Текст книги "Талискер"

Автор книги: Миллер Лау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– О, цивилизация, – вздохнул он с набитым ртом, радуясь тому, что только он способен оценить иронию. Впрочем, радоваться пришлось недолго.

– Дункан, нам в самом деле надо поговорить. – Шула отпила немного кофе. – Где ты был прошлой ночью? Что случилось с твоей рукой? Я не могла и слова от тебя добиться. А кровь-то как хлестала…

Талискер бросил взгляд на руку и обратил внимание, что она туго забинтована. Он шевельнул пальцами. Больно было в середине ладони. Значит, это рана не от битвы в Руаннох Вере – оттуда только усталость.

– Чаплин, – неуверенно проговорил Дункан. – Он стрелял в меня.

Утро выдалось серым, скучным. Над горами висели осенние облака, и мелкий дождик мутной завесой отгораживал от Корвуса мир, который ему не дано было видеть. Нетерпение бога зла усиливали далекие раскаты грома. Он глянул на свои оковы – яркий свет, окружающий лодыжки. Его сила росла, а свет постепенно угасал. Теперь, когда пророчество нарушено, он будет свободен. И как же он отомстит ничтожным божкам Сутры!.. Феины послужат ему орудием. В этой великой войне мир обратится в дымящиеся руины… но что с того? После Киры он понял, что ему нравится обладать смертными женщинами – они так восхитительно слабы, беззащитны…

Он подошел к кровати. На столике стояла чаша с водой, в которой плавало большое черное перо. Корвус опустился на ложе и помешал воду указательным пальцем. Не пристало ему заниматься такой примитивной магией, конечно, но Слуаг пострадал и не мог служить его глазами. Огромный ворон вернулся из битвы с раненым крылом; теперь он сидел в изголовье кровати и тихонько каркал от боли, пока хозяин помешивал воду.

– Тихо, Слуаг, – цыкнул на него Корвус, рассеянно погладив блестящие перья птицы.

Пришли мысли о сестре, которая не возвращалась со времени битвы: должно быть, развлекается где-то на свой лад… В воде возник образ – высокий худой юноша лет двадцати. Что-то в ярко-рыжих волосах было знакомым. Казалось, юноша заблудился и пытается найти дорогу во тьме. Потом – к ужасу Корвуса – изображение изменилось. Юноша стал мужчиной, покрытым шрамами и усталым от битвы, с жестким взглядом, гордой осанкой и широкими плечами. В левой руке мужчина держал меч, вспыхивавший в темноте; правая рука была сломана.

– Нет! – закричал бог зла. – Нет! Фирр! Я убью тебя за это!

С криком ярости он швырнул медную чашу в окно, и она исчезла там, куда самому Корвусу путь был закрыт. Снаружи шел дождь.

Четыре часа. Чаплин кинул папку с документами на стол и отправился в кабинет Стерлинга. Через час или около того после начала работы он понял, что не в состоянии воспринимать написанное в бумагах. Не помогли ни три чашки кофе, ни четыре сигареты, одолженные у младших офицеров. Оглянувшись вокруг, Алессандро задумался, замечает ли кто-нибудь, что с ним происходит… Работа в участке шла своим чередом. Звонили телефоны, люди сновали взад-вперед с бумагами или фотографиями в руках, и никто не обращал внимания, что у инспектора Чаплина «едет крыша». Должно быть, дело в остатке галлюциногена, который ему вчера подсыпал Талискер. Алессандро знал несколько наркотиков – например, ЛСД, – которые оказывали такое воздействие, однако он всегда думал, что ложные воспоминания всплывают через много лет, а не на следующий день.

Чаплин тихо сидел на своем месте, сунув нос в папку с документами и напустив на себя важный вид. Он почти забыл о Стирлинге, но Пит Кейтнесс постучал по его плечу и напомнил:

– Вы ведь должны поговорить со старшим инспектором, сэр? А я вот встречаюсь с ним в четыре тридцать… С вами все в порядке? Вид у вас неважный.

– Все отлично, – огрызнулся Чаплин.

Стирлинг был не один – рядом с ним сидел человек, которого инспектор с первого взгляда принял за подозреваемого или свидетеля. Он выглядел очень странно в одном из лучших кожаных кресел Стирлинга. Одет просто – джинсы и мешковатый свитер, – на вид за тридцать, однако в нижней губе красовалась серьга, а окрашенные перекисью водорода волосы стояли дыбом. Особенно удивляли очки в толстой оправе, совершенно неуместные на стареющем панке.

– Сандро, – улыбнулся Стирлинг, увидев своего подчиненного. – Это Финдли Виллис – Финн. Финн, это инспектор Чаплин.

Реакция посетителя удивила Чаплина. Он приподнял брови и удивленно переспросил, не делая ни малейшей попытки пожать руку:

– Алессандро Чаплин?

– Все верно. Я с вами знаком?

– Нет-нет, – заверил его Стирлинг. – Финн – журналист. Приказ сверху, доступность информации народу и все такое. Возможно, они снимут документальный фильм…

– Ближайшую пару недель нам предстоит работать вместе, – пояснил Финн. – Не беспокойтесь, я не буду мешать вам, просто стану на время вашей тенью.

Журналист не сводил глаз с лица Чаплина, и это начинало раздражать полицейского. Кроме того, тонкий, пронзительный голос нового знакомого напоминал ему кого-то – кажется, Малки… С другой стороны, он не знает никого с таким именем – Малки. В голове немедленно возникла картина. Горец?

– Да уж, не будете мешать… – пробурчал Чаплин.

– Сандро! – Стирлинг посмотрел на подчиненного.

– Все в порядке, – примиряюще поднял руку Финн, – он прав. Некоторые из нас отличаются особенным… рвением и лезут не в свое дело. Но поверьте, это не мой стиль.

– Я предупредил его, что не стоит ждать работы от звонка до звонка, дал мобильный телефон и пейджер, – сказал старший инспектор. – В ближайшее время куда ты, туда и он.

– И вы думаете, что это хорошая идея, сэр? В такой момент…

– Ты оспариваешь мои решения, Сандро? Кроме того, они не только мои, – раздраженно повысил голос Стирлинг. – Идет расследование убийства. А подходящих моментов не бывает.

– Вы правы, сэр. – Чаплин понял, что самое время перестать спорить. Он оглянулся на Финна, который так и светился самодовольством, вздохнул и через силу улыбнулся. – Что ж, добро пожаловать в отдел расследования убийств, Финн.

ГЛАВА 12

Талискер провел утро с Шулой в ее огромном старом доме. Они сидели в гостиной, забитой мебелью не меньше, чем спальня, и тоже напоминавшей антикварный магазин, пили кофе и болтали. Эффи, дочь Шулы, отправилась на каникулы к тете, так что они были в доме одни. Снаружи ранний ночной морозец украсил кусты и деревья белым инеем, вокруг царила тишина. Несколько часов Талискер был почти спокоен, почти в ладу с собой. Он сидел, прихлебывая кофе, и рассказывал Шуле все, что помнил о ночи на Хай-стрит, по ходу немного подправляя истинную историю. Без Малки и Деме она приобретала более простые очертания.

Алессандро Чаплин отправился за подозреваемым в паб в Каугейте, сидел и смотрел на него, пока он пил, а потом последовал за ним и дальше на Хай-стрит, где Талискер собирался сесть на автобус. Чаплин прострелил ему руку, а потом вырубился от переизбытка алкоголя.

Она сосредоточенно слушала и, похоже, не сомневалась в его словах.

– Шу, можно я спрошу тебя кое о чем?

– Конечно.

– Когда мы встретились в галерее, по некоторым твоим словам я сделал вывод, что ты не веришь в мою невиновность. Но если ты считаешь, что я убил всех тех женщин, то как можешь сидеть здесь, со мной? Как ты пустила меня в дом, как позволила делить с тобой постель? Я не понимаю.

Шула ответила не сразу. Ближе к полудню потеплело, и теперь с серого неба монотонно лился мелкий дождик, частый гость в Шотландии осенью. Потом молодая женщина тихо спросила:

– Ты веришь, что у людей есть душа, Дункан?

– Да, не просто верю. Я точно знаю. Казалось, она слегка удивилась его ответу.

– Я христианка, и тебе это известно, так? Но не совсем в обычном смысле. Не уверена, что ты помнишь, но мои родители были евангелистами. Они странствовали по миру, исполняя Божественную миссию. Мама с папой делали все, что положено, – изгоняли духов, говорили на всех языках, исцеляли… Многое происходило в этом доме. Поэтому у меня особые отношения с Господом. Так или иначе, я храню в своем сердце несколько основных убеждений, оставшихся с того времени, Например, что ни одна душа не потеряна для Творца.

– Мне очень жаль, Шу, – покачал головой Дункан, – это не может быть правдой. Я не убивал тех женщин, по крайней мере думаю, что не убивал, но тот, кто сделал это, – настоящее зло. Его душа не стоит и ломаного гроша. И если, не приведи Господь, в один прекрасный день я пойму, что убийца все-таки я, я буду думать так же.

Она протянула к нему руку.

– Не надо, Дункан. Если бы прощать было просто, то это не считалось бы добродетелью, верно? Я буду молиться за тебя.

– Спасибо, – пробормотал он. – Какой сегодня день?

– Пятница, двадцать второе. А что?

– Я встречаюсь со следователем в три часа.

– А какой он?

– Ему лет шестьдесят, наполовину лысый. Меня на дух не переносит. Пожалуй, пойду-ка я домой и приведу себя в порядок. Хотя не представляю, как буду объяснять простреленную руку.

– Интересно, что на этот счет расскажет Чаплин.

Талискер поднялся, собираясь уходить.

– Подожди. У тебя ведь найдется еще пять минут? Я хочу кое-что подарить тебе. Сейчас вернусь. – Не дожидаясь ответа, Шула направилась к двери.

– Тс-с.

– Что за…

– Это я, дурачок, – раздался знакомый голос с шотландским акцентом.

– Малки? Где ты?

– Не хочу появляться. По-моему, твоя подружка в состоянии меня почувствовать.

– Не исключено. – Талискер обращался к стулу напротив него, поскольку ему показалось, что голос друга доносится оттуда. – Но я чувствую себя полным дураком, разговаривая сам с собой. Ты не можешь появиться, пока она не вернулась?

– Ну ладно, ладно, – проворчал Малки и неожиданно возник на стуле по-прежнему в том шотландском плаще, который был на нем в битве в Руаннох Вере, заляпанном кровью и желчью. – Нам надо срочно поговорить. У тебя большие проблемы.

– Знаешь, что такое дежа-вю?

– Нет. Сейчас не до того, произошло еще одно убийство… Эй, я вспомнил, совсем недавно я тебе это уже говорил!

– Прошла только одна ночь, Малки, – простонал Талискер.

– И это еще не все. Чаплин тоже вернулся.

– Насколько я понимаю, ни один из нас не уходил из этого мира физически. Больше похоже на раздвоение сознания.

– Короче говоря, он тоже вернулся, хоть никуда и не исчезал. И настроение у него не из лучших.

– Какие еще новости?

– А этого недостаточно?

– Просто шучу, Малки. Как ты думаешь, он придет за мной? И помнит ли он Сутру?

– Придет, точно. Убийство произошло на Хай-стрит, где вы оба были вчера вечером. Думаю, Сутру он не забыл, и вид у него такой, как будто недавно он побывал в битве. – Горец поднялся и принялся мерить комнату шагами. – Честно говоря, Дункан, не знаю, что тебе и делать. Я, конечно, тебя не оставлю, но теперь ход за тобой. Я не могу забрать тебя обратно, если ты не окажешься в смертельной опасности. Может, нам стоило бы снова отправиться к Деме, однако теперь Хай-стрит не самое безопасное для тебя место.

Талискер громко выругался.

– Не могу поверить, Малки. Кажется, с Чаплином у меня вечные проблемы… В общем, я уже достаточно натерпелся от правосудия. Хватит. Я ухожу. Ты ведь всегда сможешь меня отыскать, верно?

– Конечно, не беспокойся… Тс-с, идет твоя подружка!

С этим Малки исчез, и Талискер снова смотрел в пустоту.

– Ты с кем-то говорил, Дункан? – В комнату вошла Шула с маленькой синей коробочкой в руках.

– Дурная привычка со времен тюрьмы.

– Я хочу подарить тебе это.

Талискер взял коробочку и открыл ее. Внутри оказался золотой медальончик со святым Христофором.

– Какая… какая прелесть, Шу, – смутился он.

– Надень его. – Дункан повиновался, и она дотронулась рукой до подарка, висящего на шее. – Он защитит тебя в пути и напомнит о нашем разговоре. Твоя душа всегда будет великой ценностью. И для Бога, и для меня.

– Шула… – У него почти не осталось слов. Талискер взял ее за плечи и заглянул в прекрасные незрячие глаза, жалея, что она не может видеть его и прочитать правду на лице. – Быть может, вскоре ты услышишь вести, которые заставят тебя усомниться во мне. Но обещаю и клянусь, что не имею ни малейшего отношения к убийствам, совершенным с тех пор, как я вышел из тюрьмы. Молю тебя, верь мне.

Она тепло обняла его.

– Я буду верить, если ты будешь…

Талискер сидел у моря и раздумывал, не войти ли в него и не положить ли всему конец. Легко верить в Бога, если твоя жизнь легка и прекрасна…

Уйдя от Шулы, он сбегал домой, собрал вещи в рюкзак и вышел, в последний момент засунув на самое дно пистолет. Один знакомый по тюрьме настаивал, что оружие «на всякий случай» иметь необходимо, и принес ему ствол. Талискеру и в голову не приходило, что он может пригодиться.

Уже сворачивая за угол, Дункан увидел, как к дому подъезжает полицейская машина.

Он собирался сесть на поезд и поехать в Лондон – непонятно, что там делать, но из Шотландии лучше убраться, пока убийства продолжаются. По пути на вокзал Талискер сел на набережной и принялся смотреть на холодную серую воду. В обществе Шулы он, хоть и всего на несколько часов, расслабился и открылся и теперь чувствовал себя опустошенным. Кроме того, Дункан тосковал по Уне. Выжила ли девушка после битвы? Конечно, она была в башне, с больными, однако коранниды носились по всему городу, могло случиться что угодно. А теперь этого никогда не узнать.

Конечно, до Лондона Талискер не добрался. В поезде оказалось полно полицейских. Сев в сто двадцать пятый экспресс, он откинулся на спинку сиденья и решил притвориться спящим. Но стоило ему устроиться поудобнее, как к нему склонилась пожилая женщина, сидящая напротив.

– Я не знаю тебя, сынок?

– Не думаю, – сдержанно ответил Талискер. Тон не располагал к дальнейшей беседе.

Она внимательно посмотрела на него. Ей было семьдесят, если не восемьдесят, однако голубые глаза еще не утратили зоркости.

– Странно. Я никогда не забываю лица. Наверное, старею, а? – Талискер улыбнулся, стараясь избежать разговора. – Хочешь ириску? – Она протянула ему пакетик «Вулиз». – Ну же, угощайся.

Он взял одну конфетку, понимая, что пора уходить – нутром чуял, что старушка вот-вот узнает его, а запомнит уж точно. Бросив взгляд в конец вагона, Талискер увидел полицейского, который спрашивал что-то у пассажиров, может быть, даже показывал им фотографию.

– Мне пора, – сказал он старушке, поднимаясь. – Спасибо за ириску.

Она была явно разочарована.

– Что ж, сынок, счастливо тебе.

Так он оказался в Данбаре. Или, точнее, в парке имени Джона Муира. Талискер отправился туда прямо со станции, отбросив идею сперва купить в городе жареную рыбу с картошкой. Если его ищет полиция, лучше пару дней на людях не появляться, и парк на побережье – идеальное место.

Первые два часа он был доволен собой и жизнью, тем, как ловко сбежал из города. Побережье возле Данбара отличалось удивительной красотой и уединенностью; обычно сюда приезжали только на выходные, а обойти сторонкой случайного туриста, любителя природы, нетрудно. Потом полил дождь, прогнав его с берега и заставив искать укрытие под деревьями. Сидя под раскидистой лиственницей, Талискер впервые осознал, что находится в бегах.

– Мы где-то встречались? – спросил Чаплин, внимательно глядя на Финна, что-то записывающего в свой блокнот. Закончив читать материалы по новому убийству, он почувствовал, что журналист смотрит на него. Но стоило перевести на него взгляд, как тот утыкался носом в записи.

– Нет, – покачал головой Финн. – Я вас знаю по вашей дурной славе. – Он неприятно рассмеялся. – Пятнадцать лет назад, когда убийства только начались, я получил место в газете. Интересное дельце, не правда ли? Довольно удобно вы, ребята, устроились, а? И подозреваемый уже наготове.

– Я не стал бы высказывать подобное мнение вслух в этих стенах, – мрачно посоветовал Чаплин.

– Свобода слова, Сандро, – усмехнулся Финн. – Я вправе делать собственные выводы.

Чаплину отчаянно захотелось схватить маленького уродца за ворот свитера и хорошенько стукнуть по зубам. Но здесь так не делается, напомнил он себе, это вам не Сутра… Стоп! Что за чушь?

– Делать выводы? Смотри не наделай в штаны, – издевательски буркнул он. – И между прочим, для вас не Сандро, а инспектор Чаплин.

Зазвонил телефон, и журналист не успел ответить, но на его лице отразилась ярость. Чаплин явно испортил ему настроение.

– Пойдем, поговорим по дороге, – сказал Чаплин, кладя трубку. – В лаборатории обнаружили что-то интересное.

Лаборатории и примыкающий к ним морг временного хранения располагались в подвале. Там всегда пахло какими-то химикатами, и царила прохлада. Обычно тела оставляли здесь на ночь, а вскрытия производились в городских моргах. Финна это место явно заворожило, и он собирался уже было пройти в морг, когда Чаплин ухватил его за свитер.

– Нет, нам туда не надо. Лучше и не заглядывайте, если хотите спать сегодня ночью. Они сейчас занимаются описанием последнего шедевра Талискера. Нас ждет куда более приятный сюрприз. – Он остановился перед дверью в боковую комнату и прибавил: – Эта женщина – мой большой друг.

– И что? – изогнул бровь Финн.

– Да ничего, – пробормотал Чаплин.

– А, вы хотите сказать, чтобы я себя хорошо вел, – усмехнулся журналист. – Что ж, я умею, честное слово. Надо только попросить по-хорошему.

– Сандро! Я так рада тебя видеть! – Высокая блондинка энергично обняла Чаплина. – Где тебя черти носят? Выглядишь просто отвратительно.

– Я в полном порядке, – запротестовал Чаплин. – Беатрис, это Финн, он журналист. Не спрашивай зачем. Очередная блестящая идея начальства. Сегодня его первый день, так что не стоит показывать ему расчлененные тела.

– Отлично, у меня есть для тебя кое-что поинтереснее.

Она обняла старого друга за плечи – не многим женщинам удалось бы так высоко дотянуться – и увлекла в соседнюю комнату. За ними последовал Финн. Когда они добрались до той части лаборатории, где работала Беатрис, строгий порядок уступил место полному хаосу – на столах валялись обертки от еды, жестяные банки и недоеденные печенья. Но только здесь царил относительный уют и играла музыка.

– Да ладно, Беа, для тебя это, может быть, увлекательнее фильма, и все же мы говорим лишь о волосках, найденных на жертве.

Беатрис отодвинула в сторону несколько толстых коричневых папок и поставила на стол микроскоп.

– Не все так просто. Финн, будьте добры, принесите нам кофе. Автомат в конце коридора. Мой номер восемнадцать, а Сандро – два-три-восемь.

Финн поколебался, собрался было возразить, потом развернулся на каблуках и ушел.

– Беа, ты чудо, – восхищенно сказал Чаплин. – Мне действительно нужно поговорить с тобой наедине. Как ты догадалась?

– Женская интуиция, – подмигнула она. – Ты просто лопаешься от желания поделиться чем-то. Кстати, твоей новой тени не будет здесь минут десять – автомат сломался, и Финну придется подняться на лифте на другой этаж. Ну, колись.

– Беа, ты знаешь, какое воздействие оказывают различные наркотики?

– Ты что…

– Боже упаси!.. Понимаешь, вчера мне, очевидно, что-то подсыпали. Я испытал самые странные видения и воспринимаю их как память.

Она внимательно посмотрела на него, оттянула глазное веко.

– Да, ты действительно осунулся, Сандро.

– Я вижу ужасные вещи, Беа, причем все они обладают некой внутренней логикой, как одна большая история. Вещи совершенно немыслимые и невероятные.

– Например?

– Ты будешь смеяться.

– Давай же, Сандро.

– Ну, в основном это сцены битвы. Хотя сражение… – Он облизал губы. – Кофе мне и в самом деле не помешает.

– Вот. – Она протянула ему чашку. – Я сделала его немного раньше. Лучше выпить до возвращения журналиста.

– Сражение происходит между людьми и чудовищами, которые принимают облик людей перед тем как слиться с ними и разорвать на части изнутри. Зрелище самое отвратительное. – Чаплин неожиданно вспотел и вытер лоб носовым платком.

– Очень по Фрейду, – пробормотала Беатрис.

– И это еще не все. В битве принимает участие и Талискер. Он совершенно безумен, изо рта течет пена, на руках засохла кровь.

– Я знаю, что ты в последнее время на нем зациклился, неудивительно, что он сидит у тебя в подсознании. Может, таким образом организм пытается предупредить тебя, что с ним не все в порядке. – Чаплин нахмурился при этих словах, и Беа поспешила добавить: – Не наверняка, конечно… Продолжай.

– Тело и мозг сообщают мне…

– Что?

– Что я пробыл там…

– Там, где случилась битва, да?

– Да… Несколько недель.

– Хм-м. Что еще происходило в твоих видениях?

– Я понимаю, о чем ты думаешь. Смешно, верно? – Он поднялся. – Забудь об этом, Беа. Покажи мне проклятые волоски.

Но старая подруга буквально вдавила его обратно в стул.

– Сандро, перестань говорить за меня. Конечно, звучит смешно, как и все рассказы о галлюцинациях. То, что ты описываешь, может быть вызвано простым дешевым наркотиком, который легко достать на улице, но я никогда не сталкивалась с таким четким ощущением прошедшего времени. Это не обязательно означает, что ты съезжаешь с катушек.

– Хотя возможно, – хмыкнул Чаплин.

– Проверь. Поговори с Дунканом. Кстати, как он?

Чаплин устало пожал плечами. Беатрис дружила с ним и Талискером невероятное количество лет. Собственно говоря, они учились в одной школе, хотя Беа была на класс старше. Она всегда хорошо относилась к Дункану и за все судебное разбирательство пятнадцать лет назад ни разу не высказала собственного мнения, просто исправно выполняла свою работу. Чаплин даже встречался с ней некоторое время – спустя пару лет после того, как овдовел, – но из их отношений ничего не вышло. Она была слишком независимой, слишком самостоятельной, слишком напоминала Диану. А теперь поздно: Беа помолвлена и весной выйдет замуж.

– С ним-то небось все в порядке, – буркнул Чаплин. – Я привезу его сюда чуть позже.

Оба помолчали.

– Неужели этому не будет конца, Сандро? – Он не ответил, и Беатрис продолжила: – Лучше всего тебе полежать в постели. Чтобы наркотик вышел из организма. Все пройдет само, но если начнутся головные боли и рвота, обращайся к врачу.

– Спасибо, Беа. – Он нежно сжал ее плечико. – А теперь покажи мне проклятые волоски.

– Да уж, пока они все не исчезли,

– Что ты имеешь в виду?

– Смотри. – Молодая женщина взяла пакетик, в котором лежал пучок черных волокон. – Образец А.

Она достала один волосок, положила на предметное стекло, поместила под микроскоп и заглянула в окуляр.

– Смотри быстрее.

Волосок растворялся в воздухе прямо на глазах. Вокруг него вспыхнул зеленый свет, который делался все ярче, ярче, и наконец с последней вспышкой волосок исчез. Чаплин громко присвистнул.

– А в пакете с ним все в порядке?

– Пока не посмотришь на него в упор. Если взять волосок в руку и пристально разглядывать, он тоже исчезнет, только не так быстро. Я бы показала тебе, да скоро образцы кончатся.

– Я принес кофе, – объявил Финн, входя в комнату и с подозрением глядя на них.

– Ох, спасибо большое, – невинно улыбнулась Беа. – Неужели проклятая машина снова не работала?

– Пришлось подняться наверх.

– Ты уже показывала волосы Стерлингу? – спросил Чаплин.

– Нет, а что я скажу? С научной точки зрения это необъяснимо.

– А что в них особенного? – заинтересовался Финн.

– Полагаю, это волоски какого-то животного, – серьезно сообщила Беатрис. – Может, у убийцы была собака.

Чаплин подавил желание расхохотаться и отхлебнул кофе.

– Значит, мы можем исключить их из расследования, мисс Уокер?

– Да, конечно.

– Отлично. Тогда нам с Финном лучше доставить в участок единственного подозреваемого. – Чаплин широко улыбнулся. – Спасибо, Беа.

– Береги себя, Сандро, – сказала ему вслед давняя подруга.

Они направились по коридору к лифту.

– Недалеко же продвинулось следствие, – пожаловался журналист. – Какие-то собачьи волоски…

– Знаете, так нередко бывает, Финн, – ответил Чаплин. – Но некоторым людям очень не хватает сенсаций. На сей раз у вас есть шанс встретиться с человеком дня. Хотите наблюдать, как я буду производить арест?

Над побережьем разносились пронзительные крики птиц. В сумерках кружились стаи чаек и прочих пернатых, прилетевших кормиться в дельту реки. Талискер наблюдал за ними из-за деревьев, стараясь различить, какие виды собрались на скалах. Главное, не вспоминать о Руаннох Вере и Уне – Сутра и все связанное с ней потеряно навсегда.

Он повертел в руках медальон со святым Кристофером, думая, что утратил навсегда и Шулу. Должно быть, она услышала о последних убийствах. И что бы убежденная христианка ни говорила о нерушимой вере, теперь она наверняка отвернулась от него.

Талискер тоскливо посмотрел на вороненую сталь пистолета в руках. Чем темнее становилось и чем дальше отступал пенящийся прилив, тем сильнее беглеца охватывало отчаяние. Он утратил чудесную способность, обретенную в тюрьме, – равнодушно наблюдать за собственной судьбой как бы со стороны.

Сутра и Уна – а может быть, и Фирр, – изменили его, возродили в нем чувства, а вместе с ними и душевную боль. Дункану казалось, что он вот-вот заплачет, но, увы, из сухих глаз не выкатилось ни слезинки.

Талискер поднял пистолет, поднес его к лицу и заглянул в черную пропасть дула. Потом с полувздохом-полувсхлипом выпустил пистолет из пальцев и закрыл лицо руками. До него донесся странный звук, заглушенный шуршанием облетающих листьев, – Талискер все-таки плакал.

И куда запропастился Малки, когда он так нужен?

В половине шестого утра полицейский участок Ледифилд готовился к рабочему дню. Уборщицы вытирали пыль, пылесосили под заваленными бумагами столами. Финн пришел точно, как велел вчера инспектор Чаплин, и увидел, что тот спит за столом, протянув руку к трубке телефона, словно заснул посредине разговора.

– Инспектор? – Финн потряс его за плечо, сначала легонько, а потом сильнее, пока не добился ответа. – Вы что, здесь ночевали?

– Господи, сколько же времени? – зевнул полицейский, разлепляя глаза. – Нет, не говорите. Просто принесите кофе.

Финн отправился к автомату, а Чаплин смущенно улыбнулся одной из уборщиц, неодобрительно посмотревшей на него. Он знал, что она чувствует исходящий от него запах алкоголя, и еще раз выругал себя за то, что остался на работе. Уборщицы всегда разносили сплетни по всему отделению.

– Сандро, это я.

Он замер. Голос донесся у него из-за спины, но ему почему-то не захотелось оборачиваться. По коже побежали мурашки. Шотландский акцент что-то напомнил…

– Кто – «я»? – спросил он, заранее опасаясь услышать ответ.

– Малки.

– Я не знаю никого с таким…

– Не пытайся меня дурачить, мы не в игрушки играем. У Дункана проблемы.

Чаплин принялся писать что-то в блокноте, притворяясь страшно занятым.

– Убирайся, – пробормотал он.

– Вот уж вряд ли.

– С кем вы говорите? – В дверях появился Финн с двумя чашками кофе в руках.

– С уборщицей. – Чаплин рассеянно махнул рукой в пространство, не поднимая головы. – Ах, она ушла?

– Я все еще здесь, – проговорил Малки.

– Как вы себя чувствуете, инспектор?

– Просто отлично…

Без всякого предупреждения Малки появился прямо перед носом Финна. Чаплин поперхнулся кофе.

– Ага, – ехидно улыбнулся горец, – я знал, что ты меня увидишь.

Чаплина скрутил такой сильный приступ кашля, что из глаз полились слезы. Финн прошел сквозь Малки и похлопал полицейского по спине. Призрак, кажется, воспринял это как личное оскорбление и положил руку на эфес меча.

– Смотри, куда идешь!

– Все нормально, Финн, – с трудом выговорил Чаплин. – Просто кофе чересчур горячий.

Инспектор взял салфетку и попытался вытереть кофе с галстука.

– Отправлюсь-ка я в туалет и приведу себя в порядок.

Он побежал по коридору. Финн, глядя ему вслед, изумленно покачал головой. Алессандро Чаплин оказался несколько другим, чем он себе представлял.

Чаплин убедился, что в кабинках никого нет, и, удовлетворенно вздохнув, встал перед зеркалом, скрестив руки. Несколько секунд он молчал, прислушиваясь к журчанию воды в трубах.

– Ну ладно, если я схожу с ума, то давай-ка это обсудим.

Ответа не последовало, и Чаплин нервно переступил с ноги на ногу. Потом решил зайти с другой стороны и, взяв влажное полотенце, принялся вытирать галстук, пробормотав:

– А Талискер пусть хоть вешается.

– Не очень-то мило с твоей стороны, Сандро. – За его спиной возник Малки. – Да, у вас не лучшие отношения, но вы сражались на одной стороне в Руаннах Вере. Это для тебя ничего не значит?

Чаплин обернулся и посмотрел на призрака.

– Я знаю, кто ты. Ты побочное действие наркотиков, которые мне подсыпал этот негодяй.

– Как, опять? – простонал Малки. – Подобную чушь нес раньше и Дункан… У меня нет времени убеждать тебя, что я настоящий – по крайней мере настоящий призрак, – но я точно скажу, что позавчера Талискер никого не убивал. После того, как ты выстрелил в него… – Малки умолк, заметив, как дернулся Чаплин. – Ах, этот милый эпизод ты забыл? Не беспокойся, он не умер – пока, – ты прострелил ему руку. А потом он отправился к Шуле Морган. Она подтвердит.

– Мы разговаривали с ней вчера. По ее словам, Талискер пришел к ней между двумя и тремя часами ночи. Значит, он мог успеть совершить убийство и объявиться у нее только потом… Какого черта я обсуждаю с тобой все это?

– Не притворяйся, что не знаешь меня! – рявкнул Малки. – Я сражался бок о бок с тобой, сеаннах. И уже почти начал думать о тебе хорошо. Хотя теперь начинаю сомневаться…

Чаплин постарался сдержать свои чувства, сжал зубы и удивленно посмотрел на собеседника.

– И чего же ты от меня хочешь? Предположим, мне интересно.

– Чтобы ты поговорил с Дунканом. Ему приходят в голову мысли о самоубийстве. Чуть не застрелился вчера, пока меня не было. И сегодня я с ним не успел увидеться. Думаю, он все еще в порядке, поскольку я тут. Мы как бы связаны… хотя, конечно, ты об этом уже знаешь.

– То есть ты в курсе, где он?

– Ну да, но не скажу, потому что ты отправишься туда и арестуешь его.

– Зачем ты тогда явился?

– Слушай, у него никого нет! – почти простонал Малки. – Он никому не нужен, кроме меня и Шулы, а ее лучше не впутывать в эти дела.

Чаплин старался воспринимать спокойно то, что он ведет разговор с призраком, который, нельзя отрицать, выглядит удивительно знакомым. Если Малки – всего лишь проекция его подсознания, то он, Чаплин, уже знает, где находится Талискер. Видение не может сообщить ему того, что он и сам не знает.

– Если я его арестую, – резонно заметил инспектор, – Талискер по крайней мере останется жив и сможет доказать свою невиновность.

– Как в прошлый раз? – фыркнул Малки.

– Ну и не надо мне ничего говорить. Я знаю, куда он сбежал. – Чаплин повернулся к зеркалу и занялся своим галстуком.

– Знаешь?

– Потому что тебя на самом деле нет, и ответ таится здесь. – Он постучал себя по голове.

– Да, конечно.

– Он в Данбаре, в парке имени Джона Муира.

– Что? – в ужасе воскликнул Малки. – Но п-поче-му именно там?

Чаплин торжествующе обернулся.