Текст книги "Неуловимый Вальтер"

Автор книги: Милорад Гончин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

НЕОЖИДАННЫЙ ОТЪЕЗД МОЛНИИ

Тщательно выбритый, с едва заметным порезом на левой щеке, Молния пришел на встречу. Тяжело и громко вздохнув, он сразу начал разговор с Вальтером:

– Я все же кое-что успел сделать. Но нелегко дается...

– Разумеется, – поддержал его Вальтер. – Все же ты имеешь преимущество в отношении остальных...

– Не сказал бы. – Молния хотел обратить внимание на различные трудности, с которыми ему приходится сталкиваться.

– Но тем легче узнавать секреты. Ты постоянно в окружении самых отъявленных фашистов.

– Именно я-то и не имею особых преимуществ. К тому же меня переводят.

– Куда?

– На новую должность. В Загреб.

Вальтер, не скрывая своего удивления, тотчас же поднялся и стал ходить, обдумывая, что сказать. А Молния продолжал:

– Не знаю, почему меня переводят. Правда, обосновывают это тем, что я заслуживаю более ответственную должность. А ответственная ли – это вопрос. Агент есть агент, он везде должен все пронюхивать – в Сараеве или Загребе.

– Значит, вопрос решенный? – спросил Вальтер.

– Послезавтра должен отправляться.

– Можем ли мы это отложить или сорвать вовсе?

– Это бесполезно, – сказал Молния.

– Мне кажется, извини, что ты сам хочешь ехать. Может быть, ты испугался?

– Я ничего не делал для того, чтобы меня переводили, – оправдывался Молния.

– Значит, от сотрудничества не отказываешься?

– Оно будет невозможным, когда я уеду, слишком большое расстояние.

– Это не помеха, Молния. Ты, я надеюсь, хорошо знаешь, что мы, коммунисты, имеем опорные пункты по всей Югославии. Мы найдем способ для сотрудничества с тобой и там.

– Вы будете приезжать в Загреб?

– Ни в коем случае. Постараюсь, чтобы товарищи из Загреба вышли на связь с тобой.

Чтобы скрыть свое настроение, Молния ударил ногой о сиденье кресла. Вальтер заметил, что агент ведет себя неестественно, и быстро перевел разговор на другую тему:

– Что ты сделал после нашего последнего разговора?

– Я собрал данные об Эбнере. Он очень скрытный, имеет узкий круг друзей.

Молния назвал несколько имен и вопросительно посмотрел на Вальтера, оценивая, доволен ли он.

– Ты наблюдателен, Молния, – похвалил Вальтер.

– Это особенность всех работников тайной полиции, – заметил Молния.

– Стало быть, долголетняя привычка, – улыбнулся Вальтер.

– Привычка, – признался Молния. – Я уже прошел через ад. А какие еще меня ждут испытания, знает один бог.

Вальтер пристально посмотрел на Молнию. Очевидно, он не мог решить, действительно ли искренен Молния до конца, находясь в таком незавидном положении. А время не позволяло проверить все это.

– Назовите имена приятелей Эбнера, – попросил Вальтер.

Молния вновь повторил сказанное и упомянул одного священника. Вальтер вспомнил, что получал сведения от одного из сотрудников о священнике из католического монастыря, не одобрявшем усташско-немецких зверств над невинными людьми.

«Но в то же время он поддерживает связь с Эбнером, – подумал Вальтер. – Каковы эти отношения? Кроме религии они, вероятно, обсуждают и политические вопросы».

Молния подождал, пока Вальтер откроет закрытое руками лицо, и спросил:

– Забот много?

– Я раздумываю.

– О чем?

– Ты любопытен. Да ладно, скажу... Думаю, насколько полезны эти сведения об Эбнере и его дружках.

– И что?

– Сейчас не могу оценить. А ты, Молния, уезжаешь и не сможешь узнать, какова твоя помощь.

– Мне радоваться похвале?

– За некоторые данные ты ее заслужил. Только должен их подтвердить.

– Как? Когда покину Сараево?

– На спокойную жизнь не рассчитывай, независимо от того, куда повернешь.

– Вы намекаете на мою верность? Не стоит так неосторожно...

– Ты начинаешь меня учить.

– Извините, – ответил Молния.

– Кое-что ты запомни... – Вальтер вытащил зажигалку и стал перебрасывать ее из руки в руку. – Если там, в Загребе, к тебе подойдет мужчина или женщина, все равно кто, и скажет: «Я от Вальтера», то ты вступай в разговор, а затем включайся в подпольную работу.

– Когда это будет?

– Не знаю. Может, скоро. Ну, расстанемся. До свидания. И не забудь: если ты вздумаешь сделать что-либо недозволенное...

– Не нужно мне угрожать!

– Я только напоминаю.

– Не знаю почему, но это мне мешает, – развел руками Молния и встал.

Вальтер остался один и стал обдумывать, как встретиться с Эбнером и поставить ему некоторые условия.

ВСТРЕЧА С ДОМОБРАНСКИМ ОФИЦЕРОМ

Звонко Дугонич (Миле), домобранский офицер, в один из весенних полдней прохаживался перед кафе «Волга», осматривал прохожих и немного побаивался встречи с подпольщиком, которого никогда не видел в глаза. Вдруг он заметил стройного, поджарого молодого человека, решительно направлявшегося к нему и еще издали окликнувшего его:

– Здравствуйте, товарищ!

Миле поколебался, отвечать ли на приветствие. Он боялся провокаций и потому довольно сдержанно ответил:

– Здравствуйте!

Вальтер отметил сдержанность домобранского офицера, понимая его страх перед неприятной неожиданностью, и предложил:

– Пойдемте отсюда, прогуляемся.

– Можно, – одобрил Миле с некоторым облегчением. – А куда?

– К Скендерии и дальше...

Они шли рядом. Миле, скрывая беспокойство, временами забывался и ускорял шаг. Вальтер двигался легкой походкой и вспоминал рассказ Путника о том, как Дугонич подключился к подпольной работе, как он быстро освоился с обстановкой и выполнил ряд опасных заданий.

По просьбе Вальтера в октябре 1943 года Путник поручил Миле узнать о расположении вражеских войск и военных объектов в Сараеве. Потребовалось много трудов, осторожности и времени, чтобы выполнить это задание.

Дугонич командовал зенитной батареей. Однажды, организуя занятия по топографии со своими подчиненными, он сказал:

– Вы должны развивать в себе наблюдательность и уметь наносить на карту обнаруженные военные объекты и места расположения войск. Насколько правильно вы сможете сделать это, настолько я смогу оценить вашу подготовленность и обученность.

Многие не поняли и спросили:

– Зачем это нам? Мы не пехота, а зенитчики!

– На войне всякое бывает. Может случиться так, что наши орудия придется использовать и против наземных целей, – убедительно ответил Дугонич.

Он разделил домобранов на группы, каждого солдата снабдил квадратным отрезком топографической карты с изображением местности и направил группы в разные районы города.

Один домобран не понял, для чего ему дали кусок карты, и смущенно пробормотал:

– Что это такое? Почему мне дали так мало, какой-то кусочек?

– Всю карту разрезали на шестьдесят частей, и каждый получил свою часть... – последовало объяснение Дугонича.

Домобраны разбрелись по городу, нанося на свой кусочек карты все, что считали важным.

...На мосту Гаврилы Принцыпа Вальтер остановился, добродушно посмотрел на Дугонича, весело засмеялся и заметил:

– Находчив же ты, Звонко!

– Вы о чем? – поинтересовался Дугонич сдержанно и подозрительно.

– Вспомнил ту, составленную из кусочков карту. Она имела большое значение.

– Не понимаю вас, – не хотел признаваться Дугонич.

– Нет причин упираться. Путник передал мне эту карту с нанесенными военными объектами и местами расположения воинских частей. Когда он передавал ее мне, то рассказал, как ты каждую ночь склеивал квадратики. Благодаря этой карте мы получили ясное представление о построении неприятельской обороны во всем Сараеве.

– Вам можно верить?

– Я рассказываю, как было, – попытался Вальтер расположить Дугонича и сделать их разговор более откровенным и дружеским. Но на улице это не получалось, и поэтому он предложил: – Пошли к тебе. Нас ведь там ждут?

– Да, Сульо Демирович (Йоцо).

– Значит, договорились. Как видишь, нет причин бояться и волноваться, – повторил Вальтер.

– Я вас никогда раньше не видел.

Вальтер улыбнулся:

– Ты прав, дружище. В наше время мы должны быть особенно бдительными.

В скромно обставленной комнате Йоцо сказал Вальтеру:

– Звонко опытный товарищ, он уже провел операцию по сбору оружия, боеприпасов и важных сведений...

– Хорошо, Йоцо. Теперь оставь нас одних, и спасибо тебе, друг, что организовал эту встречу.

Демирович тотчас вышел и спустился по лестнице вниз, а Вальтер продолжил разговор:

– Знаешь, дорогой друг, теперь мы можем открыто поговорить обо всем. Я о тебе знаю больше, поверь, чем ты и Йоцо думаете. Путник меня детально ознакомил с вашей работой и с вашей договоренностью. Он просил, чтобы ты переправил всю свою батарею на освобожденную территорию, к партизанам...

– И переправлю! – Дугонич вскочил, ему послышался в словах Вальтера упрек.

– Ты не будешь ее переправлять.

– Почему?

– Ты нужен здесь. Положение в Сараеве довольно тяжелое, а опытных подпольщиков очень немного. В партизанских отрядах есть командиры и комиссары, их постоянно готовят. В настоящее время будет полезнее, если ты останешься в городе. Отныне мы будем поддерживать друг с другом тесную связь.

Удивленный таким решением, Дугонич с сожалением сказал:

– Опять не исполнилось мое желание сбросить эту форму домобранского офицера, перестать вести эту двойную жизнь.

– Не хнычь. Предстоит тяжелая борьба, но я надеюсь, что мы выдержим все и победим. А ты, Звонко, такой подпольщик, какой мне сейчас нужен в этом вражеском осином гнезде.

Польщенный такой оценкой и охваченный желанием выполнить любое, самое трудное задание, Дугонич поспешил на батарею с намерением расширить круг своих сторонников.

РАЗГОВОР В МОНАСТЫРЕ

Вальтер незаметно вошел во двор монастыря, где его встретил монах со связкой ключей на поясе. Он протянул монаху руку, и тот боязливо и робко дотронулся до нее и невразумительно произнес свое имя, а затем добавил:

– Сюда, господин. Ступайте за мной.

Вальтер последовал за хозяином, оглядываясь по сторонам и стараясь заметить, нет ли чего подозрительного. Вскоре они остановились перед полуоткрытой дверью какой-то скромно обставленной комнаты, и монах сказал:

– Господин ждет вас внутри. Пожалуйста.

Монах, отвесив привычный поклон, направился в глубь коридора. Вальтер вошел в комнату, в полутьме ее он увидел стройного человека с живыми глазами на продолговатом лице и спросил:

– Мы незнакомы?

– Мы никогда не виделись, но думаю, что слышал о вас, – заметил шеф полиции.

– Стало быть, мы знакомы. Сядем.

Эбнер согласился, подвинул стул и тяжело вздохнул.

Вальтер собирался вести осторожный разговор и оставаться сдержанным в требованиях.

– Вам что-либо известно о цели нашей встречи?

– Меня просили прийти. Я пришел из приличия... Что вы хотите?

– Вашей помощи.

– По службе, и вы это знаете, я ваш лютый враг, а вы обращаетесь ко мне, я вижу, за какой-то помощью. Что это за помощь?

– Вы согласны? – спросил Вальтер.

– Обещаний вперед я не даю.

На мгновение в полутемной комнате воцарилась безмолвная тишина, и Эбнер взял инициативу в свои руки.

– Почему мы молчим? У меня есть одно условие: наш разговор должен остаться между нами.

– Можете не беспокоиться.

– Итак, что вас интересует? – заторопился Эбнер.

– От вас, как от руководителя городской полиции, я жду, чтобы вы что-либо предприняли для улучшения условий находящихся в тюрьме коммунистов и других патриотов.

– И только это?

– А чего вы ждали другого?

– Шантажа. У меня есть сведения, что вы к этому прибегаете.

– От кого? – поинтересовался Вальтер, вспоминая, как он нашел подход к Молнии и добился даже большего, чем ожидал.

– Вы спрашиваете, от кого? – равнодушно переспросил Эбнер. – Так говорят... Обычно об этом твердят напуганные люди...

– Всякое говорят, это точно, – согласился Вальтер, не желая обсуждать свои методы работы. – Но вы ничего не ответили.

– На какой вопрос?

– Собираетесь ли вы что-либо предпринять, чтобы арестованные коммунисты и патриотически настроенные люди не были убиты?

– Сделаю все, что смогу, – пообещал шеф полиции, – но на моем пути много препятствий. Гестапо, знаете, усилило свою деятельность и некоторые камеры заключенных взяло под свой контроль.

– Обеспечьте, чтобы заключенных водили на суд, – потребовал Вальтер.

Он рассчитывал, что в этом случае появится возможность повлиять на некоторых членов вражеского суда и обвиняемым присудят более мягкие наказания, что в какой-то степени оградит людей от самоволия усташей и гестапо. А когда осужденных коммунистов будут переправлять из усташской тюрьмы, можно будет организовать и их побег.

Шеф полиции обещал предпринять все возможные меры для улучшения условий жизни политических заключенных и запретить издеваться над ними.

Вальтер спокойно вышел из монастыря и направился к трамвайной остановке. По пути он думал о шефе полиции, стараясь припомнить, кого же Эбнер все-таки напоминал ему. «Да он же похож на учителя сербскохорватского языка, преподававшего в торговой школе, – наконец вспомнил Вальтер. – Та же сдержанность, та же манера четко произносить слова, сопровождая их жестами».

Вальтер ждал трамвая, притопывая на месте, и вспомнил свою активную деятельность в литературном обществе «Прогресс», где он накануне войны был председателем. Он весело улыбнулся и прикрыл рот рукой, чтобы случайно не привлечь внимания нескольких мужчин и женщин, стоявших с ним на трамвайной остановке.

На собраниях молодых литераторов происходили жаркие дискуссии, критические замечания сыпались как град, и председатель был вынужден часто повышать голос, чтобы усмирять накалившиеся страсти. Обсуждение литературных произведений на собраниях общества очень помогало потом при написании рефератов во время учебы в торговой школе в Белграде. Глубоко запало в память Вальтера, когда он уже учился на четвертом курсе, обсуждение реферата на тему «Распределение дохода в современном обществе». Он и несколько его самых преданных друзей воспользовались предоставленной возможностью и написали критическое сочинение, в котором осуждали неравноправие и эксплуатацию в буржуазном обществе. При разборе этого сочинения на занятиях разразился ожесточенный спор. Владимир Перич при поддержке Мирослава Благоевича и других аргументированно, с марксистских позиций защищал свои доводы и заслужил аплодисменты товарищей.

А ранее, участвуя в конкурсе на темы «Необходимость кооперативного производства» и «Различие между потребительскими кооперативами и торговыми предприятиями», Перич получил первую премию, удивив всех ясностью и смелостью мысли. В своих сочинениях он смело и открыто говорил об актуальных социальных проблемах.

Воспоминания оживили в памяти Вальтера лица близких друзей из торговой школы на Цетинской улице Белграда, и он задал себе вопрос, живы ли они и включились ли в освободительную борьбу.

Подошел полупустой трамвай. Вальтер легко вскочил на подножку, обшарил карманы, ища мелочь, заплатил за билет и сел у окна, мутного от дождевых капель. Проезжая мимо многоэтажных домов и руин, оставшихся после бомбежки, он стал размышлять о подпольной деятельности его партийной и скоевской организаций, о добытых за последнее время сведениях и пришел к выводу, что всю имеющуюся в его распоряжении информацию ему необходимо срочно обобщить и отправить на освобожденную территорию, в штаб 5-го корпуса Национально-освободительной армии.

ГЕСТАПО ГОТОВИТ СВОЕГО ЧЕЛОВЕКА

Немецкая разведывательная служба и гестапо быстро убедились, что партизанам почти все известно о передвижениях их частей через Сараево, а также в Восточной и Центральной Боснии. Из предварительно составленного доклада одного гестаповского офицера гитлеровскому командованию стало ясно, что секретные сведения военного и другого характера для партизан собирались в Сараеве и по нелегальным каналам пересылались в партизанские штабы. Гестаповцы не могли допустить, чтобы партизанские разведчики действовали вблизи их, и предпринимали необходимые контрмеры. Шеф гестапо штандартенфюрер Фром и его помощник оберштурмбанфюрер Фест считали, что партизанской разведывательной службой в Сараеве руководят способные и смелые люди и что будет нелегко заманить их в ловушку.

Однажды утром как всегда подтянутый и очень бледный штандартенфюрер Фром позвал своего помощника Феста обменяться мыслями и наметить кое-какие конкретные мероприятия. Фест стоял недалеко от письменного стола и ждал, когда возбужденный Фром успокоится и начнет говорить. Длинные пальцы штандартенфюрера нервно барабанили по столу. Фесту наконец надоело стоять, и он, рассердившись, спросил:

– Я сяду, господин штандартенфюрер?

– Пожалуйста, сюда, в кресло, – предложил Фром.

Фест легко опустился в мягкое кресло. Напрасно он ждал, что Фром сразу вспомнит о нем.

– Вы меня звали, господин штандартенфюрер? – напомнил о себе Фест.

– Что будем делать? – Фром встал из-за стола и посмотрел в окно. – Всегда пасмурно. Ничего здесь нельзя заранее предвидеть. Что будем делать, Фест?

Фром отошел от окна и подошел к свободному креслу.

– Забросим нашего человека к коммунистам.

– Нас интересуют в первую очередь разведчики, – напомнил Фром.

– Здесь нет противоречий. По крайней мере, в этом. Деятельность коммунистов широка. Не ошибусь, если скажу, что они расширяют разведывательную сеть и создают новые пункты наблюдения.

– У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Ничего нового. Я исхожу из прежних данных. Из материалов видно, что коммунисты кроме остального занимаются и разведкой.

– Знаю, знаю, Фест, но они меняют тактику и чертовски легко приспосабливаются к переменам.

– Подтверждаете мои опасения. Стало быть, коммунисты сейчас усилили разведывательную активность. Из тактических и стратегических соображений Сараеву они придают исключительное значение.

– Предлагаете нашего человека для забрасывания к ним?.. У вас есть подходящий и способный агент?

– Круг наших сотрудников достаточно широк. У меня есть на примете один. Он ничем не скомпрометирован, не местный, но знает здешнюю обстановку и имеет здесь какую-то родню.

– Как его зовут?

– Шучро.

– Тот, что недавно к нам перешел и предложил свои услуги? Он пришел из леса? – уточнил Фром.

– Да, господин штандартенфюрер, – подтвердил Фест.

– Он чем-нибудь нам помог?

– В разоблачении одного важного субъекта, – заметил Фест.

– Для начала неплохо. Как вы думаете, мы можем его забросить в ряды коммунистов?

– Это совсем несложно. С некоторыми он недавно встречался и сказал им, что едва выбрался живым из Плеваля и добрался сюда. Теперь хотел бы связаться с коммунистами и по их заданию включиться в активную работу. Они ему поверили.

– Хорошо задумано, Фест. Только поручите Шучро встретиться с руководителем сараевских коммунистов и организуйте засаду, – дал указание Фром.

– Иначе и не мыслю, – заявил Фест.

– Все в порядке, Фест. Приступайте к делу и поспешите. Не люблю, когда нас застают врасплох...

– Ждать осталось немного, господин штандартенфюрер.

СЕТЬ ПОДПОЛЬНЫХ ОРГАНИЗАТОРОВ

Вальтер находился на нелегальной квартире Шукрия и Смиле Куртовичей на Абдичевой улице. Составляя очередное донесение, он мысленно прикидывал, сколько сделано за те несколько месяцев, как он возглавляет местный комитет партии и организует подпольную работу коммунистов в городе; он стремился правильно оценить успехи и упущения в работе своих товарищей, чтобы потом умело направлять их усилия на решительную борьбу с врагом.

Начал он с партийной ячейки в железнодорожной мастерской, где работали коммунисты Ивица Тврткович (Седой), Алойз Ребич (Стары), Дьеко Черич (Желтый) и Будимир Бокан. Секретарем ячейки был Аугуст Батагаль (Марко). Эти товарищи действовали активно, но они слабо использовали возможность привлечь на свою сторону других рабочих, готовых участвовать в проведении саботажа на железнодорожном транспорте. Вальтер решил, что посоветует секретарю ячейки Марко смелее расширять свой актив.

На территории от Бистрицы до Ковачича действовала партийная ячейка, состоящая из Татьяны Букалович (Васки), Муниба Хафизовича, Рамзия Креса, Салко Хрничевича и Хасана Барича. Они собирали оружие, боеприпасы, медикаменты и по тайным каналам переправляли все это партизанам. К их работе Вальтер не имел претензий, он лишь боялся ослабления с их стороны бдительности и решил еще раз напомнить им о соблюдении строжайшей конспирации.

Руководством скоевцев неустанно занимались Анчика Джурич (Таня), Фуад Марконич (Тошо), Фердинанд Шух (Быстрый), Хасан Хаджиомерович (Жарко) и Власта Буковац (Мира). С согласия Вальтера они взяли под свой контроль четыре района и постоянно беспокоили гитлеровцев и местную полицию. Первый скоевский район простирался от Вратника до Долматинской улицы, другой – от Долматинской улицы до Мариина дворца, третий – дальше, до Виллы Ченгича, а четвертый – от сада Бабича до Скендерии и Ковачича. В ходе частых схваток с врагом несколько скоевцев попали в руки полиции, и хотя их подвергли ужасным пыткам, они ничего не сказали о своей подпольной работе и о своих руководителях. Вальтер подумал о том, как еще активнее использовать молодых людей для борьбы с оккупантами и их пособниками.

Кроме партийной и скоевской организаций в Сараеве действовали подпольные группы из сторонников народно-освободительного движения. По инициативе Вальтера члены этих подпольных групп организовывали помощь населению, заботились о семьях, чьи кормильцы ушли в партизаны, сообщали о лицах, сотрудничавших с усташами и немцами. На Башчаршии группой руководил Перица Вондрак и домобранский музыкант; на Ковачичах – Вилма Лукенда и Слободан Вукманович; на Вратнике – кондитер Тахали; на Верхнем Кошеве – Ольга Брайкович; на Нижнем Кошеве – Чиро Хаджич (Исмет), Милица Любович и Решад из военной пекарни. В центре города работой группы руководила Ольга Кабич, на Горице – Черкез, а на электростанции – Прпич. Подобная группа существовала и на сильно охраняемой табачной фабрике.

Вальтер понял, что пришла пора, когда из этих людей уже можно создавать хорошо вооруженные боевые группы для проведения различных операций, но ему предстояло разработать детальный план, чтобы осуществить это.

Взяв копию своего отчета, посланного в штаб 5-го корпуса, Вальтер стал уточнять полученные за последние два месяца данные. Он нагнулся над разложенными листками бумаги и начал шепотом произносить:

– «Численность гарнизона: 4300 домобранов, 500 усташей, 600 полицейских и 10000 гитлеровцев. Вооружение: 1000 ручных пулеметов, 3 тяжелых орудия, 10 минометов, 40 пушек разного калибра... Транспорт: около 400 автомашин и некоторое количество мотоциклов... Поездами из Брода в Сараево доставлено большое количество немецких войск. Кроме этого, сюда переброшены эсэсовские карательные части. Эти силы готовятся к наступлению в Восточной Боснии...»

Вальтер долго трудился над донесением, и, сообщая о вражеских планах, он был уверен, что не ошибается в своих предположениях.

Его товарищи, которые проникли во вражеские подразделения, расположенные в окрестностях Сараева, действовали так же активно и регулярно передавали ему необходимые сведения. Сравнивая и анализируя поступающую информацию, Вальтер всегда знал, где сильные и слабые места во вражеской обороне вокруг города.

Медленно переворачивая исписанные листки, Вальтер читал дальше:

– «Алипашин мост – 50 домобранов, 100 немцев и 100 усташей. В Ступе – 300 легионеров с 6 зенитными орудиями и 4 пулеметами. На Илидже – воинское подразделение с 8 пушками и 15 автомашинами. Радиостанция в бывшем отеле. Моральный дух и дисциплина, особенно среди домобранов, слабые... Неприятель снял гарнизоны в Хан-Биле и Бусоваче, с тем чтобы заблаговременно сосредоточиться в опорных пунктах в Травнике и Зенице и начать наступление на освобожденную территорию...»

Перечитав целиком донесение, Вальтер признал, что расположение вражеских сил в конце 1943 года на стратегически важном участке отражено правильно и объективно. Однако он прекрасно понимал: чтобы всегда быть в курсе вражеских планов, необходимо работать в том же темпе и в зависимости от обстоятельств постоянно менять формы и методы борьбы.

Пепельница наполнилась множеством погашенных окурков. Вальтер встал и высыпал их в находящуюся в углу печку, а затем раздвинул занавески на окне и посмотрел на улицу. Уже рассвело, но улицы были еще безлюдны. Вальтер поставил пустую пепельницу на стол, затем завел будильник и лег немного отдохнуть перед предстоящей встречей с Шучро.