Текст книги "Утраченное сокровище"
Автор книги: Миранда Джаррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Миранда Джаррет
Утраченное сокровище
Посвящается всем мамочкам, которые проводят лето на ледовом стадионе в Твин-Пикс, штат Пенсильвания, наблюдая за тем, как тренируется новое поколение чемпионов по хоккею и фигурному катанию.
Глава 1
Уэстхем, колония Массачусетс
Июль 1722 года
– Закери, мне очень жаль огорчать тебя, – произнесла Мириам Роу, отворачиваясь от окна, – но я действительно собираюсь выйти замуж за мистера Чаффа, и ты не сможешь меня отговорить.
Мириам остановилась перед камином и принялась разглаживать складки на юбке, словно это могло помочь ей подыскать нужные слова. Сегодня на ней было ее самое красивое платье, в волосы вплетены розовые ленты, а медные пряжки новых туфель сверкали, как золотые. Мириам казалось, что в таком наряде она сможет убедить брата в своей правоте.
Но увы, судя по выражению его лица, ей это не удалось.
Слово «огорченный» едва ли подходило для описания тех чувств, которые испытывал Закери. Он пришел в ярость, ему казалось, что его предали и растоптали.
Мириам тяжело вздохнула, она тоже расстроилась. Закери, единственный сын миссис Роу от первого брака, был для Мириам самым близким членом семьи, и его благословение действительно имело для нее значение. Она очень сильно переживала из-за того, что он не одобрял кандидатуру Чилтона Чаффа, но тем не менее не настолько, чтобы разорвать помолвку. В конце концов, Закери должен смириться с этим и перестать строить из себя самого заботливого брата во всей Новой Англии.
– В таких случаях джентльмены обычно желают счастья, – рассудительно заметила Мириам. – И даже такой невежа, как ты, мог бы это сделать.
– Как я могу пожелать тебе счастья, когда ты, черт побери, собираешься совершить самый несчастливый шаг в своей жизни? – с чувством возразил Закери. Хотя ему было только двадцать четыре года, он уже служил морским офицером в Бостоне. Серый сюртук с позолоченными пуговицами придавал ему строгий и официальный вид, а привычка командовать заставляла Закери испытывать раздражение оттого, что его собственная сестра ему не подчиняется. – Ты же его почти не знаешь!
– Это неправда! – Невысокая полненькая Мириам гордо вскинула подбородок. – Я познакомилась с мистером Чаффом, еще когда он приезжал навестить доктора Палмера, целых три месяца назад. Я знаю, он большой ученый и приехал в нашу колонию из самого Оксфорда. Он хороший и добрый джентльмен и может содержать семью. В его обществе очень приятно, а…
– О да, очень приятно, – насмешливо произнес Закери. – Ты забываешь, Мириам, что я тоже видел твоего так называемого ученого и могу сказать, что в его обществе так же приятно, как в компании с мешком промокшей муки.
– Нет! Он совсем не такой! Он очень умный и…
– И он не Джек, – перебил ее Закери. – Ты ведь именно это хочешь сказать, не так ли? То, что он не Джек.
Мириам замолчала, не желая обсуждать Джека Уайлдера. Она снова отвернулась к окну в тщетной попытке скрыть чувства, которые прятала уже несколько лет. Но из окна открывался вид на пляж, скалы и сверкающие под жарким солнцем волны. Это утро так походило на те давние дни, что они проводили вместе.
– Котенок, Джек заставлял тебя смеяться, – тихо сказал Закери. Он говорил медленно, словно читал ее собственные мысли. – Бог ему судья за его ошибки, но я всегда думал, что с ним ты счастлива.
Мириам слегка дотронулась кончиками пальцев до стекла, словно пытаясь закрыться от того, что кануло в прошлое. Да, она была счастлива с Джеком. Бесконечно и безоглядно счастлива. Но она не смогла сделать счастливым его, и неведомые демоны унесли Джека прочь. Когда он уехал, даже не попрощавшись, не подарив ей последнего поцелуя, она почувствовала, что ее сердце разбито.
– Все прошло, – твердо сказала она. Лучше бы Закери сердился, подумала Мириам, тогда ей было бы легче ему отвечать. – Я уже вышла из того возраста, когда бегала с вами по пляжу и играла роль принцессы, за которую боролись два пирата.
Закери улыбнулся, и его голубые глаза сияли, как в детстве. Джек Уайлдер был и его другом. Джек, Закери и Мириам – неразлучная троица, о которой всегда говорили словно об одном человеке.
– А теперь вы повзрослели, дамочка? – улыбнулся он. – Девятнадцатилетняя старушка, а?
– В прошлом месяце мне исполнилось двадцать, – с достоинством произнесла Мириам. – Закери, я уже взрослая женщина и с каждым днем становлюсь все старше. Если бы ты приезжал домой чаще, чем раз в год, ты бы это знал.
– Мне бы следовало приезжать почаще, – с сожалением произнес он, – тогда ты не оказалась бы помолвленной с этим книжным червем.
– Ты все еще не понимаешь?! – с чувством воскликнула Мириам, усаживаясь в широкое деревянное кресло. Она сложила руки поверх передника и подогнула ноги, непроизвольно повторяя любимую позу матери. – Я не хочу до конца своих дней оставаться служанкой на нашем семейном постоялом дворе, все время застилать кровати, мыть, чистить и готовить. С мистером Чаффом я стану настоящей леди. Он относится ко мне с уважением и готов сделать своей женой и хозяйкой в уютном домике в Кембридже. Ему нужна жена, которая превратит его дом в гостеприимный уголок для него и его друзей. Кроме того, ему требуется умная женщина из поселения, которая помогла бы узнать наши обычаи. И мне больше никогда не придется оттирать пятна со стола, за которым сидел пьяный моряк.
– Да, конечно, тебе придется оттирать пятна со стола, за которым сидели ученые-пьяницы, – неприязненно произнес Закери. – Мириам, ты же умная девушка. Неужели ты сама не понимаешь, какую сделку собираешься заключить?
– Любой брак – это сделка, – улыбнулась она в ответ. – Только в песнях люди женятся ради бессмертной любви, но в этих песнях не говорится о том, что нужно зарабатывать на хлеб и растить детей.
– Я тоже раньше так думал, – сказал Закери неожиданно серьезным тоном, – но теперь все переменилось.
Мириам взглянула на него с любопытством. Брат славился тем, что в каждом порту заводил бурные романы, но ни один из них не длился достаточно долго, чтобы перерасти в настоящую привязанность.
– Ты говоришь так, словно сам влюбился без памяти.
– Нет, не я, но среди моих друзей я видел примеры настоящей, искренней любви. – Закери со вздохом присел на корточки перед креслом и взял руки Мириам в свои, заставляя ее тем самым смотреть ему в глаза. Она вдруг увидела, как сильно он повзрослел и возмужал, и подумала, что их беззаботное детство, к сожалению, ушло безвозвратно.
– Котенок, я хочу только одного – чтобы ты была счастлива, – сказал он, не выпуская ее рук. – И у меня не укладывается в голове, как такая жизнерадостная девушка может связать свою жизнь с этим затхлым сухарем, мистером Чаффом, не важно, по любви или без нее.
– Я смогу, – упрямо произнесла она, – я сделаю это.
Закери молчал и ждал, что она продолжит, но Мириам не произносила ни слова, подавленная тем, что не может поделиться с братом своими переживаниями. Больше всего на свете ей хотелось сказать ему, что она выбрала Чилтона именно за то, что он скучный, хорошо воспитанный и надежный, то есть обладает качествами, которых никогда не было у Джека Уайлдера. Да, она никогда не сможет полюбить Чилтона с той же страстью, с какой любила Джека, но именно поэтому Чилтон никогда не сможет причинить ей такую же боль.
– Если бы ты только мог понять, Закери, что у женщин все по-другому! – наконец тихо промолвила она. – И ты, и Джек, мятежные души, отправились в море за своей судьбой. Мне же пришлось сидеть здесь и ждать, когда судьба сама постучится в мои двери. И вот это произошло. Не важно, что ты думаешь, Закери, но я не совершаю ошибку. Судьба привела ко мне Чилтона, и я больше никогда не смогу встретить другого такого же замечательного мужчину, как он, по крайней мере здесь, в Уэстхеме.
– Тогда поехали со мной в Бостон, – нетерпеливо воскликнул Закери. – Или в Эплдор, где работают люди моего отца. Только представь себе, какого первосортного муженька ты сможешь там отхватить!
– О да, мужья висят там на деревьях, как яблоки, и ждут, когда их сорвут с ветки, – улыбнулась она, тронутая, однако, его импульсивностью. Возможно, Закери не так уж и повзрослел, подумала она, раз все еще верит, что только любовь действительно необходима в жизни. К своему великому огорчению, она знала, что это не так, иначе все еще ждала бы Джека Уайлдера. – Свадьба состоится через две недели. Надеюсь, ты будешь дома и поможешь нам организовать торжество.
– Через две недели? – почти растерянно переспросил Закери и встал. По выражению его лица Мириам поняла, что он так и не смирился с ее решением. Он засунул руку в карман и долго шарил там, пока наконец не извлек небольшой предмет, завернутый в кусок ткани.
– Вот, это тебе, котенок, – сказал он, протягивая ей сверток. – Чуть не забыл. Для твоей коллекции, если ты еще не настолько стара, чтобы заниматься такими глупостями, – насмешливо добавил он.
Мириам начала осторожно разворачивать лоскут. Сколько себя помнила, она собирала раковины. В ее коллекции хранились темно-синие мидии, забавные гребешки, которые выбрасывали на берег волны, экзотические трубачи и перламутровые устрицы, которых привозили ей Закери и друзья отца, плававшие в далеких морях. У нее была особая деревянная шкатулка для раковин, которая стояла под кроватью, и Мириам могла раскладывать их на покрывале хоть каждую ночь. Эти сокровища скрашивали однообразные, серые будни, наполненные тяжелой работой. Наконец у нее в руках оказалась маленькая белая раковина.
– О, Закери, какая она красивая! – воскликнула Мириам, разглядывая новое сокровище в лучах солнечного света. Раковина отбрасывала перламутровые блики на ее ладонь, словно маленькая луна. Причудливую спираль покрывали редкие розовые пятнышки, по форме напоминающие сердечки.
– Она называется «невестино желание», – сказал Закери. Он тоже залюбовался изящным творением природы. – Так назвала эту раковину старуха, которая продала мне ее в Сент-Пьерре. Когда я рассказал ей, что покупаю раковину для своей незамужней сестры, она добавила, что нужно хранить ее при себе, носить в кармане и класть перед сном под подушку в течение трех дней и трех ночей. И тогда утром четвертого дня ты встретишь мужчину, которого полюбишь.
Мириам взглянула на брата и скептически нахмурила брови.
– Ты веришь в это? – спросила она.
– Может быть, да, а может, нет, – пожал в ответ плечами Закери. – Главное, веришь ли ты.
– Ну хорошо, я верю, – сказала она, тщательно заворачивая раковину и убирая ее в кошелек, висящий на поясе. – И я уверена, что первый, кого я встречу утром в среду, будет мистер Чафф.
– Помни, три дня и три ночи. Не раньше и не позже, – повторил Закери. – И тогда ты увидишь самого счастливого человека во всем Уэстхеме.
Глава 2
– Ты опоздал, друг мой, – сказал Закери, устало присаживаясь на деревянную скамью и с наслаждением вытягивая ноги. – То, что мы с тобой считали слухами, оказалось правдой. Через две недели Мириам собирается выйти замуж за этого лопоухого учителишку, и никто не заставит ее отступиться.
– Никто, кроме меня, – произнес Джек Уайлдер, прислоняясь спиной к стволу дуба, под которым сидел. На его колене покоилась большая кружка эля. – Я слишком долго шел к Мириам, чтобы теперь ее потерять.
Он велел хозяину принести кружку для Закери, и стоявший в дверях мужчина поспешил выполнить приказание. Вечер был слишком жарким, чтобы сидеть внутри, а владелец таверны «У Хики» не возражал против того, что его завсегдатаи проводили время во дворе под огромным дубом, откуда открывался вид на пристань. Еще бы, Хики должен крутиться рядом, как преданный пес, цинично подумал Джек. Он платил за эль монетами с изображением короля, которые так высоко ценились в этих местах, что никто не обращал внимания на их кровавое происхождение. Конечно, он с большим удовольствием тратил бы деньги в «Зеленом льве», но этот постоялый двор принадлежал отцу Мириам, а Джек еще не был готов встретиться с отцом своей возлюбленной.
Но сама Мириам… О Господи, он не мог дождаться момента, когда снова ее увидит.
– Расскажи мне о ней, – потребовал Джек, глядя на потягивающего эль Закери. – Расскажи все: как она выглядит, о чем говорит. Я хочу знать как можно больше.
Закери колебался. Он не спеша вытер губы рукавом и сказал:
– Джек, она изменилась, стала серьезнее и строже. Она больше не маленькая девочка. Мириам повзрослела и превратилась в женщину.
– Да, – сказал Джек. – Три недели назад ей исполнилось двадцать лет.
Закери застонал:
– Ну вот, и ты об этом, а у меня день ее рождения совершенно вылетел из головы. Слушай, как ты умудрился его запомнить?
Джек помнил, потому что никогда не забывал. Это случилось на шестнадцатилетии Мириам, четыре года назад. Именно в тот день он уговорил ее отправиться погулять с ним по пляжу. Для него она была женщиной уже тогда, хотя ее брат, похоже, ничего не замечает до сих пор. Конечно, она смеялась и бегала по песку, пытаясь делать вид, что их прогулка ничем не отличается от тех, в которых участвовал и Закери, но Джек знал, что на этот раз все по-другому. Когда они оказались на пристани, он привлек ее к себе, обнял и поцеловал. И в первый раз признался ей, что она для него единственная во всем мире, лунный свет своим магическим сиянием благословил те обещания, которые они дали друг другу.
А когда он вернулся домой, его ждала целая компания головорезов, друзей его отца, и Джек слишком поздно понял, что их ром – такая же отрава, как и их слова. Через некоторое время он очнулся на пиратском корабле, далеко от дома, даже не успев сказать Мириам последнее «прости». Вместо этого он отправился в путешествие, которое привело его к самым вратам ада, и только теперь, спустя четыре года, смог вернуться домой, откуда ни за что не уехал бы по собственной воле.
Шестнадцатилетие Мириам, о, этот день он не забудет никогда!
– Закери, ты наверняка не помнишь даже свой собственный день рождения, – усмехнулся Джек. – Что уж говорить о сестре? Она стала серьезнее? Ну что же, наверняка этот школяр просто не дает ей повода улыбнуться.
В ответ Закери печально покачал головой:
– Говорю тебе, она изменилась. Она восторгается этим Чаффом, потому что он респектабельный, скучный и умеет говорить по-гречески, как настоящий грек.
Она совсем не изменилась, подумал Джек, по крайней мере для него. Все эти четыре бесконечных года он вынужден был становиться жестче и сильнее ради того, чтобы выжить, но воспоминания о Мириам не оставляли его ни на секунду. Он лелеял в памяти вкус ее поцелуев, запах ее нежной кожи, податливую округлость грудей, бедра, обтянутые нижней юбкой, порозовевшие от холодной морской воды ступни и возбуждающий, дразнящий смех.
– Она сказала, что больше не собирается бегать по песку, – грустно сказал Закери, – что она уже взрослая для игр в принцесс и пиратов. Как будто мы заставляем ее играть! – воскликнул он в сердцах.
– Я заставлю, – твердо произнес Джек.
Неожиданно лицо Закери окаменело. Какого черта он упомянул пиратов! Все в Уэстхеме знали о незаконных делах команды корабля, на котором плавал Джек.
Его отец, Генри Эвери, был известным пиратом со снискавшей дурную славу «Красотки», но никто и никогда не припоминал этого самому Джеку. Когда Уайлдер уехал, все жители Уэстхема быстро решили для себя, что он не причинит вреда ни одному англичанину, так как будет грабить богатые корабли в Красном море и Индийском океане, а тамошние моряки лучшего не заслуживают. Кроме того, чего еще следовало ожидать от Джека? Все, включая его лучшего друга, знали, что это сидело у него в крови.
– Закери, я имел в виду совсем другое, – устало произнес Джек. – Я ведь говорил тебе, что покончил с пиратством.
– Да, конечно, – сказал Закери, но в его голосе не было той уверенности, на которую рассчитывал Джек.
Джек вздохнул.
– Ради всего святого, хотя бы сделай вид, что ты меня понимаешь.
Закери сделал большой глоток эля и сказал:
– Честные люди не обманывают, даже на словах. Но ты должен доказать мне, что изменился. Я знаю, ты можешь плавать на всем, что способно держаться на воде, поэтому предлагаю тебе место на корабле моего кузена.
Джек грустно улыбнулся. Он приехал за Мириам, а не за помощью Закери или его кузена. Он не собирался принимать это предложение.
– Я подумаю об этом, – равнодушно сказал Джек. – Да, кстати, ты не сказал Мириам, что я тоже приехал в Уэстхем?
– Конечно, нет, ведь я же дал тебе клятву, – слегка раздраженно ответил Закери. – Но я промолчал об этом ради спокойствия Мириам, а не ради тебя. Если ты не любишь ее так сильно, как говоришь, если заставишь снова страдать, то зачем тогда…
– Зачем – что? – перебил Джек, задетый тоном друга.
– И ты еще спрашиваешь? – окончательно разозлился Закери. – Затем, что она – моя сестра, а ты…
– Кто? – насмешливо спросил Уайлдер. – Вор, разбойник, убийца, дьявол с черным сердцем, рожденный, чтобы быть повешенным? Я уже говорил тебе и готов повторить: я покончил с этим занятием, ради будущего и ради Мириам. Я вернулся, чтобы сделать ее счастливой.
– Да, но…
– Разве ты не хочешь, чтобы она была рядом с твоим старым другом, который ставит ее счастье превыше всего на свете? Или ты предпочитаешь отдать Мириам этому ученому, который увезет ее в свой Кембридж, прочь от моря и родного дома?
Закери покачал головой, и Джек с сожалением понял, что означал этот печальный жест. Он мог сколько угодно рассуждать о старой дружбе, но истина заключалась в том, что он больше не был тем парнем, который четыре года назад покинул Уэстхем. Это знал Закери, знал и сам Джек. Он видел эти изменения каждый раз, когда смотрелся в зеркало. Четыре года кровавых сражений, абордажей, тайфунов и штормов, постоянного ожидания ножа в спину от своих подельщиков – все это оставило след на его лице. Бледно-серые глаза приобрели опасный, почти волчий блеск, который заставлял людей держаться от него подальше. Он не походил на джентльмена, и тем более на человека, которому можно доверить свою единственную сестру.
– Мне нужно твое слово чести, – сказал Закери. – Джек, обещай, что будешь хорошо с ней обращаться.
– Обещаю, – сказал Джек, поднимая руку. Он знал, что сделает все, чтобы Мириам была счастлива.
– И что ты любишь ее по-настоящему, – продолжал Закери. – Эта упрямая маленькая дурочка все еще любит тебя, хотя и не хочет в этом признаться. Сам не знаю, с чего это я вдруг начал вести себя как самая настоящая сваха. Дай слово, что женишься на ней.
Джек заколебался. Мириам была единственной драгоценностью в его никчемной жизни, и то, что он испытывал к ней, стояло выше обывательских представлений об отношениях между мужчиной и женщиной. Несмотря на долгие годы, боль разлуки не ослабела, а стала только сильнее. Ему не хватало ее больше, чем если бы он лишился какой-то части своего тела.
Он снова хотел быть с ней, но это желание никогда не ассоциировалось у него с женитьбой. Брак казался ему скучным и безрадостным долгом, который размывает страсть и истинную любовь, но он не мог признаться в этом ее брату.
– Закери, я же говорил тебе, что буду с ней порядочен, – искренне произнес Джек.
– Во всех отношениях, – подтвердил Закери. – В противном случае я собственноручно вздерну тебя на виселице, и мне не помешает то, что ты мой друг.
Джек согласно кивнул. Все остальное можно уладить позже, когда Мириам будет рядом с ним.
– Ты передал ей раковину? – спросил он.
– Да, – ответил Закери, все еще не спуская с друга внимательного взгляда, – хотя она сказала, что предсказание насчет истинного возлюбленного, которого она увидит через три дня, полная чушь.
– Через три дня она поймет, что это предсказание – самая правильная вещь на свете, – сказал Джек с улыбкой. – И что самое главное, это поможет навсегда избавиться от греческого школяра.
Глава 3
Мириам осторожно наливала чай из начищенного чайника, стараясь, чтобы темно-коричневая жидкость как можно изящнее наполняла подставленную чашку. В свое время мама заставила ее выучить эти несложные, но изящные приемы поведения за столом, чтобы Мириам могла обслуживать редких знатных посетителей, останавливавшихся в «Зеленом льве» на пути из Бостона в Салем. Теперь Мириам была благодарна ей, потому что эти манеры нравились Чилтону. Она улыбнулась, протягивая ему чашку, и он одобрительно улыбнулся ей в ответ.
В такой жаркий день, как этот, Мириам с удовольствием выпила бы глоток холодного молока или лимонада, но Чилтон ни при каких обстоятельствах не мог изменить своим правилам. Кроме того, полдень был единственным временем, когда Мириам, освободившаяся от мытья тарелок после завтрака и еще не занятая приготовлением обеда, могла провести со своим женихом. С усталым вздохом она присела на краешек стула, стараясь спрятать в складках передника покрасневшие от работы руки.
Она действительно устала, и забота о двенадцати постояльцах «Зеленого льва» не была тому единственной причиной. Уже две ночи Мириам почти не спала. Ее мысли занимал Закери, который решительно не одобрял предстоящее замужество. Как он не понимает, что Чилтон – это лучший вариант, и с ним она будет счастлива? Но почему тогда она каждую ночь кладет под подушку отполированную океанскими волнами раковину, и в тревожных снах к ней приходит не Чилтон, а Джек Уайлдер?
– Мириам, дорогая, ты совсем не обращаешь на меня внимания, – раздался обиженный голос мистера Чаффа.
– Нет, что ты, Чилтон, – слегка виновато произнесла Мириам, подвигая ему блюдечко с печеньем. – Это лимонное, твое любимое, не так ли?
– Я совсем не это имел в виду, – слегка раздраженно заметил Чилтон, однако взял печенье. – Вот уже целых десять минут ты совершенно не слушаешь, о чем я говорю.
– Это не так, – машинально возразила Мириам.
– Разве? – Он протестующе взмахнул кусочком печенья, элегантно зажатым между большим и указательным пальцами. – Если ты сможешь повторить мое замечание о докторе Хайнде и его теории трансмогрификации, я принесу тебе свои искренние извинения. Но думаю, дорогая, тебе не удастся этого сделать, значит, это ты должна извиняться передо мной.
Он отправил кусок печенья в рот и принялся быстро пережевывать его, подняв голову с видом триумфатора. Глядя на эти по-кроличьи суетливые движения, Мириам почему-то вспомнила веселую улыбку Джека Уайлдера, и ей стало нестерпимо больно при мысли о том, что она потеряла. Чилтон очень респектабельный мужчина, но ни при каких обстоятельствах его нельзя было бы назвать привлекательным.
Однако он предложил ей стать его женой, то есть сделал то, чего Джек так и не удосужился. И за одно только это ее жених заслуживал уважения.
– Прости, Чилтон, – сказала Мириам, стараясь сдержать неожиданно навернувшиеся на глаза слезы, – я знаю, как важны для тебя теории доктора Хайнда, но в последние несколько дней в «Зеленом льве» столько постояльцев, и я так много работала…
– О, дорогая, умоляю тебя, не стоит так казниться, – перебил ее Чилтон. Он протянул руку и слегка похлопал Мириам по ладони. – Как только ты станешь моей женой, все эти проблемы исчезнут из твоей жизни без следа.
Она вздохнула и посмотрела на его холеные пальцы, все еще лежавшие на ее покрасневшей руке. Это рука джентльмена, с тоской подумала она, и именно так джентльмены утешают настоящих леди. Но почему тогда ей так хочется, чтобы он не похлопывал ее кончиками пальцев, а обнял, прижал к себе или даже попытался поцеловать? Увы, так поступал Джек, но что хорошего из этого вышло? Неужели тоска по ласкам Джека означает, что она недостойна стать женой настоящего джентльмена?
– Чилтон, ты слишком добр ко мне, – начала она с отчаянием в голосе. – Не знаю, почему ты…
– Не желаю слышать никаких возражений насчет моего выбора, – прервал ее мистер Чафф. – Обещаю, как только мы поженимся, я обеспечу тебе более достойную жизнь. Ждать осталось не так уж и долго.
Мириам заставила себя улыбнуться. Чилтон прав. Замужество положит конец ее тревогам и воспоминаниям о прошлом, которые уже две ночи не дают ей спать. И все это из-за Закери с его дурацкой раковиной!
– Я бы хотела, чтобы наша свадьба состоялась завтра, – почти мечтательно сказала Мириам.
– Моя милая нетерпеливая невеста, – с улыбкой сказал Чилтон, поднося к губам ее руку и слегка целуя запястье. – Я тоже этого хочу, но пока нам необходимо сдерживать свои животные инстинкты.
– Но я совсем не это имела в виду!
– Я знаю, что ты имела в виду, – снисходительно заметил Чилтон. – Но не виню тебя в этом. Ты выросла в варварском краю среди дикой природы, далеко от общества, поэтому нет ничего удивительного в том, что у тебя проявляются такие… э-э… непредсказуемые импульсы. Но мы не должны подчиняться страсти. Напротив, следует подавлять ее силой разума.
Длинные букли его парика заскользили по ее руке, и Мириам подумала о том, что он намного лучше, чем она, справляется с подавлением своих импульсов. Она обязана научиться обуздывать свои страсти, иначе ей никогда не стать счастливой с Чилтоном и, что важнее, с самой собой.
Но одно дело принять такое решение, и совсем другое – воплотить его в жизнь. К тому времени, когда все постояльцы отужинали, посуда была перемыта и все убрано, у Мириам едва хватило сил, чтобы подняться в свою душную комнату на втором этаже. Раскаленная дневным солнцем крыша еще не остыла. Мириам в изнеможении упала прямо поверх покрывала, раскинув в стороны руки и ноги, в надежде освежиться хотя бы легким ветерком, проникавшим сквозь раскрытое настежь окошко.
«Сегодня ночью, – твердо сказала она себе, – я буду спать и не увижу ни одного сна».
Но стоило ей закрыть глаза, как сознание вышло из-под контроля.
Ей снилось, что она снова сидит рядом с Чилтоном. Она улыбнулась и протянула ему руку. Чилтон рассмеялся приятным грудным смехом. Но это был не его смех, и когда он повернул к ней лицо, оказалось, что это Джек. Его темные, слегка вьющиеся волосы падали на загорелый лоб, а светло-серые глаза насмешливо смотрели из-под красиво очерченных бровей. Его рука крепко сжала ее талию, легко подняла в воздух, и уже через секунду она сидела у Джека на коленях, ощущая под собой возбуждающую твердость его бедер. Он привлек ее к себе, и их губы слились в страстном поцелуе…
Мириам резко поднялась на кровати. Сердце буквально выпрыгивало из груди, а дыхание было частым, словно после продолжительного бега. Горячий воздух комнаты давил на нее с такой же силой, с какой Джек обнимал ее во сне. «О, это же только сон!» – со стоном подумала Мириам, прижимая ладони к пылающим щекам.
Джек не снился ей уже несколько лет, почему же сны о нем начали приходить к ней именно сейчас, когда она уже пообещала выйти замуж за другого? Да, ее страсть необузданна, как табун диких лошадей, но она должна научиться контролировать ее, она просто обязана это сделать. Мириам крепко сжала веки и перевернулась на бок, засовывая руки под подушку. Округлая прохладная раковина словно сама проскользнула в ее ладонь.
– «Невестино желание», как же, – пробормотала она, доставая из-под подушки подарок Закери. – Лучше бы назвали ее «невестино мучение».
Она не была слишком суеверна, и ей хватало переживаний. Мириам поднялась с кровати, зажав раковину в руке. В короткой ночной рубашке из прозрачных кружев она прошла на кухню, дверь из которой вела во двор.
Выйдя из дома, Мириам на секунду замерла, потрясенная царившим на улице спокойствием. В такой час в Уэстхеме все спали. Прилепившиеся друг к другу домики и магазинчики казались безлюдными под молочным светом луны и сверканием звезд. С берега реки раздавалось мелодичное пение цикад, дополнявшееся тихим шелестом волн, накатывавших на прибрежный песок. Мириам направилась к воде, от которой веяло прохладой. Это Закери виноват в том, что мысли о Джеке лезут ей в голову, подумала она. Нужно справиться с ними, пока не случилось что-то плохое.
Мириам прошла мимо развесистой ивы, под которой привязывали лошадей, и направилась к пристани. Давным-давно ее дед понял, как выгодно построить постоялый двор именно в этом месте, на новой дороге, ведущей из Бостона. Многие путники желали отдохнуть и отведать горячей пищи перед дальним переходом к югу или путешествием по реке.
Гладкие, отполированные за много лет доски приятно охлаждали ступни Мириам. Она подошла к самому краю, где висел причальный колокол, и наклонилась посмотреть на чернеющую воду. Так они делали в детстве – она, Закери и, конечно, Джек. Она не делала этого уже давно, но теперь, в лунном свете, ей подумалось, что смотреть ночью в воду – самое правильное и логичное из всех занятий.
Она поднялась и поднесла к лицу лежавшую на ее раскрытой ладони раковину.
– Вот, Закери Фэрборн, – сказала она, замахиваясь как можно сильнее, чтобы выбросить раковину в реку, – что я думаю о твоей волшебной раковине, вот что я думаю о твоей дурацкой настоящей любви, вот…
– Ты опоздала.
Она обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие и не свалилась в воду. Однако стоявший возле нее мужчина не сделал ни единого движения, чтобы ее удержать. Лишь длинная тень, отбрасываемая им в лунном свете, коснулась ее ног.
– Уже полночь третьего дня, Мириам, – тихо сказал Джек Уайлдер. – Иди сюда и поздоровайся со своим возлюбленным.
