Текст книги "Сказание о ночном цветке (СИ)"

Автор книги: Милена Шаталова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11. Песнь одинокого цветка

Порывистый ветер вместе с ливнем заставляли окунуться Офельвению с головой во мрак уже где-то на протяжении недели. И даже если деревья в лесу крепко держались за землю своими могучими и ветвящимися корнями, всё же некоторые из них не могли справиться со стихией, падая со скрипом и грохотом на землю, распугивая зверей и птиц. Девочка одиноко сидела в потёмках, смотря с еле заметной надеждой в глазах в окно. Амалия очень сильно боялась темноты, поэтому рядом с ней слабо сияла восковая свеча, которую днём ей принес дядя Дарко вместе с едой. Он временно ухаживал за девочкой во время того, как её отец исчез в неизвестном для неё направлении.

Страх от шума грома и молний, от одинокой печали дома тормозил и затуманивал сознание Амалии, но в то же время он заставлял её не отходить от места и ждать спасения в виде отца. Мысли о скорой встрече заставляли девочку закрывать глаза на свой страх, и сидя у окна, она вглядывалась в мрачные сгустки деревьев за окном.

– Ладно, видимо, не сегодня… – с печальным вздохом произнесла девочка, встав из-за деревянного и холодного подоконника. Она взяла свечу в руки и собиралась идти к себе в комнату, но решила ещё раз взглянуть в окно, все же глубоко надеясь, что он вот-вот придёт.

В стекле, покрытым текущими ручьями от дождя, девочка увидела своё отражение. В окне стоял ребёнок лет двенадцати-тринадцати, с бледной кожей, тёмными, длинными волосами, собранными в косу, и восковой свечой, огонёк которой мерцал, словно искорка костра где-то в лесу. Амалия заметила, что этот огонёк действительно передвигался, хотя она руку держала неподвижно. Мысли, словно молнии, сверкнули в её голове яркой вспышкой, и она почувствовала нарастающую радость в груди.

– Вернулся! Папа вернулся!

Несмотря уже ни на какую грозу за окном, девочка быстро накинула на себя кожаную куртку на несколько размеров больше положенного, а также надела обувь, которую нашла в темноте и побежала со счастливыми слезами на глазах прямиком к лесу, чтобы как можно скорее окунуться в тёплые и крепкие объятия отца.

Оказавшись в лесу, темноволосая стала идти туда, где, как ей казалось, последний раз находился огонёк света. Ветер с огромной силой колыхал её длинную косу, постепенно расплетая и запутывая волосы. Капли дождя больно били по лицу и вызывали дрожь в теле своим холодом. Радость постепенно все же заменялась страхом, поэтому девочка воскликнула:

– Папочка, ты где?! – она смотрела по сторонам в надежде, что он вот-вот выйдет из-за дерева и они как можно скорее пойдут домой. Но вокруг было ни души, словно тот огонёк действительно был лишь её отражением в оконном стекле.

– Папа! – молчание, – Папа, пожалуйста, я же знаю, что ты здесь, выходи, пойдём же домой! – Дождь заглушил эхо, расходящееся по лесу.

Амалия промокла всем своим маленьким и бледным телом буквально за несколько минут после того, как осознала, что он не вернулся и то, что она видела – это было её воображение, созданное каким-то надеждами на лучшее. Ветер и дождь наводили ещё на неё чувство безнадежности и отчаяния от собственной глупости. В этот момент среди мрака ярко сверкнула молния и девочка взглянула в на небо. Яркая вспышка электрического разряда отразилась в её стеклянных глазах, полных слез, ударив прямиком в ветви ближайшего дерева десятиметрового размера. Амалия ахнула и кровь застыла в жилах, а тело сковал страх от вида загоревшихся веток огромной ели, которая стала со ужасным и громким скрипом падать в её сторону. Девочка не могла пошевелить ни одной частью своего тела и лишь смотрела с ужасом на то, как гигантский, горящий ствол клонился в её сторону. Лишь мгновение, и в сознании девочки наступила темнота и спокойствие.

Грозовые тучи, нависшие над землями Офельвении уже очень давно, стали рассасываться, отдавая главенство в небе звёздам, похожими на мельчайшие частицы льда. Крупицы небесных тел вместе с ярким и полным спутником Земли, отражались в лужах, от чего казалось, что небо этой ночью решило спустится вниз. В воздухе витал запах хвойных иголок и дождя, которые дарили душе какое-то особенное спокойствие от того, что только истинная красота наступает лишь после пережитого дождя.

– Ты в порядке? – это было первое, что услышала темноволосая девочка, казалось бы, придя в сознание. Она открыла сильно зажмуренные веки и увидела в темноте бледное, мужское лицо, склонившееся над ней и два золотых огонька вместо глаз. Амалия чувствовала, как её сердце до сих пор безумно колотилось от страха, но ни дождя, ни падающего на неё огромного дерева не было… Лишь звездное небо, тишина, и неизвестный ей человек, державший маленькое, детское тело на руках.

– Да. Вроде, в порядке. – произнесла очень тихо Амалия, проглатывая ком в горле. Неизвестный еле заметно улыбнулся и поставил девочку на землю, и, придерживая, так как ноги её всё ещё сильно тряслись, стал вести её к ближайшему пню, чтобы посадить. Неизвестный, видя, что мох на пне сильно впитал в себя воду после дождя, провел в воздухе рукой, после чего, мохнатое растение засветилось блеклым сиреневым светом, и стало сухим.

Амалия всё ещё не до конца осознавала то, что произошло, поэтому, она молча села на пень, укутываясь в свою промокшую кожаную куртку. Маг присел на колени перед ней, внимательно смотря на озябшую, двенадцатилетнюю девочку, с прилипшими к лицу мокрыми волосами. Он чувствовал её страх. Но внезапно для него самого, она произнесла всё тем же тихим голосом:

– Вы ведь спасли меня? Так? – она посмотрела на него серебряными глазами-жемчужинами, в которых стояли слезы.

– Да, это так. – Неизвестный кивнул, улыбнувшись. – Только объясни: что ты делала одна в лесу, да и ещё и в такую погоду? – За его вопросом последовало продолжительное молчание. Златоглазый вздохнул и сказал, – Хорошо, допустим, это было необходимо, но ведь ты могла погибнуть, если бы я не оказался здесь, понимаешь? Кстати, а как зовут тебя?

Девочка долго думала о том, стоит ли ей говорить своё имя, ведь отец её учил тому, что незнакомцам лучше этого не знать. Но, если бы он хотел зла, то вряд ли бы он её спасал? Несколько минут раздумывая, девочка все же произнесла дрожащим голосом:

– Амалия.

– А я – Обсидиан. – Принц широко улыбнулся, протянув руку девочке, – Приятно познакомиться, Амалия. – Она слабо пожала ему руку.

«Златоглазый принц Сириуса – Обсидиан…» – голос отца прозвучал в голове девочки ясно, как никогда прежде. Она смотрела на мага, не веря своим глазам. Как Обсидиан, живущий далеко от неё во вселенной, оказался здесь, в Офельвении на Земле?

– Ты совсем замерзла, – произнес принц, прежде чем стал протягивать руку в сторону Амалии. Девочка отпрянула от руки, боясь того, что с ней будет, но услышала спокойный мужской голос, – не бойся, я не причиню тебе зла. Ты мне веришь? – Амалия все же легонько кивнула, после чего рука вновь протянулась к ней, а затем темный маг коснулся её плеча и от его кисти по всему телу прошлась едва заметная для девочки вибрация. Насквозь мокрая кожанка стала сухой и теплой, мурашки на коже спустя какое-то время, как и синева на губах, пропали. Амалия наконец окончательно убедилась в том, что Обсидиан не сделает ей ничего плохого, по крайней мере, сегодняшней ночью уж точно.

Девочка подняла глаза к небу, наблюдая за светящимися крупинками в темноте космоса. Неужели Обсидиан действительно прилетел на Землю из далеких просторов галактики? А как по его описанию там, на Сириусе? Действительно ли это такая красивая и процветающая планета, как описывал ей отец? Столько вопросов в один миг посетили голову темноволосой охотницы, что она даже считала неприличным задать хоть один из них. Но ей и не пришлось краснеть, так как принц решил начать разговор первым:

– И все же, почему ты одна оказалась в грозу? Где твоя семья?

– Я не одна, просто, я увидела какой-то огонек в лесу и вот пришла сюда… – Девочка все же не решилась говорить правдиво с незнакомцем, так как отец бы этого не одобрил.

– А я слышал, как кто-то звал папу, или мне показалось? – Маг игриво улыбнулся, так как четко видел ложь охотницы, но решил не продолжать эту тему. – Да, свет в лесу действительно был, но от портала, через который я пришел сюда. Правда, я не совсем понимаю, что это за место, но ничего, как-нибудь разберусь…

– А ты первый раз на Земле? Ты был когда-нибудь на других планетах? А зачем ты прилетел сюда? Ты нашел брата? – выпалила девочка, совершенно не подумав, после чего, её лицо покрылось багровыми оттенками и она старалась спрятать его за волосами.

Такая скорость задавания вопросов Обсидиана немного насмешила, и он с широкой улыбкой посмотрел на Амалию:

– Да уж, не думал, что встречу человека, который знает о том, кто я такой. – Он начал качать медленно головой, словно обдумывая, стоит ли продолжать теперь разговор, но потом все же стал отвечать поочередно на каждый заданный ему вопрос, – Нет, на Земле, как таковой, я бывал уже достаточное количество раз. Но именно впервые я в Офельвении. А зачем, это я объясню чуть позже. Далее… Я был на многих планетах, Амалия, ты даже представить, наверное, и не можешь, какое огромное их количество в этом необъятном космосе, просто ужас! Ну, а теперь последние вопросы.

На Землю я прибыл с целью найти своего брата Бонфаера, как ты уже это знаешь, и нет, я его всё ещё не могу найти. Но знаешь, я думаю, что очень скоро это смогу сделать, так как в последнее время я стал замечать на этой планете особую концентрацию неизвестной для меня силы. Я думаю, что это он посылает магнитные поля, чтобы я смог найти его. Возможно, что эти аномалии вызваны чем-то другим, например, неоднократным перемещением во времени, но я стараюсь исключать эту возможность событий.

Именно вспышки этой силы и привели меня в Офельвению. Последняя из них была именно здесь. Каждая вспышка оставляет за собой аномалию, создаваемую, если так можно выразиться, «излом» в пространстве и времени. Это сгусток энергии, где время искривлено, и есть очень большая вероятность, что если попасть туда, можно оказаться где угодно и когда угодно, смотря, куда приведет этот путь.

Амалия слушала Обсидиана с небывалым удивлением и интересом, отчего не заметила, что начало светать. Она попросила принца проводить её до конца леса, так как странное чувство в груди подсказывало ей, что лучше магу дальше не идти.

– Ну, Амалия, мне было очень приятно с тобой познакомится. И обещай, что впредь не будешь выходить в грозу в лес, не вечно же мне спасать тебя! – Обсидиан присел на колени перед девочкой, взяв её за холодные руки.

– Только если ты пообещаешь, что будешь иногда навещать меня. – Девочка хитро посмотрела на принца, ожидая его реакции. И она была положительной.

– Обещаю, тогда, до встречи на этом же месте?

– До встречи, златоглазка! – Весело произнесла девочка и побежала сквозь поле домой.

Амалия, закрыв деревянную дверь дома, обратила внимание на сумку, брошенную на пороге. Что-то изнутри сумки поблескивало блеском светом. Её сердце забилось особенно очень быстро после того, как она услышала суровый голос отца:

– Где ты была, жемчужинка?

Девочка сразу же обратила внимание на то, что страх, взявшийся неизвестно откуда, сковал её тело полностью. Она старалась выдавить из себя улыбку, но ком в горле мешал сделать и это, не то, чтобы ответить на вопрос.

– Всё хорошо? – голос отца стал мягче, а лицо его приобрело вновь знакомые для Амалии морщины от улыбки. – Амалия, ты вся дрожишь, – заметил он, – Иди сюда, жемчужинка. – Он встал с кресла и стал широкими шагами подходить к дочери. Темноволосая ощущала нарастающее в груди волнение, словно, тот человек, который сейчас был с ней, это был кто-то другой, чужой для неё.

Отец подошел к девочке, и широко улыбнувшись, крепко обнял её. Он чувствовал, как её маленькие и холодные руки тянуться к его спине, после чего, они также крепко вцепились в черное одеяние охотника. Амалия чувствовала, как по щекам горячим ручьем стали течь слёзы, а затем тело девочки стало содрогаться от всхлипов. Она вдохнула родной для неё запах отца: пепел, легкий запах свежести и… От этого девочку начало мутить, но одежда отца имела явственный запах соли и железа.

Поцеловав дочь в макушку, маг произнес:

– Я так скучал по тебе, жемчужина… Как я счастлив, что с тобой ничего не случилось за это время.

– Я тоже, сильно-сильно! – прошептала девочка сквозь икоту. Она старалась не обращать внимание на изменения в отце.

Он присел на колени пред ней и стал смотреть в её, как будто бы повзрослевшее за неделю, лицо. Большие, серые глаза были мокрыми от слез. Но тут маг заметил, что на щеке девочки была свежая рана, из которой сочилась небольшая струйка алой крови.

– Ты ранена. – Сердце мага забилось сильнее, – Амалия, расскажи-ка мне что случилось?

Девочка почувствовала, что приступ страха вновь подступил к её сердцу, и она старалась говорить как можно более поверхностно:

– Да так, ветка в лицо от ветра попала, ничего страшного… – Темноволосая надеялась, что отец не заметил дрожи в её голосе

– Неужели? – с усмешкой произнес мужчина, – А синяки тоже от ветки? – он резко схватил Амалию за кисть, от чего она немного вскрикнула. Он поднес руку прямо к лицу девочки, на тыльной стороне ладони которой красовался здоровенный и красочный синяк, дополненный стертой раной. – Думаешь, я не вижу? Я сказал тебе, говори мне правду! – он стал держать Амалию за плечи, крепко их сдавливая.

«Он так изменился…»

– Я… я пошла в лес, думая, что там был ты… – икота всё ещё мешала говорить Амалии, – Но тут ударила в дерево молния, оно стало падать на меня. Дальше я не помню, что случилось… – Она старалась говорить без содрогания.

– Раз ты думала, что там был я, то… То там был кто-то другой, ведь так? – Маг стал обдумывать слова лучницы, чувствуя то, что та ему очень многое не договаривает. – Этот кто-то другой… Он значит может перемещаться порталами… – Тело девочки стало трястись еще больше, чем это было в лесу от холода. Запах крови, который она чувствовала, стал ощущаться от отца ещё сильнее. Ей казалось, что так пахнет смерть: запахом, состоящим из соли и железа.

– Так кто был в лесу?

– Не знаю…

– Лгунья, паршивая лгунья! – Лицо, покрытое шрамами, обрело черты, которые Амалия никогда в жизни не забудет. Он со всей силы дал темноволосой пощечину, отчего та отлетела на другой конец комнаты, ударившись головой об угол деревянного шкафа. Всё вокруг перед глазами девочки стало вертеться из стороны в сторону до тех пор, пока глаза не стала заливать густая кровь. Сердце безумно колотилось, причиняя ещё большую боль от того, что сжималось, затрудняя дыхание. Она с ужасом смотрела сквозь текущую кровь на разъярённого отца. Хотя нет. Это был далеко не её отец. Он бы никогда не ударил Амалию, от него никогда не несло зловонной смертью. И в его глазах никогда, сколько она себя помнит, не горел огонь.

– Ты понимаешь, что они нашли тебя по твоей же глупости?! Даже не по моей, ведь я прятал тебя здесь столько лет, столько лет я потратил на то, чтобы ты вышла в лес и всё испортила! – Он подошёл к ней в плотную, схватив за лицо, – Что тебе говорили, маленькая мерзавка? Пытались выведать кто ты, да, да? – молчание, – Отвечай!

Темноволосая молча смотрела на своего отца, чувствуя, как соленые слезы и кровь смочили кожу на лице до такого предела, что уже всё начинало щипать. Уже не маленькая, но испуганная до дрожи бессознательности девочка в своей голове словно перешла какую-то особую стену, границу, которая раньше ей не была доступна. Она наблюдала за поведением отца, не веря тому, что он делает и говорит. Он просто взял и причинил ей такую боль, которую может причинить лишь родной человек. Самую сильную, разламывающую, и уничтожающую мгновенно.

Амалия молча продолжала на него смотреть до тех пор, пока не прошептала:

– Если бы я умерла… Если бы меня убило то дерево, тебе было бы лучше?

Неожиданно темный дом погрузился в тишину. Даже птицы за окном не могли прервать эту удушающую пустоту, создаваемую тишиной. Глаза отца, которые до этого, казалось, были похожи на два мерцающих во тьме уголька, приобрели свой обычный темный цвет. Все вокруг вернулось в свое обыкновенное состояние.

Он молча встал, буркнул что-то похожее на «извини», и вышел из дома.

В груди двенадцатилетней девочки в один миг что-то треснуло, словно корка льда. Страха больше не было, как и вообще ничего, кроме бездонной грусти. Она чувствовала, как сердце раздирает на куски от печали и сожаления, поэтому она сжалась в комочек и продолжила сидеть в тишине, которую прерывало лишь равномерное дыхание. Амалия вновь бросила взгляд на сумку, где поблескивали два клинка с сияющими на них надписями.

Глава 12. Пора возвращаться домой

…Извини, Амалия, но надеюсь, ты сможешь простить меня, или хотя бы понять. Но я думал об этом всём уже очень и очень давно…

…Иногда нужно уйти, бросить всё и просто уйти, чтобы наконец-то ответить на вопросы, которые скопились за определенное количество времени. А таких у меня, поверь, было немало. Да и ты сама ведь задумаешься об этом, не правда ли? Кто ты? Откуда? Куда ты идешь? Ты ведь понимаешь, всё понимаешь. Ты ведь наверняка догадываешься, кто я такой, поэтому остаться я не могу, прости. Мне нужно всё обдумать. Может быть, ты воспримешь это за чистой воды эгоизм и подумаешь: «Как ты можешь бросить всё то, что у тебя сейчас есть и уйти…

***

Прикосновения портала вновь заставили тело оказаться в иллюзии в виде теплой воды. Это ощущение было таким же недолгим, как в последний раз, поэтому, уже буквально через несколько мгновений Май оказался в объятиях ночного и такого знакомого для него леса. Голова до сих пор раскалывалась от недавно произошедшего, а сердце, казалось, вот-вот треснет на множество частей. Парень хотел прислониться рукой к дереву, чтобы немного отдохнуть и обдумать всё услышанное им, но прекрасно зная, что ему нужно идти, он медленными шагами направился к дому.

Ветер сильно колыхал верхушки деревьев, а небо было затянуто тучами. Неожиданно ночной лес осветила молния, сверкнувшая в нескольких десятках метров от Мая, и спустя несколько секунд раздался гром, заставивший юношу опомниться.

«Надо поспешить, пока не началась гроза…» – едва прошептал рыжеволосый, прежде чем ускорил шаг.

«– Пойми, Амалия, все эти сны, эти видения… Это наши воспоминания. Понимаешь? – Май слышал свой собственный голос, словно находясь под куполом.

– Но тебе не кажется это странным? Ведь я прекрасно помню то, как меня в детстве воспитывали родители и как их унес пожар. – Амалия смотрела на юношу так по-доброму… Пока что в на её лице была лишь легкая улыбка. Но девушка уже знала о том, что он прав. Давно знала.

– Они… Мне кажется, он менял воспоминания, то, что ты считаешь за правду, является лишь иллюзией…»

Дождь начал идти сначала мелкими крапинками, изредка попадая на Мая, но постепенно он стал набирать силу, а до дома было ещё несколько километров. Рыжеволосый бежал вперед, распугивая сидящих на траве птиц. Купол, который когда-то защищал это место от каких-то злых сил, исчез полностью, даже не оставив за собой никаких следов.

Май остановился на опушке, на которой не было совершенно ничего. Ни травы, ни деревьев, совершенно ничего, лишь земля, покрытая пеплом и изморозью. Юноша с печалью в глаза смотрел на это мертвое место, видя перед собой блики и силуэты. Вот тут, в этой яме разукрашенной ледяными цветами, они с Амалией стояли, прощаясь с Хэлли, тут и случилась Аномалия силы, толчком которой послужил Обсидиан…

Вспоминая это имя и его носителя, Май нахмурился, чувствуя, как в груди закипает злоба.

– Обсидиан пудрит нам мозги, он лжет нам и пытается выдать за каких-то дураков! Неужели ты не видишь этого? – Май кричал эти слова, наверное, надеясь, что сможет образумить подругу сделать этот важный шаг.

– Мне кажется, у него есть на это причины. Ты ведь знаешь его…

– Нет, не знаю, как и ты. – Рыжеволосый оборвал девушку, не дав ей договорить. Злость захватила его, но он старался держать себя в руках.

Огненный маг добрался наконец-то до места, которое за всё это время так и не смог называть своим домом. Темный и мрачный замок неприветливо встретил юношу облицованными мхом стенами. Здание казалось давно заброшенным, так как окна, ни в одном из которых не горел свет, были местами были выбиты силой девушки.

Зайдя внутрь, май создал огненные сферы, разлетевшиеся по коридорам и комнатам, немного осветив темный замок. Они иногда мерцали, словно огоньки свечей. Что именно сюда его привело, огненный маг ответить не мог, но он чувствовал, что в этом доме есть что-то такое, что поможет ему систематизировать мысли в голове, чтобы создать точный план действий.

Странное чувство вело его прямиком в комнату Обсидиана.

Когда Май открыл дверь комнаты, то подумал, будто в ней были воры, перерывшие и разбросавшие все вещи. Всё вокруг было покрыто толстым слоем, неизвестно откуда взявшейся грязи. Маю также показалось очень и странным то, что на всей разбросанной мебели, находящейся в спальне, была толстая и серая пелена из пыли, а на полу валялись желтые хвоинки. В голове юноши возникло много вопросов, так как он ясно знал то, что они были в Риванте лишь несколько дней, но, присмотревшись к слою пыли, казалось, что их не было уже очень и очень давно. Вся комната была пронизана холодным воздухом, но мурашки пошли по телу огненного мага не от этого. Он чувствовал какую-то особую, недобрую энергетику в этой комнате, заставлявшая его сердце биться намного чаще обычного.

Май стал ходить, осматривая каждый уголок, каждую необычную, на его взгляд, вещичку, стараясь найти источник негативной энергии. Из самого странного, что огненный парень нашел – это были старые книги на неизвестном ему языке, на обложках которых не было ничего, кроме символа, как у планет, таких книг он нашел двенадцать; ещё было очень много было зеркальных поверхностей и просто маленьких и больших зеркал, которые также, как и всё в этой комнате, были покрыты достаточно толстым слоем пыли. Также в покоях Обсидиана были разбросаны чистые листы пергамента, которые были настолько пожелтевшими от времени, что юноша даже не знал, этого ли они вообще века.

Май перерыл наверное всё, что только нашел в этом месте, и уже даже почувствовал усталость и капельки пота, поэтому он нашел единственное не загрязненное сильно место – рядом со шкафом с разбросанными книгами, и сел, облокотившись на него. И вдруг чувство, которое до этого его лишь немного тревожило, окатило такой волной, ударив в голову, как будто молотком, и из носа парня пошла алая струйка крови. Май быстро встал, вытирая кровь из-под носа и стал настороженно смотреть на шкаф, пытаясь найти, от чего же именно исходит такая сила. Но тут он почувствовал, как в ноги ему из-под шкафа идёт холодный и слабый ветерок. Чтобы убедится в своей догадке, огненный маг постучал по стенке шкафа и услышал глухой звук.

– Значит, потайная дверь… – произнес Май, чувствуя в груди небольшую радость оттого, что он пришел сюда не зря. Но он столкнулся теперь с новой проблемой – как войти в то, что скрыто за библиотечным шкафом? Огненный маг сразу же понял, что выбивать дверь не имеет никакого смысла, так как Обсидиан наверняка закрыл её с помощью магии или магического предмета, который, скорее всего, находился с ним. Но возможно, это могли бы быть и магические слова, а может, раз это библиотечный шкаф, и книги…

– Книги! – вскрикнул маг, вспомнив про двенадцать странных книг с непонятной для него символикой. Май тут же принес книги к шкафу, надеясь, что его чутье вновь поможет ему. Он внимательно смотрел на них, заметив, что на многих из книг были такие знаки планет, которых он не знал. На одной были изображены два сходящихся круга, внутри схождения которых была черта. На другой же был треугольник, внутри которого шла небольшая палочка, заканчивающаяся кругом. Огненный парень очень долго думал над тем, что же все значат эти непонятные знаки и в каком порядке их вообще нужно было ставить, пока, наконец-то, не обратил внимание на то, что, казалось бы, трудно было не заметить. Все символы на книгах имели только два цвета: большинство из них имело темно-золотой цвет, который еда отличался от обложки, другие же, которых было лишь четыре книги, цвет имел ярко-серебристый оттенок, от которого словно отдавало теплом.

После того, как юноша поставил книги на полку, на которой пыли было меньше всего, он стал пробовать открыть дверь. Но шкаф, как стоял на своем месте, так и продолжил стоять. Огненный маг стал многократно переставлять книги с серебристыми знаками между собой до тех пор, пока он не потерял уже полностью надежду открыть потайную дверь.

– Как же ты любишь всё усложнять! То память сотрешь, теперь ещё и это, – подумал про себя Май, отчаявшись. – Может, все-таки, дело не в книгах?.. Но они ведь даже цветов разных, это ведь что-то точно значит! – Май стал смотреть на огромные тома, а после этого решил снова их полистать, надеясь, что найдет ответ на эту загадку средь страниц.

– Ничего не понятно, что это вообще за язык такой?! – Май внимательно смотрел на слова, о смысле которых он мог лишь предполагать. Но он заметил, что среди этих слов скрыто одно такое, которое он однажды уже слышал. – Jafir… это же… – прочитал огненный парень вслух, но его прервал скрип шкафа, который стал медленно отодвигаться со своего места. Он увидел лестницу, ведущую вниз.

В коридоре, скрытым за потайной комнатой, слабо горел свет, но юноша так и не мог понять, откуда, ведь он совершенно не мог найти глазами источник света. Пройдя несколько метров каменной лестницы, Май стал замечать издалека, что она ведет в комнату со слегка прикрытой огромной дубовой дверью. Открыв дверь, ему в глаза бросились множественные исчерченные карты, письма, обрывки из газет с выделенными словами или фотографиями. В этой потайной комнате также было очень много маленьких зеркал, которые уже стояли или же висели в определенном для них месте. Май уже хотел подойти к зеркалам, как заметил в одном из писем рисунок углем своего лица. Он подошел к этому старому кусочку письма и стал читать то, что было написано на его задней стороне:

Моя дорогая Раечка, боже мой, пишу тебе так скоро, как только смогла прийти в себя после всего того кошмара, что обрушился на нашу бедную деревеньку…

Знаешь, я вот тебе что хочу сказать… Демоны приходят к нам не из преисподней – они спускаются с небес.

До сих пор не сплю, даже моргать боюсь, представляешь! Как глаза закрою – так снова вижу горящие дома, женщин и детей, горящие поля пшеницы и горящих на них хлебопашцев… Не могу, родная, не могу я жить дальше, зная, что больше никого нет! Одна я осталась, совсем одна… Сердце просто кровью обливается от всего этого, но лучше ты узнаешь всё от меня, чем от слухов и небылиц.

Шла я с ведрами воды от колодца, но вижу, идет паренек не местный такой, и самое главное, что он был красноволосый! Да-да, именно красноволосый, будто только его окунули в бочонок с кровью или обмазали глиной. Идет такой одинокий по нашему селу, только себе под ноги и смотрит. Дай думаю, хоть на кашу позову, может голодный, может с пути сбился, обогрею да подскажу дорогу хоть. Ну, подхожу я такая, говорю:

– Заблудился ли? Давай хоть помогу тебе, чем смогу, милок, да только лучше дома, в тепле, накормлю тебя кашей из печи, а? Пойдем, не бойся меня! – говорю ему, а он даже взгляда не поднял! Ну ничего, думаю, наверное не понимает меня, красноволосый все-таки, значит вообще из далека. А он потом как прошепчет, да так тихо, так злобно… Честное слово, у меня уже тогда мурашки пошли, но если б знала, чем всё обернется…

«Спасибо за заботу, но тебе лучше не обо мне беспокоиться, лучше воду побереги, она пригодится… Намечается жаркий день»… И тут словно вокруг всё превратилось в печь… Люди кричали, потому что одежда горела, а потом и кожа… Дети, господи, как же мне больно вспоминать это всё… А я стою такая одна, среди этого ужаса и не понимаю, почему же со мной ничего не случилось то! Знаешь… Себя я виню в их смерти, только себя… И лучше я искуплю вину, так что, дорогая Раечка, прощай… Помни, что Они спускаются с небес…»

Май с ужасом на глазах смотрел на собственный черный портрет, объятый теперь пламенем. Рыжеволосого трясло настолько сильно, и при каждом шаге переставал чувствовать землю под ногами всё меньше и меньше. Ноги предательски ломались под натиском всплывающих воспоминаний о том моменте, который описывала несчастная отправительница. И кем же она была? Он ведь даже не знал её имени… И он прекрасно помнил, что сохранил ей жизнь лишь для того, чтобы она получила урок… Потому что гораздо больнее остаться в живых, видя, как все умирают.

Огненный юноша почувствовал, как ноги не могут держать его от этих ужасных обрывков памяти, поэтому он хотел опереться обо что-нибудь. Вблизи находился деревянный стол, на котором были разбросаны книги с выделенными в них словами. Над столом висела огромная карта «Офельвении» с выделенными пометками. А так же, на столе лежали прозрачные камни, похожие на застывшие капли дождя. К каждому из камней был прикреплен ярлычок с одной буквой и номером записи. Рядом со столом находился очень странный механизм. Он был в виде большой, метровой трубки, из которой выходили по два небольших магнита, между которыми, скорее всего, и помещался кристалл. Ровно за ним, в этой самой трубке находилась странной формы лампочка. Взяв первый попавшийся камень, Май вставил его между магнитами и свет из лампочки автоматически стал светить сквозь кристалл. И неожиданно для него самого в зеркалах появились лучи. Сначала в одном зеркальце, потом в другом, и так постепенно лучики собрались все воедино, создав некую голограмму поля, рядом с которым простирался лес, небольшого деревянного дома и девочки, которая, кажется, только-только училась стрелять из лука. Присмотревшись к её чертам, Май понял, что это маленькая Амалия.

Девочка, попавшая стрелой в дерево, стала радоваться этому и кричать:

– Папа-папа, ты видел это? Я попала, я сделала это! – Девочка побежала от леса в сторону дома, где прыгнула на руки неизвестному юноше человеку.

– Конечно видел, моя жемчужинка, ты молодец! – Май старался присмотреться к лицу отца Амалии, но тут картинка изменилась. Перед огненным парнем предстал образ Обсидиана во весь рост, гораздо моложе, чем сейчас. Он словно стоял сейчас в этой же комнате, но был лишь иллюзией светоприломления.

– Итак, я провел некоторые исследования по поводу народа, который именовал раньше себя Тейтарийцами. Когда-то давно Эфир выбрал их для своего «сохранения», правда непонятно, почему. Как известно, ледяные племена не отличались ни добротой, ни любовью, в отличии от других рас. Их интересовала лишь логика, чистота крови, полное совершенство всего вокруг, подобно кристаллу.