Текст книги "Ласковый зверь (СИ)"

Автор книги: Милана Максимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6

Мы закончили с тетушкой утренний обход животных. И на мое удивление Ада похвалила меня, сказала, что мой пациент лев выглядит гораздо лучше. Кажется, эта щедрая на добрые слова женщина просто меня подбадривает, потому что я никаких изменений не заметила. Он так же не подвижно лежит в одной позе, не пьет и не есть.

Эх… становится немного грустно, но с другой стороны я и старалась совсем немного. Я решила больше не страдать в поисках нужного лечения, а импровизировать это у меня получается лучше всего!

Тетушка направляется в дом, а я спешу за ней, ведь сегодня она будет работать в своей комнате с травами и делать лекарства для животных. Странно, что Ада еще не закрыла ее от меня на ключ. Потому что, как только я следом захожу за ней внутрь мои руки, буквально чешутся от нетерпения срочно потрогать все баночки-скляночки. И вот я уже тяну руку к полке с пузырьками из темно-зеленого толстого стекла, как натыкаюсь на внимательный взгляд Ады, она не строга, это просто я позволила себе лишнего.

Я делаю каждый шаг по-маленькому пространству комнаты за тетушкой и постоянно осыпаю ее вопросам, зачем, почему, как и сколько. А она терпеливо отвечает, не отрываясь от смешивания ингредиентов над столом. Мама бы в отличие от нее давно уже сделала замечание моему не сдержанному любопытству, но только не Ада.

На столе стоит небольшая горелка, тетушка подливает в нее керосин и поджигает, а потом держит над огнем пару мгновений стеклянную колбу с травками. Резкий запах тут же бьет в нос, но вскоре все проходит и в воздухе остается лишь горьковатое послевкусие.

– Будет хорошо, милая, если его получится дать льву, – она поднимает вверх колбу на свет и рассматривает кружащиеся внутри травинки.

– Но, зачем? Если лев не болен? От чего это лекарство? – спрашиваю удивленно, наблюдая за женщиной, она медлит с ответом, а потом убирает колбу на самую верхнюю полку, туда где уже стоит множество таких же.

– А возможно ты и права, будет здорово если не пригодится, – тетушка снимает с себя фартук и вещает на вешалку и все еще выглядит очень задумчивой, – Лиа, как ты думаешь у тебя получится? – этим вопросом она вводит меня в ступор, потому что это странно! То она верит в меня безгранично, то сомневается, что за резкие перемены.

– Я очень стараюсь, и знаю, что все будет хорошо, – говорю и стараюсь верить в свои же слова, хочу, чтобы они звучали убедительно и успокоили женщину, напротив.

– Спасибо. Знаешь, каждая жизнь важна, я верю в это.

– Что-то случилось? – и от мысли что с моим подопечным случилось что-то плохое хочется бежать скорее и спасть его, не знаю, как, да и это не важно. Страшно за него, очень…а еще пугает мысль потерять его даже просто из поля зрения. И когда я только успела к нему так привязаться?

– Нет, не знаю, просто что-то нашло. Знаешь такое иногда бывает, очень редко. Это похоже на то, как опускаются руки, – она думает, что держится очень хорошо, но такая печаль сквозит из ее голоса, что я чувствую слезы. Хочу обнять ее и заплакать вместе, только вот причины не знаю.

Я разворачиваюсь, и по пятам иду за ней на кухню, даже со спины она не похожа на себя прежнюю. Сегодня на обед пирожки с яблоками и травяной чай. Сейчас сидеть за круглым столом с белой кружевной скатертью впервые неуютно, ведь тетушка очень сильно чем-то расстроена и не хочет поделится со мной.

– Милая, мне сейчас нужно сходит в соседнее поместье, там нужно помочь с животными, их подкосила эпидемия. Я оставлю тебя ненадолго и к вечеру обязательно вернусь.

– Хорошо, конечно, может быть нужна моя помощь? Я буду рада пойти, – полная энтузиазма я встаю, отодвигая стул со скрипом и быстрее съедаю еще один пирожок.

– Спасибо, но я хочу попросить тебя осталась и присмотреть здесь за животными.

– Конечно, можешь не переживать.

Тетушка практически ничего не съела, она выходит в коридор берет корзинку, зонтик и перекидывает через плечо вязаную сумку складывая в нее попутно вещи с тумбочки при входе. Я слежу за ней, пытаясь понять, о чем она думает, но как разгадать чужую душу не знаю.

Проводив тетушку до ворот возвращаюсь по тропинке в сторону дома и уже почуяв неладно не спешу сделать следующий шаг, а услышав шорох листвы протягиваю руки вперед и ловлю какаду, который все никак не может угомонится. Его эти попытки полетов под конец лета, точно сделают из меня нервную и я буду дёргаться от каждого шума и шарахаться деревьев.

– Сиди смирно, – говорю, поглаживая белую птицу, которая возмущена и хочет выбраться, – Да, у тебя опять трюк со мной не вышел, но я кое-что придумала для тебя. Уверена, ты будешь доволен.

Опускаю какаду в траву, а сама забегаю в дом и снимаю с вешалки в коридоре шарф, который мне зачем-то положила нянюшка. Для пожилой женщины видимо понятие лето на юге слишком размытое и она не решилась доверить меня погоде. Шарф мне совсем не нужен, а вот какаду пригодится.

Возвращаюсь обратно, а птица в этот момент аккуратно клювом причесывает перья перебирая их. Неужели он понял, о чем я говорила и не удрал, потому что ждал сюрприз? Тихонько захихикав от этой мысли, я обратила на себя внимание и гордая птица, если бы могла обязательно расстроилась.

– Нет, я не принесла вкусняшек, не смотри так, еды у меня нет, но зато есть кое-что получше.

Подойдя к яблоне, я завязала конец шарфа у одной и протянув его, другой конец завязла на соседней, стоящей рядом. Мой импровизированный гамак я не стала вешать высоко, чтобы птица смогла спрыгнуть в любой момент, поэтому высоты на уровне моего колена мне показалось достаточно. Подняв в руки пернатый белый комок, я посадила его в центр маленького гамака и начала легонько раскачивать.

Сначала он немного занервничал и ничего не понял, но как только распробовал это новое и необычное движение вперед-назад радостно затрещал, подставляя лицо воздушным потокам и выпячивая грудь вперед. Так я могла качать его вечно, если бы у калитки мужской голос громко не прокричал:

– Почта! Доставка писем для Аделоилы Рокс!

Я уже собиралась сделать шаг, как маленький «господин», видимо подумав, что я тут в роли его обслуги и дальше должна его развлекать сильно схватил меня клювом за подол платья и не желая отпускать от себя.

– Отпусти пожалуйста, мне нужно забрать почту, вдруг там что-то важно, – но какаду было все равно, потому что он делал вид, что понимает человеческую речь только тогда, когда ему это было выгодно, но точно не сейчас, – Ну же, будь человеком! – я дернула по сильнее и вырвалась из плена.

– На-халка! – прокричал каркая мне в след неблагодарный пернатый, другого ожидать от него и не стоило. Нужно вообще разузнать у тетушки какие слова он знает, а еще научить новым. Я побежала к калитке и увидела полноватого мужчину средних лет с большой кожаной сумкой наперевес.

– Добрый день, – обратилась я к почтальону в надежде, что он не слышал, как меня бранила птица.

– Добрый, а вы собственно кто? Где хозяйка поместья? – спросил мужчина, строго рассматривая меня. Если он думает, что я воровка или мошенница, то мог бы уж придумать что-то поинтереснее, чем воровство писем.

– Меня зовут Лианела Винтер, я здесь работаю, помогаю Аделоиле. Сейчас ее нет дома, поэтому я приму письма за нее если позволите.

– На-халка! – снова прокричал из сада Бастон, вот же стыд! Нужно срочно, чтобы он выучил мое имя и звал именно так, а не нахалкой. Кажется, мои щеки тут же заалели, но мужчина к счастью не обратил внимание, а снял кепку с козырьком и вытер платочком пот со лба.

– Это хорошо, что она наконец-то взяла себя помощницу. Ведь она все время одна и одна. И лошадь лечит сама, и корове помогает отелится, чего только эта женщина не умеет. Я всегда диву давался, – а хотелось добавить, что мог бы не удивляться, а помогать, но это было не в характере мужчине, а вот охать и ахать вполне, – И сейчас вот, побежала к Рочерам табун осматривать, а что там смотреть-то не помогли ее отвары и таблетки тоже, подох табун кажись. А какой красоты были те лошади, словами не описать. Она так старалась, но все зря, винит вот теперь, наверное, себя.

– Глупости, всем помочь невозможно, – я вырвала из рук мужчины письма, не собираясь его больше слушать, – И винит должны себя только хозяева, которые недосмотрели за лошадьми, но никак не лекарь.

Стало обидно за нее в двойне. Вот почему она так сильно расстроилась, потому что дело всей ее жизни терпело провал. Даже сложно представить какого это пережить такую потерю. Наверное, поэтому она заговорила про льва, потому что боялась, что тоже самое случится и с моим печальным зверем. Подхватив подол платья я уже бежала в сторону конюшни с больными животными, как вдруг из стопки писем в руках в траву выпало одно.

Я подняла белый плотный конверт из дорогой бумаги с печатью в виде нашего фамильного герба и так обрадовалась, что это письмо от родителей! Я ведь потеряла счет времени и нужно давно было написать самой первой. Мама, наверное, очень сердится, что от меня нет даже весточки. Перевернув конверт, я не смогла его вскрыть, потому что письмо и правда было от мамы, только не мне, а тетушке Аде.

Странно… и почему мама не написала мне? Так сильно злится? Ладно, как только тетушка вернется, я передам письма и расспрошу ее о маме, а пока уберу их подальше в карман платья.

Быстро осмотрев всех находящихся здесь животных я спеша зашла ко льву широко перешагивая порог, чтобы снова на него не налететь. Лев продолжал лежать и никак не отреагировал на мое появление. Подойдя ближе, я присела рядом и потрогала большой, влажный кожаный нос.

– Кстати, я так еще не разу и не представилась. – сказала я так, словно вела светскую беседу, хотя здесь вокруг был не торжественно украшенный зал, а всего лишь бревенчатые степны с маленьким окошком наверху, – Меня зовут Лианела Винтер, матушка называет меня Лиана, тетушка Ада Лиа, а нянюшка маленькая лилия, в тайне ото всех. Ты конечно меня называть никак не можешь, но просто прими пожалуйста во внимание, что за тобой ухаживает благородная аристократка из древнего рода Винтер. Давай-ка и тебе дадим имя, а то даже у какаду оно есть, а у тебя нет. – я задумалась, постукивая указательным пальцем по губам,

– Как на счет Лео?

Кисточка хвоста нервно дернулась.

– Леон? – предложила я, но хвост снова повторил это движение описывающие явное неудовольствие.

– Леонель? – спросила я, смотря на хвост, который строго отрезал все мои предложения. – Ой, знаешь ли с фантазией у меня не очень хорошо, а ты я смотрю очень привередливый. Тогда буду называть тебя Ваше Величество, хотя если бы кто-то услышал меня из приближенных к Императору, то разразился бы целый скандал и, наверное, меня бы за такие вольности даже посадили бы за решетку. Потому что Его Величество один такой в своем роде неповторимый. – самой стало жутко от этих размышлений, – Нет, остановимся просто на Великий.

– Хорошо, раз с именами мы закончили, тогда приступим к чему-то более интересному.

Лев сохранил львиную невозмутимость если конечно такая бывает и остался лежать. В мои планы – это как раз отлично выписывалось. Я вышла на улицу, а вернулась обратно с двумя вёдрами полными водой, щеткой, той, что расчесывали лошадей и большим махровым полотенцем, больше похожим на покрывало.

Мочить сильно льва было нельзя, он не двигается и разводить под ним сырость не хотелось. Я опустила в воду край полотенца и начала протирать короткую шерсть. Чем больше и усерднее я терла, тем она становилась светлее. Серый сменился на белый, который потом мог своей чистейшей белизной поспорить с первым снегом. Лапы, хвост, спина теперь так отличались от серо-бежевой гривы, что следом я принялась за нее.

Сначала нужно было разобрать все колтуны, они завязались в узлы намертво. Приходилось каждый разбирать пальцами, а только потом прочесывать расческой. Спустя пару часов у меня ломило руки, тело и ноги, я все время провела в неудобной позе стараясь получше подлезть даже к самым труднодоступным местам.

Щедро смочив чистый край полотенца, я принялась вытирать длинные пряди гривы, которые тоже оказывается были белоснежными.

– Знаешь, у меня ведь тоже белые волосы, только вот почему-то меня всегда из-за них дразнили. Дети говорили, что я старая и седая. Мама конечно считала, что такие глупости не достойны внимания юной леди, а вот нянюшка, видя мои слезы намеревалась побить злых детей. Только папа говорил, что это не волосы, а драгоценность похожая на серебро в снегу. Звучит конечно красиво, только вот стоит ли верить ему, он ведь заинтересованное лицо.

– Надеюсь с тобой так никто не обращался. Уверена даже бы не посмели, потому что ты очень красивый. – от этих ярких и очень неприятных воспоминаний захотелось погладить льва, словно получить поддержку, но протянув к нему руку с ужасом заметила, что она черная! А потом я осмотрела свое платье и косу, грязь к которой перешла от льва и чуть ли не застонала от досады в голос.

– Пока кто-то стал красавчиком, у кого-то просто не осталось сил даже шевелится, не то, чтобы помыться. Видела бы меня матушка, точно бы вычеркнула из нашего родового древа. – я встала собрала все, что с собой принесла, взяла пустые ведра и уже выходя спросила.

– Ты доволен работой? – но, тот лежал и не реагировал, – НЕТ? Подай хоть знак?! – я смотрела на кончик хвоста и была слишком сильно уставшей чтобы злится, поэтому так надеялась, на крошечную отзывчивость.

– Понятно, все, как обычно, можешь оставить при себе свою благодарность, впрочем, как ты, наверное, и собирался сделать. Только знай, это еще далеко не конец!

Глава 7

Тот, кто так отчаянно искал смерти, кажется нашел ее в пучине огромного океан. Темные воды приняли печального странника, как давнего друга забирая тело и душу навсегда обещая взамен забвение. Потому что терять себя не страшно, страшно жить, дышать, существовать.

– Наконец-то… – скользнула предательская мысль, выдававшая силу и решительно за слабость. Слаб был тот, кто не хотел больше жить, слаб перед самим собой и своим Богом.

В какой-то самый ненужный неподходящий момент вмешалась судьба, она, как злая, старая псина преследовала нашего героя всю его жизнь, постоянно кусая за пятки и путая планы. Когда вода вокруг сменилась на что-то твердое все его тело ощутило невыносимую боль, но от нее тут же отвлеки незнакомые запахи, абсолютно новые, они кружили голову вызывая тошноту.

Он подумал, что попал в Ад и был рад, тому что чистилище стало его последним пристанищем, потому что не было ничего желаннее конца.

Черная пелена перед глаза не спешила отпускать, нашего герой. Он то проваливался в пустоту теряя сознание то возвращался к себе, но все это происходило в кромешной тьме. Так он блуждал между гранями реальности, не различая где явь, а где навь, все сплошная глухая пустота. И возможно он даже смирился с этим, если бы все время его из этого состояния, против его же воли не выдергивал тонкий голосок наглой девчонки. Она постоянно что-то говорила и только раздражала этим, но была единственным лучом света способным пробить мглу.

Сознание тянулось на этот голос, как к маяку, стоящему на островке посреди суровой морской бури, и даже покидая тело, сознание быстрее спешило вернутся, чтобы только вновь услышать голос-маяк.

***

Лето. Такое жаркое лето случилось в моей недолгой жизни впервые, и я все думаю, как мне его пережить. Жара знойной дымкой накрыла фруктовый сад и тот задыхался от марева. Солнце палит нещадно, от его яркого света небо становится голубым и при взгляде на него режет глаза. Хорошо, что в доме и у животных стоит прохлада.

С тетушкой утром мы напоили всех животных, а в обед принесли еще воды. Пока она занимается с бумагами, у меня появилось немного свободного времени. И в такую жару я решила провести его у льва, я не буду скучать и ему не дам. Поэтому решила взять с собой в конюшню книгу, почитаю печальному зверю. Рука сначала потянулась к любовным романам, они у тетушки были старые, но все же были. Хоть лев и животное, которое ничего не понимает, но все же как-то читать вслух про человеческие страсти было неловко. Ох, увидела бы меня матушка за таким чтение, точно бы наказала.

Поэтому выбор мой пал на энциклопедию лекарственных трав. Думаю, это вполне интересное чтение, а еще полезное. Забрав с собой большой талмуд, я направилась прямиком к моему пациенту. Звери в клетках в такой зной смирно лежали, толстые бревенчатые стены не нагревались, поэтому здесь было очень комфортно. Время обеденное, а у молодянка, прям, как у настоящих детей тихий час.

Я подошла ближе к пятнистому оленю и прислушалась к его мирному, умилительному сопению. Побоялась его разбудить и тихонько пошла в клетку ко льву. Он лежал словно величественное изваяние. Я застыла рассматривая, его как скульптуру пытаясь увидеть хотя бы крупицу жизни.

– А что если в этом всем нет смысла? – прошептал мой внутренний голос, – Можно ли помочь кому-то против воли?

– Все потому что ты не знаешь своего места, вот и занимаешься всякими глупостями, – это уже был голос мамы, он не говорил, а лишь читал нотации ведя со мной внутренний диалог.

Нет, просто нужно больше времени! Строго заявила сама себе и прогнала прочь все сомнения. Я зашла и расположившись спиной у стены, прислонилась к ее прохладной поверхности, на колени положила книгу и полистав начала читать.

– Мой, великий пациент, сегодня у нас из развлечений чтение. Это зарядка для ума, а завтра проведем зарядку для тела. И так, приступим, эхинацея – многолетнее травянистое растение из семейства астровых. Эхинацея бывает двух видов, пурпурная и бледная. В качестве лекарственного сырья используются трава, корневища и корни эхинацеи в свежем или высушенном виде, – я оторвалась от страницы и посмотрела на моего льва, он не реагировал.

Расстраивало ли это меня? Еще как! Он всем видом, бросал вызов, говорил, что мне не победить в этой битве с огромным хищником, но от этого кровь в венах лишь закипала, придавая сил. Надежды нет, есть злость, а еще желание доказать, что мое упрямство сильнее чем его.

– Интересно? – спросила у безразличного зверя и не получив ответ продолжила. – Лекарственное действие эхинацеи – иммуностимулирующее, противовоспалительное.

И так я читала и читала, переходя от одного растения к другому пока с улицы не послышался голос тетушки Ады.

– Милая, принеси мне пожалуйста с чердака сову, хочу ее осмотреть, – крикнула женщина, проходя мимо приоткрытых ворот в конюшню с больными животными.

Ой! Точно сова! Нужно проверить как она там, наверное, сварились от такой жары под крышей.

Я вскочила и со всех ног побежала в дом, а там буквально взлетела по лестнице и не увидев на привычной вешалке сову от ужаса чуть ли не завопила в голос! Как такое может быть?! Куда она делась?! Может быть в открытое окно выпорхнула? И как моя дурная голова вообще до этого додумалась… Как же об этом рассказать тетушке..

Может быть еще не все потеряно, может быть она прячется от жары где-то здесь среди множества пыльный вещей и просто нужно поискать ее получше.

– Совушка, ну пожалуйста, выходи… – взмолилась я, отодвигая в сторону очередной старый стул с тремя ножками. На стоящий рядом шкаф была наброшена тяжелая ткань, я не заметила и наступила на ее край. Она медленно сползла вниз, погружая меня в серый слой пыли.

– Кхе, кхе, – я закашлялась, отгоняя от себя пыльный туман и попятившись спиной с прикрытыми глазами опять на что-то налетела, и стопка стоящий в стороне картин глухо упала на пол.

– Дорогая, с тобой там все хорошо? – встревоженная спросила Ада, стоявшая внизу у лестницы, видимо женщина прибежала на этот шум и собирается спасать меня, только вот не знает, что спасать меня нужно от моей же неуклюжести.

– Да, да, я уже спускаюсь.

Я наклонилась и хотела начать поднимать картины, чтобы вернуть их прежнее положение, но не смогла оторваться от самой первой, что лежала сверху. Подумала, что показалось, но отряхнув получше смогла отчетливо разглядеть трех молодых людей, стоящих на песочном пляже, они так юный и красивы, за их спинами простирается синий океан.

Их всех я знаю, в центре стоит папа, он здесь в кадетской форме, его руку держит улыбающаяся рыжеволосая девушка Ада чуть прижимаясь, а слева на небольшом расстояние стоит моя мама. Она опустила руку сцепив в замочек перед собой и почему-то в отличие от других не улыбается. В ее глазах читается что-то похожее на детскую обиду.

Хочу забрать с собой картину, как слышу какое-то шуршание из-под шкафа, наклоняюсь и к своей большой радости вижу сову.

– Пойдем, тебя я тоже заберу, – протягиваю руку и вытаскиваю сову, теперь от пыли, она тоже сменила цвет. Спускаюсь по лестнице в обнимку с картиной и совой, а взволнованная тетушка уже ждет меня внизу.

– Что с тобой случилось? И с совой? – она забирает птицу и осматривает нас.

– Все хорошо, – говоря я одной рукой отряхиваясь от пыли, – Я нашла эту картину на чердаке, оказывается вы с моими родителями давно знакомы. Как это случилось? Когда? Сколько вам здесь лет? – кажется я наступаю со своими вопросами, потому что тетушка меняется в лице и отступает.

– А я совсем про нее забыла, это такая древности, что уже даже и не вспомнить, – говорит она, отшучиваясь, а меня это сильно обижает, что Ада делает из такой мелочи секрет.

– Ну да, конечно, тогда спрошу у мамы раз такое дело, – я гордо вскидываю нос к верху и уже хочу пойти к себе в комнату вместе с картиной. Тихий голос женщины заставляет меня остановится.

– Не нужно, это не то, о чем стоит вспоминать, – ее голос жалостливый и возможно я сейчас слишком жестока, потому что не намерена отступать. Я не вижу ничего в том, чтобы просто взять мне и все рассказать, я далеко не глупая и не ребенок и вполне могу спокойной относится ко многих вещам.

– Я имею право знать, это мои родители. И обязательно узнаю, ну раз вы не скажите и у мамы не спрашивать, тогда может быть написать об этом папе? – женщина в миг бледнеет, вот теперь я точно жалею, что так сильно надавила на нее.

– Хорошо, я все расскажу тебе. Что именно ты хочешь узнать про то время?

– Все, что вы не хотите говорить. – сейчас я зверь не хуже льва, который загоняет свою добычу.

– Как же ты в этом похожа на свою мать… – она печально опускает голову, а потом начинает свой рассказ, – Начнем с того, что я не просто какая-то тетушка Ада, а троюродная сестра твоей мамы, я старше ее ровно на три года, как и твой отец. – слова даются ей очень тяжело, а мне буквально прорывает.

– Что? Правда? Этого не может быть? Вы моя родственница? Настоящая тетушка? Наверное, поэтому я сразу начала вас называть именно так, а не госпожа. Но, почему мы никогда не общались? Почему я никогда о вас не знала? Вы сделали что-то плохое и теперь тут прячетесь? – тетушка Ада подняла на меня удивленный взгляд, ой, кажется я наговорила лишнего.

– Потому что такой был уговор, – сухо отвечает она, поглаживая сову по голове.

– Но вы же не подписывали никакой договор, могли бы взять и приехать, навестить нас.

– Мое слово дороже любых бумаг, скреплённых печатью. Так я обещала твоей маме. – она набирает полные легкие воздуха, готовясь выложить мне всю правду, – Очень давно твоя мама отдыхала здесь со мной и моими родителями в нашем поместье. Она приехала к нам на летние каникулы отдохнуть у океана. Ей тогда было семнадцать. В то самое лето за мной ухаживал твой отец, он с кадетской Академией приехал сюда на тренировочные сборы. Между нами завязались пылкие чувства, – в этот момент женщина кажется немного краснеет, а я широко распахнув глаза не могу поверить в то, что она говорит правду.

Да, она добра и хороша и много чего еще, но она не мама. В ней нет аристократической стати и грации, нет великосветских манер и железной жизненной хватки. Мама никогда не показывает эмоций и говорит, только тщательно взвесив перед этим каждое слово. Ада сильно проигрывает маме и внешностью тоже, у родительницы тонкая талия, узкие плечи, блестящие волосы, она красивая женщина. Ада же в отличие от мамы скорее приятная. Тогда что же мог в ней такого разглядеть мой отец?

– Каждый день мы проводили вдовеем и наслаждались друг другом, – продолжает тетушка, погрузившись в свое вспоминание, – Кажется тому счастью не было предела, это была такая чистая первая любовь. Мой светлый кусочек счастья. Твоя мама, как только увидела юного кадета тут же влюбилась, хотя долго не подавала виду, но я-то все сразу поняла. Теперь она ходила везде с нами и не знала, что делать со своими чувствами. – она выдерживает долгую паузу.

– А потом? – подгоняю ее рассказ желая поскорее услышать развязку.

– Все решилось в тот день, когда твоему отцу нужно было возвращаться в столицу. Он сказал, что скоро вернется и сделает мне предложение. Этот разговор подслушала твоя мама и вечером пришла ко мне в комнату за объяснениями. Она знала, что в раннем детстве я упала с лошади и проткнула живот о сучок поваленного дерева. Врачи сказали, что пострадали женские органы и я никогда не смогу иметь детей.

– Мне очень жаль… – говорю я потому что теперь искренне жалею о том, что заставляю ее признаваться мне в таких вещах. Она очень дорога мне, и без того, что я знаю, что мы родные.

– Я была так сильно влюблена, что совсем забыла об этом, поверь у меня никогда не было злого умысла промолчать. – оправдывается она вскидывая чуть ли не плачущий взгляд, – Сестра сказала, что я должна отказать от любимого, тогда она сможет занять место рядом с ним, родить ему детей и сделать счастливым. У меня не было причин лишать возлюбленного наследников, он не должен был отказываться от детей ради меня, я бы точного этого не хотела. Поэтому я согласилась, а она взамен попросила с меня слово, что я никогда не появляюсь в их доме, перед ее мужем, и никогда не напишу или хоть как-то напомню о себе. Я дала ей слово, но взамен попросила, что, когда их дети подрастут, чтобы она позволила мне видеться с ними. Потому что всегда знала, что у твоего отца будут просто замечательные детки.

– И вот мне восемнадцать и мама тоже исполнила свою часть уговора, отпустила меня к вам.

– Да, думаю она жалеет меня, что я не могу иметь своих детей поэтому позволила провести время с тобой.

– Прошло так много времени, но ничего не изменилось, верно? Вы до сих пор любите моего папу, а мама ревнует его и поэтому не подпускает вас близко.

– Все не так, твоя мама замечательная женщина, отличная мать и жена, я уверена, что твой отец, ее просто обожает.

– Да, так и есть, но что на счет вас?

– Я не стала заводить семью, потому что решила посвятить свою жизнь спасению животных, а теперь еще и тебе, если ты позволишь, – она так крепко прижимает к себе сову, что та уже пытается вырваться.

– Дело не во мне, а в этой печальной истории любви. Чему меня должна научить эта история?

– Любить не значит обладать.