Текст книги "Сердце целителя (ЛП)"

Автор книги: Миранда Бриджес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться.

– Для меня сейчас главное – найти Камиллу, вернуться на Землю и выяснить, что со мной происходит. Я подозреваю, что вы можете помочь мне с этими вещами, и ради этого готова оставить прошлое в прошлом. Но чтобы все было ясно, – продолжаю, пригвоздив его взглядом, – я убью тебя, если ты или любой другой мужчина на этом корабле попытаетесь прикоснуться ко мне.

Брэкстон подходит ко мне, и я выпячиваю подбородок и расставляю ноги, не желая позволять ему запугивать меня. Он наклоняется ближе, приближая свои губы не более чем на дюйм, и мне трудно встретиться с ним взглядом.

Как будто не слышал моего предупреждения, он обхватывает мое лицо ладонями, его глаза сверкают ониксом.

– Я убью любого мужчину на этом корабле, который попытается прикоснуться к тебе, Скайлар.

Я хочу накричать на него и все же ловлю себя на том, что мне нравится мысль о том, что он защищает меня. Даже при том, что не уверена, почему он чувствует необходимость заботиться обо мне, я благодарна за это. Мысли о том, что меня запрут на инопланетном корабле, полном мужчин, достаточно, чтобы заставить меня выпрыгнуть из ближайшего воздушного шлюза; я не думаю, что мое беспокойство выдержит это.

– Спасибо. – Мой голос едва громче шепота, но знаю, что он услышал меня, когда прижимается своим лбом к моему.

– Всегда пожалуйста.

Я отстраняюсь и смотрю на него, когда он опускает руки.

– Если ты действительно это имеешь в виду, тогда позволь мне поехать с тобой, чтобы спасти Камиллу.

Его лоб хмурится, губы сжимаются в тонкую линию.

– То, как ты сейчас обращаешься со своим даром, делает тебя обузой. Я не могу сознательно подвергать тебя опасности.

– Тогда научи меня. – Я ищу его взгляд своим умоляющим. – Я видела, как ты использовал свои силы, поэтому знаю, что мы похожи в этом.

Он качает головой.

– Не похожи, а точно такие же.

– Что? – Я отпрянула, мое лицо нахмурилось в замешательстве. – В этом нет никакого смысла. Я человек, а ты дравианец.

– Скайлар, ты одновременно и человек, и дравианка.

– Заткнись, нахрен. – Увидев удивленное выражение лица Брэкстона, я беру его руки в свои и нежно их сжимаю. – Я не это имела в виду. Это способ… – Качаю головой, глядя на себя. – Не бери в голову. Я просто говорю, что тебе не верю.

Выражение его лица становится менее суровым, но не смягчяется.

– Ты можешь считать меня негодяем, но я не лжец.

– Конечно, нет, – отвечаю, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе. – Ты рассказал мне обо всем хорошем, плохом и уродливом, и я ценю это.

– Твою благодарность трудно распознать, – бормочет он.

Мои губы дергаются от уныния в его голосе.

– У меня сейчас трудный период в жизни.

Брэкстон бросает на меня взгляд, который дает мне понять, что он чувствует то же самое, и я предполагаю, что он называет мне причину своих проблем. Не могу сказать, что он неправ. Не в силах сдержаться, я смеюсь. Мое раздражение переходит в истерику, а потом добавляется ко всему стрессу, который испытала, и это идеальный рецепт для развлечения в самое неподходящее время.

Брэкстон все это время наблюдает за мной, и что-то меняется в его взгляде. Как только узнаю возбуждение, таящееся в его глубинах, смех замирает у меня в горле. Каждый раз, когда мужчина смотрел на меня таким образом, я немедленно переходила к обороне, в то время как меня начинало подташнивать.

И все же с Брэкстоном я нахожу себя заинтригованной. Но не менее осторожной.

– Послушай, – начинаю, изучая свои руки, – я не говорю, что ты лжешь, но как я могу быть наполовину дравианкой? У меня нет ни серебристых волос, ни заостренных ушей, и мой рост всего пять с половиной футов.

– Я проверил твою ДНК, и нет смысла бороться с правдой. Ты, должно быть, результат того времени, когда дравийцы впервые посетили Землю. Ты в основном человек, но нельзя отрицать твое наследие. Твой дар – достаточное доказательство.

Я изучал человеческую ДНК, и есть определенные научные факты, с которыми ты не можешь поспорить. – Если он действительно провел тестирование, о котором говорит, то я мало что могу опровергнуть. Особенно если принять во внимание, что их технология превосходит все, что я видела на Земле.

На трясущихся ногах возвращаюсь к креслу, которое занимала раньше, и плюхаюсь на него. Нужно многое переосмыслить и принять.

Брэкстон опускается на колени рядом со мной, кладя свою руку на мою.

– Я проведу тебя через это, но ты должна доверять мне. – Он проводит большим пальцем по моим костяшкам в нежной ласке, заставляя мою кожу покалывать. – Ты можешь это сделать?

Доверять. Это такое многозначное слово, полное потенциальных невыполненных обещаний наряду с благими намерениями, которые ни хрена не значат. Я все еще пытаюсь восстановить свою веру в человечество, особенно в мужчин. Знаю, что Брэкстон – это не все мужчины. Черт, он даже не человек, но все еще мужчина.

Могу ли я сделать для него исключение?

– Я могу попробовать, – отвечаю со всей честностью.

– Это уже начало.

Я убираю руку, когда чувство уязвимости ползет по моему позвоночнику.

– И что теперь?

Брэкстон поднимается на ноги.

– Теперь ты будешь тренироваться.

***

Два часа спустя я потею больше, чем если бы пробежала десять миль.

– Почему это дерьмо такое сложное? – спрашиваю сквозь стиснутые зубы. Я смотрю на миску, желая, чтобы та поднялась в воздух, как тарелки и столовые приборы раньше.

– Это потому что ты пытаешься заставить его, – говорит Брэкстон. – Дар – это естественная сущность, как дыхание. Чем больше ты концентрируешься на этом, тем труднее это будет становиться. Давай попробуем это.

Я громко выдыхаю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

– Что ты имел в виду?

– Иди сюда.

Я медленно поднимаюсь на ноги, глядя на Брэкстона. Он не сделал ничего даже отдаленно неподобающего, и все же мне трудно игнорировать его чувственность. Он прикасался ко мне несколько раз, но в медицинских целях, и хотя уже больше привыкла к этому, мне все еще не совсем комфортно. В прочих же случаях прикосновение объяснялось целью защитить или утешить меня. Хотя ясно вижу жар в его взгляде, он не пытается это скрыть. Но и ничего не делает с этим.

Хотя возможностей для этого имелось полно.

– Закрой глаза, – инструктирует он. Я бросаю на него скептический взгляд, но он выгибает бровь, явно не в настроении выслушивать мои пререкания. – Хорошо, – говорит он, когда я подчиняюсь. – Теперь представь, что дар – это электрический ток, постоянно текущий через тебя.

Я делаю глубокий вдох и действительно пытаюсь сосредоточиться на том, что он говорит. Знакомое ощущение силы пробегает рябью под моей кожей, словно подтверждая ее присутствие. Это успокаивает, и я уговариваю его распространиться по всему моему телу, а не только по рукам, где она обычно собирается.

– Хорошая девочка, – бормочет он, его голос близко к моему уху. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться и не открывать глаза, когда его дыхание касается моей щеки.

– Твой дар – это часть тебя, но он не контролирует тебя. Точно так же, как диктуешь скорость своего дыхания и темп шагов, ты будешь регулировать свой дар.

Я киваю. Чувствую, словно дар сконцентрирован в моих руках, но теперь рассеяла его по всему своему телу.

– Хорошо. – Его кончики пальцев касаются моих костяшек. – Наш дар легче всего выбросить из наших рук, будь то пальцы, ладони или и то, и другое. Вот почему ты чувствуешь это там больше всего, но ты должна быть уравновешенной. Дар должен собираться только в центральном месте непосредственно перед тем, как ты его выпустишь. Понимаешь?

– Да. – Мой голос звучит хрипло, поэтому прочищаю горло. – Понимаю.

– Я собираюсь прикоснуться к тебе. Не пугайся.

Я готовлюсь к контакту, благодарная за предупреждение. Это кажется глупым после того, как он столько раз касался меня руками, но сейчас чувствую себя по-другому. Это более интимно.

Он берет меня сначала за одно запястье, потом встает позади меня и обхватывает другое. Его грудь касается моей спины, когда он наклоняется вперед, поднимая мои руки. Я жду, что холодный ужас охватит меня, и мое сердце сожмется от страха, но ничего не приходит.

Вместо этого обнаруживаю, что мое сердце трепещет от его близости.

– Не думай ни о каком конкретном объекте, – говорит он низким голосом. – Вместо этого подумай о своих намерениях. Что ты делаешь и почему?

Я обдумываю это в течение минуты, прежде чем дать ему свой ответ.

– На Земле я хотела защитить себя. Это было моим первоначальным намерением. А потом… – Я не хочу озвучивать уродство, придавать ему реальность, которой избегала.

Он проводит большим пальцем по моему запястью в знак утешения.

– Самозащита – одна из самых естественных реакций, вот почему твой дар усилился, но он был вызван к жизни эмоцией еще более глубокой, чем эта.

– Гнев? – спрашиваю я.

– Боль.

Я обвисаю в его объятиях, и Брэкстон быстро обнимает меня. Вместо паники есть только облегчение. Я крепко зажмуриваюсь, когда образы бомбардируют мой разум своей ужасной историей. Меня пробирает озноб, но тепло его тела умудряется сдерживать его, так что едва осознаю это.

– Только такая сильная эмоция, как эта, могла вызвать дар, – продолжает он, прижимая меня к себе и прикасаясь своей щекой к моей. – Единственные, кто может соперничать с этим, – это страх и ярость. Я полагаю, именно поэтому ты проявила столько силы, несмотря на свою разбавленную родословную. Однако она все еще течет через тебя с огромной силой. Я знаю многих дравийцев, которые не обладают даром, и даже тех, у кого он есть, но они не могут повторить то, что ты сделала на Земле.

– Если бы только я добралась туда раньше, – подавляю я рыдание.

– Результат был бы тем же самым.

Мои глаза распахиваются, и я поворачиваюсь в его объятиях, кладя руки ему на грудь.

– Откуда ты знаешь? – в моем голосе звучит отчаяние. – Я могла бы спасти их.

Он вздыхает и медленно качает головой, его руки теперь лежат на моей пояснице. Я испытываю огромное облегчение, но все же хочу, чтобы он крепко меня обнял.

– Ты бы стала свидетелем их убийства и попала в плен, – возражает он. – Твой дар не пробудился бы, так что нет, ты не смогла бы их спасти.

Я сжимаю в кулаке его униформу и, прищурившись, смотрю на него.

– По крайней мере, я бы попыталась, сделала хоть что-нибудь.

– Ты сделала, отомстив за их смерть. – Он скользит пальцами вверх по моим рукам, по плечам, а затем обхватывает мое лицо. – И сейчас ты тоже делаешь. Каждое мгновение, когда ты дышишь, каждая секунда, которую проживаешь, чтит их память. – Я прикусываю губу, чтобы та не дрожала. Большим пальцем он проводит по моим губам в нежной ласке. – Они хотели бы, чтобы ты выжила и со временем снова была счастлива.

Всхлипнув, я закрываю глаза, пытаясь сдержать слезы. Но они все же стекают по моим щекам, и Брэкстон их вытирает.

Это нормально – оплакивать их, – мягко убеждает он.

Брэкстон прижимает мою голову к своей груди, одну руку кладет чуть выше моих бедер, а другой обхватывает мой затылок. И запускает пальцы в мои волосы, его кончики пальцев слегка касаются головы.

– Я так по ним скучаю, – выдыхаю я. – Не могу поверить, что они умерли.

– Боль, которую ты испытываешь, является равной мерой того, как сильно ты их любишь, Скайлар. Это нужно принимать, а не подавлять и отрицать.

Эмоциональная плотина внутри меня не только лопается, но и разрушается от его слов, мое горе переполняет меня.

Не знаю, как долго я стою и плачу, но, в конце концов, Брэкстон берет меня на руки и садится на кровать. Он откидывается на спинку кровати, баюкая меня и нежно поглаживая по спине. Он молчит, но слова и не нужны. Кажется, он сказал все, что нужно. И я услышала все, что мне нужно.

Я вытираю лицо, все еще лежа рядом с ним. Меня смущает, что мне не только комфортно в его объятиях, но и я не против этого. Если быть до конца честной, меня это более чем устраивает. Мне это нравится.

– Уверен, что ты не философ, замаскированный под врача?

– Определенно, – в его голосе слышится улыбка.

– Все ли дравийцы такие, как ты?

Он отстраняется и смотрит на меня.

– В каком смысле?

Под его взглядом мне трудно сосредоточиться и не нервничать. Я глубоко сглатываю, прежде чем ответить.

– Ну, просто ты кажешься… милым.

Его брови приподнимаются.

– Милым?

– Не в плохом смысле. С тобой было очень приятно иметь дело.

– Иметь дело? – На этот раз его рот кривится.

Я фыркаю.

– Не бери в голову.

Мы замолкаем, и я удивляюсь, что у меня нет желания высвобождаться из его объятий. Здесь тепло, и сила его массивного тела заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Эти мысли почти так же чужды мне, как и Брэкстону, и все же…

Я украдкой бросаю на его лицо взгляд сквозь ресницы. Он смотрит прямо перед собой, голубые глаза блестят, как будто он думает. Во взгляде нет злого умысла или коварства, просто выражение удовлетворения.

– Ты такой со всеми своими пациентами? – Слова срываются с моих губ прежде, чем успеваю их остановить. Я сразу же осознаю, как нелепо это звучит, и съеживаюсь, когда док снова переводит взгляд на меня.

– Почему ты спрашиваешь?

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, как нормальный человек, он задает собственный вопрос, эффективно уклоняясь и не давая мне желаемой информации. И по какой-то глупой причине действительно хочу знать, отличаюсь ли я от других. На это нечего намекать, но сама мысль о том, что он вот так обнимает каждую женщину, расстраивает меня. Но только самую малость, говорю я себе.

– На Земле не принято, чтобы врач проявлял такой интерес к пациенту, даже заходил так далеко, чтобы утешать его таким образом, – признаюсь я.

Его взгляд пронзает мой, как будто высверливая мои секреты, но я не отвожу взгляда. И почему? Потому что тоже ищу его секреты. У него должно что-то быть, потому что у всех есть.

– Поэтому подумала, что это может быть дравийская медицина или обычай, – объясняю я.

Он выдыхает, прежде чем заговорить.

– Это нетипично, и в этом нет ничего даже отдаленно напоминающего обычай. – Его взгляд пронизан черными завитками, напоминая мне о дыме, который пробивается сквозь синеву. – У меня нет оправдания своему поведению, – говорит он.

Затем он резко сдвигает меня со своих колен и встает с кровати. Не смотрит на меня. Я в замешательстве. Его плечи напряжены, кулаки сжаты.

– Я прошу прощения, Скайлар. Тебе нужно поспать, и я позабочусь о том, чтобы тебя не беспокоили, даже я. – Он хватает устройство на тумбочке и нажимает на него, затем кладет обратно. – Ты можешь позвонить мне или кому-нибудь еще, когда проснешься. Я ввел настройки на английском языке.

Затем он широкими шагами пересекает комнату в направлении двери. Я вскакиваю с кровати, как только понимаю его намерение, но слишком поздно. Он закрывает дверь, не оглядываясь на меня, и я опускаюсь на матрас, мой разум в оцепенении.

– Какого черта?

Минуту назад он обнимал меня, и я неохотно наслаждалась этим. Затем он буквально бросил меня и исчез. Это похоже на все мои прошлые отношения, за исключением того, что это произошло всего за пару часов, а не недель.

Измученная и эмоционально истощенная, я проскальзываю под одеяло. Повсюду витает аромат Брэкстона, и вместо того, чтобы чувствовать себя неловко или сбитой с толку, я зарываюсь поглубже, кладя голову на подушку. Я вдыхаю больше его запаха и задаюсь вопросом, не проявляю ли первые признаки Стокгольмского синдрома.

Глава 6

Корабль Брэкстона огромен, и это не пустые слова.

Не знаю, чего я ждала от космического корабля пришельцев, но была более чем впечатлена, когда Брэкстон устроил мне персональную экскурсию. И это опять же далеко не эвфемизм. Однако даже мое восхищение не заглушает моего нынешнего раздражения.

После того как проснулась и связалась с Брэкстоном по планшету, он ответил удивленным тоном, но быстро скрыл это. Но затем немедленно сменил его на профессиональный и с тех пор был лишь вежлив и отстранен. Это было два дня назад.

И это выматывает мне последние нервы.

По мере того, как Брэкстон показывает различные секции, комнаты и функции корабля, я чувствую, что становлюсь все более и более раздражительной. Он ведет себя так, будто его влечение ко мне – это позор для него. Что не совсем лестно. Я хочу, чтобы мужчины не обращали на меня внимания, но теперь, когда Брэкстон стал таким, не уверена, что мне это нравится.

Вообще-то, я уверена, что мне это не нравится.

– Вот эти шаттлы мы будем использовать для перелета с корабля на планету Ялат, – говорит он, указывая на большое серебристое судно, очень похожее на то, что я видела в «Звездных войнах». Это было бы очень круто, если бы не моя нервозность. – Даже с маскировочным устройством наш корабль слишком велик, чтобы остаться незамеченным, но у этих малых транспортных средств такой проблемы нет, – заканчивает он.

– В каком из них окажусь я?

Он замирает, опуская протянутую руку. – Ты не поедешь.

– Да пошло оно все к черту. – Я поджимаю губы и вздергиваю подбородок. – Ты не можешь указывать мне, что делать, поскольку не имеешь надо мной никакой власти.

Медленно он поворачивается ко мне лицом. Хотя выражение его лица нейтральное, я почти чувствую волны гнева, которые он пытается подавить. Незначительное напряжение губ выдает его, а также легкий треск зубов во рту.

– Я привел тебя на борт этого корабля, так что это накладывает на меня ответственность за тебя, – произносит он низким рокочущим голосом.

Я качаю головой. – Ты должен следить за тем, чтобы я не доставляла проблем, но это не то же самое, что диктовать мне порядок действий. – Улавливаю, как мускулы на его челюсти снова напряглись, поэтому продолжаю, желая надавить на Брэкстона и заставить его вытащить вечно торчащую палку из его задницы. – На самом деле, я подумываю попросить Эрикса помочь мне с моим даром, раз уж ты, похоже, не торопишься.

Брэкстон глубоко вдыхает, при этом его ноздри раздуваются, и тут же его рука резко хватает меня за запястье. Он не слишком нежно тянет меня на себя и почти тащит из стыковочного отсека. Удивительно, но я не испытываю страха, хотя совершенно очевидно, что он более чем слегка рассержен. На самом деле какая-то часть меня симпатизирует этой властной стороне Брэкстона, но знаю, что это только потому что он не причинит мне вреда.

И тем не менее уверена, что он этого не сделает.

Главное, что я полностью восстановилась, и моя сила работает на полную катушку. Я практиковалась в ее использовании, пока Брэкстон игнорировал меня, и теперь с легкостью могу поднимать отдельные предметы. Кроме того, я много плакала о своих родителях, но, по крайней мере, это было наедине. Хотя должна признаться, что мне хотелось, чтобы Брэкстон каждый раз обнимал меня.

Брэкстон решительно идет вперед, не останавливаясь, а мне приходится бежать трусцой, чтобы не отстать. Другие дравианские мужчины смотрят нам вслед, но никто не останавливается, чтобы расспросить лекаря. Наконец, после нескольких поворотов и поездки в лифте, он останавливается.

– Что это за место? – спрашиваю, оглядывая помещение. Это похоже на небольшой пустой склад с металлическими стенами, на которых выгравированы восьмиугольники. Потолок высокий, но кажется, что это замкнутое пространство. Я передергиваю плечами, чувствуя себя немного неуютно.

– Это тренировочный центр. – Брэкстон убирает мою руку и подходит к единственной клавиатуре, расположенной на стене. Раздается серия звуковых сигналов, а затем в центре комнаты внезапно появляется металлический стол. На нем лежат ножи разных размеров. В дальнем конце большой комнаты – набор серых манекенов или кукол в одинаковых позах. Это похоже на тир, только на этот раз нет бумажной мишени.

Я собираюсь подойти к столу, когда Брэкстон поднимает руку в мою сторону, останавливая меня своей силой. – Какого черта? Я пытаюсь повернуться, но не могу сделать больше, чем повернуть голову. От плеч и ниже я не в состоянии двигаться, но это не мешает мне бросить на него дерзкий взгляд.

– Ты думаешь, что благодаря своему дару теперь непобедима, – говорит он. Брэкстон кружит вокруг меня, держа меня в плену невидимого барьера. – Ты думаешь, что раз ялатам нужно потомство, то они не убьют тебя. Я собираюсь сделать так, чтобы ты осознала, насколько хрупка, насколько ты человек

Отчасти я в бешенстве. Брэкстон думает, что может запугать меня, но у него есть и другая причина. Однако с другой стороны, меня странным образом интригует его властная сторона. Я могу сказать, что мужчина красив, но не испытывала настоящего физического влечения к кому-либо уже много лет. То, что это происходит с Брэкстоном, просто умопомрачительно, ведь он инопланетянин, но дело не только в этом.

Меня также тянет к нему в сексуальном плане. После пережитого три года назад нападения никогда не думала, что снова буду кем-то интересоваться. Или, по крайней мере, не так скоро и не с почти незнакомым человеком.

Откровение поражает меня так сильно, что я пошатываюсь, когда Брэкстон отводит от меня свою силу. Я тут же поджимаю под себя ноги и наклоняю подбородок, не собираясь позволить ему увидеть, что он делает со мной психологически, не говоря уже об эмоциональном и физическом состоянии.

– Я хочу, чтобы ты использовала свой дар на этих ножах и поразила мишени, – говорит он, складывая руки.

– Это невозможно, – выдавливаю я из себя.

Сжимаю губы, чтобы не закричать. Конечно, я могу поднять миску с помощью своей силы, но не пользовалась ею, чтобы бросать это безобразие на землю, как будто я на еврейской свадьбе.

Поздравляю, ублюдок.

Он язвительно вскидывает бровь и качает головой. – Как сказала бы моя королева: «Перестань быть киской и просто сделай это».

Тут мой рот распахивается. – Ты только что… Я только что… Я сжимаю губы и отворачиваюсь от него, пытаясь вернуть себе самообладание. Он буквально лишил меня дара речи. Такое со мной впервые.

Глубоко вздохнув, перевожу взгляд на оружие, разложенное на столе, особенно на маленький кинжал, надеясь, что он будет не тяжелее миски. Решимость горит во мне вместе с моей силой, которая медленно пробуждается и разгорается.

– Позволь мне предложить тебе некоторую мотивацию, – говорит он, нарушая мою концентрацию. – За каждый нож, который не попадет в цель, ты будешь обязана мне повиноваться.

– Каждый неиспользованный нож окажется на твоем самодовольном лице, – бормочу я.

Подняв руки ладонями наружу, я закрываю глаза. На днях, когда Брэкстон заставил меня попробовать это упражнение, я обнаружила, что оно очень помогает мне сосредоточиться на своих намерениях. Поэтому в тишине думаю о том, каковы мои цели сейчас.

Выживание. Месть. Безопасность.

Сила пульсирует во мне, словно соглашаясь с моей оценкой. Выбираю цель с наибольшим эффектом на данный момент – безопасность. Я хочу защитить себя больше всего на свете и таким образом обеспечу свое выживание и месть.

Я мысленно представляю цель, оживляя каждый контур и впадину человекоподобного манекена. Он воплощает все, что может причинить мне вред: ялаты, мои кошмары и смерть моих родителей. Прочно закрепив в уме цель послать нож ввысь, я щелкаю запястьем.

От мягкого толчка я открываю глаза. От удивления они распахиваются, когда вижу, что нож прочно вошел в мишень в дальнем конце комнаты. Я перевожу взгляд на Брэкстона.

– Это я только что сделала? – спрашиваю, беспорядочно жестикулируя руками.

Он просто кивает, что немного сбивает меня с толку. – Сделай это снова.

Разочарование пронзает меня от отсутствия похвалы и поощрения. Сжав плечи, я закрываю глаза и снова выполняю мысленное упражнение. И снова попадаю в цель.

– Теперь сделай это с открытыми глазами, – говорит Брэкстон.

– Но я только учусь.

Он качает головой. – Как думаешь, ты сможешь отправиться на спасательную операцию и провести ее с закрытыми глазами все время?

Мой взгляд метался между ножами и им, давая ему понять, как сильно я хотела бы зарезать его прямо сейчас. Брэкстон лишь покачивает подбородком в сторону стола.

– Еще раз, Скайлар. Глаза открыты.

Глубоко вздохнув, выкидываю Брэкстона из головы. Не полностью, потому что не могу избавиться от него в мыслях, но достаточно, чтобы сосредоточиться на задаче, стоящей передо мной. Я сканирую оставшиеся ножи и распределяю их по буквам слова «безопасность». Без каждой буквы слово невозможно произнести, и оно теряет смысл. Я хочу, чтобы буквы были вместе, мне нужно, чтобы они соединились, чтобы окутать себя чувством безопасности. Они не отдельные сущности, а единое целое, единственная цель которого – удовлетворить потребность, желание.

Я хочу чувствовать себя в безопасности.

Когда ножи взлетают, я стискиваю зубы, чтобы сохранить концентрацию, мои руки дрожат от усилия держать их ровно. Я мысленно приписываю каждому манекену свой ярлык: ялаты, злодей из моего прошлого, мой тайный недостаток как женщины, боль от смерти родителей. Я делаю шаг и выбрасываю руки вперед, собирая всю свою невидимую энергию в ладонях. С порывом она покидает мое тело, приводя в движение ножи, и они поражают цели в грудь, впиваясь до самых рукоятей.

Опустив руки, я покачиваюсь в сторону, не в силах удержаться от падения. Брэкстон мгновенно оказывается рядом, обхватывает меня за плечи и удерживает в вертикальном положении. Когда моя голова откидывается в сторону, он опускает меня на пол и сам встает рядом на колени.

– Ты в порядке? – спрашивает он, хмурясь.

Я лишь киваю. Моя сила слабо пульсирует, я не смогу продолжать упражнение. К счастью, ножей больше не осталось. Мне интересно, как Брэкстон рассчитывал добиться от меня послушания. Да, точно.

Он проводит пальцами по моим волосам, зачесывая назад пару прядей. Его взгляд по-прежнему синий, но теперь его окружает чернота, создавая сильный цветовой контраст.

– Сделай глубокий вдох, – говорит он. – Чувство слабости и усталости уменьшится.

Я наполняю легкие и выпускаю воздух через рот. Его взгляд останавливается на моих приоткрытых губах, и синева его глаз полностью исчезает. Вместо них появляется прекрасный обсидиан. Прежде чем осознаю, что делаю, я провожу большим пальцем по коже под его глазом.

– Почему они меняют цвет?

Может, мне показалось, но он уклоняется от моего прикосновения, в его взгляде блестит что-то, что, как подозреваю, является смесью беспокойства и желания.

– Это происходит, когда мы испытываем сильные эмоции, – тихо отвечает он. – Дравианцы не склонны к эмоциональным проявлениям любого рода. Это просто не принято.

– Ты беспокоишься обо мне.

Это скорее вопрос, чем утверждение, и я жду, что он будет отрицать это, но удивленно кивает. Я кладу вторую руку ему на лицо и притягиваю его ближе. Он опускает голову, как будто моя хватка слишком сильна, чтобы мог сопротивляться или вырваться. Теперь между нами меньше дюйма, и его теплое дыхание касается моих губ.

– Почему? – спрашиваю я. Желание все знать горит в моей груди, и я чувствую, что сойду с ума, если он не даст мне ответ. – Пожалуйста, скажи мне, почему ты беспокоишься обо мне.

– Я не должен. – Он ненадолго закрывает глаза, как будто собирая свой самоконтроль. – Это было бы неуместно.

– Я не могу придумать ничего более забавного. – Я надеюсь подтвердить притяжение, возникшее между нами, не желая больше его отрицать. Поэтому мои губы слегка касаются его губ. – Когда в последний раз ты нарушал правила?

– Сейчас.

Затем он целует меня. Несмотря на то, что я уговаривала его, все еще потрясена тем, что он действительно сделал это. Кажется, что его суровая внешность тает, и я обхватываю его шею руками, чтобы прижать его к себе. Не хочу, чтобы он передумал или вспомнил о своих благородных намерениях до того, как у меня появится шанс попробовать его на вкус.

Я вплетаю пальцы в его волосы, притягиваю его к себе, выгибаю спину, чтобы быть к нему ближе. Он кладет руки по обе стороны от моей головы, и клянусь, что никогда не чувствовала себя в большей безопасности. Брэкстон вызывает чувство безопасности, которого я жажду, и не уверена, потому ли это, что он спас меня, или есть что-то в его поведении, что успокаивает меня, но что бы это ни было, я хочу этого.

И хочу этого очень сильно.

Мое желание, давно умершее и похороненное, оживает с новой силой. На каждом дюйме моих губ ощущается необычное покалывание. Оно загадочное и чужое, но мне нужно еще. Его язык проникает в глубину моего рта, но этого мало. Сначала он пробует на вкус и дразнит, но после поцелуй переходит к поглощению и властвованию. Я предлагаю ему себя, позволяя захватить мои губы агрессивными движениями языка и сильным давлением губ. Мы сливаемся в поцелуе, и когда его рука накрывает мою грудь, мой стон мгновенно передается ему.

Брэкстон теребит мой сосок большим пальцем, пока я не начинаю извиваться. Желая почувствовать его тело, скольжу руками вниз по его спине и хватаюсь за его летный комбинезон, и тяну его вниз. Брэкстон со стоном вжимается твердым торсом в мои мягкие изгибы, и я в ответ вскрикиваю. Когда его эрекция пульсирует между моих бедер, мое лоно становится влажным – явное приглашение. Поэтому сгибаю колени, поднимая ноги, чтобы теснее прижать его к клитору. Член Брэкстона пульсирует, и я поднимаю бедра, желая большего давления.

Брэкстон отпрянул назад, тяжело дыша, а затем медленно толкнулся в меня, наблюдая за мной все это время. Я ахаю, когда он проводит твердым членом по моему набухшему лону, и меня охватывает прилив удовольствия. Я крепче вцепилась в его одежду, отчаянно желая достичь пика. Он, должно быть, видит это в моих глазах, потому что не останавливается, а только увеличивает темп.

– Брэкстон, я кончаю.

Мои глаза закрываются, когда меня настигает оргазм. Он проносится сквозь меня, как торнадо, набирая скорость и силу. И затем так же быстро, как уничтожает меня своей интенсивностью, сокрушает и посылает меня в полет.

Брэкстон целует мое горло, а с моих губ срываются хныканье и лихорадочные мольбы. Док будто утешает меня, каким-то образом зная, что этот оргазм так много значит для меня. Я так давно не испытывала удовольствия, и оно никогда не было таким всепоглощающим.

Я открываю глаза и в оцепенении смотрю в потолок, глотая воздух, чтобы не потерять сознание. Брэкстон поднимает голову, и я перевожу взгляд на него. Почувствовав жар в его глазах, глубоко сглатываю, и мне становится интересно, что он видит в моих.

По мере наблюдения за Брэкстоном потребность в нем растет, и он не просто вытесняет мой постоянный страх. Он заставил его полностью исчезнуть, и я чувствую себя свободной. Как и удовольствие, это еще одно чувство, уже долгое время мне недоступное.

От голода по нему я хватаюсь за молнию у его горла с дерзким приглашением. Сдвигаю ее вниз, намереваясь ответить ему взаимностью и доставить ему такое же удовольствие. Или, по крайней мере, попытаюсь это сделать, поскольку мой оргазм был лучшим в моей жизни. Не уверена, что смогу сделать это для него, но готова принять вызов.