Текст книги "Неуловимый Вальтер"
Автор книги: Милорад Гончин
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
ПОЛИЦИЯ НЕ ЗНАЕТ, КТО ТАКОЙ ВАЛЬТЕР
Кабинет был просторный и светлый. Славко Штимац, одетый в новый костюм, подошел к открытому окну, посмотрелся в чистое, сверкающее стекло, поправил галстук и причесал волосы. Потом он бросил взгляд на возвышавшийся над городом холм, желтый от осенней листвы, среди которой местами виднелись серые каменные глыбы. Затем подошел к столу, на котором лежали два донесения и один анонимный донос. Нужно было что-то решать. Он взял донос и прочел неумело написанные фразы о контрабанде продовольствия.
– Ах, не хочется этим заниматься! Распылять свои силы по мелочам!
В руках зашуршали донесения. Агент с Башчаршии детально информировал об активизации коммунистов, о распространении листовок, о растущей помощи партизанам. Штимац взял синий карандаш, подчеркнул имена в донесении и задумался над тем, стоит ли организовать аресты тех, кто помогал партизанам.
«Чего этим можно добиться? Ну есть у нас имена пятерых, оказавших помощь. – Штимац недовольно зашуршал исписанным листом бумаги. – Наша цель схватить зачинщиков, а раскрыть их не так просто. Полезнее поймать хотя бы одного коммунистического вожака, чем десяток других. А подобрать приманку тяжело».
Он поудобнее сел в кресло и посмотрел на портрет, висевший на противоположной стене. Угрюмый взгляд грубого лица напоминал, что время не идет, а быстро летит. Штимаца раздражал немой укоризненный взгляд человека, изображенного на портрете, да и сам портрет, висевший напротив его стола. Он неожиданно подумал, не перевесить ли его на менее заметное место, но вздрогнул при мысли, что это могут превратно понять.
Взгляд его упал на второе донесение с подписью «Кошево». Агент, очевидно, весь превратился в слух и зрение, чтобы как можно больше узнать. Его донесение кишело деталями.
На середине донесения Штимац остановился. Вальтер! Новое имя у коммунистов.
Сведения о Вальтере были скупы, без какого-либо описания внешности. Только подчеркивались особенности характера. Штимац даже заподозрил, что агент Кошево, должно быть, симпатизирует Вальтеру, приписывая ему сверхъестественные качества, но успокоился, когда прочел, что это молва, передаваемая тайком из уст в уста, и, как всегда, преувеличенная.
«Коммунисты создают идола, – решил Штимац. – Потерпели поражение, провалились, заполнили сараевские тюрьмы и теперь храбрятся. А один человек, каким бы ни был храбрым, не может изменить существующую ситуацию. Все коммунисты в городе что-то из себя представляли, пока мы их не разбили». Штимац пожалел, что нет детальных сведений о Вальтере. Как бы было здорово узнать, кто же скрывается под этим необычным именем.
«Вальтер, Вальтер! Я должен разгадать, что это за птичка к нам залетела, и подрезать ей крылья».
Он открыл ящик стола, достал лист бумаги и сделал заметки о Вальтере, чтобы послать их в гестапо. Одновременно он обдумывал какую-то комбинацию. Из-под листа бумаги на куске сукна виднелся пистолет.
«Эх, вот это «вальтер», – вздохнул Штимац, беря в руки новый пистолет. – Кто же это сравнивает себя с ним, не дающим никогда осечки? Он даже у офицеров гестапо является личным оружием».
Шеф службы наружного наблюдения стал ловко перебрасывать пистолет из руки в руку, посматривая на выгравированное на нем посвящение. И ожили в нем воспоминания. Штимац трепетал от восторга, когда принимал этот пистолет от шефа усташской тайной полиции Кватерника и слушал поток похвал и признаний его заслуг в борьбе с коммунистами. Потом он положил пистолет в ящик стола и хранил как святыню. И сейчас он положил его на сукно и прикрыл листом бумаги.
Штимац решил, чтобы агент Кошево немедленно начал слежку за Вальтером. Теперь шефу осталось договориться о встрече с этим агентом. В настольном календаре он обвел в кружок вторник. Взгляд его остановился на следующем дне, и он вспомнил, что хотел позвонить управляющему округа в Высоком Марку Шакичу и попросить немного первоклассной кожи для зимней шапки.
«А почему бы не позвонить сейчас? Может быть, господин управляющий на месте». И он потянулся к телефону.
– Это Штимац. Мне нужен господин управляющий.
– Это я, Славко! Что тебе нужно?
– Ничего особенного.
– Слушаю, – настаивал Шакич.
– Скоро наступят холодные дни. Я хотел бы обновить свой гардероб. Мог бы я получить из тамошней фабрики хорошей кожи для зимней шапки? Я за все заплачу.
– Для Славки можно сделать и большее! Когда тебе нужно?
– Как достанешь кожу – позвони. Я приду.
– Хорошо. До встречи, Славко!
Штимацу нравилась эта услужливость. Он тотчас стал думать, какой бы подарочек сделать управляющему округом, не подозревая, что тот сотрудничает с партизанами и снабжает их важными сведениями.
«Замечательный человек этот Марко. Нет у него той неприветливости, что свойственна управляющим других округов. Отнесу-ка я ему золотую цепочку для часов...»
Тут он вспомнил одну резню, которую они устроили под Сараевом, где у людей сначала отнимали драгоценности, а затем жизни. Усташи устроили настоящую кровавую оргию. Тогда-то Штимац и прихватил для себя золотую цепочку и портсигар какого-то сараевского торговца. Портсигар он долго носил в кармане, а цепочку положил в сейф. Офицеру гестапо Фесту, когда Штимац предложил ему сигарету во время совещания в здании усташской полиции, этот портсигар очень понравился, и он жадно воскликнул:
– Что-то необыкновенное! Это работа сараевских ювелиров?
– Да, оригинальный орнамент, – ответил Штимац, прикидывая в уме, что он будет иметь, если подарит портсигар. – Пожалуйста, возьмите на память!
Фест какой-то момент колебался, а затем взял драгоценную вещичку.
– Золото! Чистое золото! – повторил Фест, осматривая пробу на портсигаре. – Чем я могу вас отблагодарить?
Штимац в ответ лишь наклонился с видом заговорщика и раздавил погасшую сигарету. Фест похлопал его по плечу:
– Будем еще теснее сотрудничать.
– В этом нет сомнения, – подтвердил Штимац.
– Мы должны координировать наши действия против коммунистов...
– Это и есть цель нашего совещания, – подчеркнул Штимац.
Золотой портсигар теперь обязывал Феста благосклонно относиться к шефу усташской службы наружного наблюдения, и всякий раз, особенно во время бесед и совещаний, этот портсигар невольно напоминал о нем, о положении в Сараеве и Восточной Боснии, а Штимацу большего и не требовалось...
Приподнявшись над столом, Штимац почувствовал, что нога его затекла и стала нечувствительной и малоподвижной. Он встал, уперся рукой в край стола и, чтобы освободиться от неприятного ощущения, стал болтать затекшей ногой. Когда онемелость ноги прошла, он медленно подошел к окну и посмотрел на улицу. По тротуару шлепали по-разному одетые прохожие. Шагал кто-то и в офицерском мундире. Мелкие знаки на петлицах кителя были едва различимы. Они стали заметнее, когда офицер поравнялся с окном и посмотрел вверх. «Старший лейтенант интендантской службы», – определил Штимац и пожалел, что не был внизу, на улице, и поэтому не мог похвалить офицера за безукоризненную выправку. Затем он отошел от окна и решил идти в город, чтобы посетить некоторые упомянутые в донесениях места.
НЕОЖИДАННОСТЬ В ДОМЕ ЧЕХИЧА
Нежаркое солнце уносило тени городских крыш, периодически пряталось за клочки облаков и освещало лазурный небосвод. Вальтер торопливо шел по почти пустой улице, руки держал в карманах штатского пальто и временами оглядывался, проверяя, не идет ли по его пятам какой-нибудь агент. Хмурым утром на Башчаршии из-за закрытых калиток слышалось дружное пение женщин, и Вальтер остановился и прислушался:
Песня напоминала всхлипывание безутешных людей и пленяла трогательным напевом.
Вальтер подтянул рукав и посмотрел на часы. Через 15 минут он должен был быть в доме Чехича. Он ускорил шаг. Быстро пересек булыжную мостовую и подошел к калитке. Хозяин тотчас ее открыл и повел гостя по лестнице в комнату, где уже находились Матош, Иосип и другие товарищи. Это была встреча старых знакомых.
Секретарь местного комитета Матош хотел сразу объяснить присутствующим, почему решили собраться в доме Чехича, но его прервал продолжительный и неожиданный звонок.
– Что это? – привстал Вальтер.
Присутствующие застыли в молчании. Обеспокоенный хозяин направился к калитке. Он быстро вернулся и крикнул:
– Немцы и усташи оцепили дом. Спасайтесь, друзья!
– А как? И куда? – спросил Иосип.
– Не мешкайте, друзья! – предупредил Матош. – Немцы могут выломать калитку и ворваться сюда. Я уничтожу партийные документы и догоню вас!
– Будем уходить! – решил Вальтер. – Партийные документы в печь! Зажигай спички!
Слышалось, как взламывают калитку. Матош рвал секретные партийные документы. В какой-то момент ему показалось, что он не успеет все сделать, и он стал требовать:
– Уходите, товарищи! Я вас догоню!
Вальтер взглянул на Иосипа и на окаменевшего хозяина.
– Может быть, во двор и через забор? – спросил хозяин.
Иосип первым выскочил во двор. Вальтер держал заряженный пистолет и прикрывал уходящих товарищей. Усташи и немцы не видели, что творится во дворе. Послышался страшный треск – калитка не выдержала натиска полицейских и рухнула на землю.
Вальтер воспользовался нерасторопностью преследователей, незаметно перескочил через забор, на какой-то момент остановился и посмотрел в сторону дома Чехича, чтобы убедиться, удалось ли Матошу убежать. Во дворе недалеко от входных дверей стояло несколько усташей и агентов с оружием наготове. Вальтер понял, что может стать хорошей мишенью для врага, и, держа пистолет в руке, побежал на соседнюю улицу.
Матош поспешно сжигал партийные документы и фальшивые удостоверения. Убедившись, что все уничтожено, он решил выскочить в окно и убежать. В этот момент четверо вооруженных людей выбили дверь и ворвались в комнату. Завязалась борьба, и Матош оказался в руках гестаповцев и усташей. Один из них прошипел:
– Ах, попался!
Матоша отвели в комнату на первом этаже. Здесь находилась семидесятипятилетняя старуха, немощная и глухая, но усташей и гестаповцев не смущало ее присутствие. Они прежде всего ощупали одежду Матоша и нашли патрон. Удивленные, они остановили обыск, а один из гестаповцев, пощупав патрон, с нескрываемым ликованием спросил:
– Откуда это, а?
Матош молчал. Гестаповец взвизгнул:
– Будешь говорить? Откуда у тебя патрон?
– Понятия не имею. Может, кто-то подложил.
В тесную комнату втиснулось еще несколько усташских агентов и гестаповцев. Они решили, что хорошим отношением смогут чего-нибудь добиться, и один из них вытащил портсигар:
– Пожалуйста, сигарету!
– Не курю, – отказался Матош.
– А как тебя зовут?
Пока Матош думал, что ответить, один из полицейских, вошедших в комнату, сказал:
– Это Ченгич! Мы с ним давно знакомы.
Увидав говорившего полицейского, Матош понял, что бессмысленно скрывать свое настоящее имя, и проговорил:
– А кто говорит, что я не Ченгич?
– С фамилией все в порядке. Мы знаем, кто у нас в руках и чего можно от него ждать. Когда ты пришел в дом Чехича? – спросил гестаповец.
– Вчера вечером, перед комендантским часом.
– И это все?
– Все.
– Маловато. Отсюда кто-то убежал. Мы напали на след. И сожженная бумага... Объясните, что здесь происходило, кто сбежал?
– Не знаю.
Усташи и гестаповцы стали перешептываться, решая, что дальше делать. Матош понял, что сейчас будут пытать. Он молниеносно вскочил, опрокинул на гестаповцев огромный стол, подбежал к окну, головой выбил стекло и выпрыгнул из окна. Падая, он почувствовал сильную боль в спине, в глазах потемнело, и закружилась голова. Он попытался приподняться и побежать по двору, но усташи и гестаповцы легко его настигли и стали безжалостно бить ногами. Затем раздался оглушительный крик главаря гестаповцев:
– Прекратить! Ченгича в тюрьму!
Избитого, окровавленного Матоша гестаповцы и усташи поволокли в сторону тюрьмы.
УХОД ОТ ГЕСТАПОВСКОЙ ПОГОНИ
Вспотевший от бега, Вальтер остановился между двумя старыми зданиями, чтобы передохнуть и подумать о временном убежище. У него было несколько конспиративных адресов. Он решил пойти на квартиру Хасана Любунчича, привести там себя в порядок и разузнать, как случилось, что напали на дом Чехича.
Вальтер беспокоился за Иосипа и Матоша. Куда убежал Иосип? Да и удалось ли ему вообще ускользнуть из западни и уйти от преследователей. А если нет?..
Вальтер вздрогнул от этой мысли и на мгновение остановился.
«А если я не найду Иосипа... что делать?»
Он вспомнил о других соратниках, отважных и смелых, о Звонко Грбаце (Путнике) и Ацо. Оба отлично знали положение дел в Сараеве. Собирая важные сведения, Ацо прекрасно изучил город и его окрестности.
«С ним назначена встреча в десять часов. Нужна осторожность. А какова цель встречи? Не знаю. Ацо настаивал на ней. Может быть, он располагает новыми данными? Переоденусь и непременно пойду...»
Возле универмага на перекрестке Вальтер неожиданно столкнулся с полицейским.
– Куда претесь? – гаркнул полицейский. – Что, мало места!
– Простите, – вежливо ответил Вальтер, избегая нежелательных последствий.
Полицейский немного смягчился:
– Убирайтесь! В другой раз не прощу.
Вальтер исчез за углом и направился к квартире Любунчича.
В прохладной комнате он стал анализировать, как же могло случиться, что узнали о их встрече в доме Чехича, и пришел к выводу: «Кто-то выдал нас... Кто?»
Мысль, что предатель может скрываться и среди ближайших его помощников, напомнила Вальтеру о необходимости быть особенно осторожным и осмотрительным.
Вскоре неожиданно постучали в дверь. Вальтер быстро встал и посмотрел в окно. Это пришел Фердо Шух (Брзи), скоевец, энергичный и находчивый юноша.
– Здравствуй, Брзи! – сказал, повеселев, Вальтер. – Ты ходил к дому Чехича?
– К счастью, нет! Я как раз в это время паковал брошюру «Мусульмане в свете народно-освободительной борьбы» и уже было собрался идти, как кто-то заглянул в дверной глазок, перепугав отца и меня. Мы внимательно посмотрели – это был Иосип. Я решил, что он рассердился из-за того, что я вовремя не отнес брошюры, но он предупредил: «Никуда отсюда не уходи. Провал. Схвачен Матош...»
У Вальтера, как только он узнал, что Иосип ушел от врагов и нашел себе убежище, отлегло от сердца. А Брзи продолжал:
– Иосип отправил меня проверить, остался ли ты в живых.
– А откуда ты узнал, что я здесь? – перебил Вальтер.
– У нас несколько нелегальных квартир. Я их все и хотел обойти...
– А, вот как... Хорошо, что пришел, поможешь кое-что сделать. Немедля.
Брзи ждал задания, а Вальтер отыскал сигарету и спокойно начал:
– Я в затруднительном положении. В десять часов у меня важная встреча, а в этой одежде я идти не могу. Усташи и агенты могут меня узнать. Нужно переодеться.
Вальтер намеренно замолчал, чтобы услышать мнение юноши. Какой-то момент они смотрели друг на друга в нерешительности.
– Переодеться можно. Я бы тебе принес костюм отца, но он крупного телосложения. Заскочу-ка я к Мидхату Вегичу. Он твоего роста. Займу у него костюм.
– Спеши, – одобрил Вальтер.
Брзи быстро вернулся с пакетом под мышкой. Вальтер развернул почти новый костюм, тотчас переоделся и повязал галстук.
– Тебе чертовски идет. Элегантный, ничего не скажешь, – заметил Брзи, довольный, что услужил.
– Здорово выгляжу, – согласился Вальтер и стал выворачивать карманы снятого костюма. Взял пистолет, сигареты и разные мелочи.
Вальтер торопился. Брзи следил за движениями его длинных пальцев, как он проверял, заряжен ли пистолет.
– Я должен идти. Иосипу скажешь, что делать все, как договорились. Мы должны идти только вперед, понимаешь? – Широко открытые глаза Вальтера были полны решимости.
Брзи еще больше вытянулся, не моргая, слушал и запоминал слова отважного человека. А уходя, сказал:
– Я передам твое поручение, передам дословно. И мы непременно дознаемся, как случилось, что гестаповцы и усташи узнали о доме Чехича.
Вальтер проводил Брзи, немного задержался в комнате, затем осторожно вышел на улицу и смешался с многочисленной толпой прохожих.
Ацо, крупный, аккуратно выбритый, нетерпеливо ждал за столиком в кафе. Вальтер, появившись в дверях, осмотрел посетителей и направился к столу, стоящему в темном углу. Успокоенный Ацо тотчас предложил ему стул. Вальтер, облокотившись на старенький столик, молча посмотрел на Ацо. Нескольких вздохов Вальтера было достаточно, чтобы Ацо понял, что случилась какая-то неприятность.
– Ты выглядишь усталым, – заметил Ацо.
– Это точно, я расстроен, но это нам не должно мешать, – прервал его Вальтер. – Я ждал, Ацо, нашей встречи.
Оба посмотрели на соседний стол, где сидели трое людей. Они спорили и пили ракию.
– Может, пойдем отсюда? – предложил Ацо.
– Не стоит. Опасность всюду подстерегает. Говори, зачем пришел?
Ацо наклонился к Вальтеру:
– Готово нападение на Штимаца, шефа усташской службы наружного наблюдения. План разработан, не хватает лишь немецких форм...
– И? – произнес Вальтер.
– Мы рассчитываем на твою помощь... Чтобы ты как-нибудь достал форму немецкого летчика. Вот тебе записка от товарища с «земли».
Вальтер осмотрелся, приподнял голову от бокалов и кофейных чашек и незаметно сунул записку в карман.
– Ты что, не будешь читать? – поинтересовался Ацо.
– Не нужно спешить. Давай решим с формой. У меня есть товарищи на аэродроме, и, возможно, я смогу кое-что достать.
Вальтер вспомнил Путника и его оперативность. Он прикинул, через какое время можно будет достать военную форму.
Затем Вальтер предложил:
– Ты поселишься на нелегальной квартире, скажем, у Вондрака. И должен быть осторожен и готов ко всему.
– Я всегда готов. Почему ты меня предупреждаешь?
– Матоша схватили... Агенты и гестаповцы напали.
Ацо нахмурился и предложил:
– Пакет с формой можно передать через Илиджи прямо с аэродрома. А я его буду ждать там, на явочной квартире.
– Это, пожалуй, лучше всего, – согласился Вальтер и вытащил записку. Он незаметно прочел ее и сказал: – Нужно, чтобы кто-то следил в то время, когда Штимац выедет из Сараева. Все будет подготовлено, пусть товарищи не беспокоятся.
Ацо позвал официанта и расплатился за кофе. Вальтер первым вышел из кафе и поспешил на трамвайную остановку.
«ГЛУХОНЕМОЙ» ПАЦИЕНТ
В тюрьме Чемалуша гестаповцы и усташи ничем не гнушались, стараясь хоть чего-нибудь добиться от избитого и истерзанного Матоша, но он молчал.
– Не стоит его больше трясти – умрет, – пришел к выводу один из усташей, обращаясь к остальным, и затем предположил: – А не онемел ли Ченгич после наших ударов?
– Это можно проверить, – сказал другой усташ.
– Как?
– В тюремном отделении больницы.
Усташи посмотрели на недовольного гестаповца и ждали его решения.
– В больницу! Ченгича необходимо вылечить, чтобы он заговорил. Мы располагаем сведениями, что на него выходит сараевское коммунистическое подполье. Он нам все выложит, все! – Гестаповец погрозил указательным пальцем и бросил взгляд на неподвижно лежащее в углу следственной камеры тело коммуниста.
Часовые подхватили Матоша и потащили его из камеры.
Ждали врача, чтобы тот осмотрел Матоша. Пришел профессор Флагер. Ощупав избитое тело, он спросил:
– Что у вас болит? От чего синяки?
Помутневшие глаза, не моргая, смотрели в одну точку, а опухшие губы не шевелились. Флагер еще ниже наклонился и посмотрел на отекшее лицо.
– Не хотите говорить?
Матош никак не реагировал и молчал.
– Симулянт! Знаю я таких! – закричал Флагер, затем, желая посмотреть, нет ли изменений в застывшем взгляде Ченгича, он еще ниже наклонился над ним.
Матош продолжал молчать, и Флагер снова прокричал:
– Симулянт! Мы за ним понаблюдаем! Пусть останется в больнице.
Матоша грубо впихнули в маленькую комнату и надели на него больничную одежду. Превозмогая боль, он изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы случайно не застонать. В постели ему стало немного легче, боль несколько утихла, но ненадолго.
Пришли доктора Благое Ковачевич и Хиба Рамаданович, сторонники народно-освободительного движения, и узнали секретаря местного комитета КПЮ. Врачи позаботились, чтобы немного успокоить боль. Ковачевич созвал консилиум врачей для установления диагноза. Они пришли к выводу, что у пациента из-за нанесенных тяжелых травм произошло кровоизлияние в мозг и отнялась речь и, чтобы улучшить его состояние, необходимо продолжительное лечение.
Неподвижно лежащий под больничным одеялом и обеспокоенный тем, что скоро за ним придут гестаповцы, Матош время от времени мысленно возвращался в прошлое.
В марте 1942 года в Фоче он получил задание ехать в Сараево для руководства подпольной работой. До Игмана он добрался без труда и там стал поджидать связного из Сараева с формой домобранского офицера, но связной попал во вражескую западню. Матош об этом ничего не знал. Раздобыв домобранскую шинель, ремень, ботинки, он пешком отправился в город. На Илидже остановился в доме Радошевича, а на следующий день пошел на квартиру Бахрия Джемича. Секретаря местного комитета Джемаля Биедича он застал у великого муфтия[3] 3
Муфтий – богослов у мусульман, толкователь корана, возглавляющий орган духовного управления. – Прим. ред.
[Закрыть], который призывал мусульман вступать в ряды неприятеля.
Воспоминания Матоша прервало появление доктора. Он неслышно подошел к постели и потрогал изуродованное лицо.
– Пройдет, – сказал доктор.
Матош напрягся, с трудом приподнял отекшие веки и убедился, что перед ним доктор Ковачевич.
– Мы тебя спасем. Вальтер просил тебя не беспокоиться. Что-нибудь придумаем...
– Спасибо, доктор, – прошептал Матош, тяжело дыша.
– Остерегайся, чтобы усташи и гестаповцы ни о чем не догадались.
Вошла медицинская сестра и посмотрела на доктора. Тот не растерялся и приказал:
– Больному хуже. Его нужно чаще навещать. Я пропишу ему новые уколы.
– Я не верю, что он может выздороветь, – заметила сестра.
– Сделаем все, что можно, – развел руками доктор Ковачевич и направился к двери.
Четыре месяца Матош притворялся глухонемым, пока его не обменяли, по настоянию Вальтера, на пленного немецкого офицера.
