Текст книги "Небо в мечтах (СИ)"
Автор книги: Мира Миркова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
***
– И всё же хорошо, что мы собрались и вышли сегодня на пробежку, – улыбается Олеся, следуя за мной с довольным лицом. Спорить с ней в данной ситуации не вижу смысла, ведь истину глаголет сестра.
– Слушай, у Жорика походу халтурить начали, – хихикаю я, рассматривая свой заказ из макдака. Девушка увлечённо распаковывает свой завтрак, доставая из него заветную игрушку в подарок.
– Почему? – удивляется она, параллельно отщипывая кусочек булочки и поглядывая на меня. С довольным видом протягиваю ей белую салфеточку с синей пастой ручки, которой выведен аккуратный номер телефона. Олеся рассматривает данный экземпляр, после чего даёт мне пять. – Я знала, что тот парень запал на тебя, – смеётся девушка, легко толкая меня в бок.
– Тише ты, – шикаю на подругу, оглядываясь за наши спины. Парень, который минутой ранее обслуживал нас, сейчас принимает заказ у каких-то школьников, и радует то, что слышать нас не может.
Леся лишь довольно хихикает, уволакивая меня на свободные места в углу кафешки. Устроившись там, мы можем спокойно позавтракать, как делали это каждый день по пути к универу.
– Слушай, – проглатывая очередной кусок картофеля фри и философски возводя вверх новую палочку, протягивает подруга, привлекая к себе моё внимание. – Это, конечно, хорошо и вкусно, но до беговой дорожки мы снова не дошли, – качает она головой, бросая на меня опечаленный взгляд. Ну да, вместо того, чтобы сгонять лишние граммы в спортзале, мы пошли их набирать.
Слабачки? Ну нееет. Скорее, личности, способные ставить перед собой нужные ориентиры.
– Леська, если бы нам реально это требовалось, то к нам бы вчера никто не подходил танцевать, – отмахиваюсь от неё, попутно вспоминая вчерашнюю вечеринку, о которой всё ещё напоминает головная боль. Таблетка ещё не помогла.
– Ну, это да, – с улыбкой тянет подруга, прикрывая глаза. – Твой брат – сущий джентльмен, по такси рассадил, до дому каждую проводил, некоторых даже до самой комнаты, – хихикает она, от чего и получает несильный тычок в рёбра.
Но нужно отдать должное, Кир вчера о нас позаботился. Он проследил, чтобы Леська спокойно дошла до своей квартиры, а меня спас от маман, проведя мимо неё без лишнего шума. Надо бы сказать спасибо, но потом, если вспомню.
– А как он с тобой танцевал, – продолжает девушка, но как раз этого мне и не надо. Воспоминания заполняют голову, заставляя несильно покраснеть.
– Ты даже о своём обожаемом личном пространстве забыла.
*В то время, как Олеся веселится рядом со мной, отпевая строчки песни Коржа, а я ей в этом всецело помогаю, Кир сидит недалеко от нас, на кожаном диванчике у стены, который расчистила на радостях специально для нас Лена.
Парень наблюдает за нами, качая головой в такт песне. Его взгляд я чувствую на себе, но стараюсь не подавать вида, думая, что просто ошибаюсь.
Как только музыка сменяется с активной на более нежную и мелодичную, а диджей объявляет медленный танец, делая маленькое уточнение о том, что девушки просто не имеют право отказать, мы с Олесей, уже желающие отдохнуть, натыкаемся на двух достаточно красивых спортсменов, спешащих к нам.
Но если моей подруге везёт и её приглашают на танец, то замеченный ранее парень обходит меня стороной, исподлобья косясь за мою спину. Обернувшись, я встречаюсь взглядом именно с тем, кого не ожидала увидеть сейчас рядом.
Кир.
Кажется, минуту назад он сидел на креслице, попивая коктейль и общаясь с парнями, успешно обнаружившими одногруппника в толпе, но теперь он тут, смотрит на меня своими зелёными глазами, даже не стараясь скрыть этого.
– Думаю, ты не имеешь права отказать, – с улыбкой говорит парень, протягивая мне раскрытую ладонь, в которую через минуту душевных метаний я вкладываю свою.
Кирилл утягивает меня в центр зала, туда, где музыка нужной громкости, а световые лучи не слепят глаза. Он аккуратно кладёт свои ладони мне на талию, будто боясь надавить, а я, боясь не менее, укладываю свои руки на его широкие плечи, подмечая, что они у меня достаточно маленькие. Из-за осторожных действий я не стараюсь отстраниться, как сделала бы в другой ситуации. Личное пространство для меня всегда играло важную роль.
Парень притягивает меня к себе, будто осмелев, и через минуту я уже утыкаюсь носом в приятно пахнущую рубашку и даже не замечаю, что вдыхаю этот приятный запах, стараясь наполнить им лёгкие. Аромат табака. Кир всё-таки был прав, когда говорил, что в этом запахе мы находим что-то чарующее.
– Я говорил, что платье тебе очень идёт? – шепчет он, щекотя тёплым дыханием кожу на шее, от чего та в миг покрывается россыпью мурашек, а я незаметно вздрагиваю в тёплых руках парня, скользящих по моей спине и чертящих незатейливые узоры. От этих непринуждённых касаний не хочется отстраниться, что удивляет.
– Пару раз точно, – улыбаюсь, непроизвольно прижимаясь ближе к источнику тепла. Алкоголь достаточно дымит мне мозг, и неважно, что выпила я лишь два бокала. Мне уже кажется, что передо мной не мой сводный брат, обретённый парой часов назад, а просто незнакомец Кир.
Тот, которого я встретила снежным вечером на улице.*
– Не нужно, Олесь, правда, не нужно, – качаю головой, стараясь отогнать никому не нужные воспоминания куда подальше, заточив их в самом укромном месте, до которого никто не сможет добраться.
Непозволительная расслабленность тем вечером окупилась мне запасом таких вот потайных тайн, о которых, как я надеюсь, больше никто не узнает.
Боже, что мне тогда пришло в голову? Почему прижималась к своему брату, пусть и сводному, но брату? Это непозволительно и дико – наши родители скоро поженятся, и Кирилл автоматически зачислится в мои родственники, а я – в его.
И маячит мысль, буквально соломинка, за которую можно ухватиться и уйти от совести. «Потанцевала с братом, что такого? Многие себе это позволяют, но это не переходит в инцест». И вроде бы как-то да, но в глубине души я-то понимаю, что как-то нет, и Нет с большой буквы.
Не чувствуют сёстры, танцующие с братьями, того, что почувствовала я. Они не хотят прижаться к нему, даже не ощущая каких-то родственных пут, не хотят простоять подольше в центре зала, наплевав на то, что музыка давно кончилась, не хотят, чтобы губы, целующие тыльную сторону ладони, переместились поближе к лицу.
А я хотела.
Но сейчас я даже не сознаюсь в этом, потому что всерьёз задумываюсь над тем, что алкоголь сыграл в ситуации не последнюю роль, и эта мысль выигрывает, помогая мне оправдать своё поведение.
Леся больше не поднимает этой темы, заметив перемены в моём настроении, она наоборот меняет её, переходя к рассказам о сериалах, которые стоит посмотреть.
Медленно выходя из кафешки и напоследок подмигивая парню, оставившему мне номер, но потом, как можно незаметнее выкидывая салфетку в ближайшую урну, я иду под ручку с подругой, попутно договариваясь о том, что сейчас зайдём ко мне и посмотрим самый лучший сериал этого года.
***
Мы сидим с Ефремовой в моей спальне, просматривая заинтересовавший нас сериал. Первые несколько серий были успешно просмотрены с функцией медленной перемотки, ибо тягомотина невыносимая.
Леся без лишних церемоний лежит на моей кровати, поставив перед собой ноут так, чтобы нам обоим был виден экран с героями, которые уж слишком тупят последние несколько серий. Я же стою рядом, занимаясь домашними делами – глажу одежду.
Занятие ужасное, за это время успела пару раз пожалеть своего будущего мужа, да и себя в первую очередь, ибо я – яркий представитель расы рукопопых, и при этом удивляюсь, как смогла год жить в общаге. Бывало, что даже элементарную яичницу не могу нормально приготовить, что уж говорить о том, как раскладной доской для глажки одежды чуть не покалечилась.
Но на это никто не обращает внимания – мамы с Владом дома пока ещё нет, чтобы поругать меня за отборный мат, разносившийся из моей спальни, Кир свалил ещё рано утром, а Ефремова лишь дико поорала с того, как я прыгала по комнате на одной ноге, ведь вторую придавила эта сраная доска.
– Ты можешь сколько угодно мне не отвечать, но однажды мы встретимся, и ты будешь моей женой, – слышится из динамика ноута, и я спешу обратить взгляд на экран. На нём красивый парень с телефоном, прижатым к уху, говорит будто заготовленную речь, и сразу же отключается, выбрасывая смартфон в реку, он ужасно психует и ещё пару минут смотрит в горизонт. В принципе, после этой сцены и идут титры.
– И к этому мы шли двадцать серий, – жалуется Леся, фыркая и переворачиваясь на спину. Подруга явно недовольна, ведь в сериале снимается её любимый актёр, по которому она слюной истекает уже очень давно.
– А мне вообще не нравится, – вставляю свои пять копеек, складывая майку и сбрасывая её на ровную стопку одежды. Словив непонимающий взгляд девушки, поясняю: – Это же ужасно! Где та романтика из ряда “пришёл, увидел, забрал”? «Однажды встретимся», – передразниваю героя с наигранно грустной миной. – То есть ему лень к ней прийти и просто забрать с собой?
– Ха, девушка, а я вижу вы за грубую мужскую силу, – смеётся Ефремова, поглядывая на меня. Можно подумать, что её интерпретация какая-то слишком резкая, но именно так я и хотела сказать.
– Парень девочку должен добиваться, – возведя указательный кверху, поучительно говорю я. Подруга согласно кивает, а я в этот момент хочу хохотнуть – по своим меркам парня не найду точно.
– Ну, твоя правда есть, – продолжает девушка, снова перекатываясь на живот и подпирая голову ладонью. – Но каждые же по разному себе парней выбирают, да и вообще, это не мы их выбираем, а они нас.
– Думаешь? – подняв бровь, скептически смотрю на Лесю. Судя по нашим временам, так это всё от девушек зависит, хоть и бывают редкие исключения, а мне, как представительнице слабого пола, очень хотелось стать таким исключением.
– Ну… – неопределённо тянет Ефремова, но договорить ей не даёт громкий голос, доносящийся из зала.
– Ксюша, иди сюда, – буквально в приказном тоне, зовёт Кир, от чего я и впадаю в ступор. Его странный зов складывается со вчерашним моим поступком, всё это выливается в очень неординарное желание спрятаться.
– Ну, и чего стоишь? – с наглой улыбкой на губах, спрашивает Олеся, лёжа на животе и качая ногами вперёд-назад и явно ожидая скорой сцены. Пожимаю плечами, сама на зная, что лучше сделать.
– Ксюша, – ещё раз кричит Кирилл, после чего заходит в мою комнату, даже не постучавшись.
Уже хочу возмутился, мол, а вдруг я тут голая, но не успеваю ни обдумать тупость слов, ни даже сказать их, как парень подходит ко мне, и в мгновение ока я оказываюсь заброшена на его плечо.
Возмущение, как подводный взрыв, сначала раздаётся в моей душе, не показываясь на поверхности, а потом отражается на спине парня в виде моих ударов по ней же. Щёки заливаются краской то ли от того, что мне стыдно из-за ситуации, в которой оказалась, либо же просто от неудобного положения, заставляющего кровь прилить к голове. Тщетность нанесения мною вреда понимаю, лишь когда Кир просто подбрасывает меня на своём плече, будто говоря, чтобы я не рыпалась, и продолжает идти в непонятном для меня направлении, давая удивительную возможность созерцать его зад.
Буквально пару минут моих ни на что не повлиявших метаний, и я уже стою на любимом паркете, недалеко от парня.
– Ты офигел? – взвизгиваю, отпрыгивая на немалое расстояние от него. В правильности своих слов полностью уверена и именно поэтому жалею о том, что интонацией показала вопрос.
Из моей комнаты слышится тихий ржач Леси, постепенно перерастающий в громкий, а потом и комментарий, который заставляет глаз нервно дёрнуться:
– Вот тебе “пришёл, увидел, забрал”.
В мыслях ставлю отметку, что после того, как разберусь с наглым братцем, приду дать пиздюлей подруге, которая цитирует мои слова в неуместных ситуаций.
– Я тебя звал несколько раз, – с непроницаемым голосом произносит родственник, после того, как мой разъярённый взгляд переходит с двери, ведущей в мою комнату, к нему.
– Мог подождать, – фыркаю я, – что это за фигня была? – вновь задаю вопрос, не желая оставлять тему. Хочу как можно быстрей закончить с ним, чтобы убить собственную подругу.
– Я не хотел ждать, – сложив руки на груди, повторяет Кир, и я замечаю в его глазах удивительную холодность, которую уже начинаю слышать и в голосе. Так он не разговаривал со мной ни разу, и это заставляет остыть. – Тебе тут передали, – тем же ровным голосом тянет он, взяв со стула букет роз, который я раньше не заметила.
Приняв из рук Кира подарок, удивлённо рассматриваю бутоны цветов, не понимая, кто мог прислать их. На глаза попадается сложенный маленький листик, который сразу же беру, отложив неожиданность на стол, стоящий рядом.
– Я не могу забыть тебя. Артур, – вслух читает Олеся, незаметно подошедшая ко мне со спины, и в этот момент я как никогда хочу её прибить.
Пару секунд взглядов на бумажку хватает, чтобы до меня дошёл её смысл. Столько же уходит на то, чтобы я, хмыкнув, сложила послание пару раз и разорвала его. Цветы ждёт учесть попроще, но только из-за того, что попытка порвать их принесёт мне неудобства, поэтому красивые розы, – отправитель которых даже не потрудился запомнить, что я больше люблю гиацинты, – через минуту оказываются в мусорном ведре вверх стебельками.
Наглость Артура выводит из себя, но я тактично стараюсь этого не показывать, делая выражение лица непринуждённым. В голове мелькает вопрос о том, как он только посмел показаться у меня с таким заявлением, пусть и в письменной форме.
– Ксюш, – грустно тянет Леся, наблюдая за мной. Я лишь закатываю глаза, прекрасно понимая, что хотела бы сказать подруга не будь тут Кира.
– Если хотела себе забрать, надо было сказать пораньше, – не скрывая наигранности в голосе, бурчу я, отряхивая ладони.
Ефремова фыркает и уходит ко мне в комнату, предварительно показав язык. В то, что она обиделась надолго, я не верю, а значит и закрыть всю эту странную тему будет несложно. Удивляет лишь одно: почему Артур решил именно сейчас заняться воссоединением, которое окажется провальным в любом случае?
– Ты только из-за этого звал? – оставив ненужные вопросы на потом, поворачиваясь в сторону Кира, который смотрит в одну точку, около меня.
Напряжённое молчание давит, а в голове мелькает его из ряда вон выходящий поступок, который перекрывает даже вчерашний танец. Сколько можно попадать в эти неловкие ситуации?
– Нет, – качает он головой, а из глаз постепенно уходит подозрительный холодок, что делает ситуацию ещё странноватей, но это всё я запихиваю подальше, не имея особого желания сейчас заморачиваться над чем-то. – Родители скоро должны придти, и мы всей семьёй пойдём в торговый центр.
Над словами «всей семьёй» мне хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь и мысленно аплодирую себе же. Следующая новость, прошедшая обработку в мозговом центре, заставляет завыть в голос, под удивлённый взгляд Кирилла.
– Только не это, – в сердцах стону я, прекрасно понимая, что за невинным словом «шоппинг» скрывается каторга. Думала, смогу избежать её, но походу не получится.
– Не любишь ходить по магазинам? – удивляется парень своей догадке, которая к слову абсолютно верна.
– Не люблю ходить туда с мамой, – жалобно тяну я, закрывая глаза. Ему, как мне кажется, говорить проще – парни не заморачиваются насчёт своей одежды, их не шпыняют отцы со словами о том, чтобы они купили себе «красивую» вещицу, а матери лишь изредка напоминают о том, что сын должен сходить в магазин.
– О, нет, тётя Вера, возьмите лучше на эту муку Лесю, а Ксюшу посадите на пары, ибо зажралась, деточка, – дразнит подруга из моей комнаты, хотя прекрасно понимает мои заморочки.
– Лесь, я бы с радостью, но ты знаешь, что меня всё равно туда потащут, – отвечаю девушке в шутливой манере, даже не поворачиваясь в её предположительную сторону.
– А в чём проблема? – пожимает плечами Кир, до этого молчавший и слушающий наши препинания. – Сходишь, купишь что-нибудь, и всё, – святая простота.
– Это, может, ты сможешь так сделать, – хмурюсь я, взмахнув руками. – А я приобрести ничего не смогу, ибо то, что будет советовать мама – я не позволю купить ей, а то, что захочу я – не позволит она.
– Сложно у вас всё, – потрепав свои волосы, улыбается парень, а я замечаю, что в его голосе уже и следа от той холодности не осталось, что достаточно странно.
– А ты как хотел? – хохотнув, интересуюсь, рассматривая непринуждённое лицо сводного брата, который ещё минуту назад катал меня на своём плече, что как-то даже забылось. Странный поступок западает в голову наравне со вчерашним танцем, хоть мне бы и не хотелось об этом долго думать.
Качнув головой, ухожу в сторону своей комнаты, где меня ждёт подруга. Спиной чувствую взгляд Кира, от которого по спине бегут мурашки, но опять же стараюсь не обращать на это внимания.
– Проводишь меня? – спрашивает Леся, как только дверь за моей спиной закрывается. Обиды в голосе не чувствуется, так что от сердца будто спадает большой груз – не хватало еще из-за Артура ссориться.
– Конечно, – улыбаюсь, следуя за девушкой, которая, попав в зал, мимолетно кивает Киру, прощаясь, и уходит к коридору.
– А что он-то тут делает? – в своём стиле прыгая по темам, интересуется Олеся, зашнуровывая на ногах тёплые зимние кеды.
– У него проблемы с общагой в нашем городе, поэтому придётся пока тут ему жить, – пожимаю плечами, припоминая разговор, который состоялся вчера за ужином.
– У вас прям гостиница, – усмехается Леся, выпрямляясь и вынимая из рукава пальто шарф с шапкой, которые быстро напяливает на себя.
– Я вот другого не пойму, – уклончиво начинаю я, сложив руки на груди и припоминая красные бутоны роз, которые я терпеть не могла с детства. – Чего Артур начинает? Столько времени прошло.
– Ой, да брось, – усмехается подруга, накидывая на плечи пальто и со смехом в глазах смотря на меня. – Ты не заметила, как он тебя вчера взглядом изжигал, думала, загоришься ненароком.
Неопределённо махнув рукой, обнимаю Лесю, такие порывы позволяю редко и только при ней и родителях, попутно хлопнув её по спине, и провожаю до лестничной клетки, перебрасываясь с ней ненужной информацией.
Девушка советует мне задуматься над вопросом с Артуром и как можно быстрее его отшить, ибо она разочаровалась в нём, как в парне, да и как в человеке в целом. Когда она уже спускается по лестнице, то кидает фразу, от которой глаза закатываются сами собой.
– Присмотрись к окружающим, может, где-то рядом ходит твой идеал.
Только если во снах, деточка, только если во снах.
***
– Ксюша, ну посмотри какая прелесть, ну почему ты не хочешь это платье? – тянет мама, стоя рядом со мной в примерочной и оттягивает шторку кабинки, в которой сейчас нахожусь я.
Очередной мимолетный взгляд в зеркало вызывает лишь желание оторвать руки тому, кто создал это нечто. Розовое платье с рюшами, больше похожее на безе, обволакивает меня, словно непонятная пена, которая лезет из всех щелей. Рюши повсюду, они неуместны на рукавах, которые доходят до локтя, на кромке этого шедевра, даже на линии талии, но сколько бы я не старалась открыть на это глаза моей маме, она лишь отмахивалась, говоря о моде и нравах, глобально отличающихся от её времен. Вот те на, правда?
Влад со своим сыном тихо ржут сидя на маленьком диванчике у примерочной. Конечно, они угорали с платья, Кир даже умудрился меня сфотографировать, но никто абсолютно не принимал никаких действий, способных мне помочь. Да и я сама теряла последние надежды на то, чтобы быть спасённой. Мама, как танк, как непробиваемый, огромный, защищённый от всех снарядов дивизион.
– Ой, всё, – бурчит женщина, задёргивая мою шторку, за которой я могу спокойно выдохнуть. – Мы его покупаем, – категорично заявляет она, а уверенность в том, что это говорят далеко не мне, а Владу, и только для того, чтобы обозначить план следующих действий, непробиваема.
Остаётся только выдохнуть, стягивая с себя это безе и в глубине души надеясь на скорое спасение. К моему удивлению, такие платья скупили очень быстро, но на мне рок судьбы успел отыграться.
Бредя из примерочной к своей «семье», которая теперь стоит у мужского отдела с рубашками, я мимолетно скидываю платье за стойку с худи, попутно выдумывая легенду своего «ужасного невезения» для мамы. А что? Если у нас нет принца, то принцесса в силах спасти себя лично.
К матери я подхожу достаточно быстро, даже задумываясь над тем, не понесли ли меня крылья счастья вперёд. Стараясь сделать самый непринуждённый вид и особо не попадаться ей на глаза, я просто киваю на каждое её утверждение о рубашках, в которых у неё, к всеобщему удивлению, реально есть вкус. А на мне обломились!
И всё бы хорошо: мама не замечает того, что у меня в руках нет её «идеального» платья, отвлекаясь на Влада с его рубашкой; Кир не подаёт жизненных признаков, давая мне надежду на то, что он потеряется вместе с тем платьем, но родительница, задумавшись, что её будущему сыну уделили мало внимания, посылает меня к нему, чтобы «помочь и посоветовать». Три ха-ха и белые тапочки. Сам разобраться он не может? Ему двадцать с чем-то лет, уж с кому-кому, но ему нянька точно не нужна.
Но приходится идти, попутно задумываясь над злым роком, нависшим надо мной со дня рождения на этой бренной земле. Погрузившись в свои мысли, я даже не замечаю, как меланхолично отдергиваю шторку, за которой, по указаниям мамы, должен стоять Кир.
Да, действительно, он там стоит. Но он там стоит совершенно не так, как представляла себе я. Красивый, в меру подкаченный пресс не закрыт тонкой тканью клетчатой рубашки, которая держится лишь на его плечах. Несколько родинок на мощной груди создают удивительное созвездие, по которому хочется провести рукой, соединяя. Хорошо заметный кадык, который сейчас привлекает внимание, как никогда раньше. И я, понимающая, что реально зависла.
Отмереть выходит не сразу, только под деликатное покашливание Кира, приводящее в чувства. Подняв взгляд к его лицу, замечаю, что вершинки губ тянутся вверх в довольно бесячей усмешке, а в глазах буквально пляшут бесенята, придумывающие мою кару, попутно именуемую “колкая фразочка от Астрофьева”.
Мои щёки вновь заливаются красным цветом, но, как могу убедиться по зеркалу, которое висит в кабинке, не таким ярким и откровенно бросающимся в глаза, что уже радует.
– Эта рубашка не подходит, – с привередливым лицом, пробежав по его фигуре, но теперь выделяя именно ткань, чтобы не зависнуть по второму кругу, тяну я, быстро находясь с ответом.
– Ну, конечно, – будто зная дело, подхватывает Кир, но по его лицу я чувствую, что хорошего тут ждать не придаётся. – Без неё ведь лучше.
– Не переоценивай себя, – бурчу, закатив глаза и скрестив руки на груди. Оттянув шторку обратно и мысленно послав просьбу мамы и свои честные порывы, разворачиваюсь, чтобы наконец купить что-нибудь и себе.
– Твой взгляд не способен переоценить, – догоняет меня бархатистый голос, от которого передёргивает.
Самоуверенный же ты гавнюк.
***
Почти полдня мы скитались по торговому центру, еле как находя в себе силы идти за мамой, которая, как истинный предводитель, возглавила нашу группу. Влад, будучи практически пуленепробиваемым к таким пыткам, просто шёл около неё, соглашаясь и подпинывая нас, за чем следовали долгие монологи от меня, ибо не видеть смысла в данном виде шоппинга – было моей изюминкой.
Кир же шёл почти безэмоционально, изредка вставляя едкие комментарии. Что характерно, держаться я старалась ближе к нему, выбрав эту тактику самой верной. Рядом с ним до меня почти не докапывались, редко просили примерить что-то – Влад с мамой сразу же начинали шушукаться о том, что у нас начинают налаживаться отношения, так что не стоит нас тревожить. Ну, то, что не убивает – делает нас сильнее.
Дома мы с моим сводным братом оказались к вечеру, абсолютно вымотанные и уставшие. У будущей супружеской пары оказалось в запасе ещё много сил, так что они пошли навёрстывать всё то, что не смогли с нами и пошли дальше по магазинам.
С Киром мы заморачиваться не стали, сразу же бухнулись на диван, удачно расположенный в зале, сбросив пакеты ещё в коридоре. Лежали мы там достаточно комично – подпирая друг друга плечом, дабы не скатиться и не принять уж совсем горизонтальное положение.
На это время все мои терзания были утрамбованы под грузом огромной усталости. Мне было пофиг, с кем я лежу и в каком виде и расстоянии. Главное – лежу и дышу, а ещё то, что до меня не докапываются.
– Надо вставать, – преодолевая себя, протянул старший, но попыток выполнить задуманное не изъявил.
– Уложи свой красивый пресс на диван и не беси меня, – с закрытыми глазами рыкнула я, даже не обдумывая сказанное. Всё получилось произвольно и, как обычно со мной бывает, не прошло мозговой центр.
– Я знал, что ты его оценила, – усмехнулся парень рваным выдохом. Уверенность в том, что он сейчас улыбается, была стопроцентная.
Не желая что-либо говорить, чтобы не ввести себя в худшее положение, я лишь неопределённо промычала.
Желания двигаться не было, ровно так же, как и говорить. Всё тело будто налилось свинцом, а голова немного болела, что я сбрасывала на вчерашнюю вечеринку.
Почувствовав, что опора, подпирающая мой бок, куда-то уходит, была выдвинута попытка остаться в вертикальном положении, но этого не вышло. Сил не было не то, чтобы двигаться, – даже элементарно говорить.
– Ксюш, – обеспокоенно протянули откуда-то сверху, прикрывая своей головой свет, идущий от лампочки. Через мгновение к моему лбу прижалась холодная ладонь, но сразу же была убрана. – Мелкая, мать твою, я говорил шапку одевай? – злобно выплюнул Кир, надавливая на мои плечи и помогая удобней улечься на диванчик.
– Не одевай, а надевай, – подняв кверху указательный палец, протянула я, всё ещё лёжа с закрытыми глазами. – И не трогай мою мать!
– Не трогаю, не трогаю, – поспешил исправиться старший, но голоса не изменил – всё то же бурчание, будто обвиняющее меня в чём-то.
Ощутив тепло пледа, аккуратно упавшего на мою тушку, я поспешила укутаться в него, натянув по максимуму до подбородка.
Осознание того, что симптомы, свойственные мне сейчас, совсем не вяжутся с похмельем, а скорее с обычной простудой, свалилось будто снежный ком. Тихо заскулив, я уткнулась носом в подушку, понимая, что меня ждёт мучительная неделька.
– Да я лучше умру, – полустон-полувсхлип вырвался с губ, а Кир где-то рядом обеспокоенно завозился, приложив свою ладонь к моему лбу.
Я чертовски не люблю болеть, и да, это говорит медик.
Комментарий к 5. Начали за спорт – закончили за упакой, новая версия
Мне не передать, как я была рада увидеть такие пополнения в ориджинале)
Не очень симпатизирует эта глава, но что есть, то есть.
========== 6. «Мало кто выдержит» ==========
– И сколько же у тебя обличий?
– Ровно столько, чтобы каждый сомневался, что видел настоящее.
А. Свободных, «Тени Вечности»
Стрелка часов близилась к восьми вечера, и чем больше она преодолевала, тем сильнее Ксюша убеждалась в своей простуде. Лекции, которые она слушала, и кое-какая подработка в больнице (не от института, а по собственному желанию) говорили о том, что у неё обычное и самое легко выводимое заболевание – ничего страшного. Вот только даже этого ей хватало для накрутки своих нервов.
Девушка терпеть не могла болеть. Этот пункт по важности стоял на второй строчке, после врачей. Людей в белых халатах терпеть она не могла ещё больше, хоть сама таковой и являлась. На это были свои резоны и свои взгляды, на которые Ксюша находила и примеры, и аргументы.
Пока сводная сестра, уткнувшись в подушку дивана, тихо вздыхала, думая, что этого никто не услышит, по комнате вышагивал Кирилл. В такой ситуации он оказывался впервые – братьев и сестёр до недавних событий у него не было, с детьми знакомых он не сидел, да и не доверил бы ему этого никто. Глядя же на хрупкую девушку, закутавшуюся в тёплый, чуток шероховатый плед, парень замечал раздирающее чувство собственной безответственности. Почему-то сейчас он впервые пожалел об отсутствии опыта в таких делах. Нужно было сделать хоть что-то, даже не так, ему хотелось сделать хоть что-то.
Решив, что Ксюше будет лучше в её спальне, в собственной тёплой и мягкой кровати, а не на жёстком диване, на котором девушке приходилось почти сгибаться, даже при её маленьком росте, Кир решительно подошёл к уже задремавшей сестре.
Её глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, были закрыты; веки легко трепетали от беспокойного сна. Парень без лишних мыслей изучал черты её лица, даже не задумываясь о чём-то другом. Сейчас это было случаем, который может больше не подвернуться.
Нос, имеющий маленькую горбинку, которая придавала некой волшебности всему её образу, изредка дёргался в том случае, если девушка хмурилась. Словно маленький котёнок, которому не нравится прикосновение или же обычный холод.
Кир смотрел на пухлые губы, имеющие розовый оттенок, слегка обветренные и искусанные – такие дали бы фору любым другим девушкам, с которыми раньше виделся Кирилл, и он даже не знает почему, но эта картина завораживает его больше, чем что-либо.
Да, она правда была похожа на маленького котёнка. До жути милого, которого хочется затащить к себе домой, отогреть и никому больше не отдавать, но кто ж ему даст это сделать? Ксюша – человек, а значит и поступить с ней так нельзя, а вроде и хотелось.
Даже поступками она напоминала милого представителя кошачьих. Щетинилась, показывала когти, когда её что-то не устраивало, но, надо сказать, с родителями она была другой: сдержанная, милая, аккуратная, одним словом – пай-девочка. Со знакомыми – совершенно иная, что заметил парень за время вчерашней вечеринки.
Тогда перед ним предстала роковая красотка, имеющая острый язык и такие же наточенные коготки, которыми она ранила только чужих. На неё все оборачивались, все желали потанцевать да угостить коктейлем, чего ой как не нравилось самому Киру.
Но вместе с ним, наедине, когда не было ни родителей, ни иных посторонних, она была мягкой девушкой с характером ребёнка. Да, она могла ответить ему колкостью, нагрубить, вот только за этим не пряталось её озорство, которое сияло в серых, как снег, падающий с неба, глазах.
Она, будто исключение из правил, не подчиняется законам других. Может выбежать на середину улицы, чтобы поймать снежинки на свои трепещущие ресницы, может идти по дорожке и по-детски пинать сугробы, попадающиеся ей на пути, может ответить на телефонный звонок, используя лишь кончик своего носика, потому что ладони спрятаны в тёплой ткани перчаток, на которые не отреагирует смартфон.
