Текст книги "Том 4. Проза. Письма."

Автор книги: Михаил Лермонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)

Журнал Печорина

I. Тамань

«Тамань» выделяется среди других новелл, составляющих «Героя нашего времени», острой напряженностью сюжета и особой лиричностью повествования.

Вопрос о времени написания «Тамани» в научной литературе окончательно не решен. В новейшее время было предложено датировать «Тамань» ноябрем – декабрем 1839 г. ( Э. Г. Герштейн. «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова. М., 1976). Более вероятно, что «Тамань» была создана раньше других новелл, входящих в «Героя нашего времени», и возможно еще до возникновения замысла романа (См.: Б. М. Эйхенбаум. Статьи о Лермонтове. М. – Л., 1961, с. 243–248; Б. Т. Удодов. М. Ю. Лермонтов. Воронеж, 1973, с. 484–490).

В мемуарной литературе есть указания на то, что описанное в «Тамани» происшествие случилось с самим Лермонтовым во время его пребывания в Тамани у казачки Царицыхи, в 1837 г. В 1838 г. товарищ Лермонтова М. И. Цейдлер, командированный на Кавказ, останавливался в Тамани и жил в том самом домике, где до него жил Лермонтов. В своем очерке «На Кавказе в тридцатых годах» Цейдлер описывает тех самых лиц, которые изображены в «Тамани», и поясняет: «…Мне суждено было жить в том же домике, где жил и он; тот же слепой мальчик и загадочный татарин послужили сюжетом к его повести. Мне же помнится, что когда я, возвратясь, рассказывал в кругу товарищей о моем увлечении соседкою, то Лермонтов пером начертил на клочке бумаги скалистый берег и домик, о котором я вел речь» (Воспоминания, с. 209).

Чехов считал этот рассказ образцом прозы: «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова. Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, – по предложениям, по частям предложения… Так бы и учился писать» (Русская мысль, 1911, кн. 10, с. 46). В письме к Я. П. Полонскому Чехов утверждал, что русские стихотворцы прекрасно справляются с прозой, и приводил примеры: «…лермонтовская „Тамань“ и пушкинская „Капит<анская> дочка“, не говоря уж о прозе других поэтов, прямо доказывают тесное родство сочного русского стиха с изящной прозой» ( А. П. Чехов. Полн. собр. соч. и писем в 30 тт. Письма, т. 2, М., 1975, с. 177).

II. Княжна Мери

«Княжна Мери» – центральная часть записок Печорина. Здесь завершены те опыты психологического анализа, которые были начаты Лермонтовым в романе «Княгиня Лиговская» и в драме «Два брата». В «Княжне Мери» наиболее широко представлена картина современной Печорину жизни, быт и нравы окружающей его среды, посетителей Кавказских минеральных вод – «водяного общества». Некоторые из современников поэта (Э. А. Шан-Гирей, И. П. Забелла) полагали, что в лице Грушницкого Лермонтов вывел Н. П. Колюбакина, сосланного на Кавказ рядовым в Нижегородский драгунский полк. Приятель А. А. Бестужева-Марлинского, Колюбакин вел себя «несколько в духе его героев». Называли и другого прототипа Грушницкого – Н. С. Мартынова. В Вере Лиговской отразились черты В. А. Лопухиной-Бахметевой (см. примечания к «Княгине Лиговской», наст. том, с. 452). В княжне Мери одни видели Н. С. Мартынову, сестру убийцы Лермонтова, другие – Э. А. Клингенберг, впоследствии вышедшую замуж за А. П. Шан-Гирея (сама Э. А. Шан-Гирей решительно опровергала эту версию).

Наиболее вероятно, однако, что каждое действующее лицо романа представляет собой образ собирательный, а не просто «списанный с натуры».

Из рукописи «Княжны Мери» видно, что Лермонтов хотел было приоткрыть завесу над прошлым Печорина и объяснить его появление на Кавказе: «Но я теперь уверен, – говорит Печорин о княгине Лиговской, – что при первом случае она спросит, кто я и почему я здесь на Кавказе. Ей, вероятно, расскажут страшную историю дуэли, и особенно ее причину, которая здесь некоторым известна, и тогда… вот у меня будет удивительное средство бесить Грушницкого!» Однако все это вычеркнуто, и читатель оставлен в неведении относительно прошлой жизни Печорина. По-видимому, биография Печорина сознательно исключалась из повествования; внимание автора было сосредоточено на изображении внутренней жизни героя.

III. Фаталист

«Фаталист» – заключительное звено в системе повестей, составляющих «Героя нашего времени». Здесь подводится известный итог «Журналу Печорина» и даже роману в целом. Для понимания повести необходимо учесть, что под словом «фатализм» Лермонтов подразумевал не только фаталистическое умонастроение вообще, но и распространенную в это время (и осужденную в «Думе») позицию пассивного примирения с действительностью. В «Фаталисте» теоретический вопрос о роли судьбы не решается. Проблема рассматривается скорее в психологическом плане. Вывод оказывается неожиданным с точки зрения отвлеченных размышлений, но психологически он оправдан: если согласиться с существованием предопределения, то тем более следует стать на позицию активного отношения к жизни.

Фамилия офицера в рукописи рассказа читается «Вуич» – вначале Лермонтов дал своему герою фамилию Ивана Васильевича Вуича (1813–1884), поручика лейб-гвардии Конного полка.

Заслуживает внимания предположение И. М. Болдакова о том, что тему для «Фаталиста» Лермонтов нашел в мемуарах Байрона, где описан следующий случай, происшедший со школьным товарищем английского поэта: «…накануне, взяв пистолет, и не справляясь, был ли он заряжен, он приставил его себе ко лбу и спустил курок, предоставив случаю решить, последует выстрел или нет» (см.: М. Ю. Лермонтов. Сочинения, т. I. М., 1891, с. 442–443).

Кавказец

Впервые опубликовано Н. О. Лернером в альманахе «Минувшие дни» (1928, № 4) по копии (ГПБ), на которой имеется помета владельца и переписчика Н. А. Долгорукого: «Список с статьи собственноручной покойного М. Лермонтова, предназначенный им для напечатания в „Наших“ и не пропущенный цензурою».

В первом выпуске известного альманаха А. П. Башуцкого «Наши, списанные с натуры русскими» (цензурное разрешение от 10 октября 1841 г.), задуманного по образцу французского очеркового альманаха «Les français peints par eux mêmes» («Французы в их собственном изображении»), были названы очерки, подготовленные для следующей книжки. Среди них был указан и «Кавказец» (без имени автора). Однако этот второй выпуск в свет не вышел.

«Отечественные записки» писали о «Наших»: «Самое название это показывает уже, что вся книга будет состоять из статей оригинальных русских, ибо предметом их будут русские нравы, русские физиономии, русские характеры. – К изданию уже приступлено: заказаны рисунки и вся первая часть книги просмотрена цензурою». Далее указывалось, что в этой части будут статьи А. П. Башуцкого, Е. П. Гребенки, М. А. Корфа, М. Ю. Лермонтова, В. Ф. Одоевского, И. И. Панаева, В. А. Соллогуба и др. (Отечественные записки, 1841, т. XV, № 4, отд. VI, с. 69–70).

Сравнительно недавно обнаружено, что на обертке VI выпуска «Наших» (экземпляр ГПБ), где напечатано начало очерка «Армейский офицер» князя Львова, имеется следующее объявление: «Приготовляются к изданию: „Уральский казак, В. Даля; – Гробовой мастер, А. Башуцкого; – Кавказец, покойного Лермонтова; <…> и многие другие, сверх поименованных в объявлении, приложенном к первому выпуску“» (см.: Б. Т. Удодов. М. Ю. Лермонтов. Воронеж, 1973, с. 619).

Герой очерка – по определению Лермонтова, настоящийкавказец. Это типический образ кавказского армейского офицера, каких Лермонтов много раз встречал в Дагестане и Чечне. Одним из прообразов его был, возможно, П. П. Шан-Гирей – родственник и собеседник Лермонтова, участник ермоловских походов и кавказской войны, хорошо знавший быт и нравы кавказских горцев (см.: П. Вырыпаев. Один из возможных прототипов «Кавказца». – Русская литература, 1964, № 3, с. 57–59).

В литературном отношении герой «Кавказца», с одной стороны, близок лирическому герою стих. «Завещание» и «Я к вам пишу случайно; право»; с другой – это дальнейшее развитие образа Максима Максимыча из «Героя нашего времени». Ему в такой же степени приданы лучшие черты скромных тружеников войны – кавказских армейских офицеров; вместе с тем он более ординарен, более типичен для кавказской армейской среды.

О настоящем кавказце сказано гораздо больше, чем о Максиме Максимыче: он учился в кадетском корпусе, затем попал на Кавказ; изображены и первые дни его пребывания там, и зрелый период, затем отставка. В этом, в частности, проявляется различие в художественной функции каждого из образов: настоящий кавказец – центральная фигура очерка, написанного исключительно с целью создания его социально-типологического портрета; Максим Максимыч же – персонаж, с помощью которого раскрывается образ главного героя романа.

Герой лермонтовского очерка, неизвестного Л. Н. Толстому, предвосхитил появление его героев – капитана Хлопова из «Набега» и отчасти капитана Тросенко из «Рубки леса» (см.: Б. С. Виноградов. «Кавказец» М. Ю. Лермонтова. – В кн.: Вопросы чечено-ингушской литературы, т. V. Вып. 3. Литературоведение. Грозный, 1968, с. 65).

Несмотря на то, что автор ставил своей задачей рассказать о том, какие вообще бывают кавказцы, он по существу посвящает свой очерк «кавказцу настоящему» –тому, которого можно найти «на линии». Другие модификации этого типа он называет (грузинский кавказец, статский кавказец), но не описывает детально; они малоинтересны и по большей части представляют собой просто «неловкое подражание».

<Штосс>

Впервые опубликовано в литературном сборнике «Вчера и сегодня», кн. I, 1845. Текст автографа обрывается на словах: «…У Лугина болезненно сжималось сердце – отчаянием»; дальнейший текст, в рукописи отсутствующий, воспроизводится по сборнику.

В альбоме М. Ю. Лермонтова 1840–1841 гг. имеется черновой набросок плана повести: «Сюжет. У дамы: лица желтые. Адрес. Дом: старик с дочерью, предлагает ему метать. Дочь: в отчаянии, когда старик выигрывает. – Шулер: старик проиграл дочь. Чтобы Доктор: окошко». В записной книжке, подаренной Лермонтову В. Ф. Одоевским, находится заметка, сделанная поэтом после отъезда из Петербурга и, таким образом, свидетельствующая о том, что он намеревался продолжить работу над повестью: «Да кто же ты, ради бога? – Что-с? Отвечал старичок, примаргивая одним глазом. – Штос! – повторил в ужасе Лугин. Шулер имеет разум в пальцах. – Банк – Скоропостижная».

Судя по приведенным наброскам плана, Лугин, чтобы выиграть, должен был в конце повести обратиться к шулеру. Повесть должна была окончиться катастрофой в первом наброске плана: «Доктор: окошко», во втором – скоропостижной смертью Лугина («Банк – Скоропостижная»).

Датируется серединой марта – началом апреля 1841 г. (см.: В. Э. Вацуро. Последняя повесть Лермонтова. – В кн.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы, с. 234–235).

Приятельница М. Ю. Лермонтова поэтесса Е. П. Ростопчина сообщает в своих воспоминаниях: «Однажды он <Лермонтов> объявил, что прочитает нам новый роман под заглавием „Штос“, причем он рассчитал, что ему понадобится по крайней мере четыре часа для его прочтения. Он потребовал, чтобы собрались вечером рано и чтобы двери были заперты для посторонних. Все его желания были исполнены, и избранники сошлись числом около тридцати; наконец Лермонтов входит с огромной тетрадью под мышкой, принесли лампу, двери заперли, и затем начинается чтение; спустя четверть часа оно было окончено. Неисправимый шутник заманил нас первой главой какой-то ужасной истории, начатой им только накануне: написано было около двадцати страниц, а остальное в тетради была белая бумага. Роман на этом остановился и никогда не был окончен» (Воспоминания, с. 285).

Сообщение Е. П. Ростопчиной о том, что первое чтение повести было своеобразной шуткой, литературной мистификацией, заслуживает внимания.

В числе «тридцати избранных», очевидно, присутствовали В. А. Жуковский и В. Ф. Одоевский.

В дневнике А. И. Тургенева имеется запись (от 14 января 1840 г.) о том, что в салоне Карамзиных В. Ф. Одоевский в присутствии Лермонтова, Жуковского, Вяземского «читал свою мистическую повесть» (по-видимому, «Космораму», – Э. Н.), после чего развернулись прения о «высших началах психологии и религии» (Лит. насл., т. 45–46. М., 1948, с. 399).

Через год Лермонтов прочел свою повесть в фантастическом роде, содержащую полемику с направлением творчества В. А. Жуковского и В. Ф. Одоевского.

Фантастическую любовь художника к воздушному идеалу Лермонтов называет любовью самой невинной и самой вредной для человека с воображением. В описании женской головки, олицетворяющей этот идеал, Лермонтов нарочито применяет романтическую лексику и, в частности, употребляет эпитеты и образы, характерные для поэзии В. А. Жуковского.

Лермонтов не принимал и стоящую на грани мистической философии фантастику В. Ф. Одоевского. Ближе всего он был к Бальзаку с его «Шагреневой кожей» и философскими повестями.

Для стилевой тенденции повести, не чуждой элемента мистификации, очень важен ключевой каламбур: штосс – карточная игра, фамилия владельца таинственной квартиры, вопрос, обращенный к Лугину (что-с?).

Существует мнение, что в лице Минской Лермонтов запечатлел черты А. О. Смирновой, приятельницы Пушкина, Гоголя и Жуковского ( Н. Александров. А. О. Смирнова. Об ее жизни и характере. – В кн.: Историко-литературный сборник, посвященный В. И. Срезневскому. Л., 1924, с. 314).

Приложения

Панорама Москвы

Впервые опубликовано в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, т. 5. 1891, с. 435–438.

«Панорама Москвы» – сочинение, написанное Лермонтовым в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в 1834 г. На рукописи имеется помета, сделанная преподавателем русской словесности В. Т. Плаксиным.

В ученической тетради Лермонтова, озаглавленной «Лекции из военного слова», имеется конспект лекций по теории словесности В. Т. Плаксина, где большое внимание обращено на «описательные сочинения» и детально разработаны приемы и планы «прозаических описаний». Выполняя практическое задание по плану, рекомендованному преподавателем, Лермонтов создает небольшое произведение, связанное с его творчеством и затрагивающее некоторые вопросы, имеющие злободневный смысл. Как раз в эти годы велись горячие споры о Петербурге и Москве; апофеоз Москвы в лермонтовском сочинении – отражение этих споров.

Слова «Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке… нет! У нее есть своя душа, своя жизнь» звучат как прямое возражение против официозной точки зрения; ср. рассуждение дипломата в романе «Княгиня Лиговская» (1836): «Всякий русский должен любить Петербург… Москва только великолепный памятник, пышная и безмолвная гробница минувшего, здесь <в Петербурге> жизнь, здесь наши надежды…» (с. 145). Сопоставление Петербурга и Москвы дано Лермонтовым также в поэме «Сашка». «Панорама Москвы» как бы подготовила замечательные патриотические строфы созданной вскоре поэмы, страстное объяснение в любви к Москве, строки о Кремле и победе над Наполеоном.

Подробное описание архитектурных памятников и общий замысел панорамы связаны и с интересом к вопросам архитектуры. В 1834 г. Гоголь пишет статью «Об архитектуре нынешнего времени», вошедшую затем в «Арабески». Усилению интереса к архитектуре значительно способствовал выход в свет знаменитого романа Гюго «Собор Парижской Богоматери» (1831), о котором «весь читающий по-французски Петербург начал кричать <как> о новом гениальном произведении Гюго» ( И. И. Панаев. Литературные воспоминания. Л., 1950, с. 32). Приемы описаний архитектурных памятников в романе Гюго, видимо, произвели большое впечатление на Лермонтова. Подобно Гюго Лермонтов противопоставляет средневековую архитектуру новой, европейской. Сама идея дать описание Москвы с наивысшей точки – колокольня Ивана Великого в Кремле – возможно, навеяна главой «Париж с птичьего полета» из романа Гюго. Особенно подробно дано описание церкви Василия Блаженного, которое завершается сравнением ее «мрачной наружности» с обликом Ивана Грозного. Это внимание к эпохе и личности Грозного не случайно. Вскоре оно скажется в поэме «Боярин Орша» и в «Песне про царя Ивана Васильевича…».

Планы, наброски, сюжеты

Из помещенных в данном томе 25 записей полностью или частично нашли свое воплощение в творчестве писателя только пять.

Значительная часть записей относится к драматургии. Из них мы узнаем, что, кроме известных пяти драматических произведений («Испанцы», «Menschen und Leidenschaften», «Странный человек», «Маскарад», «Два брата»), Лермонтов предполагал создать еще по крайней мере шесть пьес, для которых записал сюжеты и составил планы. К ним относятся сюжеты трагедий «Отец с дочерью» (с. 340), «В Америке» (с. 340), «Молодой человек в России» (с. 341), «Имя героя Мстислав» и «Молодежь, разговаривают» (с. 345), план трагедии «Марий» (с. 342) и замысел трагедии «Нерон» (с. 345). К драматургии также имеют отношение заметки: «Прежде от матерей и отцов» (с. 341) и «Memor: прибавить к „Странному человеку“» (с. 342). Сохранились еще шесть набросков, связанных с трагедией «Испанцы» (см. настоящее издание, т. 3, с. 586). Возможно, что еще существовал план драмы «Menschen und Leidenschaften», о котором упомянуто в жандармской описи бумаг Лермонтова, составленной при его аресте в феврале 1837 г. по делу о стихотворении «Смерть Поэта».

Следующая часть записей относится к стихотворениям и поэмам Лермонтова. К ним принадлежат заметки: «Эпитафия плодовитого писаки» (с. 341), «В следующей сатире» (с. 341) – замысел, осуществленный в стихотворении «Булевар»; «Написать записки молодого монаха» (с. 341) – также осуществлено в поэмах «Исповедь» и «Мцыри»; «Написать шутливую поэму» (с. 341) – возможно, что данный замысел имеет отношение к плану, написанному и потом вычеркнутому Лермонтовым, – «При дворе князя Владимира» (с. 342); «Memor: написать длинную сатирическую поэму» (с. 344) – быть может, заметка связана с поэмой «Сказка для детей»; «Демон. Сюжет» (с. 348). План поэмы «Ангел смерти» (с. 344) осуществлен в одноименной поэме.

Упомянутые записи датируются 1830–1832 гг. по положению их в тетрадях между стихотворениями этих годов.

К замыслам в области прозы относятся намерение Лермонтова перевести в прозе стихотворение Байрона «Сон» (с. 341); возможно, запись 1832 г. «Монах впоследствии сидит у окна» и три записи 1837–1841 гг.: «Александр: у него любовница» (с. 348), «Я в Тифлисе» (с. 350) и «У России нет прошедшего» (с. 350).

Три заметки – «Программа» (с. 347), «Племя на Кавказе» (с. 348) и «Он угрожает ей гибелью отца» (с. 348) – не могут быть точно отнесены к какому-либо жанру. Они датируются 1832 г., и, по-видимому, являются набросками к задуманным Лермонтовым поэмам или драмам.

Автографы заметок 1 – 22 – в ИРЛИ; 23–24 – в ГИМ; 25 – в ГПБ.

<1.> Сюжет трагедии

Впервые опубликовано в издании П. А. Ефремова: Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова, 1880, с. 315.

Датируется 1830 г.

Замысел трагедии – по отдельным мотивам близкий к сюжету «Испанцев» (похищение героини, предательство родных, убийство возлюбленной и др.).

<2.> Сюжет трагедии

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 249.

Датируется 1830 г.

Замысел трагедии по мотивам повести Шатобриана «Атала́, или Любовь двух дикарей…» («Atala, ou les Amours des deux sauvages…», 1801). Не исключено, что эта запись связана с не дошедшей до нас поэмой «Индианка».

<3.> «Прежде от матерей и отцов»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 2, 1873, с. 499.

Датируется 1830 г.

Заметка к неосуществленному замыслу трагедии, посвященной теме крепостного крестьянства.

<4.> Сюжет трагедии (с. 341)

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 249.

Датируется 1830 г.

Замысел трагедии, где впервые в творчестве Лермонтова появляется новый герой – разночинец.

<5.> Эпитафия плодовитого писаки

Впервые опубликовано в «Русской мысли», 1882, кн. 2, с. 172.

Датируется 1830 г.

Неосуществленный замысел эпиграммы.

<6.> «В следующей сатире всех разругать»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 2, 1873, с. 497.

Датируется 1830 г.

Замысел, осуществленный в стихотворении «Булевар» (см. наст. изд., т. 1, с. 133).

<7.> «Написать записки молодого монаха»

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 258.

Датируется 1831 г.

Набросок плана, до некоторой степени осуществленного в поэмах «Исповедь» и «Мцыри» (см. наст. изд., т. 2, с. 123 и 405).

<8.> «Написать шутливую поэму»

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 258.

Датируется 1831 г.

Возможно, что замысел имеет отношение к заметке 12-й (см. с. 342), где рассказывается о приключениях витязя.

<9.> «Memor: перевесть в прозе»

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 258.

Датируется 1831 г.

Речь идет о неизвестном или неосуществленном переводе на русский язык стихотворения Байрона «The Dream» («Сон»). Отрывок из этого стихотворения был Лермонтовым взят в качестве эпиграфа к драме «Странный человек» (см. наст. изд., т. 3, с. 194). В тексте драмы также есть упоминание о «The Dream» Байрона (см. там же, с. 214).

<10.> «Memor: написать трагедию: Марий, из Плутарха»

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 258.

Датируется 1831 г.

План трагедии из римской истории, написанный на основе жизнеописаний Плутарха, многократно издававшихся на разных языках. В русском переводе в 1818 г. вышло издание: «Плутарховы сравнительные жизнеописания славных мужей. Перевел с греческого Спиридон Дестунис» (СПб., 1818). Описанные Лермонтовым события заключены в ч. VI этого издания. Очевидно, Лермонтов пользовался русским переводом, так как в его плане, как и в переводе Дестуниса, римский диктатор Луциний Корнелий Феликс Сулла (138 – 78 гг. до н. э.) назван Силлой. Героем трагедии, по имени которого она должна была называться, Лермонтов предполагал сделать римского консула Гая Мария (154 – 85 гг. до н. э.). В плане присутствуют и другие исторические лица – римский консул Люций Корнелий Цинна и ритор Антоний, о котором в книге Плутарха сказано: «Он был дед триумвира Марка Антония. Цицерон, который слышал его, удивлялся его красноречию» («Плутарховы сравнительные жизнеописания», с. 229).

Замысел Лермонтова возник под впечатлением чтения Шекспира. Об этом можно судить по плану 5-го действия, где к сыну Мария, так же как в трагедии Шекспира «Гамлет», должна явиться тень отца. Возможно, что Лермонтову было известно о том, что жизнеописания Плутарха послужили Шекспиру источником некоторых его исторических трагедий.

В одном из писем к М. А. Шан-Гирей (февраль 1830 г.) Лермонтов восторженно отзывается о Шекспире, в особенности о «Гамлете» (см. с. 360).

<11.> «Memor: прибавить к „Странному человеку“»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова под ред. С. С. Дудышкина, в двух томах, т. 1, 1862, с. 664.

Датируется 1831 г.

Замысел остался неосуществленным; сцена, в которой говорится о детстве Арбенина – героя драмы «Странный человек», по-видимому, не была написана.

<12.> «При дворе князя Владимира»

Впервые опубликовано в издании: Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова под ред. Арс. И. Введенского, в четырех томах, т. 4, 1891, с. 292–294.

Датируется 1831 г.

Подробный план фантастической сказки или поэмы. Возможно, что о подобном замысле Лермонтов писал в заметке 8-й, но там он предполагал написать «шутливую поэму» о приключениях богатыря. Данный план написан скорее в трагическом тоне и был Лермонтовым отвергнут – весь текст плана зачеркнут.

<13.> «Написать поэму „Ангел смерти“»

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 11, с. 258.

Датируется 1831 г., но раньше сентября, когда была написана поэма «Ангел смерти» (см. наст. изд., т. 2, с. 109).

<14.> «Memor: написать длинную сатирическую поэму»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 2, 1873, с. 508.

Датируется 1831 г.

Возможно, что замысел имеет отношение к поэме «Сказка для детей» (см. наст. изд., т. 2, с. 425).

<15.> («Écrire une tragédie»)

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 2, 1873, с. 500.

Датируется 1831 г.

Неосуществленный замысел исторической трагедии из римской жизни. Теме древнего Рима посвящены также стихотворения «Умирающий гладиатор» (1836) и «Это случилось в последние годы могучего Рима» (б. д.) – см. наст. изд., т. 1, с. 363 и 508.

<16.> «Имя героя Мстислав»

Впервые опубликовано в «Русской мысли», 1881, кн. 12, с. 19–20.

Датируется 1831 г.

Набросок связан с записью 17-й, в которой та же тема представлена в подробном плане задуманной, но не осуществленной Лермонтовым исторической драмы. Действие драмы могло относиться к 1238 г. – времени взятия татарами города Владимира.

Высказывалось также предположение, что Лермонтов имел в виду битву на реке Калке. Вероятнее всего, что замысел Лермонтова не был связан с конкретными событиями и историческими лицами.

Запись Лермонтова во многом близка к тексту «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, например слова «Мстислав три ночи молится на кургане, чтоб не погибло любезное имя Россия» могли возникнуть после чтения следующего места из «Истории»: «…знаменитые россияне простились с миром, с жизнью, но, стоя на праге смерти, еще молили небо о спасении России, да не погибнет навеки ее любезное имя и слава!» (т. III, изд. 2-е, СПб., 1818, с. 283); эта же тема – в стихотворении «Отрывок» (см. наст. изд., т. 1, с. 228). Фраза «Юный князь Василий утонул в крови во время битвы» близка к словам из «Истории»: «Юный князь Василий пропал без вести: говорили, что он утонул в крови» (т. III, с. 288).

<17.> Сюжет

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 7, с. 51–53.

Датируется 1832 г.

План исторической драмы, в которой, по-видимому, намечалось 5 актов (10 сцен). Содержание плана связано с предыдущим наброском (16-м).

Некоторые мотивы «Сюжета» обнаруживаются в романе «Вадим», где также возникает конфликт между братом и сестрой (в том и другом случае ее зовут Ольгой), которая любит врага своего брата и уходит к нему.

<18.> Программа

Впервые опубликовано в «Русской мысли», 1881, кн. 12, с. 24.

Датируется 1832 г.

План неосуществленного произведения.

<19.> Племя на Кавказе

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 7, с. 53.

Датируется 1832 г.

Замысел неосуществленного произведения.

<20.> «Монах впоследствии сидит у окна»

Впервые опубликовано в «Русской мысли», 1881, кн. 12, с. 24.

Датируется 1832 г.

Отвергнутый (зачеркнутый) Лермонтовым план неосуществленного произведения.

<21.> «Он угрожает ей гибелью отца»

Впервые опубликовано в издании П. А. Ефремова. «Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова», 1880, с. 316.

Датируется 1832 г.

План неосуществленного произведения.

<22.> Демон. Сюжет

Впервые опубликовано в издании: Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова под ред. Арс. И. Введенского, в четырех томах, т. 4, 1891, с. 292.

Датируется 1832 г.

Замысел остался неосуществленным. Ни одна из редакций «Демона» не имеет данного сюжета.

<23.> «Алекс<андр>: у него любовница»

Впервые опубликовано в издании: Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова под ред. Арс. И. Введенского, в четырех томах, т. 4. 1891, с. 294–295.

Написано на обороте листа с автографом стихотворения «Опять народные витии», датируемого предположительно 1835 г. (см. наст. изд., т. 1, с. 714). Поэтому и данный текст датируется серединой 1830-х годов.

Запись представляет собой подробный план повести, в которой Лермонтов предполагал показать социальный по своему характеру конфликт между героем и аристократическим обществом. Эта же тема присутствует в заметке 4-й «Молодой человек в России» и в романе «Княгиня Лиговская».

<24.> «Я в Тифлисе у Петр. Г.»

Впервые опубликовано в издании: Полное собрание сочинений М. Ю. Лермонтова под ред. Арс. И. Введенского в четырех томах, т. 4. 1891, с. 289–290.

План неосуществленного прозаического произведения, по некоторым сюжетным линиям напоминающий «Тамань» (старуха с дочерью; неожиданное нападение, предотвращенное рассказчиком). На этом основании датируется декабрем 1837 г. (Лермонтов был в Тифлисе в ноябре этого же года), или 1838 г., т. е. временем начала его работы над «Героем нашего времени».

Описываемые события являются вымыслом Лермонтова. Что же касается названных героев, то они имеют своих прототипов. По убедительному предположению И. Л. Андроникова под именем «Петр.» подразумевается житель Тифлиса, дежурный штаб-офицер Штаба отдельного кавказского корпуса Павел Ефимович Петров-4-й; под инициалом «Г.» – штаб-лекарь тифлисского военного госпиталя Франц Петрович Герарди; «Али» – азербайджанский поэт и ученый Мирза Фатали (Фет-Али) Ахундов; Геург или Ягор Элиаров (Елизаров) – тифлисский оружейный мастер (см: И. Андроников. Лермонтов. Исследования и находки, с. 374–392).

<25.> «У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова под ред. С. С. Дудышкина, в двух томах, т. 1, 1860, с. 425.

Датируется апрелем – июлем 1841 г.

Заметка в записной книжке, возможно не предназначавшаяся для литературного произведения.

Автобиографические заметки

Автографы заметок 1 – 11 – в ИРЛИ; 12 – в ГИМ; 13–16 – в ГПБ.

<1.> 1830. Замечание

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 7, с. 5.

Датируется 1830 г. по заголовку.

<2.> «Музыка моего сердца»

Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 2, 1873, с. 497.

Датируется 1830 г. по нахождению записи между стихотворениями этого года.

В заметке даны первые сведения о музыкальных интересах Лермонтова и об его игре на скрипке и фортепьяно.

<3.> Записка 1830 года, 8 июля. Ночь

Впервые опубликовано в «Отечественных записках», 1859, № 7, с. 16–17.

Датируется 8 июля 1830 г. по заголовку.

Здесь Лермонтов пишет о своей поездке на Кавказские минеральные воды в 1825 г. Об этой поездке имеется упоминание в списке посетителей и посетительниц Кавказских вод летом 1825 г.: «Столыпины: Марья, Агафья и Варвара Александровны коллежского асессора Столыпина <брата Е. А. Арсеньевой> дочери, из Пензы. Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова поручица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов, родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина Ремер» («Отечественные записки», 1825, № 64, с. 260). Имя девочки, о которой вспоминает Лермонтов, неизвестно. О первом увлечении поэта говорится также в стихотворении «Кавказ» (см. наст. изд., т. 1, с. 70).