Текст книги "Талискер"

Автор книги: Миллер Лау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 14

В тишине зимнего леса слышался только стук копыт, приглушенный снегом. Все вокруг было настолько ослепительно белым, что Талискер старался не смотреть дальше рыжего крупа коня Малки. Он не мерз в новом теплом шотландском плаще, подаренном Уной, однако все равно чувствовал себя не в своей тарелке – раньше ему не приходилось ездить верхом.

Накануне Дункан смущенно признался в этом своей подруге, и она согласилась дать ему пару уроков. Они встали до рассвета и отправились в конюшни. Смирный рыжий мерин, выбранный девушкой, послушно ездил кругами по замковому двору, но Талискер все равно решил, что ему не нравятся лошади, хоть он и ценит их значение в культуре и быте феинов.

В ночь перед отъездом они вышли из северных ворот и сели у края воды. Дункан с удивлением понял, что может легко открыть ей свою душу. Уна внимательно выслушала рассказ о Шуле.

– В нашем мире, – пояснил он, – почти все люди верят только в одного Бога, а не целый их пантеон. Шула – очень религиозный человек.

– И, кажется, очень мудрый, – кивнула Уна. – Ты любил ее, Дункан?

Этот простой вопрос застал его врасплох.

– Ну, не думаю… точнее, не знаю. Она единственный человек, которому есть до меня дело, поэтому я к ней отношусь по особенному. Наверное, даже люблю в каком-то смысле.

– Дункан, я не ревную. Мы живем в разных мирах, так ведь?

Он поведал ей и о Корвусе, о встрече с ним в пустоте и что тот сказал об истинном убийце.

– Корвус хочет, чтобы ты навсегда исчез из Сутры, – значит сильно боится тебя, – заметила она.

– То же говорит и Малки, – согласился Талискер, – но это ничего не меняет. Из-за меня умирают женщины, а я бессилен.

– Ты отнесешь камень Мирранон, и она произнесет заклинание, подобного которому не слышали уже сотни лет. Она изгонит кораннидов, а ты убьешь Корвуса. Феины и сиды будут спасены от наступления черных времен. Ты спасешь тысячи жизней. – Ее глаза радостно вспыхнули.

Жители Руаннох Вера почти все время говорили об этом, отстраивая разрушенный город, и относились к Талискеру, Малки и Чаплину с огромным почтением. Дункана это нервировало.

– Ты так думаешь? – Он позволил себе миг тщеславия, заглянув в ее прекрасное лицо и увидев там безграничную веру. Потом ему стало не по себе. – Может, если бы здесь не было меня, феины и сиды придумали бы другой способ выйти из ситуации. Я принес камень – Бразнаир, – значит, остальное способен сделать кто-нибудь еще. А в Эдинбурге никто не сможет помочь этим девушкам, кроме меня. Каждую ночь демон совершает убийство.

– Он и тебя чуть не убил!

– Да, справиться с ним нелегко. Но я должен вернуться и попробовать еще раз. У меня нет выбора – демона нужно прикончить.

– Тогда ты сможешь остаться в Сутре навсегда, так ведь, Дункан? – Уна сжала его руку.

– Хорошо бы.

На следующий день, когда им с Малколмом пришло время отправиться в путь, к его ужасу – и немалому веселью Уны – тан Фергус подарил герою серого жеребца. Такой огромной лошади Талискер еще не видел.

Чаплин тоже уходил – вместе с принцем Макпьялутой отправлялся пешком через лес, Ор Коилле. Оказывается, дольмены возле озера Свет Небес были волшебными. И Талискер, и Чаплин получили указания от тана и Мориаса, однако обсуждать их друг с другом не стали – они и словом не перемолвились со времени последней стычки.

Когда Талискер и Малки уже поднялись в седла, готовясь тронуться в путь, к ним подошел Макпьялута.

– Да пребудет с вами удача в пути. – Он сдержанно поклонился и протянул руку. Талискер пожал ее.

– И с вами. Я передам добрые пожелания сидов Мирранон, когда встречусь с ней. – Дункан неожиданно вспомнил, что она изгнанница. – Я хотел сказать…

Но принц кивнул в знак согласия.

– Нам нужны союзники.

Дункан бросил взгляд на Чаплина, который рылся в своем вещевом мешке, старательно игнорируя существование Талискера.

– Чао, Сандро.

Алессандро молча бросил на него свирепый взгляд.

Спустя три дня всадники поднялись на гребень холма. Их кони тяжело дышали, выпуская в воздух белые облачка пара. Позади без устали бежал бурый медведь, не обращая внимания на снег, доходивший ему до плеч. Зверь двигался легко и быстро, а лошади путников то и дело поскальзывались на обледеневшем склоне.

– Придется остановиться, Дункан, – выдохнул Малки. – От медведя нам не удрать. Он даже не устал, а мы загоним лошадей.

Талискер обернулся. Малки был прав. За полчаса преследования зверь нисколько не сбавил темпа. Дункан потянулся и вытащил меч. Придется убить его, ведь если с лошадьми что-нибудь случится, они с Малки погибнут в глуши.

– Давай, на счет три. Один… два… три…

Оба развернули лошадей и увидели, что медведь уже поднимается на холм. При виде людей с мечами зверь встал на задние лапы, и оказалось, что он достигает восьми футов в высоту. Талискер выругался.

– По крайней мере мы выше, – заметил Малки.

Горец обнажил меч. Казалось, его не очень тревожит предстоящее столкновение с огромным медведем.

Настала тишина. Лошади медленно и неохотно спускались по склону. Потом медведь издал странный звук и стал внимательно рассматривать людей, крутя головой из стороны в сторону. Неожиданно его окутало розоватое облако света, бросив яркие отблески на снег.

Талискер и Малки остановили коней.

– Нам следовало догадаться, – проговорил Талискер.

– Я не собирался останавливаться и вежливо спрашивать его, – буркнул Малки.

Наконец свет померк, и перед ними предстал юноша в черных одеждах. На руке незнакомца была толстая кожаная перчатка. Лицо казалось более человеческим, чем у других сидов, а светлые волосы были коротко подстрижены. Он молча смотрел на путников, прищурив глаза, а потом вытянул руку в перчатке и пронзительно свистнул. Сверху спустилась хищная птица, размером побольше пустельги, но поменьше канюка. У нее была серо-голубая грудь, желтый клюв и удивительно острые когти. Птица смотрела на людей так же недоверчиво, как и ее хозяин, которому явно стало не по себе.

– Чего ты хочешь, парень? – окликнул его Малки, Незнакомцу на вид было лет пятнадцать.

– Н-ничего. Просто поговорить с вами.

Малки и Талискер обменялись взглядами. Сид из клана медведя оказался девушкой.

Дункан вздохнул. Снова повалил снег, и на вересковых пустошах воцарилась тишина.

– Как вас зовут… юная леди? – спросил он, подумав, не королевской ли она крови, как Макпьялута.

– Тайнэ, господин мой, а это Ветерок.

– Ну, Тайнэ, предлагаю разбить лагерь, а поговорить после. Начинается метель. Поможешь?

Она начала карабкаться по холму навстречу им.

– Туда. – Малки указал на темное пятно среди камней. – Идем.

Трое путников отправились ко входу в пещеру, который оказался довольно низким.

– Лошадей мы в такую дыру не затащим, – заметил горец.

– Здесь неподалеку есть неплохое укрытие, – высказалась девушка. – Если вы просто отпустите лошадей, они сами его найдут.

– Но потом уже к нам не вернутся.

Тайнэ прижалась лицом к морде серого коня Талискера.

– Я приведу их к вам. Верьте мне, я легко нахожу общий язык с животными.

Талискер пожал плечами и кивнул. Выбора, собственно, не было: если остаться снаружи с лошадьми, можно замерзнуть насмерть.

Тайнэ держала поводья, пока Малки расседлывал коней, снимал с них мешки с провизией, а потом пошла с ними вниз по склону, что-то негромко им говоря. Черные одежды летели по ветру.

Когда они вошли в пещеру, завывание ветра заметно стихло и даже стало казаться почти уютным. Талискер зажег факел, который Малки приготовил прошлым вечером. Горец смотрел на выход, явно обеспокоенный.

– Она может оказаться обычным конокрадом, – пробормотал он.

– Послушай, Малки, это я главный пессимист в здешних краях. – Талискер вручил ему факел, и друзья осмотрели пещеру. Каменные стены, покрытые мхом и лишайником, были влажными и склизкими, за исключением одного места, куда, должно быть, порой заглядывало солнце. Именно туда путники и сложили свои вещи.

Вернулась Тайнэ и внимательно посмотрела вглубь.

– Проверить, нет ли там медведей? – в шутку предложила она.

Талискер улыбнулся – оказывается, у сидов тоже бывает чувство юмора.

– В этих краях стоит опасаться волков. – Девушка отправилась осматривать пещеру и через несколько минут вернулась. – Все тихо. Но насчет волков я серьезно. Вы пересекаете их земли. Они самые нетерпимые из сидов и убьют вас, как только заметят. – Сказав все это, она села у огня, скрестив ноги, и закрыла глаза.

– Тайнэ, можно спросить? – потревожил ее Талискер. Девушка открыла глаза.

– Почему клан волков захочет нас убить?

– Ты Избранный, разве нет? Та-лиис-кер? И несешь камень Бразнаир Мирранон, Белой Орлице?

– Да, – кивнул Дункан. – Откуда ты знаешь?

Тайнэ рассмеялась.

– Все сиды знают. Мы движемся со скоростью зверей, в которых обращаемся, и вести разносятся быстрее, чем у людей.

– Если сиды такие могучие, то почему же ни один из вас не мог отнести Мирранон проклятый камень? – проворчал Малки. – Какого лешего мы с Дунканом должны морозить задницы?

Тайнэ серьезно посмотрела на него.

– Никто не решится коснуться камня. Ни один сид не возьмет на себя такую ответственность. И без того среди южных племен бушуют споры… Кто бы ни заполучил Бразнаир, это может привести к войне между сидами.

– Да, мы слышали от Макпьялуты.

– Вы видели принца! – Глаза Тайнэ вспыхнули. – Какой он? Красивый?

Талискер и Малки расхохотались, и смех разнесся по всей пещере. Их юная собеседница опустила голову.

– Прости, Тайнэ, – сказал Дункан. – Мы люди и мужчины, поэтому нам трудно судить. Хотя, кажется, он хороший человек… сид, я хотел сказать. Цельный. Он пошел с нашим другом…

– Я знаю, – перебила она. – С сеаннахом, пошел разбудить героев. Принц отправился в путь, чтобы еще немного отсрочить решение сидов. Совет Темы не может собраться без него.

– Откуда ты знаешь, Тайнэ? – удивился Малки. – Ты же совсем молодая.

Ее бледно-золотое лицо слегка порозовело.

– Я… стараюсь узнавать о принце все. Он… для меня какой-то особенный, не могу объяснить. А мама предупреждала меня, что он… нечист.

Малки приподнял бровь.

– То есть он никогда не моется?

– Нет, – смутилась девушка. – Так мы говорим о тех, которые больше любят пребывать в зверином обличье. Макпьялута гораздо чаще орел, чем сид, и некоторые считают, будто он больше думает о небесах, нежели о своих подданных.

Малки припомнилась ярость принца в ту ночь, когда он помог вылечить Талискера.

– А ты как думаешь, Тайнэ?

– Он великий правитель. Мне кажется, что орел – его истинная душа, однако он никогда не покинет нас.

– Ты права, – согласился Малки.

– Тайнэ, а что, по мнению сидов, может сделать Бразнаир? – спросил Талискер.

Она собиралась было ответить, но в этот миг в пещеру влетел Ветерок, неся в когтях убитого зайца.

– Неплохо бы поесть, – заметила девушка, достала ножик, отделила кусок мяса и кинула его Ветерку, который принялся за еду.

Малки начал потрошить добычу.

– Как ты заставляешь его возвращаться к тебе, Тайнэ? Как-то подкармливаешь?

– Наверное, человеку так и пришлось бы поступать, но я могу общаться с ним, когда становлюсь Ашкой, медведем. Не я назвала его. Он сам поведал мне свое имя. Мы друзья.

– Так как начет камня? – Талискер вернулся к заданному вопросу.

– Не уверена, что вправе вам рассказать. Если принц Макпьялута промолчал, у него были на то причины.

Тайнэ была мудра не по годам. Макпьялута отказался обсуждать с ним пророчества сидов. Очевидно, он не доверял Талискеру.

– Дак, – заметил Малки из дальнего угла пещеры, – Макпьялута не слишком много поведал нам. Может, ему тоже нужно принять решение, о чем бы ни шла речь.

Девушка прикусила губу.

– Вы ведь не сердитесь на меня? Сердца многих сидов с вами. Коранниды убили немало моих соплеменников, а оглядываться назад, вспоминать прошлое бесполезно… – Она поняла, что сказала слишком много, покраснела и умолкла.

– Я видел медведя, – мрачно проговорил Малки, – когда мы только шли в Руаннох Вер. Помнишь, Дункан? Мне пришлось убить его, потому что на него напал кораннид. – Он сплюнул на пол. – Странно, что когда он умер, то принял человеческий облик. Оказался молодым парнем, очень красивым. – Смерть юноши глубоко тронула горца, и он не забыл ее, несмотря на все смерти, виденные с тех пор.

– Да, – тихо отозвалась Тайнэ. – Феины называют медведей наименее изменившимися. Они считают, что мы более всех похожи на людей. Видите, я вот тоже похожа на человека.

– Смотри. – Малки сунул руку в мешочек на поясе и передал Тайнэ что-то, вспыхнувшее в свете костра золотом.

– Где вы нашли это? – спросила девушка дрожащим голосом.

– На ухе медведя, – объяснил Малки.

– Он был раукнаром, посланником. Их очень чтут в нашем народе и у всех сидов. Скорее всего он должен был предупредить о близящейся атаке на город. Наши земли располагаются к северо-востоку от озера Света Небес, на окраине Ор Коиля, великого леса. Должно быть, тан послал его сообщить нам, что в лесу много кораннидов. Мой старший брат тоже посланник…

Она протянула серьгу Малки, и глаза ее наполнились слезами. В наступившей тишине Малки нанизал мясо на палочки и принялся жарить его на огне.

– Тайнэ, мне жаль, что мы тебя расстроили, – мягко произнес Талискер. – Но как ты оказалась столь далеко от земель своего клана? На севере война, почему же ты не со своей семьей?

– Я ушла, – коротко сообщила девушка. – Решила немного постранствовать.

– Попросту говоря, сбежала, плутишка, – улыбнулся Малки. – Может, пока отправишься с нами? Ведь ты бы хотела увидеть Белую Орлицу?

Настал черед Тайнэ рассмеяться.

– Я добралась бы туда быстрее одна. Вы слишком далеко свернули на юг. А я должна встретиться кое с кем в Низинах.

– Отлично, – простонал Талискер. – Я предупреждал, что лучше послать кого-нибудь другого!.. Господи Христе, я провел пятнадцать лет в камере. Чего они ждали?

– Ты был в тюрьме? – с интересом спросила девушка. Малки поспешно сменил тему:

– Значит, ты встречаешься с парнем, да?

– Может, и так, – настороженно ответила она. – Давайте поедим. Я ужасно проголодалась.

Через пару часов улеглись спать. Тайнэ согласилась отправиться с ними на север, покуда не доведет их до места, где трудно заблудиться. К сожалению, дольше задержаться она не могла, потому что человек, с которым она встречалась, собирался ждать ее всего два дня. Когда ее стали расспрашивать про него, девушка уставилась в огонь.

– Он не из моего народа, просто человек. Его имя Оуэн, и он происходит из клана Хув, живущего к югу от Линфара. Там нет больших городов, как здесь, и совсем другая природа, почти весь год зелено и нет гор. И небо там видно далеко-далеко. Мы будем жить на равнинах, и я никогда не стану обращаться в Ашку.

– Но, Тайнэ, ты же станешь изгнанницей вроде Мирранон. Как ты можешь решиться на такое?

– Я люблю его. Он радует мое сердце. Когда я с ним, Сутра полна цветов. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу Оуэна на равнине под голубым небом… Неужели ни один из вас не любил? Это так просто…

Талискер промолчал. С первого взгляда действительно просто, хотя его опыт говорил об ином…

– Да, – тихонько проговорил Малки. – Когда мы с Мораг только встретились, у нас все было так же. Славные деньки… Но потом наша любовь обрела иное лицо. У нас появилась дочь, Ильза. Я не хочу сказать, что мы охладели друг к другу – вовсе нет, – однако все изменилось, и только к лучшему.

– А я и не знал, что у тебя была семья, Малки, – сказал Талискер. – Что с ними случилось?

– Они умерли там, в Мэри-Кинг-Клоуз. Мораг очень быстро, а детка… Мне пришлось задушить ее во сне. – Он умолк. Дункан погладил друга по плечу, выражая бесполезное сочувствие, и на некоторое время воцарилась тишина.

– Тебе следует вернуться к родителям, Тайнэ, – наконец промолвил Малки. – Должно быть, они вне себя от горя. Ты еще совсем молода…

– Неужели… – начала девушка, но ее слова прервал волчий вой совсем близко. – Быстро. Гасите факелы! – прошептала она.

Малки схватил все три факела и бросился в конец пещеры, где сунул их в воду. Путники долго сидели молча, завернувшись в одеяла, и следили за входом в пещеру. Снаружи валил густой снег, и порой мелькали темные тени, но ни одна из них не заглянула в убежище.

Почти весь следующий день Тайнэ провела с ними, нисколько не отставая от лошадей и совершенно не уставая. Она принимала человеческий облик только на привале и тогда весело болтала с Малки, который обращался с ней по-отцовски, что забавляло и трогало Талискера. Ближе к вечеру они остановились, и Ашка снова стала Тайнэ, чтобы попрощаться.

– Мне пора, – сказала девушка. – Вон там, на северо-западе, находятся Синие горы. Найдите тропу, ведущую к перевалу, – возле нее стоит камень в форме орла с раскрытыми крыльями. Держитесь справа от реки и на другой стороне гор увидите долину, где и живет Мирранон. Думаю, она отправит кого-нибудь вам навстречу, если не выйдет сама.

– Спасибо, Тайнэ, – поблагодарил Талискер. – Ты отправляешься на юг?

– Да, мне придется вас оставить, если я хочу встретиться с Оуэном. Будьте осторожны, холодает. И остерегайтесь волков.

Малки обнял девушку, и, к его большому удовольствию, она даже не поморщилась, когда ее коснулась холодная плоть.

– Я по-прежнему считаю, что тебе следует вернуться домой, – заметил горец. – Еще раз подумай, стоит ли того Оуэн.

– Обязательно. До свидания. До свидания, Талискер. Да пребудут с тобой боги.

Сказав это, она обратилась в Ашку и двинулась в путь. Мужчины помахали ей вслед и направили коней в горы.

– Чудная девушка, – заметил Малки. – Не так уж часто случается, что люди становятся близкими с первой минуты встречи. Знаешь, на мгновение мне показалось, что… будто я ее знал когда-то. Может, если бы моя Ильза…

– Давай, Малки, проедем еще часа два, пока не наступила ночь. – С этими словами Талискер погнал коня вперед.

На ночлег расположились в березовой рощице. Тонкие ветки не слишком-то защищали от ветра, однако лучшего укрытия не нашли. Талискер был уверен, что их преследуют волки, и несколько раз даже видел серые тени. Он ничего не сказал об этом Малки; впрочем, когда они разожгли огонь, горец заметил:

– Нам бы лучше ехать всю ночь. Не хочу тебя тревожить, Дункан, но я видел пару волков.

Договорились по очереди сторожить. Талискеру выпало нести вахту перед рассветом. Стало совсем холодно; он поплотнее завернулся в одеяло и уставился в огонь.

Его разбудил Малки.

– Дункан, вставай. Лошадей нет.

Чаплин холодно посмотрел на орла. Если он и испытывал когда-нибудь теплые чувства к Макпьялуте, то за пять дней совместного пути они исчезли. Действия принца были понятны, но легче от этого не становилось. К тому же Чаплин вообще не хотел никуда ехать. В его планы не входило удаляться от Талискера и камня – единственной ниточки с Эдинбургом. Убедил Мориас.

– Мирранон ничего не сможет без тебя сделать. Трое прошли сквозь врата, и вернуться могут только трое. Так подсказывает здравый смысл, – легко солгал сеаннах. – Пойми, Чаплин, сама земля избрала тебя. Ты новый сеаннах, и только ты можешь вызвать Фер Криг, героев. Я бы, конечно, пошел, да старость не позволит мне добраться туда живым.

– Почему ты не предупредил меня раньше? – злился Чаплин. – Ты встретился с Талискером и мной у проклятых камней. Почему мы не сделали этого тогда?

– Я не думал, что это возможно. Идея принадлежит Макпьялуте.

Макпьялута…

После первого же нападения отряда кораннидов Чаплин раздумал идти. Он решил, что если поспешит, то сможет обогнуть город и догнать Талискера и Малки. Однако стоило ему повернуть назад, как на тропу перед ним приземлился орел.

– Ты куда? – раздался голос в голове. Птица глядела, не мигая.

– С меня довольно, – рявкнул Чаплин. – Нас здесь просто убьют. Лес кишмя кишит кораннидами, а я даже не верхом.

– Лошадь не слишком помогла бы тебе в лесу, и ты это прекрасно знаешь. Значит, боишься?

— Нет, – солгал Алессандро. – Просто не хочу так глупо лишиться жизни.

– Проклятый трус. – Птица моргнула.

– Что?

– Ты слышал. Мне надо было идти самому. Нет, надо было напасть на твоего драгоценного Талискера и отнять у него камень. А я позволил тану и старому глупцу сеаннаху указывать мне… И теперь служу нянькой жалкому трусу! Ты пойдешь вперед, Алессандро Чаплин, потому что я дал слово.

— Ты не можешь меня заставить… – начал Чаплин.

– Могу, – перебил Макпьялута и без лишних слов показал это – схватил в когти бревно и разорвал его на две части.

Чаплина страшно разозлили угрозы, и он обнажил меч.

– Я не трус, Макпьялута! – заорал Алессандро.

Но орел более не посылал телепатических сообщений, а взмыл в небо и принялся высматривать кораннидов. Ветер, поднятый могучими крыльями, качнул кусты на поляне, взметнул волосы и плащ Чаплина.

– Я не трус! – снова завопил полицейский, размахивая мечом. – Я сицилиец!

Увы, орел улетел вперед и не обращал на него внимания. Оставалось лишь вложить меч в ножны и последовать за ним.

Теперь, на пятый день пути, Чаплин подошел к полянке, на которой Макпьялута решил остановиться на ночлег. Алессандро внимательно посмотрел на орла, размышляя, спит ли тот хоть когда-нибудь. Путники словом не обмолвились со времени своей стычки, и в нормальной ситуации это не обеспокоило бы Чаплина – он мог бы дуться остаток жизни, особенно если его назвали трусом, – но сегодня ему нужно было поговорить с принцем.

– Макпьялута, за нами следят.

Сид резко обернулся и принял человеческий облик.

– Это невозможно, – сказал он. – Я кружил над тобой всю дорогу. Там никого нет.

– А я говорю, есть, – настаивал Чаплин. – Я уже три раза слышал что-то.

– Зверь? Кораннид?

– Нет… не знаю точно. Кажется, человек.

– Пойду посмотрю, – холодно проговорил Макпьялута, оскорбленный тем, что его способности подвергают сомнению. – А ты, быть может, соизволишь развести костер?

Чаплин сдержанно кивнул, а принц принял облик орла и взмыл в вечернее небо.

Два часа спустя он все еще не вернулся. Совсем стемнело, и Алессандро придвинулся ближе к огню, вслушиваясь в лесные звуки – вдруг подкрадется какой-нибудь зверь? Он был уверен, что Макпьялута не показывается нарочно, чтобы выразить свое презрение, и наблюдает свысока, как он нервничает, так что полицейский старался двигаться естественно и спокойно. По неизвестной причине ему вспомнился отец. Вот кто с радостью воспринял бы все это – битвы, задание вызвать к жизни Фер Криг, вот кто стал бы великим воином, о котором складывают легенды. Всю жизнь отец боролся с чем-то, нес в своей душе заряд темной ярости…

В деревьях раздался придушенный крик. Чаплин бросился к огню и схватил горящую ветку. Сердце колотилось, как бешеное. На поляну спустилась огромная тень – орел. Макпьялута выпустил из когтей что-то серое, большое, упавшее в кусты с приглушенным стоном.

– Как ни печально признавать, – объявил принц, – ты оказался прав. За нами и в самом деле следили, причем весьма неумело.

Чаплин бросился к серой фигуре.

– Стоять! Бросай оружие! – приказал он.

Фигура с трудом вылезла из кустов, серыми одеждами цепляясь за колючки. Макпьялута приземлился рядом с Чаплином, обратился в человека и обнажил меч.

– Пожалуйста, не надо… Это я… – раздался знакомый женский голос.

Мужчины переглянулись. Незнакомка откинула капюшон плаща.

– Это я. Леди Улла.

Макпьялута был сражен. Он бросился вперед и помог девушке дойти до костра, непрерывно бормоча извинения. Чаплин с трудом сдерживал смех при виде смущения заносчивого принца, однако первый взгляд на Уллу в свете костра уничтожил желание веселиться. Она была исцарапана кустами, глаза слегка заплыли, изуродованная сторона лица покрылась язвами. Как ни странно, к огню дочь тана подошла почти самостоятельно и с радостью опустилась на одеяла Чаплина.

– Госпожа моя, с вами все в порядке?

– Более или менее, сеаннах. – Она коснулась лица. – Мне не хватает моего бальзама, и я недооценила трудности пути. К боли я привыкла, но к такому…

– Госпожа, позвольте мне, чтобы хоть отчасти искупить свою вину, сделать вам бальзам. Мы, сиды, прирожденные лекари. – Принц сдержанно поклонился.

Чаплин увидел, что леди Улла плачет. Черты ее лица оставались неподвижны, но в свете огня были заметны ручьи слез, которые, изливаясь на язвы, наверняка причиняли ей новые мучения. Он не знал, что и сказать, как неожиданно девушка сдавленно рассмеялась.

– Макпьялута, мы не во дворце. Не обязательно кланяться, тем более мы так… близко познакомились. Пожалуйста, обращайся ко мне просто по имени… и, да, пожалуйста, сделай бальзам.

Принц снова поклонился, покраснел и поспешно скрылся в кустах в поисках трав, оставив Уллу и Чаплина наедине.

Воцарилось неловкое молчание, потом оба заговорили одновременно.

– Улла, зачем…

– Сеаннах, я…

– Прости, – улыбнулся Чаплин. – Давай, ты первая.

– Не удивляйтесь моему присутствию здесь. Никто не будет меня искать. Только Мориас знает, что я жива и отправилась за вами.

– Эон знает.

– Да, но не скажет.

– Разве не стоит сообщить твоему отцу?

– У меня больше нет отца! – воскликнула девушка. – Он убил меня! И хотел сделать это уже много лет, с тех пор, как понял, что я не могу удовлетворить его гордость, что я позор для семьи тана.

– Улла, – тихо промолвил Чаплин, – отцы всегда оставляют на нас след – мечом или нет, не важно. Мы продолжаем свой путь, несмотря на них, и если нам повезет, то со временем мы даже можем простить. – Он очень удивился собственным словам и особенно тому, с какой легкостью сказал их Улле, с которой был едва знаком.

Она резко выдохнула и ухватилась за ногу. Чаплин бросился к ней.

– Всего лишь нога заболела… Ты очень мудр, сеаннах, однако, думается мне, отец никогда не рубил тебя палашом.

– Нет, хотя следует признать, что твой отец сделал это в особенных обстоятельствах.

– Ты о Кире? – процедила Улла сквозь стиснутые зубы. – Предательница! Она открыла ворота, знаешь? У меня была дочь – Дом, бежавшая вместе с другими женщинами и детьми…

Девушка свернулась клубочком на одеялах и заплакала. Чаплин обошел костер, сел рядом с ней, взял ее за руку. Сказать было нечего, поэтому он просто гладил Уллу по плечу. За долгие годы работы полицейским Алессандро навидался чужой боли, что помогало переносить собственную беду. По крайней мере они с Дианой познали любовь и страсть.

– Почему ты пришла сюда, зачем бросилась догонять нас?

Улла всхлипнула и вытерла лицо краем плаща.

– Трудно объяснить, сеаннах. Я… приняла снадобье под названием «миргол», которое позволяет телу долго двигаться без отдыха. Выйдя из города, я не останавливалась.

Чаплин горько рассмеялся.

– Не думал, что с таким можно столкнуться здесь. Разве ты не знаешь, что за употребление наркотических веществ люди очень дорого платят? Что они сжигают свой организм? Давно ли у тебя болят ноги?

Улла вспыхнула.

– Не учи меня болезням, сеаннах. Я бы не выжила без своих снадобий и бальзамов.

Чаплин отпустил ее руку и улыбнулся. Его порадовала неожиданная вспышка – девушка явно приходила в себя.

– Меня зовут Алессандро, госпожа, но, – он заговорщически понизил голос, – для лучших друзей я Сандро.

Фирр медленно поднималась по ступеням, ведущим на башню, и с каждым шагом все больше нервничала. Брат неожиданно вызвал ее к себе, и телепатический приказ с такой силой ударил Фирр, что она едва не упала. Однако ей бы и в голову не пришло не явиться на зов брата. Их связывало слишком многое – сама жизнь, кажется, была одна на двоих. Хотя Фирр чувствовала его ярость, она была твердо уверена, что Корвус не обманет и не предаст ее. И все же самые недобрые предчувствия томили сердце, когда богиня зла подошла к двери.

Выдавив из себя улыбку, она распахнула дверь – как обычно, театрально резко. Шутливая фраза так и не вылетела из ее уст. В зале горела только одна свеча, и большая часть помещения оставалась в тени. Голубые искры оков ее брата тянулись по всей комнате, как волшебный огонь; Фирр всегда считала, что они в своем роде прекрасны, но не высказывать же подобное мнение узнику.

Корвус ждал на троне, голубые искорки обвивали его ноги и запястья. Он не свободен, напомнила себе богиня зла. Брат уронил голову на грудь, закрыл глаза – казалось, он спит. В комнате царила настороженная тишина, словно готовилось что-то недоброе. Фирр неуверенно двинулась вперед, коснувшись рукояти меча.

Неожиданно глаза Корвуса широко распахнулись.

– Брат, что тревожит тебя? – спросила холодная воительница.

Он промолчал, не сводя глаз с ее руки, все еще касающейся меча. Потом тихо заговорил:

– Фирр. Как мило с твоей стороны ответить на мой призыв.

– Ты знал, что так будет, зачем…

В сумраке комнаты шевельнулся Слуаг, встопорщил перья. Ворон будто чего-то ждал. Но Фирр даже представить не могла, насколько коварно и жестоко поступит ее брат в следующую минуту.

Корвус выкинул руку вперед, растопырив пальцы так, что, стой она ближе, схватил бы ее лицо. Оковы заискрились с новой силой – пленник натянул их.

Невидимая сила отшвырнула Фирр к двери, в нежную кожу словно впились жестокие когти, сомкнувшиеся вокруг левого глаза. Боль молнией вонзилась в мозг. Богиня страшно закричала, выкликая имя брата. Тот усмехнулся.

– Что с тобой, сестра? – Слова причиняли еще большие мучения. – Хочешь сохранить свой глаз? А я думал, ты и так наполовину слепа.

Давление нарастало, усиливая страдания.

– Он все еще жив, глупая сучка. Талискер жив!

От простертой на полу фигуры не последовало ответа. Корвус перестал давить, но стоило Фирр слегка шевельнуться, как он сделал движение, похожее на удар когтями, и вокруг глаза появились порезы, кровь заструилась по щеке и шее ручьями. Тихо плача и сжимая рукоять меча, Фирр старалась держаться. Потом Корвусу надоело ее мучить, и он опустился на трон.

– Ладно. Хотя я обещал Слуагу твой глаз, придется ему подождать. Пусть не смеют говорить, что я не милостив.

– Нет, Корвус! Неправда! Я убила его собственными руками.

– Это всего лишь глаз, стоит ли так кричать?.. Нет, ты не убила его. Он удрал через Ничто.

Фирр попыталась взять себя в руки. Она недооценила жестокость брата, но, будучи охотницей, понимала, что проявление слабости может только ухудшить ситуацию, даже оказаться смертельным. Открыв правый глаз, богиня зла постаралась сосредоточиться на расплывающейся фигуре.

– Как же Мирранон? – спросила она, превозмогая боль. Фирр пощупала левый глаз – он весь опух и заплыл. – Ты ведь хочешь, чтобы я с ней разобралась. Жаждешь ее смерти.

Корвус неприятно усмехнулся.

– Да, раньше я думал, что лучше всего тебе удается убивать. Увы, я ошибся. Твое дело – сношаться с трупами. Белой Орлицей займутся другие. – Он постучал пальцем по подлокотнику трона. Там лежали белые перья, едва видимые при таком освещении, и все же блестящие.

– Что ж ты не бежишь, пока не поздно? А?