Текст книги "Преобразователи (СИ)"
Автор книги: Миранда Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Весь путь Аль воспринмала обрывками, ощущая, как стремительно теряет контроль над собственным даром, так что все силы уходили теперь на удержание себя в руках, потому что пешком идти через город к лесу ей явно не хотелось. Тихие слова Мактара и то и дело ложащаяся на колено теплая ладонь немного снижали тревожность, но ничего не могли поделать с жаждой крови, которая сочилась из нее при каждом вздохе.
– Аль, я понимаю, что ты переживаешь, но твой фон мешает вести машину… Экономь силы, тебе еще Макху рожу бить.
– Думаешь, получится? – спросила она, сжимая пальцы жреца.
– Уверен. Даже если не сама – не думаю, что Мин Иттрэй откажется подержать его связанным и не даст тебе шанс выпустить пар.
– У меня очень плохое предчувствие, – выдохнула Альхэ.
– У тебя оно хотя бы есть, значит, инстинкт самосохранения тебе все-таки не чужд, – хохотнул жрец.
Плохо было другое, сомнения по поводу исхода сегодняшнего вечера терзали и его, нос то и дело щекотал фантомный запах крови, что само по себе не добавляло оптимизма. Гадать, кого же они сегодня проводят к предкам, не хотелось. Можно, конечно, убеждать себя в благоприятном исходе, но у преобразователей не бывает хорошего финала. Как будто судьба заставляет их расплачиваться за все блага, которыми они пользуются по жизни. Но главным сейчас было успокоить Альхэ.
Иттрэй ждет их на крыльце и, едва они выходят, срывается в лес. Молча, не говоря ничего, только передает Мактару обрывистый образ лабораторного журнала, спрятанного в этом убежище, который ему нужно забрать, если Анктар-старший по какой-либо причине не вернется сам. Жрец хочет что-то спросить, но получает только хмурый взгляд в ответ. Где-то рядом Альхэ едва не падает, споткнувшись о корягу, но хвост помогает выровнять шаг.
У бывших стен Башни преобразователи останавливаются, переводя дыхание. Аль уже откровенно трясет, но она старается не показывать виду, только белые волосы выдают, что еще чуть-чуть – и она сорвется. И в этот раз срыв будет страшнее, чем любой из тех, что были раньше.
– Я очень прошу вас обоих не лезть вперед меня.
– Я жрец, мне в храме практически ничего не грозит, – пытается возмутиться Мактар.
– Пока Виттор к тебе благосклонна – да. Не грозит. Кто знает, в какой момент она передумает? Так что тоже не высовывайся лишний раз.
Иттрэй первым шагнул в ворота, кожей ощущая, как Башня отторгает его, заявившего на нее права, но по сути дела – самозванца, стоящего между ней и последней чистокровной. Все-таки у шестипалых по мнению псевдо-разумного источника были свои привелегии.
У дверей храма они на миг замирают, а потом Анктар-старший все-таки проходит внутрь, ежась от потустороннего холода, чуждого как людям так и преобразователям, и в целом этому миру. И даже то, что Виттор Анктар родилась тут, не ослабляет давления магии. Когда-то он слышал – и как бы не от самой аирани – что храмы могут в какой-то момент стать проходом домой, раз уж таковой в подземельях Башни уже не работает. хотела ли она вернуться в мир прародитель, о котором слышала из первых уст? Что-то ему подсказывает, что нет.
С единственного подсвеченного витража на вошедших смотрят близнецы Иррэй и Онна, беловолосые, шестипалые, похожие друг на друга как отражения в зеркале, разве что он – чуть выше. У алтаря – четыре фигуры. Человек в полумраке принял бы их за статуи, но вошедшие преобразователи ощущают, как те фонят жизнью, да и Рея Альхэ учуяла сразу, как открылась дверь. Зверь внутри недовольно ворчит, как же, на его собственность кто-то посягнул. Хвост раздраженно дергается, со скрежетом проходясь по каменному полу.
У Майерс лицо в крови, но не от удара, а как будто бы от ментальной атаки. Рей поднимает на нее взгляд и Аль осознает – он почему-то все помнит. Потому что ни Рей Майерс, ни Антар Дженталь никогда так не смотрели. Глаза напротив принадлежат Энху. Энху в тот последний миг, когда тело химеры еще не успело осознать собственную смерть, в тот краткий миг между отсечением головы и падением на землю.
– Какая приятная встреча! Вы предпочитаете полный протокол или сразу к делу перейдем? – Альхэ вглядывается в лицо Макху на этих словах и невольно кривится.
Алхимик заметно постарел, по меркам их расы – так вообще жутко, по меркам людей – лет на двадцать, если сравнивать его внешность в момент прошлой встречи. Вот только сейчас ее волнует не это – под ногами у Рея тяжелая плита, вынесенная из ее лаборатории. На ней даже разметка сохранилась.
От этого осознания Анктар-младшая начинает подрагивать, как от озноба. В храме сложно дышать от концентрированной магии, а потом она замечает на руках у Макху и пришедших с ним преобразователей знакомые кольца. Мактар тоже обращает внимание на их руки и шипит сквозь зубы: они посмели обнести запасы Культа! Он чувствует, как за спиной словно появляется кто-то еще, но не рискует оборачиваться.
– Давай без торжественных речей. Сразу к торгам, – Иттрэй вглядывается в спутников Макху, пытаясь понять, что тот задумал.
– Мне нужны записи по «выжиганию». Проводить его я вам не доверю, но у меня есть на примете подходящий специалист, так что, – алхимик разводит руками, на которых от возраста уже проступили пятна.
– Нет, – произносят три голоса.
Иттрэй, прекрасно понимающий, что цена неравнозначна. Мактар, имеющий представление о том, кто перед ними. И Рей, четко осознающий, что живым он отсюда не выйдет и успевший смириться со своей участью. Если бы стоящий за его спиной Ласс Майерс – Дженталь, поправляет он себя – держал бы нож поближе к его шее, то Рей бы и сам на него напоролся, чтобы у Анктар не было повода искать компромис. В конце концов, умирать ему не впервые.
Вот только Альхэ молчит. Смотрит на него поверх плеча Мактара и молчит. Жрец прекрасно понимает, что не удержит ее, если та попытается рвануться вперед, а потому пока просто не дает ей сосредоточить внимание на четверке перед алтарем. Пальцы Аль сжимаются на его локте так, что еще немного – и кости треснут, но она еще держится. Пока еще держится.
– А ты что скажешь, Альхэ? Это ведь твоя зверушка, – он как собаку потрепал Майерса по волосам.
– Странно слышать такое пренебрежение к людям от того, кто родился и рос среди смертных. Что же ты самого себя зверушкой не считаешь? – она сделала полшага вперед, оказываясь между отцом и Мактаром. – Очень невоспитанной зверушкой?
Мактар невольно выпрямился, слишком уж отчетливо в рычащем голосе послышались нотки Виттор Анктар, даже Иттрэй их уловил, покосившись на дочь. Жрец оставалось теперь только надеяться, что нового приступа одержимости не произойдет. Зато воздух в храме заледенел еще сильнее, заставляя даже преобразователей выдыхать пар, всех, кроме Альхэ.
– А давай проверим? – Макху кивнул на Рея. – Как думаешь, переживет он сейчас трансформацию или нет?
Хватка Ласса становится крепче, Альхэ напрягается как перед прыжком. Ей даже рассчетов провдить не надо, чтобы дать ответ – не переживет. Даже если случится чудо и он выживет, во многом благодаря отметкам из прошлой жизни, то процесс преобразования может превратить его разум в кашу из обрывков воспоминаний и инстинктов. Сейчас-то, с вылезшей памятью Энху, он не очень стабилен, а что с ним станет после вмешательства – предугадать сложно. И не хочется.
– Ласс, – неожиданно поворачивается она к нему. – Ты ведь должен был уже вспомнить, что сделал Макху в день твоего рождения. Ты никогда не задавал себе вопрос, почему он так стремится уничтожать одаренных? Не думал, что однажды такая же участь может постигнуть и тебя, м? Не думал о своей судьбе, Ласс Дженталь?
– Я Ласс Майерс, – произнес он, и Альхэ стоило больших трудов не вздрогнуть, услышав голос покойного Антара.
– Нет. Ты именно Ласс Дженталь. Я сама дала тебе это имя, взяв тебя на руки раньше выносившей тебя смертной. Ты должен был расти рядом со мной, раз уж твой отец из-за Макху отправился к предкам.
16
Песок вокруг неожиданностью не стал, храм должен был пострадать от такого потока силы, так что каменное крошево вокруг – наверняка следствие разрушений. Удивительно, что сама она до сих пор жива, после такого-то выброса. Странно только то, что весь этот мусор горячий, словно раскаленный на солнце. Надо бы открыть глаза и попробовать встать, но так не хочется. Потому что реальность явно окажется к ней немилосердна.
Руки касается что-то чешуйчатое, заставляя вздрогнуть и все-таки распахнуть глаза. Она была не в храме и даже не в Хиллоки. Вокруг был лишь песок, над головой светил раскаленный добела шар солнца, в стороне от которого висела удивительного темно-зеленого оттенка луна, напоминающая какой-то поделочный камень, будто гематит такого странного оттенка.
– Живучая, – произнес женский голос над головой.
– И с неплохим потенциалом, – ответил ей мужской, но похожий на нее.
Альхэ заставляет себя сесть и встречается взглядом с серебристо-серыми глазами беловолосых близнецов. Аль сразу вспоминаются две статуи в самых темных углах храма, поставленные там еще при Иррэй Прародительнице, и чем дольше преобразовательница на них смотрит, тем больше сходств замечает.
– Не думала, что кто-то из моих потомков сможет пробиться сюда. Как тебя зовут, ребенок? – слишком прохладной для такого места ладонью Иррэй стирает с виска Аль кровь.
– Альхэ. Альхэ Анктар.
– Ты все-таки поддалась на его уговоры? – Онна поворачивается к сестре приподнимая бровь. – Впрочем, лучший вариант из имевшихся, не спорю. И окраска интересная получилась.
– Это от потери контроля над силой… Я побелела… Пошла в разнос и… Из-за меня, – она неожиданно всхлипывает, но быстро загоняет слезы обратно, с силой кусая ладонь.
Иррэй опускается на песок рядом с ней, накрывая прокушенную руку, накрывая отпечаток зубов тонкими пальцами. Альхэ смотрит на слишком совершенное даже по меркам преобразователей создание, живую легенду по сути, и думает о том, что все это – ее предсмертный бред.
Где-то наверху хлопают мощные крылья, заставляя Аль запрокинуть голову, рассматривая огромного дракона, способного устроить на месте Хиллоки и окрестностей себе гнездо, причем оно явно будет скромным для такой зверушки.
– Смотри-ка, он тебя почувствовал! – мягко улыбается ей аирани. – Вот только познакомитесь вы потом. Тебе пора идти.
– Куда?
– Ты еще жива, Альхэ Анктар. Тебе не место среди теней. Но кое-что ты отсюда заберешь. Наш тебе подарок.
Иррэй поднимается на ноги, пока Онна помогает Альхэ встать. Руки у него тоже шестипалые и Аль ненадолго замирает, не разжимая хватку, рассматривая белые ладони, будто чуть светящиеся в ярком свете солнца. Ей столько хочется спросить, но предки ясно дали понять, что сейчас неподходящее для этого время. Да и Мактар… Мактар точно оставался еще живым! Вблизи она понимает, что волосы у аирани не белые, а серебристые, просто очень мягкого оттенка, даже платиновые. И не может не думать о том, что в полной потере контроля она будет похожа на них, даже сейчас не слишком любящая рассматривать себя в зеркале преобразовательница замечает общие черты.
– Пытаясь удержать силу в себе, ты только мешаешь ей развиваться. Тебе нужно научиться не загонять ее в рамки, а жить с этим потоком, не теряя себя.
– Когда закончишь все свои дела там – возвращайся сюда, – Онна гладит ее по волосам. – Надеюсь, ты к тому времени тоже станешь светлой.
– А сейчас тебя ждут, ребенок. И не пытайся тянуть на себе все наследие своего племени. Ты – его часть, но ты не все они. Иногда нужно выбирать себя. Я ведь оставила племя, чтобы попытаться спасти Онну.
– И породила этим кучу домыслов, – не удержалась Аль.
– А это уже исключительно семейные дела, не касающиеся некоторых любопытных! – улыбнулась Иррэй. – Тебе пора.
Близнецы по очереди поцеловали ее в лоб, а потом их фигуры начали осыпаться песком, таким же мелким, как тот, что составлял пустыню. Над головой взревел огромный дракон, и Аль пообещала себе, что обязательно вернется сюда, хотя бы ради этого зверя, почему-то проникшегося к ней симпатией.
Она открыла глаза в храме.
Руки действительно касалось что-то чешуйчатое, и этим чем-то, к облегчению Аль, оказалось тело того самого змея, которого она видела в лаборатории отца. К облегчению, потому что в первый миг она успела подумать, что трансформация Рея все же произошла. Как химера оказалась здесь – Аль не знала, хотя подозревала, что та вполне могла откликнуться на магию раненного Иттрэя, или на ее собственную – как прямой наследницы. Зверь могу броситься на защиту хозяев и пострадать.
Магии в огромном теле она не чувствовала, а вытекший глаз явно говорил о том, что и до записей Иттрэя кто-то добрался. Присутствие Макху рядом не ощущалась. Альхэ вскарабкалась по свернутому в кольца телу и огляделась. Алхимика действительно не было в храме. Ласс и Рей тоже отсутствовали и ей оставалось только надеяться, что с последним все хорошо. Сбоку кто-то закашлялся.
Анктар спустилась со своей «обзорной площадки», находя взглядом источник звука. Мактара придавило обломком и, судя по всему, грудная клетка пострадала. Хвост слушался Аль легко, так что убрать в сторону камень она смогла, сразу после этого тяжело опускаясь на колени рядом со жрецом.
– Хвала Бездне, ты жива.
– Я успела так испугаться… Не поверишь, что я видела… Ладно, потом, не шевелись.
Она устроила руки на теле Мактара, рассматривая его магическим зрением. Пальцы привычно находили оборванные части структуры, скрепляя их между собой, заставляя таким образом срастаться кости и пострадавшие мышцы. Жрец рассматривал ее немного мутным взглядом, даже не думая как-то дергаться или мешать ей. Он пока не понимал, что с ней произошло – потерял сознание, когда тело огромного змея спрятало преобразовательницу – но четко ощущал, что что-то изменилось. Она как будто смирилась… Или просто успокоилась… Мактар еще не решил, как лучше назвать эту перемену.
– Аль, твой отец, он…
– Я уже поняла. Почувствовала.
– Макху хотел его добить, но Иттрэй только расхохотался ему в лицо. Сказал что-то про аллергию на магию. И почему-то упомянул свой возраст. Ни разу не слышал о таком у чистокровных.
– Думаю, это как-то связано с выжиганием. Но теперь мы не узнаем. Записей нет.
Она огляделась еще раз. С этого места удалось разглядеть рыжее пятно под хвостом химеры. Ведомая смутной надеждой, преобразовательница бросилась туда, но это был Эттер. Едва живой, синюшно-серого оттенка. Накопители, поддерживавшие в нем жизнь практически истощились.
Мактар медленно подошел к ним. Пусть Аль и вылечила его, тело все еще продолжало беречься, отзываясь болями – очень может быть, что и фантомными – на каждое резкое движение. Эттер слабо улыбнулся:
– Хоть посмотреть на вас перед тем, как это все закончится.
– Я могу попробовать…
– Не надо, Аль, – он протянул к ней руку еще более холодную, чем ее собственная. – Не трать силы зря. Жаль, что я даже тенью не стану, я полукровка…
– Альхэ…
Она обернулась на голос Мактара. Тот попытался было дотянуться к ней через метки, но преобразовательница уже приняла решение. Мысленно прикоснулась к Эттеру, но рыжий лишь пожал плечами – делай все, что захочешь и посчитаешь нужным. Только подавители забери.
Анктар провела ладонью по лицу преобразователя, погружая того в сон, одновременно потянувшись к магии храма. Мактар вздрогнул, ощущая прошедший мимо него поток силы, сошедшийся на полуживом полукровке, вводящий его в долгий сон. После Анктар лишь на скорую руку залатала основные раны и аккуратно перевернула своего давнего друга и соперника, дорывая пострадавшую ткань на спине.
– Мак… Тут где-то мой рабочий нож фонит…
Жрец кивнул, с полуслова понимая, что его просят походить где-то в стороне несколько минут. Ткани тела под шестипалой ладонью мягко расходятся, сейчас ее разум абсолютно спокоен, а потому силу слушается как хорошо воспитанная собака. Подавители покидают тело Эттера с влажным, чавкающим звуком, со звоном падая на каменный пол. Она недрогнувшей рукой подбирает их, складывая в карман – потом разберется.
– Спи спокойно, Эттер. Однажды я тебя разбужу.
Вдвоем они переносят в подвал храма сначала Эттера, устраивая его в одной из ниш, под непострадавшим за все эти века барельефом. Аль поднимает голову, невольно легко улыбается: со стены на нее смотрит Онна У’Ортанен, Ветер Песчанных Бурь. Она вспоминает аирани, безмятежного как пустыня, и кивает: хорошая компания. После возвращаются за Иттрэем Анктар.
Альхэ выбирает для него соседнюю нишу, слово отец сможет присмотреть за рыжим преобразователем, чтобы тот не нашел себе лишних приключений. Устраивается на краю каменного постамента, задумчиво рассматривая безмятежное лицо. У аирани над ним лицо сколото, но по остальным фрагментам становится ясно – здесь тоже был Онна, но более молодой, еще не ушедший в живую пустыню, не ставший единым целым со своим оружием. В воздухе будто слабо пахнет лавандой, но Аль не обращает на это внимания.
– Пойдем. У нас много дел.
– Куда мы теперь? – жрец решается заговорить только в главном зале храма.
– На континент. Макху самонадеянно посчитал, что нас и добивать не надо. А вот Эттер на чистом упрямстве дотянул и кое-что передал, – она достала из кармана подавители. – Это наш пропуск через пролив.
Жрец кивает. Возможно, и их дни сочтены. Но это не значит, что они ничего не попытаются сделать.
17
Полгода спустя
Альхэ стояла на пороге закрытого на эти месяцы отцовского дома. Помощь Эттера, пусть и практически посмертная, дала ей и Мактару возможность выбраться из города и перебраться с острова на материк, но, увы, пользы от этого не было.
Единственное, что им принесла поездка за пролив – небольшую передышку, в которой всплыла еще одна проблема. Мактар стремительно терял силы, а Виттор Анктар на связь не выходила. Аль нутром чувствовала, что та жива, но не могла понять, где ее искать. Да и не была уверена, был ли в этом смысл. Жрец коснулся спины, вырывая из мыслей и призывая зайти в дом. Дракон скользнул следом – пса они бросать отказались. Преобразовательница кинула чемодан у входа – от вещей еще пахло морской солью, вытягивая на поверхность воспоминания о недолгом пребывании в теплых краях, примерно там, где была родина Мака.
– Я в это не полезу! – возмущенно шипела Альхэ.
Мактар, однако, не оставлял надежд запихнуть преобразовательницу в купальник, но та старательно отгавкивалась от этой затеи. Поездка протекала замечательно, и только единственная ложка дегтя портила ее: Аль, которая напрочь отказывалась надевать что-то хоть немного более открытое и короткое, чем привычная ей одежда. Нет, он ожидал чего-то подобного, вспоминая, как нервировали ее первое обычные футболки, как она постоянно порывалась спрятать руки. И вот опять. Впрочем, жрец считал большим достижением, что удалось ее уговорить взять эту неделю перерыва: метка на руке, побледневшая, но не исчезнувшая, явно говорила, что Рей жив. И если Макху не убил его сразу, то в ближайшее время Майерсу ничего не угрожает. И ему даже не было стыдно за эти мысли – взвинченная, неспособная думать Альхэ волновала его сильнее, да и собственные утекающие сквозь пальцы силы доставляли неудобств.
– Аль, плавать-то ты как собралась? В Башне, помнится, тебя и нагота не смущала.
– В Башне все и реагировали нормально: всем было все равно. А это – люди, – ее передернуло.
– Если хочешь, сходим к воде ночью, а пока выйдем в город.
– Если ты не против…
Мактар кивнул, рассматривая спину переодевающейся Аль. Голую, лишенную хвоста, сейчас надежно запертого в потайной отсек чемодана, абсолютно беззащитную. Точно. Вот в чем дело. Артефакт она сняла перед поездкой еще в Хиллоки, опасаясь, что в какой-то момент может не удержаться, перестать прятать его под кожей и воспользоваться им среди людей. Выдавать себя не хотелось, да и вещь достаточно приметная, мало ли, где нарвешься на недоброжелателей. Пусть не среди смертных, но среди магов, живущих рядом с ними. Охотников за силой и редкостями везде хватало. Наличие одаренных магически смертных сюрпризом не было, все-таки кровь смешивали, да и своих талантов у них хватало. Неприятно удивило количество таких людей.
Сам жрец впервые за долгие века вернулся в родные края, однако с трудом узнавая местность. Слишком сильно изменилась его родина, да и от Керэн-Лэ не осталось даже тени. Зато встречались знакомые очертания скал, да и теплый ветер пах по-прежнему. Даже к современному языку Мактар быстро приноровился, хотя на его памяти подобным образом разговаривали несколько севернее, да и годы шли, меняя речь. Впрочем, за событиями на юге он старался следить по мере сил.
На улицу они в тот день все же вышли. Где-то под ногами знакомо фонило, Аль явно что-то подозревала, но пока не задавала вопросов. Зато вертела головой, рассматривая центр города, когда в какой-то момент резко остановилась, глядя куда-то в узкий переулок.
– Знаешь, это даже смешно, что из всех возможных городов мы выбрали именно тот, что построен поверх Керэн-Лэ.
Мактар промолчал, рассматривая тень Райтаны Дженталь, впившуюся в них по-прежнему поразительно желтыми глазами. Альхэ с тоской рассматривала подругу, но подходить ближе даже не пыталась. Менталистка нахмурилась, но и сама к ним не шагнула. Вместо этого словно побледнела, стоило моргнуть – и ее нет. А может и вовсе эта тень им привиделась.
Пальцы у Аль оказались ледяные, пусть и на улице от жары листья на деревьях начали высыхать. Преобразовательница потянула его за руку дальше, лавируя между людьми, будто бы стремясь в самую гущу толпы. Хотелось развернуть ее к себе, понять, что происходит, но Аль упрямо не реагировала на все попытки задать вопрос. Мактар не выдержал, дернув ее свободной рукой за плечо, заставляя посмотреть в глаза. Спрашивать перехотелось. И так все было очевидно, по крайней мере ему.
– Здесь должен быть спуск к воде, совсем недалеко. Он неудобный для людей, так что там никого нет.
Альхэ помотала головой. Вместо ответа она вцепилась в воротник Мактара, тяжело дыша и не поднимая лицо, не давая снова поймать свой взгляд. Цветущее настроение жреца стремительно таяло, как кусок льда, оставленный на солнце. Он осторожно притянул Альхэ к себе, мягко поглаживая по спине.
– Помнишь, что говорил Мин Иттрэй? Если хочется плакать – плачь.
– Не могу. Не получается. Где-то еще может и смогла бы, но тут мне постоянно кажется, что за мной смотрит Макху. Я понимаю, что превращаюсь в такую же равнодушную гадость, и мне становится страшно. Понимаешь, Мак? – она все-таки отпустила его рубашку, неловко отвечая на объятия. – Очень хочется плюнуть на все и не возвращаться. Меня пугает, что я могу вот так, почти спокойно, гулять и не думать о поисках Рея. Что я почти готова забыть его, словно по мозгам менталист прошелся. Хочется просто забиться в какую-нибудь нору…
– Что мешает? Мир большой, мы найдем, где устроиться. И, я скажу отвратительную вещь, но… Он уже один раз переродился, мы можем подождать следующего, – хотя в глубине души он прекрасно знал, какой ответ Аль сейчас озвучит.
– А еще, – протянула она, будто не слышала слов жреца, – Я боюсь за тебя. Совершенно по-человечески боюсь, так, что иногда не могу спать, просыпаясь и вслушиваясь в твое сердцебиение.
Он знал. В какой-то момент в голову пришла совершенно жуткая мысль самому прекратить эту длительную агонию, освободить Альхэ от груза в своем лице, развязать ей руки, дать возможность действовать без оглядки на что-либо. Вот только было подозрение, что еще одно затмение ее просто погубит. Одна только мысль о том, что Аль некому будет вывести из этого отвратительного состояния, удержать ее, была противна. Как и собственное малодушие. Умереть легко, особенно когда даже дыхание болезненно и сложно. А вот убедить себя жить – задачка не из простых.
Мактар для себя решение нашел. И пусть Альхэ и утверждала – убеждала сама себя – что прошлое осталось позади, что она не собирается взваливать на себя даже нелепую гибель преобразователей в Башне, он не хотел вешать на нее еще и этот груз. И даже самому себе не признавал той призрачной надежды на спасение, которая шевелилась в нем, когда он заглядывал через плечо преобразовательницы в ее расчеты.
– Пойдем. Ты сюда отдыхать приехала, а не накручивать еще сильнее. Ничего за неделю не случится, и мир не рухнет, никто не умрет…
– Все-таки ревнуешь…
Аль дала себя увести, усилием воли не возвращаясь к воспоминаниям у жизни до Хиллоки. Выходило средне. Ладно, если честно, то выходило откровенно паршиво, но моральных сил еще хватало на удержание лица. Мактар мурлыкал что-то бессмысленно-успокаивающее, но и сам «радовал» глаз потрясающе подавленным видом. Альхэ резко развернулась к нему, под прикрытием поцелуя заодно наполняя накопитель, который вживила ему недавно, не жалея сил. Резкий отток магии уменьшал шансы, что она все-таки сорвется и натворит глупостей, и одновременно с тем чуть улучшал состояние Мака.
Невеселые мысли вильнули в сторону недавних событий, заставляя вспомнить Эттера. Тот ведь прожил достаточно долго на накопителях, так что и у Мактара есть шансы. Хотя, конечно, перспектива не слишком приятная, да и нормальной жизнью это назвать нельзя. Существование, вот что это. Можно пойти по тому же пути, что и с Энху, вот только Мактар – жрец, преобразователь-полукровка, это усложняет задачу в разы. Сможет ли она сейчас прыгнуть выше собственной головы, превзойти саму себя? Без своей привычной лаборатории, без алхимиков и источника силы под боком? Альхэ очень в этом сомневалась, шансы на благоприятный исход, и без того невеликие при создании разумной химеры, и вовсе стремились к условно-положительным значениям. Рисковать лишний раз не хотелось. Но если не рискнуть – даже с призрачной надеждой можно распрощаться. Вот только готов ли к этому он сам?
Отвечал Мактар охотно, игнорируя ощутимые кожей взгляды местных. Разбираться в их окраске не хотелось, как и отвлекаться от Альхэ. Разумная часть жреца давно успела его самого похоронить, оставалось только получать удовольствие от происходящего, пока не закончится отмеренное время.
– Интересно, если я избавлюсь от Макху, а потом доберусь до забывшей свои обязанности как божества Виттор, тебе станет легче?
– Легче не станет тебе, Аль, – он аккуратно убрал за ухо выбившуюся полуседую прядь. – Ты вспыльчива, ты можешь быть жестокой – в запале, этого не отнять, но только что в запале. У тебя рука не поднимется избавиться от нее.
– А то, что я сожгла старый Хиллоки, тебя не смущает?
– Это была Энху. Не ты. Ты просто ее не остановила – это другое. Люди бы сказали, что и это не самый лучший поступок, но все же это совершенно иная категория, скажем так, – он пожал плечами.
Альхэ попыталась представить, что ощущала бы, если б после возвращения из деревни им не встретился Макху. Воображение буксовало, но какой-то противный осадочек в душе все же образовался. В то время она считала месть прекрасной целью в жизни, тем более, что до Макху еще добраться надо, так что занятие на столетия было обеспечено. На вопрос «А что дальше?» она бы ответа не дала. И сейчас бы с радостью откладывала бы тяжелые мысли на другой день, вот только любой другой день мог стать последним или для Мактара, или для смертного Рея. И, положа руку на сердце, она признавала, что второе перенесла бы легче. Потому что, как сказал Мак, у него были прекрасные шансы на перерождение.
Как-то на краю сознания постоянно маячила эта мысль, она осознавала, то Майерс рано или поздно снова уйдет на новый круг и не слишком терзалась по этому поводу. Человеческие жизни скоротечны, но и промежутки между их переходами из жизни в жизни невелики. По крайней мере, так считали человеческие маги, и они, вероятно, понимали в природе себеподобных гораздо больше, чем она. А вот уход Мактара… Это была бы проблема совершенно иного порядка.
И дело даже не в собственном эгоизме.
Аль прекрасно понимала, что она эгоистична – а кто нет? Особенно среди их расы? – и даже не пыталась скрывать, хотя последние месяцы несколько сгладили этот угол, очеловечили ее. Вот только Мак был последней связью с прошлым, с тем временем, когда она была полны сил, неплохо себя контролировала, а мир вокруг в целом был весьма приятен для жизни. Тогда в храме, очнувшись среди колец огромного змея, она на миг испугалась, что осталась совсем одна. Что бы она делала, действительно оставшись без поддержки в изменившемся мире – Альхэ представляла очень слабо.
Ладно, забота о себе действительно была решающей в этом вопросе. И, наверное, стоит перестать саму себя мерить рамкой человеческой морали.
Аль встряхнулась, возвращаясь в настоящее. Последние недели, переезжая с места на место, она только и думала о том, что ей следует делать. Самым простым вариантом было бы пустить все на самотек. Вот только правильно ли это будет?
– Надо же, ты все-таки выросла, – раздалось, едва они вошли в гостинную.
В кресле сидела абсолютно седая – это точно не вызванная избытком магии белизна волос – женщина с удивительно молодым лицом. Знакомым до каждой черточки, особенно Мактару, которому достался тяжелый взгляд. Альхэ рассматривала Виттор Анктар, впервые за тысячу лет – живьем. И видела перед собой ответ о причинах состояния жреца.
– Здравствуй, бабушка. Удивлена, что ты здесь.
– Потянуло на родину, к смерти-то…
– Ты решила наложить на себя руки? – она рухнула в кресло, Мактар покосился на неожиданную гостью и опустился на подлокотник.
– Мне слишком много лет, Альхэ. Мне уже и естественной можно, мать меня заждалась.
Анктар-младшая замолчала, поджимая губы. Вот так? Очень хотелось задать накопившиеся вопросы и кинуть ворох обвинений, который накопился с момента пробуждения, но… Она внезапно поняла, что силы все-таки кончились.
– Сколько… сколько тебе еще осталось? – пальцы сами сжались на колене Мактара.
– Может – пару недель, может – пару месяцев. Не больше года.
– Мактар? – взгляд был красноречивее любых слов. – Понятно… Оставляете меня одну…
Сейчас это звучало слишком реально. И слишком страшно. Аль слишком живо представила, как скитается по развалинам Башни или по руинам других городов, общаясь только с тенями, становясь на них похожей. Жрец сжимал ее плечо лихорадочно-горячими пальцами, окончательно принимая свою судьбу. И шанса на пробуждение у него нет – слишком сильно разбавлена кровь, сильнее, чем у того же Эттера.
За себя страшно не было. А вот Аль, стремительно сереющая, видимо, уже знающая, что ждет ее дальше. Похоже, изгнанные преобразователи погибали вовсе не от нехватки магии. Загибались с тоски.
– Что же… Я буду следующей. Последней.
