Текст книги "Сорок лет назад (СИ)"

Автор книги: Мирон Володин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Непременно, в следующий раз.

– Ах, вот еще что, – она остановила его у самого порога. Он вопросительно посмотрел на нее с полуоборота. – Вы забыли вернуть ключ, должно быть, он в дверях?

– Ключ? – удивленно переспросил Максим. – Боюсь, вы меня неправильно поняли. Уезжаю я один. Мой сосед немного задержится. Он крепко спит наверху.

Теперь уже администраторша изобразила крайнее удивление.

– Какой сосед? О ком вы говорите? Я вас не понимаю.

– Сосед, которого вы сами подселили ко мне в номер! – возмущенно напомнил Максим.

Она еще спрашивает, какой сосед! И вдруг что-то екнуло у него внутри.

– Извините, молодой человек, но к вам в номер я никого не подселяла! – ответила она с таким видом, словно под угрозой оказалось ее собственное достоинство.

– Но тогда… – он метнул настороженный взгляд поверх лестницы. – Что же он там делал?

– Собственно, в чем дело, вы объясните, наконец?

– Скажите, а тот парень, который появился после меня…

Она должна была его запомнить!

– Постойте! Примерно вашего возраста, м-м… такого же роста, – она измерила его взглядом, – одетый в кожаную куртку, кажется, так? Ведь вы его имели ввиду?

– Вот именно! Что ему было нужно?

– То есть, как это – что? То же, что и всем, переночевать.

– Значит, вы его все-таки поселили?

– Ну разумеется. В номере по соседству с вами. Он такой же, как и ваш.

– А он спрашивал обо мне?

– Он сказал, что вы приехали вместе. Я предупредила, что вы будете в соседнем номере.

Максим кивнул головой. Он начинал понимать. Точнее, он уже ровным счетом ничего не понимал!

– Сделайте одолжение, не будите его, – попросил он с порога.

Не найдя, что ответить, администраторша проводила его глазами, в которых попрежнему стояло недоумение.

Его трясло, будто в лихорадке. Крепкий ночной мороз только усилил это ощущение. Снег звучно хрустел под ногами, мелкие искорки вспыхивали в свете прожекторов, освещавших стоянку. Сторож дремал на посту.

– Эй! – крикнул он, надеясь голосом разбудить сторожа, но тот никак не отреагировал.

Тогда он скатал ком и бросил в окно кабины. Сторож испуганно протер глаза. При помощи жестов Максим объяснил, что выводит машину.

Продолжая стучать зубами, он завел мотор. В непрогретой кабине было почти так же холодно, как и на улице. Мороз затуманил окна, пришлось соскребать лед. Боковые стекла он расчистил лишь самую малость – так, чтоб были видны зеркала, – и включил «дворники». Те забегали по лобовому стеклу, рисуя аккуратные треугольники. Остальное его не беспокоило: оттает в дороге. Равномерный рокот мотора подействовал на него ободряюще. Даже правый «дворник» (только сейчас он об этом вспомнил) работал безотказно, подчистую выбирая снег. Он мог бы застегнуть куртку, пока не прогрелся воздух в кабине, но ему это не приходило в голову. Он хотел лишь одного: скорее исчезнуть, покуда Виктор его не хватился.

Наконец можно было ехать. Сторож к тому времени отпустил цепь и дожидался обок, чтобы потом сразу же натянуть. Максим нажал на педаль, «КамАЗ» судорожно вздрогнул и потянулся к воротам.

Коттеджи кемпинга быстро уменьшались в обоих зеркалах. Скоро только отдельные огоньки еще выдавали их местонахождение, да и те, обещая вот-вот исчезнуть, робко мелькали за стволами деревьев.

Прямая лента шоссе белела от инея. Груженый «КамАЗ» мчался по ней куда-то на полной скорости, остервенело врезаясь в ночь. Деревья с обеих сторон плотно обступили дорогу. Снопы фар внезапно выхватывали из темноты подернутые инеем белые кроны оголенных ветвей, которые, будто фосфоресцирующие на черном фоне скелеты чудовищ, вырастали у него над головой.

1.3

«БМВ» медленно проехал по алее на подступах к пограничному пункту и остановился рядом с припаркованным «КамАЗом». Из кабины последнего вылезла темная грузная фигура и прилипла к задней дверке «БМВ» в ожидании, когда опустится стекло. Ее лицо закрывала тень. Тонированное стекло, сумрачно поблескивая, поползло вниз.

– Полный порядок, – ежась на крепком морозе, произнесла фигура. – Прошло, как по маслу.

Ответа не было. Вместо него открылась передняя дверка и выпустила Виктора, переодетого в короткую спортивную куртку, похожую на те, что обычно носят водители.

– Ключи, – коротко потребовал он, подставляя ладонь, затянутую в кожаную перчатку.

– В машине, – ответила фигура.

Виктор легко взобрался на водительское место и, не снимая перчаток, включил зажигание. Мотор послушно заурчал. Тогда он высунулся из кабины и показал на пальцах, что все идет по плану.

«КамАЗ» тронулся с места и, объезжая вереницу ожидающих в очереди машин, направился сразу к пропускному пункту. Здесь, посигналив одному из грузовиков, вклинился в колонну. Никто не пробовал протестовать.

Очередь постепенно, хоть и не очень быстро, продвигалась, он был уже совсем близко от ворот. Под навесом слаженно работали таможенники. Виктор сосредоточенно наблюдал за их действиями. Они проверяли все подряд: заглядывали под днище, вскрывали пломбы и осматривали кузов. Похоже, что их предупредили. Хотя об этом он и раньше мог догадаться. Кинолог держал на поводке собаку. Ее запускали в машину, отцепив поводок. Нет, определенно, его «КамАЗ» такой контроль не пройдет.

Перед ним уже никого не осталось. У ворот торчал пограничник, готовый в любую минуту махнуть рукой, разрешая въезд. Дольше оттягивать было нельзя. Он и так здорово рисковал, подъехав к самым воротам; впрочем, он любил риск. Пограничник смотрел в противоположном направлении. Осторожно приоткрыв дверцу, Виктор еще раз убедился, что рядом нет никого, кто мог бы его остановить. Тогда он спрыгнул на асфальт, метнулся назад, пробрался между рядами машин, затем уже не кроясь отошел в сторонку вроде как бы по нужде, здесь снова оглянулся по сторонам – и окончательно растворился в темноте.

* * *

Спустя несколько минут Максим благополучно вырулил на трассу. В три часа ночи она была пустой. Лишь однажды ему показалось, что его обогнал «БМВ», очень похожий на тот, который следовал за ним по пятам от самой Винницы. Максим подумал о том, насколько ему не хватает самообладания. Теперь он будет вздрагивать при виде каждого белого «БМВ».

Менее чем через два часа он уже был на пропускном пункте в Шегинях и пристроился в хвост очереди. Несмотря на то, что до рассвета еще оставалось время, граница бурлила, как потревоженный улей. Целые отряды пограничников наводнили заставу. Максим насчитал до десятка машин, выкрашеных в защитный цвет. Таможенники сновали взад и вперед с фонарями, он также видел собак на поводке. Он знал, что эти собаки натасканы на наркотики. Их приучали к ним, добавляя в еду наркотик, и спустя некоторое время они сами становились «наркоманами». Они долго не жили, лет пять от силы.

Что-то случилось на границе. Краем уха среди водителей он слышал, поговаривали о какой-то машине, в которой якобы обнаружили большую партию спрятанного героина, и что разыскивали исчезнувшего водителя, но вот нашли или нет, этого никто не знал. Пограничники предпочитали хранить молчание.

Наконец подошла его очередь. Угрюмый таможенный инспектор потребовал сопроводительные документы.

– Что за груз? – спросил он сухо, начиная листать страницы.

– Спирт, – растирая ладони от холода, ответил Максим.

Оторвавшись от бумаг, таможенник прощупал его внимательным взглядом, но не произнес ни слова. Заглянул в кабину, затем обошел кузов, проверил пломбу, бегло сверил номер машины и направился в контору, попрежнему не раскрывая рта. Максим покорно последовал за ним.

В помещении было жарко. Таможенник развалился за столом и, положив фуражку на самый край, продолжал сосредоточенно изучать бумаги. Наконец, отобрав копии и шлепнув штамп с отметкой о выезде, он вернул их Максиму. При этом еще раз колко посмотрел ему в глаза.

– А шутите лучше в другом месте. Здесь не советую, – и вручил на миг задержанные в воздухе документы.

Максим заторопился к себе в кабину. Он ничего не понял из того, что сказал таможенник. Но у него не было ни времени, ни желания над этим задумываться.

Метров через двадцать он остановился у пограничного поста. Пограничник холодно взял под козырек. У них у всех были почему-то одинаково кислые лица. Он не мог с ними согласиться, ведь все складывалось вполне удачно. Скоро и Виктор, и неприятные воспоминания о прошедшей ночи останутся по ту сторону границы. Очередная отметка в паспорте – и он проехал мимо поднятого шлагбаума. Проверка с другой стороны – и он в Польше.

Максим радостно выхватил паспорт из рук удивившегося поляка. Сразу за погранзаставой остановился у первого попавшегося магазинчика, где купил плитку шоколада, подарив симпатичной белокурой продавщице приятную улыбку. Его захлестнуло внезапное воодушевление, окончательно вытеснившее страх. Ему хотелось смеяться и шутить.

Нетронутый снег поблескивал на обочине. Вдыхаемый воздух был морозный, свежий и необыкновенно чистый. На востоке, пробиваясь сквозь сизую дымку облаков, брезжил рассвет.

* * *

Рядом с пограничным пунктом в Медыке находилась автозаправка, в нее вклинился небольшой павильон с магазинчиком, который посещали одни автотуристы. Магазин работал круглосуточно, так же, как и заправка, хотя в ночное время площадка для автомобилей большей частью пустовала. Толстяк, подъехавший на «Польском фиате», заправив полный бак, отправился в магазин за пачкой сигарет. Скучающая симпатичная блондинка с заспанными глазами долго соображала, что ему от нее нужно. Покрутившись у прилавка с купленными сигаретами в руках, он снова вышел на трескучий мороз и, будучи раздетым, трусцой побежал к машине. Пустой салон пронизывали снопы фар обгонявших ее автомобилей.

Повернув ключ зажигания, он включил обогреватель, и, пока остывший салон наполнялся горячим воздухом, заставил ее выползти на трассу. Его и самого тянуло вздремнуть. Не бросая руль, он обеими руками распечатал упаковку, вытащил сигарету и сунул себе в рот. Спустя секунду после того, как погасло пламя зажигалки, он посмотрел в салонное зеркало и ничего не понял. Вид на дорогу заслонила чья-то голова, на тыльном сидении кто-то находился.

От неожиданности толстяк позабыл о том, что ему нужно вести машину.

– Кто вы такой? Что вы тут делаете? – испуганно взвизгнул он; сигарета вывалилась у него изо рта.

Не получив ответа, он перекинул ногу на тормозную педаль.

– Эй, послушайте! Я таких шуток не признаю! Немедленно выходите! – но несмотря на грозное с виду предупреждение, голос выдавал засевший в нем страх.

Сзади их стал догонять поток светящихся фар.

– Ладно, только без шума! – миролюбиво уступил пассажир, и толстяк сразу ощутил прилив сил. – Ну что за вредный народ! Даже подвезти не хотят!

Автомобиль остановился. Однако он не спешил выходить. Толстяк снова беспокойно заерзал на сидении.

– Долго я буду ждать?

– Сейчас, сейчас!

У себя под локтем водитель неожиданно почувствовал упершееся в него дуло пистолета. Дыхание перехватило судорожной спазмой, теперь он не смог бы возмутиться, даже если бы захотел.

– Не двигаться!

Предупреждение было излишним. В застывших позах они молча дожидались, когда пройдет колонна. Пронизывая салон ярким светом, отражавшимся в зеркалах, машины промчались одна за другой. Свет озарил лицо пассажира, тотчас нахмурившееся в глубине зеркала.

Выждав, пока они исчезнут из поля зрения, Виктор еще раз оглянулся назад. Трасса была темной и пустой. Небо запеленали почти неразличимые облака. Деревья, выстроившиеся по обе стороны шоссе, сгущали тень.

– Теперь выходи, – сказал он, все так же угрожая пистолетом.

Водитель с готовностью подчинился, он, вероятно, думал, что сейчас его отпустят восвояси, впрочем, это самое худшее, на что он мог рассчитывать. Откуда ему было знать, что никто не имел права опознать угонщика.

В точности выполнив все указания, он сошел на обочину, и тут Виктор, приспустив боковое стекло, просунул ствол в образовавшуюся щель и плавно нажал на спуск. Толстяк с разинутым ртом, не успев даже закричать, нелепо взмахнул руками и скатился в овраг.

Виктор закрыл окно с таким равнодушием, точно выбросил объедки, и пересел в водительское кресло. Автомобиль послушно тронулся с места. Нажав на клавишу приемника, он покрутил ручкой настройки. Из динамика полилась мелодия, которая в «КамАЗе» Максима привела его в экстаз. С видимым наслаждением повторяя губами милые сердцу звуки, он уверенно вел машину по ночному шоссе.

«Фиат» мчал по направлению к Пшемыслю. Он уже пробежал километров десять. Но перед развилкой впереди неожиданно показались огоньки. Виктор перестал напевать и в следующий момент увидел, как кто-то замахал фонарем. Сбавив скорость, он напряженно всматривался в темноту, и наконец подъехал достаточно близко, чтобы разглядеть стоящий справа на обочине белый «БМВ».

* * *

Теперь Максим мог снова до отказа нажимать на «газ»: перед ним лежала прямая дорога на Пшемысль. Небо из фиолетового стало синим и продолжало светлеть. Он был в отличном настроении, несмотря на ужасную ночь. Впрочем, он почти о ней забыл. Словно пережил страшный сон, и только. Виктора он наверняка больше не увидит. Их пути основательно разошлись, его закончится в Кракове, а Виктор…

Неожиданно впереди, по правую сторону дороги выросло столпотворение. Груда машин, вылезшие из них люди (просто проезжие, остановившиеся поглазеть), пограничники, дорожная полиция – все они сгрудились на обочине. Полицейские старались отогнать любопытных и расчистить проезд.

На минимальной скорости его «КамАЗ» прополз мимо этого сборища. Причина стала очевидной, как только он поравнялся с передним постом. На обочине перпендикулярно шоссе торчал остов легковой машины. Двери, должно быть, выломало взрывом. Салон опустел, если не считать покареженного железа. Пламя растопило снег в радиусе нескольких метров, и бурая земля проглядывала сквозь зияющие отверстия.

Полицейский руками в белых обшлагах нетерпеливо замахал у него перед носом.

– Проезжай, проезжай! Быстрее!

Документы, второпях оставленные им в проеме между водительским и пассажирским креслами, во время движения постепенно сдвинулись к краю и грозили упасть. Теперь, когда затор остался позади, а впереди снова бежала ровная дорога, он открыл «бардачек», чтобы положить их на место. Но они оказались в таком беспорядке, что пришлось брать частями и, сортируя, складывать один лист на другой. Пока левая рука удерживала руль, правая выполняла эту кропотливую работу. Бросив короткий взгляд на дорогу, он на секунду снова возвращался к бумагам. Вдруг что-то в них привлекло его внимание. Взгляд просто прикипел к прыгающим буквам. Он оторвался от чтения, только почувствовав, что сейчас куда-нибудь наверняка врежется. И в самом деле, «КамАЗ» уже норовил въехать на встречную полосу.

Он свернул на обочину и остановился. Все. Теперь можно вернуться к просмотру, и это положит конец сомнениям.

Максим жадно впился глазами в заполненный бланк. По нескольку раз они перебегали от строчки к строчке, от одной графы к другой, и по мере того, как сомнения и вправду рассеивались, он приходил в бешенство.

Ну конечно, на границе ему всучили чужую фактуру. То, что он держал в руках в настоящий момент, было товаро-транспортной накладной, выписанной на имя какого-то там Шемейко, который должен был доставить по назначению столько-то метров кабельных изделий. И как это они умудрились! Путаница могла быть только у них. У себя на базе он проверил каждый лист. Тем более, что здесь отправителем была совершенно незнакомая ему фирма. Черт бы их побрал, этих таможенников! «Шутить не советую»!

Он вытащил на поверхность остальные документы, которые уже успел спрятать в «бардачек». Необходимо проверить все. Продолжая переворачивать страницы, он едва не застонал. Везде – одно и то же. Тот же самый Шемейко. Та же фирма. Ну нет! Это уже чересчур! Максим со злостью швырнул их себе под ноги, и вдруг растерялся. Что-то здесь не клеилось. Если документы подменили украинские таможенники, то как же, в таком случае, поляки не обратили внимание на разницу в номерных знаках? А если – поляки?…

Минуту! – сказал он себе. Что-то с этим номером не то. Он старался припомнить номер своей машины, только это ему плохо удавалось. И ничего удивительного, ведь он сел на нее впервые. Максим соскочил на асфальт и обошел кабину спереди, сам не понимая, почему он это делает. Но увидев номерной знак, он решил, что у него начались галлюцинации. Нет, не может этого быть! Он вернулся в кабину, еще раз лихорадочно перелистал страницы: невероятно, однако номера все же совпадали!

Бред какой-то! Не в состоянии переварить это своим умом, он снова и снова ошарашенно смотрел то в раскрытый альбом, то на передок машины. Но от этого номер не менялся.

Он был на грани помешательства. Одна спасительная мысль пришла ему в голову: его паспорт! Хоть он-то наверняка не чужой! Максим начал торопливо рыскать по карманам. Слава Богу! Он облегченно вздохнул: паспорт был на месте. Он раскрыл его на той странице, где была приклеена фотография – очередной вздох облегчения! Еще никогда с таким удовольствием не смотрел он на собственное лицо.

Вдруг паспорт задрожал у него в руках. Протерев глаза, Максим перечел еще раз, с трудом пытаясь вторить себе непослушным языком: «ШЕМЕЙКО ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ».

Черным по белому. На паспорте с его собственной фотографией.

Что это, в самом деле? Наваждение, галлюцинации?

Что ж. Нехорошо усмехнувшись, он извлек из-под сидения монтировку и, обойдя кузов с тыла, продел ее в ушко висячего замка. Несколько решительных ударов заставили замок отскочить. Максим распахнул настежь обе створки. При свете дня он увидел штабеля лежащих друг на друге кабельных бухт.

Нет, это было уже слишком! Он не застонал – взвыл. Волна возмущения захлестнула его. Он исступленно замолотил монтировкой сначала по днищу, а затем с размаха саданул по внутренней поверхности до отказа раскрытой дверцы. Отдача была такой значительной, что ему пришлось выпустить монтировку из рук. И тут ярость неожиданно схлынула, будто он выместил ее в последнем ударе.

Пошатываясь, Максим добрел до края оврага, присел на корточки и умылся снегом. По телу пробежала мелкая дрожь, и сразу куда-то исчезла. После этого ему стало легче. Он уже ничего не чувствовал, как если бы переступил порог чувствительности.

* * *

Стиснув зубы, Максим продолжал путь, через Радымно и Ярослав, дорогой на Краков. Ни одного вопроса не задал он себе с того момента, как снова сел за руль. Слева и справа мелькали уютные домики, покрытые шапкой снега, ветер сдувал с них снежную пыль, небо закрывала серая пелена облаков, и только у самого горизонта протянулись огненные полосы. Но он этого не замечал. Все это откладывалось не более чем в его подсознании. Он аккуратно включал сигналы поворота, тормозил на пешеходных переходах, позволял обгонять себя легковушкам. И эти действия он тоже выполнял совершенно не задумываясь, почти автоматически, как робот. Какое-то из его мозговых полушарий, отвечающее за интеллектуальную деятельность, было словно отключено, он мог вести машину или устранить дорожную поломку, но вряд ли сумел бы объяснить, зачем он это делал.

Позади были Дембица и Жешув с развилкой Краков – Варшава. До Кракова оставалось не больше сотни километров. Однако перед Тарнувым его остановил патруль дорожной полиции.

Полицейский взял в руки путевой лист, и тут его брови недоуменно потянулись вверх.

– У вас указана пунктом следования Варшава. Почему же вы едете в Краков?

Максим не знал, что ответить. Готовый взвыть, он схватился за голову.

Полицейский, предположив, что он не знает языка, повторил вопрос при помощи жестов. Наконец он терпеливо спросил:

– Что такого с паном? Вам плохо?

Максим расправил плечи и откинулся на спинку кресла.

– Ничего. Уже все нормально.

– Вот ваши документы, – сказал полицейский, возвращая ему путевой лист. – Здесь – дорога на Краков. Краков, – громко повторил он, махнув рукой в западном направлении. – Вам нужно вернуться. Варшава – на север. Понял пан?

Максим молча кивнул в знак подтверждения, хлопнул дверцей – провожаемый глазами полицейского, развернулся и поехал в обратном направлении. Около Жешува он повернул на автостраду, ведущую к Варшаве. При этом снова делал только то, что ему было предписано, ничего более, в полной мере ощущая себя биллиардным шаром, который мчится туда, куда направит его кий игрока.

Но в какой-то момент что-то вдруг произошло с его обоими полушариями, как будто он только что вышел из-под гипноза и больше не желал слепо подчиняться чужой воле. Он резко нажал на педаль тормоза. Сзади идущий «Полонез», издав испуганный гудок, едва успел увернуться от двадцатитонного кузова «КамАЗа».

Максим даже не взглянул в его сторону. Спрыгнув на землю, он направился в дальний конец кузова. Открыл дверцу, легко вскочил на край контейнера и выбросил мешающие перегородки. Поднатужившись, потянул за нижнюю бухту. Штабель зашатался, и свернутый в бухты кабель посыпался с машины. Удовлетворенный первым результатом, он принялся энергично выбрасывать бухту за бухтой. В метре от дороги начинался глубокий овраг, поросший кустарниками. Черные, белые, желтые кольца скатывались вниз по крутому склону, падая, одни сползали, другие цеплялись за торчащие кусты и повисали на них. Возле машины образовалалсь насыпь. Он зарывался все дальше вглубь, но не останавливался и не чувствовал усталости. Он продолжал швырять кабель, упражняясь в попадании в открытый проем, а который, ударившись о стену, не долетал до края – беспощадно сталкивал ногами вниз.

Наконец все было кончено. Максим хладнокровно закрыл створки дверей, сел в кабину и завел мотор. Развернувшись, поехал обратно. Без груза машина шла легко. Кабель в бухтах грудой остался лежать на краю обрыва.