Текст книги "А другого глобуса у вас нет?.."

Автор книги: Михаил Вершовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

А ведь и то сказать надо, что в парламентах этих не только цитаты с забора в ход идут. Иногда тотальное раскрепощение – забота, как мы установили, о здоровье – само в свою очередь немалую угрозу тому же здоровью представляет. Секретарь японского парламента Мизуно Горо не так давно сетовал на опасности своей профессии: «Конечно, если член палаты выкрикивает оскорбления, я все это записываю. Но случалось, что у меня отнимали мой блокнот, а один стенограф лишился зуба при столкновении с летящей пепельницей». (Умеют они там, на Востоке, вот эдак красиво завернуть. То есть, не так, что заехали там пепельницей в рожу, а именно некое столкновение с неким едва опознанным летающим объектом, неизвестно кем в полет отправленным).

А на Тайване, что от Японии в общем-то недалече, парламентские бои – в самом наипрямейшем смысле – происходят с регулярностью обязательной. Там если какая сторона неудобный для другой стороны вопрос на голосование тщится вынести, так тут же представители этой обиженной стороны к микрофону несутся, выдирают его с корнем и тем же микрофоном негодяев лупцевать принимаются. Не без того, конечно, чтобы на сдачу нарваться. В общем, баталия происходит и массовая, и бурная. С разбитыми носами, вывихнутыми жевательными аппаратами и прочими боевыми ранениями. И не раз-другой, а, как я уже сказал, с регулярностью. Обязательной.

Один тайваньский профессор политических наук так это объяснил корреспонденту газеты «Бостон Глоуб»: «Это, может быть, не очень цивилизованно, но зато политически эффективно». Почему? Потому что электорат раз за разом выбирает именно тех депутатов, что себя в боях наиболее активно зарекомендовали. (Кстати, в чем-то даже и здоровый подход… Опять же оно и зрелище, без которого нам как без хлеба. На мой взгляд, куда как испанской корриды благороднее. Лично мне гораздо приятнее на политика с расквашенным носом смотреть, чем на бедолагу-быка, которого какой-то там живчик все норовит чем-то проткнуть. Потому что ни один бык мне в жизни ни единой гадости не сделал.)

Порой, конечно, и более кровавые стычки имеют место. Как оно недавно в далекой африканской стране с экзотическим названием Зимбабве произошло. Где один член парламента, Леви Гварда, чего-то там предлагал, а другой член, Лазарус Нзарайебани (я, конечно, извиняюсь, но это действительно фамилия такая) с ним упорно не соглашался. И к трибуне, где Гварда стоял, все более и более упорно двигался. А уже придвинувшись вплотную, добил противника неотразимым аргументом, откусив ему нижнюю губу, да еще и часть бороды прихватив. (Отчего, говорят, потом сильно закашлялся – а ведь могло и стошнить, все-таки волос во рту…)

А в новой стремительно перестраивающейся Албании так и вообще два не просто парламентария, а два лидера схлестнулись. Они там у себя налоговую реформу обсуждать принялись, и тут-то лидер партии социалистов Гафур Мазреку с лидером партии демократов Аземом Хаждари маленько и не поладили. Сперва дело на вербально-заборном уровне у них шло, а уж потом принялись друг другу и физиономии рихтовать. До некоторой даже крови, которая, как оказалось, была не последней. Потому что через два дня главный социалист Мазреку явился в парламент уже с пистолетом и четыре пули в главного демократа всадил. (Что интересно, не убил до самой-то смерти. Живучий они народ, политики. Очень живучий.)

И тут на издержки молодой нарождающейся демократии списать ничего не получается. Оно и на других широтах-долготах ничем не лучше. Да вот вам хоть Англия – Великая Хартия Вольностей, колыбель европейского парламентаризма, и все такое прочее. А и там политик – существо крайне озлобленное и даже вот (как и в Зимбабве) кусачее. В 1997 году парламентарий-лейборист Кен Брукман в поезде с каким-то там пассажиром заспорил – да ухо ему и отгрыз. Вы скажете, что в поезде же, а не в парламенте. А я на это отвечу, что в британском парламенте партии оппозиционные друг напротив друга сидят, а не рядом. И еще к тому же стол длиннющий между ними стоит. Их на ближний контакт запусти, так они друг другу не то еще пооткусывают. Не без повода же их и развели так кардинально.

Вот вам и «политесы», и лексика парламентская с парламентскими же прочими манерами. Причем – хоть я векам минувшим не защитник – прогресс этот стремительный, по-моему, все же в нашем веке обозначился. Да вот вам для сравнения, один хотя бы и случай.

Который меня в юности забавлял немало, а сейчас разве что ностальгию и способен вызвать. Вычитал я как-то, что во времена Ливонской войны царь-государь московский пробовал с Англией военный союз заключить. Иван Васильевич на том настаивал, да и королева ихняя вроде не возражала. А вот совет королевский договор ратифицировать-то и отказался.

Отчего Грозный наш царь остолбенел просто. И отписал Ее Величеству эпистолу, полную горького недоумения: «И мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владееш… а ты пребываеш в своем девичьем чину как есть пошлая девица».

Думалось мне в те далекие дни, что уж больно круто государь всея Руси по адресу коллеги высказался. Больше оно так, конечно, не думается. Да вы и сами сопоставьте – что такая вот «пошлая девица» тянет против, скажем, «сволочи е…ной». Прогресс, как говорится, налицо. На всю, то есть, морду – современным парламентским языком выражаясь.

Нет, что ни говори, а народ они – политики – совершенно особенный. Чего-то у них по сравнению с прочей массой в большом избытке, а что-то, наоборот, в сильном дефиците пребывает – до полного иногда отсутствия. Что в народные трибуны двигать не каждому дано, так это еще те же древние подмечали. Вот как древний один грек, Аристофан-драматург, об одном своем персонаже высказался:

«Ты имеешь все, что нужно популярному политику: ужасный голос, отвратительное воспитание и вульгарные манеры».

Качественно, то есть, оценил. А уже в наше время к вопросу этому, как оно и положено, более научно подходить стали, с мерками в некоторой степени и количественными. С небезынтересными, надо сказать, результатами. Так, исследование, проведенное ученым людом в одной только ассамблее штата Мэриленд, показало, что в законодательном собрании пребывает алкоголиков (которые в данной научной работе были уклончиво названы «крепко пьющими») в три раза больше, чем оно в целом по стране наблюдается. (Предвижу недоверчивое удивление российского читателя, но с наукой не поспоришь.) Иначе говоря, борьба со стрессом в политике ведется не только планомерная, но и по всем фронтам.

Кстати вот тоже о выпивке. В Бразилии, похоже, пьют меньше (ну, жара там, климат влажный, а может, выпивка дорогая), но и там проблемы с этим нет-нет, да и возникают. Городской совет в Капао да Каноа так даже единогласно порешил, чтобы у них в мэрии анализатор дыхания приобрести и установить. И все из-за того, что один член совета, Дельчи Романо, как напьется, так поперек повестки дня и прет, проекты идиотские задвигает, в общем, устраивает вместо работы цирк. А поскольку трезвым он в мэрию вообще никогда не являлся, то и решено было: пусть нас наука рассудит. Но чтобы буйному депутату обидно не было, в трубочку теперь все будут дышать. Чтобы никакой дискриминации. Я это к тому, что не обязательно целую ассамблею выпивох иметь для жизни тяжелой. Иной раз и один даже алкаш при власти ого-го накуролесить может. Как бы оно российскому читателю, опять-таки, странно ни показалось.

Но вернемся, однако ж, к науке. Еще более интересные данные были получены Каледонским университетом в Глазго. Исследование проводилось в течение трех с лишком лет, а результат его свелся к тому, что политики массово демонстрируют черты поведения, присущие… психопатам-уголовникам. Иначе говоря, и те, и другие слеплены в принципе из одного и того же человеческого теста. (Что, в общем-то, и невооруженным глазом рассмотреть несложно. О чем мы-то с вами столько уж времени тут распинаемся?)

Причем руководитель проекта, Дэвид Кук, пожаловался, что с зэками-психопатами работать куда как проще, поскольку в отличие от них политики «не любят, чтобы их изучали». Я думаю, свои резоны у них для такой нелюбви очень даже есть. Потому что профессия их или, скорее, призвание и впрямь материал не столько для истории поставляет, сколько для клинической психиатрии – с самой, как мы видели, древности и начиная.

И народ – пусть даже на уровне сугубо подсознательном – это, сдается, понимает хорошо. Как оно опрос в Бирмингэме, штат Атланта, и показал. Среди тамошнего населения обследование провели (в пугающей несколько форме). Главный вопрос был такой: есть у вас, скажем, бомбоубежище на случай ядерной войны, и тут как бы та самая война и случилась, а в этом вашем убежище вдруг лишнее место оказалось – так кому бы вы его предоставили?

Далее следовал список профессий: учителя там, пожарные, таксисты, и так далее. Так вот, интересующее нас здесь существо по имени «политик» с огромным отрывом последним в списке оказалось. Не уступив его ни налоговым инспекторам, ни журналистам, ни даже адвокатам. Что, в общем-то, и понятно. Вам очень бы улыбалось в таковской термоядерной ситуации еще и господина Нзарайебани с собой прихватить, каким бы там светочем он в своем зимбабвийском парламенте не числился?

И вот, с одной стороны, понимает как бы народ (мы с вами, то есть). А с другой стороны, с поразительным упорством тот же народ (опять-таки мы с вами) близняшек от политики в то самое вожделенное кресло и всупонивает. Каждый божий раз надеясь, что уж новый-то будет и менее злобен, и менее жаден, и менее туп. И каждый же раз норовя потом себя за локоть тяпнуть.

И картина эта печальная о нас с вами, ребята, тоже кое-что говорит. Это ведь мы с вами так и существуем, с укоризной на зеркало поглядывая.

На какие– то вещи, правда, скидку избирателю можно и сделать. Ведь по росту или там цвету глаз не определишь кандидата -садист он, вор или еще чего похлеще. Но идиота не разглядеть? Это конкретно в наш с вами огород камушек. Что-то у нас на этом фронте неблагополучно.

Согласен, политики в массе своей все-таки дураки «зимние». Есть такая классификация, уж не помню, где и кем впервые предложенная. И по классификации этой «летний» дурак – он весь как на ладони. Его увидел только, и сразу ясно – дурак. И такой понятный дурак, что даже светится весь. Насквозь.

А с дураком «зимним» это вот как происходит. Приходит, скажем, человек – очень даже интеллигентного вида, пальто, шляпа, шарф, портфель там при нем, и все такое прочее. И вот он портфель ставит, шляпу снимает, пальто на вешалку вешает, открывает рот… и тут-то вам становится ясно, что пришел ДУРАК.

Так вот, как я и сказал: политик – он из дураков «зимних». Из тех, что рот открыл, и… Но братцы вы мои, он же по биологии своей и по долгу службы рта вообще не закрывает ни на секунду! И тут не надо уже «а у него пиджак такой красивый был клетчатый», или еще что в этом роде. Пиджак, не спорю, был (не голышом же он на массы-то выскакивал), но ведь и рот с самого первого мгновения не захлопывался.

Так что все эти пиджаки, юбки да смокинги не какими-то зелеными инопланетянами под белы рученьки проведены да в лакомые кресла задом воткнуты. А вот этим вот самым типом – тем, что в зеркале.

Но поскольку ты, читатель, все-таки книжку эту купил (или спер, допустим) не для того, чтобы тебя налево и направо в ней полоскали (на такое дело на всех континентах Пьеры Трюдо припасены), то предлагаю я для душевного отдыху поразвлечься немного. Снять, так сказать, негатив. (Что не значит, что позитиву мешками насыпано будет.) И предлагаю я для такого дела – игру.

Я вот сейчас изложу тут десяток-другой коротеньких историй из жизни и деятельности самых что ни на есть настоящих политиков, а ты против каждой истории этих самых политиков и оцени. То есть, ежели по мнению твоему герой или там героиня истории гении, напиши на полях гордый «ноль» (по причине тотального отсутствия идиотизма). «Пять» у нас пускай будет для ни то, ни се – средний, стало быть, человек, как тот, что в зеркале. «Семь» – это вполне уже приличный придурок. Ну, а «десять» – круглый, законченный и неизлечимый идиот. Простые, в общем-то, правила. Любому из наших вполне по плечу.

Оно, кстати, не всегда такая уж развернутая история будет получаться. Иногда фраза, по какому-нибудь там случаю выданная. Ничего страшного, что фраза. Это вот как раз тот случай, когда человек и портфель поставил, и шляпу снял, и пальто на вешалку повесил. После чего фраза, позволяющая диагноз поставить, и случилась. Ну так что – поехали?

Конгрессмен штата Северная Каролина Генри Олдридж во время дебатов в 1995 году о субсидировании абортов для малоимущих женщин так сформулировал свою точку зрения на предмет дискуссии:

«Факты показывают, что у женщин, которых насилуют – действительно насилуют – соки не выделяются, половые функции не включаются и беременность не происходит. Медицина тоже говорит, что этого практически никогда не происходит… Чтобы забеременеть, нужно сотрудничать в этом с мужчиной. А какое же сотрудничество может быть при изнасиловании?»

В 1990 году Дэвид Уолтерс, кандидат в губернаторы штата Оклахома, пообещал кому-то должность в обмен на пять тысяч долларов взноса в его избирательную компанию. Конгрессмен того же штата Кеннет Конверс разговор услышал и сообщил куда положено. На слушании дела честняга Конверс, бурля искренним гражданским негодованием, заявил:

«То, что сделал Уолтерс – очень, очень неэтично. Это никак нельзя делать самому – такие вещи поручают обычно кому-то другому.»

Как выяснилось в 1994 году, сенатор штата Южная Каролина Роберт Форд рассылал рекламу своей собственной компании по торговле автомобилями (а такие рекламные письма запускаются обычно десятками и сотнями тысяч) за счет казны – или, иначе говоря, за счет налогоплательщиков. В свое оправдание он, пожав плечами, заявил следующее: «Я во всех этих этических законах (?) ни черта не понимаю».

Конгрессмен штата Миссури Бетти Лонг в 1994 году предстала перед судом за… кражу солонки и перечницы в ресторане, где она за месяц до того была на устроенном для законодателей ужине. «Виновна, ваша честь, – покаянно призналась мадам Лонг. – Но до сих пор не пойму, как эти вещи попали ко мне в сумочку…»

В 1993 году конгрессмен штата Джорджия Джимми Бенфилд притащил в здание конгресса «дилдо» (искусственный мужской член, который можно приобрести в любом секс-шопе). Почтенный законодатель прогуливался по коридорам конгресса, привязав указанную штуковину в положенное место и прикрыв ее фартуком. При виде идущей навстречу особы женского пола, конгрессмен Бенфилд задирал фартук, демонстрируя угрожающих размеров аппарат (что он, кстати, проделал и с 14-летней ассистенткой, работавшей в здании).

Мэр Чикаго Ричард Дейли, во время студенческих волнений 1968 года:

«Полиция была там не для того, чтобы провоцировать беспорядки. Она была там для поддержания беспорядка!»

Он же на пресс-конференции по тому же поводу:

«Не морочьте мне голову фактами!»

Мэр Нью– Йорка Эд Кох:

«Если ООН вздумает переехать из Нью-Йорка, об этой ООН больше никто никогда не услышит!»

Он же, отвечая в дискуссии о переселении душ на вопрос, кем бы он хотел быть в следующей жизни:

«Я снова хотел бы быть только мной!»

Уже упоминавшийся нами президент США Кэлвин Кулидж («Я думаю, американская общественность хочет иметь президентом напыщенного осла, и я готов пойти ей навстречу») посреди рабочего дня сладко задремал за своим письменным столом. Поспав немного, он вдруг подскочил на стуле и испуганно спросил секретаря: «Страна еще на месте?»

Из его же золотого фонда мудрых мыслей:

«Безработица является результатом того, что люди остаются без работы». (Гашек бессмертен…)

Кстати, одно изречение из этого фонда Кулиджа по сей день цитируется с самым серьезным видом как некая непреходящая истина, выраженная к тому же с удивительными лаконизмом и изяществом. Вот эта мысль: «Бизнес Америки – это бизнес». Я, напрягаясь и так, и эдак, не смог увидеть никакого принципиального различия с той, что приведена выше. Нисколько не хуже, на мой взгляд, выразился незабвенный Леонид Ильич: «Экономика должна быть экономной».

Обращаясь к Республиканской национальной конвенции в 1988 году, президент Рейган порадовал собравшихся следующим афоризмом:

«Факты – убогая вещь». (Подозреваю, что имелась в виду поговорка «факты – упрямая вещь», но и вариант Рейгана не так уж бессмыслен, как может показаться на первый взгляд…)

Он же по другому поводу:

«Деревья загрязняют воздух больше, чем автомобили.»

Во время государственного визита в Бразилию в 1982 году, Рейган встал во время банкета, чтобы произнести тост, который он начал так:

«Народ Боливии!»

(Когда ему мягко указали на ошибку, он тут же расплылся в ослепительной голливудской улыбке, сказав, что немного поторопился, потому что Боливия должна была быть следующей страной в маршруте его южноамериканской поездки. Следующей страной, однако, в плане стояла Колумбия. Поездка в Боливию не планировалась вовсе.)

Опять– таки Рейган -специально для российского читателя:

«Я не лингвист, но мне сказали, что в русском языке слова „свобода“ вообще нет». (Кстати, допускаю, что нимало и не соврал. Могли и сказать. Тамошних «кремленологов» и «русистов» я наблюдал в изобилии…)

Президент Джеральд Форд вскоре после вступления в должность:

«Если бы Линкольн был сейчас жив, он от стыда в гробу бы перевернулся».

Уоррен Остин, американский дипломат:

«Евреям и арабам следует сесть за стол переговоров и разрешить все противоречия, как и приличествует добрым христианам»

Вице– президент США Альберт (Эл) Гор:

«Зебра не может сменить своих пятен»

Вице– президент США Дэн Куэйл:

«Я недавно совершил поездку в Латинскую Америку и пожалел о том, что недостаточно усердно учил в школе латинский язык – тогда я смог бы разговаривать там со всеми людьми»

Еще один американский президент, Джордж Буш (старший):

«У меня есть собственное мнение – и твердое – но я не всегда с ним согласен».

Он же на другой пресс-конференции:

«Это очень хороший вопрос, очень прямой вопрос – и я на него отвечать не буду».

Он же, анализируя августовский путч 1991 года в Москве:

«Я побеседовал с Джимом Бейкером (госсекретарь США), который разговаривал… С кем там Джимми разговаривал, с Янаевым? Нет, вроде не с Янаевым… С Яковлевым, вот! С Яковлевым он говорил».

Когда в 1996 году на территории бывшего царства инков была найдена мумия женщины, которую пресса почему-то окрестила «Хуанитой», президент Клинтон тоже поспешил ознакомиться с сенсацией. После чего радостно заявил журналу Тайм:

«Знаете, если бы я не был женат, я бы ее с удовольствием пригласил на свидание. Ну просто очень симпатичная мумия!»

(Этот отдельно взятый президент весьма почетное место в моей коллекции занимает. Проблема: должен ли я его теперь еще и под рубрикой «некрофилия» провести?)

Он же в ходе борьбы за президентство в 1992 году, отметая обвинения в том, что потреблял наркотики:

«Марихуану я однажды курил. Но не затягивался».

(Понимаю, что фраза эта даже в России могла уже всем оскомину набить. Но не привести ее здесь не могу по причине ее выдающегося идиотизма, а равно и практической полезности. Я теперь, ежели меня спрашивают, говорю, что водку я, конечно, пью. Но избави Бог – не проглатываю).

В 1944 году, на самом пике Второй Мировой войны Фала, собачка президента Рузвельта, заблудилась на Алеутских островах, куда она прилетела вместе с хозяином. На операцию по спасению президентской любимицы были брошены самолеты и поисковые группы, что влетело казне в миллионы долларов. На поднятый в прессе шум Франклин Делано Рузвельт отреагировал абсолютно официальным образом так:

«Я считаю, что вправе чувствовать себя оскорбленным, и я протестую против ложных и клеветнических измышлений, затрагивающих достоинство моей собаки».

Принимая в 1960 году в Белом Доме премьер-министра Канады Джона Дифенбейкера, президент Дуайт Эйзенхауэр торжественно произнес:

«Все присутствующие почитают за несомненную честь принимать сегодня в качестве почетного гостя премьер-министра великой Канадской республики!»

(Допускаю, что писем из Канады Эйзенхауэру никто не писал – иначе он увидел бы на марках портрет главы государства, Ее Величества королевы Елизаветы II. Но, с другой стороны, не такая уж для американцев далекая и экзотическая страна…)

Надо сказать, Канаде и канадским политикам на этот счет в Штатах особенно везет. Когда в 1965 году тогдашний премьер-министр Канады Лестер Пирсон приехал с визитом в США, президент Линдон Джонсон пригласил его на свое техасское ранчо следующим образом:

«Мистер Вильсон, я хочу показать вам настоящий Техас».

Позже, когда Пирсон уже уехал, а до Джонсона, наконец, дошло, что как-то оно нехорошо получилось (не сразу, как видим, дошло – ну да ведь те самые качества и оцениваем), он принялся звонить в Оттаву с извинениями. На что Пирсон спокойно ответил: «Ничего, ничего. Это пустяки, сенатор Голдуотер».

Когда на президентском совете обсуждался вопрос о Кубе и связанных с ней проблемах – эмбарго, военная помощь анти-кастровским элементам и прочее – госсекретарь Хейг, удивленный тем, что проблема делается почти что из ничего, сказал Рейгану:

«Вы мне только слово скажите, и я этот е…ный остров в автомобильную стоянку превращу».

(«Стратагема поллитровки» – она же имени Александра Македонского – и по сей день прекрасно себя чувствует в тех же самых высоких кабинетах. А куда ж она денется?)

Конгрессмен Тим Мур вынес на обсуждение в конгрессе штата Техас предложение: объявить благодарность законодательного собрания Альберту де Сальво за его самоотверженную деятельность во имя «своей страны и своего штата.»

В проекте резолюции говорились среди прочего, что «этот внимательный к нуждам других джентльмен позволил многим – и особенно одиноким – людям по-новому взглянуть на проблемы, касающиеся их будущего. Штат Массачусетс официально отметил его деятельность и нестандартные методы решения демографических проблем и прикладной психологии».

Тут стоит заметить, что все, сказанное в проекте, было правдой до единого слова. Знаменитый на всю Америку де Сальво – или, как его обычно называли, «Бостонский душитель» – действительно нагнал страху на население Бостона, заставив каждого дрожать за завтрашний день и уменьшив народонаселение на десяток-другой человек (за что и был – официально, как Тим Мур и указал – штатом Массачусетс приговорен к смерти).

Надо думать, конгрессмен Мур решил поразвлечься, пошутить, снять стресс однообразных и унылых заседаний. В таком разе шутка удалась на все сто. Предложение Мура конгрессом штата было принято с ходу – единогласно и с энтузиазмом.

(Участникам игры: здесь почтенных законодателей логично оценивать в целом – как единый и слаженный организм.)

В 1994 году конгрессмен штата Канзас Мелвин Нойфельд пытался набрать нужные голоса для проталкиваемого им законопроекта. Его коллега, Ричард Олдритт, обработке не поддавался, и тогда Нойфельд пригрозил, что настучит жене Олдритта о его похождениях с другими дамами. Тут, конечно, Олдритт обещал подумать, но подумав, все-таки проголосовал против. За что и был наказан – друг Мелвин как обещал, так и сделал. Настучал, то есть, по полной программе. И… схлопотал разбирательство в комиссии конгресса, которая занялась уже его собственной особой – на предмет, как вы понимаете, шантажа.

Окружной судья Хью Блэк (выборная должность – мы же здесь в подавляющем большинстве случаев с народными избранниками дело имеем) был в 1997 году уличен в том, что из своего рабочего кабинета в здании суда названивал по номерам «телефонного секса» (где вам за несколько долларов в минуту жарко надышат в трубку и наговорят вещей, которые не на каждом заборе пишутся). Этой специфической услугой почтенный представитель закона воспользовался 124 раза (причитающиеся за предоставленную «дистанционную эротику» денежки включаются в телефонный счет, так что карман самого судьи Блэка нимало не пострадал). В отставку судья все же подал, а мотивировал ее тем, что стал испытывать «все более серьезные проблемы со слухом». (Что может быть и правдой, хотя… куда же он в сеансах телефонного секса трубку-то прикладывал?)

А окружной судья в Оклахоме Мелинда Моннет в 1994 году стала предметом разбирательства в верховном суде штата. Причем речь шла именно об интересующем нас предмете: насколько госпожа Моннет ориентируется в окружающей ее реальности. Оказалось, неважно ориентируется. Среди прочего верховный суд убедила в этом история развода судьи Моннет. Ну, развелась и развелась – с кем не бывает. Но уже через два месяца после этого своей немалой, уверяю вас, властью постановила, что бывший муж имеет теперь право ее… удочерить. Каковой акт сама же официально и утвердила.

Опрошенные верховным судом однокашники Мелинды подтвердили, что и во время учебы на юридическом факультете она была «более чем странной». (Что не помешало одним людям ее кандидатуру на выборах выставить, а другим за нее проголосовать. Утвердив тем самым на судейской должности).

В 1994 году в той же Оклахоме сенатор Джон Монкс страстно выступил в защиту петушиных боев, которые сенатор неизменно называл «спортом». Любопытна аргументация Монкса в защиту любимого развлечения:

«Первое, что сделают коммунисты, захватив власть в этой стране – запретят петушиные бои, вот что они сделают!»

Городской совет в Оук Гроув, штат Кентукки, пытался разобраться с проблемой: не является ли массажное заведение «Нью Лайф Массаж» просто вывеской для обычного подпольного борделя. Патти Белью, член горсовета, развеяла все сомнения на этот счет. Бордель как бордель, сказала она, и массажистки не массажистки, а самые что ни на есть проститутки. И полицейским там на лапу дают регулярно, чтобы без проблем все так и шло.

Насколько надежна информация, предоставленная уважаемой мисс Белью? Абсолютно надежна, сказала она. «Я сама там работаю».

В Бразилии, в городе Варзеа Гранде, на выборах в городской совет двадцатидвухлетняя Алессандра Гонсалвеш вышла с интересной программой. Она объявила, что если избиратели отдадут свои голоса ей, то она проедет по всему городу на открытой платформе в костюме Евы – то есть, в чем мать родила.

В интервью газете Коррео Бразилиенсе сеньорита Гонсалвеш высказалась не без логики: «Это вовсе не порнография. Это политический маркетинг. Вести политическую кампанию без денег невероятно трудно. А трусы снять – что ж за проблема?»

В Дании в 1994 году Якоб Хаугард, комик по профессии, баллотировался в парламент страны с избирательной программой, в которой он обещал бороться за стандартного размера пылесборники для пылесосов, более разнообразные подарки к Рождеству, а также гарантировал всем избирателям хорошую погоду и всем велосипедистам, коих в Дании великое множество, ветер только в спину.

Хаугард стал членом парламента.

(Для продолжающих игру: здесь оценивать следует, естественно, избирателей).

Конечно, следуя Шекспиру, можно с грустью заметить, что действительно что-то крепко не в порядке в королевстве Датском. Но и на родине великого барда такой цирк случается, что дым столбом. Одна из партий, называющая себя Партия Чудовищного Бреда, регулярно – годами – пытается протащить своих представителей на все мыслимые и немыслимые выборные должности (в чем иной раз и преуспевает!). Программу ПЧБ можно бы вставить сюда целиком, но ограничимся парой предложенных в ней проектов:

– отбуксировать Британию в Средиземное море и тем кардинально улучшить традиционно унылый климат страны;

– обязать владельцев собак кормить своих подопечных фосфоресцирующей пищей, чтобы пешеходы (особенно в темное время суток) могли обходить светящиеся кучки стороной.

Вернемся, однако, в Штаты (где же и наблюдать демократию воочию, как не там). В 1994 году мисс Лесли Элен Перес стала основным кандидатом на пост главы техасского отделения Демократической партии, обогнав многих признанных политиков по числу собранных голосов. Мисс Перес нисколько не помешало при этом ее богатое прошлое. В 1963 она – простите, он – в последнюю минуту избежал смертной казни за совершенное убийство. Казнь заменили на пожизненное заключение, но в 1971 году наш герой уже вышел на свободу.

И не надо обрушиваться на меня на предмет путаницы в родах, падежах, склонениях да спряжениях: «она, он, стала, вышел» и так далее. Вся эта история с мисс Перес мозги запудрит кому угодно.

Потому что в тюрьму она села – простите, он сел – как обычный в половом отношении и довольно-таки уголовного вида и характера мужчина, которого звали Лесли Дуглас Эшли. А уже после выхода оттуда мистер Эшли сменил – тотально и хирургически – пол, отчего и стал (стала?) мисс Лесли Элен Перес. Так что вы уж сами со всеми родами и склонениями разбирайтесь – а заодно и с содержимым черепных коробок тех, кто так радостно кинулся за нее (за него?) свои голоса отдавать.

Легкие отклонения на половом фронте в политике – вещь довольно регулярная. Как показывает и история окружного прокурора (тоже выборная должность, своего рода трамплин в большую политику) в округе Роклэнд, штат Нью-Йорк, Кена Грибеца. Мистер Грибец нанял даму, известную своим профессионализмом на фронте садомазохизма, и подписал с ней контракт, по которому обязался быть ее «сексуальным рабом». Она его лупцевала, как положено, а он – в платьице или мини-юбке – валялся в ее ногах, вымаливая прощение. (Целый гардероб таких платьиц и юбочек хранился в шкафу нашего бравого прокурора.)

История всплыла в 1995 году, и прокурор Грибец в отставку все-таки отправился. Но почему-то никого раньше не настораживало, что при звонке Грибецу автоответчик информировал звонивших наигранно капризным голосом самого Грибеца, что «нехорошая девочка Кенни к телефону подойти сейчас не может».

Потому несколько обнадеживает победа, одержанная Кеном Калвертом в 1994 году в Калифорнии, где он был переизбран в сенат штата – несмотря на то, что до того был арестован полицией во время рейда на подпольный бордель, где сенатор Калверт развлекался, как выяснилось, не единожды.

Нимало не смутившийся Калверт своего конкурента на выборах сразил наповал, обыграв эту неприятную историю самым достойным образом. Соперник его выступал с платформой, направленной на еще бoльшую защиту прав гомосексуалистов (еще бoльшую – это уж представляйте, как можете), а наш бравый сенатор рычал в микрофон налево и направо: «Ну и арестовали! Ну и с проститутками! Так я по крайней мере ДЕВОЧЕК люблю!»