Текст книги "На всю оставшуюся жизнь…"

Автор книги: Миранда Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Но газон оказался совсем небольшим. Два прямоугольных участка по обеим сторонам от центральной аллеи, с травой, едва достигающей лодыжек. Не было ни клумб, ни кустов, и основное пространство перед домом занимала гладко зацементированная дорога, ведущая к сдвоенному гаражу слева от основного здания.

Сам дом был приличных размеров, двухэтажный, под крышей из терракотовой черепицы, с полосатыми коричнево-белыми маркизами, затеняющими западные окна, с белоснежными стенами. Он заметно отличался от остальных домов, расположенных на этой улице, и, очевидно, был возведен недавно.

Подобный дом рядом с водой в Бамейне стоит бешеных денег, думал Ник. Каким образом сестра Дейва могла позволить себе такую роскошь? Журналисты, даже весьма известные, ведущие популярных телевизионных шоу, не зарабатывают так много.

Мысли Ника вернулись к загадочной Мэдж. Может быть, Линда просто живет в ее доме? Может быть, эта Мэдж одна из тех выхоленных женщин, которые даже не представляют, что значит быть бедным и несчастным?

Подойдя к парадной двери, покрытой красивыми рельефными узорами, Ник позвонил и стал ждать появления Мэдж. Когда дверь открылась, он увидел полную пожилую женщину с коротко подстриженными волосами. Она тяжело дышала. За ее спиной Ник заметил достаточно крутую лестницу и предположил, что она запыхалась, в спешке спускаясь по ней.

Мэдж смерила Ника взглядом, и в ее сузившихся глазах промелькнуло неодобрение. Слава Богу, что он оставил кожаную куртку и перчатки в рюкзаке на мотоцикле. Ник не считал, что есть что-то зазорное в джинсах и белой футболке, но вот небритое лицо… Хорошо еще, что мотоцикл припаркован с другой стороны дома и Мэдж не видит, на чем он приехал.

– Ник, как я полагаю? – наконец сказала она.

– Точно. – Ник с облегчением улыбнулся, догадавшись, что Мэдж не более чем помощница по дому. Работающая по найму пенсионерка или родственница. Намного лучше, чем подруга-лесбиянка. – А вы, должно быть, Мэдж.

Обезоруживающая улыбка сделала свое дело, и Мэдж улыбнулась в ответ. Ее прежняя настороженность исчезла.

– Да. Господи, как сегодня жарко на улице! Заходите. Выпьете что-нибудь освежающее? Или вас сразу провести в гараж и показать, где инструмент?

– Думаю, что лучше сначала закончить с газоном. Не удивлюсь, если будет ливень.

Мэдж глянула через его плечо на абсолютно чистое голубое небо.

– Ливень? Нет, маловероятно. Линда страшно расстроится, если погода испортится. Она собиралась накрыть обед на террасе.

Может, Мэдж повар? – подумал Ник.

– Проходите сюда, – указала женщина направо.

Закрыв за собой входную дверь, Ник последовал за ней. Оказавшись внутри, он отметил высоту потолков, красоту паркетного пола и арочные проходы вместо дверей. Из гостиной, огромной залы, широкая деревянная лестница вела на второй этаж. По одну сторону от лестницы на цветастом персидском ковре стояли вокруг столика со стеклянным верхом роскошная кожаная софа черного цвета и несколько гармонирующих с ней стульев. По другую сторону находился большой обеденный стол, тоже со стеклянной столешницей, окруженный шестью черными кожаными креслами. Посредине стола возвышалась статуэтка пантеры, выполненная из черного камня и производившая впечатление достаточно дорогой и оригинальной.

Кроме этой статуэтки, в комнате не было никаких иных предметов искусства – ни картин, ни скульптур. Только чугунная каминная решетка нарушала монотонную белизну голых стен.

Нику понравился аскетизм интерьера: он никогда не любил нагромождения мебели.

– Мило, – пробормотал он.

– Линда еще не закончила здесь с обстановкой, но будет очень хорошо.

Похоже, действительно Линда здесь хозяйка, это ее собственный дом. Навряд ли человек будет стараться обставить дом, взятый в аренду. Откуда он у нее? Выиграла в лотерею? Наследство, доставшееся ей и Дейву? Поскольку Дейв никогда не затрагивал финансовых вопросов своей семьи, оставалось только строить догадки.

Как бы там ни было, дом обставляли со вкусом, а вкус ни за какие деньги не купишь. Хотелось бы надеяться, что «закончить с обстановкой» не означает повесить занавески на дальнюю стену гостиной, сделанную из прозрачного материала и открывавшую прекрасный вид на внутренний дворик и живописную бухту, которая располагалась за ним.

За домом Ник увидел террасу, вымощенную плитами. Мебель, расставленная на террасе, была эклектична по стилю, но тем не менее приятна для глаз. Все было декорировано громадными горшками с буйно цветущими растениями, которые источали божественный аромат. Ник представил, как приятно провести весенний вечер на такой изумительной террасе – если только не будет дождя. Но темные тучи, уже собиравшиеся на горизонте, вероятно, помешают намеченному Линдой обеду под открытым небом.

– Сюда, – указала Мэдж, толкая белую дверь, практически незаметную на фоне белой стены.

Спустившись на несколько ступенек, Ник оказался в гараже. Такого множества ящиков и картонных коробок он никогда не видел. Машины не было, но свободное место для одной машины оставалось. Либо Линда не имела машины, либо отправилась на ней на работу.

– Газонокосилка – вон там, в углу, – указала Мэдж. – Постарайтесь особенно не шуметь: я только что уложила малыша спать.

Ник удивленно переспросил:

– Малыша? Какого малыша?

– Малыша Линды, конечно. – Мэдж подозрительно нахмурилась, в то время как Ник старался не показывать виду, что застигнут врасплох новостью о ребенке. – Я думала, что вы друг семьи.

– Не совсем так. Я друг Дейва. С Линдой никогда не виделся.

– А, Дейв. – Мэдж презрительно поджала губы. – Абсолютно бесполезный человек. Говорит, что дети вселяют в него панический ужас. По-моему, это только отговорки, чтоб не сидеть с Рори.

Значит, малыша зовут Рори.

– А где же отец ребенка? – спросил заинтригованный Ник. Теперь он понимал, почему Дейв выказывал столько беспокойства относительно своей сестры. Иметь ребенка и не иметь мужа – не редкость в наши дни, но от этого жизнь одинокой матери легче не становится.

– О, это печальная история, – произнесла Мэдж. – Отец мальчика погиб – подорвался на мине в Камбодже. Он был известным фотографом. А Линда – журналистка. Они всегда путешествовали вместе и были очень привязаны друг к другу. – Мэдж неожиданно прослезилась. – Бедняжка. Она даже не знала, что беременна, когда произошло несчастье. Они не успели пожениться.

– Горькая судьба, – согласился Ник.

– Не представляю, как Линда пережила этот удар. Впрочем, она очень сильная женщина. Выдержала. Мы давно с ней соседки, но я узнала ее по-настоящему лишь спустя некоторое время после гибели Гордона. До этого они много путешествовали: он фотографировал, она писала статьи.

Ник внимательно слушал, не перебивая.

– Однажды, уже ближе к родам, Линда зашла ко мне. Мы беседовали за чашкой чая. Линда была так одинока! Ее родители умерли. А брат, как я уже сказала, пустое место. Потом мы встречались почти каждый день и стали близкими подругами. Когда родился Рори, она обращалась ко мне за советами. Я помогала ей, как могла. Но, честно говоря, Линда не создана, чтобы сидеть дома целыми днями и нянчить ребенка. Это начало сводить ее с ума.

– Без мужа, конечно, тяжело, – понимающе произнес Ник.

– Может, в конце концов, она и найдет кого-нибудь, кто мог бы стать ей мужем, а Рори – отцом. Она красивая женщина. Пока же я с радостью занимаюсь с Рори, когда Линда на работе. Хотя малыш временами бывает труден. Такой энергичный… Ох, извините меня, должно быть, я заговорила вас. Пойду проверю, как там Рори, а вам пора заняться газоном.

Нику потребовалось не более пятнадцати минут, чтобы постричь газон, однако все это время он думал о том, что услышал от Мэдж. Потерять мужа, воспитывать самой ребенка… Но торопиться с замужеством Линде не следовало. Ник встречал семьи, где отчим так и не смог стать для ребенка отцом.

В конце концов, это не его дело. Он здесь только стрижет газон. Выключив газонокосилку, Ник отвез ее обратно в гараж. Из дома доносился приглушенный детский плач.

Ник понял, что разбудил ребенка. Но стрижка газона – шумное занятие. Да и тяжелое. Пот стекал с него ручьями, футболка на спине была абсолютно мокрая и прилипла к телу. Хорошо бы воспользоваться предложением Мэдж и выпить чего-нибудь освежающего перед тем, как он оседлает свой мотоцикл и направится домой, в монастырь.

Тем временем детский плач стал громче, и, когда Ник, убрав все на место, вышел из гаража через боковую дверь, соединяющуюся с домом, его барабанные перепонки едва не лопнули от душераздирающего детского плача.

Где же Мэдж? Почему она не успокоит малыша? – подумал Ник, входя в гостиную. Он считал неправильным оставлять ребенка одного в таком состоянии.

Но в следующий момент Ник понял, что произошло. Мэдж неподвижно лежала у нижней ступеньки лестницы. Он поспешил к женщине. Она была бледна, но пульс прощупывался. Когда Ник сделал ей искусственное дыхание, веки ее задрожали. Она открыла глаза.

– Что с вами? – встревоженно спросил Ник.

Ее глаза закрылись, затем вновь открылись.

– Упала. Головокружение. В боку болит. Наверное, сломала что-нибудь, – слабо проговорила Мэдж.

– Я вызову «скорую». Где телефон? А, вижу. Держитесь, Мэдж. Сейчас мы вас доставим в больницу.

– Рори, – прошептала Мэдж, когда детские крики стали еще громче.

– Он в кроватке?

– Да.

– Тогда ничего страшного. Вначале надо помочь вам. Сейчас я позвоню, а потом разберусь с Рори.

– Хорошо, – вздохнула Мэдж.

Быстро дозвонившись до «скорой», Ник помчался по лестнице наверх. Когда он вошел в детскую, то увидел годовалого малыша. Ребенок кричал с такой силой, что мог заглушить сирену «скорой помощи», которая, по всей вероятности, уже направлялась к дому.

Увидев Ника, Рори на долю секунды замер с открытым ртом – оценивал незнакомца, который не походил ни на маму, ни на Мэдж. Затем снова принялся истошно кричать. Ник сгреб малыша в охапку и начал покачивать из стороны в сторону.

– Тихо, Рори. Успокойся, – сказал он строго. – Мэдж плохо себя чувствует. От твоих криков ей может стать еще хуже.

Рори замолчал. Глаза его осматривали человека, который знал его имя и разговаривал с ним весьма авторитетно. Ник обратил внимание, что ребенок в действительности не плакал. Щечки его были сухими.

– Ах ты, обманщик! – укоризненно покачал головой Ник и улыбнулся. Рори неожиданно улыбнулся ему в ответ, показывая прорезающиеся зубы. Ник ощутил прилив нежности. – Рано радуешься! Так просто ты меня не проведешь! – приговаривал Ник, спускаясь вместе с Рори по лестнице на первый этаж, к Мэдж.

«Скорая» прибыла через пятнадцать минут. За это время Ник устроил удобное ложе на полу для Мэдж, поменял подгузник Рори и дал ему апельсинового сока. Рори не противился и перебирал волосы Ника, которые были значительно длиннее, чем у Мэдж.

К сожалению, дозвониться до Линды не удалось. Ее рабочий телефон был постоянно занят. Поэтому Ник пообещал Мэдж, когда ее забирала «скорая», что останется и дождется возвращения Линды с работы. Ник позвонил старшей дочери Мэдж, жившей на северном побережье, и сообщил ей о случившемся. Затем, держа Рори на одной руке, завел мотоцикл во внутренний двор, не желая лишиться своего боевого коня, пока будет разыгрывать роль благородного рыцаря. А потом, прихватив рюкзак, вернулся в дом и начал обдумывать, чем бы заняться до прибытия Линды.

На втором этаже он обнаружил телевизор и уселся смотреть футбол с Рори на коленях. Вскоре тот начал клевать носом. Ник положил его обратно в кроватку, и малыш заснул.

Некоторое время Ник разглядывал спящего ребенка, следил за его губами – как они двигаются в такт дыханию. Он ошибся в своей первой оценке: Рори на самом деле было только девять месяцев. Так сказала ему Мэдж.

– Спи, малыш, – прошептал Ник и осторожно, на цыпочках вышел из комнаты.

Ник снова попытался набрать номер Линды. Безрезультатно. Затем он позвонил сестре Огастин и сказал, что, вероятно, сегодня вообще не приедет. Он не стал объяснять причину своей задержки. Сестра Огастин всегда убеждала его сменить образ жизни. Осесть. Обзавестись семьей. Незачем внушать ей пустые надежды. Он просто сослался на поломку мотоцикла.

Затем снова попытался дозвониться до Линды, и снова – безрезультатно. Надо думать, контора, где работает Линда, полна женщин, а женщины всегда висят на телефоне. Даже сестра Огастин любила поговорить, часами могла беседовать с ним, выспрашивая все о его жизни. Желая знать его самые сокровенные мысли и переживания… Почему женщины норовят влезть мужчинам в душу? Такая настойчивость и ведет к скандалам. К разрыву.

Под впечатлением этих невеселых мыслей Ник поднялся наверх проведать Рори. При виде сладко спавшего малыша на душе у него сразу полегчало.

Ник взглянул на часы. Двадцать минут четвертого. Еще бездна времени до предполагаемого возвращения Линды. Он потрогал подбородок. Надо бы побриться и принять душ. Перед хозяйкой дома следует предстать в лучшем виде.

Ник быстро исследовал комнаты на втором этаже. Рядом с комнатой Рори была ванная, за ней большая спальня с балконом, с которого открывалась еще более живописная картина бухты, чем из гостиной внизу. По другую сторону детской располагалась третья спальня, меньшая по размерам, а дальше была еще одна комната, где Ник уже смотрел телевизор. Она тоже имела выход на балкон, через который соединялась с большой спальней.

Обстановка на втором этаже была более уютная, чем на нижнем. На всех полах – серое ковровое покрытие. В той комнате, где Ник смотрел телевизор, были оборудованы небольшая кухня и бар, изобиловавшие всевозможными техническими ухищрениями: от тостера до микроволновой печи. Полочки и шкафчики были забиты посудой, кухонными принадлежностями, банками с кофе, чаем, детским питанием, различными напитками и тому подобным.

Хотя Ник не успел удостовериться, но предполагал, что на первом этаже должна быть еще одна кухня, больших размеров. Впрочем, здесь имелось все необходимое ему и Рори на данный момент. А если чего-то не будет хватать, можно спуститься вниз.

На часах было половина четвертого. Время принять душ, подумал Ник и отправился в ванную.

Ник любил петь во время мытья. В основном оперные арии. Его еще в детстве обучили в монастыре некоторым ариям из репертуара Марио Ланца. В особенности ариям религиозного характера. У Ника был неплохой тенор, и он с удовольствием распевал, пока намыливал голову и тело. Совершенно забыл о Рори и пел в полный голос, когда вдруг услышал детский плач.

Оборвав пение восклицанием, которое заставило бы покраснеть и сестру Огастин, и Марио Ланца, Ник спешно отжал волосы, обернул бедра голубым махровым полотенцем и выскочил из ванной.

– Не снимай подгузник! – приказал Ник, вбежав в детскую. Рори замолчал, увидев Ника. – Думаю, тебе нужно быть более дисциплинированным. Я тебя оставлю здесь, а сам пойду оденусь. – Когда Рори одарил Ника одной из своих очаровательных улыбок, Ник не выдержал и смягчился. – Ты хуже, чем красивая женщина: я не в силах сказать тебе «нет». Ладно, пошли. Будешь наблюдать, как я привожу себя в порядок для твоей мамы.

Рори, как только его взяли на руки, тут же сунул одну из мокрых прядей Ника в рот и начал сосать – будто умирал от жажды.

– А, так ты хочешь пить? – догадался Ник. Он направился было в кухню, но в этот момент какое-то движение на лестнице привлекло его внимание.

Ник обернулся и увидел женщину. Держа обеими руками массивную подставку для лампы, она занесла ее над плечом – для удара. Ее глаза сверкали гневом. Она бросилась к Нику, целясь ему в голову.

– Эй! – крикнул Ник и отскочил назад.

Она остановилась, держа подставку все в том же угрожающем положении.

– Немедленно объясните, что вы делаете с моим ребенком, или вам не поздоровится! – гневно приказала она.

Ник улыбнулся. Мама-тигрица спасает своего детеныша. Неужели не понимает, что, будь он действительно разбойником, у нее практически не было бы никаких шансов? У него рост шесть футов четыре дюйма, вес около ста килограммов, плюс черный пояс по карате и дзюдо. В ней же росту от силы пять футов четыре дюйма и весу не более пятидесяти килограммов. Но, конечно, она не отдавала себе отчета в грозившей ей опасности. Она защищала своего ребенка. Ник сразу же проникся к ней симпатией. Смелый человек. Ник понял это, еще когда разговаривал с ней по телефону.

– Я жду, – повторила она.

Ник попытался изобразить на лице подобие улыбки.

– Я Ник. Вы знаете. Друг Дейва. Я пришел постричь газон.

Однако выражение ее лица не изменилось.

– В таком случае, что вы делаете здесь, в доме? Почему раздеты? Почему у вас на руках мой ребенок? И где Мэдж?

– Мэдж стало плохо, она упала с лестницы и, по-видимому, сломала бедро. Она в больнице.

– О, нет! – Наконец выражение лица у женщины смягчилось. Она опустила свое грозное оружие и в отчаянии затрясла головой. Теперь женщина выглядела глубоко расстроенной. Это дало Нику возможность рассмотреть ее более внимательно.

Она могла бы быть действительно эффектной женщиной, если бы немного позаботилась о своей внешности. Линда была совершенно без макияжа, а волосы просто собрала в пучок на затылке. Впрочем, от этого не страдала естественная красота ее лица.

С фигурой было иначе. Ник ничего не мог разглядеть: мешали пиджак и брюки свободного покроя. Если она стремилась выглядеть феминисткой, то добилась цели. Нику захотелось распустить ее волосы и сорвать с нее этот ужасный костюм.

Неожиданно она снова просверлила его взглядом и строго спросила:

– Когда это произошло?

Ник пожал плечами. Рори прекратил сосать его волосы и уставился на свою маму, хотя и не выказывал ни малейшего желания перебраться к ней на руки.

– Около часа назад. Как только я закончил подстригать газон. Я услышал, что Рори плакал, не переставая, и решил посмотреть, в чем дело. И нашел Мэдж лежащей на полу у лестницы. Бедняга была в обмороке. Но затем пришла в себя.

– Почему вы не позвонили мне в офис? – продолжила она допрос. – Мэдж знает мой номер.

– Я звонил, но телефон был постоянно занят.

– Сью! – фыркнула Линда и топнула ногой. – Думает, что телефон поставлен для нее. Я ей скажу кое-что в понедельник. – Линда снова взглянула на Ника. Ее голубые глаза сверкали от ярости. Ник не сказал бы точно, кто вызвал эту ярость: он или Сью. – Но почему вы не одеты? – продолжала Линда, меряя его взглядом с явным неодобрением.

Ник почувствовал раздражение, хотя и понимал ее реакцию.

– Я принял душ и собирался побриться.

Она посмотрела на его двухдневную щетину, потом на мокрые спутанные волосы. Да, вид, должно быть, у него дикий!

– А это ваш мотоцикл стоит во дворе? – спросила Линда.

– Да, а что?

– И вы друг Дейва? – скептически произнесла она.

Он проследил ее логику, и ему стало понятно, как Линда отнеслась к нему. Первоначальное восхищение ею исчезло. Больше всего Нику не нравилось в женщинах высокомерие.

– А почему я не могу быть другом Дейва? – возразил он холодно. – Вы имеете что-нибудь против ребят, которые ездят на мотоциклах? Да, я вижу, вам не нравятся мотоциклисты. Жаль. Но не волнуйтесь, я не заразный. Вот, держите вашего ребенка. Слава Богу, он в том возрасте, когда предрассудки родителей еще не влияют на его собственные суждения.

Ник энергично шагнул к Линде и протянул ей Рори, который тут же начал кричать. Линда хотела было забрать ребенка, но в этот момент произошло нечто, заставившее двух взрослых людей замереть.

Махровое полотенце неожиданно соскользнуло вниз, представив Ника во всей его естественной красоте.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ник готов был провалиться сквозь землю. А Линда не то чтобы не отвела глаз, напротив, без стеснения рассматривала его тело.

Стиснув зубы Ник передал Рори Линде и нагнулся за полотенцем. Весьма неуклюже он начал вновь заворачиваться в полотенце и заметил, что руки дрожат. Это еще больше усилило его неловкость.

– Если вы уже достаточно насмотрелись, с вашего разрешения пойду оденусь, – нарочито резко произнес Ник, чтобы скрыть свое замешательство.

Нахмурившись, он повернулся и по возможности твердой походкой направился в ванную. Теперь незачем бриться. Да он просто и не смог бы держать бритву вблизи горла. Он был слишком зол на себя. И на нее.

– Простак, – бормотал Ник, натягивая джинсы. – Вздумал изображать доброго самаритянина, да только не там, где надо. Городские девушки не умеют быть благодарными, они только и знают, что искать подвох. И воспитания у них никакого.

Однако самообладание вернулось к нему, когда он оделся и посмотрел на себя в зеркало. Он сменил простую белую майку на черную безрукавку, которая подчеркнула его рельефную мускулатуру и в сочетании с обтягивающими джинсами придала ему весьма воинственный вид. Ник не понимал людей, оценивающих человека по внешности, но типа, что смотрел на него из зеркала, даже он, Ник, не пригласил бы на обед. Не хватало только татуировки для полноты впечатления. Да еще, пожалуй, пары серег. Но даже и так он являл собой, – в чем был совершенно уверен, – мужчину, совершенно непохожего на того, который мог бы заинтересовать такую женщину, как Линда.

Чтобы окончательно не испугать ее, Ник все же зачесал волосы со лба и надел кожаную куртку, которая скрыла его устрашающую мускулатуру. Хотя не испугалась же Линда, разглядывая минуту назад другую, не менее угрожающую часть его тела. В ту минуту Линда была похожа на женщину, изголодавшуюся по мужчине.

Что, по-видимому, было правдой. Одна, с ребенком… мужа давно нет, погиб… Что у нее оставалось в жизни, кроме воспоминаний? Ник знал, как тяжело жить воспоминаниями. И сколько ни убеждай себя, что никогда не обратишь внимания на представителя противоположного пола, все равно приходит день, и это случается. Линда была молодой женщиной. Молодой, здоровой, и судя по тому, как она на него смотрела, гетеросексуальной. Может быть, она его уже хотела?

Но лучше с ней не связываться. Дейв убьет его, если узнает, что он имел что-то с его сестрой. Повесив рюкзак на плечо, Ник взялся за ручку двери.

Линда расхаживала по комнате, стараясь успокоить ревевшего Рори. Мысли ее путались. Лицо пылало с того самого момента, когда она разглядывала, не в состоянии отвести глаза, обнаженное тело Ника. Она заметила, что Ник был смущен неожиданной реакцией своего тела. Ее же захлестнуло возбуждение при виде очевидной мощи его физиологии. Обнаженный, с раздвинутыми ногами, перед ней стоял прекрасный крупный самец…

Ее женское естество откликнулось на призыв мужской плоти, и какую-то долю секунды Линда хотела его, как не хотела никого раньше – даже Гордона. В воображении она уже подошла к нему и дотронулась до его тела. Даже больше чем дотронулась. Она довела его до исступления, и они соединились прямо здесь, на полу… Рори куда-то исчез. А Ник, сорвав с нее одежду, яростно, почти грубо овладел ею.

Воспаленная фантазия уносила Линду все дальше, но, когда Ник передал ей Рори, острота переживаемого как-то поблекла. С ребенком на руках она смотрела, как Ник в раздражении обмотался полотенцем и проследовал в ванную, с силой хлопнув дверью. Рори тут же заплакал, и это окончательно разрушило охватившее ее было наваждение. Теперь она чувствовала жгучий стыд. Как она могла предаваться таким низким мыслям? И кто ее герой? Бродяга, рокер.

Он даже не принадлежал к типу мужчин, который ей нравился. Ей нравились элегантные, интеллигентные, чувственные и изощренные мужчины, такие как Гордон. А этот по сравнению с ним – животное.

Но все-таки был момент, когда она испытала к Нику непреодолимое влечение. И не могла объяснить себе почему. Ее собственная фантазия пугала Линду. Как можно даже в воображении допустить такое! Впрочем, если задуматься, то причина ясна. Почти два года у Линды не было секса. Но до сегодняшнего дня она и не испытывала острой физической потребности в мужчине. Она тосковала по Гордону… по человеку, которого ей так не хватало.

Линда была скорее холодной. Гордон походил на нее в этом отношении. Может быть, потому они и ладили друг с другом, что их объединяли больше общие интересы, чем страсть. Они никогда не ссорились. Не было повода.

Разве только из-за ее желания иметь ребенка…

Рори завизжал, и Линда тяжело вздохнула. Вот у нее есть ребенок, которого она обожает. Но, похоже, без взаимности.

В руках у этого… неандертальца ее малыш был такой тихий и счастливый… Странно.

И тут в Линде проснулась семилетняя девочка. Помнится, она была поймана матерью в сарае за ужасным занятием. Разглядывала то, что ей показывал восьмилетний мальчик, то, чего не было у нее и что было у него. Последовала страшная сцена. Конечно, Линде впредь запретили играть с мальчиками, она была наказана, пристыжена, напугана. И ощущала себя грязной, мерзкой.

Дальнейшее воспитание Линды шло в том же ключе. Ее приучали относиться к мужчинам и сексу, как к чему-то отвратительному и грязному. Повзрослев, Линда научилась преодолевать заложенные в подсознании запреты, но избавиться полностью от них не могла. Эти внушенные с детства табу, так или иначе, влияли на ее поведение уже в зрелом возрасте.

Когда она занималась любовью с Гордоном, то могла делать это только в темной комнате – стеснялась выражения своего лица. И не хотела, чтобы Гордон видел его. Ведь, как ей было внушено матерью, это порочное удовольствие. По той же причине она никогда не позволяла себе громко кричать в моменты наивысшего наслаждения. Опять же – чтобы никто не услышал. И не наказал. Лишь короткие приглушенные стоны. И уж конечно, она никогда не брала инициативу на себя. Не говоря об использовании рук и рта! Однако в ее недавней фантазии все это было, что крайне удивило и озадачило Линду. Она мечтала заняться всем этим с человеком, которого не то что не любила, а даже не знала. В ней ожила иная Линда, не обремененная запретами, свободная в своих чувствах. С ней Ник мог делать что угодно.

Неожиданно Рори замолчал, и Линда услышала, как дверь ванной открылась. Она затаила дыхание. Надо дать ему уйти. Просто пусть уходит от греха подальше.

Тут Рори вновь заголосил с неимоверной силой. Линда сама была готова закричать от нестерпимой нагрузки на барабанные перепонки.

В этот момент она увидела Ника, затянутого в черную кожу и джинсы. Почти непроизвольно ее фантазия снова заработала. Замелькали картины, одна другой фривольнее. И не было темных безопасных комнат, не было сдавленных вздохов.

Надо срочно что-то сказать, чтобы прервать этот поток, влекущий ее в пугающе неведомые глубины. Лучший способ защиты – нападение, вспомнила она и произнесла обвинительным тоном:

– Я не знаю, что вы сделали с моим ребенком, но он плачет беспрерывно.

Глаза Ника сузились. Он почувствовал, как кровь застучала в висках. И усмехнулся, вспомнив, о чем недавно думал, – что она заинтересовалась им, как мужчиной. Заинтересовалась? Ну, только, может быть, как нянькой, которая посидит с ее плачущим ребенком.

– Я ничего особенного не сделал вашему ребенку. Он кричит, потому что устал. Или вы передаете ему свое раздражение, вот он и плачет, – с упреком в голосе сказал он.

– Что вы имеете в виду? На что намекаете? – почти завизжала Линда.

Ник не поверил своим ушам. Что он такого сказал? Она что, ненормальная?

– Я ни на что не намекаю. Но, очевидно, вы оказываете на ребенка возбуждающее влияние.

– Но я его мать! Он не может быть таким со мной! Что же мне делать?

Последняя фраза была сказана столь несчастным тоном, что Ник смягчился.

– Послушайте, Линда. Невооруженным глазом видно, что вы напряжены. Вы держите ребенка, слишком сильно вцепившись в него. Но это же не ящик с нитроглицерином! – Сбросив рюкзак на пол, Ник протянул к Рори руки. – Дайте-ка его мне. Я покажу, что имею в виду. – Ник подхватил Рори и удобно устроил его у себя на левом бедре. Рори тут же перестал реветь и заурчал от удовольствия, вновь затеяв игру с его волосами.

– Как вам удалось? – воскликнула Линда.

Ник и сам не знал, в чем причина.

– Думаю, мои волосы играют не последнюю роль. Если бы вы распустили свои, эффект, наверное, был бы таким же. Он смышленый парень, и ему надо быть чем-то занятым, когда вы держите его на руках. Да, Рори? Ты смышленый парень? – обратился он к малышу и машинально поцеловал его в щеку.

Линда смотрела на Ника убийственным взглядом.

– В чем дело? – спросил Ник.

– Да так, – пробормотала Линда. – Просто Рори никогда не привязывался к мужчинам. Ему было достаточно только увидеть Дейва, и он начинал орать, как резаный.

– Дейв внушал ему опасения, – пошутил Ник.

– Может быть, – согласилась Линда. – Он вообще не любит детей. И совершенно беспомощен с Рори. Не то что вы… – Линда перевела взгляд с Рори на Ника и обратно. Ее лицо выражало удивление.

– Немного практики… – признался Ник.

– У вас есть дети? – поразилась Линда.

Волна тяжелых воспоминаний поднялась было в сознании Ника, но он сделал над собой усилие, и печальные мысли развеялись. Не хватало еще разоткровенничаться. Слишком большие душевные страдания это может повлечь за собой.

– Насколько я знаю, нет, – ответил он небрежно. – Но у многих моих женатых друзей есть дети.

– Вы не женаты?

– Нет, я не тот тип мужчины. Я уже не женюсь. Но вам лучше забрать Рори к себе на руки, а мне лучше покинуть вас.

– Нет, не уходите! – неожиданно воскликнула Линда, удивляясь самой себе. – Может… может, выпьете кофе? – предложила она.

Ник заметил, что Линда нервничает. Она потерла руки, ежась как от холода, хотя стояла жаркая погода.

– Кофе – это было бы неплохо, – согласился Ник. – Черный, без сахара. А я пока посижу с Рори. – И он опустился на софу и стал покачивать малыша на коленях.

– У вас так хорошо получается! Даже лучше, чем у Мэдж. О, бедная Мэдж! Надеюсь, с ней все в порядке. Надо позвонить в больницу и выяснить, как она себя чувствует. Проклятье! – вдруг спохватилась Линда. – Совсем забыла. Мне надо еще позвонить… Дело в том, что я собиралась устроить обед и пригласить знакомых. Но теперь, когда Мэдж в больнице, с Рори некому посидеть. Значит, все отменяется.

Ник прикусил язык – он едва не предложил свою кандидатуру на роль няни. Причем не ради Дейва. А ради его сестры.

– Но сначала я должна покормить Рори и приготовить нам кофе, – решила Линда.

Нику было достаточно минутного наблюдения за тем, как Линда кружилась по кухне, чтобы понять, что она либо нервничает в его присутствии, либо совершенно не умеет готовить. Нагреть бутылочку для Рори и сварить кофе было явно выше ее сил.

– Какая досада! – пробормотала она, уронив соску на пол и поспешно натягивая другую, стерильную. Одновременно ей удалось снять пиджак и бросить его на спинку стула.

Ник с удивлением обнаружил захватывающую воображение женскую фигуру… И пожалел, что не встретил Линду раньше. В ней было все, что ему нравилось в женщинах: внешность, интеллект, воспитание. Кроме того, она интересовалась карьерой.