослав Морозов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Вечером пара «мессершмиттов» попыталась произвести разведку аэродромов, с которых действовала советская авиация. Вскоре она показалась над аэродромом Тагайлы, где базировалась 5-я эскадрилья 32-го иап. Командир эскадрильи Иван Любимов спокойно дал немецким пилотам облететь замаскированную площадку, а когда они стали удаляться, вылетел на перехват вместе со своим заместителем Михаилом Авдеевым. Пара «яков» догнала разведчиков и сбила замыкающего. Вскоре его пилот – унтер-офицер Ю. Дите (Julius Dite) – уже находился под конвоем в штабе авиагруппы, где его допрашивал заместитель командующего ВВС ЧФ генерал-майор В. В. Ермаченков. Летчик дал ценные указания о том, что немецкие истребители действуют с аэродрома Чаплинка и что их снабжение горючим и боеприпасами осуществляется при помощи транспортных Ju-52, которые прилетают туда в определенные часы. В советском штабе сразу же возник замысел массированного авиаудара по немецкой авиабазе. Документы JG 77 не отрицают потери «мессершмитта», пилотируемого Ю. Дите, но почему-то относят это событие к 30 сентября, когда эскадрилья 4/JG 77 осуществляла эскортирование «штук» в районе Ишуни.
Таблица 1.2.
ЧАСТИ И ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВВС, БАЗИРОВАВШИЕСЯ В КРЫМУ НА 20.9.1941
ВВС 51-й отдельной армии | ||||
21-й дбап | ? | ДБ-3, ДБ-3ф | ок.20 | |
182-й иап | Ишунь | МиГ-3 | 22 | |
247-й иап | Каджамбак | ЛаГГ-3 | 17 | |
Фрайдорфская авиагруппа ВВС ЧФ | ||||
3-я аэ/8-й иап | Кучук-Кабано | И-16 | 5/3 | |
И-15бис | 10/10 | |||
5-я аэ/32-й иап | Тагайлы | Як-1 | 8/4 | |
часть 46-й ошаэ | Бий-Бузав | Ил-2 | 4/3 | |
70-я обаэ | Фрайдорф | СБ | 2/1 | |
Р-10 | 1/1 | |||
Р-5 | 2/2 | |||
95-я нбаэ | Бурнак | У-26 | 7/5 | |
96-я оиаэ | Бурнак | И-16 | 7/6 | |
И-153 | 3/2 | |||
101-я оиаэ | Атакчи-Бузав | И-16 | 15/13 | |
16-я мраэ | озеро Донузлав | МБР-2 | 5/4 | |
83-я мраэ | озеро Донузлав | МБР-2 | 5/5 | |
ВВС ЧФ | ||||
63-я бабр | 2-й мтап | Карагоз | ДБ-3, ДБ-3ф | 5/4 |
Грамматиково | ДБ-3, ДБ-3ф | 1/0 | ||
Ислам-Терек | ДБ-3, ДБ-3ф | 4/4 | ||
Владиславовка | ДБ-3, ДБ-3ф | 7/5 | ||
Старый Крым | ДБ-3, ДБ-3ф | 7/2 | ||
40-й бап | Кохтейн | Пе-2 | 7/7 | |
Сейтлер | СБ | 8/2 | ||
Карачакмак | СБ | 4/1 | ||
Сая | Пе-2 | 7/7 | ||
62-я иабр | 8-й иап (без 1 и 3аэ) | Кача | Як-1 | 7/3 |
ЛаГГ-3 | 15/9 | |||
И-16 | 2/0 | |||
И-153 | 3/2 | |||
Чоргунь | И-16 | 3/3 | ||
Сая | И-16 | 3/3 | ||
Карагоз | И-153 | 9/9 | ||
Кунань | И-153 | 9/9 | ||
32-й иап (без баэ) | Бельбек | Як-1 | 2/0 | |
ЛаГГ-3 | 1/0 | |||
И-16 | 13/10 | |||
Кача | МиГ-3 | 6/6 | ||
Евпатория | И-16 | 8/6 | ||
Кунань | ЛаГГ-3 | 4/2 | ||
И-153 | 10/9 | |||
Херсонесский маяк | И-153 | 11/8 | ||
Отд. части | 119-й мрап | озеро Донузлав | МБР-2 | 15/13 |
Керчь | МБР-2 | 5/5 | ||
78-я обаэ | Сая | СБ | 5/3 | |
93-я оиаэ | Керчь | И-16 | 1/1 | |
И-15бис | 5/5 | |||
45-я мраэ | Керчь | МБР-2 | 8/8 | |
озеро Донузлав | МБР-2 | 4/3 | ||
60-я мраэ | Севастополь | МБР-2 | 16/14 | |
64-я мраэ | Керчь | МБР-2 | 19/19 | |
80-я мраэ | Севастополь | гст | 9/6 | |
МТБ-2 | 1/1 | |||
82-я мраэ | Севастополь | МБР-2 | 11/8 | |
озеро Донузлав | МБР-2 | 3/3 | ||
ОКА | Севастополь | МБР-2 | 4/4 | |
КОР-2 | 5/4 | |||
98 ОАО | Севастополь | МБР-2 | 4/4 | |
Итого | ||||
бомбардировщиков | 77 | |||
ночн. бомбардировщиков | 10 | |||
штурмовиков | 4 | |||
истребителей | 193 | |||
морских разведчиков | 115 | |||
Всего | 399 |
О событиях этого переломного дня К. Д. Денисов вспоминает так: «К 21 сентября обстановка на фронте еще больше обострилась… Вместо штурмовки аэродрома Чаплинка генералу В. В. Ермаченкову пришлось до 13.00 дважды поднимать по 20—25 самолетов для действий по мотопехоте и артиллерии противника в районах Второ-Константиновки, Чурюма и отметки Памятник… Мне почему-то казалось, что после этих двух напряженнейших вылетов руководство авиагруппы вряд ли пойдет на то, чтобы нанести еще и удар по аэродрому Чаплинка в соответствии с разработанным накануне планом, ведь летный состав устал, а это задание представлялось особенно важным, требующим от исполнителей мобилизации всех сил. Однако перед самым обедом майор А. З. Душин сообщил как ни в чем не бывало:
– На аэродроме Чаплинка, согласно данным утренней разведки, сосредоточено до 30 самолетов противника. Генерал Ермаченков приказал нанести удар в 16.00. Организация атак и состав ударной группы прежние, но прикрывать вас будут тринадцать И-16 и три Як-1…
В 15.00 прозвучала команда «По самолетам!». Взлетела наша четверка, за ней – 10 «бисов». На кругу собрались и направились к ИПМ, где на высоте 400—500 метров уже ждали нас 3 «ила» и 2 «чайки». Вскоре подтянулись и самолеты прикрытия – 13 «ишачков» и 3 «яка»… Восточнее Армянска нас стали встречать одна задругой группы «мессершмиттов». Как позже выяснилось, это произошло потому, что части ВВС 51-й армии нанесли удар по аэродрому Аскания-Нова несколько раньше установленного времени, чем заставили врага поднять в воздух истребителей с других аэродромов. Они-то и связали боем нашу группу прикрытия. Однако у противника не хватило ни сил, ни решительности на то, чтобы расчленить компактную ударную группу, заставить и ее принять бой.
Маневрируя на высоте 1000—1200 метров, мы пробились через зону зенитного огня противника в районе Павловки. Отсюда мы и увидели аэродром Чаплинка. Смотрю – выруливают три самолета, вроде бы транспортные, а один Не-111 уже готовится к взлету. Успел еще заметить, что четыре «хейнкеля» стоят нос к носу несколько в стороне от центра летного поля, а между ними – автоцистерна, в которую, похоже, перекачивался доставленный самолетами бензин.
Пора атаковать! По радио и покачиванием самолета с крыла на крыло подал обусловленный сигнал и с ведомым ринулся в пике на начавший разбег «хейнкель». Трассы сошлись на вражеской машине в момент ее отрыва от земли. Серо-зеленая махина рухнула на границе летного поля и загорелась.
Вывожу самолет боевым разворотом, осматриваюсь. Над аэродромом много взрывов от бомб, сброшенных «бисами» и «чайками», колышутся столбы черного дыма над подожженными «хейнкелями», пылает автоцистерна. В считаные минуты волны пыли прокатились по всему аэродрому. Вот вынырнул из этого густого марева Bf-109, но мы с В. А. Семеновым пришили его к земле.
После бомбового удара группы С. Е. Войтенко пошли в атаку «илы». Вот они один за другим выполняют заходы, методично поражая бомбами, а затем пушечным огнем самолеты противника на стоянке у западной границы аэродрома. Звено лейтенанта Ивана Никитаева сработало отлично. В феерическую картину массированного удара вписываются «бисы» и «чайки», которые стали в круг и, ныряя в облака пыли и дыма, разряжают свои пулеметы по целям… Все самолеты потянулись в сторону Каркинитского залива. Но вижу, что, разгоряченные боем, пилоты не торопятся собраться в компактный боевой порядок. Да и, похоже, сильно газуют головные самолеты. Начинаю нервничать, тем более что вокруг начали шнырять «мессеры», высматривая отбившуюся от строя добычу.
Вот за одним «бисом» потянулся шлейф дыма. «Мессеры» наседают все назойливее, да и становится их больше, видимо, за счет подкрепления с соседних аэродромов… С большим трудом нам удалось все же собраться над Каркинитским заливом и вести уже более организованный групповой бой, надежнее прикрывая друг друга. Вот еще один желто-зеленый Bf-109 нырнул в воду… нужно быстрее, имитируя контратаки, отходить в сторону ближайшего аэродрома ВВС 51-й армии Каджамбак, с которого, как мне накануне стало известно, истребители ЛаГГ-3 должны были наносить удар по аэродрому Аскания-Нова.
Вот наконец и он. Рассчитывая на помощь, стремимся активными действиями приковать все внимание противника к себе. Кажется, это удалось. Даже чересчур. Внезапно очередь из «эрликонов» пришлась по самолету Семенова. Я даже увидел, как затрепетали на его плоскости клочья перкалевой обшивки. А тут же неподалеку, перечеркнув небо дымной строчкой, рухнул на землю Bf-109, сбитый лейтенантом Н. И. Евсеенко. Не удалось надежно прикрыть самолет В. Я. Пастуха – его со стороны солнца внезапно атаковала четверка вражеских истребителей. Машина Пастуха загорелась, но летчик спасся на парашюте.
Увлекшись боем, фашисты не заметили, как их сверху атаковали только что взлетевшие «лагги». Сразу загорелись два немецких самолета, остальные на полных оборотах стали уходить…
Казавшийся бесконечным тридцатипятиминутный бой закончился. Кто же уцелел, кто сбит? Оснований для переживаний было предостаточно: не вернулось пять самолетов, комэск ранен, Семенов сел на фюзеляж. Такого мы еще не видели и не слышали с самого начала войны. Смотрю на летчиков. На их лицах отпечатки тяжелых боев – усталость, расстройство от впервые понесенных столь крупных потерь».
К этому эмоциональному описанию следует добавить следующее. При разработке плана генерал В. В. Ермаченков согласился с предложением командира 5-й эскадрильи И. С. Любимова о сокращении состава группы непосредственного сопровождения ударных самолетов для выделения группы расчистки воздушного пространства в составе четырех Як-1. Группа прибыла к Перекопу за пять минут до пролета штурмовиков, но здесь наткнулась на 12 «мессершмиттов», с которыми вступила в неравный бой. В этой ситуации летчикам удалось лишь не попасться в прицелы самолетов противника, но не сковать их боем. Часть Bf-109 попыталась атаковать штурмовую группу, но была отражена «ишаками» и «яками» непосредственного прикрытия. Дальнейший полет к цели И-15бис и Ил-2 осуществляли уже без какого-либо эскорта, и, когда на обратном пути их атаковала новая группа «мессершмиттов», они попали в критическую ситуацию. Положение усугублялось тем, что большая часть патронов на советских самолетах уже была израсходована при штурмовке аэродрома. Результаты налета, по архивным данным, были следующими: сбит зенитной артиллерией Ил-2 (летчик Покидов на следующий день вернулся в часть), в воздушном бою погибли три И-16 (летчики Гончаров и заместитель командира 3-й эскадрильи 8-го иап Ручкин погибли, Пастух – тяжело ранен) и три И-15бис (летчик Андриянов тяжело ранен, Рожков и Груздев вернулись в часть). Еще два И-15бис в поврежденном состоянии совершили вынужденные посадки на своей территории. Если добавить к этому И-16 летчика Григоровича, сбитый в утреннем воздушном бою, получается, что 21–го Фрайдорфская авиагруппа потеряла почти шестую часть от числа исправных машин. Немцы же признают потерю в этот день лишь одного Bf-109 F-4, который столкнулся в ходе воздушного боя с советским самолетом.
После неудачного налета на Чаплинку активность Фрайдорфской группы заметно снизилась – 22 и 23-го она совершала всего по 50 самолето-вылетов ежедневно (еще 38 и 26 вылетов в каждый из дней соответственно совершили самолеты армии). Атакам подвергались немецкие тылы, а также позиции артиллерийских батарей, которые в эти дни вели методичный огонь по советским укреплениям на перешейке. Вечером 23-го советские штурмовики вновь попытались «навестить» Чаплинку. Первую группу составили три Ил-2 и 10 И-16, вторую, которая атаковала спустя несколько минут, – две «чайки» и пять И-16. По докладу, на аэродроме удалось уничтожить три и повредить шесть истребителей и сжечь Ju-88. Еще три Bf-109 и один «юнкерс» якобы были сбиты в воздушном бою. Немцы подтверждают в эти сутки потерю единственного «мессершмитта», хотя известно, что машины, выведенные из строя на аэродромах, у них далеко не всегда попадали в итоговую статистику. Советская сторона лишилась в результате налета Ил-2 и И-16, кроме того, в эти сутки при штурмовке батареи пропал без вести один И-153. В результате столь интенсивной деятельности к утру 24 сентября – моменту перехода армии Манштейна в решительное наступление – в составе Фрайдорфской группы оставалось всего 70 самолетов, из которых лишь 38 являлись исправными (9/8 И-15бис, 2/1 И-153, 29/12 И-16, 8/6 Як-1, 3/0 Ил-2, 2/0 СБ, 1/1 Р-10, 2/0 Р-5, 8/6 МБР-2, 6/4 У-26). Сильно ослабленными оказались и 182, и 247-й иап, которые потеряли в сумме два МиГ-3, четыре ЛаГГ-3 и пять пилотов. Правда, как раз в эти дни состав ВВС 51-й армии несколько увеличился. С 22 сентября к боевой работе приступила разведэскадрилья 507-го бомбардировочного авиаполка (10 Пе-2), с 24-го – 103-й штурмовой (17 Ил-2) и 253-й истребительный (около 20 ЛаГГ-3) полки. Как и в других сухопутных частях, переучивание на новых машинах осуществлялось непосредственно перед отправкой на фронт (103-й шап с Су-2, 253-й иап с И-153), что обусловило крайне малый налет и незначительный боевой опыт.
Активность немецкой авиации над Перекопом, напротив, увеличивалась в арифметической прогрессии. Если 14 сентября на советские оборонительные позиции были зафиксированы лишь первые налеты небольших групп бомбардировщиков, то 17 сентября – уже 30—40, а 21—23 сентября – не менее сотни. Заместитель командующего 51-й армией генерал-лейтенант П. И. Батов, лично возглавлявший оборону перешейка, так вспоминал эти дни: «Над Турецким валом немецкие самолеты появлялись с утра и до вечера не оставляли в покое. Небольшими группами они заходили от Сиваша и, следуя один за другим, клали и клали бомбы по гребню. В морской дали скроется одна группа, а от Сиваша появляется следующая. Не оставалось, кажется, непораженным ни метра. Плотность бомбежки была такова, что однажды произошло прямое попадание в корабельную башню, поставленную на валу в качестве НП начальника дивизионной артиллерии… Как-то после особенно сильного налета, длившегося несколько часов, я поехал на Турецкий вал взглянуть, как дышит дивизия (перешеек обороняли пять батальонов из состава 156-й стрелковой дивизии. – М. М.). Самолеты только скрылись, и не везде унялась пыль. Гребень вала уже кишел людьми, они сновали и у его основания – кто тащил снаряды, кто боеприпасы стрелкам. Пробегали со своими делами офицеры-артиллеристы. «Мы график его изучили, товарищ генерал, – говорил красноармеец, – он долбит два-три часа, а потом у него перерыв на пятнадцать минут или же даже на полчаса. Тут уж спеши пополнить запасы».
Генеральное наступление Манштейна началось в пять утра 24 сентября. Первыми наносили удар немецкие бомбардировщики. Как вспоминал П. И. Батов, они наносили удары по советским позициям последовательно, группами по 35—40 машин (всего в первый день боев наблюдатели 156-й сд зафиксировали около 800 самолето-пролетов противника – в большинстве ударных машин). После них в дело вступила артиллерия, которая крушила оборону 51-й армии в течение двух с половиной часов. В самом наступлении принимали участие 46 и 73-я пехотные дивизии, усиленные большим количеством тяжелой артиллерии, несколькими дивизионами штурмовых орудий и саперными батальонами резерва главного командования (РГК). 24 и 25 сентября немцам удалось лишь захватить советский передовой опорный пункт – совхоз «Червонный чабан», но 26-го после огромных потерь 156-й дивизии не удалось предотвратить прорыв противника через Турецкий вал. Общую напряженность хода боев, а также роль, сыгранную люфтваффе, прекрасно передают воспоминания одного из немецких саперов:
«Наступление началось в 4.00 24 сентября 1941 года с мощной тридцатиминутной артиллерийской подготовки. Наша задача заключалась в том, чтобы приблизиться к заграждениям и проделать в них проходы для пехоты и штурмовых орудий. Это мы сделали, несмотря на сильный огонь противника, но затем нам пришлось залечь на два часа под огнем стрелкового оружия из дотов, находившихся слева и справа от нас, пока наконец не была поставлена дымовая завеса. Лишь после этого нам удалось приблизиться к дотам и взорвать их. Мы их подрывали три раза, и каждый раз после подрыва из них снова открывали огонь, пока мы не заметили, что русские перед подрывом уходят из дотов в тыл, в систему окопов. После этого с ними расправились ручными гранатами. Прорыв постоянно поддерживали с воздуха 45 Ju-88 и 45 Не-111. Они пытались разрушить линию долговременных огневых точек, что им удалось лишь отчасти… В дотах сидели, как правило, комсомольцы, которые воевали фанатично. 25 сентября 1941 года, после того как нам удалось продвинуться вперед на 600—700 метров, в пехоте были выбиты почти все офицеры, и ротами командовали унтер-офицеры. Вечером того же дня для усиления вперед был выдвинут самокатный батальон. Это произошло как раз в тот момент, когда огонь открыла тяжелая артиллерия русских. Под ее прикрытием весь гарнизон Преображенки отошел на юг, иванам это посчастливилось сделать почти без потерь. А самокатный батальон был уничтожен. За 26 сентября мы снова продвинулись на 700—1000 метров. Когда мы залегли на пашне, русские по всей длине перешейка одним взрывом открыли перед нами противотанковый ров около 3 метров шириной и 2 метров глубиной (речь идет о подрыве морских мин, которые использовались в качестве фугасов. – М. М.). От взрыва у нас полопались барабанные перепонки, но окажись мы метрах в 300 южнее, нам бы всем пришел конец.
Вечером 26 сентября мы вышли к Турецкому валу, который обороняли слабые подразделения. Русские, по-видимому, разбежались под налетами пикирующих бомбардировщиков. Едва мы переправились через ров, как нас со стороны Армянска атаковали тяжелые танки. Один из моих роттенфюреров, к всеобщему веселью, открыл огонь из противотанкового ружья – «пехотного дверного молоточка». Нас спасла румынская батарея тяжелых гаубиц, снаряды которой вырывали огромные воронки, и сталинским танкам пришлось ретироваться. Рядом со мной был унтерштурмфюрер Херман, передовой наблюдатель нашего артиллерийского полка. Потом нас отвели за Турецкий вал, и мы вместе с 1-й саперной ротой сняли с перешейка тысячи мин. Русские закопали там все, что может взорваться. Там были легкие противопехотные мины, противотанковые мины, артиллерийские снаряды и морские мины, разминирование которых для нас было в новинку».
Большую роль люфтваффе в осуществлении прорыва признавали и советские командиры. В «Отчете ВВС ЧФ за первые 6 месяцев войны» писалось: «Авиация (немецкая. – М. М.) тесно взаимодействовала со своими наземными войсками, и все наступательные действия войск активно поддерживались авиацией с воздуха. Она в течение дня непрерывно действовала на поле боя, бомбила и обстреливала расположение наших войск перед фронтом и артиллерийскими позициями и тем самым расчищала путь движения наземным войскам».
Кроме того, она играла решающую роль и в отражении советских контратак. В этом случае немецкая пехота немедленно переходила к обороне, а вызванные передовыми авиационными наводчиками «мессершмитты» (они осуществляли прикрытие наземных войск в два яруса – по эскадрилье на высотах в 600 и 2000 м) пушечно-пулеметным огнем штурмовали цепи атакующих. Немало на их счету и легких советских танков-амфибий Т-37 и Т-38, которые даже от пулевых попаданий в крышу моторного отсека загорались, как свечи.
Бомбардировщики довольно успешно изолировали район боевых действий. Когда во второй половине дня 25-го командование 51-й армии наконец-то решило усилить 156-ю дивизию за счет резервов, выяснилось, что дневной марш невозможен из-за налетов с воздуха. За ночь войска не успели выдвинуться в район боев, не удалось подвезти в достаточном количестве боеприпасы. В результате к 10.30 26 сентября 156-я дивизия осталась без снарядов, и уже спустя полчаса немецкие войска смогли форсировать Турецкий вал и завязать бои на северной окраине Армянска. Из-за противодействия люфтваффе прибытие резервов растянулось по времени, и им пришлось вступить в бой по частям, что не позволило советской стороне вернуть утраченные позиции.
А что же советская авиация? 24 сентября ВВС 51-й армии и Фрайдорфская группа произвели 83 самолето-вылета (в том числе 48 Фрайдорфская авиагруппа). Как они распределялись? В 10.50 восемь И-15бис бомбили и штурмовали одну 150-мм батарею (у немцев в поддержке наступления принимало участие не менее 20 батарей калибром более 100 мм). Вылетевшие днем на штурмовку немецких войск три Ил2, пять МиГ-3 и три ЛаГГ-3 армейских ВВС не смогли встретиться с прикрытием из шести ЛаГГ-3 253-го иап, в результате чего все самолеты вернулись на свои аэродромы, так и не выполнив задачи. Других вылетов летчики 51-й армии в этот день не делали. В 14.05 пять флотских И-15бис штурмовали войска в районе совхоза «Червонный чабан», а в 18.26 шесть И-15бис – аэродром в Чаплинке, причем докладывали об уничтожении на земле трех Не-111 и повреждении одного в воздушном бою. В 18.30 очередная группа штурмовиков, эскортом которой являлись пять И-16 и три Як-1, у линии фронта была перехвачена восьмеркой «мессершмиттов». И-15бис пришлось сбросить бомбы вне цели и вступить в воздушную карусель. По донесению, командир группы прикрытия Михаил Авдеев сбил в этом бою два Bf-109, другие пилоты «яков» – Филатов и Аллахвердов, а также летчик Петухов на И-16 – по одному. Бомбардировщики ВВС ЧФ не сделали в этот день по Перекопу ни одного вылета, будучи полностью задействованы под Одессой. Кроме того, в 10.53, 10.55 и 16.00 небольшие группы черноморских истребителей провели еще три воздушных боя в районе линии фронта. Хотя своих потерь не было (в этот день группа лишилась только одного У-26, разбитого при посадке), единственным успехом считался сбитый Филатовым «мессершмитт». Группа II/JG 77 в тот день действительно лишилась одного Bf-109 E-7 в воздушном бою, и еще один получил повреждения при вынужденной посадке. Кроме того, два истребителя оказались полностью потерянными в результате столкновения в воздухе. Хотя сами немцы в тот день претендуют на уничтожение двух МиГ-3 и одного Ил-2 (все они не подтверждаются), их главным результатом было то, что ни один советский истребитель не прорвался к бомбардировщикам, работавшим по Перекопу. Советские удары по немецким войскам по сравнению с аналогичными ударами люфтваффе выглядели булавочными уколами. Командование ВВС ЧФ только вечером до конца осознало, что противник начал генеральное наступление, от которого зависит судьба Крыма. Впрочем, еще в августе, не найдя общего языка с командующим 51-й армией Ф. И. Кузнецовым и не веря в его способность организовать надежную оборону Перекопа, адмирал Октябрьский приказал приступить к строительству сухопутных укреплений вокруг Севастополя.
25 сентября советские ВВС осуществили над перешейком 97 самолето-вылетов (в том числе 41 Фрайдорфская авиагруппа). Основные события развернулись во второй половине дня, когда участие в воздушных ударах приняли бомбардировщики ВВС Черноморского флота. В 13.24 пятерка Пе-2 бомбила войска врага у «Червонного чабана», а в 13.30 тройка – батареи у Второ-Константиновки. В их прикрытии находились 14 И-16 и Як-1, которые вели ожесточенный бой с большой группой «мессершмиттов» III/JG 77. В результате пилот И-16 Васильев доложил об одном сбитом Bf-109, пара на «яках» – Авдеев и Аллахвердов – о другом. Летчики Петухов и Борисов повредили по одному истребителю, но был сбит Як-1 лейтенанта Филатова. Пилота считали пропавшим без вести, но вечером он вошел в столовую именно в тот момент, когда боевые друзья из 5-й эскадрильи как раз собрались выпить на его поминках!
В 14.00 у «Червонного чабана» появилась очередная группа в составе четырех СБ и такого же числа И-16. Из-за позднего оповещения из штаба ВВС ЧФ командованию Фрайдорфской группы не удалось собрать мощного истребительного сопровождения, а без него бомбардировщики были обречены. К тому же ведущий группы «ишачков» совершил ошибку, увеличив дистанцию до сопровождаемых до 4 километров. Случайно свидетелем воздушного боя оказался генерал Батов: «За этот день противник совершил до тысячи самолето-вылетов. Можно сказать, что его авиация прокладывала путь пехоте. У нашей авиации было 97 самолето-вылетов. Мы видели, как четыре наших самолета СБ нанесли удар по немецкой пехоте и батарее полевой артиллерии в районе «Червонного чабана». Тут же, над целью, их атаковали 15 «мессершмиттов». Все четыре были сбиты – они действовали без прикрытия». Генерал был не совсем прав – прикрытие у бомбардировщиков было, но еще раньше другие Bf-109 связали его воздушным боем. В результате оказались сбиты все четыре СБ и И-16 летчика Яновского, который пропал без вести. Некоторым утешением для советской стороны могло быть только то, что все бомбардировщики горящими сели на советской территории, и из их экипажей погибли только два стрелка-радиста, а один из летчиков получил ожог глаз. В сводке JG 77 четыре СБ превратились в шесть. На сбитие двух претендовал фельдфебель Seckel (13 и 14-я победы), другой пары – унтер-офицер Berger (10 и 11-я победы), по одному – лейтенант Omert (20-я победа) и фельдфебель Potzel. И-16 записал на свой счет обер-лейтенант Lasse (34-я победа). Сама III/JG 77 никаких потерь не понесла. Приходится лишь удивляться, как, имея столь именитых оппонентов, советские летчики вообще еще продолжали летать?!
Последний штурмовой удар по немецким войскам в этот день был нанесен в 16.00. На этот раз участие в нем приняли семь И-15бис, один И-153 в сопровождении тринадцати И-16 и трех Як-1. Из-за незнания точной наземной обстановки группа чуть было не нанесла удар по своим войскам. Ведущий, заместитель командира 3-й эскадрильи старший лейтенант Войтенко (Денисов после ранения в бою 21 сентября находился на излечении в госпитале) перепутал «Червонный чабан» с Армянском и совершил один штурмовой заход по городу, находившемуся в ближнем тылу советской обороны. К счастью, ошибка была вовремя замечена, и самолеты продолжили полет к Перекопу. Снова не обошлось без воздушного боя. Советская группа потерь не имела, но летчик Аллахвердов из 5-й эскадрильи 32-го иап доложил об уничтожении одного Bf-109. На такой же успех претендовал воздушный эскорт (три ЛаГГ-3 и шесть И-15бис) пятерки Пе-2, бомбивших немецкие войска у «Червонного чабана» в 18.07. Так это было или не так, сказать трудно. В тот день во всех боях немцы потеряли лишь Вf-109 Е-4 штабного звена II/JG 77, который пилотировал капитан граф фон Vitzthum. В общую сумму взаимных потерь этого дня следует добавить как минимум один ДБ-3 и два МиГ-3 51-й армии, сбитые пилотами II/JG 77. С наступлением темноты 16 МБР-2, три ДБ-3 и один ТБ-3 бомбили немецкие войска на Перекопе, пытаясь затруднить немецкому командованию перегруппировку сил и сорвав ночной отдых. Один МБР-2 не вернулся с задания, другой разбился при посадке на аэродроме.
Только на третий день боев к советским наземным и воздушным силам начали прибывать резервы, но этого оказалось недостаточно, чтобы отбить утраченные позиции. На аэродромы близ Фрайдорфа перелетели 4-я эскадрилья и частично 2-я эскадрилья 8-го иап (всего 3 ЛаГГ-3, 10 И-153 и 3 И-16), в то время как главные силы 2-й эскадрильи (10 ЛаГГ-3) перелетели в Сарабуз. Командование ВВС ЧФ наконец-то поняло, что штаб Фрайдорфской группы просто не в состоянии обеспечить надежное прикрытие бомбардировщиков, действующих с авиабаз южной части Крыма, и решилось выделить для этого часть истребителей из ПВО Севастополя. Правильное решение, но слишком запоздалое! Как известно, в этот день немцам наконец-то удалось прорвать оборону на Турецком валу (в полках 156-й дивизии оставалось всего по 700—800 человек, погибли все командиры батальонов). Во второй половине дня П. И. Батов нанес контрудар силами двух свежих полков. Армянск четыре раза переходил из рук в руки, но к исходу суток все-таки остался за немцами.
В воздухе было ничуть не холоднее. В 10.08 тройка Пе-2 пробомбила артиллерийские позиции вблизи поселка Перво-Константиновка, а в 14.01 – 14.15 пять «пешек» в сопровождении пяти ЛаГГ-3 атаковали войска у «Червонного чабана». И в том, и в другом случае советские самолеты участвовали в воздушных боях, но потерь не понесли. По-другому все сложилось в 10.50, когда для штурмового удара в воздух поднялись самолеты Фрайдорфской авиагруппы. Большая группа «мессершмиттов» атаковала семерку И-15бис, шедшую в сопровождении шести И-16 и двух Як-1. Эскорту не удалось предотвратить удара по «бисам», хотя пилоты «ишаков» Петухов и Ермаков сбили один «мессершмитт». Два поврежденных И-15 сели на своей территории, а остальным пришлось сбросить бомбы вне цели и лечь на обратный курс. В 17.52 – 17.55 шестерка «пешек» бомбила немецкие резервы в районе Кременчуга, не испытав никакого противодействия.
В отличие от предыдущего дня, когда небольшого числа остававшихся во Фрайдорфской группе машин едва хватало для штурмовых ударов и прикрытия бомбардировщиков, 26-го большие усилия были предприняты по прикрытию сухопутных войск. К сожалению, их нельзя признать удачными. Лишь один раз трем «чайкам» удалось прорваться к немецким бомбардировщикам, причем летчик Куренков доложил о сбитии одного Ju-87 и повреждении другого. Все остальные бои шли между истребителями, причем небольшие по числу машин советские воздушные барражи постоянно подвергались атакам численно превосходящих групп «мессершмиттов», которые шли в голове своих бомбардировочных клиньев. По результатам дня был сбит ЛаГГ-3 (летчик капитан Овсянкин спасся с парашютом), пропал без вести И-16 летчика Колонтаенко, а другой тяжело поврежденный «ишачок» летчика Понедельникова был разбит при посадке на своей территории. Советские пилоты доложили о сбитии трех «мессершмиттов» и повреждении четвертого, что не очень сильно отличалось от немецких данных. При аварийных посадках в Чаплинке были полностью разбиты два Bf-109 E-7 из состава 6/JG 77 и 3/LG 2 (эта эскадрилья была переброшена в Чаплинку из Берислава накануне), получивших повреждения в воздушных боях, а их пилоты обер-лейтенант Friedrich и ефрейтор Roeder были ранены. Третья машина была разбита при посадке из-за повреждения покрышки. Несмотря на это, немецкие летчики считали день 26 сентября одним из самых удачных с начала Восточной кампании. В эти сутки пилот II/JG 77 донес об 11 воздушных победах, III/JG 77 – о 17 и 3/LG 2 – о двух. С учетом этого общий счет JG 77 перевалил за 600. Кроме самолетов флотских ВВС, им удалось в этот день сбить несколько Пе-2 507-го бап (с 22 по 28 сентября эскадрилья потеряла восемь из десяти «петляковых»; 10 авиаторов погибли или пропали без вести, 12 получили ранения) и Ил-2 103-го шап. Забегая вперед, отметим, что за сентябрь 182-й и 247-й иап потеряли 9 и 11 истребителей, 253-й иап – 6. 2 октября последний из указанных полков передал оставшиеся самолеты в 247-й иап и снова убыл на пополнение. Его боевой тур составил всего восемь дней!
За ночь на 27 сентября в помощь к 156-й советской дивизии подошли 172, 271-я стрелковые и 48-я кавалерийская дивизии, а также танковый полк, в котором помимо легких амфибий имелось десять танков Т-34. На рассвете эти соединения без артиллерийской подготовки нанесли внезапный удар по Армянску и снова овладели им. Увы, резервы нашлись и у немецкого командования. Вечером Манштейн ввел в бой 22 и 170-ю пехотные дивизии, которые снова овладели дотла разрушенным городом. Стороны продолжали обмениваться ударами и весь следующий день, пока в ночь на 29-е командарм Ф. И. Кузнецов не отдал приказ об отступлении на слабо оборудованные Ишуньские позиции. П. И. Батов считал, что силы войск далеко еще не исчерпаны, тем более что большая часть 51–й армии все еще находилась в центре Крыма и на его побережье. Кроме того, стало известно, что 26 сентября перешла в наступление 9-я армия Южного фронта, которая легко прорвала оборону оставленных Манштейном в Донбассе румынских войск. Именно это обстоятельство заставило развернуть на 180 градусов подходивший к Перекопу 49-й горный корпус и мотодивизию СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Сражение вошло в решающую фазу, но именно в этот момент у Ф. И. Кузнецова попросту не выдержали нервы. Не последнюю роль в их расшатывании сыграли самолеты люфтваффе, которые несколько раз в конце сентября бомбили командный пункт 51-й армии и другие штабы, куда командарм прибывал для инспектирования.