Текст книги "Марго"

Автор книги: Михаил Витковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава тринадцатая: не для него уж этот свет…

В день новогоднего бала каждая звезда, а уж тем более Слегка Стареющая Звезда, с самого утра лежит в ванне, сидит у косметичек, держит масочки на волосах и лице, на руках и груди, делает лазерную депиляцию ног и пьет минеральную воду. Так что в тот день я смог немножко отдохнуть от своей. Скажу честно: мне нравится вся эта предконцертная суматоха, что я там, а они внизу, на морозе, Гражина Торбицкая[107]107
  Гражина Торбицкая (р. 1959) – польская журналистка, телеведущая, конферансье.


[Закрыть] в манто из чернобурок ведет передачу, пар изо рта, микропорт прилеплен пластырем к макияжу… Звездочки, конфетти, парча в волосах, шампанское вокруг, на фоне Рыночной площади… И я все это вижу, лежа в ванне, в отеле «Панорама II». Врубил телек на полную катушку, вроцлавский канал, чтобы проверить. Действительно, ни о чем другом не говорили, только про новогодний бал на Рыночной площади и кто должен быть, моя дает интервью в кафе «ПНР». А я курю в номере запрещенные СМИ сигареты, скоро стилист придет на консультацию. А тут – упс! – кончилась паста, и все у меня упало. Нет, не то, что вы подумали. Баночку, что оставил на черный день, пока не хочу начинать, потому что знаю, что черный день, черный час, он все ближе и ближе.

Одеваюсь как обычно: джинсы и темные очки, шуба и шапка, чтобы меня никто не узнал, шарф до самого носа, и иду, кузницу ищу. Выясняется, что если кто-то зимой напялит солнечные очки, то каждый норовит проверить: может, это кто известный. «Где здесь кузница?» – спрашиваю я, а молодежь думает, что я про какой-то новомодный клуб спрашиваю, и сразу вопли: «Вальдек! Боже! Вальдек на Доминиканской площади!» Хватают меня за шубу, мобильники щелкают, не знаю, бывает ли ситуация более идиотской, чем когда тебя узнают, а ты как раз не хочешь, чтобы тебя узнавали. Другое дело, когда ты официально едешь на открытой машине, как какой-нибудь Папа Римский, и толпа орет, тогда всё ОК.

Холодно сделалось, да и отлить захотелось. Вижу: какая-то забегаловка, называется «Café de France». Соединенная с курсами французского, сортир в ней там, где и курсы, на втором этаже. Тут же меня попросили поставить автограф на стене, кофе я получил бесплатно, иду отлить. А Вроцлав по сравнению с этой сломанной русской чудо-печкой Варшавой – просто ФРГ. И теперь такой мотив: вхожу я в кабинку, достаю своего дружка, делаю свое дело, ну и пора выходить. А там уж собралась группка парней, человек шесть, пописать хотят и ждут перед этой кабинкой, когда она освободится. А я чувствую весь идиотизм момента, как это будет выглядеть с их перспективы, когда дверь кабинки откроется и из нее выйдет остановка, плакат, телевизор, их SIM-карта, уличная реклама и биллборд, словом – выйдет Вальдек Мандаринка. Вот и не мог я выйти. Меня как заклинило, замуровало: не подарю я им этот сюр, откажу им в этой травме, а то еще нормальным хорошим пацанам после урока французского покажется, что сошли с ума. А тем временем я сам начинал сходить с ума. Дождался я того момента, пока они не сочли, что кабинка не работает, на что ушло добрых двадцать минут. Я выскочил на улицу через другую дверь и влетел прямо в биллборд с моим рылом, что, дескать, новогодний бал в Городе Встреч! Меня аж трясет – только бы не узнали – вернулся в отель окольными путями, ныряя в подворотни, когда кто-нибудь проходил рядом. Хоть и морозно было, я запыхался, ноги от снега мокрые, тут же пошел в номер, бросился на кровать, достал из мини-бара свой опознавательный знак – «Baccardi Brizzer». Знал я, что обычное хождение по улицам – не для меня. Слишком много нервов. Так что я в этом номере заключен как в золотой клетке. Да и вообще расхотелось мне участвовать в этом новогоднем шоу. Больше всего я радовался бы, если бы смог там стоять, внизу, мерзнуть и наворачивать колбаски, пить на остановке игристое вино из «Лидля» с двусмысленным названием «Шампанское» и чтобы никто на меня не обращал внимания.

Но случилось нечто противоположное: в закрытом по этому случаю кафе происходила моя встреча с режиссером и продюсером, их ассистентами; Гражина – воплощение красоты и культуры, Томаш Каммель[108]108
  Томаш Каммель (р. 1971) – польский журналист и телеведущий.


[Закрыть] – воплощение галантности, пьем кофе, курим сигареты, атмосфера весьма куртуазная, обговариваем подробности, кто какую шутку когда скажет в конферансе, что будем делать, если кто-то будет петь под фонограмму, а в этот момент начнет бить двенадцать, как это уже раз с нашей Додой случилось; радуемся, что есть у нас теплый поддув на сцену, что у нас бараки-люкс, или такие контейнеры за сценой, с большим плазменным экраном, с кейтерингом, со всеми чудесами. В Цифровом Польсате и на Первой кнопке мы в прямом эфире, зрители из так называемой «провинции» должны выслать дорогущие эсэмэски с пожеланиями для бегущих строкой внизу экрана, типа приветы для всей семьи Витьков из деревни Помяновице; у них на кону сто тысяч выигрыша, а у нас – триста, причем без игры, самое дорогое рекламное время, а поскольку я принимаю участие в этих рекламах, то буду и в перерывах программы.

Все уже приехали и уже распаковывают свои луи-вюиттоновские[109]109
  «Луи Вюиттон» – торговая марка, в ее рекламе снимался Михаил Горбачев.


[Закрыть] чемоданы, «Модерн Токинг» и Беата Козидрак придут с минуты на минуту, Данута Лято[110]110
  Данута Лято (р. 1963, возможно и в 1965) – модель, исполнительница песен, персонаж польского гламура.


[Закрыть] как реликт, президент Дуткевич[111]111
  Рафал Ф. Дуткевич (р. 1959) – мэр (президент) Вроцлава с 2002 г.


[Закрыть] и прочие знаменитости. Гурняк в углу подправляет макияж. Репетировать, само собой, на Рыночной площади мы не сможем во всей этой конструкции, потому что там с полудня толпится частично уже принявший на грудь народ и занимает лучшие места. Ни пожрать в этом бардаке, ни выпить, хоть у каждого в загашнике припрятана мерзавочка и в сортирчике каждый прикладывается, сейчас только капли в глаза и работа с микрофонами последнего поколения, которые вообще ничего не весят, к уху крепятся, без проводочков. Я должен петь «I can’t dance» и новый хит «Самоубийца», еще даже слова не до конца выучил, может, раз десять сыграли мы его в Ва-ве[112]112
  Сленговое название Варшавы.


[Закрыть], потому что специально к этому новогоднему балу приурочена премьера, большая рекламная акция моего парфюма «Suicide». Сейчас я отсюда смоюсь в номер, все зазубрю, пропою перед зеркалом, фонограмма у меня на I-Pode записана, самое главное, когда мне вступать с голосом. Быстро записываемся в памятную книгу, мобильниками делаем снимки со знаменитостями и всё – одни одеваться, а я в номер. Через два часа я уже был в нужном месте. Один только момент меня слегка беспокоит: режиссер мне говорил, я должен выныривать из какого-то люка, вроде как из-под земли, в бокале шампанского гигантских размеров, и еще говорил, что я упаду. Собрался я к выходу, подхожу к двери…

Глава четырнадцатая, из которой мы много чего узнаём о Городе Встреч

И тут звонит телефон. Я, разумеется, сказал, чтобы не соединяли город с моим номером.

– Здравствуйте, пан Вальдек, мы чувствуем себя на самом деле польщенными, что вы своим пребыванием почтили наш Город Встреч Meeting Place Ста Мостов, но к делу. Я – журналистка местной газеты очень важной очень читаемой во всем Вроцлаве потому что у нас печатается телепрограмма и каждый сразу покупает чтобы знать что будет пан Вальдек а что вы думаете о Вроцлаве разве это не город в котором переплетаются культуры и границы не существуют разве не так что молодые хотят тут остаться и остаются? Ведь это такой крутой cool город! Я совсем не стыжусь, что я из Вроцлава! Теперь народ возвращается. Проводится акция «останьтесь с нами»! Молодежь делает ставку на Вроцлав!

И продолжает. Так что прежде всего она делает ставку на в хорошем смысле локальность, региональность, Европу не государств, а Европу отчизн. И что для нее малая родина это Нижняя Силезия. Уже не пястовская[113]113
  Здесь: очень давняя. Пясты – первая династия польских королей.


[Закрыть], уже можно открыто говорить, что немецкая, ну и хорошо, что немецкая. Посетите после-немецкий Вроцлав, Бреслау, читайте роман «Призраки Бреслау»[114]114
  Роман М. Краевского.


[Закрыть]! Художники у нас получают от города квартиры и виллы, только одному никогда не дадим, потому что в своей прозе он упорно порочит наш город! Впрочем, слава богу, это пятно уже поблекло и, покрытое бесславием, убежало в Варшаву, где как раз место для таких, как оно. Это уже конченый тип, по его мнению, Вроцлав – это пикеты и пидоры[115]115
  Имеется в виду сам М. Витковский; о Вроцлаве и том, что там называется «пикетами», он пишет в романе «Любиево» (М., 2007).


[Закрыть]. Вроцлав лежит между Прагой, Веной и Берлином, между Россией и Германией, между Швецией и Чехией, какие же противоположности собрались в этом городе и взорвались на Доминиканской площади! Сегодня новогодняя ночь, что вы пожелали бы вроцлавянам в эту единственную ночь?

О да, она была из Вроцлава! Всем сердцем и всею душой она была из Вроцлава, как и «Нижнесилезская Газета», как Ратуша, она была Вокзалом и Музыкальным Театром «Капитоль»! Она была как прянично-реставрированная под китчеватый вкус немцев Рыночная площадь, «кормушка для немцев», потому что такого сажают в пряничном садике, по завышенной цене, а потом его пасут, впихивают в него шашлыки и пиво.

Потому что как раз молодежь возвращается, я тоже была какое-то время на клубнике в Ирландии, но вернулась и выбрала Вроцек! Оставайтесь с нами! Тут перед молодежью открываются все возможности, дотации Евросоюза!

Земля становится все дороже в этом нашем Городе Встреч, совсем как в Германии, и совсем как в Германии цветы растут в горшках и ящиках под окнами, а окна эти закрывают на ставенки веселой пряничной расцветки с дырочками-сердечками!

На реставрированной Рыночной площади сидят хорошо одетые люди и пьют пиво из больших кружек, как в Германии, у нас Октоберфест круглый год!

Мы столько лет стремились, чтобы у нас было «как в ФРГ», и – пожалуйста! – всё есть!

Есть даже свой пивоваренный завод с пивом, чтобы все могли пить пиво и сидеть на пивных террасах под зонтиками в кремовых цветах. На мостовой. Реставрированной, подсвеченной.

Люди работают целую неделю, так почему бы им не пойти в воскресенье на Рыночную площадь и не выпить пива, съесть пиццу.

Запах сытости и благополучия наполняет пространство среди реставрированных стен, но особенно запах рульки.

А это в жизни главное.

А что еще может быть? Ну, чтобы выбоин на дорогах не было, чтобы было красиво и чисто, чтобы в будние дни была работа. А в уикенд пиво на террасе, пицца, в дискотеку можно сходить – у нас прекрасные дискотеки, даже для геев есть, потому что мы на Западе, мы открыты и толерантны! Мы – западный регион и не имеем ничего общего с этой дождливой, католической, закрытой и нетолерантной страной с характерным названием Польша, которая лежит на северо-востоке.

– Извините, – напоминаю о себе покашливанием, – мне сейчас на репетицию. Так что я пожелаю вроцлавянам в эту новогоднюю ночь много любви! Люби, люби, люби! Потому что любовь – это самое главное!

– Какое прекрасное послание! Так и сделаем, на первой же полосе: «Вроцлавяне, любите друг друга! Послание Вальдека Мандаринки». Да, пан Вальдек, кстати, а это правда, что вы… хм, как бы это сказать… что у вас любовь со Стареющей Звездой?

Я положил трубку.

Глава пятнадцатая: совещание

И тут же ко мне приходит сценарист с режиссером и с тем, который по эффектам, – обговорить детали.

– Медийная рука (правая) забинтована золотым бинтом по локоть, под бинтом делаем муляжи ран, ты сорвешь бинты в эффектном месте, после припева «Самоубийство, самоубийство – и темнота в туннеле!». А вот тебе, Вальди, золотой плащ, я тебе скажу, когда его сбросить, а под ним у тебя будет золотой такой…

И почему эти из СМИ никогда не обратятся на «вы»? Видит он меня первый раз в жизни, но он со звездами каждый день, и все друг на друга похожи, так что вроде как со всеми лично знаком:

– Вальди, приятель, расслабься, в случае чего мой телефон 606……. соберись, сделай ресет и рестарт.

Стук в дверь, входят еще три чувака из Варшавы с ноутбуками, я по телефону заказываю для всех для них кофе за мой счет, и они начинают совещание.

– Значит так, там сначала пойдет войсовер, что, дескать, Вроцлав такое магическое место, место взаимопроникновения культур и преодоления границ…

– Чтобы только был виден контент всего этого, а то если не будет контента, мы не вбрифуемся, старик, окажемся в пролете.

– Заметано. Одна баба по анимации прилетает из Гонконга на Страховице в семнадцать ноль-ноль.

– Дело за малым: перезагружаемся, но так, чтобы был контент.

– Я бы конкретно перезагрузился на то, чтобы войсовером шел какой-нибудь известный артист. Допустим, Линда.

– Приятель, все записано уже сто лет назад! А кроме того, у этих с Первой кнопки мы перестаем быть в топе.

– А почему? Ё ризон? Джастифай пли-и-и-из![116]116
  Ваши аргументы? Разъясните, пожалуйста! (искаж. англ.)


[Закрыть]

– А потому что если новогодний бал будет идти пять часов, пятерка плюс полчаса брейков на адверты…

– Нет, нет, это нет, это будет такой контент, что они смогут вбрифоваться в самое начало и всё! Из эсэмэсок будет несколько лимонов, из рекламы столько же, есть спонсоры, так что надо будет уговорить ведущих, чтобы они всё время повторяли, кто у нас спонсоры. А это… Унитазы из Ожарова и Керамическая Плитка Опочно, АО «Сбербанк» и еще что-то там.

– Это, блин, важно, а ты: «еще что-то там»! Идет пост, визуалка, потом анимация с льющимся шампанским, а потом адверт, потом первый брейк, войсовер и входит Гражина! Только пусть будет повнимательнее с кабелями. А ты, Вальди, сидишь на дне большого бокала шампанского внизу под сценой и аппаратная тебя миксует. Так что можешь спокойно сделать рестарт, позволить себе чилл-аут, спокойно лежать и пердеть в бокал. Он из такого пластика, а там есть еще анимация, что пузырьки идут. И еще запомни: Каммель объявляет тебя, аплодисменты, бокал начинает выныривать из-под земли, а ты поёшь под фонограмму в бокале вплоть до момента, пока бокал не остановится.

Стареющая Звезда будет падать сверху на тросе, но только под припев «I can’t dance, I can love», как это было в Ополе, и вы вместе поете припев, у вас будут обычные микрофоны, но все равно будет под фонограмму, так что не удивляйтесь, что они будут отключены. И как следует раскрывай рот! В кульминационный момент на ней загорается надпись из лампочек «Пиво такое-то и такое поздравляет с Новым Годом». Зато «Самоубийцу» ты поешь сам. При словах «любовь – это поэзия жизни» откидывается часть твоего бокала, получается лестница, и ты поёшь и медленно, с достоинством (нет перил, так что не упади!) спускаешься вниз с этого десятиметрового бокала (но только, Вальдек, медленно, одна ступенька в минуту), ты улыбаешься во весь рот, а народ балдеет, хлопает, свистит, ревет, лижет экран, гоняет балду и исходит дерьмом. Мы сделаем из тебя такого идола, что девушки, только увидят тебя в телевизоре, сразу хвать бутылку от шампанского и горлышком себе под юбку. Так что ты не сутулься. Ты должен так рассчитать, чтобы выйти на сцену как раз в тот момент, когда начнется припев. Встаешь – и самая широкая (на какую только способен) улыбка, отбеленные зубы, живот втянут… и не сутулься ты, ядрён корень, как в Ополе! Стоишь на подмостках, улыбка чтоб была с зубами, самое малое три секунды, чтобы верхние и нижние зубы показать, потому что снимают. Тогда они сильнее всего орут, уже кипятком ссут, а ты своим знаменитым голосом в микрофон: «Приветствую Вроцлав! Я люблю вас! Оставайтесь с нами!» (только ничего не перепутай, не то головы полетят). Потом своим знаменитым широким жестом набрасываешь золотую накидку, обшитую серебряным мехом, и после слова «dance» срываешь бинты, а там у тебя красным написано: «Любите друг друга» и маленькими буковками: «Кафельная Плитка Опочно»… ну, потому что уперлись и всё тут, ни в какую… Только здесь тоже задержись, потому что будут снимать. Умоляю тебя, не завали нам эту сцену! Не строй глупые рожи, потому что ты на телеби-мах и тебе делают наезды, то же самое в прямом эфире. Сейчас придет тетка и что-нибудь придумает с этим твоим прыщем. Слева от тебя на сцене стоит автомобиль-приз, но это только бутафория, только показать людям, что, мол, есть на самом деле. Не опирайся!!! Справа от тебя – привлекательные охранницы, которые показывают чемодан с деньгами – тоже приз в теле-радио-конкурсе, их там всего сто тысяч, тоже бутафория, но народу это надо: он верит только собственным глазам, чек ни на кого не производит впечатления. А как запоешь «Самоубийцу», то на словах «Топот, бег в вечность» бежишь в сторону публики и останавливаешься на самом краю, можешь даже кому-нибудь подать лапу, только смотри внимательно, кому подаешь. Задержись, зафиксируй момент.

Только умоляю тебя, заклинаю всем, чем только можно, не пытайся танцевать, даже не думай об этом, даже не дергайся в такт музыки, иначе будет КАТАСТРОФА! Ты должен не выпускать из поля зрения Старуху (так он за глаза называет Звезду), потому что у нее какие-то старосветские тенденции с концертов прошлых лет: нести какую-то отсебятину, пиздеть, что, дескать, любит, что, дескать, любовь, что цветы, что весна, а зимой – что зима, а еще она любит показать свою независимость и что она не подчиняется общему сценарию, а года теперь не те, когда можно было позволить себе быть женщиной-цветком, теперь все просчитано до секунды, потому что, например, реклама опочнинской керамической плитки и унитазов идет за пять минут до полуночи, в самый что ни на есть прайм-тайм! И только она начнет разводить канитель, ты ее сразу за фалды и со сцены! Или еще хуже, наследие конкурсов советской песни, подсмотренное у Аллы Пугачевой: идет сольная партия, она опускает микрофон на уровень груди, опускает голову и пятнадцать минут делает «серьезное задумчивое лицо». Если дело дойдет до этого, позволяю тебе даже танцевать, лишь бы вывести ее из этого состояния. До скорого, господа, не прощаемся, но покамест сваливаем. Однако самое главное – как ты кончишь. В конце песни «Самоубийца», автобиографичной, в полном соответствии с названием, раздается выстрел. Типа того, как открывают новогоднее шампанское. У тебя будет (сейчас тебе стилист принесет) такой аппаратик, и только ты услышишь выстрел, в ту же самую секунду нажимаешь скрытую в рукаве кнопку и тут же заливаешься кровью, в смысле красной краской. Падаешь на землю, считаешь до трех, но не быстро считаешь, и тогда входят три качка, одетых под санитаров, и выносят тебя.

Возвращаешься только после того, как тебя окончательно вынесут. У тебя не будет времени на бисы, возвращаешься весь в крови, прощаешься, люблю, мол, Вроцлав, Город Встреч и т. д., и весело бежишь к левой кулисе, а Старуха – к правой. Не перепутайте стороны! Можешь даже весело подпрыгнуть, весело повисеть на трубе, есть там такая, в подскоках на прощанье можешь еще ручкой махнуть – и все, исчезаешь. После тебя выходит Марыля Родович, так что не столкнись с ней в кулисе. Ну, чао, бай-бай, сейчас придет тетка, мордочку тебе сделает, вот тебе мой телефон. А тут все пропечатано в брифе. Ну, идите, парни. Закурить даже некогда. Все время гости.

Глава шестнадцатая: парикмахер

Стук в дверь. Парикмахер, тетка[117]117
  Здесь: гей.


[Закрыть] из Ва-вы, одет в черную шляпку набекрень и с проколотыми бровями, разумеется, сросшимися. Разумеется, небрит.

– Привет, Вальди. Ка-а-ак? Ударим по волосам? Очаруем? Хайр, они же макароны – самое важное, как без макаронников – «Дольче Вита», «Дольче Габана», – так и без макарон вообще нет гламура, ка-а-ак? Петь без хайра можно в какой-нибудь опере, но в шоу-бизнесе хайр и гламур – сладкая парочка, самое то! So. What we have here? Волосы скорее с тенденцией к жирности? No problem! First: we wash and condish your hair. Как надо вымоем, a потом я сделаю massage с маслом. You want oil? We have oil![118]118
  Итак. Что мы здесь имеем? Никаких проблем! Первое: мы моем твои волосы и ублажаем их. Ты хочешь масло? У нас есть масло! (англ.)


[Закрыть] Чилл-аут, пли-и-из!

И начал мне макароны раскатывать пальцами по скальпу. Приятно.

– Ну и волосы у тебя, Вальди, Вальди Бакарди, я могу так обращаться к тебе, ка-а-ак? Длинные. Красивые. Охренительный ты пацан, знаешь? Можно один такой волос вырвать себе на память? Или лучше так: когда у тебя сам какой-нибудь выпадет, я тогда из раковины возьму. Буду чтить как святую реликвию! А можно два? Потому что я, Вальди, в моем эксклюзивном салоне в Ва-ве, рядышком с Бураковской, рядышком с Аркадией («И с Повонзками», – пробурчал я иронично), я в этом моем чуть ли не самом дорогом в Варшаве салоне, с тенденцией не дешеветь, основал, понимаешь, такую галерею волос великих людей. У меня там в золотых рамочках волосы Иоли Рутович, Кубы Воеводского, Каси Фигуры, Богуся Линды, Кристины Янды, Миши Пирога, Миши Вишневского, Миши Витковского, Миши Котерского, причем, с тенденцией на новые экземпляры… Твои в самой лучшей рамке будут, в центре над конторкой, где я веду запись. Хорошо, теперь так: у тебя волосы скорее с тенденцией сечься на концах? Тогда я наложу маску такую-то и такую. Кася Фигура, еще перед своим знаменитым бритьем под лысого, короче, раз пришла ко мне Кэти, а теперь ходит к Яге, это рядом со мной.

Тут он намазал меня, обмотал голову целлофаном и под сушилку, что с собой притащил.

– А у вас на этой вашей кнопке что, пиписьки, ка-а-ак? Я, конечно, больше всего люблю ТVN с тенденцией на TVN Style. Рубика[119]119
  Петр Рубик (р. 1968) – польский поп-композитор, виолончелист.


[Закрыть], но волосы у него – это что-то с чем-то! У Виллас, кажется, парик. А теперь расслабься на пятнадцать минут с тенденцией на двадцать, я тебе спинку помассирую.

Массирует, массирует, приятно, приятно. Фул чилл-аут. Потом снял с меня целлофан, смыл маску, расчесал и говорит: легкая филировочка, чуть-чуть проредим, ничего не укорачиваем и выпрямляем. Выпрямление – это основа. Проредил, высушил, наложил сыворотку и еще что-то очень, наверное, дорогое, потому что страшно разволновался, что у него есть даже такое. Волосы поскалывал такими скрепочками, зажимчиками, чтобы всегда только одна прядка была в работе, и эту прядку так проглаживал разогретым утюжком, что она становилась как проволока и пар из нее валил. А цвет платиновый блонд. А как волосы выпрямил, то их сразу стало в три раза больше против того, что изначально было.

– Видишь? Утюжок – это основа. Глянь, какие у тебя волосы, Вальди Бакарди. Они там внизу дали бы себя убить за такие волосы. Что аж ходят сплетни на Козачке, что на тебе парик. Если понадобится тебе парик, милости просим ко мне, у меня много волос. Я вообще хочу сделать один большой парик из всех моих волос всех великих людей, ка-а-ак, нормально? И назову его «медийным париком» и выставлю на аукцион в «Аллегро». Представляешь, сколько бы такой стоил?

Нанес пенку с золотым брокатом и сразу волосы стали совсем золотыми, окраска за минуту.

Смоется после трех помывок – сказал, лаком закрепил, потому что на улице ветер, взял у меня с десяток волосков, запаковал в мешочек, я буду там с тобой, Вальди, если что надо будет поправить, а теперь пока, чао, бай-бай, я живу в Ва-ве в «Шуха Резиденс», так что встретимся на кофе с тенденцией на больше, ты где живешь? А, «Вилянов-1», у меня там масса знакомых!

В ухо не стал целовать, чтобы не разрушить прическу.

– Лечу к Доде, к Марыльке, о боже, вот у этой волос-то, что у меня в…

И исчез.

Сразу пришел тетка-визажистка, со свисающими с задницы дырявыми портками, в золотой бейсболке, в расшнурованных, ясно дело, найках. Спрашивает, есть ли у меня на что-нибудь аллергия. Нет. Кроме как на теток из Варшавы – говорю я про себя. Повязочку мне на волосы наложил, весь лоб открыт, и начинает с бритья. И говорит, как на автоответчике:

– Сейчас я сбрею вашу щетину, она у вас скорее жесткая, с тенденцией к очень жесткой, поэтому я применю для смягчения специальные масла, потом наложу…