Текст книги "Всегда буду рядом"

Автор книги: Миранда Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Брук присела на край кровати и кивком попросила Франческу продолжить. Лео покачал головой, запер дверь и подошел к окну. Он уже знал эту страшную историю, и снова слышать ее ему не хотелось.

Франческа отбросила спутанные волосы с лица назад и села, опершись на подушки.

– Со временем аппетиты моего отца… возрастали. Он начал приводить домой других мужчин, чтобы я развлекала и их. Это были случайные люди, с которыми он знакомился в барах, в казино. Однажды, когда мы остановились в Монте-Карло, с ним пришел Лоренцо.

Глаза Брук округлились от изумления.

Франческа кивнула.

– Да. Теперь ты начинаешь понимать. Вскоре после этого отец неожиданно умер от сердечного приступа. Я унаследовала все его состояние и, глупая, подумала, что смогу начать все сначала, забыть о прошлом и стать другой женщиной. Порядочной. Я вернулась в наш фамильный особняк в Милане и поселилась там в полном одиночестве.

Однажды совершенно случайно я познакомилась на улице с Леонардо. Я ходила за покупками, вышла из магазина и, споткнувшись о какую-то собачку, растянулась на тротуаре, уронив все сумки. Леонардо помог мне подняться и собрать покупки, а потом пригласил меня в кафе. Мы начали встречаться. Он мне очень нравился. Но каждый поцелуй будил во мне страхи. Я боялась идти дальше. Боялась того, что могу выдать себя и свое прошлое. Он думал, что я застенчивая, невинная девушка. А я не разубеждала его. Потом он сделал мне предложение. Я ответила «да», но отказалась лечь с ним в постель до первой брачной ночи. Леонардо, как истинный джентльмен, согласился ждать.

Брук старалась не думать о том, насколько сильно Лео любил Франческу, что был даже готов ждать до свадьбы. С ней он вел себя менее благопристойно. Ответа «нет» Лео не принял бы. Так было всегда, с первого свидания. Интересно, рассуждала она про себя, это связано с его безумной страстью ко мне или со злостью на Франческу и обидой, что он не настоял на своем, когда была такая возможность?

– Потом Леонардо пригласил меня на выходные на виллу его родителей. Там должна была состояться наша помолвка, – продолжала Франческа. – Я и представить себе не могла, что его брат окажется одним из тех, кого приводил мой отец. Мы ведь с ними не называли своих настоящих имен. К несчастью, Лоренцо тотчас же меня узнал и, не теряя времени, ухитрился остаться со мной наедине. Я пыталась сделать вид, что не понимаю, о чем он говорит, но обмануть его было нельзя. Угрозами и шантажом он заставил меня лечь с ним в постель и подстроил так, чтобы Леонардо застал нас вместе. А потом он вынудил меня выйти замуж за него.

– Но ты могла этого не делать, – возразила Брук, пытаясь понять ее.

Франческа печально улыбнулась.

– В том-то и проблема. Иначе я не могла. Сама не знаю почему. Такие мужчины, как мой отец и Лоренцо, имеют надо мной… какую-то… власть. Я не могу отказать им. Лоренцо много раз говорил мне, что та ночь, когда отец познакомился с ним в баре, была лучшей в его жизни, что он всегда помнил обо мне и не поверил своим глазам, когда я вошла в его дом в качестве невесты его брата. Он сходил с ума от ревности до тех пор, пока не узнал, что между нами ничего не было. Он сказал: я должна стать его и ему плевать на то, что при этом кто-то пострадает. Лоренцо заявил, что любит меня, но после свадьбы он начал приводить к нам других мужчин, точно как мой отец. Он тоже любил наблюдать…

Плечи Франчески задрожали. Она опустила глаза.

– Я так надеялась, что теперь, когда он умер, освобожусь от всей этой мерзости. Но вышло иначе. Оставшись одна, я начала прикладываться к бутылке, потом пошла вечером в бар и подцепила там какого-то отвратительного типа. Кажется, я пристрастилась к такому образу жизни. Может быть, без этого я и жить не смогу. Может быть, мне это просто необходимо.

– Глупости! – резко перебила ее Брук. Франческа подняла на нее усталые глаза. – Ты просто запутавшаяся одинокая женщина. У многих случаются такие связи на одну ночь, когда они оказываются в подобном положении. И не надо думать, что другой жизни у тебя не будет. Да, так сложилось, но это не значит, что нужно продолжать такое существование. Хороший психиатр непременно поможет тебе во всем разобраться. А потом и хороший мужчина. Только не мой! – добавила она.

Услышав последнюю фразу, Лео повернулся и поймал взгляд жены. В его глазах еще читалось беспокойство, а в ее – понимание и поддержка. Брук улыбнулась ему, и он ответил. В их улыбках был скрыт особый смысл. Они говорили о любви и покаянии, о прощении и о вновь обретенном доверии.

И вес же Брук пришлось признать, что Франческа оказалась права. Гораздо лучше было услышать это все из первых уст.

Лео она так легко не поверила бы – могла бы подумать, что он продолжает лгать. Но ни одна женщина не стала бы сочинять такую страшную историю, особенно если бы имела виды на Лео. Несмотря на весь его жизненный опыт, широкие взгляды и накопленную житейскую мудрость, он принадлежал к числу довольно консервативных, требовательных мужчин. Он, конечно, не имел ничего против того, что Брук не была девственницей, когда они познакомились, но ведь и женщиной, развлекавшей толпы мужчин всеми мыслимыми и немыслимыми способами, она не была.

В глубине души Брук не сумела убедить себя в том, что психиатр мог бы решить проблемы Франчески. Но с чего-то ведь нужно начинать. Только врач должен быть непременно женщиной. Незачем искушать судьбу. Франческа очень красива. А мужчина – всего лишь мужчина, в конце концов. Даже если он доктор!

– Вот что я думаю, – продолжила Брук, – самый лучший вариант на данный момент – лечь в хорошую клинику, где тебе поможет опытная женщина-психиатр. Мы с Лео займемся поисками немедленно. А тебе, наверное, неплохо было бы принять расслабляющую теплую ванну и сменить ночную рубашку. Хочешь, я попрошу сиделку помочь тебе?

– Ты… ты больше не сердишься на Леонардо? – опасливо спросила Франческа.

– Нет. Ты ведь мне все объяснила.

– Он любит тебя, – выдохнула Франческа, – а не меня. Разве он мог бы любить меня после того, что я ему сделала? А ты… ты и ваши дети… в вас вся его жизнь. Он сам мне в этом признался сегодня утром. Он так расстроился, когда твоя мама сказала, что ты больна, лежишь в кровати и не можешь подойти к телефону. Ты ведь беспокоился, да, Леонардо?

Брук посмотрела на мужа. Он кивнул.

– Да, Франческа. Да, я беспокоился. – Их взгляды встретились, и она поняла, что Лео говорит правду.

Брук начали душить слезы, когда она наконец осознала, как близки они были к катастрофе. Но ей удалось с ними справиться. Франческе сейчас меньше всего нужны мои истерики, рассудила она.

– Ну, теперь уже не о чем беспокоиться, – оживилась Брук. – Я здесь. И я верю тебе. Вам обоим, – добавила она, ободряюще улыбаясь Франческе. – Мы с Лео спустимся вниз. Я пришлю к тебе сиделку.

– Боже мой, ты была просто неподражаема! – заметил Лео, когда они спустились в гостиную и сиделка ушла.

Он подошел к бару в просторной гостиной и налил себе виски. Брук присела на один из парчовых диванов, располагавшихся по обе стороны от камина. Она отказалась от предложения выпить, чувствуя еще некоторый дискомфорт в желудке после всего случившегося.

– Такая благоразумная, рассудительная, – продолжал Лео. – И такая сильная. Мне никак не удавалось уговорить Франческу пойти к врачу. А ты все уладила за пять минут. И вот она уже согласна не только на врача, но и на клинику! Теперь я понимаю, что мне следовало взять тебя с собой с самого начала.

Он улыбнулся. Неожиданно маска стойкой женщины слетела с лица Брук, и по ее щекам покатились горькие слезы. Умом она простила мужа, но сердце, ее измученное сердце, все еще страдало.

– Да, следовало, – вырвалось у нее. – Тебе следовало мне рассказать все о Франческе без утайки. Тебе следовало сказать, что ты любишь меня, гораздо, гораздо раньше. – Она уронила лицо в ладони и разрыдалась.

Лео бросился к жене, сел рядом, крепко обнял и все гладил ее по голове и шептал на ухо слова утешения.

– Да. Я должен был все тебе рассказать, – согласился он. – И мне очень жаль, что я этого не сделал. Единственным оправданием мне может служить то, что я обычный мужчина. Типичный итальянец, преисполненный гордости. Когда я переехал в Сидней, мое самолюбие все еще страдало от нанесенного оскорбления. Мне ничего не было известно о прошлом Франчески и Лоренцо в то время. Я чувствовал себя преданным ими обоими, но не отдавал себе в этом отчета, как теперь понимаю. И вот вдруг понял, что смотрю в самые прекрасные на свете глаза. Они сияли и манили меня. И я сделал то, что всякий мужчина сделал бы на моем месте.

– Ты меня соблазнил, – всхлипнула Брук.

– Ну, ну… кто из нас теперь лукавит? Я тебя не соблазнял. Ты ведь хотела меня не меньше, чем я тебя.

Брук вытерла слезы и заставила себя успокоиться. Она подняла глаза на мужа, и в уголках ее губ заиграла застенчивая улыбка.

– Да. Ты прав. Я влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела впервые.

– И я, amore mio. В первое же мгновение. Честное слово, – закивал головой Лео, поймав ладонями ее лицо и глядя ей прямо в глаза. – Теперь я это точно знаю. Признаюсь, что тогда я не сразу понял, что влюблен в тебя. Меня все еще мучила старая рана, и я не мог понять своих чувств. И мне некоторое время казалось, что я люблю Франческу.

– Вот как… – Брук опустила глаза. Боже мой, он ложился со мной в постель, а любил еще Франческу, ужаснулась она.

– Ну что ты? Я ведь сказал, что только так думал. На самом деле я ее никогда не любил. Иначе разве смог бы я терпеть столько времени без секса? Или ты полагаешь, что с тобой я стал бы ждать до свадьбы, даже если бы был первым в твоей жизни мужчиной? Я же сказал, как только я тебя увидел, сразу понял: ты должна быть моей. И дело не в желании, а в любви!

Брук вздрогнула, услышав в его голосе прежнюю страстность. Да, это был тот Лео, в которого она влюбилась с первого взгляда, тот самый пылкий итальянец из Милана, с горящими черными глазами, в которых читалось всепоглощающее желание.

– Когда я женился на тебе, то уже точно знал: мои чувства к Франческе ничто в сравнении с тем, что я испытывал к тебе, – разгорячился Лео. – Когда ты рожала Алессандро и я видел, каких мучений это тебе стоило, то был готов отдать жизнь, чтобы хоть немного облегчить твои страдания. А когда доктор передал его тебе и ты взяла нашего малыша на руки и улыбнулась ему, меня настолько переполняла любовь к вам обоим, что я потерял дар речи. И в этом заключалась моя главная ошибка, – признался он, немного помедлив. – Я не мог произнести три заветных слова: я люблю тебя. Я… люблю… тебя… – повторил он, целуя Брук после каждого слова. – Не знаю, отчего это казалось мне таким сложным. Наверное, дело в том, что я мужчина. Мы довольно странные существа. Но я всегда любил тебя. И пытался показать свои чувства многими способами. Помнишь, как после рождения Алессандро мне не терпелось отвезти вас домой, на Комо, чтобы познакомить с родителями? Ты была так мила и внимательна со всеми моими родственниками. И за это я любил тебя еще больше. Я сходил с ума от желания, помнишь?

Сердце Брук сжалось.

– Да… помню. Но, честно говоря, Лео, после того, что сказала твоя мама, я решила, что твой неуемный аппетит в сексе вызван тем, что, оказавшись рядом с Франческой, ты хочешь ее, но не можешь быть с ней и весь свой пыл тратишь на меня. А потом, когда ты перестал заниматься со мной любовью, я подумала, что ты добился се.

Лео ошеломленно посмотрел на жену, уронив от изумления руки на колени.

– Господи… Брук… клянусь, Франческа была совершенно ни при чем. Просто я очень уставал. Стресс, переживания. Я опасался, что смерть Ло-ренцо изменит мою жизнь. Я полагал и боялся, что отец попросит меня вернуться в Италию. Поэтому работал как каторжный, чтобы закончить все до отъезда. Я приезжал к Франческе всего однажды – именно тогда ты видела меня здесь. Она позвонила в офис, плакала и говорила, что расскажет моим родителям обо всем. Я понятия не имел, о чем идет речь, но она явно была в истерике. Мне пришлось поехать. Вот тогда Франческа и поведала мне эту страшную историю. Я понял, что ее необходимо сохранить в секрете от мамы и особенно от отца. Он в Лоренцо души не чаял. Узнай папа, каким мерзавцем оказался в действительности его обожаемый сынок, его хватил бы удар. А тебе я ничего не сказал, потому что мне было стыдно, стыдно за брата. – Он опять замолчал. – Вот так все и произошло. Клянусь. Черт подери, не возьму в толк, с чего мама сделала такие выводы. Абсолютно непонятно.

– Вероятно, тебе стоило сказать Франческе, что ты больше не питаешь никаких чувств к ней. Впрочем, теперь, когда все прояснилось, может быть, оно и к лучшему, что я услышала тот разговор. Это заставило меня очнуться и перестать притворяться той, кем я не была на самом деле. Заставило задуматься и понять, что не все так идеально в нашем браке, как мне казалось.

– А я всегда был уверен, что в нем все идеально.

– Правда? Ты серьезно?

– В общем и целом. За исключением твоего лицедейства в постели, – улыбнулся Лео. – Но все наладилось, когда ты, подслушав разговор моих родителей, утвердилась в мысли, что я тебе неверен. Так что я, наверное, должен быть благодарен маме. Шучу, конечно. Когда я пришел домой после того, как Франческа излила мне душу, мне больше всего на свете хотелось, чтобы ты меня обняла. Но тебе стало нехорошо, и ты легла. И вот я вошел в спальню и увидел тебя – такую красивую, соблазнительную. Мне пришлось срочно принимать ледяной душ, чтобы унять желание, переполнявшее меня. А когда я лег, ты стала ласкать меня. Я не мог поверить своему счастью – или несчастью.

– Я тоже была поражена тем, что ощущала, – грустно призналась Брук.

Лео непонимающе посмотрел на жену.

– Ты хочешь сказать… ты думала?.. Брук кивнула.

– Ага. Я была вне себя от ярости, честное слово.

В глазах Лео заиграли лукавые огоньки.

– Тогда почаще выходи из себя.

– Послушай. Можешь ответить мне на один вопрос?

– На какой угодно!

– Ты ведь не забывал о рубиновом колье, да?

Лео вздохнул.

– Нет. Не забывал. – Он наклонился, взял стакан со столика и сделал глоток, прежде чем продолжить. – Я собирался подарить его Франческе в день нашей свадьбы. Когда мы расстались, я даже видеть его не мог, убрал подальше в сейф и сделал вид, что его не существует. Но в тот день, когда мы собирались улетать домой, мама отдала мне колье и сказала, что настало время подарить его тебе. И я с ней согласился и еще подумал, как это мне самому не пришла в голову такая мысль. Не забывай, я ведь не знал ни о ее подозрениях относительно моих отношений с Франческой, ни о твоих страхах. Я хотел подарить тебе колье, чтобы показать, как сильно люблю тебя. – Его губы расплылись в извиняющейся улыбке. – Мы, мужчины, предпочитаем демонстрировать свои чувства, а не говорить о них.

Поставив стакан, Лео взял жену за руки.

– Это я и пытался делать в последнее время. Показывал тебе, как велика моя любовь. Прости меня, если я чем-то – словом или делом – тебя унизил. Обещаю, больше никогда не попрошу тебя о том, о чем просил той ночью.

– Да… – разочарованно протянула Брук.

– Если, конечно, ты сама меня об этом не попросишь, – добавил он, улыбаясь.

– Ты неисправим!

– А ты невероятно красива! – Лео дотронулся до ее щеки.

Сердце Брук наполнилось радостью.

– Обними меня, – выдохнула она. – Просто обними.

Лео заключил жену в свои объятия, теплые и сильные. Брук положила голову ему на плечо, прислушиваясь к биению его сердца. Я люблю тебя, кричало оно.

Порядочный мужчина – так Франческа назвала его.

И была права.

Ее муж, ее Лео – порядочный мужчина.

Эпилог

Прошло пять лет

Брук выглянула в зал и довольно улыбнулась, глядя, как быстро прибывают зрители.

– Счастлива, что так много публики пришло посмотреть коллекцию этого года? – спросил Лео.

– Очень. Здесь все основные закупщики, а еще редакторы модных журналов. И на этот раз им пришлось самим доставать и оплачивать билеты.

В предыдущем году, когда состоялся первый показ Винса в Милане, после трех успешных лет работы в Сиднее и Токио, марка «Орзини» была вынуждена потратиться на рекламу и приглашения. Но это того стоило. Весь цвет модного бизнеса собрался взглянуть на шедевры Винса. В этом вопросе Лео оказался абсолютно прав. Чтобы заработать, нужно сначала вложить деньги. В прошедшем году Винса назвали «Открытием года» и «Многообещающим талантом». И вот теперь он уже сам уверенно стоял на ногах.

– Значит, это победа, – заявил Лео.

– Учитывая качество его моделей и уровень мастерства, другого и быть не могло.

– Да… мне так нравится начальница отдела маркетинга, которая уверена в своем продукте, так же как и в его создателе. И это делает меня, как основного инвестора «Орзини», очень счастливым человеком. Филлис и Мэтт уже приехали?

Брук взглянула на два места в центре первого ряда, зарезервированного для особо важных гостей, и увидела мать и ее мужа: они улыбались друг другу и держались за руки, словно подростки. Им обоим пришлось преодолеть немало страхов относительно брака. Они прожили вместе пять лет не расписываясь, потом Брук не выдержала и сказала, что этого вполне достаточно для проверки и пора уже сделать последний шаг.

– Да, – обрадовалась Брук. – Они оба выглядят на миллион долларов.

– Это кто тут выглядит на миллион долларов? – усмехнулся Винс, пробегая мимо.

– Моя мать и Мэтт, – крикнула Брук ему вдогонку.

– Еще бы, – бросил через плечо «Многообещающий талант», небрежно махнув рукой. – Ведь они одеты от «Орзини». Они мои лучшие клиенты.

Брук рассмеялась.

– То же самое Винс говорит всем, кто делает покупки в его салонах, – шепнула она мужу. – Мама и Мэтт вряд ли могли бы позволить себе быть его лучшими клиентами, особенно теперь, когда он стал самым покупаемым модельером в Европе. Цены на его модели просто запредельные.

– Да уж. Я слышал, Франческа тратит на них уйму денег каждый год.

– Да, да. Но она на все тратит уйму денег с тех пор, как встретила Карло.

– По-моему, этот тип – настоящий жиголо, хотя я их никогда и не встречал.

– Наверное, так. Но Франческа с ним счастлива. И ему плевать на се прошлое.

– Это потому, что ему плевать на все, кроме денег!

– Не ворчи. Он входит в десятку лучших покупателей «Орзини», которые шьют на заказ. Так что хватит болтать, муж мой, – добавила Брук, окидывая взглядом превосходно одетого Лео. – А ты что-то редкий гость в салонах Винса.

– Я покупаю одежду в его магазинах готового платья. В отличие от тебя, – ответил он. – Если не ошибаюсь, это роскошное нечто из красного шелка, которое на тебе сегодня, из коллекции от-кутюр «Орзини».

– Таково преимущество моей работы, – объяснила Брук с независимым видом. – К тому же я хотела надеть мое любимое рубиновое колье, – добавила она, касаясь самого дорогого сокровища и стараясь не выдать себя улыбкой.

Если бы Лео только знал… Но у нее не хватило смелости сказать. Не сейчас…

– Я поручила Винсу сделать что-нибудь достойное сегодняшнего мероприятия.

– Он превзошел себя, – констатировал Лео, спускаясь взглядом вниз по бретелькам к глубокому декольте. – Какая жалость, что нам придется еще идти на праздничный банкет, – добавил он. – Мы приедем домой, на Комо, только к завтраку.

– Не думаю, что нам нужно задерживаться до утра. Но на банкет я пойду обязательно.

Уже давно перевалило за полночь, а торжество было в самом разгаре. Брук подошла к мужу и дотронулась до его плеча.

– Машина приехала, – прошептала она ему на ухо.

– Машина? Какая машина? Я думал, сегодня моя очередь садиться за руль…

– Пошли. И хватит спорить. Твоя «альфа-ромео» на стоянке гостиницы, до утра с ней ничего не случится.

Брук провела совершенно сбитого с толку Лео через танцевальный зал, потом по ступенькам вниз, где у края тротуара их ждал огромный черный лимузин с тонированными стеклами.

– Если бы я знал, что эта чудесная колесница увезет нас домой, – нахмурился Лео, – то пропустил бы еще пару стаканчиков.

– Вот поэтому я тебе ничего и не сказала, – ответила Брук, усаживая сердитого мужа на роскошное бархатное сиденье. – Я хотела, чтобы ты был трезвым и бодрым.

Улыбнувшись, он занял место в середине заднего сиденья, а она, устроившись напротив, наклонилась к водителю и прошептала что-то по-итальянски.

Машина тронулась, и непрозрачное стекло, медленно выплывшее снизу, отделило их от водителя. От удивления Лео приподнял брови и непонимающе посмотрел на жену.

– Ты все предусмотрела?

– Все, даже платье, – ответила она и нажала кнопочку на дверце. Выехал столик с хрустальными бокалами и шампанским в ведерке со льдом. – Не хочешь налить нам обоим? До дома еще долго ехать. Я попросила водителя выбрать самый длинный путь.

В глазах Лео вспыхнули дьявольские огоньки, но он подчинился.

– А что значит «даже платье»?

– Оно прекрасно смоделировано, – спокойно объяснила Брук, хотя внутри у нее уже бушевал огонь страсти. Об этой минуте она думала весь вечер и так волновалась от предвосхищения, что ее кровь готова была закипеть.

– И?..

– И никто не мог видеть, что под ним. Или чего под ним нет – так точнее. Поздравляю тебя с десятой годовщиной нашей свадьбы, любимый, – закончила Брук, развязала небольшой узелок на правом бедре, и полы, платья разошлись.

– Но ведь годовщина через три дня, – напомнил Лео.

– Тогда пусть сегодня будет генеральная репетиция, – прошептала она, снимая бретельки с плеч и откидывая платье на сиденье…