Текст книги "Развод. История одного лета (СИ)"
Автор книги: Мила Конорева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Глава 6
«Симпатии»
Кубарем спускаемся на зарядку. Котов и Щеняев опять затеяли драку. Затянувшееся противостояние вызывает у окружающих утомленное мычание. Но мальчикам не надоело. Преображенская плетётся в конце строя, поправляя перед зеркалом свой глянцевый блеск для губ. Роковая женщина.
– Я не поняла, что тут случилось?
К двум разъярённым подросткам приближается, не менее грозная, администрация. Обход. Старший воспитатель выглядит так, будто не намерена шутить. Мальчики прекращают дебоширить и хмурятся.
– Парни опять не поделили Витку, – вперёд всех выпаливает непосредственная Печёнкина.
– Между прочим, в мои времена за даму сердца сражались на рыцарских турнирах, – романтично произносит Эммануиловна.
– А вы неплохо сохранились за 500 лет, – язвит Богдан.
Смешок вырывается у доброй половины отряда. Юмористы.
– Какая еще дама сердца⁈ Чушь, – начинает отнекиваться Котов. – Пусть он… Пусть он просто перестанет брать мои вещи.
– Ответочка прилетела, – рычит Щеняев.
Оборачиваюсь. Теплое дыхание опаляет кожу и завитки моих, выбившихся на затылке, волос. Под звук нравоучений и угрозы отчисления из лагеря, изучаю лучезарную физиономию Нестерова. Очертания декораций размываются, будто мы здесь одни.
– Я из города прямо сюда – в гущу событий, – смотрит на меня сверху вниз. – Как ты? Как труба?
– Обе целы, к счастью, – бормочу смущённо. – Между прочим, может сойти за производственную травму.
– Я все компенсирую, – обещает многозначительно.
– Я это запомню, – бросаю впопыхах. Перевожу взгляд на двух Дон Жуанов.
– И последнее: драки в нашем лагере категорически запрещены! Андрей Михайлович, что-то добавите? – резюмирует старший воспитатель и поднимает вверх указательный палец для пущей убедительности.
– А тема с рыцарями звучит прикольно! – советует вдогонку Нестеров, показывая «класс». – Настоящие мужчины просто так кулаками не размахивают.
Делегация во главе с Эммануиловной следует по дальнейшему маршруту. А меня по пути на стадион атакуют ребята.
– Олеся Анатольевна, а, может, и правда, устроим им какой-нибудь квест? Ну типа рыцарского турнира⁈ – предлагает Максим.
– Если нужен раздаточный материал, то без проблем, – вклинивается вездесущая Печёнкина.
Ну вот, дожили. В первые дни я им задавала задания, а теперь они мне начали… Молчу, погружённая в раздумья.
Смотрю на Преображенскую. Та сияет от восторга. Вот у кого точно душа не болит. Наобещает с три короба сначала одному, потом другому и в ус не дует. Еще и сражаться за неё теперь.
На встречу отрядников приезжает почти весь лагерь. Прошло всего три месяца с последней смены, но все невероятно друг другу рады… Уставшее солнце упрямо продирается сквозь нависшие тучи.
Воспоминания о летних забавах кажутся реально-нереальными в конце ноября…
Глазами ищу знакомый силуэт – Нестеров как всегда за инструментом.
– Все перевалы прошёл? – беззаботно шучу, делая непринуждённый вид.
Парень смотрит серьёзно своими хрустальными в мои каштановые.
– Олесь, я спросить хотел. Может, нам… – прерывается резко.
У тротуара сигналит машина. Сережа подъехал на полчаса раньше и через тонированное стекло внимательно изучает присутствующих. Я знаю это наверняка.
– Поеду, – удручённо киваю на дорогу.
– Счастлива? – вдруг спрашивает проникновенно.
Опять киваю без особой эмоциональной нагрузки…
В салоне душно от безосновательной ревности. И скуки… Зато Сергей меня действительно любит. И никуда не отпустит, как некоторые… Отличного парня отхватила. Завидую самой себе.
– А давайте объявим День добрых дел? – внезапно выдаю я. – Хорошим поступком всегда можно произвести впечатление!
Затея находит положительный отклик. Мой авторитет явно взлетел вверх, и это радует.
Вырезаю карточки с заданиями для каждого воспитанника. Для доброты не нужен повод. Но если надо, то мы его найдём.
– И не забудьте добавить в список к своим заданиям одно любое полезное дело от себя.
– А что нам за это будет? – интересуется Бобкин.
– Бесплатный абонемент в библиотеку, – «прикалывается» Котов. В его руках – инструменты для посадки растений в цветнике.
– А наградой будет благодарность людей. Поверьте, оно того стоит, – философствую я.
– Сомнительно, но окэй, – нараспев тянет Щеняев, волочась следом за Котовым.
К ребятам присоединяется Печёнкина и Бобкин. Отправляю их в качестве садоводов и сторонних наблюдателей.
Веду остальных на растерзание старшей вожатой.
– Что ж раньше молчали, что у вас такие золотые руки в отряде есть? – восхищается Светочка.
– Он еще и вышивать может, и на машинке шить, – подаёт голос Богдан. Не без нотки зависти.
Посреди игровой в главном корпусе восседает Шолохов с молотком в руках. Он соединяет вместе детали двух сломанных стульев. Собирает новое сиденье.
– А полочка какая вышла из картонных коробок, м? – указывает Светлана на стену. – Я-то собиралась выбрасывать.
– Ролики DIY в помощь, – скромно отзывается наш рукастый гений.
– Теперь можно декор для мебели придумать, – делает шаг вперёд Юля. – У вас есть бисер?
– У нас тут, как в Греции, – соглашается старшая вожатая.
– А давайте я вам окна вымою, – решительно добавляет Настя Гаврилова.
Вот это потенциал! Как хорошо, что мне пришло в голову их расшевелить. Таланты не должны пропадать впустую – теперь все трудятся во имя благого дела.
Время от времени проверяю виновников «торжества». Котов и Щеняев демонстрируют поразительную трудоспособность. После оранжереи мальчики вызываются вдвоём дежурить в столовой. Затем «подбивают» старшего воспитателя на трудовой десант и проведение спартакиады у младших отрядов. Неожиданно… Таких «врагов» еще поискать!
До начала дискотеки слоняюсь одна. Двоякое ощущение.
Однако, теперь у меня есть время привести себя в порядок. Медленно наряжаюсь, делясь с Людмилой последними новостями, и топаю на танцпол.
Лучи стробоскопа выделяют моих тружеников в толпе веселящихся детей. Умиление зашкаливает. Пробегаюсь взглядом по довольным мордашкам. Кого-то не хватает…
– А где Преображенская? – подсказывает Печёнкина.
– А вы что, еще не видели? – хохочет Богдан и подносит к моему лицу экран телефона. – Она прямой эфир на дереве ведёт.
Смазанное изображение разбитого стекла демонстрирует печальную Виталину. Девочка, окружённая повсюду листвой, плачет на камеру.
Сейчас ее родители это увидят и мне – крышка.
Несусь в рощу между корпусами, попутно оглядывая все деревья в округе. Страдалица находится на берёзе за нашим зданием.
Королева драмы, не меньше!
– Виталина, немедленно слезай! – начинаю кричать издалека.
Девчонка кидает надменное «нет» и продолжает свои шекспировские страсти на публику.
– Я не шучу, – сержусь я, приближаясь.
Нет ответа.
– Ну, погоди у меня, – теряю терпение. Задираю до колен свое длинное платье. Неуклюже карабкаюсь по стволу.
Вечерние туфли, надетые на дискотеку, царапаются о древесную кору. А потом и вовсе соскальзывают со ступней. Проклятье!
– И только попробуй сейчас меня проигнорировать, – яростно задыхаюсь от физической нагрузки.
– Всем пока, ребятки! До новых встреч! – пугливо заканчивает свое показательное выступление Преображенская. Косится на недовольную меня.
Молчим в тишине, сидя на ветке, плечо в плечо.
– Скажи, тебе кто-то из них двоих нравится? – спрашиваю спокойно.
– Ну, в принципе, оба, – шмыгает носом.
– Если нравятся оба, то не нравится никто, – шокирую я простой истиной.
– Я думала, что они будут сражаться за меня, а они… подружились между собой, – настаивает моя воспитанница.
– Сражаться? Но зачем тебе это?
– Как зачем? Чтобы оставаться популярной и… счастливой, – будто оправдывается в ответ.
– Знаешь, что я поняла за эту неделю? – решаю перейти на следующий левел откровений. – Счастье живёт внутри нас. Никто другой не сможет нас осчастливить. Только мы сами.
Виталина недоверчиво всматривается в мои глаза. Гляжу на нее с улыбкой. Ее точёные черты лица становятся еще выразительнее. Сейчас она настоящая. И очень красивая. Без напускной бравады.
– Вот что тебе нравится делать больше всего? – задаю наводящий вопрос.
– Мне? Танцевать, наверное. И петь, – мечтательно перечисляет увлечения.
– Тогда бегом на дискотеку! – хлопаю ее по плечу, намереваясь пуститься в пляс.
Забываю, что мы на дереве. Ветка жалобно хрустит под нашим грузом и надламывается.
Форс мажор подкрался незаметно.
ПарИм в подвешенном состоянии, попеременно крича «на помощь». Неприятности сближают. Смеёмся и плачем одновременно, крепко держась за руки.
– И кто же тут у нас такая Золушка? – вдруг под деревом показывается знакомая бейсболка и плечи. Директор лагеря, видимо, снова делает обход. И находит мои туфли.
– Снимите нас отсюда, пожалуйста, – безрадостно хнычет Преображенская.
А я мечтаю провалиться сквозь землю. Только не Нестеров! Пожалуй, я здесь еще «позависаю».
Ветка снова хрустит с угрозой.
Мой бывший напарник задирает голову и сердито бормочет:
– Опять Вы, Олеся Анатольевна? Слишком многое на себя берёте! Спуститесь с небес на землю!
Боже, если бы я могла!
– Идите, куда шли, Андрей Михайлович. Мы справимся сами.
Огрызаюсь, в то время, как Нестеров хватает нас по очереди за шкирку, словно котят, и быстро снимает с дерева. Начинаю действительно ощущать себя нашкодившим усатым полосатым, когда мужчина меня тихонько встряхивает и громогласно восклицает:
– Инициатива наказуема! Вы чуть не покалечили ребёнка! Да, и сами могли пострадать.
– То есть я, по вашему, не справляюсь⁈ – мяукаю бесстрашно.
– Я очень недоволен и объявляю вам строгий выговор! – слышу окончательный приговор.
И зачем он так со мной⁈ Утром ведь между нами все было так гладко. Хмыкаю оскорбленно и оставляю директора одного в раздумьях… с моей обувью в руках.
Ты у меня еще попляшешь, Индюшенька!
Глава 7
«День наоборот»
Время «глубоко за полночь», а я все еще не сплю. Уязвленное самолюбие не даёт сомкнуть веки.
Как, оказывается, повезло Люсе со сном! Подруга может спать в любой позе, при любом шуме, в любых условиях. Вот, что значит беспрерывный педагогический стаж…
Оно и понятно – я таким опытом похвастаться не могу. Неумёха!
Начинаю себя жалеть. С горечью осознаю, что мои старания тщетны. Злость и гордыня точат, как червь, изнутри.
Вскакиваю в сердцах с кровати и плюхаюсь на стул возле письменного стола. Пишу заявление.
Накидываю ветровку прямо на пижаму. Босые ноги просовываю в сланцы. Видок еще тот. На цыпочках крадусь к двери.
Тихо, но решительно распахиваю ее и… врезаюсь в широкую мужскую грудь в футболке.
– Чего тебе здесь надо⁈ – шепчу рассерженно куда-то в область солнечного сплетения.
Рациональность не мой конёк. Я ж сама к нему шла только что. Впрочем, надо же повыпендриваться для приличия. Чувствую, что с ним можно. Всегда было можно.
– Боты принес, – также нелепо шепчет Нестеров.
Грациозно откидываю свои миниатюрные шпильки в сторону. Снова оборачиваюсь, невзначай задевая своей шевелюрой незванного гостя.
– Мне кажется, я перегнул, – виновато бубнит мне в волосы. – Пришёл извиняться.
– Поздно, – упрямлюсь я.
– А ты не подумала, что я мог за тебя испугаться⁈ То в трубе застрянешь, то на дереве висишь… Тебя опасно оставлять без присмотра!
– С чего бы? Оставил же на целых десять лет, – говорю с укоризной.
– Это называется «упустил шанс», – признает обречённо.
Нестеров предпочел просто исчезнуть. Он не оставил меня и не оставил мне выбора. Вот такой каламбур.
Тонкий лист белой бумаги необратимо мнётся. Мои пальцы сжимают его слишком сильно.
С дерзким видом запрокидываю лицо. Слабоумие и отвага…
В глазах Андрея разливается бездонная лазурь. Мои жёлто-карие очи – как шоколад, приправленный марципаном. Отражаюсь в его радужке, словно в зеркале души. Голубой и коричневый – это волны и скалы…
Ухмыляемся оба, разглядывая мое одеяние с изображением пушистых питомцев на рубашке. Кошачья тема, похоже, не исчерпала себя. Муррррр.
Вижу свой образ через призму мыслей мужчины. Получается соблазнительно, не взирая на пижаму. Читаю себя, будто книгу, в его глазах. Магия.
– Я увольняюсь из лагеря, – зачарованно произношу, не отводя взгляда.
– Придется отрабатывать две недели, – так же отстраненно мне отвечает. Словно мы говорим уже о чем-то другом, новом. Но «старыми» словами.
Протягиваю руку с документом, все еще завороженно глазея. Мужчина рвёт напополам злосчастный листок, целится им в мусорную корзину.
Отмираю в возмущении.
Где моя адекватность⁈
– Ах так! Ну, тогда уезжаю сегодня же! – беснуюсь и шиплю без особой причины.
Ногти впиваются в мякоть ладони. У меня переизбыток чувств. Уберите отсюда этого… директора!
– Не выйдет, – Нестеров во весь голос отзывается на мой импульс.
Пленит мое запястье своим деликатным захватом. Подушечками больших пальцев забирается между циферблатом моих наручных часов и кожей. Повторяет «не выйдет» еще громче.
Забыл, что надо шептать…
А я забываю, что надо дышать. Потому что потом наши уста вдруг встречаются где-то на середине пути. Врезаясь друг в друга, сливаются воедино. Ласково перемещаясь то ниже, то выше, глушим свои рваные вздохи.
Танец порхающих бабочек в животе больше похож на марш в День смотра отрядов. В такт дребезжит и сердце, рьяно сбиваясь с ритма.
Тёплые прикосновения скользят по контуру его родинки над губой. Нежность сочится из каждой пОры…
Для поцелуя с истёкшим сроком годности – это сплошной крышеснос.
Вкусно. Сейчас съем.
И как меня так угораздило⁈
Застываю на перепутье: запомнить навечно или забыть навсегда.
Выбираю второе. Ради своей безопасности.
– Спокойной ночи, – резко срываюсь с места, хлопая дверью перед носом начальника.
Как же личное для личного, а рабочее для рабочего, Олеся Анатольевна⁈ Меня срочно нужно уволить!
Но перед этим еще раз поцеловать… Однозначно…
И как теперь спать???
Спаааааааать…
На экстренной утренней планёрке распределяем обязанности для праздника День наоборот. Как же в тему! В голове сейчас тоже все наоборот – шиворот навыворот…
– Олеся, хочешь или нет, но тебе остаётся Баба Яга, – виновато улыбается Светочка.
– Может, я лучше как-нибудь так… без роли, – слабо сопротивляюсь.
– Дети будут в восторге, – вручает метлу мне в руки.
Ага, и взрослые тоже… Цирк шапито…
Времени воевать, как всегда, нет – пора накрывать завтрак.
Ввиду обстоятельств, принятие приходит быстрее обычного. Я, наверное, правда Баба Яга. Или стану ей вскоре. Вон, даже администрация заметила…
Вредная, одинокая женщина, которая живёт в лесу и варит зелье, чтобы отпугивать случайных путников. Кто, если не я⁈
И даже привилегии в виде особого отношения начальства меня никак не привлекают. Бессердечное создание! «Хахаха», – зловещий смех.
Вооот, уже вжилась в роль!
После шутливого Шоу непослушания, которое проводит Эммануиловна, воспитанники полноценно входят во вкус.
– Народ, как я вам? – игриво щебечет Настя Гаврилова.
Ее кандидатуру выставили на конкурс «Лучший визаж Страны чудес.»
Смеюсь над импровизированным образом девочки. Обилие красок на ее лице бьёт все рекорды.
– Надо добавить побольше контуринга, – со знанием дела вещает Котов.
– Откуда такая насмотренность? – недоверчиво произносит Преображенская.
– И консилер не забудьте! – вставляет Щеняев.
– Эта палетка сюда не подходит, – Виталина непреклонна. Она, на полном серьёзе, пытается отбить обратно у мальчишек репутацию умелого мейкапера. И свою косметику.
– Да, нужна она нам больно, – отшучивается Щеняев. – Мужикам эти мазюкалки ни к чему. Погнали на поле.
Парень делает финт с футбольным мячом и переключает свое внимание на Шолохова и Котова.
Помогаю девчонкам завершить макияж.
Многослойность воспитательного процесса каждый день играет новыми гранями. Если вы понимаете, о чём я.
До последнего оттягиваю момент своего перевоплощения. Хотя теперь понимаю, что все сегодня поймали шутливую волну и тоже перевоплотились. Делаю легкую небрежную укладку, украшая прическу кокетливым бантиком. Моя Баба Яга будет очаровашкой – на сколько это возможно.
На футбольном поле уже собрались зрители. Наш товарищеский матч вот-вот начнётся. Команда персонала сыграет со сборной лагеря. Щеняев, облачённый в перчатки вратаря, приветливо машет рукой.
Детям нравится наше творчество. Чувствую эмоциональный подъём, когда мои воспитанники скандируют во время игры: «Баба Яга – топчик!» Впитываю их позитивные флюиды. Отпускаю себя, разрешая побыть собой. Напряжённые дни, когда я изо всех сил сохраняла образ всезнающего взрослого, позади. Если хочешь работать с детьми, надо остаться в душе ребёнком.
Но веселье длится недолго. На поле появляется Нестеров. Момент подведения итогов и награждения.
Прячу лицо под платком в стиле Хохлома. Влечение и неловкость – взрывная смесь для межличностных отношений.
После игры пытаюсь улизнуть от его вездесущего взгляда. Бабой Ягой могу быть для кого угодно, но только не для Дюши. На бегу растираю пальцами грим по щекам…
– Поймал, – слышу у самого уха, – моя Костяная Ножка!
Вот незадача!
Мужчина уводит меня от толпы в укромный уголок между корпусом и столовой.
– Андрей, стоп… – бормочу сдавленно.
– Я сделал что-то не так? – буравит меня глазами.
– Скорее, это я не готова. И у меня… проблемы с доверием, – сдаю себя с потрохами.
Пусть честно и сразу. Ведь если мы продолжим в том же стремительном духе, то, боюсь, собирать себя потом по осколкам будет весьма затруднительно.
– С годами у всех появляется специфика, – размышляет мой идеал юности.
– Ты что, женат? – перехожу в нападение.
– Нет, – глухо и как-то безжизненно отвечает он.
Теперь у меня возникает мысль, что я делаю что-то не так.
– Не будем спешить, – иду на попятную.
Нестеров упирается своим лбом в мой и шумно вздыхает. Страдание и надежда в его голосе проходятся жаром по моему позвоночнику.
– Леееееська… – перебирает пальцами бантик Бабы Яги. Затем аккуратно снимает его с моей головы и втягивает носом запах. Так шумно, что воздух вибрирует и звенит. Кладёт шуточный аксессуар к себе в карман.
Неееет, это пытка какая-то. В его объятиях замедлиться просто невозможно, а пуститься галопом во все тяжкие – запросто.
– Мне к детям пора. И у тебя дел – вагон, – использую запретный приём. Работа точно его притормозит.
И меня…
В последний день смены – всегда суматоха. Дорожные сумки, гора поделок, слезы и песни прощания…
Уже у метро, обняв всех по несколько раз, стою в ожидании.
Нестеров возится с забытым пакетом. Вызванивает хозяев. Напарник стоит чуть поодаль – привычно красив и притягателен.
– Ну, все пока, – нехотя говорю, приближаясь.
Андрей отвлекается от разговора, молчит.
– Салют, – потом отвечает спокойно.
– Андрей, я… – прощание стоит комом, чуть ниже горла.
Парень отзывчиво подаётся вперёд всем телом.
– Спасибо за смену! Ты – супер! – выдавливаю какую-то чушь.
– Ты тоже. Даже не можешь представить на сколько, – многозначительно и многообещающе.
Мчу на всех парах по эскалатору. А хочется – в обратном направлении.
Два непробиваемых дурака!
Глава 8
«Юный турист»
Мне снится, что я гуляю по цветущему лугу. Мягкие стебли всевозможных растений ласково касаются моей кожи. В воздухе стоит ленивый аромат сливочного субботнего утра с примесью свежести скошенной травы. Молочная полоска облачной дымки у самого горизонта напоминает пенку сладкого бодрящего мокачино. Зной еще не вступил в свои права, и доверчивая ночная прохлада смешивается с озорными солнечными лучами и пением птиц. Дышится легко и свободно. Тягость забот отступает, словно тучи вместе с дуновением свежего бриза. Меня крепко держит за руку чья-то большая ладонь. Мне легко и свободно, как никогда раньше. Я не знаю, что там за полем. Но если меня не отпустит надежное тепло моего спутника – я готова на многое…
– Пожалуйста, держи, – шепчу, еще не сбросив с ресниц остатки сна.
– Куда уж крепче, – вдруг отвечает кто-то совсем близко.
Испуганно вскакиваю, натягивая одеяло по самые уши. Встряхиваю головой, медленно возвращаясь в реальность.
– Андрей? Что Вы… Что мы делаем? – скриплю не своим голосом.
– Пока только обнимаемся, – хитро улыбается, оглядывая пространство вожатской. – Забежал пожелать тебе бодрого утра.
Интуитивно следую примеру своего начальника, осматривая комнату на предмет лишних глаз. Пусто.
На тумбочке у изголовья моей кровати обнаруживается буйство красок полевых цветов, перевязанных лентой.
Вот откуда такие сны!
Лепестки скромных даров природы северо-запада украшают блестящие бусины росы. Это самый трогательный букет за последнее время. Вернее, самый… единственный…
Опыт спорит с чувствами, не давая расслабиться в моменте. Тем не менее, невыносимо хочется расценить этот знак внимания, как нечто большое и светлое.
Наивность – не самое лучшее качество для взросления.
Надо будет погадать на ромашке…
– Вы всем педагогам приносите незабудки? – тянусь своим изящным носом к колючей щеке Нестерова, окончательно потеряв разум.
– Только той, кого не хочу забыть, – сладко выдыхает Андрей где-то в районе моего виска.
– Какая хорошая память, – отшучиваюсь, играя бровями.
– Не ёрничайте, Олеся Анатольевна! Кстати, сегодня работаете в две смены: днем – дети, вечером – свидание, – щекочет кофейным дыханием.
Желание прикоснуться бьёт все рекорды и побеждает выученную сдержанность. Запускаю пальцы в густые волосы на затылке, легонько оттягивая назад. Открываю взору волевой подбородок мужчины. Потребность прижать губами, пульсирующую на шее, венку нависает, будто дурман. Наваждение.
Не успеваю ничего сделать или сказать, потому что в комнату врывается суматошная Людмила. На ней мой халат в горошек и полотенце-тюрбан, обрамляющее раскрасневшееся лицо.
– Это не Эммануиловна, а Загрузиловна какая-то, – выразительно бурчит подруга. – Теперь у душевой сотрудников вылавливает.
Женщина разворачивается к нам лицом и застывает в недоумении. Воровато кладу букет под подушку, принимая деловой облик.
– Хорошо, Андрей Михайлович, я подумаю, – наигранно хмурюсь, будто запоминаю что-то важное.
Нестерова разрывает от хохота. Он прячет свой смех в кулак. Кивает Людмиле, глядя с официозом на ее, покосившийся от удивления, головной убор. Затем стремительно покидает «место преступления».
– Аааа…? – озадаченно мычит Люда, указывая на, бесстыдно выглядывающие, бутоны.
– Гербарий, – произношу беззаботно, игнорируя подозрительный взгляд.
Пусть помучается в неведении – еще рано афишировать что бы то ни было. Даже перед любимой напарницей.
По-моему, мне начинают нравится, волнующие своей непредсказуемостью, неожиданности. Как же радует, что Нестерову тоже понятно это без слов. Солидарность – хороший знак.
– Лютуют с самого утра. Скоро среди ночи начнут врываться, – возвращается к своему недовольству Люся. – У нас есть замок на двери?
Пока подруга ищет чем бы защититься от навязчивых визитёров – улыбаюсь смущённо, ощущая блаженство и негу. С некоторых пор, сбегать от вездесущего начальства – не мой метод. Наоборот, вот бы каждый раз меня так будили… Предвкушение вечерней встречи вполне может стимулировать мою дневную продуктивность…
Ну, Нестеров! Даже романтику сделает выгодной для управления персоналом. Карьерист проклятый!
Готовлюсь к очередному сумасшедшему дню в компании задорных отрядников. Мессенджер непрестанно вибрирует входящими сообщениями. Не читаю. Сегодня хочется тишины.
Эммануиловна объявляет субботу Днём клубов по интересам. Тематика разнообразная. Не успеваю даже изучить всю развлекательную программу, когда ко мне подходят мои подопечные.
– Туристы у Вас? – деловито спрашивает Печёнкина. Девочка облачилась в камуфляжный костюм, закинув за спину огромный сачок для насекомых. Рачительность нашей старосты ошеломляет даже моё воображение.
– А вы знали, что появление подосиновиков и подберёзовиков совпадает по времени с колошением ржи. Отсюда и общее название июньских грибов – колосовики, – вещает подоспевший Бобкин. В его руках огромная корзинка и электронный компас. Парень тоже основательно подготовился.
Ребята из других отрядов миролюбиво присоединяются к нашей маленькой компании любителей пешего туризма. Провожу подробный инструктаж: рассказываю о возможных рисках и технике безопасности.
Уже собираюсь знакомить участников с маршрутом и кейсом задач, как вдруг за спиной слышу недовольный голос Преображенской:
– Скучнее только на биологии было.
Вот это заявочка! Она-то тут какими ветрами?
– Вита, ты с нами? В лес? – озадаченно любопытствую, уставившись на её броское мини в оттенке «фуксия».
– В этом только хищников отпугивать, – смеётся Печёнкина.
– Или кормить, – добавляет Богдан.
– Много вы понимаете, – обижается девочка. – Лейм я всегда напялить успею. Мой продукт не для токсиков.
– Ээээ, тормози! – злится Шолохов. Кажется, только он понял, о чём идёт речь:
– Это моя идея – пилить контент в компании ботанов, пока другие пашут.
– Огонь! Значит замутим коллабу! – воодушевляется звезда соцсетей.
Минутка растерянности.
Возмущенно вздыхая, поспешно сочиняю дополнительные поручения для этих изобретательных лоботрясов. Отсутствие сотовой связи в дебрях соснового леса и у воды – для них совсем не повод, чтобы забросить проклятые гаджеты.
Современные реалии, что с них взять.
Укладываю в свою сумку еще один термос, комплект одежды и огниво для розжига. Ничего, сработаемся! Со СМИ лучше дружить. Информация правит миром…
Так что, как там говорится – «убьём сразу двух зайцев». Вернее, «не будем тянуть кота за хвост»… Ой, всё, я запуталась! Должно ведь звучать так, словно мы защитники природы. А не наоборот…
Минуя преграды, выдвигаемся в лес – путь предстоит неблизкий. Наша основная цель – это создать Книгу леса и презентовать ее на Ярмарке проектов. Собираем образцы растений. Радуемся разнообразию птиц и мелких животных. Сливаемся с пейзажем.
Но уже спустя час кто-то не выдерживает концентрации натурализма на квадратный метр. ЧТД.
– Олеся Анатольевна, а можно я тут тихо посижу? – заунывно пищит Преображенская, облачаясь с деланным отвращением в брюки и куртку.
– Ты лучше тихо поохоться или займись собирательством, – предлагает Бобкин.
– Я – мирный житель, – невпопад отвечает, не уловив смысл.
– То-то, я вижу в твоей корзинке удивительные находки, – потешается наш отличник, аккуратно убирая подозрительные экспонаты.
Хватаюсь за голову. Молчаливый день в компании спокойных воспитанников не задался с самого начала. Все пошло не по плану. И никакой тишины…
– Привал! Давайте учиться костёр разводить, – импровизирую, подбирая подходящую полянку.
– Сейчас соберём хворост, – отзывается Печёнкина, руководя своими новыми подружками.
– Между прочим, в средневековой Европе сборщики хвороста платили налог владельцу леса за право собирать его, – тут же включается Бобкин.
– Отличный стартап. Объявляю себя хозяином леса, – Богдан со товарищи прячется в зарослях, имитируя плотную занятость.
В общем, все при деле.
Очередная неувязочка рассосалась сама собой. Или мне так только кажется⁈
– Этеншен! Там трабл какой-то, – кричит из кустов взволнованный голос Шолохова.
Нееет, не рассосалась… Пора включать пылесос.
Покидаю, облюбованное заранее, уютное бревно. С тревогой плетусь на зов о помощи.
И с чего я взяла, что альтруизм – это прекрасно⁈
За одним из стройных, как девичий стан, стволов наблюдаю столпотворение. Дети, опустив головы, смотрят на что-то маленькое в траве. За их спинами виновника переполоха не разглядеть. Но пытливость ума уже разыгралась.
– Что стряслось? – говорю грозно, пока все расступаются.
Не отходит одна Преображенская. Она сидит на корточках полубоком и бережно держит какой-то свёрток. На ладони у девочки лежит маленький зверёк, укрытый носовым платком. Его пыхтение и шипение выдают испуг и растерянность.
– Ежонок поранил лапку, – Печёнкина печально вздыхает и достаёт свою гигантскую аптечку.
Надо спросить у нее артикул на маркетплейсе…
– Я читал, что ежи кусаются! – опасливо предупреждает ее Шолохов.
– Где читал? В субтитрах к своим стримам? – Ира не остаётся равнодушной.
– Его к ветеринару надо, – предполагает Бобкин.
– Заодно и тебя покажем, – острит Богдан.
Забота о маленьком страдальце сплочает мою разномастную бригаду. И пусть ирония – это их второе имя. Но общая цель задает тон дальнейшего похода.
Ликую, когда совершенно разные люди вдруг объединяются и становятся для кого-то опорой и поддержкой. И это не только про ёжика. Но и про них самих.
Формирование коллектива окончено – теперь будет только его развитие и рост. Умные книжки по педагогике не покидают мой письменный стол ни на секунду.
С лёгкостью преодолев все препятствия нашего тернистого пути, пересекаем территорию лагеря.
Ёжик в надежных руках наших медиков, которые передадут его ветеринарам.
Дети в восторге. Взрослые в измождении. Два неотъемлемых признака любого, насыщенного событиями, дня.
Осознаю, что должна вспомнить что-то важное. То, что хранила в памяти весь день и упустила к вечеру. Жаль, что условия многозадачности так переполнили мозг…
После отбоя плюхаюсь на скамью перед корпусом с целью отсмотреть, снятый в лесу, видеоматериал.
Завтрашний праздник должен завершиться показом видео-презентаций наших проектов.
Все еще игнорирую мессенджер, чтобы сосредоточиться на нарезке.
Смешные кадры борьбы на палках-рапирах сменяют стихийную лекцию Бобкина о временах года в лесу. Вот Виталина смеётся, откидывая назад волосы, а солнце играет бликами на ее лице. Вот Ира Печёнкина мастерит удочку из подручных средств. Вот наши геймеры корчат смешные мордашки, все перепачканные сладкой ягодой. Лес радушно встречает весёлых гостей, которые в ответ дарят ему заботу…
«ПЕРЕЗВОНИ! СРОЧНО!» – всплывает на экране очередное смс.
В глазах начинает рябить и мигать, когда взгляд добирается до надписи с именем отправителя.
Буквы, как град, ударяют по нервам.
Как же быстро может погаснуть свет тёплых эмоций. Главное – резко затушить пламя.
Совершенно не имея намерения выполнять просьбу, уже набираю знакомый номер. Но мне отзываются лишь гудки. Чертовы эмоциональные качели. Замедляйтесь!!!
«ПРИЕЗЖАЙ! ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ!» – приходит следом.
И я начинаю падать… Хоть и стою твердо и неподвижно на обеих ногах. Я падаю в бездну прошлого, задевая и разрушая все ограждения и защиты. Все обещания и запреты, что ставила самой себе. Все ненавистные мысли и поступки, что рассчитывала забыть навсегда.
Сергей…
Как обухом по голове…
Без сил плетусь в комнату, ощущая полное опустошение. Включаю самоубеждение. Мне совершенно нет дела до того, что у него случилось. Одно упоминание о бывшем муже заставляет почувствовать себя замороженной статуей, чувствующей всё и ничего одновременно. Веки становятся слишком тяжёлыми, чтобы держать глаза открытыми. Руки слабеют. А голова требует перезагрузки. Сон больше похож на забытье или забвение…
