Текст книги "Богиня тьмы (СИ)"
Автор книги: Милена Вин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– В чем дело? – спросил Анорион. – Ты словно призрака увидел…
Он вдруг замолк, обратив взор на застывшего в широких резных дверях ребенка, а затем озадаченно взглянул на хмуро смотрящего на него короля, разомкнул тонкие губы, желая утолить свое любопытство, но Кай не дал ему заговорить.
– Я не знаю, кто она и что здесь делает. Нам пора возвращаться.
Кайлан распахнул крылья, но так и не успел взмыть в воздух и заглушить острую, действующую на нервы тревожность. Маленькое тельце неожиданно прижалось к его ноге, тонкие пальчики сжали ткань штанов, и мужчина почувствовал, как по жилам заструились нити магии – сильной, будоражащей, невероятно знакомой.
– Сердце Мортемтера, – прошептал Анорион. – Ты чувствуешь его? Это же энергия медальона.
Кай взглянул на девочку, еще крепче прижавшуюся к нему, судорожно вздохнул и, осторожно отцепив ее от себя, присел на корточки. Не отпуская хрупких дрожащих ладошек, он грозно посмотрел ей в глаза, но долго не выдержал – взгляд его потеплел, лицо смягчилось.
– Позволишь мне взглянуть на него? – спросил Кай шепотом.
Обиженно поджав губки, девочка кивнула и, высвободив ручки из мужских рук, утерла сбежавшие по щекам слезы. Стараясь не делать резких движений, Кай осторожно оттянул ворот ее платьица и резко выдохнул, не заметив там спрятанного кулона. Вместо него вокруг ее шеи был выжжен аккуратный шрам, похожий на цепочку, а чуть ниже ключиц – ветвистое дерево внутри овала.
– Анорион, – тихо позвал Кайлан и, когда советник подошел к нему, спросил: – Что будет, если человек наденет королевский медальон?
– Он не выдержит. Энергия медальона убьет его, – серьезно ответил тот, внимательно разглядывая своеобразное клеймо на нежной коже ребенка. – Но непохоже, что она простой человек.
– Скорее, полукровка, – продолжил Кай. – Полагаю, она дочь ундины¹ и человека. Такое очарование характерно для жительниц водоемов.
– Думаешь, медальон оставил на ней такой ожог? И куда же она после этого его подевала?
– Никуда. – Кай аккуратно поправил воротничок платья и выпрямился. – Сердце Мортемтера осталось с ней. Надев медальон, она невольно присвоила его себе. А вот как его снять – уже другой вопрос…
Примечания:
Ундина (от лат. unda – «волна») – человекоподобное существо женского пола, связанное с водоемами и озерами.
Страх, непонимание и даже злость увидел Кайлан на лицах демонов, стоило ему зайти в освещенную неясным светом огня пещеру, с низкого свода которой свисали огромные сталактиты и сияющие голубизной кристаллы. И хоть подданные ждали от него каких-либо слов, Кай молча прошел мимо, не удостаивая их вниманием, словно те были пустыми сновидениями, ложными ночными призраками. Он не считал необходимым объясняться именно сейчас; демоны не поймут его. Не поймут, почему девочка, так сильно похожая на человека, вцепившись ручкой в штанину короля и потупив взор, плелась следом за ним. Не поймут и долго не смогут смириться с тем, что Кайлан посмел привести к ним человеческого ребенка, даже если он таковым не являлся. Кай и сам противился собственному желанию забрать девочку из Мортемтера, и, кажется, не только из-за связанного с ней королевского медальона. Он верил, что это не единственная причина, но не мог разобраться в своих чувствах, равно как и понять, отчего под взглядом изумительных глаз к горлу подступал противный комок и непростительно громко стучало сердце.
Миновав расступившихся перед ним демонов, Кай завернул в небольшой отсек в пещере, где порой засыпал, прячась от любопытных малышей за толстой каменной стеной, подсвеченной изнутри синим светом. Он усадил девочку на потрепанное темное покрывало, расстеленное на полу, и резко, не скрывая раздражения, обернулся к советнику, застывшему в проеме.
– Я знаю, что это чревато последствиями, – выдохнул Кайлан прежде, чем Анорион начал выражать свое недовольство.
– И в мыслях не было поучать вас, сир, – лукаво протянул тот.
– И я знаю, что из-за этого поступка могу пасть в глазах демонов…
– Я этого не допущу, сир.
– Не мог же я оставить ее там? – Брови короля неожиданно взмыли вверх. – Она прячет в себе сердце Мортемтера. Кто знает, чем это может обернуться для нас.
– Конечно, сир. Ваш поступок разумен. Мы ведь искали медальон… Просто не предполагали найти его в таком… виде.
Несвойственный для советника язвительный тон, подобно холодной воде, привел Кая в чувства. Он вскинул голову, нахмурился, поймав внимательный взгляд небесных глаз, на дне которых затаилась смешинка, а затем, тяжело вздохнув, устало потер переносицу.
– Разберемся с сердцем Мортемтера чуть позже, – спокойно продолжил Кай. – Мне нужно время, чтобы обдумать дальнейший план действий. Скоро настанет решающий момент.
– Новобранцы и охотники усердно тренируются, но… – Советник замолк на пару секунд, закусил изнутри щеку, не решаясь вслух закончить свою мысль. Заметив вопрошающее выражение лица короля, он неуверенно продолжил: – Этого пока недостаточно. Среди нас не так много воинов. Наши навыки с годами утратились, мы потеряли форму и ослабли. В грядущей войне нам понадобится помощь представителей других рас. Поэтому, – Анорион многозначительно взглянул на тихо наблюдающую за ними малышку, – советую тебе как можно быстрее разобраться с медальоном.
– Это трудно, учитывая, что мы ничего не знаем о его носителе. – Кайлан перевел взгляд на девочку, которая вдруг сжалась от его пристального внимания, а затем, не выдержав, посмотрел на свисающие с низкого свода мелкие сосульки. – Как она оказалась в Мортемтере? Остров со всех сторон окружен зверски холодной водой и глыбами льда. Это лишь подтверждает мысль о том, что она дочь ундины. Может, русалки… Но их практически не осталось в этих краях.
– Возможно, она плыла на судне, – предположил Анорион. – Кораблекрушения рядом с островом – не редкость. Выжила в воде, а волны выбросили ее на берег… Но терзаться догадками пустая трата времени. Она могла бы нам все рассказать.
– Если бы умела говорить.
Кай вздохнул и, сев на пол, прислонился крыльями к холодной влажной стене пещеры, а советник, вдруг почувствовав неловкость, поспешил ретироваться.
– Я принесу ей еды и воды, – сказал он. – Может быть, после этого она и без слов попробует все объяснить.
Когда Анорион скрылся за углом, Кай помимо раздражения испытал неприятное чувство страха. Он ощущал на себе любопытный взгляд девочки, но старался не смотреть на нее. Ее необычные глаза сбивали все мысли в кучу, а невинное выражение лица заставляло забывать обо всем на свете и чувствовать себя невероятно глупо, так, будто он вновь стоял напротив маленькой Ливии и видел на ее лице насмешливую, но добрую улыбку. Ребенок словно ловко вскрывал обертку и показывал всему миру, что король слаб и подавлен. Это злило Кая, но он не мог избавиться от изъедающего сердце чувства.
Совсем скоро вернулся Анорион. Он поставил на пол возле ребенка деревянную миску с небольшим куском жареного мяса и флягу, наполненную водой, а затем, дождавшись кивка короля, снова ушел.
Задержав на миг дыхание, Кай незаметно проследил за девочкой. К еде она не притронулась; сидела, не шевелясь и хмурясь, и сверлила тяжелым взглядом горячий кусок мяса. У любого ребенка демона подобная еда вызвала бы аппетит, а манящий запах, щекочущий ноздри, – слюнки. Но маленькой полукровке оказался неприятен такой аромат – она забавно повела носиком и, насупившись, отодвинула от себя миску.
– А ты привередливая.
Кайлан усмехнулся, поднялся на ноги и достал из потрепанной тканевой сумки несколько засахаренных лепестков фиалок. Такой изысканный десерт он приобрел в людском городе пару дней назад, когда вместе с советником, с помощью заклинания скрыв рога и крылья, посетил столицу Восточных королевств, чтобы разузнать о нахождении охотников. Тогда в его голову пришла неожиданная мысль: крылатым детишкам наверняка понравится это вкусное лакомство.
– Как насчет этого? – спросил Кай и, присев на корточки напротив девочки, протянул ей лепестки цветов.
С интересом осмотрев их, она осторожно взяла одну засахаренную фиалку и откусила маленький кусочек. Каю казалось, что он был готов к любой реакции с ее стороны, но внезапная радость, мелькнувшая на милом личике, ввела его в замешательство, а нежная улыбка, коснувшаяся пухленьких губ, заставила усиленно биться его сердце.
Девочка быстро съела оставшийся кусочек десерта и потянулась к остальным, но замерла, едва коснувшись мужских пальцев. Спрятав улыбку, посмотрела на Кая и слегка склонила голову набок, ожидая его слов.
– Этим не наешься, – сказал он, перекладывая оставшиеся лепестки в маленькую ладошку. – Любишь фрукты?
Коротко кивнув, девочка облизнула губки и, улыбнувшись, торопливо схрумкала все засахаренные фиалки.
– Тогда стоит запастись… – Судорожно сглотнув, Кай аккуратным движением смахнул с ее носика крупицы сахара и тихо спросил: – Сможешь что-нибудь рассказать?
Зоркие глазки сузились, выдавая некое недовольство, маленькие ноздри дрогнули, и ребенок легонько похлопал пальчиками по своим губам.
– Знаю, – выдохнул мужчина. – Объяснишь без слов? Я буду рад узнать о тебе хоть что-нибудь.
Девочка вздохнула как-то излишне тяжело, и взгляд ее показался Каю чересчур осознанным. Казалось, она все понимает, знает, что от нее ждут ответов, но поведать тайну, затаившуюся глубоко в душе, не может. Пару мгновений она сидела неподвижно, стойко выдерживая ожидающий взгляд Кая, а затем указала на себя пальчиком. Словно поддразнивая, девочка начала шустро показывать различные жесты: сначала накрыла ключицы ладошкой, после ударила кулачком по кисти другой руки и в конце сомкнула ладони кончиками пальцев в виде крыши.
– Дом?.. – выпалил Кай и невольно нахмурился, когда девчушка недовольно сложила на груди ручки. – Прости, это все, что я смог понять, – с искренним сожалением шепнул он. – Где твой дом?
Недолго думая, девочка взяла фляжку и потрясла ею перед лицом демона. Раздавшееся бульканье разрезало тишину и слабым эхом отразилось от каменных стен пещеры.
– В воде, значит… – задумчиво протянул Кайлан. – Хорошо. А сможешь показать, как тебя зовут?
Малышка нахмурила светлые бровки, задумавшись, а после, словно осененная какой-то мыслью, уверенно кивнула. Вскочила на ножки, случайно задев ручкой напряженное крыло демона, и начала собирать мелкие камни. Выпрямившись, Кай внимательно проследил за тем, как девочка старательно складывает на полу камушки, образуя какое-то коротенькое слово.
– Нелли. – Губы мужчины дрогнули в теплой улыбке. Он посмотрел на девочку с позабытой нежностью и протянул ей руку. – Рад знакомству, Нелли.
Миловидное личико озарила улыбка, но малышка не успела коснуться пальчиками мужской ладони. Неожиданный испуг смахнул с ее лица радость, и она, чем-то встревоженная, стремительно спрятавшись за крылом демона, прижалась к его ноге.
– Что такое? – спросил Кай, осторожно сжав плечо девочки.
Ответа ждать не пришлось – он почувствовал постороннюю энергию, волной пробежавшую по жилам. Разъяренной фурией в каморку влетела Элуна, остановилась напротив короля и, вскинув голову, посмотрела на него раздраженно и сердито. И даже напряженный взгляд глубоких синих глаз не остудил ее пыл.
– Человека… – выдохнула она, задыхаясь от собственной злости и негодования. – Как ты мог привести к нам человека?
– Она полукровка, – спокойно произнес Кай. – И она останется здесь, пока я не решу, что делать с ней дальше.
– Какая разница – полукровка или нет! – вскрикнула девушка, сжав изящные пальцы в кулаки.
Мужчина почувствовал, как малышка вздрогнула от внезапного крика и прижалась лобиком к штанине, пряча глаза. Медленно погладив ее по волосам, он процедил сквозь плотно сжатые зубы:
– Успокойся.
– У нас уже был один полукровка, – резким, нервным движением смахнув с лица белесую прядь, продолжила Элуна. – От них одни неприятности! Не меньше чем от людей! Грязная кровь… Кай, что ты вообще творишь?!
– Замолкни! – гаркнул демон грубым голосом. Одной рукой поближе прижал к себе Нелли, успокаивающе погладил ее по плечу и заметил, как резко изменилось выражение лица девушки. Раздражение и налет агрессивности исчезли, уступив место смятению и страху. – Ты забываешься, Элуна, – холодно отрезал Кай. – Из-за своей надменности и губительной гордыни ты принесла мне гораздо больше хлопот, чем полукровки. Знай свое место.
Слова прозвучали явственно и жестко. Элуна напряглась под грозным взглядом короля, позабыв о своей недавней злости, и рвано выдохнула, как после удара морозного ветра по распаленным щекам. Кайлан заметил слезы в уголках ее миндалевидных глаз. Она сдерживала рвущиеся наружу обиду, разочарование и грусть, но Кай не знал, сколько усилий ей стоило не расплакаться перед ним.
– Оно всегда было рядом с вами, ваше величество, – полушепотом произнесла Элуна. Голос и губы ее дрожали, голова мелко подергивалась, отчего фразы получались негладкими, глухими и сухими, как раскаленный воздух в пустыне. – Мое место определили еще до моего рождения. У меня не было выбора. Не было такой непозволительной роскоши…
– Элуна, – тихо перебил ее Кай.
– Прошу прощения, ваше величество. Доброй ночи.
Девушка низко поклонилась и, не поднимая головы, быстро скрылась за поворотом.
По телу Кая растекся жар, обжег лицо, порождая глубоко внутри неприятное чувство беспомощности. Обычно он не позволял себе грубить Элуне, несмотря на ее недостойное поведение и хлесткие, полные желчи слова. Порой она вела себя вызывающе, не понимая, что своими действиями порочит род Луноликих и, главное, саму себя. Но она, равно как и остальные демоны, была частью его семьи, частичкой некогда великого народа и другом детства, которого он обещал защищать ценой своей жизни. Давая это обещание, Кай не предполагал, что Элуну придется защищать от вспыхнувшей в юности привязанности и глубоких чувств, которые испытала только она.
Мягкое касание вывело Кая из ступора, и он посмотрел на девочку, крепко сжавшую его пальцы. В ее удивительно ярких глазах читались усталость и боль, выражение лица было очень грустным и задумчивым, но, тем не менее, на губах играла подбадривающая улыбка.
Кай легонько погладил малышку по шелковистым светлым волосам и, улыбнувшись, шепнул:
– Спасибо.
Глава 4. Маг-целитель
Запах рисового вина смешался с запахом затхлой муки и жареной рыбы и, переплетясь с тяжелым смрадом, исходившим от веселых посетителей, напомнил мне, как беззаботно я порой проводила время в людских харчевнях. Гул разнообразных мужских голосов, заливистый смех куртизанок и задорная мелодия лютни, льющаяся широким потоком, сотрясали спертый воздух. Но сквозь весь этот шум я отчетливо слышала тихое бормотание сварливого старичка, разливающего по кружкам эль. Старому хозяину таверны наскучили постоянные визиты беспечных деревенских жителей, засиживающихся до утра, грубящих подавальщицам и влезающих в драку, и все же, несмотря на их грубость и неотесанность, он не решался выпроводить их. Похоже, не только потому, что ему это было не по силам; его, как и многих людей, манил презренный звон монет.
Меня же, напротив, гам, раздающийся в стенах маленькой таверны, не раздражал. До того как влиться в самую гущу ночной деревенской жизни, я беспокойно ворочалась на жесткой узкой кровати, пытаясь спастись от дурноты, но сон ко мне не шел. И, оставив ушастого зверька, свернувшегося калачиком в уголке койки, дремать в одиночестве, спустилась на первый этаж. Царящий здесь шум не давал мне сосредоточиться на мучающих меня последние дни мыслях, и, потягивая из деревянной кружки рисовое вино, отдающее сладкими пряностями, я сверлила взглядом кусок потрепанной ткани, едва закрывающей вид на кухню. Она трепыхалась каждый раз, когда две миловидные близняшки-подавальщицы забегали на кухню и, забрав подносы, выскакивали обратно – столь быстро, что я с трудом могла за ними уследить.
От скучного наблюдения за проносящимися мимо близняшками меня отвлек Калеб. Бывший рыцарь, не раз бывавший в подобных заведениях и привыкший ко всем ужасам, таящимся здесь и пугающим столичных дам, вальяжно уселся сбоку от меня на высокий табурет. Легонько постучал костяшками пальцев по поверхности перегородки, привлекая внимание старичка, и громко выдал:
– Подай хереса¹, хозяин!
Наконец посмотрев на меня, Калеб улыбнулся – как-то чересчур самодовольно – и пожал плечами в ответ на мой недовольный взгляд.
– Ты решил этим вечером потратить все оставшиеся монеты? – буркнула чуть грубовато и сделала пару глотков рисового вина. – Вот, – я поставила на стойку кружку, – очень дешевое пойло. Если есть желание выпить, будь добр – бери что-нибудь подешевле.
– Не злись, Лив, – протянул мужчина, обольстительно улыбаясь, как улыбаются старшие ребенку. Только вот я была старше его на пятнадцать лет. Но Калеба, похоже, это не волновало, поскольку наш внешний возраст не отличался. – Ты ведь с легкостью можешь продать что-нибудь еще. У тебя отлично получилось всучить тому проходимцу лук. Любой торговец позавидовал бы твоему умению продавать дешевку в два раза дороже, чем она стоит на самом деле. Хотя ты обещала не красть у людей…
– Я и не крала, – отрезала резко. – Нам его одолжили. Как-нибудь я верну долг брату Марты…
– Ну конечно. – В голосе бывшего рыцаря прорезались насмешливые нотки. – Ты уж прости, Лив, но ты бывшая охотница, а все охотники, как мне известно, не привыкли якшаться с любезными людьми и возвращать им долги. Разве ты не помнишь Феликса, командующего, что был до тебя, пока все охотники не решили сместить его с должности и назначить на его место другого?
– Помню… И что?
– Он же каждый раз, напиваясь, обещал подавальщицам оплатить свою попойку следующим утром, а потом, то ли на самом деле забывая о своем обещании, то ли притворяясь, плевал на любезность людей. А ведь ему и перечить-то никто не смел… Впрочем, остальным охотникам тоже.
– Хочешь сказать, мы не умеем держать свое слово? – осмелилась я спросить. Вопрос прозвучал на удивление тихо и, казалось, потонул в гуле голосов.
– Ну что ты! – Брови Калеба взмыли вверх. – И в мыслях не было, Лив. Просто, наблюдая со стороны, я видел, что вы не признаете никого, кроме себе подобных. Вы были дружны только друг с другом, а люди для вас были словно призраками, бестелесными существами, мимо которых можно пройти и забыть о них в ту же секунду.
– Звучит ужасно эгоистично, – фыркнула в ответ и подперла щеку рукой, втайне рассматривая Калеба, пока тот расплачивался с трактирщиком за херес.
– Правда глаза колет, – улыбнулся мужчина и отхлебнул из большой деревянной кружки.
Нос пощекотал сладковатый аромат и тут же слился с остальными запахами. По довольному выражению лица мужчины я поняла, что здесь подают отличное крепкое вино, но не решилась заказать дорогостоящий напиток. Калеб польстил мне, сказав, что я без проблем продам любую вещь. Возможно, так и есть, но расставаться с оставшимся холодным оружием мне не хотелось. Нам повезло, что с несостоявшейся охоты у нас остался лук, который мы продали в другой деревне. Полученных монет хватило на ночлег и людскую еду, однако на шестой день поисков их стало катастрофически мало. Мы обошли шесть деревень и ни в одной из них не добились успеха – никто не знал таинственную Лори.
Сегодняшним вечером у меня появилось желание прекратить поиски, и я решила, что эта деревня будет последней, в которой мы остановимся. Гоняться за призраком, коим теперь я считала Лори, мне больше не хотелось.
Калеб молча наслаждался хересом, наблюдая за бренчащим на лютне бардом, а я снова осматривала его, отмечая про себя, как сильно он изменился после нашей первой встречи – повзрослел, возмужал и окреп не только физически, но и умственно. Янтарный свет масляной лампы, висевшей на стене, обозначил тени вокруг мужских глаз, смуглые скулы и щетину. Он выглядел измученным, хотя его веселость и добрая улыбка отрицали любой намек на слабость. Так было и раньше. Как бы сильно Калеб ни уставал на тренировках, он всегда пребывал в добром расположении духа, и казалось, что ничто не способно было стереть с его грубоватого смуглого лица лучезарную улыбку. По крайней мере, именно так я думала до того, как нам пришлось познать горечь утраты и расставания.
Разойдясь с отцом волею судьбы по разным дорогам, Калеб все чаще позволял тоске сжимать раненое сердце, напускал на себя равнодушие, рушимое только нежностью Далии. Моя Ли оказалась нашим спасением – перебарывая собственную душевную боль, она прогоняла тьму, поселившуюся внутри нас, несла заботу и изгоняла бушующие страхи. Я так привыкла к ее доброте, что совсем забыла подумать о ее чувствах. Она помогает, но ничего не просит взамен. Поэтому ли мне так стыдно за свое поведение? Я поглощаю ее заботу, не думая о том, что моей Ли тоже необходимо внимание. Кажется, что ее мягкость никогда себя не исчерпает. Но ведь всему порой приходит конец – и наступит день, когда Далия охладеет ко всему живому, утратит последние частички теплоты, в которых я нуждаюсь с каждым днем все сильнее и сильнее.
– Я пойду… – сказала тихо. – Найду Ли.
Калеб неожиданно схватил меня за руку, вынуждая сесть обратно на табурет. Придвинулся ко мне ближе, втянул в себя душный воздух и серьезно спросил:
– Сколько ты выпила? – Его дыхание было едким от аромата спиртовых дрожжей, но выглядел он на удивление трезвым. – У тебя взор помутился, – добавил мужчина, сузив льдисто-голубые глаза. – Давай я отведу тебя в комнату, Лив. Не стоит тебе много пить. Ли говорила, что, когда ты пьяна, твои действия трудно предугадать.
– А как же Далия? – обиженно буркнула я и отвела взгляд в сторону, чувствуя легкую внутреннюю дрожь.
– Я сам ее найду, – сжав мою ладонь, шепнул Калеб и повел меня на второй этаж.
Ноги налились тяжестью, и я безвольно плелась следом за мужчиной. Пока он провожал меня до комнаты, укладывал в кровать, стягивал сапоги и накрывал пледом, я думала о том, как бы облегчить страдания моей Ли, если она даже не показывает, что ей тяжело. Мысли путались, вяло ворочались в голове, а перед глазами стояла серая пелена. Тягучая слабость окутала, обволокла липкой паутиной, медленно утягивая в сон.
– Ни о чем не думай, Лив, – сквозь заволакивающий сознание туман услышала я тихий мужской голос. А после ощутила легкое прикосновение губ к своему лбу – нежное, приятное, навевающее будоражащие кровь воспоминания.
Мгновение спустя послышались удаляющиеся шаги и скрип старой деревянной двери. Усталость быстро сморила меня, и я наконец впала в тяжелую дрему.
Примечания:
Херес – сорт крепкого виноградного вина.
Стоило выйти из душной таверны, как легкие наполнил свежий воздух, пропитанный легкими нотками хвои и запахом сырой земли. Калеб на миг задержался у двери, прикрыл от наслаждения веки, чувствуя, как смрад, увязавшийся за ним, медленно растворяется в ночной тишине. А затем осмотрелся в попытке зацепить взглядом Далию, сбежавшую из комнаты пару часов назад. Долго искать охотницу не пришлось. Она сидела на крыльце, прислонившись плечом к деревянной балке, и наблюдала за неподвижными, мерцающими на густо-синем небе звездами.
Такая красивая и умиротворенная. Слабый ветер трепал прядки ее длинных иссиня-черных волос, нежно поглаживал персиковую кожу лица. Кажется, ночь тревожила ее холодом – Калеб заметил, как Далия обхватила себя руками за плечи и чуть сжалась, будто пытаясь спасти оставшееся внутри тепло.
Мужчина готов был простоять так всю ночь – молча наблюдая за удивительно спокойной и оттого еще более красивой девушкой – но острое желание прижать к себе хрупкое на вид тело заставило его обозначить свое присутствие. Он осторожно прокашлялся, стараясь не напугать витающую в облаках Лию. Вздрогнув, она обернулся, и секундная тревога на ее лице быстро сменилась по-детски невинным восторгом.
– Все никак не привыкну к тому факту, что ты с легкостью можешь прятать свою энергию, – улыбнулась Далия и приглашающе похлопала по ступеньке рядом с собой. – Посиди со мной. Сегодня такая красивая ночь. Не хочется заходить внутрь.
– Эта ночь ничем не отличается от остальных, – невесело протянул Калеб, опустился на ступеньку и прижал к себе девушку. Меж лопаток деранул мороз, когда она прижалась щекой к его плечу. – Ты ж замерзла, Ли.
– Ага. – Далия осторожно переплела свои пальцы с огрубевшими горячими пальцами Калеба и добавила: – Порой завидую способности Лив согревать себя.
Калеб не удержался и хмыкнул в ответ:
– Ну, сегодня она решила согреть себя иным способом. Я думал, она спит мертвым сном, но нашел ее не дремлющей на койке, а скучающей за стойкой в компании рисового вина.
– Лив лучше не пить… Ты отвел ее обратно?
– Да, не переживай. Теперь она точно забылась во сне.
На короткий миг между ними воцарилось молчание. Закрыв глаза, Далия глубоко вздохнула, чувствуя приятное мужское тепло, перетапливающее ее внутреннее напряжение в безмятежность, и запах лавандового поля – тонкий и ненавязчивый, с цветочными и древесными нотками. Так пах Калеб. Порой рядом с ним она испытывала бесконечное спокойствие. Впервые странное, ранее не испытываемое чувство зародилось в ней несколько месяцев назад, когда, узнав правду о рыцаре, она стала чаще проводить время в его компании. Вскоре привязанность переросла в нечто большее, и связь, возникшая еще при знакомстве, укрепилась в ночь зимнего солнцестояния. И пусть другие демоны считали, что танец полукровки и чистокровной представительницы расы не имеет силы, Далия знала наверняка – связующий танец в ту волшебную ночь объединил их сердца, не оставив в них места для кого-либо еще.
– Калеб, – тихо позвала Лия и, когда мужчина чуть сильнее сжал ее ладонь, неуверенно произнесла: – Мама рассказывала мне, что демоны любят всего раз за всю свою длинную жизнь… – Она ненадолго замолчала, почувствовав, как напряглась рука Калеба, и спустя несколько тягостных секунд продолжила: – Они выбирают пару один раз в жизни. Мама говорила, что демон может долго находиться в поисках, но если находит, понимает сразу – что это настоящая любовь. Интересно, смогла бы она полюбить кого-то еще, если бы была жива…
– Не смогла бы, – резко ответил Калеб. Он почувствовал, как девушка вздрогнула от его холодного голоса, и, слегка улыбнувшись, добавил мягче: – Отец не полюбил.
– Наверное, это тяжело, – слабо выдохнула Далия. – Демоны живут очень долго, и легче коротать столетия вдвоем, нежели в одиночку.
– Так и есть. У отца была лишь одна причина задержаться в этом мире и не уйти в Пустоту. Возможно, если бы не я – он бы присоединился к моей матери. Только вот… они очень разные, и я не уверен, что отец смог бы отыскать маму в другой жизни. Демоны могут перерождаться, а у русалок все иначе.
– Что с ними происходит после смерти? – полушепотом спросила Лия, поглаживая большим пальцем обветренную кожу мужской руки.
– Ну… их участи не позавидуешь. Они превращаются в морскую пену и спустя несколько дней оседают на дно. Отец, конечно, наивно полагал, что русалки обращаются в рифы и размер рифов зависит от того, сколько лет прожила русалка, но я не уверен в этой теории.
– А твоя мама? Что случилось с ней?
– Ее убили на суше, поэтому она не смогла превратиться в пену. Как-то отец рассказал мне о том, что сделал с ее мертвым телом. Честно говоря, он не часто говорил о маме, но в тот вечер эмоции накрыли его с головой, и он долго плакал, не выпуская маленького меня из крепких объятий. – Калеб облизнул сухие губы и нервно дернул щекой. Детские воспоминания оказались довольно болезненными. – После смерти мамы отец хотел вернуть ее в море, туда, откуда она пришла. Но море не приняло тело, не способное принять истинный вид. Мама была отвергнута стихией, своим домом и семьей. Такова оказалась расплата за запретный союз разных кровей – провести вечность в не родном обличии. И папе ничего не оставалось, кроме как похоронить ее как человека. Где-то на юге до сих пор стоит ее могилка, заросшая мхом и лазурными ипомеями¹. Отец часто пропадал там, а меня брал с собой лишь пару раз, но мне этого хватило, чтобы прочувствовать всю боль, прожигающую отца, и познать мучения, терзающие маму.
– Мне жаль… – шепнула Ли и сглотнула колючий ком слез. – Твой отец не заслужил подобных страданий.
– Может и не заслужил. Но это был его выбор. Он понимал, чем это может обернуться, и все же не смог устоять перед силой связи.
– Но что ему оставалось делать? – возмущенно спросила Далия. – Разве мы виноваты в том, что оказываемся связаны не с себе подобными, а с представителями других рас? Демоны любят всего раз… И что же… теперь нам страдать столетиями из-за глупого запрета?
– Этот запрет возник не просто так. – На губах Калеба заиграла легкая улыбка, и он коснулся виском головы девушки, посылая к ее источнику слабые успокаивающие энергетические волны. – Знаешь легенду о бескрылом демоне?
– Нет… Были и другие демоны, лишившиеся крыльев?
– Только один, – продолжил мужчина. – Это было очень давно, тогда еще не существовало закона о неприкосновенности. Несколько веков назад женщина-демон полюбила латунного² дракона с горы Тарако, где обитают самые большие и опасные драконы. Она, как и остальные демоны, не ведала, к чему приведет этот союз. Говорят, что, когда женщина родила дитя, уместившее в себе разрушительную силу двух могущественных рас, небо разверзлось целыми потоками огня, что привело к гибели сотен мирных существ. Природный баланс впервые был так сильно нарушен. Младенца-полукровку убили, а женщину, породившую его, лишили крыльев, силы и свободы. Но, не выдержав такого испытания, она погибла спустя пару дней. Тогда жрецы и издали закон о неприкосновенности – посмевший нарушить его, мог лишиться своей демонической сущности. Это было непомерно высокой ценой, но даже она не остановила многих демонов. Были и другие случаи запретных союзов, но вместо того чтобы расстаться с крыльями, демоны самовольно бросались в объятия смерти, не получая шанса на возрождение. Моему отцу повезло больше – Арон не позволил демонам лишить его ни крыльев, ни жизни. А может, эта доброта со стороны лидера лишь навредила папе. Ведь такая жизнь хуже смерти.
– Сложно встать на чью-либо сторону, – наконец шепнула Далия, борясь с непонятным жгучим чувством внутри, возникшим после рассказа Калеба. – Я понимаю, что нарушение баланса чревато последствиями, но боюсь остаться одна.
– Ли… – Мужчина осторожно отстранился от Далии и повернул ее к себе лицом, легонько сжав подрагивающие то ли от холода, то ли от тоски плечи. – Так и знал, что ты неспроста начала этот разговор, – улыбнулся он краешком губ, поймав грустный взгляд кристально-голубых глаз, таящих волнение и великую внутреннюю силу. – Думаешь, только демоны любят раз в жизни?
