Текст книги "Сокровище Джунаида"

Автор книги: Михаил Шалаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Хватит! Рассказывай.

Порсы вздохнул и начал повествование. По его словам получалось, что вчера вечером он зашел проверить, дома ли поднадзорная («Э-э… у нас тут ссыльная живет, государственная преступница») – это входит в его обязанности как участкового. Поднадзорная оказалась дома, но на вопросы его отвечать отказывалась, вела себя дерзко, и даже грубо («Угрожала донос написать куда надо. Сплошная клевета!»). Когда Порсы пригрозил, что доложит о ее поведении по инстанции, преступница на него напала. Да-да, напала и стукнула бутылкой по голове («Откуда бутылка? Так она же алкоголичка!»), в результате чего он потерял сознание («Да нет, я бы, конечно, справился, но она сзади…»). А придя в себя и не обнаружив поднадзорной, решил устроить у ее дома что-то типа засады, чтобы застать ее врасплох с поличным… («С каким поличным? Ну, это так говорится…»). Так вот, просидев в засаде около часа, Порсы увидел, как она подъехала к дому в джипе, в сопровождении двух мужчин. Это подтвердило подозрения участкового, что она ведет развратный образ жизни, зарабатывая на пропитание проституцией, что для поднадзорных строжайше запрещено. Порсы выждал, пока они войдут, и самоотверженно ворвался в дом, чтобы арестовать всех. Их удалось застать врасплох (участковый, видимо, любил это слово), но, к сожалению, его пистолет был не заряжен, чем и воспользовались преступники. Они напали на него все вместе… особенно один… – при воспоминании об этом «одном» Порсы передёрнуло. А дальше он не помнит, потому что потерял сознание. Видимо, нападавшие решили, что он мертв, и не стали добивать. Поэтому участковый, можно сказать, чудом остался в живых.

Для Аннанияза рассказ пузатого участкового был прозрачен, как моча здорового младенца. Он сразу понял, зачем Порсы пришел вчера в этот домик и за что получил по своей тупой жирной башке бутылкой, которую сам же и притащил… Не понял только, зачем те двое оказались с поднадзорной? Может, она, правда, свои услуги им предложила?… Да нет же, нет! Что они первым делом спросили у Порсы? Где переночевать. Вот и они, наверняка, тоже…

Старый туркмен-уголовник уже устал до смерти, ему уже ничего не хотелось, кроме как упасть и уснуть. Голова отказывалась думать, глаза отказывались смотреть. Но вдруг он услышал, что в разговор вступил сын:

– Как они выглядели, эти двое?

Порсы, не обладающий большим литературным талантом, описал своих обидчиков как мог:

– Один – такой обычный, а второй… даже не знаю… Как гора!

Сапар, преодолевая сон, бесцветным от усталости голосом сказал:

– Отец, это они…

А старый Аннанияз-Гурт, который и сам давно уже это понял, неожиданно для самого себя ответил:

– Ну и хрен с ними… Давайте спать…

Утром он проснулся невыспавшийся и с чувством недоумения: матрас на голом полу, который после дикой гонки по пустыне показался ему мягче и желаннее любых перин, пустая комната почти без обстановки, умывальник у двери, под которым стоит на табуретке таз. Кто-то оглушительно храпел, и это был не Сапар, который лежал рядом с отцом на втором матрасе. Аннанияз оглянулся, и увидел Порсы, который спал на единственном в комнате диване, производя вышеуказанные звуки. Вот сволочь! Старый уголовник нашарил башмак и что есть силы, запустил им в участкового. Тот тревожно хрюкнул – и затих. Но не проснулся. А вот Аннанияз больше уснуть не смог, хотя спать еще хотелось зверски.

Итак, судьба все-таки вывела их на Терминатора. Старый уголовник испытывал немалый соблазн сделать вид, что ничего не случилось, и следовать дальше прямым курсом до Красноводска, а там на паром – и через Баку домой … Сапар, конечно, будет удивлен. Ну и черт с ним! Из-за его дурости они вляпались в эту историю. Хотя… Сам, конечно, тоже виноват. Так что же все-таки делать?

Его размышления были прерваны скрипом диванных пружин: заворочался толстый Порсы. Он встал, подошел к умывальнику, плеснул в рот воды, энергично пополоскал и выплюнул.

Следом проснулся Сапар, сел на матрасе и обвел комнату мутным взглядом.

– Попить ничего нет? – спросил он.

Его вопрос проигнорировали, как излишний. Тогда Сапар встал и тоже пошел к умывальнику. Тем временем Порсы торопливо собрался и пошел к двери со словами:

– Сейчас вернусь! Позвонить надо! И пива принесу! – последние, самые важные слова он выкрикнул уже с порога.

Отец с сыном кое-как умылись, сели за стол, на котором еще стояла тарелка с остатками осетрины, обляпанная пожухшей зеленью. Вокруг вились мухи, создавая вид совершенно отвратительный.

– Ну что делать будем? – нарушил молчание Сапар.

Аннанияз неожиданно для себя самого ответил:

– Ничего. В Красноводск, на паром – и домой, – он реально чувствовал, что их сумасшедшее ралли вытрясло из него все – и желание отомстить, и уголовный гонор, и даже горе стало несколько меньше. Но объясниться как-то было надо: – Мы его и дома достанем. Что теперь, до конца дней за этим трусом гоняться?

Сапар согласно кивнул, ничуть не удивившись. Он видел, что отец уже смертельно устал от безумной гонки. Еще бы: Сапар был куда помоложе, а тоже умотался до полусмерти. Он помахал рукою над тарелкой, разгоняя мух, выбрал кусочек шашлыка получше, оглядел его и бросил назад.

– Ну и правильно, – сказал он. – Хватит в догонялки играть. Может, поедем на базарчик, позавтракаем?

– Порсы подождать надо…

Участковый появился буквально минут через пятнадцать – не иначе, бегом бежал. Он притащил пакет с банками холодного пива и, задыхаясь, сел за стол:

– Не… Не проезжали они через Крас… Туркменбаши. Мне ребята точно сказали. Значит, через Огланлы поехали.

Аннанияз с сыном пили пиво, никак не реагируя на его слова. Потом Сапар сказал:

– Ну что, поедем позавтракаем?

Порсы растерянно поглядел на одного, на другого – не понял, почему его сообщение не вызвало интереса. Однако предложение позавтракать воспринял положительно. Они отправились на базарчик и нашли закуток шашлычника еще приятнее, чем накануне: с утра здесь было чисто подметено, полито, курился ароматный дымок. Толстый азербайджанец, вороша саксаул в мангале, крикнул им:

– Сейчас, подождите! Через пятнадцать минут угли будут!

Они открыли еще по банке пива, наслаждаясь прохладой и чистотой. Диссонанс внес Порсы:

– Да… Что я говорил-то… Я ребятам позвонил – те двое через Туркменбаши не проезжали…

– Мы все поняли, – оборвал его Аннанияз. – Только нам это ни к чему.

– Как – «ни к чему»? – оторопел Порсы. – Я же для вас узнавал!

– А кто тебя просил? – вступил в разговор Сапар.

– Ну… – растерялся участковый, – вы же про них расспрашивали. И ехали в такую даль…

Отец и сын промолчали. Доводы Порсы приводил разумные, возразить было нечего. Да им, честно говоря, и не хотелось уже ни возражать, ни соглашаться, хотелось только скорее попасть на паром и уехать домой. Но у Порсы были другие планы:

– Ну как же… Я же с вами ехать собирался!

– Куда? – равнодушно спросил Аннанияз.

– За этими…

– Зачем они тебе? – задал справедливый вопрос Сапар.

– Они-то мне не нужны. Но там же с ними поднадзорная! – голос участкового предательски дрожал, выдавая крайнюю степень огорчения.

– А она тебе зачем? – лениво поинтересовался Аннанияз.

– Да как вы не понимаете! Если я ее не верну – сам вместо нее в тюрьму сяду! – участковый выглядел уже совсем несчастным.

– А мы при чем? – жестко, в лоб спросил его Сапар. – Связывайся с начальством, организовывай облаву…

– Если начальство узнает – то же самое будет… – то ли вздохнул, то ли всхлипнул участковый. – Может, не посадят, но со службы выкинут – это точно.

Азербайджанец крикнул им, что угли поспели. Они заказали три шашлыка и взяли триста граммов водки. Участковый молчал, сопел и что-то обдумывал. Наконец, между второй и третьей рюмками он сказал:

– Вот что. На паром – так на паром. Ладно. Но только сделаем небольшой крюк: поедем через Огланлы – Аджикуи – Небит-Даг.

– А это нам зачем? – совсем расслабившись от шашлыка и водки, Аннанияз уже ничего не воспринимал всерьез.

– А затем… – неожиданно твердо сказал участковый. – Поедете таким маршрутом – я договорюсь, у вас в порту на посадке проблем не будет. А не поедете – будут очень большие проблемы.

– Да на хрена мы тебе нужны? – попытался вразумить участкового Сапар.

– Одному мне, что ли, ехать? – тоскливо спросил Порсы.

И Сапар понял, что у Порсы та же беда, что у него – он побаивался Терминатора. Или даже очень сильно боялся. И не стеснялся признаться в этом вслух (или почти признаться). Тем не менее неприятности он, видимо, мог причинить вполне реальные. Аннанияз решил на всякий случай уточнить, что он от них хочет. Участковый с энтузиазмом принялся рассеивать их сомнения:

– Здесь недалеко. Крюк – всего километров сто, не больше. Да их там и нет, наверно – просто самый короткий путь выбрали… В Ашгабат уже уехали. Просто надо точно узнать, чтобы доложить.

– Если нет – так что ехать? Все равно ведь тебя выгонят.

– А вдруг есть?

Спорить с ним было бесполезно. Лишних проблем на пароме не хотелось. Вспомнили присказку, что «для бешеной собаки сто верст – не крюк», и согласились…

Паром отходил каждый день вечером, поэтому решили отправляться не мешкая, чтобы успеть сегодня же, да еще иметь в запасе пару часов на непредвиденные задержки. Порсы сел с ними, а на вопрос, как он потом будет добираться из Красноводска, заверил, что проблем нет – у него там полно друзей с машинами.

Доели шашлык, допили водку, взяли с собой в дорогу еще несколько палочек осетрины, с десяток банок пива – и снова убаюкивающая пустынная колея побежала под колеса прыткого джипа. Толстый участковый, конечно, слукавил – крюк был куда как поболее ста верст, но ведь они предусмотрительно оставили про запас два часа… Так что настроение было бодрое, особых проблем не предвиделось. По правую руку высились зеленые склоны Большого Балхана, по левую – уже выгоревшие и безжизненные пески Чиль-Мамед-Кум… Но они не обращали внимания на пейзажи, Порсы не терпелось убедиться, что преступница успела покинуть пределы велаята (по-русски – области), и тогда уже ответственность ложилась бы не только на него, но и на все областное, будь оно неладно, начальство. А всем миром отбиваться легче. Спутникам же его хотелось и того меньше: как можно скорее покинуть эту гостеприимную страну, в которой им больше нечего было делать.

Они миновали монументальные барханы южной окраины песчаной пустыни и запылили по дороге, ведущей к крохотному поселку Аджикуи. Когда приехали, Порсы попросил их остановиться у магазина. Они все вместе вошли в перекошенную дверь, удивились прохладе и со света не сразу увидели продавца, у которого над прилавком торчала только голова.

– Здравствуй, хозяин! – громко поздоровался Порсы, привычно ожидая, что его полицейская форма вызовет должное уважение. Но продавец, молодой парень, не переставая жевать спичку, ответил только вялым «Салам!». Участковый решил не обращать внимания на неуважительное поведение молокососа и сразу перешел к делу:

– Здесь машина вчера не проезжала – иномарка, джип?

Парень еще пожевал и лаконично ответил:

– Три дня назад одна, вчера одна.

Порсы озадачился:

– Три дня назад?

Продавец не удостоил его ответом.

– А где они теперь?

Парень мотнул головой в сторону:

– Куда-то на колодцы поехали (оказывается, знал все-таки подлец – просто ленился объяснять!).

Видимо, обалдев от такого неожиданного ответа, участковый задал совсем уж дурацкий вопрос:

– Зачем?

Парень скривил губы и презрительно пожал плечами. Он не обязан знать, зачем ездят в пески всякие сумасшедшие.

Тут Аннанияз решил, что пора уже вступить в переговоры ему:

– Какие из себя – рассказать можешь? – свою просьбу он поддержал десятидолларовой бумажкой.

Продавец среагировал адекватно, взял бумажку и в привычной ему лапидарной манере сообщил:

– Первые – вроде иностранцы, двое. С ними один наш. Вторые – одна наша, двое не наши. Русские.

Аннанияз все понял. Кто такие первые – его не интересовало, но кто такие вторые – он понял. Тут только дурак бы не понял.

Они купили еще холодного пива, причем продавец, с которым в последние дни расплачивались долларами чаще, чем манатами, ничуть не удивился. Он остался сидеть на месте, а они вышли, уселись в джип, и теперь им предстояло решить куда более сложный вопрос: что теперь делать? Ехать на эти проклятые колодцы или не ехать? Но тут опять подал голос Порсы, обремененный ответственностью и страхом за свою жирную задницу:

– Давайте доедем! Тут недалеко. Я только ее заберу – и назад, в Красноводск… в Туркменбаши… – и, заметив их скептические взгляды, заверил: – Вы не бойтесь, у меня пистолет есть!

Отец с сыном не выдержали – расхохотались.

Порсы понял их смех по-своему:

– Не верите? Вот! – он вытащил из-за пояса табельный «Макаров».

– А патроны-то на этот раз не забыл? – давясь от смеха, спросил Аннанияз.

– Нет… – обиженно буркнул участковый и засунул пистолет назад за пояс.

– Ну что, – утирая с глаз слезы, сказал Аннашка-Туркмен, – раз у нас есть страшный Порсы с пистолетом – давай съездим, посмотрим, что там за Терминатор…

Веселье сразу кончилось. Сапар глянул на отца коротко и серьезно, словно пытаясь о чем-то предупредить. Аннанияз его сигнал принял и успокоил:

– Я, сынок, не фраер. На рожон не полезу, как твои урки. Мы сначала осмотримся, а там решим…

Участковый слушал их, ничего не понимая.

Сапар тронул машину и свернул с дороги на широкую верблюжью тропу, протоптанную невесть когда. Он ехал медленно, тщательно объезжая камни и ухабы, внимательно оглядывая всю округу. Видимо, потому и съехал с тропы далеко вправо, и вскоре путь ему преградили большие камни. Пришлось остановиться. Порсы что-то пискнул с заднего сиденья, но Аннанияз показал ему кулак: молчи! С этой точки они увидели джип, поставленный между двух камней, так что его невозможно было увидеть с верблюжьей тропы, которая была здесь вместо дороги. Другими словами, его спрятали. Спрятали те, про которых продавец сказал «два иностранца и один наш». Сапар понял это, приглядевшись, и тихонько сказал отцу:

– Там «форд». А у Терминатора – «мицубиси».

Тот кивнул. Возле машины не наблюдалось ни малейшего движения. Тишину нарушала только здоровенная черная муха, которая гудела и билась в стекло, мотаясь над пакетом с осетриной.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Аннанияз. – Что они тут делают?

Постояли еще немного, обозревая окрестности и пытаясь услышать что-нибудь кроме наглой мухи. Ничего. Пустота и тишина.

– Давай проедем еще немного, – наконец подал голос Аннанияз.

Его сын завел мотор и медленно тронулся вперед. Толстый Порсы под влиянием обстановки вдруг заробел и не издавал ни звука – только напряженно сопел. Огибая невысокий, метров десяти, бархан, Сапар вдруг остановился.

– Ты что? – негромко спросил отец.

– Не надо, чтоб нашу машину видели. Лучше пешком пройду – посмотрю, что там.

Он не торопясь прошел вдоль кромки песчаного холма, пока ему не открылась странная картина: вдалеке на каменистой площадке стоял джип «мицубиси-паджеро», к которому был приспособлен наподобие тента кусок брезента, а у гребня соседнего бархана лежали два человека, очевидно, за кем-то наблюдавшие. Сапар тоже спрятался за камнем – чисто инстинктивно: раз уж здесь идет игра в прятки, надо соблюдать правила… Он оглянулся – его «ниссан» был невидим за перегибом бархана, и ему вдруг стало жутковато в этом странном месте. Сапар подумал, что надо разворачиваться и уезжать отсюда к черту…

И это была его последняя мысль. В следующее мгновенье он почувствовал, что какая-то непреодолимая сила вдавила его лицо в песок, так что невозможно стало ни вздохнуть, ни пошевельнуться – только пальцы бессильно скребли землю. Когда ему показалось, что настал последний момент, могучая безжалостная лапа вздернула его в воздух, а другая надежно запечатала рот. Почти теряя сознание, Сапар увидел перед собой страшное полузвериное лицо, сплошь обросшее шерстью. Оно ощерилось на него безумным оскалом, обнажив кривые редкие зубы:

– Гы-ы!

Глава шестая и последняя.
СУДЬБА РАЗДАЕТ ВСЕМ ПО СЕРЬГАМ

Они стояли и смотрели – оторопев, с трудом осознавая происходящее. Только Деревянко, видимо, сохранил ясность мысли, потому что вдруг выключил фонарь и стал быстро заваливать песком то, что перед этим раскапывал.

– Ты чего, Дерево? – не понял Упырев.

– Ничего. Лучше следов не оставлять. Машину помните? И Гульнара банку из-под кильки нашла… И вообще здесь не пусто. Кто-то тут еще есть.

– Так машина ж далеко была…

– Нет, – уверенно возразил прапорщик. – Я ее слышал где-то рядом.

– Да показалось тебе, – досадливо отмахнулся Леха.

– А вдруг не показалось? Давайте не рисковать.

Алексей подумал.

– Тогда и ждать нечего: давайте прямо сейчас все заберем – и уедем! И пусть потом ищут!

Деревянко вздохнул:

– Ты, Леха, как маленький. Что ты в потемках разглядишь – где верблюд, где эта птица чертова? Не-ет, сейчас надо все заровнять, чтобы следа не осталось.

Так и сделали. Доводы умного Деревянко Упыря убедили. Они заровняли свои раскопки, чтобы не видно было разорванного надвое ствола, засыпали корень с привязанной к нему веревкой. Потом вернулись к машине и, на скорую руку допив водку, стали устраиваться на ночь – на том же незаменимом брезенте. Но уснуть никто не мог: неожиданно свалившееся открытие изрядно всех взбудоражило. Долго лежали молча. Первым нарушил тишину Деревянко.

– Вот же хитрый мерзавец, – заговорил он. – Это ж надо придумать – «двуногий старик»! Кто бы мог подумать… Этот Мурад, оказывается, правду говорил, что никто ничего не нашел.

– Да и мы чисто случайно нашли, – добавил Леха. – И то благодаря Гуле… Если бы не она…

– Ну да, – фыркнула Гульнара. – Если бы ты, Леша, пенек не вывернул – и мы бы ничего не узнали. Это место никто найти не мог, потому что другого такого силача не нашлось, кроме тебя…

– А если бы ты про те соревнования не рассказала – я бы никуда и не пошел, – возразил Упырев.

– Ну, ладно, ладно, – оборвал их взаимные комплименты Деревянко. – Если бы да кабы… Думать надо, что делать дальше… Завтра с утра первым делом нужно съездить в магазин – жрать нечего, и вода кончается. Может, завезли чего. А потом поищем… Короче, видно будет. Спать давайте.

И опять никто не уснул. Через некоторое время зашевелилась, вставая, Гульнара:

– Леша, ты меня не проводишь? Мне надо, а я одна боюсь…

Упырь послушно встал и сопроводил ее в темноту. Через некоторое время они вернулись и опять улеглись, но сон не шел. Заговорил Упырев, глядя в небо:

– А интересно, почему в пустыне звезды такие яркие?

Ему откликнулась Гульнара:

– Воздух чистый. Вообще все думают, что пустыня – только песок да камни… А здесь бывает очень красиво, только надо уметь увидеть. Весной, например… А еще, знаете, в пустыне попадаются такие камни – целестин называется, мне геологи показывали… С виду обычный булыжник, а расколешь – он пустой, как яичная скорлупа, и весь оброс изнутри кристаллами. Переливаются, как радуга… Так и пустыня: в ней есть внутренняя красота, скрытая – только расколоть надо…

Гульнаре никто ничего не ответил. Наверно, угомонились под ее негромкий рассказ.

Наутро все встали как будто не в себе, задумчивые и слегка растерянные, поглядывали друг на друга так, словно стеснялись спросить – вчерашний день приснился или нет? Тем не менее Деревянко, проявляя, как всегда неизменную приверженность армейской дисциплине и действуя по вчерашнему плану, уехал в магазин.

Гуля и Упырев, оставшись одни, умылись остатками воды и сели в тени от бархана – ждать его возвращения.

– Леша, – спросила Гульнара, немножко смущаясь, – а ты женат?

– Я? – удивился Упырь. – Нет. А что?

– Да так, интересно. А девушка есть?

– Девушек много, – легкомысленно ответил Леха. – Хоть отбавляй.

Гульнара погрустнела, словно набежало на лицо облачко.

– Не, ну, это так – несерьезно, – поспешил исправить свою промашку Упырь. – А чтобы по-настоящему – нету…

– А «несерьезно» – это как? – слегка ехидным тоном осведомилась девушка.

– Ну, так… Как тебе объяснить…

– Да знаю, знаю: сунул-вынул – и пошел. А ты потом хоть пропадай, – с неожиданной злобой объяснила за него Гульнара.

– Да ладно тебе, – засмеялся Упырь. – Кто в молодости не гулял… А у тебя что – тоже парня нет?

– Нет, – девушка совсем погрустнела, – и не было никогда.

Леха понял, что ей сейчас совсем не до смеха:

– Это плохо…

– Да ты не знаешь, что такое плохо! Плохо – это когда тобой просто пользуются, как куклой надувной… Даже не скрывают, что тебя за человека не считают!

Леха нахмурился, пошевеливая желваками. Отношения между мужчинами и женщинами всегда были для него просты и понятны. Другая точка зрения на вопрос оказалась для Упырева полной неожиданностью. Разговор оборвался.

Наконец вернулся прапорщик. В магазин действительно завезли кое-что из продуктов, свежий хлеб и минеральную воду. Завтракали молча, Гульнара была явно расстроена, а Леха выглядел так, будто в чем-то провинился. Однако Деревянко понял их неважное настроение по-своему:

– Ну что замолчали? Боитесь? Страшно поверить, или страшно проверить?

– Ничего не страшно, – откликнулся Упырев.

– Страшно, страшно… – усмехнулся Деревянко. – Страшно, что там ничего не окажется!

– Да ну тебя, Дерево, – Леха наконец дал выход своему раздражению. – Строит из себя, как будто больше всех знает!

– Хотел бы я знать больше всех… Да не дано.

Все промолчали. Тогда неунывающий Деревянко поднялся с брезента:

– Ну что, кладоискатели, вперед? Пора тряхнуть мошонкой старого разбойника!

Леха спросил:

– Все вместе пойдем?

– А кто согласен остаться? – прапорщик посмотрел на Гульнару, потом на Упырева. – По-моему, желающих нет. Да и не надо нам разделяться. Лучше держаться вместе.

– Тогда нужно машину закрыть, – Леха почесал в затылке. – И брезент убрать.

– Правильно, – поддержал Деревянко. – Да, кстати, а у тебя случайно нитки какой-нибудь нет?

– Зачем тебе?

– Надо…

– В бардачке посмотри.

Сложив вещи и закрыв машину, отправились к знаменитому пеньку. Сегодня, на трезвую голову, в ослепительном свете, пронизавшем каждый миллиметр пространства, вчерашний вечер казался фантастикой.

– А как думаешь, почему у него в письме сказано «Солнце в полдень окажет помощь»? – спросил Леха.

– Веревка отходит почти строго на север, – разъяснил Деревянко. – В полдень тень от саксаула совпадает с веревкой… Подсказывал, значит, с какой стороны ее искать.

– А-а… Хитрый был, черт! – Упырев с уважением поглядел на Владимира, так просто объяснившего загадку.

Они подошли к «двуногому старику» и встали, оглядываясь. Ничего похожего на верблюда вокруг не было. А вид на север вообще прикрывал гребень невысокого бархана.

– Может, поднимемся? – предложил Упырев. – Оттуда, наверно, видно.

– Да, конечно, видно, – согласился Деревянко. – Только не то, что нужно. Надо пройти по веревке. Он это не зря придумал…

– Давай все-таки поднимемся на гребень, – Упырю не терпелось. – Вдруг да увидим сразу – время сэкономим.

– Ну, давай…

Они, придерживаясь общего направления веревки, поднялись по пологому склону бархана, и на его вершине разошлись в разные стороны, высматривая «верблюда». Ходили чуть не полчаса и наконец собрались вместе, уныло признав, что ничего не нашли.

– Я вам говорил, надо по веревке идти! – напомнил Деревянко. – Давайте проследим, куда она ведет.

Выкапывать веревку не стали, только время от времени проверяли ее наличие под песком. Для этого умный Деревянко прихватил монтировку, которой периодически пропахивал песок поперек курса и, чуть зацепив веревку, оставлял ее лежать, где лежала.

Так они благополучно прошли метров двадцать, а потом веревка исчезла. Пришлось возвращаться назад, искать точку, где пропала путеводная нить. Оказывается, в этом месте волосяная веревка поворачивала почти под прямым углом, и дальше они уже отслеживали ее без проблем.

Ох, и хитер был Джунаид! Дойдя до конца веревки, они оказались в седловинке между двумя барханами, чуть ли не в ста метрах от того гребня, с которого пытались нахрапом высмотреть указанные в письме приметы. С этой точки все выглядело иначе. Они вновь стали оглядывать окрестности в поисках «верблюда», внимательно рассматривая каждый камень, которыми сплошь был усыпан участок глинистой пустыни. В этом множестве только развитое воображение могло помочь увидеть нужные очертания.

– Ой! Вон, глядите! – Леха и Владимир поглядели туда, куда указывала Гульнара.

Метрах в шестидесяти от их седловинки лежал, поджав толстые ноги и вытянув шею по земле, одногорбый камень – и кладоискатели еще раз удивились зоркому глазу старого разбойника Джунаида.

Они подошли к камню-верблюду, который уже через несколько метров удаления от нужной точки обзора стал бесформенным, а точнее – никаким. Камень и камень.

– Так… – подал голос Деревянко. – Теперь, как я понимаю, надо посмотреть с верхушки камня.

Они забрались на «верблюда» и стали, в соответствии с инструкцией Джунаида, «внимательно оглядываться». Это продолжалось довольно долго, прежде чем вновь первой ойкнула Гульнара:

– Ой! Вон, смотрите!

И снова они поглядели туда, куда показывала девушка. Метрах в ста от камня, на котором они стояли, лежал другой, ни на что особенно не похожий – просто круглый, но с одной его стороны было выточено ветром что-то сходное со сложенной причудливым зигзагом шеей пеликана, и – главное! – зигзаг этот заканчивался подобным клюву острым выступом, указывающим под основание камня…

– Ну вот, – голос у Деревянко вдруг охрип. – Кажется, добрались…

Они огляделись вокруг, – Владимир все ожидал каких-то непрошеных гостей, – и двинулись к «пеликану». Этот камень тоже утратил всякое сходство с птицей по мере приближения, но клюв остался и четко указывал нужную точку.

– Ну что? – Упырев, кажется, был как никогда потрясен и растерян. – Давайте копать?

– А чем? – ехидно спросил его прапорщик. – Ты лопатку, случаем, не захватил?

– Тьфу, черт, – плюнул Упырь. – Сходить кому-то надо…

– Ладно, – смилостивился Деревянко. – Давай, я схожу. Где там у тебя?

– В багажнике, сбоку – коврик отстегнешь…

Деревянко взял ключи от машины и ушел, а Леха с Гульнарой сели на верхушке камня, оглядывая округу и не зная, о чем говорить.

– Слушай, – заговорила Гульнара, – а вдруг мы и правда найдем? Что будет?

– Да ничего, – пожал плечами далекий от романтики Упырь. – Хорошо будет. Денег навалом будет.

– Как же «ничего»? – удивилась Гульнара. – Если денег навалом, то можно путешествовать, все страны посмотреть, а где понравится – купить дом, где-нибудь на берегу океана, и жить…

– А зачем уезжать? Здесь, что ли, плохо?

Гульнара даже отшатнулась от него.

– Ой, извини, – Упырь вспомнил ее рассказ. – Я имел в виду не здесь, а в России…

– Вам хорошо… – тоскливо сказала девушка. – Вы уедете и забудете все как страшный сон. А я…

– Нет, Гульнара, – неубедительно возразил Упырев. – Я тебя никогда не забуду.

Они долго сидели молча, а потом вернулся Деревянко.

Саперную лопатку прапорщик почему-то заткнул за пояс рукояткой вниз, что странным образом изменило его походку – как будто у него вдруг перестала гнуться одна нога. Деревянко шел, то и дело оглядываясь. На камень он забираться не стал, а поманил их рукою вниз. Упырев почувствовал укол тревоги:

– Ты чего, Дерево?

– Помнишь, я нитку спрашивал?

– Ну…

– Так я сторожок поставил. Посмотрел – он сорван… Вокруг машины кто-то ходил. Трогать ничего не стали – наверно, сигнализацию увидели, побоялись. Но, значит, нас действительно пасут…

– А кто? – встревожилась Гульнара.

– Откуда я знаю? Может, Порсы твой выследил.

– Он не мой, – надулась девушка.

– Ладно, ладно, не твой…

– Да кто бы ни был, – Упырев, опять, как всегда, был полон оптимизма. – Подумаешь, выследили… Отобьемся! Черт с ними со всеми. Ну, где там копать надо?

Они вместе определили точку, куда указывает «великий клюв», и Леха, неумело перекрестившись, начал копать. Он копал, пока Деревянко не остановил его, хмуро буркнув: «Хватит!». Тут Алексей и сам сообразил, что в азарте успел раздолбить яму чуть ли не по пояс.

– Там же сказано – «неглубокую ямку»… – Владимир выглядел совсем обескураженным. – Что же он еще придумал?

А Гульнара вдруг сказала:

– Может, оно и к лучшему?

Девушка, очевидно, боялась, что они, отыскав клад, тут же про нее забудут.

Ей никто не ответил.

С утра между двух больших камней, где стоял старенький «форд», было мрачно. Настроение у потомка Джунаида было очень плохое. Просто, хуже некуда. Вчера он, едва вернувшись на стоянку, лично следил в потемках за нежданными гостями с верхушки бархана, укрывшись за его гребнем. Рядом лежал Мурад и тоже напряженно пялился в темноту. Они видели, что какой-то человек (кто именно, непонятно) удаляется от машины, будто по нужде – но нет… Пятнышко света, походив-побродив среди камней и наносов песка, вернулось к исходной точке. Тут фонарик погас.

– За дровами ходил, – громким шепотом разгадал загадку Мурад. Сами они предусмотрительно запаслись дровами во время поездки в поселок – надергали веток из изгороди вокруг брошенного, судя по виду, дома.

Сердар ничего не ответил. Продолжал лежать и следить за конкурентами, которых лунный свет очерчивал едва заметными контурами. Мурад уже стал размышлять, что они станут делать, если те лягут спать – так и будут торчать на этом бархане? Однако тут Сердар едва слышно прошипел: «Тс-с!» – фонарик зажегся вновь. Теперь уже все трое пошли в ту же сторону, откуда вернулся первый.

– Куда это они? – шепотом спросил Мурад, и сам себе ответил: – А-а, наверно, хотят пенек тот вывернуть. Ну да, как же: я тоже попробовал – он как железный…

– Заткнись, – так же шепотом сказал Сердар, хотя от той троицы их отделяло метров сто – сто пятьдесят.

Он и сам видел, что силуэты в пятне света топчутся вокруг пенька – видимо, с целью пустить его на дрова. Вроде бы даже пытались подкопать. Наконец, убедившись в бесплодности своих усилий, они погасили фонарь и отправились назад. Вернувшись к машине, стали устраиваться на ночлег. Сердар полежал еще немного и решил, что сегодня уже ничего больше не будет. Они вернулись к крохотному костерку, который поддерживал Реза, перекусили двумя банками кильки в томате и зачерствевшим черным хлебом и тоже залегли. Как всегда: Сердар с Мурадом – в машине, а Реза на куске кошмы.

Утром их разбудил звук мотора: за большим барханом, который скрывал их от конкурентов, прокатил «паджеро». Машина ушла в сторону поселка, и Сердар вдруг подумал – может, совсем уедут? И тут же спросил сам себя: а хорошо это или плохо? И не нашел ответа.

Но через некоторое время джип вернулся. В магазин, значит, ездили.

Сердар оставил Резу сторожить стоянку, а сам вместе с Мурадом опять занял наблюдательный пост. Они наблюдали, как те трое, два мужика и девушка, подошли к пеньку, поспорили о чем-то, потом пошли в сторону, выбрались на гребень бархана, вернулись, опять пошли к пеньку… В действиях этих не было никакой логики, поэтому Сердар заподозрил худшее: наверно, они все-таки что-то знают…