Текст книги "Преобразователи (СИ)"
Автор книги: Миранда Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– “Наследство”, значит… Я даже не могу подтвердить или опровергнуть хоть что-то из ее слов. Старшие поколения я застала, но даже среди них не было ровесников моей матери. Я всегда считала ее просто современницей Чудовища, но предположить такое…
Она погладила жреца по спутанным волосам, давая еще немного времени, чтобы справиться с потоком эмоций. Сам южанин никогда не признался бы себе, что в этот момент испытывал острое чувство зависти, потому что его собственная мать погибла при родах, а новая жена отца… он полукровка, этим сказано достаточно.
– Я не уверен, что стоит об этом говорить Аль, – Мактар выпрямился, вытирая тыльной стороной ладони влажные глаза.
– Здесь я с тобой соглашусь. И дело даже не в самой, как сказали бы смертные, “одержимости”, а в том, чем это обернулось для тебя. Я ведь прекрасно вижу, как она к тебе относится. Не слишком одобряю, но для любой матери выбор дочери всегда будет недостаточно хорош, так что не принимай это на свой счет.
– Антар? – вырвалось раньше, чем Мактар успел обдумать.
– Тьма великая, это ревность? – улыбнулась Рейта. – У них очень теплые отношения, но это скорее слишком близкая дружба, чем настоящая любовь. Преобразователи в принципе не слишком-то склонны пользоваться этим словом. Мы слишком долго живем, чтобы испытывать что-то настолько острое. А предстоящее обручение… кто бы что не говорил, а оно нужно не столько им самим, и даже не мне, сколько Райтане.
– Вы же понимаете, что после этих слов вам всем точно придется мириться с моим присутствием? – Мактар старался не коситься на темный силуэт, появившийся в углу за спиной Рейты и пристально наблюдающий за их диалогом.
– Да сколько угодно! – всплеснула та руками. – Я планирую поездку на твою родину. Как вернусь – можем попробовать провести тебе “Выжигание”. Переживешь – я даже дам Альхэ согласие на тройственный брак. А сейчас – иди, у меня много работы.
Мактар кивнул, удивленный сменой настроения, скачком от сравнительно доброжелательного, до откровенного выставления за дверь. Уже за порогом лаборатории он понял, что о главном-то и не спросил. Но возвращаться сейчас было бы слишком необдуманно. Оставалось надеяться, что Альхэ не успеет начать опыты на себе.
*
Надежды Мактара рухнули в тот же день, когда он буквально споткнулся о ноги Антара, сидящего под дверью лаборатории Альхэ. Менталист нервно потирал висок и на приветствие жреца среагировал не сразу, только спустя мгновение сообразив, кто перед ним стоит. Нехорошее предчувствие поскреблось изнутри загнутыми ядовитыми когтями. Кажется, дальше он не пойдет.
– Она все-таки…?
Антар кивнул, снова прислушиваясь к мыслям за стеной. Жрец же не знал, завидовать ли ему значительно превосходящему восприятию или радоваться, что он почти не слышит происходящее в лаборатории. Решив, что все же порадуется за себя, Мактар опустился с другой стороны коридора, сверля взглядом тяжелую зачарованную дверь. И вздрогнул, когда из-за нее прорвался крик. Метка на шее отозвалась фантомной – а фантомной ли? – болью, заставляя подскочить на месте, попытаться встать, но Дженталь метким пинком усадил его обратно.
– Не мешай, отвлечешь – только хуже сделаешь. Судя по схеме, там в хвосте этом вдвое больше позвонков, чем у нас в хребте. А это только пятнадцатый…
– Перерыв, я так понимаю, делать нельзя? – почему-то шепотом спросил Мактар.
В ответ получил короткий кивок. Спустя еще несколько вскриков – двадцатый позвонок, сказал Антар, отмеряющий по звукам окончание очередного элемента – жрецу захотелось оказаться подальше. Странно, что сюда вся Башня не сбежалась, потому что голос у Альхэ тихим никогда не был.
Только когда Антар в очередной раз раздраженно потер висок, обводя взглядом все ответвления коридора, Мактар ощутил легкое покалывание от прикосновения к разуму. Понятно. Он отводит всех, кто мог бы подойти ближе, искажая восприятие этой части Башни. Жрец невольно проникся уважением, все-таки нелегкая задача. Кольнула совесть, но так работать с восприятием он сам не мог, ему нужно было видеть “жертву”.
– Рисуешь хорошо?
– Что надо расчертить? – Мактар был только рад ухватиться за способ отвлечься от жуткого ожидания, тем более, что крики словно стали чаще, видимо, запершиеся в лаборатории преобразователи нашли способ ускорить процесс.
– По той границе, смотри внимательно, – он кинул жрецу размытую мысль, выругался, и ухватил Мактара за запястье.
Руку обожгло, когда он вырвался из хватки, на коже чернел тонкий замысловатый узор, один из тех, что он видел на запястье у Альхэ. Когда рисунок прояснился, он различил сокращенно записанное “Антар”. Метка. Это была метка, которыми северяне пользовались для обмена мыслями, особенно, если склонностью к ментальным наукам не обладали. Пусть для полноценного общения существовали ограничения вроде расстояния, но понять состояние собеседника по ней можно было всегда. Зато вот так, рядом, она делала восприятие чужих мыслей более отчетливым и легким. Так что Мактар, решив повозмущаться позже, поймал кусок мела и отправился расчерчивать вход в лабораторное крыло, чтобы облегчить менталисту работу.
И, закончив, едва успел поймать летящую в его сторону длинную иглу с каплей крови на конце. Та легко вошла в стык плит, на который приходилось сердце разметки, рисунок “впитался” в камень и Мактар смог с чистой совестью отойти к двери. В другом конце коридора Антар также закончил контур.
– Надо было с этого начать, не подумал, – пробормотал он, устраиваясь напротив двери, рядом со жрецом.
– Долго еще?
– До полуночи должны закончить, – неуверенно произнес Дженталь. – Я слышал твой разговор с Рейтой.
– Я даже не удивлен.
– Если хочешь, я проведу тебя в архив, поищешь что-нибудь по Виттор Анктар. Мне и самому хотелось бы обойтись в дальнейшем без подобных сюрпризов. Правда, – он сбился, когда дверь дрогнула и из-за нее раздались возмущенные голоса. Антар сжал запястье, прислушиваясь к ощущениям, – правда сделать мы это сможем, только когда все закончится.
– Что там происходит?
– Альхэ как-то странно реагирует, словно снова теряет контроль. Не нравится мне все это…
Жрец и менталист снова посмотрели на дверь, синхронно подбираясь, чтобы быть готовыми вскочить на ноги в любой момент. Где-то за пределами лабораторного крыла раздался хохот, от которого оба вздрогнули, настолько неуместным был этот звук.
Наконец, Антар перестал нервно сжимать меченную руку, а в лаборатории наступила полная тишина. Дверь распахнулась, из-за нее выполз Менху, тут же устроившийся у стены. Руки у алхимика тряслись, тот выглядел бледным и измотанным.
– Еле уложили, когти эти ее, конечно, – он аккуратно коснулся располосованного лица, три длинных параллельных царапины начинались почти у самого глаза. – Но будет лучше, если ночь она проведет под куполом. Ни сама не пострадает, ни кого-то еще не покалечит.
И Менху прикрыл глаза, сползая по стене. Антар, закинувший на плечо алхимика, только коротко бросил переживающему жрецу: “Устал”, и направился к выходу из лабораторного крыла.
5
– Сколько пальцев? – Дунха посмотрел на недовольно прищуренную Альхэ, все еще зафиксированную на столе широкими ремнями с вытесненными на них знаками.
– Три с половиной. Если считать наполовину согнутый безымянный. Когда успел так глубоко руку повредить? – она прочистила горло и приподняла голову, осматриваясь.
– Когда тебя утихомиривал. Как ощущения?
– Будто меня ногами били. Но проблем с магией не ощущаю. Вообще.
Дунха отследил, как еще одна белая прядь вернула прежний цвет. Контроль над собой Альхэ действительно восстанавливала, но отвязывать ее он пока не решался. Подождет еще немного. Анктар, кажется, было все равно, тело болело, хотелось просто уползти куда-то в тепло, утащить к себе под одеяло тяжелый материнский меховой плащ, свить гнездо и не шевелиться пару дней, пока ощущения не пройдут.
– Все хорошо?! – из распахнутой Мактаром двери в помещение проник сквозняк. – Антар сказал, что ты пришла в себя, из храма сразу сорвался сюда…
Альхэ присмотрелась к жрецу, не понимая, за что цепляется взгляд, вроде бы Мактар ничуть не изменился. А потом рассмотрела – пятнышко метки на руке. Присмотрелась внимательнее, насколько позволял наклоненный стол. Антар. Понятно, они успели все-таки найти общий язык, кажется, надо кого-то чаще пугать своими выходками. Взгляд у жреца потяжелел, а Альхэ в ответ громко подумала о том, что чтение чужих мыслей без разрешения, заметно сокращает жизнь, а то и ухудшает ее. Мактар как-то странно изменился в лице, но подошел вплотную к Аль:
– А ты связана, что ты мне сделаешь?
– Это ненадолго, мой хороший, – в тон жрецу оскалилась преобразовательница. – Лучше скажи, когда вы с Антаром метками обменяться успели.
– Пока вас под дверью караулили и остальных отпугивали, чтобы никто не полез. Рука у твоей матери, конечно…
Альхэ посмотрела, как Мактар трет ноющее плечо и понимающе хмыкнула. Рука у Рейты Анктар действительно была тяжелой, да это и не удивительно. Все-таки у многих преобразователей в определенном возрасте срывало самоконтроль от бушующей внутри силы, доводы разума часто переставали восприниматься, и им на смену приходили физические методы воздействия. Даже саму Альхэ пару раз пороли. Правда, как подозревала Анктар-младшая, не за то, что сделала, а за то, что попалась. Поэтому все проделки теперь проходили через Антара, который или отговаривал Альхэ, или отводил глаза лишним свидетелям.
Дунха одним движением заставил ее наклонить голову, раздраженно шикнул на пернатую химеру, все-таки сбежавшую из клетки. Птица всех раздражала страшно, Макху даже порывался уничтожить крылатое чудовище, но то, издевательски гогоча, только поглощало магию, направленную на него. На Альхэ злились, но сделать ничего с последствием выброса не выходило, так что существо заперли в клетку на вершине Башни. Прошлой ночью химера все-таки сбежала и теперь, наслушавшись хозяйских криков, передразнивала их, заставляя окружающих вздрагивать. Анктар зловредно хохотала, прекрасно понимая, от кого птичке достался такой характер, но потом просто посмотрела на свое невольное творение, и то захлопнуло клюв на середине звука, изображая из себя не просто образцовое животное, а идеальное чучелко.
Тяжелый металлический хвост двигался не слишком аккуратно, Альхэ даже до середины пропорола им ремень, которым была привязана к столу, так что Дунха поспешил отстегнуть Анктар, тут же упавшую в руки жрецу. Альхэ сдавленно зашипела от прикосновения к спине, еще и затекшая шея хрустнула так, что птица на полке вздрогнула. Аль медленно повернула голову в другую сторону, разминая мышцы. Спать на животе придется еще долго.
– Кажется, мне придется все-таки уменьшать грудь…
– В честь чего ты обрадовала нас этим заявлением?
– Лежать неудобно, – она на нетвердых ногах дошла до стула, на котором лежали ее вещи. – Вы меня точно под шумок не отпинали?
– Пару раз о стену приложили, если ты не помнишь, пока связать тебя не удалось. примерно на середине процесса. Как ходить нормально начнешь – зайди к Менху, поправь ему лицо.
– Даже не буду спрашивать, что случилось. Там просто красоту навести или я его без глаза оставила?
– Красоту, – ответил за алхимика Мактар, помогая Альхэ одеться.
Химера все-таки не удержалась и издевательски загоготала, пока не получила от хозяйки угрозу удалить голосовые связки. Птица издала невнятный звук, словно ее стошнило, и, кажется, закатила глаза. Мактар старательно пытался не улыбаться, глядя на Альхэ, столкнувшуюся со своей копией. Чайка слетела с места, опускаясь на плечо жреца, отчего тот на миг потерял равновесие.
Аль только недовольно поводит плечами, провожая птицу ревнивым взглядом, но ноющая боль заставляет махнуть на это рукой: все равно не ей на себе наглую химеру тащить. Мактар аккуратно перехватывает преобразовательницу за локоть, не рискуя касаться спины, и выводит из лаборатории, чутьем понимая, что Дунха от их компании уже заметно устал. До спальни Альхэ добираются без приключений, хотя на круговой лестнице без перил едва не падают, когда беспокойная чайка решает полетать. Раздраженное шипение не разносится по этажам только благодаря тому, что предки озаботились специальными заклинаниями. В свою комнату Альхэ буквально впадает.
Не рискуя вставать на ноги, стягивает сапоги, оставляя их у порога, и на четвереньках добирается до кровати. Мактар следует ее пример, разве что доходит на своих двоих, пытаясь понять, шкуру какой твари Альхэ расстелила по комнате. Такой окраски ни у одного животного он не видел, да и размеру впечатляющие.
– Неудавшаяся химера? – кивает он на мех.
– Неначатая работа. Мне было лень возиться с таких размеров зверюгой, но шкуру я уже начала выращивать, выбрала расцветку, не пропадать же добру.
Мактар понимающе хмыкнул, устраиваясь на краю кровати рядом с вытянувшейся поперек нее Альхэ. Присмотрелся к напряженной спине и недовольно нахмурился, ткань начала пропитываться кровью. Анктар на неуверенное замечание только рукой махнула, мол, это нормально, так и должно быть, она пытается “втянуть” хвост обратно. Жрец, не до конца понимая, о чем та говорит, задрал край рубахи. Металлическое нечто, до этого словно прилипшее к коже, медленно проникало под нее, верхние позвонки уже стали темно-серым рисунком, но остальные еще не ушли вглубь, и на этих промежуточных участках и выступала кровь.
– Так будет первое время. По моим расчетам – примерно месяц, но с каждым разом все быстрее и легче, тело привыкнет. Да и погода пока отвратительная, так что особого смысла выходить из Башни все равно нет.
– Больно?
– Не особо, на самом деле. Скорее чешется, как при зарастании раны. Все-таки у преобразователей регенерация и своя хорошая, а уж если магией подпитывать… Есть хочу, – неожиданно произнесла Альхэ.
– Точно есть, а не спать? – улыбнулся Мактар, отводя взгляд от еще одного заползшего под кожу металлического позвонка.
– Точно. Наверное. Ты меня не отвлекай давай, – приподнялась она на локтях. – Лучше расскажи, как Антар тебя на метку уговорил, вы же на юге обычно свысока на них смотрите.
– Как будто он меня спрашивал, – жрец вытянулся рядом. – Меня перед фактом поставили.
– А я все-таки спрошу, – она протянула к нему левую руку, покрытую тонкой вязью, словно искусно выведенной пером, – со мной метками обменяешься?
Мактар кивнул, оплетая пальцами предплечье Альхэ, чтобы запястья соприкоснулись. Сейчас проявление метки на коже ощущалось иначе, не как случайный ожог, когда он обменивался метками с Антаром прошедшей ночью, не как клеймо, как это было тогда в Храме. Жгло, зудело, но было терпимо. И прошло удивительно легко, завершенная метка даже не опухла и никакого дискомфорта не доставляла.
– Вот тебе и разница, между полностью добровольной и осознанной и всеми остальными вариантами. И я все еще жду от тебя историю про отметину на шее.
Ему показалось, или в голосе Аль проскользнула ревность? Мактар внимательнее посмотрел на Альхэ, которая продолжала буравить его взглядом. Ему оставалось только неловко пожать плечами и бездумно прикрыть основание шеи ладонью. Преобразовательница еще немного поразглядывала его, но потом махнула рукой, мол, не хочешь – не надо. И легла обратно, подтягивая под себя подушку, чтобы удобнее устроиться. Покрытый намоленным металлом позвоночник медленно становился просто рисунком на коже, хвост укладывался вдоль спины вторым рядом, Альхэ раздраженно зашипела, когда тяжелый наконечник лег на плечо.
Мактар встал с кровати, отходя к полкам, на которых стояли ровные ряды неподписанных флаконов. Но запас обезболивающего он узнал сразу. Альхэ под прикосновениями даже не вздрагивала, но Мактар, со вчерашнего вечера ощущающий на горле ледяную хватку, наконец-то смог вздохнуть свободнее. Кажется, в этот раз все обошлось.
*
Альхэ вертелась перед зеркалом, пытаясь понять, можно ли магическим зрением уловить фон “хвоста”, когда тот скрыт под кожей. Выходило, что только если знать, что искать. И этот факт заставлял преобразовательницу довольно улыбаться, да и мать, пусть и оттаскала сначала за уши за такой риск, но все-таки признала и уровень работы, и ее полезность. Но уезжать в Керэн-Лэ Рейте Антар от этого легче не было, хотя Райтану она увозила с собой, Альхэ пообещала никого не задирать до ее возвращения, и вроде бы основные точки преткновения были убраны, но на сердце все равно было неспокойно. Нервозность передалась и самой Альхэ, которая ходила за родительницей хвостом, выслушивая все замечания и старательно вникая в ее дела. Пока только в эксперименты в лаборатории, но Аль и этого хватало, чтобы загрузить голову до полной неспособности воспринимать что-то еще.
Мактар просто был где-то рядом, на краю восприятия, то уводя заработавшуюся Альхэ из лаборатории, где та засиживалась сутками, то помогая там, будучи на подхвате. Изредка дотягивался до Антара, который спешил натаскать сестру перед отъездом и тоже маялся от тревоги. Райтана закатывала глаза, называя старшего брата наседкой, и обещая, что все будет хорошо. Дунха отбивался от Совета, которому кто-то донес об опытном образце в лаборатории, и тихо радовался, что они с Альхэ заучивали расчеты наизусть, сжигая лабораторные дневники. Макху в последнее время начал говорить тревожащие вещи про людей и их место в мире, про роль преобразователей, и история вроде бы не новая, но давать ей хоть призрачный шанс пойти куда-то дальше разговоров… Молодое поколение старательно ускользало от таких обсуждений.
Рейта Анктар не выдержала этого всеобщего напряжения и недомолвок первой, в один из вечеров собрав компанию дочери у себя в лаборатории. Альхэ бесцеремонно уселась на стол, очистив себе часть столешницы. В углу неловко притулился Мактар, все еще не слишком комфортно ощущающий себя среди других преобразователей, Дженталь устроились рядом с книжными полками, о чем-то безмолвно переговариваясь. Опоздавшие алхимики просто пристроились у двери, кажется, у них был в самом разгаре какой-то эксперимент, так что сорваться с места они были готовы в любой момент.
– Дети, – она устало сжала переносицу, – я ведь могу положиться на ваше благоразумие? Не хотелось бы, чтобы вы в эти полгода нашли себе неприятности.
– Ма, ты просишь невозможного, – Альхэ подобралась ближе, устраивая голову на плече матери. – Мне для этого надо в лес уйти. Или нам всей компанией в храме закрыться на все полгода. Не получится.
– Если очень нужно – я ее там закрою, – нервно хмыкнул Мактар, все еще иногда с содроганием прошлый раз вспоминая.
– Она тебя сожрет, – в один голос произнесли Дунха и Менху, рассматривая покрасневшего от какой-то своей мысли жреца, старательно игнорирующего некультурный хмык прочитавшего его мысли менталиста.
– Я надеюсь, – добавила строгости в голос Рейта, – что никто никого не съест, не выпотрошит, не нарвется на неприятности с Макху, не наделает полукровок в ближайшей деревне и не наживет себе врагов сверх того, что уже есть. Я ведь могу рассчитывать на вашу сознательность?
Рейта дождалась кивка ото всех присутствующих. Улыбки постепенно меркли, Мактар и вовсе сверлил взглядом стену над плечом Альхэ, из-за чего та нервно поводила плечом под пустыми глазами жреца. Тот вообще в последнее время ходил сам не свой, то и дело выпадая из происходящих вокруг него событий, затем резко возвращаясь и тревожно осматриваясь. Анктар-младшая стала еще громче, еще острее реагируя на все реплики в свой адрес. Про остальных она не знала, разве что Антар перестал спать, лишь раз вскользь пожаловавшись на слишком громкие мысли, пробивающиеся через все защиты. Даже нервно шутил, что скоро пойдет к Мактару проситься на ночлег.
А еще менталист странно косился на Макху, но наводящие вопросы ничего не дали, он и сам до конца не мог разобрать, о чем тот думает. Словом, над Башней висел удушающий туман непонятной настороженности, но никто не знал, откуда ждать беды. По старой привычке решили свалить вину на южных соседей – да те и в самом деле странно зашевелились – и собрать посольство в Керэн-Лэ, чтобы “присмотреть”.
Альхэ нервно провернула кольцо на пальце. Смысла в нем особого не было, так, символическая безделушка, после помолвки только восприятие по меткам стало острее, но постоянное кручение украшения хотя бы немного успокаивало, не давало окончательно скатиться во всеобщую подавляемую нервозность.
*
– Я так больше не могу, – протянула Альхэ, наконец выбравшись из лаборатории и вяло ковыряя вилкой в тарелке. – Они опять переносят возвращение… уже три года прошло.
Анктар покосилась на сидящих за соседним столом людей. Людей! Макху притащил в Башню смертных, говоря что-то о дружбе между соседями. Скептицизм, с которым на него смотрели окружающие, можно было потрогать руками. Новый состав Совета смотрел алхимику в рот. Дунха отчетливо скрипнул зубами – Макху якобы “случайно”, потому что опыт из-под контроля вышел, спалил Белую Рощу, преобразовательское кладбище, основанное еще первыми пришельцами из другого мира, и лишил лежащих там шанса на пробуждение. Его отца в том числе. Аирани, те самые переселенцы, считали, что проснуться вновь можно только если твое тело цело, даже известны такие случаи уже здесь, в это мире. Но “спящее” тело могли сохранять только принесенные с прародины растения, а теперь они погибли. Схожий эффект был у склепа под храмом, ночью, увы, не в первые сутки, они с Мактаром перенесли некоторых уцелевших туда, пока Антар отвлекал неспящих, но таких были единицы, тех, чьи тела не рассыпались без подпитки. Древние чистокровные. И то, жрец предупредил, что это может не помочь, слишком много времени прошло. К рассвету всех трясло от перенапряжения, лица были покрыты кровавыми разводами. Солнце встретили на ступеньках позади храма. Мактар посмотрел в светлеющее небо и неожиданно сказал:
– Поздравляю, вы пережили нахождение в храме. Уникальный опыт.
– Ага, такой, что лечь и умереть охота, – Менху с трудом оторвал гудящую голову от колен старшего брата.
– Только попробуй, – лениво пригрозила Альхэ, которой сегодняшняя ночь далась значительно легче. – Хотя… тут нести недалеко.
– Ты ж дождешься моего пробуждения и потом упокоишь с особой жесткостью, я тебя знаю.
Тогда этот нервный смех помог немного разрядить обстановку, но сейчас даже хорошая шутка ситуацию не спасла бы. Когда кто-то из пришлых обратился с вопросом к Эттеру, тот не выдержал, демонстративно пересаживаясь за стол к компании Альхэ. По лицу и шее рыжего поползли алые пятна, как всегда бывало, если алхимика что-то раздражало. Сейчас Аль была готова поспорить, что тот готов сорваться на любую реплику в свою сторону. Дунха и Менху только синхронно глаза закатили, когда Эттер вклинился между ними, прямо напротив Альхэ.
– Будешь так кипятиться – я тебя прямо здесь чем-нибудь оболью, – едва слышно шепнула преобразовательница.
– Что? – он поднял глаза на химеролога, переключая внимание с людей на Анктар.
– Вот так лучше. Не смотри в ту сторону. Ты и так своим побегом нас подставил, – Альхэ пользовалась тем, что сидела спиной к Макху и тот не мог прочитать по губам. – Скажи какую-нибудь гадость, чтобы твой отец думал, что и мое общество тебя раздражает.
– Да катись ты… в Темноту, – почти искренне выдавил он, раздраженно отбрасывая нож.
Аппетит пропал окончательно. Альхэ снова начала нервно крутить кольцо на пальце, то и дело немного отодвигая край рукава и рассматривая поблекшую метку связи с матерью. Возможно, дело в расстоянии и долгом отсутствии контакта, но она не должна становиться настолько светлой. Нехорошее предчувствие скреблось в груди, а уж когда Менху, привлеченный ее действиями, ухватил ее за запястье и посмотрел на отметины сам… Его хватило лишь на два слова:
– Мне жаль…
Анктар вырвала руку и вышла из зала, хлопая дверью. Сочувствие в голосе и взгляде душило сильнее, чем чувство потери. Не замечая ступенек, она добежала до верхних ярусов, выскакивая на открытую площадку. В лицо ударил ветер. Верная пернатая химера опустилась на плечо, потираясь клювом о щеку, по которой текли горячие слезы. Поняв, что что-то не так, что талый снег слишком жжет щеки, да и не падает он почти, Альхэ провела по лицу, с полсекунды непонимающе посмотрела на пальцы, а потом сама себе дала злую пощечину. Слабачка! Развела тут…
Стоящие в тени у распахнутой двери Антар и Мактар так и не решились выйти наружу. Со спины было прекрасно видно, как волосы Альхэ то белеют, то возвращают свой цвет, показывая скачки самоконтроля. Попасть под магический выплеск у нестабильного химеролога было страшно. Не разберут потом незадачливых жалельщиков. Только когда совладавшая с собой опустилась на снег, сжимаясь в комок, они все-таки подошли ближе, присаживаясь рядом и подпирая плечами с двух сторон. В голове Альхэ была полная, беззвучная, пустота.
Словно этого было мало этому отвратительному вечеру, Антар дернул рукой, нервно сжимая запястье. Альхэ с трудом сфокусировала взгляд на его руке, не понимая, что одновременно ощущает жжение в собственной. И только когда Мактар, едва слышно охнув за спиной, сгреб их обоих в неловкие объятия, поняла одну вещь. На запястье менталиста тоже красовалась белая, похожая на шрам, мертвая метка.
Он тоже остался последним в своей семье.
