Текст книги "Неуловимый Вальтер"

Автор книги: Милорад Гончин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

МОЛНИЯ ПРИШЕЛ В «ВОЛГУ»

Прошло десять минут со времени назначенной встречи. Вальтер стал волноваться, часто оборачивался. Через мутное оконное стекло он посмотрел на улицу. Вымытый дождевой водой тротуар и проезжая дорога были пусты. Когда на небе сверкнула молния, он откинулся на стул и пробормотал:

– Молния, молния!

За соседним столом обернулась полупьяная голова и подхватила:

– Я всегда, господин сотник, не в духе, когда на небе сверкает молния. А в Сараеве часто бывает такая погода.

– О да, – согласился Вальтер, не желая вступать в разговор с пьяным человеком.

Уверенный, что Молния не сдержал слова и, вероятно, испугался рискованной работы, Вальтер постучал по столу и позвал официанта. В тот момент, когда он расплачивался, дверь кафе широко распахнулась и появился промокший Молния. Он окинул взглядом переполненный зал и направился к Вальтеру, пожал протянутую руку и начал:

– Извините, господин сотник! Непогода помешала! Пришлось добираться сюда пешком. Промок как мышь.

– Что будете пить? – спросил Вальтер.

– Что-нибудь теплое. Горячий салеп[4] 4
  Салеп – сладкий напиток с медом. – Прим. пер.


[Закрыть], но я вам должен деньги.

Молния полез за кошельком, а Вальтер удивился:

– Какие деньги?

– За угощение в прошлый раз. Осталась сдача.

– Хорошо, потратим ее сейчас.

Вальтер заказал горячий салеп и кофе, затем спросил:

– Что нового?

Молния осмотрелся и, оцепив, что люди за соседним столом полупьяные и что их не интересует, о чем идет речь за их спинами, наклонился через стол и тихо заговорил:

– У нас паника. В центре, в Загребе, злятся, что партизанам удалось захватить Штимаца. Это после того, как шеф полиции послал извещение в Загреб главному начальнику. Мне, откровенно говоря, было поручено позаботиться, чтобы извещение было передано по телеграфу. Я кое-что переписал, вот...

Молния вытащил из кармана сложенный пополам листок бумаги и незаметно сунул его Вальтеру, который быстрым взглядом пробежал по строчкам:

«...Партизаны недалеко от Высокого захватили Славку Штимаца, ответственного за службу наружного наблюдения в Сараеве, Рудольфа Вавру, учителя из Сараева, и Измета Зечевича, шофера из Высокого, когда те ехали из Сараева в Высокое. Вышеназванных увезли в Крешево...»

Это Вальтеру было хорошо известно. Единственно, что представляло интерес, так это то, что неприятель подробно был осведомлен о действиях группы, захватившей Штимаца. Откуда такие сведения? Вальтер потребовал объяснений от Молнии.

– Кое-что узнали после осмотра места происшествия. Патрули выезжали в Высокое. Об остальном не знаю.

– Попробуй выяснить, кто сообщает из Крешева.

– У меня нет доступа к тому участку работы. Там работает мой коллега.

– Подружись с ним и что-нибудь узнай.

– Вы не знаете наших отношений: никто не смеет говорить о сотрудниках и о каналах, по которым поступают сведения.

– Это ясно, но... Люди есть люди, проговариваются тогда, когда меньше всего ожидаешь. Найди способ выведать у коллеги.

– Мне дважды говорить не надо.

– Верю, Молния, – ответил Вальтер и назначил время следующей встречи для получения более обширной информации.

ШТИМАЦ У ПАРТИЗАНСКОГО СЛЕДОВАТЕЛЯ

При подъеме недалеко от Крешева Ацо предложил:

– Остановимся! Передохнем и что-нибудь решим.

Штимац, сверкая глазами, следил за каждым движением вооруженных людей. Смайо и Ацо немного отошли в сторону и о чем-то совещались, поочередно размахивая руками. Когда они вернулись, Смайо посмотрел на учителя Вавру и шофера Зечевича:

– Вы, товарищи, свободны. Можете возвращаться.

Оба остались на месте. Вавра даже нахмурился, не веря, что свободен и может вернуться.

– Пожалуйста, товарищи! – вмешался Ацо. – Идите!

Вавра вдруг осмелел и театрально воскликнул:

– Друзья, спасибо вам! Я лично убедился, что вы мирным гражданам ничего плохого не делаете. Я всем расскажу, чтобы знали...

Штимац еще больше побледнел и сильно стиснул зубы. От волнения он пританцовывал, провожая взглядом спины своих недавних спутников, исчезавших среди густой листвы деревьев. Он вздрогнул от окрика:

– Двинулись! К лесу!

Рядом со Штимацем шагал подпольщик Мишо. По обширной партизанской территории шли долго и осторожно. В Бугойне остановились на несколько часов, а затем Штимаца отвели в освобожденное Яйце для детального допроса.

Партизанский следователь шагал по душной комнате, нервно мял шапку с пятиконечной звездой и ждал, когда стража введет Штимаца. За дверью послышался шепот, и заскрипели петли. Обросшее и исхудавшее лицо Штимаца ничего не выразило при виде следователя.

– Садитесь, пожалуйста! – предложил следователь.

Штимац молча опустился на скамейку, громко вздохнул и прикрыл рот ладонью.

– Как себя чувствуете? – спросил следователь.

Штимац кивнул головой, развел руками, а лицо его свела судорога.

– Вам плохо?

– Нет.

– Может быть, лучше вы сами искренне расскажете о своей работе?

– Не может быть! – иронически воскликнул Штимац. – Начинается старая песня...

– Что вы сказали?

– Поверьте, так и я всегда начинал, когда в качестве шефа усташской службы наружного наблюдения допрашивал подозрительных. Я знаю, к чему это идет.

– Тем лучше, – оживился следователь. – Не придется мучиться и понапрасну болтать. Прямо и начнем. Я вижу, память у вас отличная. Хорошо было бы вам вспомнить о своей работе в усташской полиции.

– Ах, моя память не так уж хороша. Поверьте, я ничего не помню.

– Я вам помогу. Буду задавать вопросы.

Штимац часто заморгал и стал сжимать и разжимать пальцы.

– Когда вы приняли должность шефа усташской службы наружного наблюдения?

– Дату не помню. Кажется, в сентябре или октябре прошлого года.

– От кого вы приняли эту должность?

– От Людвига Маховича.

– В чем состояла передача должности?

– Поверьте, не помню. Людвиг передал мне какие-то деньги и расписки.

– Что Махович считал самым важным в своей работе?

– Не знаю.

– Вы уходите от прямых и правдивых ответов, – предупредил следователь. – Это вам не облегчит и не уменьшит наказание. Не обманывайте себя. Давайте успокойтесь и припомните все. Время есть, нам некуда спешить.

Штимац обхватил голову руками и закрыл глаза. Следователь шагал от стены к стене и время от времени посматривал на загрустившего полицейского. Молчание затянулось, и следователь прервал его:

– На чем мы остановились?

– Вы, кажется, спрашивали о самом важном деле после принятия должности от Людвига. Я кое-что вспомнил.

Штимац сжал губы и медлил, раздумывая.

– Пожалуйста, не стесняйтесь.

– В это время была арестована Нада Вранкович, студентка. Меня позвал Йозо Руковина, шеф политического отдела полиции, и сказал, что Вранкович согласна сотрудничать и чтобы я лично взял ее на связь и ввел в курс дела. Ее тотчас выпустили из тюрьмы, чтобы она отдохнула дней пятнадцать.

Штимац вдруг испугался собственных слов, вздрогнул и замолчал.

– Что с вами? Продолжайте, – настаивал следователь.

– Я все сказал.

– И когда вы встретились с Надой Вранкович?

– Об этом я не могу говорить. Дайте стакан воды.

Стенографист, сидевший за столом недалеко от входной двери, позвал партизана из передней и попросил его принести стакан воды. Когда Штимац осушил стакан и услышал предупреждение следователя, что нужно продолжать разговор, он прерывисто сказал:

– С Надой я встретился... на Поглавниковой улице, семь. Усташская служба наружного наблюдения закупила ресторанчик для встреч с сотрудниками. Чаще всего им пользовался Герман Тогонал, мой коллега...

– В каких домах Сараева усташская полиция имела явочные квартиры?

– Я пользовался рестораном и подвалом на Тепабашиной улице, десять.

– Я спрашиваю вас, Штимац, о всех явочных квартирах, – уточнил следователь.

– Я пользовался упомянутым рестораном. О других квартирах не знаю.

– Хорошо. Закончите о встречах с Надой Вранкович.

– Была у нас встреча в ресторане на Тепабашиной улице. Даты не помню. Нада рассказала мне, что была секретарем в Союзе коммунистической молодежи, что осталась на этой работе и после выхода из тюрьмы.

– После согласия сотрудничать с вами? – спросил следователь.

– Да. Но она жаловалась, что ей тяжело, что ее избегают товарищи.

– И что вы ей посоветовали?

– Быть терпеливой, постепенно приспосабливаться к обстановке. Когда я напомнил ей, что нам не к спеху, она немного успокоилась и ушла в хорошем настроении.

– Вы ей тогда назначили очередную встречу?

– Я дал Наде номер телефона. Она через неделю позвонила, и мы опять с ней встретились в том же ресторане.

– О чем вы разговаривали?

– Она пожаловалась, что не смогла найти помещения для встречи скоевского актива и что товарищи ее бойкотируют.

– Та же песня, – заметил следователь.

– Почти та же.

– И?

– Она ушла обеспокоенная. Не помогли слова утешения.

– А третья встреча?

– Она прошла лучше. Нада сообщила мне, что сумела собрать скоевцев в доме одного канцелярского служащего, что туда пришли коммунист Йова Мартиняк, Зора Киндибал и некоторые другие. Мартиняк упрекал скоевцев в слабой работе, говорил, что распустят их организацию, так как она стала неактивной. Нада вынула из сумки экземпляр бюллетеня и объяснила, что его печатала, разумеется, нелегальная партизанская типография и что материал собрал Йова Мартиняк.

– Вы давали Вранковичевой конкретные задания?

– Я хотел узнать, кто руководил партийной организацией в районе Ковачича.

– И Нада узнала?

– Да. На одной из встреч она сообщила, что партийный руководитель района Ковачич – Адем Буч, а активисты – Обрения Ачимович, Васич, Борка Козомора, Раде Киндибал, Милан, владелец ресторана, Мира, учащаяся торговой школы... – Лицо Штимаца начало дергаться. – Немного отдохну. Размять бы ноги. Успокоившись, я думаю, буду конкретней, и тогда закончим допрос, – предложил Штимац.

– Хорошо, – согласился следователь. – Можете выйти в переднюю. – И показал на дверь.

Штимац вышел и, опустив голову, стал прогуливаться под надзором двух вооруженных партизан.

Следователь, довольный, сидел за столом, листал протокол и вспоминал Владимира Перича (Вальтера), его настойчивые попытки узнать, как неприятелю удалось влезть в ряды коммунистов и скоевцев, после чего многие из них были арестованы, отправлены в лагеря и убиты.

– Все идет хорошо, – прошептал следователь. – Вальтер получит сведения о некоторых тайных сотрудниках усташской полиции и доносчиках.

Следователь встал и позвал Штимаца для дальнейшего разговора.

Когда многодневное следствие закончилось, Вальтеру сообщили показания Штимаца и просили ускорить операцию по ликвидации провокаторов.

УСТАШСКИЙ АГЕНТ НА ОСВОБОЖДЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ

Разлегшись на старой кушетке, Вальтер углубился в донесение Молнии и забыл о стоящей на ночной тумбочке чашке кофе. Он помнил каждое слово, и его взгляд медленно скользил по строчкам. А Молния, зная, что в работе разведчика детали многое значат, не жалел бумаги и чернил. Он подробно сообщал:

«Насчет Крешева, извините, ничего не узнал. Я осторожно прощупывал, но тщетно. Буду пробовать дальше. Все же мне кажется, что кто-то из партизанского лагеря сообщил, куда отвели Штимаца. Откуда у меня такое предположение? Немного терпения...

Взятие в плен Штимаца с печалью восприняли в гестапо и усташской полиции. Все побаиваются подобной участи. Много было сделано, чтобы узнать, куда увели Штимаца. В руках я имел донесение, посланное из Сараева в Загреб, в котором сообщалось: «Во время своего пребывания в Бугойне, Нижнем Вакуфе и в Яйце в течение с 21 по 25 января 1944 года наш доверенный агент узнал следующее: в середине ноября 1943 года партизанами был отведен в Бугойно какой-то человек, внешне похожий на Славку Штимаца, о котором партизаны сказали, что это важная полицейская птица из Сараева...»

Вальтер повернулся, чтобы закурить сигарету, и подвинул пепельницу. Он раздумывал о том, как предупредить друзей на освобожденной партизанами территории, что в их рядах скрывается вражеский агент и посылает в усташскую полицию сведения о всем происходящем у них.

«Послать связного не могу, – пришел к выводу Вальтер, – всюду неспокойно, и его могут схватить. Пошлю шифрованную депешу через подпольную радиостанцию».

Из донесения Молнии он узнал, что Павелич[5] 5
  Главарь и организатор усташей. – Прим. ред.


[Закрыть] особо заботится об усташской полиции в Сараеве и никак не может пережить взятия в плен Штимаца. Он сильно упрекал Петковича, шефа сараевской полиции, в чьих способностях раньше не сомневался. Молния не забыл подчеркнуть, что Петкович хвастал своими заслугами в борьбе против коммунистов, посылая в главное полицейское управление в Загребе следующее сообщение:

«Обнаружена в Сараеве сильная коммунистическая организация, арестовано большое количество лиц, среди которых несколько высших чиновников железной дороги, выполнявших различные задания партизан. Найдено множество оружия, гранат, взрывчатки, листовок, четыре современных аппарата для их размножения, кассы, пишущие машинки и радиоаппаратура. Этот успех исключительно моих людей вызвал у немецких властей и гестапо одобрение...»

В конце Молния подчеркнул, что теперь престиж Петковича поколеблен и для руководства охранной полицией прибыл Эбнер.

Удовлетворенный полученными сведениями, Вальтер встал, открыл дверцы стенного сейфа и положил туда донесение. Потом решил, что поручит Молнии собрать данные об Эбнере, и сел составлять депешу для Верховного штаба Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ).

РАСШИРЕНИЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Вальтер упорно и систематически расширял разведывательную деятельность в оккупированном городе. К этой работе после ухода Шахина Шахинпашича к партизанам были привлечены Звонко Грбац (Путник) и Сульо Демирович (Йоцо), а немного позднее Энвер Крзич (Франьо) и другие.

По замыслу Вальтера разведку нужно было вести в различных местах. В новой обстановке требовалось постоянно менять формы и методы борьбы. На встрече с Путником Вальтер объяснил, что нельзя упускать подходящего момента.

– Знаешь, Звонко, нельзя забывать, что в Сараеве сошлись интересы разных разведывательных служб. Всюду протянулись невидимые щупальца. Мы можем доверять только себе.

– Значит, полагаться на старые кадры...

– Никак не иначе... Мы должны остерегаться провалов и западней. Некоторые будут пытаться представиться нашими друзьями и сторонниками. Чем мы будем благоразумнее, тем реже будем ошибаться. Я пронюхал их метод.

Звонко вытер потный лоб. Слова Вальтера он принял как директиву, от которой нельзя отступать. Временами он кое-что уточнял, а Вальтер обосновывал:

– Звонко, свои невидимые щупальца в городе протянули, ты это хорошо знаешь, гестаповцы, усташи, сторонники Драже Михайловича. Все они тщательно маскируются и не стесняются в выборе средств. Мы должны ознакомить наших людей с возникшими условиями, предупредить их обо всех опасностях и направить их работу. В ряды откровенных врагов, мне кажется, легче проникнуть, чем нащупать тайные каналы разведок, разоблачить агентов, которые действуют под видом наших друзей. Повторяю, мы должны опасаться провалов. Это нам уже дорого обошлось...

– Когда? – спросил Путник.

– Возьми случай с Брзи.

– Здесь мне действительно кое-что неясно, – признался Путник.

– Да все ясно. Брзи ходил к Скансию. Считалось, что он нам симпатизирует... Как-то Скансий попросил бланк пропуска для какого-то человека, который хотел уйти в партизаны. Предполагаю, что тут дело шло об опытном провокаторе. И дальнейшие события в некоторой степени это подтвердили. Брзи попал в руки врага и подвергся страшным пыткам. Ему устроили очную ставку с женой Скансия и ее соседями. Жена Скансия не выдала Брзи и во время допроса заявила, что этого молодого человека она никогда не видела.

– Откуда ты это знаешь?

– Я регулярно получал вести из тюрьмы.

– А сейчас не получаешь?

– О Брзи не получаю. Его выпустили.

– Возможно ли это?

– Его выпустили из тюрьмы из-за недостатка улик, – докончил фразу Вальтер. – А молчание ему дорого обошлось. Полиция и агенты придумали для него еще одну пытку: они распустили слух, что Брзи сломился и рассказал, мол, все о подпольной работе, выдал знакомых ему скоевцев и коммунистов.

– Можем ли мы его снова привлечь к разведывательной работе?

– Пусть немного отойдет. Дел у него будет по горло. Первое время пусть работает в скоевской организации, а после будет видно.

– Ладно, Брацо. Ты хорошо разбираешься в обстановке и знаешь, что лучше, – добавил Путник.

Вальтер потянулся за портсигаром, чтобы угостить собеседника. Путник взял сигарету и заметил:

– Отличные сигареты.

– Новая продукция сараевской табачной фабрики. В продаже их нет.

– А как же...

– Эти сигареты выдают офицерам, а я же сотник, – усмехнулся Вальтер. – Вот и получил. Но не через офицерскую столовую. Мне их послали работники фабрики и обещали прислать еще, для бойцов наших бригад.

– Молодцы! – воодушевился Путник.

– Послезавтра у меня встреча с одним из работников табачной фабрики. Он сообщит мне детали о поставках сигарет. А ты, Звонко, постарайся встретиться с домобранским офицером Дугоничем.

– Я это сделаю... Мне поможет Сульо Демирович (Йоцо).

– С нашим сотрудником, работающим у неприятеля, я бы хотел познакомиться лично. Многие связи я возьму на себя и всех проинструктирую.

– Время есть, – согласился Путник.

С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ОКРУГА

Выспавшись после многодневных трудов, Вальтер, засунув руки в карманы, вышел из конспиративной квартиры на улице Елачича и направился к центру города. С окрестных гор спускались сумерки, предвещая теплый вечер и напоминая жителям о приближении комендантского часа.

Вальтер прикинул, что до встречи с Мехо, служащим табачной фабрики, есть еще время. Занятый своими мыслями, он прошел мимо ограды мечети и вышел на узкую улицу. Среди многоэтажных домов полутьма скрывала лица прохожих. Ничего подозрительного вокруг себя Вальтер не замечал.

Вдруг в конце улицы послышались крики и раздался выстрел. Вальтер прижался к стене, чтобы оценить ситуацию, но вскоре заметил, как среди прохожих началась паника. Все прятались по дворам, ища убежище. В этой сутолоке кто-то крикнул:

– Облава! Проверяют документы и арестовывают!

Вальтер пожалел, что вышел в гражданской одежде. Он сделал несколько шагов в сторону, желая спрятаться за ограду мечети, но побоялся, что может нарваться на полицейскую засаду, и решил прошмыгнуть в дом, где жил председатель округа. В полуоткрытые двери была видна лестница. Сверху, с последнего этажа, послышался приглушенный разговор, стук в дверь, и все затихло. С улицы доносились звуки свистков.

Готовый сделать и невозможное, Вальтер, придерживаясь за перила, торопливо стал подниматься по мраморным ступенькам. На втором этаже он остановился и в полутьме стал всматриваться в табличку на дверях. Медленно ощупал стену, ища выключатель. Неожиданно его рука вздрогнула и схватилась за рукоятку пистолета: он услышал скрип входной двери на первом этаже, мужские голоса и звяканье оружия.

– Свет, свет! Где он зажигается? – шарил кто-то на первом этаже.

– Не знаю. Ты ищи там, а я здесь, – услышал он ответ.

Вальтер тихо, на цыпочках, поднялся на третий этаж, рассчитывая, что, если понадобится, откроет огонь и кинет вниз ручную гранату. На спасение надежды не было, так как из квартир, расположенных по обе стороны лестницы, в любой момент кто-нибудь мог выстрелить в спину.

Неожиданно на лестнице зажегся свет. Вальтер осторожно посмотрел через перила вниз на преследователей.

Трое стояли у лестницы и громко договаривались:

– Из квартиры в квартиру! Внимательно, но вежливо, так как здесь живет много наших... Спрашивать, не заметили ли они незнакомое и подозрительное лицо.

К полицейским агентам подошел немец с автоматом в руках и потребовал объяснений. Медленно произнося немецкие слова, один из агентов стал объяснять ему, что они собираются осмотреть здание, так как заметили, что кто-то в нем укрылся.

Вальтер больше не сомневался, что усташская полиция и немцы сделали облаву с целью поймать коммунистов и сочувствующих им. Он опять пожалел о своей домобранской форме, фальшивых документах в верхнем кармане кителя и подошел к тяжелой дубовой двери. Металлическая табличка отражала свет, исходящий от плафона на лестничной площадке. На табличке крупными черными буквами было написано: «Председатель округа», а ниже имя и фамилия.

Со второго этажа в глубине коридора Вальтер услышал объяснения и понял, что преследователи приближаются. Он сильно нажал на кнопку звонка, секунду подождал и подумал, куда же направиться. На чердаке, вероятно, он не сможет укрыться.

Когда он снова нажал на звонок, из-за двери послышалось бормотание:

– Одну минуточку! Где же ключ?

Шаги в прихожей и звяканье ключа предупреждали Вальтера, что нужно быть готовым к предстоящей встрече.

Агенты были на втором этаже и ходили по квартирам. По дому разносились призывы на немецком языке идти быстрее.

Щелкнула дверная ручка. Из-за дверного косяка показалась голова с пухлым лицом.

– Что вы хотите?

– Вас, господин председатель!

– Мы незнакомы, – ответил председатель, боязливо приоткрывая дверь.

– Мы знакомы, господин председатель, – заверил его Вальтер.

Затем он перешагнул через порог и прижал ногой дверь так, чтобы она не могла закрыться.

– Откуда мы знакомы?

– Может быть, пройдем? Там мы сможем легче разобраться, – настаивал Вальтер, чувствуя приближение преследователей.

– Пожалуйста! – с недоверием сказал председатель и медленно стал отходить от двери.

Вальтер взялся за дверную ручку, закрыл дверь, прислонясь к ней спиной, повернул ключ и с облегчением вздохнул.

– Первое лицо города знают многие. И я...

– Вы странно себя ведете! Что вы хотите? – Председатель догадался, что происходит что-то неладное.

– Меня преследуют! Я ищу защиты у первого гражданина города.

Председатель стиснул зубы, чтобы скрыть дрожание подбородка и внешне оставаться хладнокровным. Затем он спросил глухим и ровным голосом:

– Кто вас преследует?

– Черные и зеленые мундиры! Агенты.

– Люди исполняют свои обязанности. Прошу вас выйти!

– Спасибо за совет! Но последовать ему не могу.

– Должны, – сказал председатель, ища оружие.

– Не смейте! Иначе... – Вальтер оттолкнулся от двери и достал пистолет.

Председатель от страха открыл рот и понял, что попал в тяжелое положение. Немного оправившись от испуга, он спросил:

– Что это значит? Ворваться в чужой дом, и вот так!..

– Что-то случилось, дорогой? – послышался сонный женский голос из глубины комнаты. Вальтер от неожиданности смутился.

– Ничего не произошло, госпожа! Оставайтесь в комнате! Нам нужно кое-что выяснить.

– Она больна! Ей нельзя волноваться, – предупредил председатель.

– Мы будем тихо...

– Уходите! – Председатель немного осмелел и указал пальцем на дверь.

– Ни слова, господин! Разве вы не знаете, что делаете?

– Что?

– Посылаете меня к усташам и гестаповцам!

– Может быть, это им нужно.

– Эх, я уверен, что они меня ищут. И моих единомышленников также!

– Кто вы? – прервал его председатель.

– Разве вы меня не знаете?

– Нет.

– Верю. Отца города не интересуют маленькие и незначительные люди. Только, может быть, вы меня иногда вспоминали, слышали от других...

– Как вас зовут?

– Вальтер!

Председатель прислонился к вешалке, пытаясь собраться с духом.

– Вы не можете спрятаться даже в мышиной норе. Я вам советую тотчас выйти и сдаться. Взамен обещаю вам сохранить жизнь.

– Спасибо за заботу. Я не уйду отсюда.

– Они всюду обыщут и схватят вас.

– Всюду, кроме вашей квартиры, – добавил Вальтер.

– А я? Дайте мне слово, что со мной ничего не случится. Иначе...

– Вы мне угрожаете?

– Я жду вашего слова.

Председатель радостно вздрогнул от раздавшегося в дверях звонка.

– Пришли! – предупредил Вальтер.

– Слава богу! – осмелел председатель, шагнул в сторону двери, желая ее открыть, и стал ощупывать карманы брюк.

– Ключ вот! – шепнул Вальтер и повертел кольцом вокруг пальца.

Снова зазвенел звонок, и послышались приглушенные голоса.

– Что делать? – забеспокоился председатель.

– Откройте! – Вальтер протянул ему ключ. – И скажите, куда мне спрятаться. Не забудьте, что отвечаете за мою жизнь.

– Навязываете мне ответственность.

– Предупреждаю.

– Прошу в эту комнату.

Вальтер встал за стол, заваленный бумагами, и затаив дыхание слушал разговор в передней.

– Почему не открывали? – услышал он вопрос на немецком языке.

– Извините, я работал, – оправдывался председатель.

Вальтер отошел от стола, смерил глазами расстояние до комнатных дверей. Быстро прикинул, что подождет появления преследователей и изрешетит их пулями. Он приподнялся на цыпочки и посмотрел в окно, мысленно измеряя высоту.

«Довольно высоко, – решил он. – Только ценою жизни смогу спастись от них».

Вальтер снова успокоился и продолжал слушать разговор. Он хорошо понимал, что говорили по-немецки:

– Извините, господа, я председатель округа. Мою квартиру нет надобности обыскивать.

Вальтер опустился в кресло, нащупал в кармане брюк пистолет, готовясь в любое время им воспользоваться. В этот момент он неожиданно услышал из прихожей:

– Извините, господин председатель.

– Пожалуйста, пожалуйста, – ответил председатель.

Вальтер приподнялся, отодвинул немного занавеску на застекленной двери и заглянул в прихожую. Перед председателем стоял немецкий унтер-офицер, поодаль от него немецкий солдат с автоматом наготове, а между ними, энергично жестикулируя руками, усташский офицер объяснял:

– Господин председатель представитель власти! Нет надобности обыскивать... Гарантирую!

С лица немецкого унтер-офицера медленно сходило выражение подозрительности. Он пробормотал какие-то извинения, а председатель, прилично вспотевший, кивал головой, приговаривая:

– Ничего, ничего, пожалуйста!

У статский офицер, очевидно довольный успешным посредничеством в этом недоразумении, энергично отдал честь и вышел последним. Председатель повернул ключ и оставил его в двери. Он провел рукой по лбу и полушепотом произнес:

– Сейчас все обошлось.

Затем вошел в кабинет и молча остановился, встреченный словами Вальтера:

– Спасибо вам!

– Не за что, – ответил председатель. – Теперь вы можете покинуть мою квартиру.

– Комендантский час длится до утра.

– Вы что, намерены здесь ночевать?

– Выйти на улицу я не могу. Во всяком случае, пока идет облава.

– Я вас провожу... – Председатель нервно ощупал одежду, нашел наконец ключ от стола и открыл им средний ящик. – Я дам вам пропуск, и вы сможете свободно ходить во время комендантского часа.

– Вы многое для меня делаете. А я за вами охотился, – заметил Вальтер.

– Вы хотели меня уничтожить?

– Что-то в этом роде... Мы думали ликвидировать всех пособников оккупационных властей, всех главарей. И вы были в этом списке. О вас нам многое известно: и когда вы выходите из этого дома, и когда приходите на работу. Мы легко могли бы совершить на вас покушение. По определенным причинам мы воздержались пока и, вижу, не ошиблись.

Слова Вальтера успокоили и одновременно взволновали и без того возбужденного председателя округа. Он закрыл ящик стола, молча взял самописку и спросил:

– На кого заполнять пропуск?

– На имя Ивана Ликича, маляра.

– Эх, коммунисты, вы удивительно находчивы. Что только вами движет?

– Дело, за которое боремся.

– И другие, для какого-то дьявола, борются, но не имеют такого упорства и воодушевления. Верьте, хотя я вас не терплю, но все же восхищаюсь вами. Вашей решительностью, настойчивостью. Но у вас ничего не выйдет.

– Вы портите мое мнение о вас, – сказал Вальтер.

– Пожалуйста, пропуск!

– Эх, все это хорошо, этот пропуск, это кратковременное убежище, но вы меня негостеприимно провожаете.

– Что вы еще хотите?

– Да, я бы сказал, сердечного расставания.

– Вы думаете, что я способен на что-либо такое? Поймите, мои нервы не канаты. Уходите, прошу вас, и кое-что обещайте мне.

– Что?

– Что никому не скажете о нашей встрече. Мне больше не хочется просить и волноваться.

– Я согласен, но при одном условии, что вы подробнее расскажете о сегодняшней облаве.

– Они предпринимались и раньше. В последнее время, господин Вальтер, в основном из-за вас. Они и дальше будут.

Вальтер не выдержал и засмеялся.

– Что тут смешного? – поинтересовался председатель.

– Охота за «господином Вальтером»! Меня все зовут «товарищ Вальтер».

– Я, как видите, отличаюсь от тех людей, которыми вы командуете... или подчиняетесь...

– Очень отличаетесь. Оставляю вас! – Вальтер встал, рассматривая пропуск. – Хорошо бы получить один незаполненный.

– Разве я что-нибудь не так сделал?

– Так, господин председатель. Спасибо вам! И хотелось, чтобы вы обо мне никому не говорили.

– Предупреждение излишне!

За Вальтером тихо закрылась дверь. Он неслышно стал спускаться по лестнице, посматривая вокруг, нет ли на этажах шпиков. Везде было тихо и пусто. У парадных дверей он остановился, переложил пропуск во внутренний карман пиджака и вышел на пустую улицу. Какое-то мгновение постоял, осмотрелся по сторонам и решил избегать центральных улиц. По дороге на конспиративную квартиру Вальтер часто останавливался, прислушиваясь, не слышно ли чьих-либо шагов. Он избегал встреч с прохожими, погружаясь в полутьму маленьких улочек, вымощенных булыжником.

Незамеченным проник он в свою квартиру, одетый, растянулся на убранной постели и тяжело вздохнул. Он был расстроен, что не встретился с Мехо, служащим табачной фабрики. Когда он встал, чтобы постелить кровать и забраться под одеяло, то подумал, что нужно кого-нибудь из ближайших помощников, Путника или Йоцу, направить на табачную фабрику.

На другой день Йоцо получил инструктаж и пошел на выполнение важного задания.