Текст книги "Тепло (СИ)"

Автор книги: Мила Совина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Она живёт, как большинство: сегодняшним днём, довольствуясь малым, без амбиций, планов, мечты, как живут серые городские воробьи, и холод в груди давно стал привычным ощущением. Но в мире нет ничего неизменного, и, когда в город приходит зима, со снегом прилетает снегирь.

Совина Мила

Совина Мила

Тепло

Градусник за окном беспощадно показывал 25 градусов ниже нуля. Накануне прошёл сильный снегопад, и город сливался с серовато-белым мглистым небом. Кормушку на подоконнике за ночь завалило снегом, и хмурые воробьи рылись там, выискивая себе завтрак; сидящий на ветке старого тополя снегирь робко поглядывал на уличную банду и не решался подлететь.

Оценив пасмурный пейзаж, Ленка подумала и стянула с головы вязаную шапку, заменив её бабушкиной кроличьей. Бабушка не возражала, она сама же и приучила внучку тепло одеваться, с детства привив стойкую неприязнь к холоду.

Пока она меняла головной убор, застёгивала сапоги и сумку, минутная стрелка почти подползла к девяти.

– Вот блин, – буркнула Ленка и прикусила язык. Бабушка хоть и слепая, но слух у неё ещё хороший. И ругань не оценит.

– Ленусик, уже пошла?

– Ага, ба. Пока!

Дверь за Ленкой захлопнулась. Проскочив четыре лестничных пролёта, она вышла из подъезда, глотнула морозного воздуха, задохнулась от его агрессивного напора, натянула шарф на нос, сунула руки в варежках в карманы утеплённого пуховика и поспешила на работу по хрусткому свежему снегу.

Школа, где работала Ленка, находилась недалеко от её дома, и летом можно было дойти минут за десять. Зимой за пятнадцать, учитывая сугробы и гололёд. Впрочем, существовал ещё один путь, как раз для таких экстренных случаев, как сегодня (и чего греха таить, довольно частых) – дорогу можно было сократить, пройдя за гаражами. Она не любила там ходить, опять же благодаря бабушке, с ранних лет пугавшей её историями об ужасах тёмных подворотен, но сейчас-то было светло, утро буднего дня, все наркоманы и алкоголики спали после ночных трудов. А Ленка топала на работу, откуда её уже грозились выгнать за систематические опоздания. Страх остаться без денег победил.

Миновав ряд старых железных жестянкохранилищ, она перебралась через теплотрассу по обледеневшему железному мостику, крепко цепляясь за перила, чтобы не сверзиться с опасных ступенек. Потом поспешила вдоль бетонного забора с корявыми тегами, ограждавшим территорию гаражного кооператива. Безвкусные, бездарно выведенные буквы повествовали о чьей-то любви к Касте, уведомляли о пребывании здесь Славика и Димона и вечной жизни ди-джея Смэша. Кривые чёрные закорючки Dr. Dre, Legalize, большая алая надпись A-mega...

За глухой каменной стеной гаражи не заканчивались. Ржавые жестяные коробки, самовольно настроенные предприимчивыми гражданами в безнаказанные девяностые, шли дальше вольными рядами, и там-то Ленка опасливо огляделась. Здесь часто околачивались бездомные собаки, и не только они. Вот узнала бы бабушка, ох и прихватило бы у неё сердце, но кто же ей расскажет? Однако поторопиться изо всех сил следовало. Ленка придержала болтающуюся сумку локтем и ускорила шаг, озираясь по сторонам. И вдруг запнулась на месте. И закричала.

В нескольких метрах от неё прямо на снегу лежало голое тело, а вокруг его головы, пронзительно алея, растеклась лужа крови.

***

Забыв, как дышать, Ленка дико смотрела на тело. «Что делать? Бежать за милицией? Вызвать скорую? Просто бежать отсюда?». Устыдившись последней мысли, она сглотнула и, сделав огромное усилие над собой, с дрожью приблизилась. И удивлённо распахнула глаза. Это не кровь разлилась по снегу, а рассыпались волосы – ненатурально красные, своим цветом бьющие по непривычным нервам. Она наклонилась над телом и с трудом заставила себя протянуть к нему руку. «Нужно проверить пульс на шее...» Она отвела гладкие длинные волосы с шеи, коснулась... и вдруг тело пошевелилось.

Взвизгнув от неожиданности, Ленка отпрянула и едва сама не растянулась на снегу. А лежащий поднялся, сел и обернулся прямо к ней.

Долгую-долгую минуту они с Ленкой смотрели друг на друга. Красноволосый был бледен, но бледен странно – сквозь кожу не синели вены, не краснели сосуды от холода... Его кожа была белой, очень плотной на вид, матовой. С круглого лица спокойно взирали бледно-голубые глаза, алели брови и багровел маленький рот. Ленка перевела взгляд пониже лица, и увидела, что это мужчина. Нет, скорее подросток – плечи по-женски узкие, абсолютно плоская грудь... без сосков, отметила она с тупым непониманием, руки, праздно лежащие на коленях – изящные, с удлинёнными кистями, тонкопалые. Но, смущённо скользнув взглядом на место схождения бёдер, Ленка опять-таки с удивлением не обнаружила там ничего мужского. Равно как и женского. Вообще никакого указания на пол. Пуп тоже отсутствовал.

Совершенно растерянная, Ленка переступила на месте и ощутила, что начинает коченеть от холода. Но просто взять и уйти было невозможно.

– Вы кто? – решилась она на вопрос.

Непонятное существо лишь молча продолжало смотреть на неё.

– Вы как, в порядке?

И вновь оно не удостоило её ответом. Оно не умеет говорить, поняла Ленка. Но что же тогда оно тут делало? Как попало сюда без одежды? Явно ничего не понимающее... Её сердце ёкнуло от жалости.

Существо продолжало сидеть на снегу, совсем не реагируя на холод, прикрытое лишь струящимися по его телу алыми прядями волос. А Ленка мучительно размышляла, что делать. «Какая-нибудь жертва экспериментов из правительственной засекреченной лаборатории? Да ну, откуда в нашем городишке лаборатории... Инопланетянин? А где тогда корабль, хотя бы обломки, где какой-нибудь прибор на нём, скафандр – ну не голым же оно летело? Что с ним делать? Сдать в детскую комнату милиции нельзя, на ребёнка оно не тянет. Посадят только в обезьянник и позвонят в дурку, мол, вы психа не теряли? А те приедут и сразу поймут, что это не простой человек. И к себе, на исследования... препарируют, как лягушку... заживо, – Ленка передёрнулась. – Но и просто бросить его тут нельзя – зима на дворе, замёрзнет, а то и собаки загрызут». Укоряя себя за излишнюю в современных российских реалиях мягкосердечность, она опасливо шагнула к гуманоиду. Тот не шарахнулся в сторону и не проявил агрессии, бесстрашно подпуская ближе к себе.

– Замёрз? – сочувственно сказала Ленка. Существо не ответило. Зная, что рискует, зная, что в случае чего помощи тут не дозваться, она несмело потянулась к нему рукой. Остановилась на полпути, сдёрнула варежку. Решившись, коснулась пальцами щеки пришельца.

Тонкая рука взметнулась с утонувших в снегу колен и схватила её кисть. Ахнув от испуга, Ленка хотела вырваться, но существо не пыталось причинить ей вреда. Оно прижало своей прохладной, но отнюдь не заледеневшей, рукой её ладонь к своей щеке и блаженно прищурилось.

– Тепло? – тихо спросила Ленка.

– Тепло, – неожиданно так же тихо пророкотало существо.

***

Оно прикладывало её руку то к одному месту, то к другому, пытаясь согреться, а Ленка меж тем напряжённо размышляла. Она безропотно позволила созданию взять себя за вторую руку, освободить от варежки и использовать для дополнительного обогревания. Вообще-то, не столько она и думала, сколько просто рассматривала его и гоняла по кругу одни и те же мысли. Оно уже не казалось ей опасным – да новорожденному уступит, – и от этого было только сложнее принять решение. Оно казалось потерявшимся, значит, его могли искать, и ещё неизвестно, с какими намерениями. Милиция отпадала, больницы тоже – выглядело оно здоровым, даже не обмороженным, да и соображение про секретные правительственные лаборатории не давало Ленке покоя. Про работу она уже и думать забыла. А вот про холод забыть не получалось, очень уж он был жгучий. Это и решило дело.

Ёжась на ветру, она мягко отобрала у существа свои руки, и оно, лишившись источника тепла, беспомощно уставилось на неё. Не давая ему вновь поймать себя за кисти, Ленка торопливо расстегнула пуховик и кое-как одела в него красноволосого гуманоида. Тот сперва непонимающе захлопал красными ресницами, а затем вновь довольно сощурился, почувствовав Ленкино тепло, впитавшееся в одежду. Зато сама она тут же ощутила покалывание мороза сквозь свитер.

– Пойдём со мной, – она подхватила непонятное создание под локоть и попыталась поднять со снега. Повинуясь нажиму, оно неуверенно поднялось на длинные ноги и сразу оказалось выше Ленки на целую голову. Пуховик, который прикрывал ей самой колени, едва доходил существу до середины бёдер.

Оно сделало робкий шаг, будто впервые учась ходить, постояло на месте, привыкая. Потом шагнуло другой ногой, вытягивая из снега изящную стопу. Следующий шаг дался ему проще, и с каждым следующим его походка становилась всё увереннее и легче. Ленка же, ведущая его под руку, красотой своей походки похвастаться не могла, подпрыгивая от стужи, и стремилась лишь к одному – поскорее довести странного гостя до дома. Насколько она могла понять, гость от холода страдал вовсе не так, как она, и вполне мог обойтись без пуховика, раз просидел столько времени в снегу и не заработал обморожение. Но не вести же его было по улице голым! И без того редкие прохожие косились на странную пару, и это притом, что впечатляющая алая шевелюра была упрятана под невзрачную верхнюю одежду.

– Кыш, – бурчала Ленка себе под нос, ловя любопытные взоры. – Что, голых пришельцев никогда не видели?

А пришелец невозмутимо позволял себя вести, разглядывая по пути всё, что попадалось ему на глаза. Всё ему было интересно – серые коробки домов, накатанные тропинки, грязные сугробы у обочины дороги, помойки и мусорные птицы возле них. В отличие от Ленки, он не прятал глаз от прохожих, а отвечал им прямым взглядом. И это действовало на них сильнее Ленкиного ворчания. Все они, даже тёртые жизнью сердитые старухи, отводили глаза и решались посмотреть снова только отдалившись на приличное расстояние, уже в спину непонятному полуголому человеку, преспокойно рассекавшему по льду босиком.

Порядком устав от публичного внимания, Ленка втянула спутника в подъезд и вздохнула с облегчением. Тот всё так же спокойно обучился подъёму по лестнице и совершенно не запыхался, поднявшись на четвёртый этаж типовой хрущёвки.

Добравшись до нужной площадки, Ленка подвела своего гостя к входной двери и внушительно предупредила, вытаскивая из кармана ключи:

– Только ничего не говори, хорошо?

– Хорошо, – повторил молчавший до этого всю дорогу гость, причудливо раскатив букву "р".

Мысленно перекрестившись, Ленка открыла дверь, стараясь не громыхать, легонько втолкнула внутрь гостя. Он переступил через порог своими тонкими ногами и чинно остановился на коврике. Ленка торопливо скинула сапоги и заглянула в большую комнату. Бабушка спала перед работающим телевизором. Облегчённо переведя дух, Ленка вернулась за гостем и повела его за руку через комнату. Гость оказался на редкость понятливым и не шумел, только чересчур любопытным – так уставился на телевизор, что его с трудом удалось утащить в смежную комнату.

Там Ленка усадила его на кровать, а сама плюхнулась на стул и снова уставилось на приведённое чудо. «А теперь-то что с ним делать?». Чудо этот вопрос не волновал – оно озиралось по сторонам. Посидев немного и привыкнув к необычной фигуре в своей родной комнатушке, Ленка сняла шапку, размотала шарф и вытряхнула существо из пуховика. Оно не сопротивлялось. От вида чужого обнажённого тела Ленке опять стало не по себе, и она взяла с полки комплект пижамы, подаренный ей на день рождения и ни разу ещё не надетый по причине излишне, по её мнению, нарядного вида. Обернувшись к неожиданному постояльцу, она обнаружила, что тот преспокойно гуляет по комнате и трогает предметы.

– Давай ты оденешься для начала, – Ленка забрала из его рук флакончик с туалетной водой, которой гость собрался пшикнуть себе в лицо.

С грехом пополам – он и не думал ей помогать – ей удалось натянуть на него короткие штаны и маечку. Подумав, она дополнила наряд парой полосатых носков и оставила незамутнённое создание в покое. Уже более похожий на нормального гражданина пришелец вернулся к изучению обстановки. В руки ему попалась книга, он открыл её и буквально завис, таращась на страницы. И Ленку осенило.

«Оно ведь не глупое, просто не умеет по-нашему. Так нужно научить!».

Отобрав у него книгу, она усадила гостя на диван, а сама уселась напротив. Торжественно ткнула себя в грудь пальцем.

– Лена!

Существо склонило голову набок.

– Рена, – повторило оно послушно.

– Лена, – терпеливо поправила его Ленка.

– Рена.

– Ты что, японец? – недоуменно спросила она. Оно причудливо произносило первую букву её имени, получалось нечто среднее между "л" и "р", примерно «рьл». Странно было и то, что до этого оно повторяло слова, кажется, нормально выговаривая "л" в середине. – Не можешь произнести букву "л"? Ну-ка, по слогам: Ле-на.

– Ре-на...

– Открой-ка рот, – попросила Ленка и, не дождавшись, разинула свой для примера. Существо послушно ответило тем же, и она вздрогнула. Во-первых, рот раскрылся неожиданно широко, шире, чем у нормального человека, что казалось невероятным при таких маленьких губах. Во-вторых, язык существа не лежал в полости рта толстой пластиной, а выкатился откуда-то из гортани, скатанный трубочкой: плоский, широкий у основания и постепенно сужающийся к кончику.

– Ох, закрой, – Ленка опасливо подняла его нижнюю челюсть. Язык мигом свернулся обратно; оно закрыло рот, и лицо его вновь стало женственно-миловидным.

– Ладно, фиг с ней, с "л", невелика потеря, – смирилась Ленка. – Пусть я буду Рена. Так, закрепим пройденный материал.

Она снова ткнула себя большим пальцем в ключицу и вопросительно глянула на ученика.

– Рена, – безошибочно определило существо.

– Молодец! А ты...

Ленка ткнула в него пальцем. Оно молчало и лишь глядело своими полудетскими глазами.

– Ну вот, – расстроилась она, – опять беда. Придётся тебе придумать имя, пока не выясним настоящее. Хм...

Она взяла с книжной полки другую книгу, под названием «Тайна имени». Полистала, затем ткнула наугад. Подняла глаза на молчаливого гостя.

– Давай ты будешь Агний? Или Агния, прости, я не знаю, кто ты...

– Агния, – запомнило существо. Снова повторило по слогам: – Аг-ни-я...

– Ага, Агни ты, – засмеялась Ленка. – Во, пусть будет Агни! Как раз под цвет твоих волос.

Она повторила старую процедуру, только на этот раз взяла для этого руку существа. Ткнула в себя его пальцем:

– Кто я?

– Рена.

– Кто ты?

– Агни.

Часа два кряду Ленка рассказывала Агни об окружающем мире, ограниченном стенами квартиры. Показывала вещи и называла их, а оно повторяло. И ведь запоминало с первого раза, она проверяла. Она уже устала пичкать его знаниями, а оно с неизменным интересом указывало на предметы и ждало, когда она назовёт их, а если Ленка не сразу говорила, то тихо окликало:

– Рена. Рена!

– А? – встрепенулась уставшая Ленка. – Давай отдохнём пока. Есть хочешь?

– Хочешь? – переспросило Агни.

– Это ты мне скажи, я-то не знаю, – Ленка встала с дивана и потянулась. Её позвоночник хрустнул, выправляясь, и Агни уставилось на её выпяченную грудь. Ткнуло пальцем.

– Эй!

Сработал рефлекс, и Ленка ударила его по руке. Агни испуганно отдёрнуло пальцы. Болезненно укусила совесть.

– Прости, – она присела рядом с ним и хотела взять за руку, но оно отшатнулось. Она всё-таки поймала его кисть и погладила по пальцам. Агни мгновенно успокоилось.

– Просто так делать нельзя, – виновато объяснила ему Ленка. – Я-то понимаю, но другие не поймут. Зато теперь ты знаешь, что такое боль.

– Боль, – проговорило Агни.

***

Бабушке она соврала, что у неё прихватило живот и потому она отпросилась с работы, потом позвонила на работу и там наврала то же самое. Разогрела обед, одну тарелку отнесла бабушке в большую комнату, ещё две унесла к себе в комнату. С сомнением вручила Агни тарелку и ложку.

– Я не знаю, что ты ешь... И, кстати, ешь ли вообще. Ну, не понравится – выплюнешь.

Она наколола на вилку кусок картошки и сунула в рот, Агни последовало её примеру. Она напряжённо проследила, как оно сунуло вилку себе в рот, подержало там... потом вынуло вместе с нетронутым куском. Положило обратно и вопросительно уставилось на Ленку.

– Невкусно?

Быстро проглотив свою порцию, Ленка повела Агни на кухню и открыла перед ним холодильник (предварительно плотно закрыв кухонную дверь). Оно ткнуло пальцем в каждый продукт, кое-что ощупало и повертело в пальцах, спросило названия, но есть ничего не стало. «Чем же его кормить? – обеспокоенно размышляла Ленка. – Нельзя же дать ему умереть с голоду. На хищника оно совсем не похоже, будь так, давно бы уже накинулось, значит, растительноядное... но это в лучшем случае. В худшем – оно питается какими-нибудь плодами с вершин гор планеты Хренакс в пятой по счёту галактике от Бетельгейзе, а у меня с путешествиями заграницу всегда были материальные сложности».

Пребывая в этих до крайности неприятных мыслях, Ленка налила себе стакан воды из графина – стала мучить жажда после несколько пересоленного обеда. Что-что, а готовка ей, неплохо управлявшейся с остальными делами, никак не давалась. Они-то с бабушкой уже привыкли и имели бронебойные желудки, а вот человеку неподготовленному знакомство с Ленкиной стряпнёй могло выйти боком, что уж говорить про неизвестное науке существо. Она мрачно пила воду, размышляя, не это ли обстоятельство и явилось причиной отказа Агни разделить с ней трапезу. Что, несомненно, говорило об его уме и дальновидности.

Умное и дальновидное Агни коснулось кончиком языка соли в солонке, скривилось, потом – перца, поморщилось, потом сахара. Тут оно заметило в руках Ленки стакан и сунулось туда.

С радостным удивлением Ленка наблюдала, как Агни насыпало в стакан с оставшейся водой сахар, разболтало его пальцем и сделало один глоток. Сощурилось.

– Так тебе это нужно? Надеюсь, что да, – проговорила Ленка. – Эх, а потом нас ждёт увлекательный поход в туалет, где я, даже не знаю как, буду учить тебя пользоваться белым троном. Надеюсь, природа-матушка мне поможет. У тебя хоть есть вообще...

– Лена! – раздался из большой комнаты оклик бабушки. Ленка вздрогнула и побежала на зов.

– Достань мне пульт, за подлокотник упал.

Кряхтя, Ленка выцарапала телевизионный пульт из-за дивана, и выпрямившись, увидела, что Агни стоит прямо возле бабушки и молча разглядывает её. Ленка напряжённо замерла, одновременно благодаря судьбу за молчаливость странного гостя и боясь, что он сочтёт бабушку предметом и, по своему обыкновению, захочет идентифицировать её тактильно-вербальным способом.

Бабушка взяла из ослабшей внучкиной руки пульт и вдруг насторожилась. Выключив звук, она тоже замерла, прислушиваясь. Все трое застыли, ожидая. Мучительно медленно тянулся миг... Бабушка первая пришла в себя, чуть нахмурилась и вернула звук, затем переключила на канал со своим любимым сериалом. Одним из сотни любимых. Ленка вспотевшей рукой увела Агни, к его чести, никак не обнаружившего своего присутствия.

Расслабившись в своей комнате, она избрала прогрессивный метод обучения: включила свой старенький компьютер, настроила там он-лайн телевидение и вместе с Агни принялась постигать современную массовую культуру. Иногда, забывшись, она громко хохотала, и оно негромко подражало её смеху, причудливо, гортанно, не веселясь, а лишь копируя звук, как слова. Но в остальном тихо сидело, внимая мельтешению изображений и прислушиваясь к звукам. Что-нибудь да сообразит, флегматично решила Ленка и занялась починкой кое-какой одежды.

Этого занятия хватило где-то на час, и Ленка заскучала. Она снова задумалась, не рассказывает ли Агни ничего потому, что не знает её языка, или потому, что ему в принципе не о чём рассказывать. Проверить это можно было только одним способом – научить его выражать свои мысли полноценными предложениями.

– Я ненадолго уйду, – объявила она, вставая с кресла. – Никуда не уходи, ладно?

Она сделала несколько шагов к двери, и Агни последовало за ней.

– Нет, останься тут, – покачала она головой и указала на диван. – Господи прости, как собаке... Ничего, научу тебя общаться по-нашему, будет проще. Пожалуйста, сиди тут.

Агни сообразило и покорно уселось обратно.

– Я скоро, – шепнула ему Ленка.

Она выскочила в прихожую, торопливо накинула пуховик и вышла из квартиры. Перепрыгивая через ступеньку, спустилась на первый этаж и позвонила в квартиру своей бывшей одноклассницы Ирины.

Дверь открылась, и на пороге показалась сама Ирина в тёплом махровом халате и с недовольным видом. За её спиной слышалось детское хныканье.

– Привет, – поздоровалась Ленка и получила ответный кивок. – Можно у тебя попросить азбуку и учебник по русскому языку для начальных классов? И вообще, если есть что-то для начального обучения... Твоей сестре ведь уже не надо, так?

– Ну... – Ирина слегка нахмурилась, отчего-то колеблясь, – я поищу... А тебе зачем?

– В нашей школьной библиотеке хотят книговыставку сделать на тему начального образования, – не моргнув глазом, сообщила Ленка. – Нужны учебники разных лет и редакций. Это ненадолго, – торопливо добавила она, видя, что Ирина не торопится бежать и искать, – на несколько дней всего, я всё верну в целости и сохранности.

– Хм, ну ладно, – пожала плечами бывшая одноклассница. – Что, прямо сейчас?

– Да. Пожалуйста.

Ирина ушла вглубь квартиры, прикрыв дверь, чтобы из неё не дуло подъездным холодом, а Ленка осталась ждать, от нечего делать прислушиваясь к звукам из комнат. Она помнила их обстановку наизусть, потому что провела тут половину детства и юности. С Ириной они были не только одноклассницами, но и лучшими подругами. Вместе за партой, вместе домой, вместе после школы друг у друга в гостях. Даже запахи из квартиры просачивались ностальгично-знакомые: запах прокисшего рассольника, пыльных ковров и собачьей шерсти. Ей казалось, что можно переступить порог, и она снова окажется в детстве – обычная школьница с обычными подростковыми делами, которая пришла в гости к подружке, кинула в угол ранец с учебниками и пошла с ней на кухню пить чай и болтать о пустяках.

Но порог лежал перед Ленкой непреодолимой преградой. Её за него больше не приглашали. «Что случилось? Почему вдруг получилось так, что в этом доме я теперь чужая?». В глубине комнат снова захныкал младенец, и она вспомнила.

Дверь приоткрылась, появилась Ирина и с сомнением протянула несколько книг – русский язык, учебник для внеклассного чтения и азбуку, по которым училась когда-то она сама.

– Спасибо, – поблагодарила Ленка и кивнула на прощание. – Не волнуйся, с ними ничего не случится.

– Да пожалуйста, – отозвалась Ирина. – Вот только я бы с большей радостью дала эти книжки твоему ребёнку.

Ленка, которая уже повернулась спиной к бывшей подруге, скривилась и с полной ясностью вспомнила, почему они больше не подруги.

– Ты же знаешь, это не по мне, – буркнула она, покосившись через плечо.

– А почему, Лен?

Ситуация повернулась в очень неприятную сторону. Чужому и полузнакомому человеку Ленка могла бы ответить коротко, ёмко и даже грубо, в зависимости от настроения, и этим исчерпала бы тему навсегда (общение, кстати, тоже), но ведь Ирина всё-так была её давней подругой, пусть только была. А просто повернуться и уйти уже будет грубостью – Ирина ведь выполнила её, Ленкину, просьбу, и хочет перекинуться парой слов, некрасиво будет ей отказать в этом. Ленка вздохнула и повернулась к экс-подруге лицом.

– Эх, и чего тебе только не хватает? – пространно начала Ирина, видя, что собеседница открылась для диалога. – Симпатичная же девка, что тебе нужно-то?

– Девки на панели себя продают, – набычилась Ленка, до которой дошло, что она не вытерпит и минуты этого дружеского участия в своей судьбе. – А я, вроде как, девушка.

– Ну, девушка, – отмахнулась Ирина, не теряя нить мысли. – Не придирайся к словам. Да и девушкой не вечно ведь будешь, нужно свой шанс хватать, пока не поздно.

Из квартиры в полную силу раздался требовательный рёв, и Ленка слегка поморщилась от этого звука.

– Поздно для чего? Сдать себя в аренду, только долгосрочную и с невыгодными клиентскими условиями? Нет, спасибо.

– Зря ты так, – Ирина слегка сузила глаза, задетая. – Ты ведь даже не знаешь, о чём говоришь. Лучше бы меня послушала, у меня-то опыт есть, и не самый плохой, между прочим. Я тебе добра желаю.

– Ну да, ну да, – разозлилась Ленка. – Я прямо вижу, как ты счастлива. Вид прямо цветущий. Мне такого же «счастья» желаешь? Спасибо за заботу, но лучше желай добра своему ребёнку, например, сходи проверь, почему он плачет. А я уж как-нибудь «несчастной» проживу.

– Ну и живи в одиночестве, – вспыхнула Ирина и захлопнула дверь.

Ленка немного постояла перед закрытой дверью, чуть не задевшей её по носу, потом развернулась и пошла к себе.

Там она распахнула дверь в свою комнату, намереваясь швырнуть учебники подальше, с глаз долой, но замерла, увидев ясные глаза Агни, которое всё это время терпеливо дожидалось её, сидя на месте. И она вспомнила, ради кого решилась на неприятную встречу, какие всегда кончались одинаково.

***

Рядом с ним Ленка странным образом успокоилась, от него словно бы исходило умиротворение. Она показала ему букварь, и Агни мгновение таращилось на обложку.

– Рена! – внезапно сопоставило оно, сперва ткнув тонким пальцем в нарисованную белокурую девочку, а затем указав на Ленку.

– Правильно, – закивала та, презрев нюансы реалистичности. – А это буква "А". Последняя буква моего имени и первая – твоего.

Ленка показывала буквы в азбуке и называла их вслух. Она сомневалась в продуктивности такого способа обучения, но не могла припомнить, как учили её саму. Впрочем, Агни не жаловалось и внимательно изучало основы письменности.

Позёвывая, она в последний раз перелистнула страницу и заметила, что Агни тоже устало. Оно часто моргало, реагировало заторможенно и сутулилось. Остро встал вопрос ночёвки. Матраса, чтобы постелить ему на полу, не было. Ленка разложила для себя диван на ночь, застелила и принялась озабоченно лохматить волосы – ей так легче думалось. Эврика, осенила её светлая мысль, нужно сложить одеяла в несколько слоёв, и будет мягко. Но стоило ей полезть на антресоли, как послышался шорох за спиной. Обернувшись, она застала картину маслом: святая невинность в лице красноволосого гостя забралась на диван и придвинулась к стеночке. И, похоже, моментально уснула.

– Ну ё-моё, – жалобно простонала Ленка. – Значит, мне на полу ложиться?

Раздражённо бурча – спать хотелось изрядно, – она соорудила себе постель на полу. Помедлив, подошла к спящему постояльцу. Тот спал без одеяла, по-королевски вытянувшись на простыне. «Какое всё-таки странное существо, – подумала Ленка, – совсем не мёрзнет». Она взяла одеяло за край и наклонилась над Агни. Без всякого предупреждения оно распахнуло свои голубые глаза и уставилось на Ленку, будто вообще не спало, а притворялось, карауля её приближение.

– Э-э, я просто хотела убедиться, что тебе тепло...

Агни взяло её руку и прижало к своей щеке.

– Тепло, – ясно проговорило оно и блаженно закрыло глаза.

***

Застывшая в неудобной позе Ленка смотрела на безмятежное лицо спящего и никак не могла решиться и отобрать у него свою руку. Почему-то вспоминалась потерянность в больших льдистых глазах, когда она сделала так в прошлый раз, и становилось нехорошо, будто она отбирала у ребёнка конфету. Мысленно обозвав себя сентиментальной дурой, она тем не менее прилегла на край дивана, решив подождать, когда Агни само её отпустит во сне. Да так и уснула.

Проснулась она от пробивающегося в окно тусклого света. Ничего не соображая пустой спросонья головой, моргая и зевая, Ленка пошевелилась и тут же ощутила всей спиной необычное тепло. На боку тяжёлым комом лежало одеяло. Ленка рывком перевернулась и уткнулась взглядом в беззвучно спящего Агни, которое плотно прижималось к ней во сне, копируя её скрюченную позу и обнимая рукой за талию. Потеряв Ленку, оно резко проснулось и уставилось на неё в ответ. Молчание длилось недолго.

– Доброе... да какое доброе, ненавижу утро, – перебила саму себя Ленка. – Привет.

– Привет, – тихо отозвалось Агни.

Противно заорал будильник, Ленка выпуталась из-под одеяла и пошла умываться. Чистя зубы, она напряжённо размышляла, что сегодня делать. На ещё один день без справки от врача с работы её не отпустят, а лишиться заработка Ленка не могла себе позволить. Но кто же будет присматривать пусть и за тихим, но пока ещё непредсказуемым Агни?

Она вернулась в комнату и застала Агни смотрящим в окно. «Изучает», – мелькнула мысль в её голове. У неё появилась идея.

Ленка быстро убрала постели, собрала диван и подозвала Агни.

– Давай так, – она взяла вчерашние книги и показала ему учебник для первого класса. – Вот смотри – это учебники. Да, возьми, тебе. Короче, я сегодня на весь день ухожу, а ты остаёшься здесь и будешь их изучать. Понимаешь?

Кивок. Сделанный, вполне возможно, просто как ответ на полу-утвердительный тон.

– Давай договоримся: ты учишь буквы и учишься составлять слова и предложения, – Ленка постучала пальцем по учебникам. – Только само, мне некогда тебя учить, прости, – она быстро глянула на старенькие электронные часы на полке. Те неумолимо лишали её утреннего чая. – Ну, я знаю, ты умное, справишься. А когда научишься нормально разговаривать, мы с тобой пойдём гулять. Понятно?

Теперь она указала на окно. Агни проследило за её взглядом и подтвердило:

– Понятно.

– Очень надеюсь, что действительно понятно, – вздохнула Ленка и забегала, собираясь. В дверях она обернулась, вспомнив. – Агни, к бабушке не подходи. Ясно? Не разговаривай при ней и не трогай её. Я ещё не придумала, как объяснить ей, почему в семейном бюджете придётся сделать перерасчёт. Вряд ли она мне «спасибо» скажет... Ладно, до вечера. И, пожалуйста, постарайся поменьше шуметь, – и она плотно прикрыла за собой межкомнатную дверь. В спину ей донёсся шелест страницы.

До школы она добежала вовремя, заслужив лишь неодобрительный взгляд завуча вкупе с поджатыми губами.

***

Полдня обычно вялая и апатичная Ленка провела как на иголках, поминутно погружаясь с головой в размышления. Задумалась так, что не рассчитала время, и домывала этаж, когда уже прозвучал звонок на перемену. С досадливым вздохом ей пришлось убрать ведро в сторонку и присесть на лавку, поскольку мыть пол под десятками ног (далеко не все из которых соизволили переобуться в сменную обувь) было невозможно.

Она сидела, держа в руках швабру и тупо уставясь в пол, но неприятно обострённо прислушивалась к диким обезьяньим крикам. Краем глаза она заметила, как девочки лет тринадцати-четырнадцати, сидящие на подоконнике, показывают в её сторону пальцем и смеются. А может, они показывали и смеялись вовсе и не над ней, но Ленка разнервничалась. Она вспомнила себя в их возрасте. Вспомнила, как смотрела на школьную техничку с брезгливой жалостью, думая, что мыть полы – это последнее дело в жизни, годящееся только для старой бабки... А учителя пугали её одноклассников, что они сами такими станут, если будут плохо учиться. Училась Ленка неплохо, хотя и не блистала сплошными пятёрками, особенно любила биологию и химию. Собиралась поступить в мединститут... Теперь она не считала мытьё полов позором, никому не жаловалась на свою жизнь и по большей части пребывала в меланхоличном состоянии духа. Но иногда, в такие моменты, как сейчас, её сердце сжималось от сожалений, от неправильности своей жизни.