Текст книги "В горы к индейцам Кубы"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

М. Стингл
В горы к индейцам Кубы

В страну бородачей

Винты «Британии» завертелись, словно хотели оторваться и улететь в облачную высь, но болты не пустили их, так что винтам ничего другого не оставалось, как поднять с бетонной ленты рузыньского аэропорта тяжелый корпус самолета. Направление: Ирландия, Атлантический океан и на том берегу – Америка. Новый Свет.

Но пока мы еще дома. Под нами бежит земля. Милый чешский ландшафт. Река Лаба. И серо-голубое Среднегорье с острыми вершинами мертвых вулканов. А потом Крконоше – каменная пограничная завеса Чехии. На высоте семи тысяч метров царит спокойствие – в превосходно звукоизолированном салоне почти полная тишина. Самое время открыть расписание полетов «чехословацких аэролиний». Маршрут Прага – Гавана, Чехословакия – Куба.

Мы полетим потом тем же путем еще несколько раз. Но, конечно, этот полет, эти дни я никогда не забуду. Стоит вторая половина октября 1962 года. Кажется, что воздушный корабль стоит на месте, а глубоко внизу кто-то как бы показывает небесным зрителям лики нашей планеты. Некоторое время спустя самолет приземляется в Ирландии, чтобы в последний раз в Европе досыта напиться бензина.

Затем мы совершаем прыжок через Атлантику. Прыжок в самом узком месте океана, шириной, однако, в две тысячи миль. На другом берегу наша «Британия» ненадолго приземляется на канадской земле. И вскоре уже опять сидишь в удобном кресле «Британии», опять под тобой море, самолет летит у берегов Америки. Когда пролетаем Багамские острова, земля выпрыгивает из волн лишь на короткие мгновения. И вот, наконец, уже под нами возникает в веселых волнах Куба.

«Сломанный мост»

Я вышел из лазурной «Британии» в гаванском аэропорту Ранчо Бойерос. Тишине, разумеется, сразу пришел конец. Кубинцы, как и все латиноамериканцы, народ шумный и веселый. Ту группу путешественников, которая прилетела чехословацким самолетом, три черных музыканта приветствуют звучной мелодией меренге. Слегка пританцовывая, проходим таможенный и паспортный контроль, пограничники в ритме меренге проштамповываю! Паспорта – и мы па Кубе.

Наша «Британия» была последним самолетом, который еще успел приземлиться в Гаване. Потому что через несколько часов музыканты и таможенники перестали петь, отложили маракасы и штампы и взялись за винтовки.

В одиннадцать часов вечера я сидел у радиоприемника и вслушивался в слова человека, которого знает весь мир. Выступал Фидель Кастро, премьер кубинского правительства. Он всеобщую мобилизацию, призывал к бдительности и отваге.

В историю нашего времени этот период вошел позже под именем «кубинского», или «карибского» кризиса

Журналист был бы благодарен случаю за то, что он его последним самолетом принес гуда, куда устремились взоры всего света Но я не журналист по профессии. И на Кубу я приехал не познавать ее настоящее или будущее. Как раз наоборот. Меня интересует прошлое некоторых групп кубинского населения. Ибо я занимаюсь историей и культурой американских индейцев и негров Поскольку о кубинских индейцах мы знаем особенно мало, я приехал искать именно их.

Археологический материал, который позволяет исследователю глубже познавать культуру предколумбовых индейцев, сосредоточен в Гаване в двух местах – и Антропологическом институте Кубинской академии наук и в Музее Монтане, который является Частью Гаванского университета. Именно в Музей Монтане я прежде всего и отправился. Его директор – профессор Риверо де ла Калле ничем не отличается от других солдат революции: синяя милицейская рубашка, у пояса инкрустированный перламутром кольт. Так ходили в дни блокады на работу почти все кубинцы, которые не были направлены в окопы или к зенитным пушкам, а оставались пока на своих рабочих местах.

Я говорю с профессором Риверо о самых давних индейцах Кубы. Какими они были? Что умели, чем занимались? И как, собственно, попали на островную Кубу?

Сегодня мы уже знаем, что эти старейшие индейцы Кубы (и Антильских островов) назывались гуанахатабеями. Так их по крайней мере называет в своем письме испанскому королю первый губернатор острова – Диего Веласкес. А их немного искаженное название доныне сохранила и область, в которой гуанахатабеи жили в XV веке. Это узенький полуостровной язык в самой западной части Кубы – Пенинсула де Гуанакахабибес.

В эпоху Колумба гуанахатабеи были оттеснены вплоть до самого западного мыса Кубы. Два или три тысячелетия назад они населяли весь остров.

Я просматриваю в Музее Монтане то немногое, что нам после себя гуанахатабеи оставили: простейшие инструменты из раковин, кости, найденные в гуанахатабейских погребениях. И это, собственно, все. Позже я побывал – во время своего второго пребывания на Кубе – в нескольких пещерах и основательно их обследовал с надеждой, что, возможно, мне удастся найти какой-нибудь гуанахатабейский «клад». Но пещеры, в которых эти люди жили, не дали мне ничего нового.

Гуанахатабеи, примитивные люди каменного века, скрытые в своих недоступных пещерах на западе Кубы, вымерли очень скоро после прихода Колумба в Америку. Следовательно, мы не знаем их языка. Знаем же мы наверняка только одно: что это они, гуанахатабеи, пещерные жители, были первыми людьми, первыми индейцами, вступившими на остров.

После гуанахатабеев пришла на Кубу около двух тысяч лет назад многочисленная индейская группа, принадлежащая к аравакской языковой семье, члены которой называли себя сибонеями. Поскольку на их языке «сиба» означает скалу, камень, а суффикс «ей» – большое количество, большое число, то мы можем перевести название сибонеи как скальные люди, или каменные люди.

Каменные люди уже покинули пещеры, которые были единственным жильем гуанахатабеев, и начали строить первые чрезвычайно примитивные хижины. Но когда приходил циклон и начинались долгие дожди, заливавшие хижины, то они возвращались под надежное укрытие в скалах. Гуанахатабеи промышляли только сбором кореньев, диких фруктов и других даров леса. Сибонеи же стояли на более высоком уровне развития. Они ловили черепах, крабов. А для ловли рыбы, своего важнейшего продукта питании, они изобрели плетение сетей. Так возникает на Кубе ткачество. Наряду срыбьими костями всюду, где жили сибонеи, мы находим сотни раковин. Сибонеи использовали в пишу моллюсков. Они искусно вытягивали их из больших, красиво окрашенных раковин, потом варили и ели (к слову сказать, позже я отведал это индейское блюдо, которое кубинские рыбаки и доныне кое-где готовят, и могу подтвердить, что это на вид бесцветное скользкое нечто вкус имеет совсем неплохой), Раковины моллюсков потом служили индейцам дли изготовления ножей и ряда других простых, но полезных предметов.

Каким путем и откуда пришли индейцы на Кубу?

Куба – самый большой остров на луке, натянутом между Южной и Северной Америкой, между североамериканским полуостровом Флоридой и южноамериканской Венесуэлой. Куба от собственно материковой Америки – Северной, Центральной и Южной отделена широким водным поясом. Как же, следовательно, пришли сюда с материка индейцы? И главное – каким путем? И откуда?

Поскольку исследователи не нашли н водах моря никакого потопленного моста, по которому могла идти миграция индейцев на Кубу, им ничего не оставалось, как мысленно построить его самим на основе того, что уже известно о предколумбовском и нынешнем индейском населении близлежащих районов материковой Америки. Посмотрим на карту. Ближе всего Куба к Север-ной Америке, к Флориде – всего 160 километров. Причем между Кубой и югом Флориды лежат еще многочисленные маленькие островки. От Центральной Америки, от полуострова Юкатан, до Кубы по крайней мере вдвое дальше. А с самой ближней территории Южной Америки, с побережья Венесуэлы, даже вдесятеро дальше.

Карта, следовательно, наводит на мысль, что индейцы пришли на Кубу с севера. Но когда мы сравним археологический материал из важнейшего известного поселения кубинских сибонеев Кайо Редонда (который я увидел здесь, в Музее Монтане, и в Антропологическом институте Кубинской академии наук) с находками археологов на соседнем острове Гаити, на Малых Антилах и в самой Южной Америке, в северной Венесуэле, в районе Маникуаре, то увидим, что и там найдены предметы, подобные сибонейским с Кубы. На Флориде же откуда до Кубы так близко, не найдено ни следа.

Может быть, трассу потерянного индейского моста нам помогут открыть пещерные рисунки сибонеев? До недавнего времени самой известной из таких «галерей» была святыни сибонеев знаменитая пещера Солнца. Незадолго перед моим первым путешествием на Кубу кубинские ученые открыли еще одну священную пещеру сибонеев, которую назвали Амброзиевой пещерой. Мой первый путь из Гаваны шел именно туда, в священную пещеру кубинских индейцев, скрытую в зарослях полуострова Икакос в провинции Матансас.

В пустынныx скалах теперь живут только летучие мыши. Тысячу или две тысячи же лет назад этот район был прибежищем нескольких сибонейских групп. В индейском святилище я увидел многочисленные наскальные рисунки, сделанные ее обитателями. Строгие геометрические рисунки изображают рыб, жаб и других, преимущественно водных животных (большую часть пищи давали сибонеям море или река). Встречались также странные, довольно большие круги, составленные из красных и черных полос. Возможно, они были изображением маа – змей-душителей, которые, по-видимому, считались священными животными у сибонеев. Или эти красные и черные круги являются примитивным календарем, в котором чередование красных и черных кругов отмечало чередование дня и ночи, ход Солнца и Луны. Когда позднее я побывал в другой сибонейской пещерной галерее на острове Пинос, то обратил внимание, что этих черных и красных кругов бывает, как правило, в каждом диске восемь или двадцать девять.

Но вернемся к нашему вопросу о «потерянном мосте». Священные галереи в сибонейских пещерах, вообще говоря, не похожи на пещерные или скальные рисунки, которые мы знаем из других районов индейской Америки. Однако недавно голландские исследователи (профессор Хуммелинк Вагенаар и др.) опубликовали индейские рисунки, которые украшают пещеры на островах Голландских Антил – Бонайре, Арубе и Кюрасао. Когда сравниваешь сибонейские рисунки из Амброзиевой пещеры с пещерными рисунками индейцев указанных островов, то кажется, будто их рисовал один и тот же человек – так близко сходство стилей, «почерк» их индейских создателей. Голландские Антилы лежат у самых берегов Южной Америки, поэтому исследователи сделали следующий вывод: инденцы-сибонеи и, очевидно, их предшественники пришли на Кубу с северо-востока Южной Америки, из Венесуэлы, используя Антильские острова и Гаити в качестве транзитных пунктов во время плавания на своих каноэ. Ведь доколумбовские индейцы Кубы умели строить лодки. Археологи нашли на острове деревянное весло, как считают, сибонейское, которое я позже увидел в нью-йоркском Музее американских индейцев.

И вот, когда мы соединим далекое побережье Венесуэлы через десятки Антильских островов с Кубой и когда среди отдельных островов представим себе суденышки первых антильских индейцев, перед глазами встанет тот «мост», по которому много много столетий назад пришли на Кубу первые индейцы.

В лагуне сокровищ

По пути, который привел на Кубу гуанахатабеев и сибонеев, по этому «мосту» пришла на Кубу и последняя группа индейцев – таины. Их культуру мы знаем значительно лучше, чем культуру гуанахатабеев или сибонеев. С культурой таинов мы можем познакомиться не только в музеях или в книгах по амриканистике, но и в специально построенном недавно таинском поселке.

И вот после посещения сибонейской Амброзиевой пещеры, лежащей на северном берегу Кубы – на полуострове Икакос у Флоридского пролива, я отправился на южное побережье острова к Лагуна дель Тесоро – Лагуне сокровищ. Эта лагуна расположена в самых больших на Кубе болотах, в огромной трясине, которую кубинцы по очертаниям полуострова, на котором она лежит, называют Трясиной туфель.

В середине заболоченной Туфли, которая раньше была полностью неприступным царством крокодилов и цапель, кубинское правительство построило надежную дорогу, а воду из болот отвели в обширное озеро – Лагуну сокровищ, где создана огромная крокодиловая ферма. Я, однако, приехал туда не любоваться экзотикой пли покупать кожу карибского каймана, а посетить таинскую деревню, которую современные кубинцы воспроизвели здесь точно так же, как ее описывали первые испанские хроникеры Кубы. Деревню составляли несколько хижин, расположенных вокруг батей – сельской площади прямоугольной формы. Индейские хижины имеют или круговой план и коническую крышу – их таины называли каней, или квадратный план – по-таински – бойо, В хижинах нет никакой мебели, кроме гамаков, подвешенных на высоких столбиках.

Таины строили свои деревни большей частью у воды – на берегу моря, реки или на речном острове. Кормились они продуктами земледелия, а также рыбой и другой водяной живностью. Новая таинская деревня расположена посреди лагуны на маленьком острове, разделенном рядом каналов. Да, такое место таинам наверняка бы понравилось! Здесь достаточно места для полевых участков. Ведь таины были на Кубе первыми, кто начал обрабатывать землю. Они возделывали кукурузу, этот священный злак всех американских индейцев, хлопчатник, перец и табак. Особенно важными были две сельскохозяйственные культуры бониато и маниока. Из маниокской муки таины пекли свой плоский индейский хлеб – кассаву. Люди, воссоздавшие облик индейской деревни, хотели показан, не только постройки кубинских индейцев, но и другие черты их культуры, поэтому заселили таннскую деревню статуями индейцев и индеанок. Уже на краю поселка мы встретили индеанку, пекущую для всей семьи кассаву. В то время как хлебопечением, а также всеми сельскохозяйственными работами занимались у кубинских таинов женщины, мужчины обогащали семейное меню охотой. И вот мы видим таина убивающего маленького кубинского грызуна, которого Индейцы называли утиа. Утиа похож на крысу. Сегодня на Кубе oн очень редок. А вне Кубы вообще не встречается. В некоторых частях острова таины охотились еще на алемике – маленькое животное, которое кормится насекомыми – и на легуана. Примитивное оружие таинов, конечно, кожу этой страшной ящерицы не пробивало, и для добывания легуанов индейцами была придумана особая хитрость: они подражали их слабым голосам и потом, когда животное хотело ответить, всаживали ему в пасть палку или дубинку. Здесь, в лагуне, тем же способом охотились индейцы и на кайманов. Эту охоту показывает одна из скульптур таинской деревни.

Здесь же искусно сделанная индейская собака особой породы, которую использовали для охоты и о которой нам также с изумлением рассказывают испанские хроникеры Кубы. Таины называли ее арко. Эта собака была безгласной – не умела лаять. Держали индейцы дома и птиц, обученных для охоты. В реках тростниковыми сетями ловили ночью рыбу и крабов. Для этого освещали выбранное место сотнями факелов из смолистого дерева, чтобы ослепить живность и захватить ее врасплох. Нежных фламинго, которые когда-то целыми стаями жили на Кубе, индейцы ловили по-другому. Они надевали оболочку тыквы на голову, ныряли с этим «скафандром» под воду, подкрадывались под водой к птице – и хватали фламинго за длинные ноги.

И еще об одной из десятков статуй таинской деревни: она изображает гончара. Благородный сосуд в его руках напоминает нам, что таины уже открыли тайну изготовления керамики (сибонеи, а тем более гуанахатабеи керамики вообще не знали, и поэтому в специальной литературе говорят, что они имели предкерамическую культуру).

Индейцы с плоскими черепами

В непосредственной близости от таинского гончара – фигура индеанки у примитивного ткацкого станка. И это уже новость. Ни сибонеи, ни гуанахатабеи ткать, конечно, не умели, да и сами таины не ткали еще, собственно, ткань. Таинские ткачихи вырабатывали главным образом рыбацкие сети, а также сети для гамаков. Мужчины, за исключением вождя, ходили голыми. Ни в какой ткани они не нуждались. Однако женщины уже тогда были франтихами. Хотя девушки также ходили голыми, но лоно прикрывали тонкой сеткой, и только когда девушка превращалась в женщину, а главным образом после того, как выходила замуж, она заменяла сетку непрозрачным хлопчатобумажным фартучком. Длина этого фартучка потом точно определяла общественное положение индеанки и ее мужа.

Таины заботились о своей внешней привлекательности – руки и ноги они обвязывали толстыми веревками, а все тело украшали рисунками, сделанными цветной глиной. Мужчины при этом отдавали предпочтение красному цвету, женщины-белому. Бойцы перед боем окрашивали все тело ярко-красной краской.

Но подлинно благородный таинский облик могла дать индейцу, как он считал, только искусственная деформация, уплощение черепа. Индейские мамаши на Кубе прикрепляли веревочками к головам своих новорожденных деток одну или две деревянные дощечки, которые потом давали голове желаемую форму. Иногда, однако, случалось, что индейская мамаша перевязывала головку своего дитяти иначе, чем было нужно, и череп получал форму совсем другую, нежели ту, которую требовали индейские нравы. Один такой «плохо сделанный» череп кубинского индейца выставлен в Музее Монтане при Гаванском университете.

Люди с плоскими черепами, таины, следовательно, уровнем культуры и обликом действительно отличаются от своих индейских предшественников и затем соседей. Когда гуанахатабеи отступили в неприступные районы на самом западном мысу острова, сибонеи жили рядом с таинами. Эти сибонеи являются близкими родственниками таинов. Они говорили на очень похожем языке. Ибо сибонейский и таинский языки относятся к одной общей аравакской языковой группе. На аравакских языках тогда говорило большинство индейцев северо-востока Южной Америки и Антильских островов.

Сибонеи населяли Кубу уже по крайней мере с начала пашей эры. Их родственники, таины, пришли на остров, вероятно, в XI или XII столетии. Но обошлись они со своими собратьями не особенно честно. Таины постепенно прибрали к рукам всю власть на острове, а их собратья сибонеи работали на них.

Единое, на первый взгляд, родовое общество кубинских индейцев начинает распадаться. С одной стороны, здесь стоят таины, и главным образом те из них, которые уже властвуют и эксплуатируют других, то есть родовая знать. Эти первые господа сами себя называют нитаино – настоящие таины. А с другой стороны, мы видим тех, кто на нитаинов должен работать, в первую очередь сибонеев, крепостных родичей новых владык острова. Этих своих недобровольных слуг и сельскохозяйственных рабочих, но еще не рабов нитаины называют набори. А наиблагороднейший из нитаинов потом может стать касиком – вождем деревни или целого «округа». Только он имеет право носить пояс из птичьих перьев или рыбьей кожи. И это только местный вождь. Те, которые правят целым индейским «краем», стоят еще выше, пользуются еще большими преимуществами.

Теперь, когда мы уже познакомились с новым строем, установленным на Кубе «индейцами с плоскими черепами», только теперь, когда мы узнали о нарождающемся общественном расслоении у таино-сибонеев, попытаемся расшифровать одну из наиболее интересным загадок индейского прошлого Кубы – тайну «священных скамеечек».

Загадка «индейских скамеечек»

Об индейских скамеечках я узнал, когда впервые раскрыл дневник открывателя Америки Христофора Колумба. Открыватель Антильских островов, первый европеец, который увидел здешних индейцев и который, как сам признает в своем дневнике, пришел, чтобы «найти золото», в конце концов добыл на одном из Антильских островов, на Гаити, настоящий «клад». Здешняя индейская правительница королева Анакаона даром дала адмиралу то, что ценила превыше всего…

Адмирал, конечно, был несколько разочарован. Искал золото, а получил маленькие, очень низкие деревянные скамеечки. Всего их было четырнадцать… Правда, они были богато украшены резьбой, собственно, каждая из них напоминала какое-нибудь сказочное животное – спереди к скамеечке была прикреплена вырезанная из дерева головка, сзади – хвост. Глаза головки были украшены золотыми бляшками. Испанцы, конечно, бляшки выковырнули, а о скамеечках далее не заботились. Тринадцать их с тех времен пропало. Осталась одна. Сегодня та последняя, четырнадцатая скамеечка из сокровищ королевы находится в Британском музее в Лондоне.

Насколько индейская королева Анакаона почитала скамеечки, которые для Колумба были только куском дерева, лучше всего свидетельствует замечание одного из первых испанских хроникеров, Петра Мученика. В его «Декадах из Нового Света» читаем: «В ее королевской сокровищнице не было золота, серебра или дорогих каменьев, но только разные предметы… скамеечки…» А в другом месте Петр Мученик снова среди сокровищ королевы упоминает деревянные скамеечки.

А когда я потом приехал на Кубу и пришел к гаванский Индейский музей, хранитель его показал мне деревянную скамеечку, найденную здесь на Кубе. Но почему именно эти скамеечки, являвшиеся для Колумба «куском вырезанного дерева», имели для кубинских и вообще всех аравакских индейцев Антильских островов такую неизмеримую цену?

Они, собственно, были главным доказательством принадлежности индейца к родовой знати, поскольку на них имели право сидетъ только господа, только нитаино, как сегодня бы сказали – удостоившиеся. А также потому, что скамеечки эти были для кубинского индейца подлинными вратами в рай земной. Рай. который, следовательно, и здесь был уже открыт только для «высокородных».

Епископ Бартоломе де лас Касас, живший на Кубе после открытия ее Колумбом, рассказывает, каким образом представители родовой знати, нитаино и бакиа, собирались для особого религиозного обряда здешних индейцев, называемого кохоба. Для этого странного обряда индейский колдун – бейке – приготавливал специальный порошок, смесь какого-то сушеного, размолотого растения, которое обладало чрезвычайно одурманивающим действием, и растертого табака. Приготовленную таким путем смесь цвета корицы бейке предлагал господам на деревянном блюде и каждому из участников этого богослужения потом давал специальную трубочку – некую маленькую флейту, заканчивающуюся двумя выводами для обоих ноздрей. Участники церемонии вставляли трубочку в нос, другой конец «флейты» опускали в дурманную смесь и начинали вдыхать. Блюдо с порошком кохоба стояло посреди круга участников церемонии. Те, которые имели право участвовать в церемонии, сидели, как говорит испанский епископ, «на деревянных скамеечках». Да, следовательно, это были тс самые скамеечки, наибольшее богатство индейской королевы, скамеечки, о которых столько размышляли исследователи индейского прошлого.

Табак, смешанный с наркотическим растением, приятно одурманивал участников. Епископ пишет: «Постепенно они теряли разум, как если бы пили тяжелое вино…»

А потом, когда участники обряда уже были совершенно опьянены, они начинали разговаривать со своими индейскими богами. Те «давали» им советы, предсказывали будущее.

Тайну производства кохобы знали только колдуны-бейке. Наверняка искусство приготовления этого столь привлекательного для индейцев порошка передавалось по наследству в семьях Колдунов.

А обыкновенные таины? А сибонеи-набори? Те, которые не умели приготовлять табачный порошок? Они курили табачные листы, свернутые в сигары, так, как мы. Собственно, наоборот, европейцы, белые, курят сигары так, как курили их некогда кубинские и другие антильские индейцы.

Прощаясь с тайной деревянных индейских скамеечек, сообщу еще небольшой интересный факт: те деревянные флейточки. которые участники кохоба вставляли себе в ноздри, на таинском языке назывались тобоко! И именно отсюда, от названия этой трубочки, происходит наше слово табак. Табак, являющийся одним из многих даров, хотя и далеко не самым ценным даром, который дали предколумбовская Куба и индейская Америка миру.